Три пути (СИ)

Подкидыш. Шаг четвёртый

Наблюдая за проводниками, мальчик понял, чем они отличались от его зайчиков, кроме цвета. Эти огоньки держались очень строго и организованно, не позволяли себе шалить и разбегаться, плыли медленно и величаво. Атли стало не по себе от такого открытия. Чья-то воля вела его через ночной лес — непонятно, злая ли, добрая и зачем он ей вообще понадобился. Но продолжил идти за огоньками, стараясь, впрочем, запоминать дорогу.

Идти пришлось долго, продираясь через цепкий кустарник, оскальзываясь на влажном мхе, перескакивая быстрые ручьи. Наконец его вывели на просторную поляну, посреди которой лежал большой плоский камень. А на камне стоял некто высокий в длинном зелёном плаще с капюшоном. Огоньки почтительно сверкнули и заняли место над его плечами.

— Здравствуй, Э́тельстен.

Голос был приятным, он словно щекотал виски, помогал довериться говорившему.

— Здравствуйте, — слегка склонился мальчик. — Я — Атли.

— Атли? Да, она тоже называла меня этим странным коротким именем, — рассмеялся незнакомец. — На самом деле, ты, как и я, Этельстен.

Он откинул капюшон, и мальчик застыл в изумлении. Тонкие, точёные черты лица, огромные тёмные глаза, длинные, цвета воронова крыла волосы — всё в нём было прекрасно, почти совершенно.

Атли с восторгом осознал, что именно таким видел себя в грёзах. Открывающим неведомые земли. Спасающим маму от жутких тварей. Побеждающим отпетых негодяев, подозрительно похожих на Рагнара с Гуннаром. Но больше всего вдохновляло чувство связи с этим полубогом. Ощущение, что он видит его, Атли, мысли, чувства, разделяет боль и радость.

Этельстен улыбнулся и понимающе кивнул. В голове Подкидыша сама собой зазвучала мелодия, которую напевала у колыбели мама. Заслушавшись, он и не заметил, как местность позади Этельстена преобразилась. В небытие канули переплетения древесных корней, сучьев, ветви кустарников — до самого горизонта простиралась равнина.

Серебристая трава её мягко шелестела, приглашая коснуться. Звёзды на тёмно-синем небе казались такими близкими, что протяни руку — и возьмёшь в ладонь. Повсюду холмы, будто сторожевые вышки вокруг усадьбы могучего оделмана. А над их верхушками мириады разноцветных огоньков кружили в хаотичном, но восхитительном танце.

— Добро пожаловать в Страну Холмов, сын.

— Отец, — прошептал Атли и, всхлипнув, бросился к неподвижной фигуре.

Но его встретила пустота. Он помотал головой и увидел альва чуть поодаль.

— Сожалею, Этельстен, — печально сказал он, — но я не смогу прикоснуться, пока на тебе есть то, что люди зовут «железом».

— Да-да, сейчас! — торопливо проговорил Атли, копаясь в поясном мешке.

Но в нём ничего не было, кроме маленькой берестяной дудочки. «Что же ещё?» — спрашивал он себя, замерев. Рука его скользнула по груди, задев кожаный шнурок. Мальчик сглотнул и медленно снял амулет-молот, подаренный Рольфом.

Грубый треугольник на ножке, похожий на странный гриб… Память о единственном человеке, кроме мамы, который был к нему добр.

— Спасибо, — прошептал Атли, — спасибо и прости. Мне больше не нужно быть сильным.

Он размахнулся и бросил вещицу в заросли у края поляны

В этот же миг чудесные холмы придвинулись ближе, слух и обоняние наполнили новые звуки и запахи. Этельстен одобрительно улыбнулся.

— Обними же меня, сын. Наконец-то Великие Звёзды соединили наши пути, и встреча состоялась. Я знаю, тебе через многое пришлось пройти, — сказал он, поглаживая волосы мальчика, — но пришёл черёд оставить мир, где тебе не рады, и занять своё истинное место.

— Значит, я никакой не Подкидыш? — шмыгнул носом Атли.

— Конечно нет. Ты сын — мой и твоей матери, смертной женщины.

— Фрейдис, её зовут Фрейдис, — сказал мальчик.

— Да, Фрейдис, — альв улыбнулся, обнажив безупречные зубы.

Теперь Атли понимал маму. Рядом с таким красавцем херсир казался толстым уродливым цвергом, настырным и грубым. Неудивительно, что она отвергла его ухаживания. Ничего, сегодня они с отцом заберут её в Страну Холмов и будут жить там долго и счастливо!

— Скажи, они есть у всех нас? — спросил он, глядя на огоньки.

