Три кинокомедии

В. Коростылев, Р. Быков Айболит-66

«Айболит-66». «Мосфильм», творческое объединение «Юность», 1966 г.

Авторы сценария — В. Коростылев, Р. Быков; режиссер-постановщик — Р. Быков; режиссер — И. Парамонов; гл. операторы — Г. Цекавый, В. Якушев; операторы — У. Бергстрем, В. Якубович; художник-постановщик А. Кузнецов; звукооператор — Ю. Рабинович; композитор — Б. Чайковский; стихи В. Коростылева.

Роли исполняют: О. Ефремов (доктор Айболит); Р. Быков (Бармалей); Л. Князева (Чичи); Е. Васильев (собака Авва); Ф. Мкртчян (Грустный слуга); А. Смирнов (Веселый слуга).

Вместе с первыми аккордами музыки на экране возникают цветные кружки. Желтый кружок стал увеличиваться, и — словно желтая краска разлилась по экрану. На нем появились нарисованные березы, но их тут же смыли нарисованные волны. А экран стал красным, и по нему задвигались черные ладони. Словно выплескиваясь на экран, одна краска сменяет другую, пляшут разноцветные геометрические фигурки.

Но вот из глубины стремительно выплывают надписи:

Сначала человек на экране показал зрителям одну половину лица, которая плакала, потом другую, которая смеялась.

— Вот, — сказал странный человек, — я Автор. А это у меня такое лицо. Очень важно, чтобы сразу было видно лицо Автора! А это... — Автор повертел пальцами с надетыми на них кукольными головками, — это мои куклы: веселая и грустная. Они такие разные оттого, что смотрят на жизнь с разных сторон. Потому что, когда вы смотрите на жизнь с разных сторон, вы видите все так, как бывает на самом деле. А когда вы знаете, как бывает на самом деле, тогда можно придумывать сказку!

На полу пустого кинопавильона лежит контрабас. К нему подошел один Трагик, другой, третий. Лица у Трагиков были похожи на плачущую половину лица Автора и на грустную куклу в его руках. Трагики дернули струну контрабаса, и по павильону поплыл низкий и, конечно же, трагический звук.

А за кадром продолжает раздаваться голос Автора:

— Самое главное, чтобы в сказке не прозвучало ни одной фальшивой ноты. Для этого нужно тщательно настроить все музыкальные инструменты, потому что когда музыкальные инструменты хорошо настроены, у всех хорошее настроение. А когда у всех хорошее настроение, никто не может фальшивить. А когда никто не фальшивит, тогда добро побеждает зло и справедливость торжествует!

По павильону побежали тележки с деталями декораций, а Трагики и Комики стали настраивать музыкальные инструменты и распеваться. Комики? Да, конечно! Ведь если есть Трагики, то непременно должны быть и Комики. Не надо забывать, что одна половина лица Автора смеялась и одна из его кукол была веселой.

Трагик-дирижер постучал дирижерской палочкой по пульту и строго сказал:

— Пролог, кинопавильон, постройка декораций и домика. С первой цифры.

Трагики и Комики чинно запели, глядя в ноты:

И действительно, вдруг ударили тарелки и все в павильоне завертелось в бешеном ритме.

— Раз, раз, размешаем краски, — запели Комики-строители, стремительно размешивая краски в больших чанах, — раз, раз, размешиваем разные, посмотрим, что получится? А вдруг, а вдруг получится, получится, получится зеленая трава!

Комики плеснули краску прямо в объектив аппарата, краска мгновенно стекла с экрана и... огромный помост, стоящий в павильоне, превратился в зеленое поле.

От радости, что у них так хорошо получилось, Комики стали кувыркаться по зеленому помосту.

— Этого уж мы не ожидали! — пропели Трагики, чинно ступая по новоявленному полю и разбрасывая желтые ромашки. И, заломив пальцы рук, как это делают настоящие певцы в самых трагических местах, добавили: — Надо ходить по дорожкам, траву жалко!

— Мы поступили нехорошо! — быстро согласились Комики и сразу нашли выход из положения: — Раз, раз, развернем дорожки, раз, раз, развернем мы желтые, ровные-преровные, ровные-преровные, желтые-прежелтые, словно из песка!

Мгновенно зеленое поле пересекли желтые дорожки. Но Трагики схватились за голову:

— А домик! А домик! Из чего построить домик? Нужны материалы, нужно разрешение! — чуть не рыдая, пели они.

Но Комики и здесь быстро нашлись.

— Домик лучше всего нарисовать, и не нужно нам никакой известки! — бодро ответили они Трагикам, показали эскиз домика и принялись за дело. — Раз, раз, нарисуем, домик, раз, раз, белый и хороший! Белые березы, белые березы, белые березы нарисуем вдруг!..

И Комики и Трагики, схватив кисти и засучив рукава, стали рисовать на большом стекле березы и домик.

Нарисованный домик оказался совершенно настоящим.

Чтобы подтвердить возможность и не таких чудес, над домиком вспыхнуло утро, словно его включили рубильником. Потом утро погасло и включились звезды и луна. А Комики и Трагики по-хозяйски пояснили:

С белой бородкой, в белом халате, за белым столом в белой комнате белого домика сидел добрый доктор Айболит и готовил лекарства для больных зверей. Он напевал:

Была спокойная, добрая ночь. Вдруг с жалобным криком кто-то стал перепрыгивать с дерева на дерево, опускаясь все ниже и ниже и, наконец, спрыгнув у домика Айболита, забарабанил в дверь.

Подняв с белоснежной подушки голову, зарычала собака Авва — санитар и верный страж доктора.

— Кто там? — спросил Айболит.

— Это я, это я, обезьяна Чичи, — раздался за дверью детский голосок. — Пустите меня скорее, пожалуйста!

— Входи, входи, пожалуйста!

Но не успела обезьянка Чичи юркнуть в дверь, как к домику подбежал верзила в черной шляпе, с черной бородкой, в черном плаще и черных сапогах.

— Скорее, — говорила Чичи, стоя у двери и протягивая к доктору руки, — собирайтесь скорее! Вам нужно ехать в Африку.

И тут раздался новый стук в дверь.

— Кто там? — спросил Айболит.

— Впустите доброго человека! — попросил из-за двери ласковый голос.

— Кто там? Что такое? — недоумевал Айболит.

— Впустите доброго человека, а не то он выломает дверь! — еще ласковее попросил верзила. И, не дождавшись разрешения, толкнул дверь. — Где моя дорогая мартышка? Отдай мне обезьянку, доктор. Она была так ко мне привязана!

— Да, вот этой веревкой! — высунулась из-под стола успевшая спрятаться Чичи. — Он нарочи-чи-чно привязал меня веревкой!

— Негодяй! — напустился Айболит на верзилу. — Как ты обращаешься с ребенком? Вон отсюда!

— Ты что, не видишь, какой я огромный? Ты что, не боишься?

— Нет! — решительно ответил доктор.

— Ну, тогда я сейчас буду тебя убивать и грабить!

— Если ты будешь хулиганить, я скажу собаке Авве, и она укусит тебя, — предупредил доктор верзилу.

— А я и ее буду убивать и грабить! — не унимался пришелец.

Но тут храбрый пес Авва накинулся на верзилу и сорвал с него плащ. Верзила схватился за люстру, повис на ней и поджал ноги. И всем стало видно, что к его ногам были привязаны длинные ходули.

— Да ты ходишь на ходулях и пугаешь маленьких! — возмутился Айболит.

— Что вы делаете, мне же холодно! — вопил разоблаченный «верзила», раскачиваясь на люстре в одних трусах и рваной сетчатой майке.

Авве удалось сорвать одну ходулю с йоги бывшего «верзилы», но тот стал раскачиваться на люстре еще сильнее и сбивать другой ходулей склянки с лекарствами.

Доктор пытался спасти лекарства, Авва лаял.

— Бей! Громи! — кричал «верзила», раскачивая люстру: — Ура! Караул!..

Было от чего кричать караул: сорвавшись с люстры, разбойник вылетел в окно прямо... за экран, в зрительный зал.

— Куда же ты? Там же зрители! — бросился к окну Айболит, — Извините его, пожалуйста! — обратился Айболит к зрителям и, перегнувшись через подоконник, схватил разбойника за ухо и втащил обратно в комнату.

— Невоспитанные люди, — наставлял Айболит своего «гостя», ведя его за ухо к двери, — очень часто используют окно не по назначению.

— Ты меня еще вспомнишь! — огрызнулся разбойник.

— А у меня даже бабочки влетают и вылетают в дверь... — И Айболит вышвырнул его из своего домика.

— Чичи, где же ты? — обвел глазами доктор разгромленную комнату.

— Здесь, в чи-чимодане! — раздался приглушенный голос Чичи. Крышка большого чемодана приоткрылась, и оттуда вылезла обезьяна.

— Не бойся, не бойся, он ушел, — погладил Чичи Айболит.

— Ой, ты же ничи-чи-чиго не знаешь! — замахала руками Чичи, — Это же злой разбойник Бармалей,

— Бармалей? А чем он знаменит?

— Он всех убивает и грабит.

— Это же возмутительно!

— Все возмущаются.

— Но надо с ним поговорить!

— А с ним никто не разговаривает.

— А он?

— А он бегает по Африке и всех обижает.

— Так это же возмутительно!

— Все возмущаются.

— Но надо же с ним... Ох, да это опять все сначала! Почему ты не сказала раньше? Мы бы позвали соседей и связали его.

— Я очи-чи-чинь испугалась.

— Граждане! — строго, поверх очков поглядел Айболит на зрителей. — Не бойтесь Бармалеев. Если к вам в дом ворвался разбойник — позовите соседей. Соседи всегда добрые и храбрые!

