Три ошибки Шерлока Холмса

ГЛАВА 1

Стрелки часов показывали без четверти час ночи.

Прошло два часа с той минуты, как полицейский экипаж доставил Лестрейда и его спутников в Степни и остановился за две улицы от рокового дома.

Но людям, сидевшим в полупустой комнате, за сосновым столом, показалось, что они провели в этом доме несколько дней.

После долгого ошеломлённого молчания доктор Уотсон спросил Герберта:

— Но как вам пришло в голову придумать этого мистера Сток-Рода? И эта подзорная труба! Дом напротив... Блестяще!

Лайл заметно покраснел и сказал, опустив глаза:

— Это было не так трудно. Я с самого начала думал о том, что нужен свидетель. Арестовали бы мы Гендона или Броулера, всё равно свидетель был необходим. Ведь сами-то они ни за что бы не сознались. Уличить Гендона в похищении «глаз Венеры» я мог и так, без показаний Броулера: у меня есть свидетельство Антонии Мориарти и самое главное — найдены подлинные сапфиры. Так или иначе, Гендон был бы припёрт к стене, и сообщник не стал бы его выгораживать, испугавшись, что его самого притянут. Другое дело, убийство Нортона. Тут доказательства вины Гендона были только косвенные, только умозрительные. Значит, свидетель был необходим. Я вспомнил соседку Гендона — миссис Фиксмор, вот доктор о ней знает. Она подслушивает разговоры всех своих соседей с помощью пустой банки. Эта милая леди очень помогла мне в моих поисках, подслушав один из разговоров Гендона с Броудером. Однако её показания — тоже лишь косвенная улика. И тут мне пришло в голову: надо сделать так, чтобы преступник уверился в том, что его преступление видели. Не знаю, смог ли бы я так же обмануть Гендона, он гораздо хитрее Броулера. Поэтому, в некотором смысле, нам очень повезло, что попался именно Броулер. Повезло ещё и потому, что это дало мне возможность обвинить его в убийстве, которого он не совершал, вызвать в нём панический ужас и заставить тут же, дабы доказать свою невиновность, уличить истинного преступника. Посему, «подсунув» нам Броулера, Гендон сам себе вырыл яму: и без сапфиров остался, и «засыпался» ещё на одном преступлении.

— Его ещё поймать надо, — скептически заметил Майкрофт Холмс. — Хотя, я думаю, Шерлок его поймает.

— Лучше бы мистеру Холмсу не заниматься этим в одиночку, — заметил Лестрейд. — Скотленд-Ярд займётся этим мерзавцем, будьте покойны. Но, мистер Лайл, а как же вы додумались до этого старикашки?

— Я обошёл дом кругом, — сказал Герберт, — и увидел, что за прудом стоит четырёхэтажный старенький домик. Я зашёл в него и убедился: там тоже порядочно жильцов. И тут меня осенило: ну, а если сидел у окна ранним утром некий любопытный, но нелюдимый старичок, страдающий подагрой и оттого запертый в своих четырёх стенах, сидел и, раздвинув старую подзорную трубу, созерцал, как всегда, жизнь соседей в доме напротив? Могло такое быть? Могло! Собственно, это и не моя выдумка. Такой джентльмен был в реальности. Доктор Уотсон рассказал о нём в описанной им удивительной истории с проклятием рода Баскервилей.

— Вы имеете в виду Френкленда? — рассмеялся доктор. — Да, этот склочник обожал свою трубу и не сводил глаз, вооружённых мощной оптикой, со своих соседей. Однако постойте!

Этот рассказ я написал не так давно, и он ещё не опубликован! Как вы могли его прочитать?

Молодой человек покраснел.

— Доктор, я виноват перед вами. Но возможно ли было удержаться? Я нашёл на Бейкер-стрит вашу рукопись и прочитал на одном дыхании. А уже потом сообразил, что надо было спросить у вас разрешения.

— Рукопись? На Бейкер-стрит? — Уотсон, казалось, растерялся. — Выходит, я снимал копию с этой рукописи и позабыл. Да, я приносил её Холмсу, как раз перед этими ужасными событиями, однако был уверен, что потом отнёс назад, домой. Она и сейчас у меня дома. Ну, и ладно! Прочитали и прочитали, тем более что это вам помогло. Вы здорово сумели использовать это... эту разновидность людей.

— Людей типа Френкленда? Да, благодаря вам, доктор. Ну вот, а остальное было просто. Вы сами все видели и слышали, и никто из вас даже не узнал меня, кроме мистера Майкрофта, но он-то знал, что это буду я.

— Могли бы и меня предупредить, — пробурчал Лестрейд. — Тоже мне, сюрпризы.

— О, инспектор, я не хотел заставлять вас идти вразрез с вашими принципами и служебным долгом. Выслушивать лжесвидетеля — это нарушение устава! — воскликнул Герберт.

— Я и так уже,.. — начал было Лестрейд, но махнул рукой и не договорил.

— Как бы там ни было, но подлинные показания получены, записаны, и под ними стоит подпись Броулера, — рассмеялся Лайл. — Жертва оправдана.

— Постойте! — вмешался лорд Джон. — Но как вообще вы догадались, что Шерлок невиновен? Как вы узнали, что ни он, ни миссис Ирен не совершали убийства?

— Я нашёл в пруду, под окном Нортона, коробочку с сапфирами, — сказал Герберт Лайл. — Нашёл, потому что искал, потому что случайно увидел Броулера, когда тот в первый раз пытался достать сокровище. Найдя коробочку под этим окном, я уже мог бы что-то заподозрить, но боюсь — у меня не хватило бы ума сделать все необходимые умозаключения. Но там же, рядом с коробочкой, лежали два револьвера, и вот они решили всё дело. Два! Я давно понял, что у Холмса с собой было оружие, когда он пришёл в Степни в тот страшный день, и у Ирен оно тоже было. Если один из них — убийца, то другой, чтобы взять вину на себя, должен избавиться от своего оружия и доказать, что стрелял из того, которое было найдено возле трупа, вернее говоря, взято из рук предполагаемого убийцы. Куда деть второе? Вывод очевидный: выбросить в окно, благо под окном пруд. Значит, револьвер там. Но я нашёл два револьвера. Что это? Случайность? Почти исключено. Кто же выбросил второй револьвер? Нортон? Для чего? И опять же эта коробочка с сапфирами, покрытая слоем ила той же толщины, что и револьверы. И я понял, что произошло. Сначала понял почти интуитивно, а потом стал думать. Мистер Шерлок Холмс выбранил бы меня за это, ибо я знаю, что надо сперва думать, а потом делать выводы. Но я не мог иначе, моя голова не всегда чётко работает. И вот я подумал: Антония Мориарти сказала нам с доктором, что Брейс Гендон здесь, в Лондоне, «пришил» какого-то своего бывшего знакомого, который, по её выражению, «выследил» его. Очевидно, узнал о сапфирах. Она сказала (и ещё тогда это врезалось в мою память), что убийство приписали кому-то другому. Потом мне удалось найти свидетельницу, о которой я вам говорил — любительницу подслушивать — миссис Фиксмор, соседку Гендона по этому дому. Заметьте, Гендон жил в этом же самом доме, бок о бок с Нортоном, только не на четвёртом, а на третьем этаже. В разговоре Гендона с приходившим к нему «знакомым» (это был, конечно, Броулер) миссис Фиксмор услышала интересные слова. К счастью, старушка их записала, она все разговоры соседей записывает. «Мы с ним в молодости три года служили вместе в департаменте». Кстати же, в этом разговоре Гендон объяснил и причину, которая толкает его на убийство бывшего знакомого: тот его шантажировал, перехватив письмо Антонии Мориарти и из него узнав, что у Гендона находятся «глаза Венеры».

Услыхав о бывшем сослуживце, я сразу подумал про Нортона. Не буду уточнять, откуда, но я знал, что в юности он начал свою карьеру консультантом в одном из департаментов. К тому же и характер Нортона соответствовал сути происшедшего: шантаж был по его части, это мы с вами все знаем, этого не скрывала миссис Нортон во время суда. Я проверил документы, относящиеся к 1868 году, они сохранились, слава богу, у мистера Майкрофта Холмса, и обнаружил, что действительно эти два человека служили вместе: Годфри Нортон и Брейс Гендон. И тогда мне всё стало ясно. И я увидел всю картину случившегося так явно, как если бы был её свидетелем.

— И как же это произошло? — спросил лорд Кромуэл. — Расскажите, ради бога!

— Расскажу.