— Да, — был ответ, — мы называем их «ви». При должной тренировке они становятся отличными слугами и помощниками. Главное, не позволять им распускаться.

— Но Прыг и Скок мои друзья, — мальчик удивлённо посмотрел на отца. — Они помогают мне, а я с ними играю…

Огоньки над плечами альва слегка вздрогнули, выражая одобрение. Но тут же застыли под холодным взглядом хозяина.

— Тебе ещё многому предстоит научиться, Этельстен. Жизнь нашего народа не одни лишь игры да песни, как полагают глупые смертные. У Страны Холмов есть могущественные враги, и только Стражи Границы могут биться с ними на равных.

— Стражи Границы?

— Да. Величайшие воители нашего народа. И ты можешь стать одним из них, Этельстен. Но только после долгих стадий тренировок и послушания. Готов ли ты к послушанию, сын?

— Готов, — горячо заверил Атли, — я буду послушным, отец.

— Тогда нам пора. Следуй за мной, Этельстен.

Альв поднял руку, и прямо в воздухе возникло золотистое мерцание. Миг, и внутри него проявились очертания какого-то помещения. У Атли захватило дух, но он так и остался стоять на месте.

— В чём дело?

Альв развернулся и посмотрел на сына в упор. Огоньки над его плечами мелко задрожали.

— Отец, а мы возьмëм с собой маму?

— Это исключено, — покачал головой Этельстен. — Воздух Страны Холмов гибелен для простых смертных.

— Но… она же будет искать меня…

— Я пошлю ей весточку, — заверил альв, — а теперь идём. Идём, сын!

Атли застыл в раздумье. Он возвращался домой — в чудесную страну. С ним отец, который нашёл его. Лучший отец на свете! Казалось, о чём тут размышлять — просто сделать шаг и всё. Так же, как пошёл за огоньками. Но что ему известно об этой Стране Холмов? То, что сейчас рассказал Этельстен, да несколько сказок про волшебный народ.

Что там было-то в сказках? И были ли сказки?..

Он пытался вспомнить, но у него не получалось. Мысли унеслись далеко вперёд, где воин в радужных доспехах крушил сверкающим мечом шеренги отвратительных созданий. И воин этот он — Атли! Страна Холмов ждёт, он нужен ей, там его место. Надо идти, отбросив детские глупости! Мама поймёт!

Мама… Атли вызвал в памяти её красивое бледное лицо со светлыми косами под льняной косынкой. Добрые, привыкшие к труду руки. Ласковые серые глаза. Каково ей придётся здесь совершенно одной? Мама всегда была рядом, любила, поддерживала… Отец же пришёл только сейчас…

«Будь сильным». Радужный воитель повернулся к нему лицом. Из прорези шлема на Подкидыша прямо смотрели знакомые карие глаза. Смотрели с вызовом. И мальчик решился.

— Я должен увидеть её в последний раз, — твёрдо произнёс он. — Сказать, что люблю её и что всё будет хорошо.

Но отец был непреклонен.

— Мы должны идти, Этельстен. Ты обещал слушаться.

— Почему мне нельзя?

— Первое правило, — тон прекрасного голоса сменился, стал ледяным. — Не задавать вопросов старшим.

— Я ухожу! — рассерженно воскликнул Атли.

— Я должен доставить тебя к старейшинам, — сухо произнёс отец, — и я это сделаю.

Огоньки, хищно сверкнув, полетели к мальчику. Тот ринулся прочь.

***

Атли бежал по лесу, рискуя переломать ноги, совсем не разбирая пути. Внезапно что-то тугое и липкое обвило лодыжку и резко дёрнуло. Он вскрикнул и упал, сильно ударившись ладонями и коленом. Неведомая сила тащила его назад. Туда, где мерцал золотой полукруг и стоял, скрестив на груди руки, отец.

— Не хочу-у-у-у-у! — взвыл Атли, из последних сил цепляясь за мох, корни и жидкие кустики на краю поляны.

Но бестолку — альв и мерцание неумолимо приближались.

Один из ви плыл совсем рядом. Мальчик с ненавистью уставился на огонёк. Тот сочувственно моргнул в ответ.

«Пожалуйста, помоги мне!» — уже ни на что не надеясь, прошептал Атли.

Огонёк смущённо потупился и вдруг ярко вспыхнул.

Совсем рядом тускло блеснул металл. Рука сама сорвала кожаный шнурок с амулетом с ветки кустарника.

Сзади раздался страшный крик, и невидимое щупальце, тянувшее за лодыжку, исчезло. Атли быстро надел амулет Гара и вскочил на ноги. Золотистое мерцание пропало. Этельстен хрипел и корчился, прижимая к груди правую руку, будто обжёг или обварил её кипятком.