— Рррр! Я его прррогнал! — влетел в комнату запыхавшийся Авва.

— Авва! Мазь! — распорядился Айболит. — Нужно развязать на Чичи эту веревку и смазать шею мазью.

— Нет, нет, нет! — заметалась Чичи. — Не надо, не надо! Берите с собой лекарства и едем скорее в Африку: в Африке очи-чи-чинь больны обезьяны.

— Врет, врет, врет! — показался в другом окне Бармалей, — Все обезьяны абсолютно здоровы. А если подохнут, тем лучше: никто не будет меня дразнить!

— Уноси ноги! — прикрикнул на Бармалея Айболит и бросил ему в окно ходули.

Но Бармалей уже показался в дверях.

— Ну ладно, докторишка! Ты меня еще не знаешь, но ты меня узнаешь!

Бармалей стал хватать с полки уцелевшие пузырьки с лекарствами и швырять их на пол.

— Ты знаешь, какой я подлый? Ты знаешь, какой я злой? Я жутко нехороший, я способен на любую гадость!

— Не вставай опять на ходули, а то я позову соседей! — пригрозил ему доктор.

— Ладно, выйдешь! — огрызнулся Бармалей.

— Авва, проводи!

Но Бармалея и след простыл.

Доктор взял на пальцы мазь и подошел к Чичи.

— Так чем они... чем они больны? — спросил он, смазывая шею обезьянки мазью.

— У них чи-чи-чихотка, они чи-чи-чихают, они чи-чи-чичахнут... Ой, счи-чи-чикотно! — попыталась вырваться Чичи.

— Что у них болит? — допытывался доктор, не выпуская Чичи.

— Чи-чи-чито? Живот.

— Ели немытые бананы! — рассердился доктор и даже шлепнул Чичи.

— У них очи-чи-чинь болит живот. Они лежат на земле... Ой, счи-чи-чикотно!.. И плачи-чут.

— Эпидемия! — воскликнул Айболит.

— Эпидемия? — переспросила Чичи.

— Эпидемия? — встревожился Авва.

— Эпидемия! — подтвердил Айболит.

— Ой! Если вы не поедете в Африку, все обезьяны умрут! — испугалась Чичи.

— Они не умрут! — воскликнул доктор. — Мы немедленно едем в Африку. Авва! Собирайся — и в путь!

Нагруженные тяжелыми чемоданами и огромным градусником, выбежали из домика Айболит, Авва и Чичи. Их окружили Трагики и Комики.

Они побежали по желтой дорожке и... добежали до конца зеленого помоста. Дальше уже простирался простой пол кинопавильона.

Айболит сел на чемодан.

— Да, но, чтобы добраться до Африки, нам нужен корабль. Нам нужен попутный ветер и уж как минимум нам необходимо море!

Трагики и Комики немедленно принялись за дело. Они бегом пронесли мимо Айболита огромный кусок голубого тюля, который изгибался, как самая настоящая голубая волна. Доктора, Авву и Чичи усадили на тележку и подвезли к другому маленькому помосту, загримированному под настоящую палубу. На этой палубе были даже штурвальное колесо и колокол, чтобы отбивать настоящие склянки. Но... Айболит взял в руки тюлевую волну, отпустил ее, и она легла на пол голубой тряпкой.

— Друзья мои, — грустно сказал Айболит, — это море прекрасно, и в такой кораблик хорошо играть. Но обезьянки больны по-настоящему. Поэтому и море и корабль должны быть настоящими. Я тут ничего не могу поделать! Я ничего не могу... — Айболит даже начал сердиться: — Я вам просто как врач заявляю!

— Но они умирают! — напомнила всем Чичи.

Она подошла к голубой «волне», но под случайным дуновением ветра тюль отбежал от нее.

— Они, наверное, все уже умерли!

И тут началась грустная-прегрустная музыка. Трагики закрыли руками глаза, а Чичи подошла к березке и запела:

всхлипнул хор Трагиков.

А Чичи продолжала петь:

посоветовал ей хор Трагиков.

Но сами Трагики плакали навзрыд, и Комики тоже утирали рукавами слезы.

— Ну что же теперь делать-то? — строго спросил доктор у Трагиков и Комиков, когда Чичи уткнулась ему в плечо.

Трагики отвернулись. Потом повернулись лицом к Айболиту и решительно запели:

схватились за голову Трагики, плача от своего мужественного решения расстаться с красивыми березами.

А Комики уже пилили и рубили березы.

Вытерев глаза, Трагики приставили к лицам электросварочные маски и деловито занялись электросваркой.

Быстро, как и полагается в сказках, строился корабль. Вот он уже почти готов! Забегали гримерши, началась самая настоящая предотъездная горячка. Чтобы все шло в хорошем ритме, Авва играл на ударных инструментах. А Трагики и Комики, думая о том, где бы теперь взять к настоящему кораблю настоящее море, пели:

В экран ударила волна. Она облила Комиков и Трагиков и раздвинула экран до широкого формата.

Все закричали «ура». Гордо высился построенный корабль.

Трагик-дирижер шел впереди. За ним, пританцовывая, шел оркестр. Под этим веселым «конвоем» шли к спущенному ,на воду кораблю Айболит, Авва и Чичи.

Вот они прошли мимо вытянувшихся пожарных, и Айболит попрощался со всеми пожарными за руку.

Вот они спустились по лестнице и не заметили, что под лестницей, прикрыв лица, притаились Бармалей и двое его слуг.

Вот Айболит уже на капитанском мостике.

Несколько Комиков из пожарных шлангов устроили над кораблем дождь: пускай путешественники привыкают к непогоде.

— Мы доберемся до Африки, — кричит Айболит провожающим, — и вылечим больных обезьян. Экран покажет!

Плывет корабль мимо играющего оркестра. Комики и Трагики поют:

В наступившей темноте раздался свист Бармалея, и вслед за кораблем отчалили три акулы с таинственными пассажирами на спинах.

Глаза акул горели зелеными таксомоторными огоньками, а бока были растрафаречены шашечками.

Плывет корабль. Плывут акулы. Бьют струи из брандспойтов, уже достигая корабля. Трагик дирижирует оркестром.

И вдруг небо перерезала молния, огромная волна захлестнула корабль, прокатилась по палубе, вымочив до нитки Авву и Чичи, и обрушилась на капитанский мостик, где у штурвала стоял Айболит.

Во весь экран возникло лицо ветра с развевающимися космами волос. Закрывая лицо руками от отчаяния, что он такой нехороший, но ничего с этим не может поделать, ветер запел:

бросила Чичи упрек ветру.

яростно взревел ветер.

Но тут на корабль накинулись волны:

отчаянно закричала Чичи.

радостно взвыли волны.

Раскинувшись медными трубами во всю ширину кадра, оркестр играет бурю.

Над оркестром возникают пляшущие девушки-волны.

— Мы волны, мы волны, мы волны, — поют они.

Зарываясь носом в воду, плывет корабль.

воет ветер.

плачет Чичи.

гремит гром.

Взмахивает палочкой Трагик-дирижер. И, словно сорвавшись с дирижерской палочки, экран рассекает молния.

Корабль ложится парусами на воду. Играет оркестр. Вдохновенно дирижирует бурей Трагик. Пляшут девушки-волны. Корабль зарывается в штормовую воду.

— Друзья! — закричал Айболит с мостика. — Не бойтесь страха! Надо сделать вид, что вы с ним незнакомы, и он оставит вас в покое!

— Страх? Я не знаю никакого страха! — послушно ответила с палубы Чичи.

— Молодец! — похвалил ее Айболит, стараясь перекричать бурю. И очутился на палубе рядом с Чичи, смытый с мостика огромной волной.

— А теперь пой, Чичи! Нельзя, чтобы ветер и волны пели сами по себе. Надо сочинить для них хорошую песню, и тогда они перестанут петь плохие!

И снова огромная волна окатила их с ног до головы.

— Я не знаю никакого страха, — закричала Чичи, — но кругом туман и ночь!

— Ну и пусть! — стукнул кулаком по борту Айболит.

— Пусть кругом туман и ночь! — полусказала, полупропела Чичи.

И вдруг волны подхватили:

— Чичи, мы опоздаем! — крикнул с другого конца палубы Авва.

— Опоздать нельзя нам! — крикнула и Авве, и волнам, и ветру Чичи.

А волны опять подхватили хором:

— пришел на помощь Чичи Айболит.

подхватили волны.

Волны начали успокаиваться. Только туман еще обнимал корабль со всех сторон.

А отважные путешественники пели:

— Вот какая Африка хорошая! — подхватили окончательно успокоившиеся волны.

Поголубело небо, посинела вода.

— Африка, Африка! — предупредили Айболита ласковые волны о приближении земли.

Айболит поднес к глазам подзорную трубу. В кружке подзорной трубы показались высокие пальмы.

— Африка! — удовлетворенно погладил бородку Айболит. — А это что такое? — удивился он, направив подзорную трубу в открытое море.

В кружке подзорной трубы мчалась, догоняя корабль, акула с Бармалеем на спине. За ней на водных лыжах летели слуги разбойника.

— Не бойтесь, не бойтесь, — постарался Айболит подбодрить Авву и Чичи, которые уже заметили приближающуюся опасность. — Это кто-нибудь из потерпевших кораблекрушение.

— Я и не боюсь! — храбро заявила Чичи.

— Молодец! — похвалил ее доктор.

— Нет, боюсь! — И Чичи проворно полезла вверх по вантам.

— Но даже если это пираты, — сказал Айболит, — они же видят красный крест!

