Треугольник

Глава 11

Судя по показаниям приборов, Кирку не угрожала смерть, он боролся за скорейшее возвращение к нормальной жизни. Но что-то в его лице, да и во всем облике не нравилось доктору: у него создалось впечатление, что Джим стал ареной сражения каких-то непримиримых сил.

Все попытки разбудить его ни к чему не привели, и Маккой вспомнил о Споке – может быть, телепатические способности вулканца помогут и на этот раз? Но Спок исчез из лазарета, и это вызывало тревогу. Как правило, он всегда был рядом с доктором, когда речь шла о жизни и смерти капитана, и ничего не могло его отвлечь, никакой силой нельзя было отвести в сторону.

А сейчас он куда-то запропастился.

Оставив Кирка под присмотром Чепел, Маккой направился в информационный центр, к банку данных биологических видов разумных существ.

Там он не найдет ничего нового о вулканцах и вообще не найдет ничего такого, чего бы он не знал. Но была смутная догадка, и Маккой подчинился ей.

Зайдя в центр, доктор неожиданно для себя запросил в банке данных всю медицинскую, биологическую и любую другую информацию о планете Заран. Под рубрикой «Коренной вид обитателей планеты» банк данных выдал неутешительные сведения о том, что исконная культура аборигенов Зарана почти уничтожена в результате завоевания планеты людьми-землянами. Эти люди покинули Землю еще во время крушения старых тоталитарных режимов и достигли Зарана после длительного космического перелета.

Принято считать, что исконная культура истинных заранцев – эталон охотничьего образа жизни, достигшего своего полного развития.

Почва планеты почти не пригодна для земледелия и ведения сельского хозяйства, так как сплошь покрыта лесами, изобилующими многообразием дичи и таким же многообразием опаснейших хищников. Это обстоятельство способствовало появлению на планете народа-охотника гуманоидного вида сильного, легко приспособляющегося к любым изменениям как природного, так и искусственного свойства. Охота для коренных заранцев была и способом добывания пищи, и образом жизни, и наукой, и высоким искусством, и базисом общественной жизни, и даже обрядом бракосочетания.

Как и у некоторых видов семейства кошачьих (андорианских грейсов, земных львов и т. д.) особи женского пола заранцев играют главенствующую роль в охоте.

Женщины-заранки наделены исключительными способностями к восприятию чужих мыслей и к сопереживанию, которые помогают им в охоте, в целительстве и выборе спутника жизни. Отдельные заранки, добыв себе мужчину – спутника жизни, приобретают способность объединять вокруг себя целую группу охотников. Такое объединение можно называть и единством, и родом.

В одном из родов это природное свойство женщины-заранки развилось до способности объединять маленькие группы и роды в единый союз, причем на весьма длительное время… Последняя представительница этого рода, Золанта, в девичестве приветствовала движение сопротивления, направленное против людей-захватчиков, а обретя себе спутника жизни, возглавила это движение.

Окончательная судьба Золанты неизвестна. По некоторым, не вполне достоверным сведениям, у нее родилась дочь от землянина. Но весьма сомнительно, что ребенок от родителей, принадлежащих разным расам, сможет выжить.

– Вы еще сомневаетесь? – пробормотал Маккой и вынужден был прервать дальнейшее изучение информации: послышался стук распахнувшейся двери, и в кубрик центра, пошатываясь, ввалился мистер Добиус.

Здоровенный таньянец переставлял ноги так, словно он был марионеткой в чужих руках и управлялся сразу двумя хозяевами, резко креняясь то в одну, то в другую сторону. С трудом преодолев несколько шагов, он внезапно, как парализованный, остановился и стал медленно падать.

Маккой успел подскочить и поддержать этого гиганта раньше, чем тот рухнул на пол, а после многих усилий усадить его в кресло. Поврежденное плечо заныло, доктор тихо выругался и принялся обследовать нежданного пациента сканером.

Ни явных повреждений, ни признаков какой либо болезни у таньянца не обнаружилось, зато энцефалограмма его оказалась довольно странной.

Таньянец и сам по себе представлял нечто из ряда вон выходящее. Он не был в полном смысле слова двухголовым, имея одну шею и одно лицо. Но на переносице голова его разделялась на два лба, две макушки и на два мозга, каждый из которых мог, в случае необходимости, самостоятельно управлять телом.

У Маккоя зародилось мрачное подозрение и он запустил результаты сканирования на аналайзер. Тот выдал странную осциллограмму правого мозга и, отличную от него, но не менее странную – левого. Тогда доктор запустил на аналайзер результаты сканирования, снятые им у одного из людей свиты Гейлбрейса. И громко выругался, благо стесняться было некого: осциллограмма правого мозга таньянца была идентичной осциллограмме гейлбрейсовского «Единства».

– На связи Маккой, – проговорил он в микрофон интеркома. – Срочно направьте в лазарет мистера Спока.

В ответ раздался голос Ухуры:

– Доктор Маккой, мистер Спок не появлялся на мостике с момента своего возвращения с планеты. Могу я чем-нибудь помочь вам?

«Вряд ли, – подумал доктор – Слишком сложная помощь мне требуется.»

А вслух ответил:

– Нет, спасибо Ухура, я найду его сам.

Но сначала надо убедиться, что таньянцу ничего не угрожает, ничто не приведет его в прежнее состояние.

Маккой вызвал доктора М'Бенгу и санитара, приказал перенести мистера Добиуса в лазарет и почувствовал острую необходимость поделиться своими подозрениями с вулканцем. Но каким-то шестым или седьмым чувством он угадал, что должен найти Спока сам, не ввязывая в это дело Ухуру.