Герберт Лайл поднял голову, взгляд его встретился со взглядом Уотсона, и они улыбнулись друг другу, как улыбаются два человека, долгое время разделявшие одно несчастье и одно дело и сознающие теперь свою победу. Доктор увидел совсем близко глаза Герберта, не скрытые больше очками, и вдруг понял, что они очень красивы, эти глаза, чёрные, большие, усталые. Глаза юноши, окружённые тонкими прозрачными морщинками, следами зрелости, росчерками памяти.

— Это было так, — начал рассказывать Герберт. — В то страшное утро, двенадцатого ноября прошлого года, оба они, мистер Холмс и миссис Ирен Нортон, вышли из дому, чтобы совершить убийство. Их вынудили к тому обстоятельства. Мистер Холмс вошёл в этот проклятый дом на несколько минут раньше, чем миссис Нортон. Он поднялся до третьего этажа, и вот тут ему что-то помешало. Очевидно, кто-то шёл сверху, да я уверен, кто-то шёл ему навстречу, и он свернул в коридор третьего этажа и какое-то время стоял там, выжидая удобного момента. В это самое время с третьего же этажа, но по другой лестнице поднимались на четвёртый этаж Брейс Гендон и Роджер Броулер.

— Вы с самого начала думали, что Броулер тоже там был? — уточнил Майкрофт Холмс.

— Да, я был почти уверен. Броулер не такой человек, чтобы не проследить за дружком, если речь идёт о драгоценных камнях стоимостью в сто тысяч. Что камни были у Нортона, я не сомневался, не то трудно объяснить, почему они оказались в этой комнате и были выброшены в то же окно, что и револьверы. И так, Гендон вошёл в комнату Нортона. Броулер спрятался в пустой комнатке и выжидал.

Тем временем в парадное входит миссис Нортон и, взведя курок револьвера, лежащего в её сумочке, поднимается наверх. Её никто не задерживает, она идёт до самого четвёртого этажа. Но когда она находится примерно на высоте третьего, в комнате Нортона раздаётся выстрел. Ирен в ужасе замирает, не дойдя до площадки нескольких шагов. Она думает, нет, не думает, а понимает, что стрелял мистер Шерлок Холмс. И вот она бежит наверх, вбегает в комнату. Её шаги хорошо слышны Гендону, который, застрелив Нортона, хотел выскочить из комнаты и скрыться в боковом коридоре, а оттуда выбраться на чёрную лестницу. Он был уверен, что спящий громадный дом не сразу пробудится, не сразу зашевелится от выстрела. И вдруг кто-то уже почти на пороге комнаты! Что делать? Первая мысль этого алчного человека: как сохранить сапфиры? Если его арестуют, он ещё может выкрутиться, но сапфиры выдадут его с головой, да и потом он готов на что угодно, лишь бы их не потерять. Револьвер убийца бросил возле мёртвого Нортона, очевидно, сразу бросил, как только выстрелил. Коробка с сапфирами, видимо, стояла на столе, возможно, Нортон любовался камнями в ту минуту, когда убийца, открыв дверь отмычкой, вошёл и в упор застрелил его. Мой мистер Сток-Род так и представил эту сцену. Затем Гендон закрывает коробку и выкидывает её в окно, не позабыв потом закрыть ставню. «Глаза Венеры» скрываются в чёрной воде пруда. Что дальше делать убийце? Ирен уже возле двери. Гендон видит, как поворачивается ручка... И он, возможно, вспомнив своё исчезновение за бархатной шторой в доме эсквайра Леера, а возможно, просто под влиянием страха, лезет в единственное имеющееся в комнате убежище — под стол. Стол покрыт зелёной скатертью, по странной иронии судьбы тоже бархатной, эта скатерть достаёт до самого пола.

— Так что же выходит?! — вскрикнул поражённый Джон. — Значит, всё то время, пока Шерлок и миссис Ирен возводили напраслину каждый на себя, пока там толкалась вся эта толпа?!..

— Да, почти всё это время Брейс Гендон, скорчившись, сидел под столом, — усмехнувшись, подтвердил Герберт Лайл. — Потом Броулер ему помог, отвлёк внимание на себя, заслонил собою стол. Ведь в истории с убийством Леера и похищением сапфиров всё было точно так же: в комнате началась паника, люди заметались, а убийца, которого все прекрасно знали в лицо, ибо он работал у Леера садовником, вылез из-за шторы, за которой прятался, и смешался с толпой слуг. И в данном случае он тоже смешался с толпой, никто не обратил на него внимания. Он ведь жил в этом же доме, безобидный мистер Грей... услышал выстрел, ну и прибежал, никто ведь не смотрел на дверь.

— А Холмс? — тихо спросил Уотсон. — Он вошёл уже тогда, когда...

— Он вошёл в самый подходящий момент, — сказал Лайл. — Ирен, вбежав в комнату, увидела мёртвого Нортона и возле него — револьвер, который ещё дымился. Шерлока... то есть мистера Холмса, там не было, но миссис Нортон была уверена, что он успел выскочить из комнаты, пока она, ничего не видя перед собой, бежала наверх, и скрыться в боковом коридоре. Обезумев от страха за него, Ирен поднимает револьвер, поднимает инстинктивно, желая унести отсюда улику, которая, как ей взбрело в голову, может выдать Холмса. И в этот миг он входит. Думаю, услышав выстрел, он тоже несколько мгновений простоял в оцепенении, не то прибежал бы скорее, и они столкнулись бы на площадке перед дверью. Он входит, вернее, вбегает в комнату и видит труп, а рядом с ним — миссис Нортон и в её руке дымящийся револьвер. Всё произошло за какие-нибудь сорок-пятьдесят секунд, как и в случае с убийством Леера, и допустить участие третьего лица, как и тогда, было нелепо. Будь у этих двоих время подумать, опомниться, возможно, они бы спаслись от заблуждения. Но времени не было. Холмс вырывает у неё револьвер, пытается бежать вместе с ней, однако она допускает оплошность: увидев людей на лестнице, кидается обратно в комнату. Поздно! И вот каждый берёт вину на себя, не сознавая, что не спасает близкого человека, а выгораживает настоящего убийцу. В сутолоке мистер Холмс выбрасывает свой револьвер со взведённым курком в окно, и то же самое минутой раньше или минутой позже делает Ирен. Круг замыкается.

— Это невероятно! — воскликнул Лестрейд, — когда Герберт умолк. — Я двадцать семь лет служу в полиции, и ни разу мне не приходилось слышать ни о чём подобном. Дело в полном смысле слова чудовищное! Если вдуматься, становится страшно.

— Если не вдумываться, то всё равно страшно, — прошептал лорд Джон и подошёл к Лайлу. — Сэр! Когда вы спасли меня, я понял, что буду вам всю жизнь благодарен. Но теперь, когда вы спасли человека, которого я в душе своей давно называю и считаю своим отцом... Хотите, я встану перед вами на колени?

— Не нужно, милорд! — дрогнувшим и от волнения совсем сорванным голосом произнёс Герберт. — Вас спас не я, а Шерлок Холмс, и вы это отлично понимаете. А его спасли вы. Не займись я по его просьбе вашим делом, я никогда не нашёл бы этих револьверов. И неизвестно, кто, кого и за что должен благодарить сильнее.

— Но какая потрясающая интуиция! — сказал доктор Уотсон, машинально перебирая на столе атрибуты достойного мистера Сток-Рода. — Надо же было вам, увидев эти два револьвера, сразу же связать их с убийством Нортона и с самоотверженным поступком Холмса и Ирен. О, Господи! А я-то ломал голову, кто из них — он или она?

— И я ломал голову, — усмехнулся долго молчавший Майкрофт. — Но я пришёл к выводу, что это сделала миссис Нортон. Вот ведь, как бывает! Я тоже в долгу у вас на всю жизнь, мистер Лайл.

— Сочтёмся, — улыбнулся молодой сыщик.

— Но что же мы сидим? — Лестрейд встал со стула. — Надо везти этого негодяя в полицию. А утром я примусь за спешное составление отчёта. Надо же немедленно ходатайствовать о пересмотре двух дел: лорда Кромуэла и мистера Холмса.

— Я в этом вам помогу, — пообещал мистер Майкрофт. — Не сомневайтесь.

— Да уж, ваша помощь будет не лишней! — кивнул инспектор. — Не то бумажные души будут год тянуть дело. Ну а сейчас, едем в управление. Для скорейшего составления отчёта мне нужно ещё побеседовать и с вами, мистер Лайл, и с вами, доктор. Вы, милорд, пока свободны, но я требую, вернее, вынужден требовать, чтобы вы при свидетелях дали честное слово никуда не выезжать из Лондона до окончательного завершения вашего дела.

— У вас будут неприятности, Лестрейд, — с сомнением сказал Джон. — Лучше мне, наверное, пока у вас посидеть.