Веером летели во все стороны брызги от водных лыж. Стоя на спине акулы и размахивая саблей, Бармалей горланил:

С гиканьем и свистом, паля из пистолетов, промчались разбойники мимо корабля.

— Бармалей! — развел руками доктор.

Акула сделала резкий разворот, и Бармалей полетел в воду.

— Ай! Ай! Спасите! Помогите! — завопил он. — Меня бросили мои слуги! Меня бросили мои акулы!

В это время слуги подплывали под водой к кораблю, но, отвлеченный воплями Бармалея, доктор этого не заметил.

— Эй, доктор, кинь веревочку! — барахтался возле самого корабля Бармалей. — Я же утопающий!

— Надо бросить ему веревку, — сказал Айболит, — иначе он может опуститься на самое дно!

— Скорее, доктор! — неслось из-за борта.

Но Авва кинулся на бут веревки и закрыл ее собой:

— Ав! Не дам!

— Авва! Человек за бортом! — напомнил ему Айболит о святом долге всех плавающих и путешествующих.

— Человек же за бортом! — вопил Бармалей.

Пока Авва и Чичи распутывали веревку, чтобы кинуть ее Бармалею, на другой борт вылезли из воды слуги Бармалея.

Пора с ними познакомиться, тем более что это не отнимет много времени: один слуга был с унылым недалеким лицом, другой слуга был с лицом тоже недалеким, но постоянно улыбающимся. Пока они влезали на корабль, слышался голос Бармалея, руководившего своим спасением:

— Раз-два, меня взяли! Еще раз, меня взяли!

Сняв с гвоздей большие спасательные шары, слуги подкрались сзади к Айболиту и Авве и, размахнувшись как следует, стукнули их шарами по голове.

Бармалей уже было уперся ногами в борт, но, оглушенные ударом, Айболит и Авва выпустили из рук веревку, и Бармалей полетел обратно в море.

Но, видимо, разбойник не так уж и нуждался в помощи. Из-за борта показалась его злорадная физиономия.

— Это я все придумал, это я все придумал! — хвастливо заявил он сидящему у ящиков с лекарствами Айболиту. — Я умный, я хитрый, я непобедимый!

— Я ничего не понимаю! — помотал головой Айболит.

— Слезайте все с моего корабля! — распорядился из-за борта Бармалей.

— Но это же наш корабль! — попытался образумить его доктор.

— Нет, это мой корабль, я его захватил! — Бармалей влез на палубу и стал наступать на Айболита. — Прыгайте все в воду!

— Да, но мы тогда погибнем!

— А как же! — захохотал Бармалей.

— Но мы должны спасти больных обезьян!

— В том-то и дело! — не унимался маленький Бармалей, примериваясь, куда бы побольнее стукнуть доктора.

— Что за манеры! — возмутился Айболит.

— А ну, сними очки! Живо! Прыгай в воду!

— Как ты ведешь себя?!

— Прыгай в воду!

— Я тебя предупреждаю!

— Прыгай в воду! Живо! А то как сейчас дам!

— А я — тебе!

— Слабо́, доктор! А ну, давай, давай! — подначивал Бармалей Айболита, уверенный в своем превосходстве. — Бокс, доктор, бокс...

— Я тебя ударю! — отступая, пригрозил Айболит.

— Бокс, доктор, бокс! — не унимался Бармалей.

— Я тебя... ударяю! — воскликнул Айболит и стукнул Бармалея по башке спасательным шаром.

Увлекая за собой слуг, Бармалей, свалился прямо в трюм, заблаговременно открытый Аввой и Чичи.

Авва и Чичи тут же захлопнули крышку трюма и стали от радости плясать на ней.

Но Айболит ужасно расстроился. Видимо, он впервые был вынужден ударить человека. Хоть и разбойника, а все же...

— Причем я предупреждал! — пытался успокоить свою совесть доктор.

Он прислушался к звукам, доносившимся из трюма.

— Ну вот! Теперь плачет!

Но Бармалей не плакал. Он трясся от мелкого злорадного смеха.

— Все, конец докторишке! — хихикал Бармалей. — Я проковырял в дне дырку, сейчас они все потонут... Эй, эй, а откуда вода?

— Вода! Вода! В трюме вода! — в панике заметались Бармалей и его слуги по наполнявшемуся водой трюму.

— Мы погружаемся в воду, — доложил Авва Айболиту. — Корабль дал течь.

— Эй, эй, тонем! — неслось из трюма.

Авва и Чичи откинули крышку и стали вылавливать плавающих бандитов.

— Корабль сам дал течь, — оправдывался Бармалей, выбираясь с помощью Аввы и Чичи на палубу. — Проклятый корабль! Если он пойдет ко дну, я могу утонуть. Но мы тут ни при чем!

— Он сам прохудился, — подтвердил Грустный слуга. — Мы его даже не проковыряли.

Авва бросился в трюм, чтобы задраить дыру.

— К насосу! — скомандовал Айболит.

— К насосу, к насосу! — засуетился Бармалей. И стал помогать доктору откачивать помпой воду.

— Какие мы все хорошие, — фальшиво умилялся разбойник, взлетая вверх вместе с ручкой помпы. — Давайте все дружить, а?

Бармалей скорчил гримасу, которая, по его мнению, должна была означать добрую улыбку, и, чмокнув губами, послал доктору воздушный поцелуй.

Из трюма вынырнул Авва.

— Течь задраена, — доложил он.

— Всем оставаться на местах! — скомандовал Айболит, отходя с Аввой в сторону.

— Дружим, доктор, да? — перехватил его по дороге Веселый слуга.

— Простите, к насосу! Всем к насосу! — отстранил слугу Айболит. — Главная опасность миновала, — негромко сказал он Авве.

— Но корабль перегружен, — тихонько сообщил Айболиту пес — В трюме слишком много воды. Может быть, лишние вещи выбросить за борт?

Заметив, что Айболит уединился с Аввой, Бармалей к ним подкрался и подслушал весь разговор.

— Эй, вы! Что вы делаете? — напустился он на своих слуг, вычерпывающих воду ведрами. — Корабль-то перегружен!

— Перегружен, да? — захохотал Веселый слуга.

— Слушай мою команду! — закричал истошно Бармалей. — Лишние вещи за борт!

— Лишние вещи за борт! — меланхолично повторил Грустный слуга и выкинул за борт большой ящик с лекарствами.

— Не слушайте его! — вышел из себя доктор. — Там же лекарства! Лучше откачивайте воду.

— Лишние вещи за борт! — хохотнул Веселый слуга и выкинул в море Авву.

— Ты думаешь, я не знаю, зачем ты меня вытащил? — кричал, вцепившись в ванты, Бармалей стоящему на мостике Айболиту. — Ты хотел меня унизить! Ты хотел доказать, что ты хо-хо-хо, а я хи-хи-хи! Да?

— Да не хотел я доказать, что ты хи-хи-хи, а я хо-хо-хо! Авва! Авва! — закричал Айболит, собираясь бросить спасательный круг верному псу.

Но за спиной доктора вырос Грустный слуга.

— Доктор! — похлопал он Айболита по спине. — За борт.

— Позвольте! Как это... за борт? — поправил очки Айболит.

— Не трогай, не трогай его! — закричала с мачты Чичи.

Но Айболит уже полетел в море.

— Кончи-чи-чилась наша жизнь! — крикнула Чичи и сама бросилась в волны.

— Даже кругов на воде не осталось, — захохотал Веселый слуга.

Закрутились, закричали над морем чайки, и экран стал совершенно белым.

Возле белого, промокшего экрана замерли Трагики и Комики. Тишина. Только слышно, как вода стекает с экрана.

Все плачут.

Отлистав ноты и затянувшись сигаретой, Трагик-дирижер сделал очень трагическое лицо и взмахнул палочкой.

— Доктор, доктор! — запел хор Трагиков и Комиков. — Где вы, добрый доктор?.. Неправда, не верим!..

Заиграла скрипка, и на белом экране постепенно начали проступать плавающие в море вещи доктора.

Трагик-дирижер повернулся в сторону экрана и замер в радостной позе: держась за чемодан и ящики, плыли Айболит, Авва и Чичи.

— Какое счастье! — закричал Айболит. — Вместе с нами они выкинули лекарства, и мы теперь сможем построить плот, добраться до Африки и вылечить больных обезьян!

На плоту, связанном из ящиков и чемодана, плывут Айболит, Авва и Чичи. Айболит работает градусником, как веслом.

И наконец вот он, долгожданный берег.

Предоставив Авве закреплять плот, Чичи потащила доктора прямо к двум большим пальмам и упала перед ними на песок.

— Это — пальмы! — показала она Айболиту на пальмы. — Это — песок! — И Чичи, зачерпнув горсть горячего песка, посыпала им себе голову. — Это — солнце! — показала она доктору на небо. — Африка!

Айболит воткнул в песок градусник. Красная палочка быстро поползла вверх.

— Ав-ав-ав! — почесал за ухом Авва.

— Здесь Африка, здесь жарко! — развел руками доктор.

Чичи скатилась вниз с песчаного холма, схватила два кокосовых ореха и принялась плясать от радости. А Айболит, сняв шляпу, торжественно сказал:

— Здравствуйте, многоуважаемая Африка! Здравствуйте, прекрасная страна Лимпопо, воспетая в незабываемых стихах нашего детства!

Застучали тамтамы и маракасы, началась веселая музыка, и, пока доктор, засучив штаны, стирал у берега белье, Чичи носилась вдоль берега, прыгала, плясала и пела:

подпевал ей Авва.

Чичи плясала вокруг доктора и вдруг вспомнила про своих больных подружек...

— И больные обезьяны! — закончила она песню, да так печально, что Авва взвыл:

Погладив плачущую Чичи, Айболит строго сказал в экран:

— Граждане родители! Детям необходимо спать днем. Извините!

