Третья ночь полнолуния

Глава сороковая

Я почему-то был уверен, что вместе с огнем исчезнет последняя надежда на спасение. А потому, в полном отчаянии, заметался по бетонной клетке в поисках хоть какого-нибудь горючего материала. Но мои усилия ни к чему не привели. И тогда мой взгляд остановился на почивающем графе.

— Простите, Ваше сиятельство, что вынужден Вас побеспокоить, — молвил я, — но, согласитесь, что своими изысканными издевательствами вы заслужили и на более жестокую участь…

С этими словами я решительно сорвал одеяло, которым было укутано тело графа.

Граф занимал в саркофаге совсем немного места, всего около трети огромного каменного ящика.

Еще не совсем понимая, зачем это делаю, я подхватил покойника под мышки, он оказался значительно легче, чем можно было ожидать, и небрежно бросил его к остальным шести трупам.

— Там тебе будет не так скучно…

После этого я вытащил из гроба мягкую перину, под которой так кстати оказался деревянный настил из плотно подогнанных одна к другой сосновых досок. Они были не очень толстыми, и мне без труда удалось растрощить их ногой и вытащить наружу.

Весело затрещавший огонь с новой силой озарил стены каменного склепа.

Я снова склонился к мраморному гробу и стал выгребать из него деревянную стружку. Внезапно мои руки на ровном каменном дне наткнулись на инородную рифленую поверхность.

Я вытащил из огня горящую щепку.

В каменном дне графской гробницы скрывалась металлическая ляда. Не теряя времени, я ухватился пальцами за ее края и потянул на себя. С надрывным скрипом ляда поддалась. Под ней скрывалось темное отверстие с круто уходящей вниз деревянной лестницей.

Невозможно описать радость, охватившую меня в тот момент. Ведь открывшийся ход был реальным шансом на спасение. Я уже открыл рот, чтобы позвать Светлану, когда услышал ее дрожащий от страха голос.

— Игорь, он шевелится…

— Кто?

Я обернулся и увидел, что выброшенное мною тело графа странно подергивается. Сначала я подумал, что это обман зрения. Но, когда граф, выставив одну руку и опершись ею об пол, попытался присесть, сомнения исчезли.

Граф действительно ожил. Или проснулся… Это уж, как кому угодно…

Вполне возможно, что его душа, не выдержав глумления, которому я подверг тело его сиятельства, решила скоропостижно вернуться в бренную оболочку.

Только у меня не было никакого желания дожидаться, пока воскреснувший покойник расскажет об истинной причине своего пробуждения. А потому, со словами:

— Приятного пробуждения, господин граф! — я схватил Светлану за руку и потащил вслед за собой в черное отверстие обнаруженного мною хода.