— Не надо мне вас! — махнул рукой агент Скотленд-Ярда. — Вы сбежите, а мне отвечать? Мало ли что взбредёт вам в голову? Ну а слово титулованной особы надёжнее замка. Я улажу это, не беспокойтесь, и полагаю, неприятностей у меня не будет.

— Благодарю, — лорд Джон улыбнулся немного растерянно. — Тогда, клянусь вам спасением моей души, если её ещё возможно спасти, что никуда из Лондона не уеду, то есть не уеду дальше Норберри. Но до утра всё-таки пустите меня в управление. Ночью поезда не ходят, и деваться мне некуда.

— Я поеду с вами, — неожиданно сказал Майкрофт Холмс. — Мне ещё нужно поговорить с мистером Лайлом, но разговор у меня к нему длинный, и я подожду, пока он закончит дела с полицией.

— Тогда я иду звать ещё один экипаж, — пожал плечами полицейский сыщик и вышел за дверь, слегка взбудоражив весьма поредевшую толпу любопытных, всё ещё обсуждавших происшедшее.

ГЛАВА 2

В полицейском управлении, куда пёстрая компания явилась уже около двух часов ночи, инспектора Лестрейда с нетерпением ожидал его коллега и вечный соперник инспектор Грегсон.

— Арестованного только что привезли, — сообщил он Лестрейду. — Его показания, вероятно, у вас?

— Показания у меня, — ответил Лестрейд, немного удивлённый появлением Грегсона в управлении в такое время. — А вы-то, собственно, что здесь делаете?

Грегсон пожал плечами:

— Работаю, сэр. Вас нет, а здесь творится нечто невообразимое. Три часа назад разговаривал по телефону с господином из министерства по делам колоний.

— Откуда? — вытаращил глаза Лестрейд. — Им что там, не спится? Что им надо?

— Мистера Холмса разыскивают, — пояснил, усмехаясь, Грегсон. — Просили вам передать, что если вы его арестуете, то вызовите их представителя. У них к нему дело.

— Я не собираюсь его арестовывать, и вам не советую, — зло ответил Лестрейд. — А для чего он этим министерским чинушам среди ночи?

— Сегодня днём, — зевая и прикрывая рот рукой, — сказал Грегсон, рейсовым пароходом из Австралии прибыл комендант Пертской каторжной тюрьмы полковник Гилмор.

— Гилмор в Лондоне?! — вскрикнул поражённый лорд Джон.

— Да, — всё тем же насмешливым тоном ответил Грегсон, кажется, не заметив, что вопрос ему задал уже не Лестрейд. — Да, представьте себе! Гилмор устроил настоящий переполох в министерстве. Он сообщил о незаконной разработке на территории тюрьмы какого-то золотого рудника, а заодно и о том, что арестовал своего заместителя, как его там?..

— Лойда! — закричал Кромуэл.

— Вот-вот. Согласно его рапорту, должностное преступление этого Лойда было раскрыто заключённым Шерлоком Холмсом, но, опасаясь, что помощник коменданта захочет избавиться от обличителя, Холмс был вынужден бежать из заключения. Поэтому нам предписывается передать полномочия для расследования этого дела, то есть этого бегства господам из министерства.

— Разрешение на это теперь надо спрашивать у самого мистера Холмса, — сказал, выступая вперёд и своей мощной фигурой загораживая щуплую фигурку Лестрейда, Майкрофт Холмс. — Доказана его непричастность к убийству адвоката Нортона.

— Вот как? Рад это слышать. (Кажется, Грегсон и впрямь был искренне рад!) Собственно, Лестрейд говорил мне что-то о возможном пересмотре дела. — Грегсон поднял голову и тут только заметил, что кроме двоих констеблей с Лестрейдом явились ещё четверо штатских. Но разглядел он сразу только одного Майкрофта. — Позвольте, сэр! А кто вы такой и какое ко всему этому имеете отношение?

— Прямое, — ответил Майкрофт. — Я брат мистера Шерлока Холмса. Что до министерства, то, если позволите, с ним я тоже сам всё улажу. Очень рад, что полковник Гилмор оказался столь сообразителен.

— Он понял, что если Шерлок окажется в Лондоне, ему не поздоровится, и решил опередить события, — усмехнулся лорд Джон. — Ловкая же он бестия!

— А вы кто такой? — устало спросил Грегсон, поворачиваясь к нему. — А вы... Ах, это же доктор Уотсон! Рад вас видеть, сэр, здравствуйте. А это... это мистер Лайл, кажется?

— Я самый, — кивнул Герберт. — Здравствуйте, инспектор Грегсон.

— Слышал от Лестрейда, что вы — достойный ученик мистера Холмса, и очень за вас рад. — Грегсон вертел перед собой телефонный аппарат и тщетно старался подавить зевоту. — Ну, а это что же за господин? — опять обернулся он к Джону. — Впрочем, ваше лицо кажется мне знакомым.

— Это лорд Джон Кромуэл, — представил Лестрейд молодого человека.

— А-а-а! — Грегсон откинулся на стуле и с величайшим интересом посмотрел на бывшего знаменитого мошенника. — Да, да, о вашем деле говорит сейчас весь Скотленд-Ярд. Но только, Лестрейд, этого господина зовут не так, как вы сказали.

— Что значит, не так? — обозлился Лестрейд. — Опять не так? А как?

В глазах Грегсона мелькнуло сомнение, он снова бросил взгляд на Джона, но затем опустил глаза и сказал, обращаясь к крышке своего стола:

— А, всё равно он вот-вот узнает! Это его светлость лорд герцог Уордингтонский.

Джон вздрогнул и с испугом уставился на полицейского сыщика.

— Что это значит?! — произнёс он. — Это значит, что?..

Грегсон решился поднять взгляд, но тотчас вновь отвёл его в сторону:

— Я не хочу огорчать вас, милорд, если только такую ужасную весть можно назвать просто огорчением. Два часа назад к нам явился поверенный его светлости, вашего отца. Он принёс заявление, написанное герцогом, а также сообщил, что в шесть часов вечера лорд герцог скончался от внезапного сердечного приступа.

— Господи помилуй! — вырвалось у доктора.

Лорд Джон заметно побледнел и тихо, с усилием, спросил:

— Что написано в заявлении?

— В нём содержится признание герцога в противозаконном объявлении вас незаконнорожденным и утверждение, что именно он довёл вас до падения своей гнусной трусливой жестокостью. Простите, милорд, я цитирую письмо. Там так и написано: «Гнусной трусливой жестокостью». Поверенный поинтересовался, доставлены ли в полицию бумаги, удостоверяющие законность вашего происхождения. Герцог передал их сегодня... тьфу ты! Теперь уже вчера утром мистеру Холмсу. Я сказал, что бумаги здесь. Ещё этот адвокат сообщил, что герцогом переписано завещание, и что теперь после его смерти владельцем всего поместья, замка, титулов и привилегий безраздельно становитесь вы, лорд Джон Дэвид Клиффорд, герцог Уордингтон. Погребение его светлости состоится послезавтра.

Лестрейд услужливо подставил стул, и Джон почти упал на него, устремив взгляд в одну точку. Его синие глаза потемнели, став почти чёрными, губы сжались.

— Ну вот, я теперь на самом деле убийца! — глухо произнёс он.

Герберт Лайл сзади подошёл к молодому человеку и ласково погладил его плечо.

— Вы не виноваты! — убедительно сказал он. — Нет, нет, вы не виноваты!

Молодой герцог Уордингтон поднял голову и взглянул на Грегсона.

— Отдайте мне письмо! — попросил он. — В нём уже нет надобности, вы можете не предавать его огласке. Отдайте, прошу вас.

— Возьмите. — Грегсон обменялся взглядом с Лестрейдом и, прочитав в глазах коллеги молчаливое согласив, подал письмо лорду Джону.

— Никто его больше не прочитает, — прошептал тот и спрятал длинный синий конверт во внутреннем кармане пиджака.

В это время дверь помещения, где находилась вся компания, вдруг заскрипела, и к столу полицейского инспектора протиснулся подросток лет четырнадцати в живописном наряде бродяги и с погасшим окурком папиросы в зубах.

— Мистер Лайл тут есть? — спросил он хрипловатым ломающимся голосом. — Или инспектор Лестрейд?

— Мы оба здесь, — ответил Герберт и подскочил к мальчику. — Что такое?

— Письмо вам, — ответил гонец. — И с вас полсоверена.

— Вот вам целый соверен! — И Лайл сунул в руку гонца единственную монету, которая нашлась в его кошельке. — Спасибо!

— Тогда я пошёл! — бросил деловой юнец и, отодвинув плечом констебля, двинулся к дверям.

— Стой, пострел! Кто пустил тебя в полицейское управление? — крикнул вслед ему Лестрейд.