И он занавесил экран рубахой.

На большом прибрежном камне сушится белье Айболита. Прислонившись спиной к камню, сидя дремлет доктор.

Авва что-то прорычал, ворочаясь в песке.

— Если вы не будете спать, — прикрикнул на своих спутников Айболит, — я отдам вас Бармалею.

— Чтоб он разбился о камин и утонул! — пожелала разбойнику Чичи, устраиваясь поудобнее.

По воле волн мчался захваченный Бармалеем корабль. Сам Бармалей висел на вантах и обозревал окрестности океана.

— Эй, вы, слева но борту берег! — закричал он своим слугам.

— Слева по борту берег, — гоготнул Веселый слуга, и вместе с Грустным они навалились на левый борт.

Корабль накренился, и Бармалей чуть не полетел в воду.

— Что вы все навалились на левый борт? — испуганно завопил Бармалей. — Давайте на правый!

Послушные слуги перебежали на правый борт, но это нисколько не улучшило положение Бармалея: теперь корабль накренился на правый борт, а Бармалей так же повис над морем, только с другой стороны.

— Ну куда же вы все на правый? — неистовствовал Бармалей, — Давайте на левый!..

Слуги метались с левого борта на правый, с правого на левый, сталкивались лбами, а корабль от этого раскачивался все сильнее и сильнее.

— Где лево, где право? — запутался Грустный слуга.

И вдруг глаза Бармалея наполнились ужасом — корабль мчался на прибрежные скалы.

— Мама! — заорал Бармалей.

Но было поздно. Раздался страшный треск, словно пущенные из катапульты бандиты полетели с корабля и врезались головами в песок возле большого камня, с другой стороны которого расположился Айболит со своими друзьями.

Из песка торчали шесть йог. Но вот четыре ноги зашевелились, и из песка показались головы слуг.

— Направо или налево? — спросил Веселый слуга и захохотал.

— Тише! — сказал в полудреме Айболит.

Слуги выкарабкались наружу и осмотрелись: из песка неподвижно торчали сапоги Бармалея.

Слуги дружно взялись за бармалейские сапоги, но они оказались набитыми песком: видимо, Бармалей ушел далеко в глубину.

Пришлось произвести настоящие раскопки.

Наконец откопанного и очищенного от песка Бармалея посадили, прислонив к камню. Голова бандита безжизненно болталась.

Чтобы привести Бармалея в чувство, Грустному слуге пришлось стукнуть его головой о камень.

Бармалей немедленно открыл глаза и сказал:

— Ну и здорово мы утопили этого докторишку!

— О-о! — воздел руки Грустный слуга, разделяя восторг Бармалея.

— И не говори! — И тут Бармалей чихнул.

— Будьте здоровы, — сказал в полудреме из-за камня Айболит.

— Спасибо, — механически ответил Бармалей.

— Ну что, отдохнули? — открыл глаза доктор.

— Отдохнули! — бодро ответили слуги Бармалея.

— Тогда одеваться! — скомандовал Айболит.

— Одеваться, одеваться! — заторопились Бармалеевы слуги.

— А? — насторожился Бармалей.

— Чи-чи-чито? — подняла голову Чичи.

— Кто здесь? — вскочил Бармалей.

Взгляд его упал на песок со следами Чичи. От злости в глазах у него... Нет, не потемнело, а все стало красным: и скалы, и песок, и даже синее море.

Он отшвырнул назад полунадетый сапог, который чуть не задел высунувшегося из-за камня доктора.

Вместе со слугами Бармалей бросился ничком на землю, чтобы лучше рассмотреть следы.

Разбойники вскочили и в танце пустились по следу, почти буквально повторяя все движения, которые проделывала Чичи.

— Есть бандиты в Африке! — пели разбойники на ходу. — Есть пираты в Африке! Бармалеи в Африке... В Аф-Аф-Аф-Аф-Африке!..

Сначала след увел их далеко от камня. Потом по самой кромке воды, естественно, привел их к лагерю Айболита.

Бармалей опешил.

— Если ты будешь опять хулиганить и опять приставать, — погрозив докторской трубкой, сказал Айболит Бармалею, — я тебя опять ударю.

— Заряжено? — покосился Бармалей на трубку в руках доктора.

— Что? — Доктор спрятал трубку в карман халата. — Уходи сейчас же!

Понуро поплелся Бармалей от доктора. Но не выдержал, обернулся и со смешанным чувством досады и удивления всплеснул руками.

— Выплыл! Нет, что творится, а? Доктора проклятые.

И Бармалей юркнул за камень.

Айболит с другой стороны приставил к камню трубку, и стало слышно, что шепчут разбойники.

— Это доктор? — прошептал Грустный слуга.

— Конечно, доктор! — прошептал Бармалей.

— Но он же утонул!

— Выплыл, бандит! Давай бомбу.

— Но он же утонул! — не сдавался Грустный слуга.

— Ладно, давай бомбу!

— А он там? — никак не мог уразуметь сложившейся ситуации Грустный слуга.

В руке Бармалея зашипела и задымилась круглая бомба. Бармалей уже занес было руку, чтобы перебросить бомбу через камень в расположение врага, но передумал.

Поплевав на пальцы, он пригасил дымящийся фитиль.

— Нет! Мы сделаем лучше, — заявил Бармалей. — Пойдем в обход!

— Зачем? — удивился Веселый слуга. — Он же вот он, доктор!

— Тихо! — шепотом скомандовал Бармалей. — В обход!

— Так мы лучше тут...

Но Бармалей схватил слуг за шиворот.

— Болваны! Он же думает, что мы сейчас на него нападем. А мы его перехитрим и пойдем в обход. Гениально, а?

— А он там? — все еще недоумевал Грустный слуга.

— В обход! — дал ему пинка Бармалей.

Сначала они плыли на лодке по реке. Потом началось болото, и они пошли вброд по болоту. Они погружались все глубже и глубже, густые лианы не давали им идти, но они шли и горланили лихую песню:

Потом Бармалею на голову упало бревно, и его понесли на носилках. Но Бармалей был убежден в гениальности своего решения, и песня продолжала оглашать болото:

Потом Бармалея уронили в болото, и он подрался с корягой, приняв ее за крокодила.

Потом разбойники настолько погрузились в воду, что по поверхности двигались одни их шляпы, а песня пробулькивалась снизу:

Потом дно стало подниматься и слуги вышли из воды. Но шляпа Бармалея продолжала двигаться по поверхности болота.

Слуги остановились, удивленно посмотрели на шляпу и посвистели Бармалею. Шляпа раза два дернулась и замерла.

Грустный слуга поднял шляпу, но под ней никого не оказалось.

Тогда он аккуратно положил шляпу обратно на воду и увенчал ее в знак траура пучком зеленой травы.

Слуги торжественно сняли свои шляпы и уселись на корягу. Под их телами коряга осела, и на поверхности показался ее другой конец. На нем висел Бармалей.

Слуги вытащили Бармалея на берег и стали делать ему искусственное дыхание.

Его отжимали и выкручивали, как мокрое полотенце, и изо рта Бармалея долго поднимался вверх большой фонтан воды.

Потом Бармалей быстро вскочил на ноги, и все трое стремительно зашагали, горланя:

И вот наконец они вышли к тому самому камню, у которого оставили Айболита.

Обход блистательно завершился!

— Слушай мою команду! — шепотом закричал Бармалей. — Доктора, обезьянку, а также проклятого пса... схватить! Окружай!

— Ура! — шепотом закричали слуги, и с трех сторон бандиты полезли на камень.

На вершине камня они встретились. Доктора нигде не было.

— Убег! — захохотал Веселый слуга.

А доктор в белом халате, размахивая зонтиком и чемоданом, шел по Африке впереди своих друзей.

Шутя они одолевали горы и обрывы, шли по краю бездны и пели веселую песенку:

А в это время слуги с поднятыми кверху руками стояли спиной к Бармалею. Бармалей неистово топал ногами.

— Предатели! За каким чертом вы потащили меня в обход, я вас спрашиваю?

— Доктор думал, что мы его сразу схватим, а мы его перехитрили, — повернул голову Веселый слуга.

— Молчать! — заорал Бармалей. — Я вас спрашиваю: за каким чертом вы потащили меня в обход?

— Доктор думал, что мы его перехитрили, а мы... за каким чертом пошли в обход... — окончательно запутался в вопросах и ответах Грустный слуга.

Бармалей выхватил из-за пояса пистолеты, но из них полилась вода. Тогда Бармалей схватил бомбу и поджег запал.

Услышав шипение бомбы, слуги бросились наутек.

— Куда? Стой! — помчался за ними Бармалей. — За каким чертом вы потащили меня в обход?!

— Доктор думал... — на ходу оправдывался Веселый слуга.

— Мы же его перехитрили! — оправдывался Грустный.

Бармалей метнул бомбу и немедленно залег, прижав к земле голову.

Бомба упала впереди слуг, и те замерли, зажмурив глаза.

Но, покрутившись у их ног и пошипев, бомба не взорвалась. Только легкий дымок курился вокруг нее.

Не услышав взрыва, Бармалей вскочил и подбежал к слугам. Он повелительно протянул раскрытую ладонь. Грустный слуга поднял бомбу и положил ее на ладонь Бармалею.

Не глядя, Бармалей отбросил ненужную бомбу в сторону.

И тут она взорвалась.

Вспыхнуло яркое пламя, раздался грохот, и дымом заволокло весь экран.

Когда дым рассеялся, разбойники стояли на тех же мостах. Только лица у них были черные от копоти и лохмотьями висела обгоревшая одежда.