— Отец! С тобой всё в порядке, отец? — окликнул его Атли, но тут же осёкся.

Взгляд, полный боли и дикой злобы, прошиб его до пота.

— Ты… Ты… — прошипел альв. — Ты посмел ослушаться… Маленький грязный se’isse! Надо было дать тебе сдохнуть!

— Что? — спросил Атли, не веря своим ушам.

— Только благодаря мне ты и твоя мать до сих пор живы! Это я наслал шторм, в котором погиб Скъягги Гаркельсон!

— И где ты был всё это время? — медленно проговорил мальчик. На глаза навернулись слёзы. — Почему пришёл только сейчас?

Альв успокоился, посмотрел на него внимательно и проникновенно.

— Я не мог раньше, нужно было убедить старейшин… А сейчас нет времени, сын. Я пришёл за тобой, потому что ты в опасности.

— В опасности?

— Старый тролль Тогнонда́хр очнулся от спячки. Голод и злоба привели его сюда.

— Тролль? Но если он набредёт на хутор…

— Люди справятся, — отрезал Этельстен. — Они извели почти всех троллей на этой земле. Что им убить ещё одного?

— Но там же дети, женщины… ТАМ МАМА! — растеряв остатки терпения, прокричал Атли. — Идём быстрее, ты должен их спасти!

— Нет. Ты должен оставить мир людей. Ты — один из нас.

— Не хочу быть одним из вас! — вскинулся Атли, чувствуя прилив небывалой злости. — Ты лжец! Она тебя ждала, а ты бросаешь её на съеденье троллю! Ненавижу тебя и твою Страну, проглоти её Фенриз!

В небе ухнуло. Сияние Страны Холмов померкло, отдалилось. Ясное небо заволокло покрывалом туч. Этельстен выпрямился, во взгляде читалась грусть.

— Твои слова ранили меня, сын, — медленно произнёс он. — Ты проявил ужасающее неуважение и непослушание. Но ещё не поздно вернуться.

— Нет.

— Твоя жизнь слишком ценна, чтобы рисковать ей.

— Так защити меня, раз ты мой отец.

— Не могу, Этельстен, — покачал головой альв. — Ты сделал выбор и знаешь всё, что нужно. Прощай.

И вмиг исчез, будто не было. Атли мгновение таращил глаза, потом стремглав помчался к хутору. Рука нащупала в мешке маленькую берестяную дудочку.

***

Тролль был огромен. Если поставить друг на друга все три дома, получится как раз вровень с его уродливой головой, словно вытесанной из острой скалы. Мощные лапы с крючковатыми пальцами споро срывали крышу с коровника. Хвост с жёсткой кистью волос напоминал длинную шипастую дубину. Глумливо ворча, тролль запустил в загон лапу, потом вторую. Скотина уже скорее выла, чем мычала. Послышался хруст позвонков и рёв обречённого животного.

Горм с проклятьем метнул копьё, которое отскочило от каменной шкуры чудовища. Сигурд и Свен тихонько пробирались вдоль стены с большим мотком верёвки. Но вряд ли у них получится запутать ноги гиганта и повалить на землю… Очень уж здоров тролль.

«Значит, придётся мне», — вздохнул Атли и приложил дудочку к губам. Над растревоженным хутором зазвучала звонкая задорная мелодия, от которой хотелось пуститься в пляс. Напряжённые бонды, сами того не замечая, стали притоптывать в такт.

Тогнондахр выпустил добычу и повернулся на звук. За спиной его стоял мальчик и наигрывал на дудочке. Вернее, Атли просто держал её у рта, а играла дудочка сама — так ему казалось. Тролль шумно фыркнул и сделал шаг. Потом ещё один, медленный и нетвёрдый.

— Верёвку! Быстрее, сукины дети! — злобно проорал Горм и бросился к Свену и Сигурду.

Обернуть несколько раз, навалиться всем миром… Вдруг запнётся каменная туша и рухнет, пускай даже на один из домов.

Но тут Атли подвели его бедные усталые ноги. На каждый шаг Тогнондахра ему приходилось отступать на пять своих. Немудрено, что он споткнулся и упал на спину. Дудка выскочила из рук и откатилась в сторону.

Тогнондахр помотал головой, а потом лёгким усилием стряхнул бондов, уцепившихся за верёвку. Те бросились врассыпную, как жуки из-под камня. Взгляд твари остановился на Атли. Маленькие глазки загорелись злобой. Кулак размером с утёс взмыл вверх.

Подкидыш оцепенел от ужаса и мог только наблюдать, как идёт на него убийственная громада…

Чьи-то руки вцепились в его плечи, подняли рывком, швырнули в сторону. Атли упал на жёсткую землю. Чудовищный кулак опустился с грохотом оползня совсем рядом.