— А я им сказал, что я от Шерлока Холмса, — через плечо пояснил мальчик и вышел.

— От кого?! — тихо ахнул Грегсон.

— Да, да, это его почерк! — воскликнул Лайл, с лихорадочной быстротой распечатывая измятый конверт.

Майкрофт Холмс и доктор через голову Герберта прочитали две короткие фразы, написанные на листке из записной книжки:

«Переулок Эппер-Суондем-лэн. Дом 3. Приезжайте как можно скорее с полицией. Шерлок Холмс».

— Вот дьявол! Он, кажется, действительно нашёл этого вашего Гендона! — вскричал Майкрофт. — Надо ехать!

— Быстро, в экипаж! — Лестрейд проверил, на месте ли его револьвер, и кинулся к двери. — Констебли, за мной! Мистер Лайл, доктор, вы с нами?

— Дурацкий вопрос! — взорвался Уотсон, уже догоняя инспектора возле самой двери.

— И я с вами! — крикнул Майкрофт и с необычайной для него расторопностью тоже бросился следом за остальными.

Лорд Джон, точно очнувшись, вскочил со стула.

— До свидания. Мистер Грегсон! — бросил он инспектору, который так и сидел за своим столом, улыбаясь почти идиотской улыбкой.

— Однако! — воскликнул он, когда большая комната совершенно опустела, — после таких вот суток можно подать в отставку. Даже голова гудит.

Отчего именно гудела голова у инспектора Грегсона, весь день и всю ночь не покидавшего управление, трудно сказать, но что касается Лестрейда и его спутников, то им некогда было думать, как они себя чувствуют. Битком набившись в полицейский экипаж, они мчались по направлению к судостроительным верфям, возле которых располагался узкий и грязный переулок Эппер-Суондемлэн, памятный доктору по одному из совместных приключений с Шерлоком Холмсом.

Как назло, опять опустился и начал сгущаться туман, улицы в этой части города были плохо освещены, и возница лишь благодаря великолепному знанию дороги умудрялся править и направлять лошадей куда следует.

Нужный поворот оказался перегорожен для чего-то сваленными прямо на мостовую досками, пришлось завернуть в объезд, и наконец экипаж остановился в начале переулка, совершенно не освещённого, похожего в белёсых полосах тумана на чёрную щель.

— Это здесь, — сказал, нагнувшись, возница-констебль. — Дальше не проехать — света нет, и мостовая покорёжена.

— И на том спасибо! — сказал сидевший рядом с возницей лорд Джон и первым спрыгнул на землю.

— Вы-то зачем поехали? — увидев его, воскликнул Лестрейд.

— Я вам не помешаю, — ответил молодой человек. — Мистер Лайл знает Гендона только по фотографии, а вы все вообще его не знаете.

— И то верно! — согласился сыщик. — Дом 3, кажется, вон тот, серый, четырёхэтажный. Пошли!

Возле самого подъезда, ведущего в унылый грязный двор, Майкрофт Холмс поймал за локоть идущего впереди Лайла и прошептал, наклонившись к его уху:

— Останьтесь на улице, так лучше будет.

— Это почему? — резко спросил молодой человек.

— Да потому, что, кроме вас и герцога, действительно никто не опознает этого подонка. А что если он выйдет, покуда мы будем рыскать по дому, и улизнёт?

— Верно, — подхватил Лестрейд, прекрасно расслышавший этот диалог. — Мистер Лайл и вы, констебль Крис, останьтесь на улице и приготовьте оружие. Остальные — за мной, во двор!

Таким образом, пятеро из семи приехавших быстро вошли во двор, двое заняли наблюдательный пост на углу дома.

Дом был погружен в безмолвие. Но когда сыщик, толкнув скрипучую дверь, осторожно просунул голову в сырое, пахнущее кошками, парадное, откуда-то с третьего этажа, скользнул вниз луч фонаря, и тотчас резкий, неприятный женский голос крикнул:

— Эй, вы там, чего вам надо?

— Полиция! — ответил Лестрейд и решительно двинулся вверх по лестнице.

Это было первой ошибкой, допущенной инспектором. От конечной цели его отделяли три этажа, и ему, наверное, не следовало до поры до времени объявлять, кто они и для чего явились.

— Полиция! — во весь голос повторила женщина наверху.

Вслед за этим сверху возник какой-то шум, что-то загрохотало, кто-то что-то выкрикнул, затем нечто тяжело грохнулось то ли в стену, то ли об пол.

Лестрейд и его спутники успели одолеть два марша лестницы, как вдруг лорд Джон крикнул:

— Берегитесь! Назад!

А сверху тот же ведьминский голос злорадно провизжал:

— Вот вам, лягавые!

Грохоча и треща, навстречу бегущим по лестнице людям неслась, занимаясь пламенем, бочка со смолой. Обогнуть её было невозможно, и потому предупреждающий крик лорда Джона был как нельзя кстати.

Лестрейд покатился вниз с той же скоростью, с какой одолевал подъём, едва не сшибив по дороге доктора Уотсона. Уотсон последовал его примеру, увлекая за собой второго констебля, но на нижнем марше они все трое, врезались в отставшего от них мистера Майкрофта. Тот развернулся не слишком поспешно, и вот вся четвёрка обрушилась на нижние ступени и забарахталась, сжатая в узком пространстве между перилами и стеной.

Лорд Джон, бежавший первым, первым увидевший опасность, не утратил присутствия духа. Он не побежал вниз по лестнице, а вскочил верхом на перила, собираясь перескочить через них и спрыгнуть с высоты полутора этажей. Но увидев краем глаза, что произошло с его спутниками, герцог передумал: пылающая бочка, скатившись на них, могла покалечить кого-то, а то и всех четверых, да и огонь мог охватить их одежду.

Тогда лорд Джон что есть силы налёг на перила, обеими ногами упёршись в ступени лестницы. Подгнившее дерево перил затрещало, и они наклонились, наполовину перекрыв пролёт. Бочка, уже почти достигшая этого пролёта, врезалась в неожиданную преграду, застряла и, вспыхнув ещё ярче, рассыпалась на куски.

— Фу, едва не зажарился! — закричал герцог Уордингтонский, спасаясь от струек горящей смолы.

Между тем Лестрейд уже вскочил на ноги и орал:

— Вперёд, скорее! Констебль, тушите лестницу! Внизу, в кадке — вода! За мной!

Взметнувшееся вверх пламя осветило между тем крутой подъём лестницы, и в пролёте стали видны края всех лестничных площадок. По третьей площадке метались какие-то тени, кто-то прыгал и кувыркался там, наверху, а судя по звукам, доносившимся оттуда, там происходила яростная драка. Вдруг кто-то по-бычьи заревел, и крупное тяжёлое тело, перелетев через перила, обрушилось в пролёт и шлёпнулось на нижнюю площадку.

Но наверху драка не прекратилась, и хриплый сдавленный, голос прокричал:

— Помогите!

Лорд Джон вскочил и, разбежавшись, перемахнул через пылающие обломки смоляной бочки. За ним уже мчались Лестрейд и Уотсон, следом, отстав на целый марш, поспевал Майкрофт Холмс. Огонь стал спадать, сырые доски лестницы не занимались, и поэтому, взбежав на площадку второго этажа, они увидели площадку третьего в неверном и пляшущем свете одиноких язычков пламени. Правда, дверь, ведущая, должно быть, в какую-то квартиру, была чуть приоткрыта, и оттуда падала, пересекая площадку, ярко-рыжая полоса света, но две человеческие фигуры, катавшиеся в это время по полу, были далеко от этого рыжего луча.

Два человека сплелись в отчаянной смертельной драке, и в то мгновение, когда бегущие на миг замерли за два лестничных марша от дерущихся, один из них, подмяв под себя другого, привстал и хотел подняться. Ярче вспыхнувшее и тотчас снова угасшее внизу пламя осветило его перекошенное лицо.

— Это он! — закричал Джон. — Это Гендон!!!

Снова сплелись и упали тёмные тела, и снова один, всем показалось, что тот же самый, подмял другого, сжал его шею, затем, шатаясь, поднялся. Что-то мутно блеснуло в его руке.

Лестрейд выстрелил.

Стоявший наверху человек качнулся, сделал два шага вперёд и, повернувшись, рухнул навзничь. Но падая, он пересёк рыжую полосу света, и свет этот на короткую долю мгновения озарил его бледное, как у призрака, лицо.

И тогда страшный нечеловеческий крик огласил старый полупустой дом. Крик ужаса и отчаяния:

— Шерлок!!!