Покачнувшись, Бармалей упал.

В знак почтения к убитому слуги сняли с голов обгорелые остатки шляп, по в это время с них сползли обгорелые остатки штанов.

Слуги подошли к Бармалею и склонились над ним. Но Бармалей неожиданно схватил их за волосы и стал биться головой о головы слуг.

— Я всегда говорил, что этот докторишка трус! — шипел Бармалей. — Просто лишний раз хотелось убедиться, что я всегда бываю прав. Но он жестоко просчитался! — Бармалей встал на ноги. — Ну, все! Мы сейчас вскочим на диких скакунов и в одну минуту догоним и перегоним доктора! За мной! Только где найдешь этих диких скакунов? — озирался Бармалей. — Совершенно одичали, бегают черт знает где! Вот сейчас сравняю горы и каждый как на ладошке будет виден... Ну, что вы на меня уставились? — напустился он на слуг.

— Осел! — ткнул пальцем в сторону Бармалея Веселый слуга.

За спиной Бармалея мирно пощипывал травку дикий осел. Бармалей обернулся. Но осел к этому времени успел скрыться за пригорком...

— Кто? Я?! — Оскорбленный Бармалей угрожающе двинулся на слуг.

— Нет, правда! — оправдывался, пятясь, Веселый слуга.

— Ослы! — вдруг замер Бармалей.

За спинами слуг паслись два осла. Но слуги даже не оглянулись. Они упали на колени перед Бармалеем.

— Ослы! — согласно закивали слуги, приняв реплику Бармалея на свой счет.

— Да нет, болваны! Ослы! — постарался их вразумить Бармалей.

— Болваны и ослы! — покорно согласились слуги.

— Ослы, болваны! — бесновался Бармалей.

— Ослы и болваны! — дружно унижали себя слуги.

— Посмотрите, два осла! — ясно, отчеканивая каждую букву, сказал им Бармалей почти спокойно.

— Посмотрите, два осла! — согласились слуги.

— Да нет, не то! — затопал ногами Бармалей.

— Не то, не то! — закивали слуги, чтобы не раздражать Бармалея.

— За вашими спинами... — стал объяснять им Бармалей.

— За нашими спинами... — повторяли за ним слуги.

— Пасутся два осла.

Слуги поморгали глазами, подумали и добавили:

— И два болвана!

Бармалей схватил слуг за шиворот.

— Да посмотрите же вы! — Он повернул слуг и показал им пасущихся ослов. — Бегом! Окружай!

Разбойники бросились ловить ослов, но животные ловко от них уворачивались.

— Ничего, ослы даже лучше, чем дикие скакуны, — кричал Бармалей в азарте погони. — Они не будут умничать... Стой, стой! Чур я на белого, чур я на белого! Стой, скотина!

Наконец Бармалею и его слугам удалось взгромоздиться на ослов, и они помчались.

Айболит, Авва и Чичи бредут по Африке к сказочной стране Обезьян.

Авва несет тяжелый чемодан и тащит на спине обессилевшую Чичи.

И вдруг прямо над ними, на горе, возникли на ослах три разбойника.

— Ой, докторишка! Откуда и куда? — пошутил Бармалей, предчувствуя, что теперь добыча от него не уйдет.

— Привет! — «сделал ручкой» Айболиту Веселый слуга.

— Как жизнь молодая? — кривлялся Бармалей.

— Бегом! — скомандовал доктор.

Чичи спрыгнула с Аввиной спины, и они побежали.

— Эй, докторишка, зонтик забыл! — крикнул Бармалей и пришпорил осла.

Бегут доктор и его друзья. Мчатся на ослах бандиты.

— Куда же ты? Стой! Есть о чем поговорить! — продолжал издеваться над доктором скачущий Бармалей.

Чичи стала спотыкаться.

— Я больше не могу, не могу! — жалобно крикнула она.

— Хорошо. Сейчас я ему скажу все, что я о нем думаю! — решительно заявил Айболит и, остановившись, спокойно стал ждать приближения Бармалея.

— Ты жестоко просчитался, проклятый доктор! — на скаку кричал Бармалей, размахивая саблей. — Стой... Тпру! Стой!..

Но ослы пронесли разбойников мимо Айболита и его друзей.

Наконец разбойникам удалось повернуть своих строптивых «скакунов», но они опять пронеслись мимо доктора.

— Эй, подожди! — успел крикнуть Бармалей Айболиту. — Я сейчас вернусь!..

Большая гора. От вершины до подножия ее прорезал дымящийся след.

Сброшенный своим ослом с горы, Бармалей с трудом поднялся.

— Я же вам говорил... Ой!.. что я всегда бываю прав... Ай!.. Я вам говорил, что мы доктора догоним и перегоним. И перегнали!

Авва с трудом тащит чемодан. Чичи еле плетется.

— Собачья жизнь! — ворчит Авва. — Далеко ли еще до этих проклятых мартышек?

— Чи-и-чито ты сказал? — возмутилась Чичи и дернула Авву за хвост.

Но Авва не остался в долгу.

— Прекратите! — разнял их Айболит. — Ты же старше! — выговорил он Авве. — И нечего плакать! — прикрикнул он на Чичи.

— А я и не плачу! — огрызнулась Чичи.

— А кто же тогда плачет?

Все прислушались. В воздухе явно разносился жалобный плач.

— Позвольте, позвольте! Это же комарик! — И Айболит стал гоняться за невидимым комариком. — Комарик! Ну просто весь в слезах! Зачем ты бежишь от того, кто хочет тебе помочь?

Поддерживаемый слугами, плетется Бармалей.

— Ой, болит! Ай, болит! — хватается он за ушибленные места. — Доктора проклятые!

А на берегу голубого озера Доктор, Авва и Чичи готовились оперировать комарика.

На поставленном ребром чемодане лежала белоснежная салфетка и сверкали хирургические инструменты.

Жалобно пищал невидимый комарик.

— Чи-чи-чито он говорит? — полюбопытствовала Чичи.

— Он говорит, — перевел комариный писк доктор, — что играл с другими комариками в войну, ну и, конечно, сломал себе ножку.

Айболит посмотрел на комарика в лупу.

— А теперь придется оперировать... Не нет, а да! — решительно ответил он на протестующий писк.

Из зарослей, обрамлявших озеро, показались Бармалей и слуги.

— Он! — воскликнул Бармалей, увидев доктора.

— Он! — подтвердили слуги.

— Лечит! — возмутился Бармалей.

— Лечит! — возмутились слуги.

— Так! — потер руки Бармалей. — Сейчас мы его будем убивать и грабить!

Операция была в разгаре.

— Не нервничай! — строго приказывал Айболит комарику. — Авва, бинт! Ну куда ты? Куда опять? — шаря в рукаве, выговаривал доктор попискивающему пациенту. — Вылезай, вылезай! Будь мужчиной и не дрыгай ногами. Авва, скальпель! Так!..

— Хватайте их! — выстрелил прямо над ухом доктора Бармалей.

— Не мешайте, — сказал доктор, даже не обернувшись. — Я делаю операцию.

— Тогда быстрее! — топнул ногой Бармалей.

— Авва, гипс!

— Дай человеку гипс! — прикрикнул Бармалей на замешкавшегося пса.

— Ну вот! Через две недели будешь совершенно здоров. А теперь лети! — И Айболит снял марлевую маску. — Вот теперь все!

— Хватайте их! — завопил Бармалей. — Ну, докторишка, сейчас мы тебя будем убивать, грабить, обижать и унижать! Тащите их в мою пещеру.

Бармалей выстрелил в воздух.

И, словно от выстрела, загорелся огонь в светильнике.

Чадит светильник в набитой всяким хламом пещере.

Злорадствуя и торжествуя над связанными пленниками, Бармалей пляшет и ноет, всячески выхваляя себя:

В восторге от самого себя Бармалей упал на землю и стал дрыгать ногами. Взгляд его встретился с собственным отражением в луже. Бармалей пришел в совершенное упоение от своей особы:

— Я — гениальный! — самозабвенно закричал Бармалей и стал прыгать через веревочку, которую угодливо крутили слуги.

Играя этой веревкой, Бармалей подошел к Айболиту. На одном конце веревки разбойник сделал петлю, другой конец перекинул через потолочную балку.

Похохатывая и показывая, какая участь ждет доктора, Веселый слуга продев голову в петлю, Бармалей потянул за свободный конец, и Веселый слуга взвился под потолок.

Бармалей этого не заметил. Он смотрел на доктора, упиваясь его зависимым положением.

— Ты с ума сошел! — попытался крикнуть завязанным ртом Айболит и показал глазами на повешенного слугу.

— Эй, ты что там делаешь! — закричал Бармалей, поглядев наверх.

Он бросил веревку и нагнулся за палкой. Веселый слуга упал на землю.

— То-то! — замахнулся на него палкой Бармалей. — Готовы удавиться от зависти. Мы же будем убивать их все вместе, всем достанется! Ну что нам с ними делать? Повесить?

— Повесить, повесить! — захохотал Веселый слуга.

— Или голову отрубить? — задумчиво предложил Бармалей.

— Голову, голову! — ответил Грустный слуга.

— Или, может быть... — Бармалей явно растерялся.

— Погубят тебя слишком широкие возможности! — глухо сквозь повязку сказал ему Айболит.

— Их же можно убивать только один раз! — топнул ногой Бармалей. — Развяжите им рты, я не слышу, как они плачут!

Слуги поспешно исполнили его приказ. Но и тогда пленники не заплакали.

— Не плачут? — удивился Бармалей.

— Не плачут! — развели руками слуги.

— Хорошо! — угрожающе сказал Бармалей и на огромном точиле стал точить огромную-преогромную саблю.