Атли зашевелился, моргая и кашляя от пыли. Его спаситель был тут как тут.

— Поднимайся! — прокричал он, тряхнув длинной чёлкой.

Рагнар!

Атли раскрыл рот, а кузен, бормоча проклятия, схватил его за руку и потащил за собой. Вовремя. Волной от удара их швырнуло на землю.

На этот раз Подкидыша не пришлось уговаривать — он быстро поднялся и рванул влево. Рагнар понял без слов и побежал вправо. Тогнондахр завертел головой, не зная, кого из мальчишек преследовать. Потом взгляд его остановился на загоне, где билась заломанная корова и жались к стенам другие. Тролль фыркнул, выпустил изо рта длинные отвратительные слюни и решительно двинулся туда. Ему не терпелось продолжить трапезу.

Мальчики встретились за сенным сараем.

— Где дудка? — спросил Рагнар, привалившись к стенке.

— Нет больше дудки, — тяжело дыша, ответил Атли, — одни щепки остались…

— Цверги, — сын Эймунда сплюнул на землю. — Мы покойники. Эту тварь ничем не проймёшь!

— Первый луч солнца обратит его в камень, — вспомнил Атли фразу из сказки.

— Думаешь, он не знает? — оскалился Рагнар. — День переждёт в горах, а следующей ночью вернётся! Ты понимаешь? Хутору конец!

Подкидыш выглянул за угол. Тогнондахр как раз занимался коровой, поглощая переднюю часть разодранной надвое туши. Атли чуть не вырвало, и он поспешил вернуться к брату.

— Где моя мама?

— Женщины, старики, дети ушли к Адальфьорду, — ответил кузен. — Здесь только Горм и его ребята.

— А твои отец и брат?

— Отец… — Рагнар опустил глаза. — Ему досталось… Он ровно обезумел — кинулся на него один, с мечом…

«Кто я теперь? Жалкий обрубок, калека, перед которым закрыты врата Гъялдсхейма!» — вспомнил Атли. Вот оно что!

— Горм вынес его. Хвала Хёгану, тварь отвлеклась на коров…

— А Гуннар?

Ночной воздух потряс ужасающий рёв, от которого заложило уши. Мальчишки даже присели от неожиданности, но тут же выглянули за угол. Тогнондахр, продолжая реветь от боли и злобы, носился по хутору, размахивая лапами, круша всё на своём пути. Его хвост, длинный пушистый хвост был объят пламенем! До ноздрей добрался смрад палёного волоса.

— Вот тебе и Гуннар! — прокричал сын Эймунда, указывая на фигурку, которая, петляя, бежала прочь от коровника.

Присмотревшись, Атли разглядел в руках кузена копьё с примотанной к наконечнику паклей. Пакля ещё тлела. Ай да Гуннар! Ай да цвергов сын!

Люди приободрились и принялись швырять в тролля жерди, вымоченные в тюленьем жире. Горели они хорошо, но особых неприятностей чудищу не доставили. Хвост его потух и обуглился, и Тогнондахр был зол, очень зол. Он перестал метаться и начал охоту на своих обидчиков.

Бондам пришлось туго. Сигурд и Свен чудом успели отскочить — бочка с жиром превратилась в большую кляксу на земле. Горм и зять его Хельги, мастерившие из верёвки огромный силок, сами чуть не попались троллю.

Рагнар помянул цвергов и бросился на помощь защитникам хутора. Атли собирался последовать за ним, но его остановила неожиданная догадка. «Отец сказал: я знаю всё, что нужно. Что я знаю?»

Двое человек спрятались в доме. Тогнондахр заметил и теперь разносил его по брёвнышку. Остальные принялись кричать и стучать в щиты, но страшилище твёрдо решило добраться до бедолаг.

«Что я знаю? О троллях, об альвах?» При мысли об альвах в голове зазвучала песня Бьярне.

Тролль нагнулся над сорванной крышей и торжествующе заревел. Мгновенье спустя его лапа выхватила из месива досок и перекрытий человеческую фигурку. И медленно поползла к ужасной пасти.

«Имя! Я знаю имя!»

— Тогнондахр! — раздался звонкий мальчишеский голос.

По телу тролля прошла судорога, крючковатые пальцы разжались и выпустили добычу. Толстая шкура покрылась трещинами и осыпалась мелкой каменной крошкой. Из чудовищной глотки вырвалось что-то похожее на стон.

— Тогнондахр!

Тролль взревел, словно от боли, и повернулся.

— Догони меня, старая развалина! — прокричал Атли и кинулся наутёк.