Расшвыряв в стороны своих спутников, мистер Майкрофт Холмс помчался наверх. Было что-то трагикомичное в его громадной, тяжёлой фигуре, когда он, подхватив полы пальто, делая шаги через пять ступенек, всем телом подавшись вперёд, бежал по крутой лестнице. Вот он взлетел на площадку, упал на колени возле раскинувшегося на полу тела. Дверь злополучной квартиры, скрипя, отворилась и свет озарил всю переднюю часть площадки.

На правом виске лежавшего темнело небольшое пятно, и тонкая полоска, вытягиваясь, ползла по бледной коже.

— Убит! — дико закричал Майкрофт. — Господи, убит!!! Шерлок, мальчик мой!

Лестрейд застал на ступенях лестницы, тупо глядя на свой дымящийся револьвер.

— Не может быть! — прошептал он.

Доктор и лорд Джон уже стояли, задыхаясь, рядом с Майкрофтом. Джон взглянул на откинутую в сторону руку Шерлока и увидел то, что полицейский сыщик принял за револьвер — обыкновенную дверную ручку. Возможно, Холмс в драке использовал её как оружие, возможно, просто ухватился за неё, чтобы сохранить равновесие под натиском противника, и она оторвалась.

— Шерлок, очнись, очнись, ради бога! — причитал Майкрофт, приподнимая и отчаянно тряся обмякшее тело брата. — Я не могу тебя потерять, я не хочу! Шерлок, прости меня! Очнись!

— Что вы делаете! Идите к дьяволу! — закричал доктор, отстраняя Майкрофта и, в свою очередь, опускаясь на колени возле своего друга. — Нельзя его трясти! Дайте, я посмотрю.

Он схватил руку Шерлока и пальцами стал быстро ощупывать его запястье, одновременно вглядываясь в ранку на виске.

Майкрофт вскочил и обернулся к Лестрейду:

— Ах ты, мразь, полицейская тварь! — проревел он. — Застрелил!

— Но я не... — начал Лестрейд и не сумел договорить.

Могучие руки мистера Майкрофта сгребли его за отвороты пиджака и за складки накидки и затрясли с такой силой, что у маленького сыщика сразу перехватило дыхание. Неизвестно, чем бы это кончилось, но в это мгновение прозвучал звенящий от радости голос Уотсона:

— Жив!

Майкрофт Холмс выпустил Лестрейда и обернулся, дрожа, как в лихорадке. Лорд Джон, нагнувшись, подал Уотсону свой, как всегда, белоснежный платок. По его лицу, блестя, скатывались слёзы.

— Это не рана, это ссадина на коже, — произнёс доктор. — Пуля только оцарапала голову, ну и оглушила его, конечно. Обморок ещё и от сильного переутомления и голода — желудок пустой совершенно.

— Ах, дурак ты, дурак, одержимый! — простонал Майкрофт, опять становясь на колени и, как ребёнка, приподнимая брата на руки. — Надо же так!

— А где эта тварь Гендон?! — вдруг, опомнившись, воскликнул лорд Джон и посмотрел на то место, где минуту назад лежал придушенный Шерлоком человек. — Удрал ведь, гадина!

— Через четвёртый этаж, там, вероятно, есть выход на вторую лестницу, — устало проговорил Лестрейд, переводя дух и нимало не огорчаясь, что добыча ушла. — Чёрт с ним, найдём. Это вы виноваты, милорд герцог: вы закричали «Гендон», ну я их и спутал.

— Беса с херувимом вы бы тоже спутали? — зло бросил Джон, не сводя глаз с бледного лица Шерлока. — А ручку какого рожна приняли за оружие? Ведь приняли же, не то бы палить не стали!

Шерлок Холмс открыл глаза.

— Упустили? — слабым, но достаточно сердитым голосом спросил он. — Поздравляю! Сборище паникёров и крикунов!

— Шерлок, полно! — чуть ли не рыдая от радости, воскликнул Майкрофт. — Поймаешь ты его ещё! Ведь чудом сам остался жив.

— Майкрофт? — с удивлением спросил Холмс-младший, узнавая брата. — Ты здесь? Что это с тобой? Даже на себя не похож!

— Ах, Шерлок, если бы я согласился помочь тебе позавчера, ты бы не был сейчас в такой опасности! — выдохнул Майкрофт. — Господи, я никогда не прощу себе...

— Да что ты! — ласково и с ещё большим изумлением прервал его Шерлок. — Ни разу тебя таким не видел... Да я же всю жизнь рискую, и ты всегда знал это.

— Мы всю жизнь были так далеко друг от друга! — прошептал мистер Майкрофт.

— Я не думал, что ты почувствуешь это, — голос Шерлока дрогнул, он привстал, поддерживаемый братом. — Здравствуйте, Уотсон, спасибо вам. Джон, я рад тебя видеть, но тебе здесь было совершенно нечего делать. Лестрейд, большое вам спасибо за то, что вы промахнулись.

— Простите меня, мистер Холмс! — вскричал, наконец опомнившись, маленький сыщик. — Я вас спутал. В общем, дико всё получилось. И ещё преступник в результате удрал. Простите!

— Вот теперь ловите его сами! — пожимая плечами, сказал Шерлок. — Меня вы обязаны арестовать.

— Нет, не обязан, — отрезал Лестрейд, украдкой глядя вниз, где топтался констебль, заливая из ведра последние языки пламени. На нижней площадке кто-то стонал и чертыхался.

— Шерлок, никто тебя не арестует! — вскричал лорд Джон, обнимая своего друга. — Правда открылась. Ни ты, ни Ирен не убивали Нортона.

— Что?! — Шерлок оттолкнулся от могучего плеча брата и вскочил на ноги. — А кто его убил?

— Гендон! Нортон его шантажировал, вот тот его и убил.

И, перебивая друг друга, за какие-нибудь две минуты, Джон и Майкрофт рассказали об ужасной случайности, произошедшей полгода с лишним назад.

— Сидел под столом, говорите? — ошалело повторил Шерлок и пошатнулся — О, трижды идиот!

— Это ты себя, что ли? — усмехаясь, спросил Майкрофт.

— А кого же ещё?! Не подумать, не сообразить... не посмотреть, наконец! О, идиот из идиотов!

— Да никто бы не подумал и не сообразил! — воскликнул Уотсон. — Улик-то не было. Всё было ясно.

— Улики всегда есть! — в бешенстве крикнул Шерлок. — А незапертая дверь? А скатерть, сдернутая до полу? А рана на затылке? Да нет, я просто и труда себе не дал подумать, я, видите ли, заволновался! И хорошо, что ещё мне поверили, а не ей! Ещё и её мог отправить в тюрьму, кретин, осёл проклятый!

В это время Лестрейд, отчасти из деликатности, отчасти переживая свою оплошность, спустился вниз и застал внизу своего констебля, унимающего растрёпанную женщину лет пятидесяти, которая отчаянно причитала над упавшим сверху детиной. Детина, коренастый и краснорожий, привалившись к стене, ругался и охал — у него, очевидно, были поломаны рёбра и повреждена нога.

— Кто вы такие? — грозно подступил к женщине маленький сыщик.

— Я миссис Томсон, а это мой брат, владелец лавки, его Джек зовут, — тусклым голосом отвечала женщина. — У нас знакомый в гостях был, а тут этот джентльмен притащился, дело у него какое-то-де было к Джеку... А вы ворвались, зашумели. И вдруг джентльмен, не говоря худого слова, на них кинулся.

— Не я на них, а они оба на меня, — проговорил, спускаясь по лестнице, Шерлок Холмс. — И не выкинь я вашего милого братца через пролёт, он мог мне голову проломить этой дверной ручкой, которую я у него, по счастью, вовремя вырвал. Лестрейд, эта женщина — Джейн Томсон, давняя приятельница Брейса Гендона. Её брат Джек Смит, старый плут и мошенник. Я к ним пришёл под видом скупщика жестяных изделий и сумел с ними разговориться. Потом объясню, как мне удалось узнать, где скрывается Гендон. Ну, а дальше вы явились по моей записке и сразу же их спугнули. Гендон и так явно меня подозревал и всё присматривался... Хорошо ещё, что я смог задержать их до вашего прихода. Правда, никак не думал, что вы, Лестрейд, ещё снизу заорёте: «полиция», ну и не ожидал, что эта милая леди сверху скатит на вас бочку со смолой.

— Это не я скатила! — огрызнулась миссис Томсон.

— Ну, сама она скатилась, — махнул рукой Шерлок. — И подожгласъ сама. Арестуйте этих людей, инспектор. Рыбки не велики, но раз уж вы щуку упустили... Они, конечно, не знают, куда он делся.

— Конечно, не знаем, — простонал мистер Смит, ощупывая свои бока. — Я его, типа этого, и видел-то впервые в жизни и понятия не имел, что Джени с ним путается. Я думал, вы, сэр, сами бандит.