— Бедные мы, несчи-чи-чи-частные мы! — запричитала Чичи. — Не точи-чи-чи-чи саблю! — напустилась она на Бармалея.

— Перестань причи-чи-чи... Тьфу! Причитать! — огрызнулся Бармалей и тихо сказал слугам: — Теперь вы видите, что я всегда бываю прав? Больше всего они боятся сабли. Мы им отрубим голову! Или проткнем им брюхо? Или изрубим на куски? А может быть...

— Может, голову отрубить? — предложил Грустный слуга.

— Разбегайтесь! — крикнул Бармалей и высоко поднял саблю. Но огромная сабля явно перевешивала маленького Бармалея.

— Эй, куда же вы все разбежались?! — вопил Бармалей, мечась по пещере.

Наконец сабля рухнула на большое зеркало. Во все стороны полетели осколки.

— Ты веришь в приметы? — испуганно спросил Бармалей у доктора, не выпуская рукояти сабли.

— Сейчас же положи саблю на место, — строго сказал ему Айболит. — Это не игрушки. Освободи нас и попроси прощения. Ты ничего не сможешь сделать с нами, потому что все хочешь сделать сразу.

— Как — сразу? — оживился Бармалей. — Молодец ветеринар! Хвалю! Эй, слуги, слушайте приказ: доктора, обезьянку, а также проклятого пса повесить, изжарить и разрубить одновременно! Ты разводи огонь, занимайся пистолетами, тащи виселицу. А ты тащи виселицу, занимайся пистолетами, разводи огонь!

— Где хворост? — заорал Бармалей на одного из слуг, который тащил целую охапку пистолетов.

Тот бросил пистолеты и схватил охапку хвороста.

— Ну что ты бросаешь пистолеты?!

Слуга бросил хворост и схватил пистолеты.

— Зачем ты бросаешь хворост?!

На помощь к дрожащему слуге подбежал другой. Они оба схватили по охапке хвороста.

— Ну что вы хватаетесь за одно и то же?! — рассвирепел Бармалей.

Большой экран разорвался на два маленьких. В одном суетился Веселый слуга, в другом — Грустный.

Бармалей влетал то в один, то в другой экран, пиная слуг, отдавая распоряжения, крутясь, как волчок.

— Что ты тут возишься с виселицами, давай воду!

— А ты что делаешь? Разжигай пистолеты, заряжай хворост! Ай, ай! — подпрыгнул Бармалей, когда стали палить пистолеты, брошенные по его приказу в огонь. — Что творится, я не знаю!..

— Брось воду, занимайся виселицами!

— Брось хворост, занимайся пистолетами!

— Тащи воду!

— Разжигай!

— Виселицы!

— Хворост!

— Неужели вы не можете заниматься всем одновременно? — возмутился Бармалей, застряв в центре большого экрана.

В отчаянии от тупости слуг он схватился за голову.

Его изображение стало крутиться на фоне крутящейся в другую сторону переполошенной пещеры, по которой метались слуги.

Крутясь, Бармалей без конца отдавал команды:

— Мартышку отвязать! Привязать повыше! Перевязать заново! Советов не навязывать! Никаких связей с Айболитом! Отвязать! Завязать! Перевязать!

Когда все наконец успокоилось, Бармалей оказался связанным и висящим вверх ногами.

— В чем дело? — возмутился Бармалей. — Поставьте меня на место! Меня-то вы зачем привязали? И почему вниз головой? На что вы намекали? Где мартышка?

— Я здесь! — откликнулась Чичи.

Видимо, в суматохе слуги отвязали Чичи и привязали Бармалея. Чичи была теперь совершенно свободна. Она стояла на каменных ступенях у выхода из пещеры и держала в руке пистолет, нацелив его на Бармалея.

— Эй, эй, ты что делаешь! — в панике закричал Бармалей. — Это же пистолет! Знаешь, как сейчас бабахнет?

— Стреляй, Чичи, стреляй! — кричал связанный Авва.

— Да! Как бабахнет! — отстранила Чичи подальше пистолет.

— Ты смотри не нажимай на этот крючок! — вопил Бармалей.

— На какой, на этот? — потрогала Чичи курок. Раздался выстрел.

— Осторожно, Чичи! Ты можешь попасть кому-нибудь в глаз! — крикнул Айболит.

Испугавшись выстрела, слуги повалились на раскаленную сковороду, под которой пылал костер.

— А вы прекратите баловство! — бросил в их сторону Айболит, — А то у вас могут вскочить пузыри на попках!

Чичи визжала и без конца трогала запретный крючок. Пистолет «бабахал», Бармалей корчился от ужаса.

— Да закройте же меня кто-нибудь своим телом! — закричал он в отчаянии. — Все, мартышка, все! Я сдаюсь!

— А ты отпустишь доктора? — подошла к нему Чичи.

— Отпущу! Обещаю и даже клянусь! Я не только отпущу доктора, я сам провожу вас к мартышкам. Отдай пистолет!

— На, — протянула Бармалею пистолет Чичи. — Только не нажимай вот здесь.

Чичи показала, где не надо нажимать, и снова раздался выстрел.

— Не... не... не... не показывай! — замотал головой Бармалей.

— Не верь его обещаниям, Чичи! — возмутился поведением Бармалея Айболит.

— Я очень изменился! — продолжал подлизываться к Чичи разбойник.

— Он изменился! — взяла сторону Бармалея Чичи и принялась его развязывать.

— Чичи, не будь глупенькой!

— Я очень люблю доктора! — лебезил Бармалей.

— Он тебя очень любит! — продолжала заступаться Чичи за Бармалея, снимая с разбойника веревки.

— Молодец! Ох умница, мартышка! — издевательски захохотал Бармалей, когда с него спала последняя веревка. Он грубо оттолкнул Чичи.

— Ну вот, видишь! — огорчился доктор.

— Да, но ведь ты же обещал... — И глаза Чичи наполнились слезами.

— Ну мало ли чего я наобещаю? Знаешь, какой я подлый? — разминал онемевшие члены бандит. — Я обещаю одно, а делаю совершенно другое!

— Но ты поклялся, ты поклялся! Как тебе не стыдно?

— Говорят тебе, что я жутко нехороший!

— Как ты посмел обмануть ребенка? — крикнул Бармалею связанный Айболит.

— Я не могу ждать, пока она вырастет! — огрызнулся Бармалей.

— Теперь, Бармалей, ты мне враг на всю жизнь! — рванулся к нему Авва.

— Пес, замолчи! Раскалить сковороду! Сейчас этот докторишка у меня попляшет.

— Я не хочи-чи-чу жить! Я сейчи-чи-час сама брошусь в огонь, — плакала Чичи.

— Чичи! — предостерегающе крикнул доктор.

— Слабо́ броситься, мартышка, слабо́, слабо́! — подначивал ее Бармалей. — Эх, люблю подлить масла в огонь!

Он плеснул в огонь масло из банки, и пламя взвилось еще выше.

— Прыгай, прыгай, мартышка!

— Чичи, подумай, подумай! — пытался образумить плачущую обезьянку доктор. — Если каждый при встрече с обманщиком будет кидаться в огонь, что же тогда получится? Успокойся!

— Не хочи-чи-чу успокаиваться и думать! Я хочи-чи-чу умереть, я разочи-чи-чирована в жизни!

— Прыгай в огонь, мартышка! — хором пели разбойники. — Прыгай в огонь, мартышка!

— Не сметь разочаровываться в жизни и прыгать в огонь! — гневно закричал Айболит. — Ты станешь взрослой и многое поймешь.

— Нет! Меня обманули, я очи-чи-чинь многое поняла, я стала очи-чи-чинь взрослой!

— Из-за какого-то Бармалея? Это же глупо! — возмутился доктор.

— Прыгай в огонь, мартышка! — раскачиваясь, пели бандиты.

— Если бы у меня не были связаны руки, я бы взял палку и огрел бы тебя по голове! — крикнул Айболит Бармалею, — Все равно мы победим.

— Почему это вы победите? — подошел к нему Бармалей.

— Потому что добро всегда побеждает зло.

В это время Чичи схватила палку и что есть сил огрела Бармалея по голове.

— Подожди! — отмахнулся от нее Бармалей. — Добро? Ну-ка, устройте их поудобнее, пусть они сами посмотрят, сколько у меня всякого добра.

Слуги усадили связанного Айболита в кресло, а Чичи заперли в клетку.

— Вот, смотри, докторишка! Нет, ты смотри! — Под ноги доктору полетели связки старых кофейников, кастрюли. — Вот! Чистое серебро. Полюбуйся! Мало, да?

Бармалей продемонстрировал живую козу, кур, связку шляп.

— А еще в чулане сколько! — хвастался разбойник.

— Разве это добро? — презрительно сощурился Айболит. — Барахло!

— Барахло, да? — обиделся Бармалей. — Ничего, каждому хочется прибарахлиться. А ты зачем сюда приехал? Мартышек лечить? Как бы не так, кто тебе поверит! Тоже хочешь чего-нибудь выгадать.

— Да ты просто склочник?! — удивился Айболит.

Это Бармалею показалось совсем обидным.

— Я не склочник! — топнул ногой Бармалей. — Я за справедливость. — У него из-под ног неожиданно вырвалось пламя, и с потолка посыпались камни.

— Ой, мама! — чуть не заплакал Бармалей. — Вот видишь? Живу, можно сказать, на вулкане. Каждую минуту могу взорваться. Все ведь шатается, все непрочно! А я живу. Сам себя держу на цепи, чтобы быть злее. — Для наглядности Бармалей надел на шею собачью цепь. — И никакого уважения. А я буквально рвусь на части: все ведь сам! В конце концов, чем ты лучше меня?

— Несчастный ты человек, — всерьез пожалел его Айболит.

— Я? Почему? Почему это я несчастный? У меня все есть, пожалуйста! — И Бармалей широким жестом обвел свою пещеру со слугами, кастрюлями, шляпами, курами и козой. — Почему это я несчастный?

— Очень несчастный, — вздохнул доктор.

— Да? А вот чтобы ты не очень умничал, мы тебя убьем, ограбим, — Бармалей даже потер руки от удовольствия, — но перед этим выпьем все твои лекарства и никогда не будем болеть.

— Не отдавай, не отдавай! — заметалась в клетке Чичи.

— Отдавай лекарства! — закричал Бармалей, разрезал веревки, связывавшие Айболита, и, угрожая ему кинжалом, подвел к чемодану с лекарствами.

— Бери, бери, — сказал Айболит, — но одно лекарство я тебе не отдам, самое эффектное.

— Что? Самое вкусное лекарство ты хочешь от меня утаить? Не бывать этому. Отдай лекарство!

— Не отдам.

— Зарежу!

— Ну ладно, ладно! — Айболит яростно стал рыться в чемодане. — Это не то, это не то, — перебирал он склянки и незаметно для разбойников спрятал какую-то бутылку в карман. — Где же оно? Авва! Где лекарство?

— Ав! — недоуменно тявкнул пес.

— Авва! — рассердился Айболит. — Что значит «ав»?

— Собака! — замахнулся на Авву Бармалей.

Айболит выхватил из рук Бармалея кинжал, перерезал на Авве веревки, зашвырнул кинжал в угол и приказал псу:

— Сейчас же ищи то лекарство!

В первую очередь Авва стал обнюхивать и обыскивать бармалеевых слуг.

— Не брал! Я не брал! — стали отнекиваться слуги.

— А это что? — подозрительно спросил Айболит и вынул из-за пояса слуги кинжал. — Нет, это не то! — Кинжал полетел в угол. — А это? — Айболит вынул из-за пояса другого слуги пистолет. — Это не надо! — И пистолет последовал за кинжалом. — А это вовсе ни к чему!.. — И остатки вооружения слуг были брошены доктором далеко в сторону.

— Чичи! — строго спросил Айболит, — Это ты спрятала то лекарство?

— Дети! Цветы жизни! — пробурчал Бармалей. — Ворье растет.

Айболит решительно взял из-за пояса самого Бармалея пистолет, отбил рукояткой замок на клетке Чичи, зашвырнул куда-то пистолет и выпустил обезьянку, легонько шлепнув ее для виду:

— Как тебе не стыдно!

— Я не прятала, чи-чи-честное слово!

— Где же лекарство? — стал вспоминать Айболит. — Ах, вот оно! — И он вынул бутылку из кармана. Бармалей жадно потянулся за бутылкой.

— Нет, нет! — отвел руку с бутылкой доктор. — Я тебе не отдам! Иначе я не смогу вылечить больных обезьян.

— Ты никого больше не будешь лечить, и все обезьяны подохнут! — вырвал у него из рук бутылку Бармалей.

Бармалея обступили слуги, и они все вместе стали по складам читать надпись на этикетке:

— Старка! — догадался Грустный слуга.

— Касытарка! — наконец прочитал Бармалей и лихо выбил пробку ударом по донышку.

— На троих! — облизнулся Веселый слуга.

— Я вам немножко оставлю, — пообещал Бармалей и залпом выпил чуть ли не половину бутылки.

Глаза у него вылезли из орбит, усы встали дыбом. Но, покосившись на доктора, он сказал:

— Какое вкусное лекарство!..

И с отвращением отдал бутылку слугам. Те мгновенно допили остатки.

Авва и Чичи едва сдерживали смех, глядя на разбойников, глотающих слабительное.

Но Айболит поднес палец к губам и сказал: «Тссс!»

Бармалей схватился за живот и запел страшным голосом:

ткнул он пальцем два раза в каждого слугу. Но слуги тоже схватились за животы и жалобно запели:

выбежал Бармалей из пещеры.

последовали за ним слуги.

Путь к бегству был свободен.

По ущелью бегут Айболит, Авва и Чичи.

— В пещере остались лекарства! — схватился за голову Айболит. — Я должен вернуться. Спрячьтесь! — приказал он Авве и Чичи, а сам решительно направился обратно.

По прибрежным камням прыгал Бармалей.

— Доктор, ау? — кричал он. — Доктор, не надо! Старый человек, что за игра в прятки?.. Доктор!!!

Но Айболит и не думал прятаться. Если бы разбойник обернулся, он бы увидел, как храбро и не таясь Айболит вынес из пещеры тяжелый чемодан с лекарствами и зашагал по ущелью.

— Доктор, ау! — кричал Грустный слуга, меланхолично бредя по обрыву над ущельем.

— Да-да? — вдруг откликнулся Айболит, подняв голову.

Поглядев вниз, Грустный слуга увидел доктора и кинулся поднимать огромный камень, чтобы раз и навсегда покончить с Айболитом.

Но перед Айболитом неожиданно вырос Бармалей.

— Вот мы и встретились! — ехидно заявил он и наставил пистолет прямо в грудь доктору. Тот отшатнулся, и огромный камень, сброшенный сверху Грустным слугой, угодил Бармалею по голове.

Доктор едва успел схватить бармалеевскую руку, выронившую пистолет, и, шевеля губами, стал считать пульс. Убедившись, что камень не нанес серьезного вреда твердой голове Бармалея, Айболит легонько толкнул его в спину.

И Бармалей пошел, шатаясь как пьяный, держась за голову и механически повторяя:

— Доктор, ау...

— Убег! — плакал в пещере Бармалей и рвал на себе волосы. — Убег! Осла! — вдруг закричал он истошным голосом. — Полцарства за осла!..

Грянул гром, сверкнула молния, и полил проливной дождь.

Стоя под дождем на скале, Бармалей размахивал пистолетом и разглагольствовал перед слугами:

— Говорил я вам, что всегда бываю прав! Все глупости в мире происходят от умных разговоров! Бежим сейчас к Обезьяньей стране, устроим там засаду, и доктор сам попадется к нам в руки.

Внизу, прижавшись к скале, сидели беглецы.

— Бежим за ними, — встрепенулся Авва, — Бармалей сам укажет нам самый короткий путь.

— Ох, не нравится мне все это! — стукнул зонтиком Айболит. — Ну да уж ладно.

И, схватив лекарства, Айболит, Авва и Чичи побежали за разбойниками.

— Почи-чи-чиму так? — недоумевала Чичи. — Они за нами гонятся, а мы их догоняем.

— Он же обещал тебе проводить нас к обезьянам, — не без ехидства заметил доктор. — Вот пусть и держит слово.

Сначала они пробирались по густым зарослям. Потом началась пустыня.

Разбойники шли шеренгой, целеустремленно, не оборачиваясь. Айболит, Авва и Чичи, которым негде было спрятаться в голой пустыне, просто шли за ними следом, совсем близко, ступая в ногу с разбойниками.

Палило солнце, ветер бросал в глаза горячий песок, идти становилось все труднее и труднее.

Все шли, спотыкаясь, увязая в песке, закрывая глаза от ветра.

Зажмурившаяся Чичи протянула руку и натолкнулась на руку зажмурившегося Бармалея.

Бармалей и Чичи шли, взявшись за руки.

Бармалей повернул голову, поглядел на Чичи и не поверил глазам своим. Потом опять поглядел на Чичи и помотал головой, словно избавляясь от навязчивого видения. Посмотрел третий раз — Чичи уже не было рядом. Бармалей вздохнул с облегчением: мираж!

Сильнее и сильнее разыгрывалась песчаная буря.

По гребню песчаного холма, на фойе раскаленного солнечного диска, словно слепцы, положив руки на плечи впереди идущему, прошли Бармалей, его слуги, Айболит, Авва, Чичи.

Но все в мире кончается, даже пустыни.

Ночь. В зарослях у костра сидел Бармалей. Он снял парик, потер его, вычищая набившийся песок. Маленький, лысый и жалкий, Бармалей задумчиво смотрел на огонь.

Собиравший хворост Айболит неожиданно натолкнулся на Бармалея.

Бармалей тоже лениво собирая хворост, кашлял и ворчал:

— «Доктор»! Может, я не хуже его доктор! Подумаешь, он добрый! Он добрый потому, что трусливый и слабый. А я злой потому, что смелый и сильный.

— Какие глупости! — не выдержал Айболит.

— Почему это глупости? — ответил Бармалей, даже не поинтересовавшись, откуда раздался голос — Ничего не глупости! «Добро побеждает»!.. Что же оно все побеждает, побеждает и никак не победит? А? Значит, зло непобедимо?

Бармалей повернулся и только тут увидел Айболита.

— Ты всегда попадаешь под свое собственное нехорошее влияние! — сказал ему Айболит.

— Ну, знаешь что... — разозлился Бармалей. — Померещился, и хватит!

— Пожалуйста! — пожал плечами доктор и скрылся в зарослях.

— Доктор! Профессор! — презрительно бросил ему вслед Бармалей. — Я — гениальный! — вдруг заорал он на весь лес.

— Гениальный! Гениальный! — повторило эхо.

— Вот так! — удовлетворенно усмехнулся разбойник. — «Доктор»!

Экран перерезает рука в белой перчатке с черной дирижерской палочкой. В кинопавильоне притушены осветительные приборы.

Трагик-дирижер взмахнул палочкой, и Трагики и Комики запели, аккомпанируя себе на скрипках и гитарах:

Утро. Развалившись, храпят разбойники.