— Я хуже, чем бандит, я — беглый каторжник, — отрекомендовался Шерлок Холмс и обернулся к догонявшим его Уотсону и Майкрофту. — Но, дорогие мои, вы же мне так и не сказали, каким образом этот ваш Герберт Лайл, которого я подозреваю в намерении забрать себе всю мою славу, каким образом этот выдающийся молодой человек сумел дознаться до истины?

— Он нашёл в пруду, под окном Нортона два револьвера, ваш и миссис Нортон, — пояснил Уотсон. — Понимаете, два!

— Вот как? — Шерлок изумлённо посмотрел на Уотсона, потом на Майкрофта. — И сразу же понял, в чём дело?

— В ту же минуту, — ответил доктор. — Он чуть в обморок не упал там, на берегу пруда.

— Немыслимо! — Холмс-младший поднёс руку ко лбу и вопросительно посмотрел на брата. — Майкрофт! Ты его видел, Лайла этого? Он?

— Он то, что ты подумал, — быстро ответил Майкрофт.

— Нет, это немыслимо! — снова повторил Шерлок.

— Выйди и убедись, — усмехнулся Холмс-старший. — Он там, на улице, за углом.

В это время дверь парадного распахнулась, и на пороге вырос констебль Крис, тот, что оставался с Гербертом караулить выход.

— Инспектор! — прохрипел он, прижимая руку к залитому кровью липу. — Человек этот... Гендон... Сбежал!

— Знаю! — изумлённый Лестрейд ринулся навстречу констеблю и подхватил его, потому что раненый готов был упасть. — Он что же? На вас напоролся?

— Ну да. Ударил меня чем-то по голове, вырвал револьвер! Я почти потерял сознание.

— А Лайл?! — дрогнувшим голосом спросил Шерлок Холмс. — Где Лайл?! Он его?

— Мистер Лайл за ним побежал! — выдавил констебль. — Туда они побежали, к верфям.

— Милостивый Боже, один на один с Гендоном! Да ведь он рискует головой! — вырвалось у лорда Джона, но он осёкся, заметив, как исказилось лицо его друга. — Шерлок, что с тобой, а?

— Скорее туда! — крикнул Холмс-младший и сломя голову, выскочил за дверь.

ГЛАВА 3

Наверное, ни один человек во всём Лондоне не знал так лондонских улиц, закоулков, дворов, как знал их Шерлок. Его невероятная зрительная память, великолепная способность ориентироваться, умение безошибочно запоминать и отличать друг от друга самые незначительные приметы сделали его живым справочником, уникальным справочником по Лондону. Он знал, как проехать на любую лондонскую улицу из любого другого места, знал, как пройти, знал, как проскользнуть через половину города, ни разу не выходя на улицу, пользуясь бесчисленными лабиринтными ходами лондонских дворов. В иных местах он мог (и раза два ему случалось этим воспользоваться) пройти несколько кварталов вообще не по земле, а перебираясь с крыши на крышу.

Теперь эта способность, это знание Лондона вновь выручили его. Он знал, как добежать до верфей как можно быстрее, а в том, что преступник устремился именно туда, не сомневался ни он сам, ни Лестрейд — в путанице неосвещённых безлюдных закоулков и тупиков легче всего было ускользнуть от преследователя, лете всего неожиданно, из-за угла встретить его пулей.

Только раз в жизни доктор Уотсон видел своего друга бегущим с такой сумасшедшей скоростью, это было на девонширских болотах, когда они вместе с тем же самым Лестрейдом преследовали демоническую собаку Баскервилей, дабы помешать ей вцепиться в горло человеку. Впрочем, пожалуй, сейчас Шерлок бежал ещё быстрее. Его собранное гибкое тело, словно утратило вес, глаза, казалось, видели в темноте, и он мчался, прыгая через неровности мостовой, огибая препятствия, невидимые в молочной полумгле, круто выступающие углы. За ним по пятам, но немного поотстав, нёсся лорд Джон, следом бежал Уотсон, и позади всех, поминутно обгоняя друг друга поспевали Лестрейд и мистер Майкрофт, являя комическую пару состязающихся быка и кролика. Мистер Холмс-старший, тоже никогда в жизни так быстро не бегал, собственно, он уже лет двадцать пять вообще не бегал, и эта гонка, была с его стороны, настоящим подвигом.

Они бежали впятером — констебли по приказу инспектора остались на Эппер-Суондем-лэн охранять арестованных.

На фоне тёмного неба уже слабо прорисовывались силуэты громоздких построек верфей. Оставалось миновать один длинный узкий переулок и поворот, а затем, через высокие ворота выбраться уже непосредственно к верфям.

Шерлок промчался по переулку, как камень, выпущенный из пращи, свернул, проскочил ещё десяток шагов вперёд и едва не ударился лбом о железную решётку. Ворота, всегда открытые, вдруг оказались запертыми, и проведя рукой на уровне пояса, он нащупал тяжёлый висячий замок.

— А, будь ты проклято! — неизвестно кому закричал Шерлок.

Он взглянул наверх. Нет, ворота доходили до самой арки, их не перелезешь! Повернуть назад? Но это лишних пять минут времени, а терять их нельзя, невозможно!

Пока Шерлок в отчаянии осматривал плотную железную решётку, ища в ней несуществующий лаз, к нему подскочили лорд Джон, доктор и Лестрейд с Майкрофтом.

— Закрыто?! — возопил Холмс-старший и с яростью вцепился в ворота.

Это было нелепо, однако Шерлок последовал его примеру, и вдвоём они несколько раз отчаянно встряхнули решётку, отчего она глухо чугунно загудела, но нимало не поддалась.

— Бросьте! — задыхаясь, сердито крикнул Джон. — Что вы трясёте клетку, как орангутанги в зоопарке. Отойдите! Дайте свет на замок!

Лестрейд мгновенно открыл потайной полицейский фонарик и направил луч света на массивную подкову замка. Лорд Уордингтон выдернул толстую булавку из галстука Майкрофта, не позабыв скороговоркой извиниться перед ним, затем своими проворными пальцами изогнул её кончик и всего на несколько мгновений склонился над замком. Затем что-то щёлкнуло, лорд Джон ребром ладони ударил по замку, и тот, раскрывшись, шлёпнулся на землю. Ворота, взвизгнув, отворились.

— Вот это мастерство! — прошептал Лестрейд.

Судостроительные верфи тянулись от этого места до самого Лондонского моста, и на всём их протяжении в такое время не было ни души. Разве что ночной сторож мог прогуливаться по берегу Темзы, а мог и не прогуливаться, ибо в темноте и в тумане ему всё равно было не разглядеть ничего дальше своей вытянутой руки.

Кругом царила тишина и, пробежав сотни две шагов между стеной какой-то постройки и высоким бортом наполовину собранного судна, Шерлок замедлил шаги, вслушиваясь, пытаясь понять, где именно происходит сейчас последняя сцена нелепой трагедии, в которой все они принимали участие. И тут его взгляд, ставший сейчас ещё острее, упал на какой-то блестящий предмет, который валялся возле груды деревянных балок.

— Что это?!

Он нагнулся и поднял слегка покорёженную тонкую золотую оправу очков.

— Очки Лайла! — воскликнул, подбегая к другу, доктор Уотсон. — Ах ты, господи, да ведь он же ещё и видит теперь хуже. Броулер ему разбил очки, и оправа была у него в кармане.

— Оставьте, Уотсон! — почти с раздражением воскликнул Шерлок. — Очки Лайлу абсолютно не нужны. Посмотрите на осколки стекла — оно же неоптическое. Но куда они отсюда побежали?

Доктор не успел даже по-настоящему удивиться этому открытию Шерлока Холмса и задать себе вопрос, для чего же Герберт носил фальшивые очки? За строениями верфей, за высокими корпусами судов, в тишине отчётливо прозвучал выстрел, и в ответ ему грохнул второй.

— Туда! — крикнул Шерлок, сразу безошибочно определив направление звука. — Это близко!

— Далеко! — возразил Джон.

— Туман приглушает звук. Это близко! Скорее!

Опять они понеслись, спотыкаясь, прыгая через что-то, чего не успевали как следует разглядеть.

За силуэтами верфей, недалеко от невидимого в тумане Лондонского моста возвышалось нескладное здание, выстроенное ещё в прошлом веке — фабрика мелкого морского такелажа. Точно выпирающие рёбра, здание окружали многочисленные железные лестницы, к нему было пристроено несколько сараев, местами уже наполовину развалившихся. Фабрика выполняла теперь скромное назначение отчасти конторского, отчасти складского помещения, а верхние её этажи, пятый и шестой, занимали различные мастерские. Некоторые помещения и вовсе пустовали.

Возле бывшей фабрики горел единственный, пожалуй, на всей территории верфей фонарь, и слабый его свет отражался в грязных окнах нижних этажей, так, что казалось, будто десяток больших подслеповатых глаз смотрят в туман, ничего не видя.

Когда бегущим оставалось около полутора сотен шагов, ещё один выстрел прогремел и гулко раскатился уже где-то в полупустом чреве здания.

— Скорее! — снова крикнул Шерлок, чувствуя, что сердце его готово лопнуть, не от бега, но от ужаса.

— Надо окружить здание! — прохрипел откуда-то сзади, безнадёжно отставший Лестрейд. — Там... Там, с той стороны, лестница — по ней можно спуститься и... там склады. Он в них затеряется и уйдёт!

— Отчего он просто не обогнул дом? — спросил Уотсон.

— Да Лайл, видно, уже у него на пятках. Ох, шлёпнет его Гендон в этом домине!

— Заткнитесь, инспектор! — зарычал лорд Джон и вдруг замер как вкопанный. — Смотрите!

Небо над уродливым силуэтом бывшей фабрики начало чуть-чуть светлеть, и в этом серо-синем, ещё по ночному густом, но по утреннему жемчужном небе, над крышей здания, появился и засеменил чёрный человеческий силуэт.

— Гендон! — сжимая кулаки, прошептал Уордингтон. — А это... О, господи!

В свете фонаря все увидели, как из окна пятого этажа показался второй человек и, спрыгнув на железную лестницу, проходившую мимо окна, побежал по ней наверх, минул шестой этаж, явно собираясь взобраться на крышу.

В то же время беглец поспешно спускался, очевидно, намереваясь, по боковой лестнице обойти здание и перебраться на другую его сторону. Рискованный путь через крышу представлялся ему не самым лучшим.

Свет фонаря догнал хрупкую фигурку Герберта Лайла, выделил слабым рыжеватым пятном его кудрявую голову. Он поднимался, не глядя вверх, не думая, что опасность, нет, не опасность, а смерть движется не от него, а ему навстречу.

— Надо ему крикнуть, — произнёс Лестрейд. — Пусть не поднимается.

— Молчите, — в ужасе зашипел Майкрофт. — Вы крикнете, а этот мерзавец сверху как раз и выстрелит ему в голову.

— Надо стрелять, пока не поздно! — простонал Уотсон.

— На таком расстоянии попасть почти невозможно, — ответил лорд Джон. — А выстрел подаст сигнал Гендону.

Понять, что нужно делать, так никто и не успел. Произошло самое ужасное: добравшись до карниза крыши, Герберт подтянулся и перелез на него с верхней ступеньки лестницы. Карниз был узок — не больше фута, и от крутого ската крыши его отделяло невысокое ограждение. Надо было поскорей перелезть через него, уйти с неровного и опасного карниза.

Но в то же самое мгновение Гендон, пройдя по скату кровли шагов двадцать, тоже достиг ограждения, то и дело оборачиваясь назад и вовсе не думая, что преследователь вдет снизу наперерез ему. Вот он спиной вперёд подошёл к ограждению, вот перелез через него и тут только обернулся.

Стоявшие внизу окаменели. Такое могло случиться только в нелепой сказке или в кошмаре. Молодой сыщик и убийца вдруг оказались лицом друг к другу на узком карнизе крыши, на высоте семидесяти футов от земли, на расстоянии не более двух футов друг от друга.

Тот и другой выпрямились одновременно, одновременно вскинули револьверы и замерли, целясь каждый в сердце другого, причём оба дула почти касались одежды противников. В том месте, где они стояли, карниз повисал прямо над землёй, там не было ни одной лестницы, даже ни одного выступа на стене...

Казалось, всё кончено. Стало ясно, что каждый из двоих, там наверху, медлит стрелять, зная, что малейшее его движение заставит выстрелить противника. А и успей кто-то выстрелить первым: пуля в сердце — это не мгновенная смерть, и у раненого насмерть ещё останется доля мгновения, чтобы, в свою очередь, спустить курок.

Каждому, кто смотрел снизу вверх, эта нереальная картина запомнилась на всю жизнь. Две чёрные фигурки в мутном небе, над чёрной кромкой крыши, два едва различимых на такой высоте револьвера, нацеленных в упор.

И в этот самый, единственный миг промедления вдруг прозвучал спокойный голос Шерлока Холмса:

— Внимание!

Он выкрикнул это слово, как выкрикивает его цирковой актёр перед исполнением самого опасного трюка, и всем показалось даже, что следом прозвучит традиционное «Ап!».

Но вместо этого хлопнул выстрел. Револьвер во вскинутой руке Шерлока полыхнул огнём, и в тот же миг Брейс Гендон, не вскрикнув, не взмахнув руками, точно деревянная кукла, полетел с карниза.

Герберт, которого возглас «Внимание!» заставил сильнее напрячься и уберёг от неизбежного после внезапного выстрела рывка, инстинктивно схватился за ограждение и повис на нём всей тяжестью. Возможно, у него с опозданием закружилась голова.

Тело убийцы с глухим стуком упало возле самой стены, и свет фонаря озарил его запрокинутое лицо. Ранка чернела на правом виске, как раз над ухом.

— Блестяще! — воскликнул Лестрейд. — Мгновенная смерть. Он не успел бы не то что выстрелить, он не понял даже, что вообще произошло.

— Но они стояли вплотную один к другому! — прошептал лорд Джон. — А если бы ты промахнулся?

Шерлок ничего не ответил. Он стоял всё в той же позе, закинув голову, подняв и вытянув руку со слабо дымящимся револьвером. Его мертвенно-бледное лицо окаменело. Уотсон попытался что-то спросить у своего друга, но тот лишь покачал головой:

— Нет! Я не мог промахнуться. Потерять её после всего, что было? Это уж слишком!

И он наконец опустил руку, медленно, с трудом, словно она сильно затекла.

Остальные всё ещё ничего не понимали. Все, кроме Майкрофта.

И в это время гулкий топот ног донёсся из ворот старой фабрики, в свете фонаря мелькнула тёмная гибкая фигурка, и серебряный, рвущийся от тревоги и радости голос прозвенел:

— Шерлок!!!

И Герберт Лайл, показавшись в воротах старой фабрики, спотыкаясь, со всех ног бросился к застывшей в изумлении кучке людей.

Шерлок Холмс, сразу придя в себя, сделал несколько шагов ему навстречу. И тогда молодой сыщик, подбежав вплотную, буквально упал в его объятия.

— Ну, здравствуй! — с трудом выдохнул он. — Зачем же было так пугать меня... нас всех?

— Это было глупо, я понимаю. Прости, Шерлок, прости! Но мне так хотелось его поймать! Ноги сами понесли за ним, понимаешь?

— Не понимаю. Если бы я кидался за каждым, кого мне очень хотелось поймать, мой могильный камень уже зарос бы мхом. Не делай больше так, ясно?

— Ясно! — голос Лайла стал теперь так высок, что его почти невозможно было узнать.

— Ничего тебе не ясно! — Шерлок ещё сильнее прижал к себе «молодого коллегу» и наконец сорвался. В его следующих словах явственно прозвучали, если не слёзы, то беспомощный страх:

— Как ты не понимаешь, я не могу тебя потерять, не могу! Я люблю тебя, Ирен, и это ставит все точки над «и»!

Четверо, наблюдавшие всю эту сцену, даже не пытались вмешаться в неё. Мистер Майкрофт, ожидавший чего-то в этом роде, стоял со скрещёнными на груди руками, в позе, выражавшей одновременно задумчивость и усталое удовлетворение. Лестрейд открыл рот, и похоже было, что ему едва ли скоро удастся закрыть его. На лице доктора застыл вопрос, который с языка мимики можно было перевести примерно следующими словами: «Да неужели я такой идиот?!» Что до лорда герцога Уордингтонского, то он, повалившись на какие-то тюки, хохотал от всего сердца. Быть может, ему не следовало делать этого, ибо его отец в это время лежал в гробу, в своём родовом замке, а сам он ещё не был избавлен окончательно от угрозы возвращения, пускай и временного, на Пертскую каторгу, но герцог ничего не мог поделать с собой — хохот буквально рвал его на части.

Как ни странно, первым, пришедшим в себя после всей этой сцены, был Шерлок Холмс. Он выпустил вновь обретённое сокровище, дабы не задушить его в объятиях, обернулся к своим спутникам и сказал:

— Джентльмены, вам всем должно быть стыдно. Особенно тебе, Майкрофт. Ты ведь знал.

— Я понял это только в самом конце нашего разговора с мистером Гербертом Лайлом, — ответил Майкрофт. — Да и то сомневался. Маскарад бесподобен. А движения, а походка? Ну а потом я ничего не мог поделать! Кто же, кроме мистера Лайла, мог довести до конца это дело?

— Да, ты прав. — Шерлок повернулся к тому, вернее говоря, к той, кого всё ещё полчаса назад считали Гербертом Лайлом, и низко церемонно поклонился. — Сэр! Я с болью произношу эти слова, но положение обязывает. Вы вели дело с некоторыми огрехами и довольно медленно, но в конечном итоге провели его блестяще! Поскольку кое в чём, касающемся этого дела, я сам повёл себя, как осёл и неуч... не перебивайте меня, я сказал, как осёл и неуч, то позвольте при свидетелях признать себя побеждённым!

— Не говорите так, сэр! — заливаясь краской, воскликнул «мистер Лайл». — Вы — мой учитель.

— Счастлив это слышать! — невозмутимо ответил Холмс. — Но в этом деле вы превзошли меня, и я со страхом думаю, что если так пойдёт и дальше, вы заставите померкнуть имя Шерлока Холмса.

— У тебя есть лишь одно средство избежать этой неприятности, — самым серьёзным тоном проговорил Майкрофт. — Ты должен предложить своему сопернику тоже носить это имя.

Шерлок, в свою очередь, покраснел и ответил нечто невразумительное. Доктор Уотсон подошёл к «мистеру Лайлу, и, взяв его руку, выпачканную грязью и ржавчиной, почтительно поцеловал её.

— Вы неподражаемы! — сказал он. — Меня вы обманули хуже всех. Я с вами две недели прожил бок о бок, в одной квартире, в гостиницах. Ходил при вас в распахнутом халате, вообще делал чёрт-те что и за это прошу у вас прощения. Но вы совершили чудо! Да, чудо! И только одного я не в силах понять: эта старушка, которая дала мне ваш адрес... миссис Маус, она что же?..

— Не миссис Маус, а мисс! Мисс! — визгливым и пронзительным голосом воскликнул мнимый сыщик.

Доктор схватился за голову:

— Так это вы же и были?!

— Ну да, — ответила, смеясь, Ирен Адлер. — Вы ведь пришли ко мне и рассказали, что вам нужен сыщик, и что вы его не можете найти в Лондоне. Я вспомнила, сколько раз Шерлок мне повторял, что у меня блестящие способности к логическому мышлению, ну я и решилась... Другого выхода не было. Потом, я ведь прочитала письмо и кое-что сразу поняла... А, кроме того, за день до визита доктора я встретила в Лондоне Генри, мальчика, которого ещё ребёнком знала в Америке. Он мне многим обязан, ему действительно негде было жить в Лондоне, он был без работы. Я решила, что для моего замысла он очень пригодится. В тот же вечер мы с ним сняли эту квартирку на Гудж-стрит, а на другой день я познакомила вас, доктор, с этой мисс Маус. Ну вот... Я только не понимаю: это мистер Майкрофт сказал Шерлоку, кто я такой... такая, или он сам догадался?

— Сам, конечно же, — сердито ответил Шерлок. — Мне стоило только услышать, что мистер Лайл вмиг понял, что я невиновен в убийстве, едва увидел в пруду два револьвера. Майкрофт, ты бы сколько ломал голову над этой загадкой?

— Я-то? — Холмс-старший пожал плечами. — Я думал об этом раньше, то есть о том, куда ты дел лишний револьвер, и тоже вспомнил о пруде. Но над этими двумя револьверами я бы часа полтора ломал голову.

— Не скромничай. Полчаса. Ну и я столько же. А он, видите ли, сразу едва не упал в обморок! Вывод: он знал, откуда там один из револьверов, и ему надо было только увидеть второй, чтобы понять: я избавился от него таким же способом, как и владелец первого. Значит, он сам и был владельцем одного из этих револьверов. Всё очень просто. Ну а теперь, Цезарио, снимай свой маскарад!

— Не могу, Шерлок! — жалобно воскликнула Ирен. — То есть усы — могу, вот, пожалуйста, я их сняла. Но бакенбарды так легко не отклеятся — с ними придётся повозиться несколько минут. А вот волосы, которые тебе так нравились, сразу не отрастут. И завивку придётся отмачивать специальным средством. Очень некрасиво, да?

Холмс улыбнулся и, никого не стесняясь, поцеловал Ирен:

— Ты — самая красивая! С любой причёской.

— И с усами?

— Без них лучше.

— Тем временем лорд Джон, перестав смеяться, подошёл к лежащему возле стены телу бандита и долго всматривался в его запрокинутое лицо, сохранившее то самое выражение, с которым он там, наверху целился в Герберта, — выражение хитрой упрямой злобы.

— Собака! — прошептал герцог. — Собака. Он отравил всю мою жизнь. Подонком меня сделал!

— Это ему, положим, не удалось, Джони, — тихо сказал Шерлок. — На это у него не хватило бы ума, да и ни у кого бы не хватило. Но он не только виновник того, что ты сбился с пути, не только человек, упрятавший тебя на каторгу. Это ещё и убийца твоей матери.

— Как?! — вскрикнул лорд Джон.

Твоей матерью была та самая Лилиан Роуз, помнишь, я тебе рассказывал о ней? Её настоящее имя — леди Лора герцогиня Уордингтон. Все документы, связанные с твоим рождением, есть и у меня, и у полиции.

— Лилиан Роуз? — лицо герцога сделалось белее платка, который он медленно поднёс к разом взмокшему лбу. — Та самая Лилиан? В таком случае я?..

— Ты — маленький Дэвид, которого я учил ходить! — Шерлок вдруг опустил глаза под сверкающим взглядом своего друга. — Понимаю, как это неожиданно, но очень прошу: давай без бурных эмоций, ладно? С меня на сегодня хватит!

Когда все немного успокоились и увидели, что небо светлеет, что встаёт рассвет, Лестрейд отправился наконец к Лондонскому мосту и привёл оттуда двоих констеблей. Одному из них сыщик велел стеречь тело убитого до того, как из участка пришлют специальную повозку, а другому бежать поскорее за кэбом.

— У меня от всего этого кругом идёт голова! — проговорил инспектор, вытирая лоб платком. — За сегодняшнюю ночь я узнал столько всего, что могу, пожалуй, бросить службу в полиции и стать писателем, как доктор Уотсон.

— А мне предложите занять ваше место в Скотленд-Ярде? — спросила Ирен Адлер.

— Нет, нет! — испуганно возразил Шерлок. — Кому-кому, а Скотленд-Ярду я тебя не отдам! Отупеешь.

Последнее слово он произнёс шёпотом, но по выражению его лица инспектор мог догадаться, что добавление было не очень лестное.

— Кэб приближается, — заметил Майкрофт. — И у меня предложение к вам, миссис Адлер, и к вам, джентльмены: мы заедем сейчас на Гудж-стрит, дабы леди могла привести себя в порядок, а оттуда ко мне, на Пэл-Мэл. Предлагаю устроить небольшой завтрак в честь благополучного завершения всех этих трагедий.

— Что я слышу! — закричал Шерлок. — Мир перевернулся! Мой брат нарушает уединение своей крепости! Майкрофт, какая муха тебя укусила?

— А тебя? — отпарировал Холмс-старший, выразительно скосив глаза на Ирен. — Нет, я не шучу, джентльмены: мне будет очень приятно. У Шерлока в квартире, должно быть, нет никаких угощений, доктора мы тревожить не будем: для врача плохая реклама — шумные сборища, ну а у меня в самый раз. Лорд герцог, вы окажете мне честь?

— Если только потом вы не скажете, что у вас что-то пропало, — ответил Уордингтон, вызвав взрыв хохота у своих спутников.

— А вы, мистер Лестрейд? — повернулся Майкрофт к сыщику.

— Что?! — ахнул тот. — Вы и меня приглашаете?!

— А как же, инспектор, — вздохнул лорд Джон. — Он просто вынужден. Назвать полный дом беглых каторжников и не пригласить полицейского было бы с его стороны неосмотрительно.

— Полно вам всем шутить! — махнул рукой Майкрофт. — У меня праздник, господа, а вы смеётесь... Тридцать лет тому назад я потерял брата. Сегодня мы встретились. Не удивляйтесь, именно тридцать лёг назад, уехав надолго из Лондона, я утратил право на любовь Шерлока. Я знаю, он скажет сейчас, что всё равно меня любил. Так вот, ты, Шерлок, не подозреваешь этого, а у меня в доме найдётся пять-шесть бутылочек хорошего старого вина, и я прошу вас всех сегодня распить его со мной, за здоровье моего брата. И миссис Ирен, если только она согласна.

Молчание было ответом мистеру Майкрофту. Никто не мог отказать в его просьбе. Минуту спустя кэб, снова битком набитый, покинул окрестности Лондонского моста.