— Безобразие! — склонился над ними уже умытый и свежий Айболит. — Это просто безобразие так долго валяться в постели!

Бармалей приоткрыл глаз, прислушался и, узнав голос Айболита, притворился спящим.

— Вставайте! — толкнул разбойников Айболит. — Петушок пропел давно! — И быстро спрятался за дерево.

Бармалей поднялся, деланно зевнул и напустился на слуг:

— Подъем! Вперед! Петухи пропели давно!

Как ужаленные вскочили слуги и помчались за Бармалеем.

— Вперед! — негромко скомандовал доктор.

— Не оборачиваться! — на ходу шептал Бармалей слугам. — Они идут за нами. Оказывается, они все время шли за нами, я подслушал. Вот так понадейся на честных людей!.. Ладно, бегите к реке, приведите туда пиратов. Надо только их хорошенько подзавести.

— А они что, заводные? — хохотнул Веселый слуга.

— Они ужасно заводные. Вы им скажите, что у Айболита золотые руки, золотое сердце и вообще он весь золотой. Не доктор, а ювелирный магазин! А я туда заведу доктора.

— А он тоже заводной? — удивился Грустный слуга.

— Сам ты заводной! — пнул его Бармалей.

В зарослях мелькает фигурка Бармалея. Бегут Айболит, Авва и Чичи. Перед ними открылась большая река.

— Лимпопо! — с уважением произнес Айболит и снял шляпу.

— А почи-чи-чиму там никого нет? — встревожилась Чичи, показывая на противоположный берег. — Обезьянья страна там!.. А!.. А!.. — крикнула Чичи на другой берег.

— Иду-у! — приложив ко рту ладони рупором, крикнул Айболит.

Но тут из-за полуразвалившегося баркаса выскочил Бармалей.

— Ба! Какая встреча, и какая неприятность! — И Бармалей направил на доктора дуло пистолета.

Но Айболит не растерялся: одной рукой он выбил пистолет из рук Бармалея, другой схватил его за шиворот и поднял в воздух.

— Ты что, ты что! — заверещал Бармалей. — Только без рук, только без рук! — И покатился, отброшенный Айболитом.

Бармалей сжался от злости и обиды, вскочил и свистнул в два пальца. Тогда из-за всех холмов, из-за полуразвалившихся лодок и барок стали подниматься пираты.

Они были заводные, они были в заводе, они делали механические движения, механически палили из пистолетов и пели механическими голосами:

И вот уже понуро стоят связанные Айболит, Авва и Чичи. А вокруг беснуются пираты. Они палят друг в друга, горланят песню и, как и полагается пиратам, глушат вино.

Бармалей, в белом докторском халате и докторской шапочке, вскочил на бочку.

— Эй, вы, мартышки! — закричал он, обращаясь к противоположному берегу. — Это я, добрый доктор Айболит! Я не буду вас убивать и грабить, а, наоборот, буду вас всех лечить! Я очень хороший, я каждый день мою лицо, руки и даже шею мылом... Я вам всем пропишу по первое число, ха-ха-ха!

— Неужели он доктор? — показал на Бармалея Веселый слуга.

— А может, и доктор, кто его знает... — флегматично ответил Грустный.

— Доктор?! — подскочил к Бармалею свирепый пират.

— Доктор?! — подскочил к нему пират с еще более свирепой физиономией.

— Доктор?! — подскочил к нему третий, своим свирепым видом перещеголявший двух первых.

Пираты схватили вопящего и отбивающегося Бармалея и прикрутили его веревками к спине Айболита.

— Где же твое добро, доктор? — хныкал и всхлипывал Бармалей. — Когда надо, так оно не побеждает! А все из-за тебя, проклятый докторишка! Теперь нас обоих убьют...

— Перестань сейчас же! — прикрикнул на него Айболит и обратился к зрителям:

— Граждане! Когда кругом бандиты и у вас нет огнестрельного оружия, постарайтесь хотя бы умереть достойно, а не так, как он.

И, приподняв па плечах, он показал всем плачущего Бармалея.

— Жаль только больных обезьян! — вздохнул доктор.

Но вдруг экран отодвинулся в глубину и открылся кинопавильон с Трагиками и Комиками.

Комик поставил перед экраном, как ступеньку, ящик, на него вскочил Трагик и, прикрывшись плащом, решительно вошел в экран, где творилась явная несправедливость.

За ним в экран проникли из кинопавильона все Трагики и Комики.

Укрытая плащом Трагика, пробирается между бочонками и беснующимися пиратами Чичи.

Трагики бьют по голове пирата, стоящего на пути путешественников, тот падает.

Комики и Трагики тащат Айболита, пытаясь на ходу отвязать от него Бармалея.

— Держи, держи доктора! — цепляясь за Айболита, вопит Бармалей.

— Ты сам не понимаешь, что делаешь! — отбивается от него Айболит.

— Я все понимаю, я в сто раз лучше тебя! — хватает его за ноги упавший Бармалей.

— Отвяжись ты от меня! — отталкивает его доктор так, что Бармалей отлетает к пиратам, которые угрожающей стеной надвигаются на Комиков и Трагиков.

Комик подносит к губам трубу, дует в нее, и... труба стреляет в бандитов.

И вдруг возникает комариный писк. Комик водит пальцем по воздуху, как бы следя за полетом невидимого комара.

— Комар! — следит за пальцем Комика Бармалей. — Тот самый, которого вылечил Айболит. Я узнал его в лицо! Он хочет помешать нам укокошить доктора. Вот он! — показывает Бармалей на лоб одного из пиратов и, желая расправиться с комаром, бьет пирата по лбу.

— Нет, вот он! — показывает пират на нос другого пирата и со всего размаха кулаком бьет по «комару».

Через мгновение все бандиты ловят комара, колотя друг друга по чему попало. Только слышатся возгласы:

— Вот он! Держи! Бей!

Через висячий мостик на другой берег реки перебежали Айболит, Авва и Чичи.

А через мгновение на мостик вывалилась толпа дерущихся пиратов.

— Я все время ждал, чем все это кончится! — впервые захохотал Грустный слуга, вися под раскачивающимся мостиком. И, не удержавшись, рухнул вниз.

В сутолоке пираты раскачали Бармалея и вышвырнули его из экрана в кинопавильон.

— Все, все, конец фильма! — закричал Бармалей. — Дальше без меня, дальше неинтересно!

Но Комики схватили Бармалея и усадили его в кресло перед экраном.

— Руки ломают! — отбивался от них Бармалей.

Но через мгновение притих и, как зритель, стал переживать драку на мосту.

— Мошка, комар, — пояснял он Комикам, — а какие люди гибнут!

Но вот изображение на экране сменилось. Там теперь была Обезьянья страна, по которой бежали Айболит, Авва и Чичи.

Страна была похожа на детский парк, где все грустно замерло: карусели не крутились, понуро лежали игрушки, в которые уже давно никто не играл.

— Доктор! Доктор! — доносился откуда-то жалобный призыв.

— Пустите меня! — задергался Бармалей. — Он же их всех вылечит! — И, вырвавшись из рук Комиков, Бармалей снова прыгнул в экран.

А больные обезьянки обнявшись стояли у заборчика, сидели на неподвижных качелях и грустно-грустно пели:

Из зарослей выбежал Айболит и, бросившись к больным обезьянкам, начал немедленно ставить диагнозы.

— Ангина! — говорил доктор, выслушивая больных и щупая им животы. — Скарлатина! Дифтерит! Бронхит! Грипп! И катар верхних дыхательных путей... Тссс!

Авва жалобно скулил, а глаза Чичи становились все круглее и круглее.

— Авва, лекарства! — распорядился Айболит.

И тут больных как ветром сдуло. Они попрыгали на деревья, взвились по трапециям, пытались улизнуть от доктора, раскачиваясь на качелях.

Но Айболиту, Авве и Чичи все-таки удалось каждой больной обезьянке дать по ложке микстуры и по сладкому-пресладкому куску сахару.

Когда обезьяны получили сахар, они совершенно поправились, стали прыгать и весело запели:

Началось невообразимое веселье! Всюду заиграла музыка, обезьянки плясали, ели мороженое, а Комики и Трагики крутили сальто, жонглировали, катали на качелях Айболита и Авву.

Совершенно счастливая Чичи пела:

А хор обезьянок подхватил:

Не успевший помешать лечению, с мрачным лицом у одинокой пальмы одиноко танцевал Бармалей.

Поймав на себе взгляд доктора, он показал ему язык и спрятался за пальму.

Но Айболит, вздохнув, подошел к Бармалею и протянул ему эскимо.

Бармалей взял эскимо, тут же обкапался мороженым и заявил:

— Подумаешь! Я тоже могу делать добрые дела.

— Ну?! — приглашающе отвел руку доктор, словно говоря этим жестом: так в чем же дело, мы все будем только рады!

— Если я начну делать добрые дела, — хвастался Бармалей, — вы все лопнете от зависти. У меня в два счета все станут счастливыми! А кто не станет, я того в бараний рог согну, сотру в порошок и брошу акулам! У меня враз все станут счастливыми! Только я этого не люблю и не стремлюсь... Э-э-э! — снова показал Бармалей доктору язык и скрылся за пальмой.

Айболит пришел в ужас от этого заявления и немедленно обратился к зрителям:

— Граждане! Если вы увидите Бармалея, который собирается делать добрые дела, схватите его и поставьте в угол. Очень вас об этом прошу! Пожалуйста!

И мы снова оказались в кинопавильоне с деловито разъезжающими тележками, бегающими гримершами и деталями декораций.

Айболит, прощально помахав рукой зрителям, вскочил на одну из тележек и поехал разгримировываться.

А из глубины экрана выплыли надписи: