Тринадцатые Звездные войны

Генри Каттнер ПОДВОДНАЯ ВОЙНА

В полумиле под поверхностью неглубокого венерианского моря стоит на дне черный купол из империума, он накрывает Монтану. Под ним идет карнавал: монтанцы празднуют четырехсотую годовщину высадки землян на Венеру. Под куполом ярко, разноцветно и весело. Мужчины и женщины в масках, целофлексе и шелке бродят по широким улицам, смеются, пьют венерианское вино. Дно моря и гидропонные бассейны перед праздником чистили от деликатесов, чтобы украсить столы благороднорожденных.

Сквозь карнавал скользят мрачные тени мужчин, по ним сразу видно, что они служат в Свободных Отрядах. Нарядная одежда не может скрыть это: кровь и годы войны наложили на этих людей неизгладимую печать. Под масками домино у них жесткие и суровые лица. Загар тоже отличает солдат от жителей подводных куполов: ультрафиолетовые лучи легко проникают под облачный покров Венеры. Они — неприятное добавление к карнавалу; их уважают, но не любят. Они — Свободные Солдаты...

Все это происходит девять веков назад, под поверхностью Моря Мелей, чуть севернее экватора. Вся облачная планета усеяна подводными куполами, и жизнь ее не изменится еще много столетий. Оглядываясь назад — как мы сейчас — с высот цивилизованного тридцать четвертого века, легко заметить, что жители куполов были грубыми и фанатичными дикарями.

Уже давно исчезли Свободные Отряды, острова и континенты планеты покорены, войн нет. Но тогда, во время перемен и яростного соперничества шли почти непрерывные войны. Купала боролись друг с другом, и каждый прилагал максимум усилий, чтобы выбить у другого ядовитые зубы, лишив его запасов кориума — главного источника силы в те дни. Студентам, занимающимся этим периодом, очень нравится изучать легенды, отыскивая в них общественные и геополитические тенденции. Хорошо известно, что лишь один фактор уберег Купола от взаимного уничтожения. Это было джентльменское соглашение, определяющее, что война — дело солдат. Оно позволило подводным городам развивать науку и культуру. Подобный компромисс— вероятно, неизбежный — привел к появлению Свободных Отрядов — странствующих групп высококвалифицированных наемников, к которым обращались, когда какой-то Купол атаковали или он сам хотел напасть на другой.

Ап Таурн в своем знаменитом «Кольце Венеры» излагает эту сагу символическими легендами. Многие источники увековечили чистую правду, которая, к несчастью, слишком часто бывает жестокой. Однако, мы как правило, не вспоминаем, что обязаны современным высоким уровнем культуры именно Свободным Солдатам. Именно благодаря им война не вытиснула мирную общественную и научную работу, она была узкоспециализирована, а развитие техники привело к тому, что человеческая сила уже не имела особого значения. Отряды Свободных Солдат насчитывали по несколько тысяч человек или чуть больше.

Отрезанные от нормальной жизни в Куполах, солдаты вели странную одинокую жизнь. Их заранее обрекали на гибель, но они были необходимы, как допотопные животные, из которых в конце концов возник гомо сапиенс. Без этих солдат Купола втянулись бы в тотальную войну и конец был бы для всех один.

Свободные Солдаты — жестокие, рыцарственные и неукротимые, служащие богу войны так рьяно, что в конце концов его же и уничтожили — продирались сквозь страницы истории, а за ними в туманном воздухе Венеры плыло знамя Марса. Обреченные на гибель, как тиранозавры, они также яростно сражались, и в конце концов канули в вечность.

Стоит, однако, взглянуть на место, которое они занимали в Морскую Эру. Благодаря им цивилизация достигла и значительно превзошла уровень, до которого некогда развилась на Земле.

Свободные Солдаты занимают важное место и в межпланетной литературе. Впрочем, они сейчас уже перешли в легенды, поскольку были воинами, а войны исчезли стразу после Объединения. Однако, по духу они ближе нам, чем люди Куполов.

Эта история, опирающаяся и на легенды, и на факты, рассказывает о типичном солдате того времени. Впрочем, возможно, что его просто выдумали.

Брайн Скотт выпил обжигающий уисквеплюс и обвел взглядом прокуренную таверну. Это был сильный, плечистый мужчина с каштановыми волосами, чуть припорошенными сединой, и подбородком, чуть попорченным старым шрамом. Ему было за тридцать, выглядел он ветераном — собственно, ветераном он и был. Ему хватало здравого смысла, чтобы носить скромную одежду из целофлекса, а не крикливые шелка и радужные ткани, от которых рябит в глазах.

Снаружи, за прозрачными стенами, веселая толпа фланировала по движущимся Дорогам, но в таверне царила тишина, и слышен был только голос арфиста, он пел старую балладу. Наконец песня кончилась. Раздались жидкие хлопки, а потом из динамиков под потолком появилась оглушительная мелодия. Настроение тотчас переменилось. Мужчины и женщины в ложах и возле бара засмеялись, оживленно заговорили. Пары начали танцевать.

Стройная загорелая девушка с черными блестящими кудрями, рассыпанными по плечам, сидевшая рядом с Брайаном, вопросительно взглянула на него.

— Пойдем, Брайан?

Скотт вымученно улыбнулся.

— Пожалуй, Джина.

Он встал и она грациозно скользнула в его объятия. Брайан танцевал не очень хорошо, но недостаток умения возмещал тем, что подлаживался под девушку. Джина подняла к нему лицо с высокими скулами и ярко-пурпурными губами.

— Забудь о Бинне. Он просто старается тебя завести.

Скотт глянул в сторону дальней ложи, там две девушки сидели в обществе мужчины, лейтенанта Фредерика Бинне из Отряда Дуне. Это был высокий костлявый человек со злым лицом, его правильные черты то и дело кривила саркастическая усмешка, а темные глаза колко поблескивали из-под кустистых бровей. Он как раз показывал пальцем на танцующую пару.

— Знаю,— сказал Скотт,— и это неплохо ему удается. Ну и черт с ним! Я теперь капитан, а он так и остался лейтенантом. Ему не повезло. В следующий раз он будет выполнять приказ, не станет ломать строй, пытаясь атаковать нахрапом.

— Так как же было на самом деле? — спросила Джина— Об этом так много толкуют...

— Как всегда. Бинне давно ненавидит меня... впрочем, взаимно. Мы с самого начала на дух не переносим друг друга. Каждый раз, когда меня повышали, он локти кусал с досады. Если честно, он служит дольше меня и заслуживает продвижения в первую очередь, но корчит из себя умника, причем в самые неподходящие моменты.

— И много пьет,— добавила Джина.

— Это пусть. Мы уже три месяца в Куполе Монтана, и ребят замучило безделье. И такое вот отношение тоже, — Скотт кивнул в сторону двери, где сержант препирался с хозяином, — Нижним чинам, видите ли, вход запрещен. Черт бы их всех побрал!

Из-за шума они не могли слышать спора, но смысл его не вызывал сомнений. Наконец солдат плюнул на пол, выругался и ушел. Какой-то толстяк в пурпурных шелках одобрительно заметил:«Хоть здесь отдохнуть от солдафонов!»

Лейтенант Бинне встал и подошел к ложе толстяка. Руки его едва заметно дрожали.

«Плевать на этого штатского, — подумал Скотт— Пойдет только на пользу, если Бинне расквасит ему морду».

Похоже, дело шло к тому — толстяк сидел с девушкой и вовсе не собирался отступать. Бинне явно говорил ему что-то оскорбительное.

Вспомогательный динамик выбросил из себя несколько быстрых слов, потерявшихся в общем гомоне. Однако тренированное ухо Скотта ухватило смысл. Он кивнул Джинне, многозначительно причмокнул и сказал:

— Вот так-то.

Девушка тоже услышала и отпустила его. Капитан направился к ложе толстяка как раз в тот момент, когда началась драка. Штатский, красный как индюк, ударил внезапно, случайно попав по скуле Бинне. Лейтенант, неприятно улыбаясь, отступил на шаг и сжал кулаки. Скотт схватил его за плечо.

— Спокойно, лейтенант.

Бинне в ярости повернулся к нему.

— Не лезь не в свое дело. Дай мне...

Толстяк заметил, что его противник отвлекся, почувствовал прилив отваги и набросился на лейтенанта. Скотт заслонил Бинне и наотмашь ударил штатского по лицу, одновременно сильно толкнув. Толстяк повалился на свой столик, а когда поднялся, увидел в руке Скотта оружие.

— Займитесь лучше вязанием, — сухо посоветовал ему капитан.

Толстяк облизал разбитые губы, помешкал, но все-таки сел, бормоча что-то о чертовых сукиных детях — Свободных Солдатах.

Бинне старался высвободиться и был уже готов ударить капитана. Скотт спрятал оружие в кобуру.

— Приказ, — сказал он, кивнув на динамик. — Слышал?

«..мобилизация. Людям Дуне собраться в штабе. Капитану Скотту явиться в Администрацию. Срочная мобилизация...»

— Ясно— процедил Бинне, все еще взбешенный— О’кей, я понял. Но на эту гниду мне хватит пары минут.

— Ты забыл, что такое срочная мобилизация? — повысил голос Скотт— Может, придется сразу выступать. Это приказ, лейтенант.

Бинне с видимым разочарованием козырнул и ушел, а Скотт направился к своей ложе. Джина взяла перчатки и сумочку, быстро подкрасила губы.

— Я буду дома, Брайан, — сказала она совершенно спокойно, — Удачи.

Он быстро поцеловал ее, чувствуя нарастающее возбуждение в предчувствии близкого боя. Джина понимала его. Улыбнувшись, она легонько погладила его по голове, встала, и они бок о бок вышли в веселый хаос Дорог.

Душистый ветерок коснулся лица Скотта, и он скривился. Во время карнавалов Купола становились для Свободных Солдат еще менее приятны, чем обычно. Они еще мучительнее ощущали пропасть, что отделяла их от жителей подводных городов. Скотт проложил себе дорогу сквозь толпу, таща Джину к скоростному центральному полотну. Они нашли себе сидячие места.

На развилке в форме клеверного листа Скотт покинул девушку и направился в сторону Администрации — группы высоких зданий в центре города, где располагались основные технические и политические департаменты. Только лаборатории находились в пригородах, ближе к основанию Купола. Примерно в миле от города стояло несколько маленьких исследовательских куполов, но там проводили только самые опасные эксперименты. Взглянув вверх, Скотт вспомнил катастрофу, превратившую науку в подобие масонской ложи. Над центральной площадью висел свободный от пут гравитации глобус Земли, полуприкрытый черным пластиковым саваном. В каждом Куполе была такая же вечная памятка об утраченной родной планете.

Взгляд Скотта последовал еще дальше, к куполу, словно мог пройти сквозь империум, полмили воды и облачный покров к висящей в пространстве белой звезде, светимостью в четыре раза меньше Солнца. Это все, что осталось от Земле после того, как два столетия назад ученые расщепили атомы. Катастрофы ширилась, как пожар, перепахивая континенты, сравнивая горы с равнинами. В библиотеках хранились видеозаписи этого апокалипсиса. Возникла религиозная секта — Люди Нового Суда — призывавшая к полному уничтожению науки. И по сей день кое-где существовали последователи этого учения. Однако, когда техники, объединившись, раз и навсегда запретили эксперименты с атомной энергией и постановили, что ее применение должно караться смертью, секта почти полностью утратила свое влияние. Техники никого не принимали в свое сообщество без обязательной «Клятвы Миневры».

«... работать на благо людей... предпринимая все возможные предосторожности... получать у властей разрешение на проведение рискованных экспериментов, представляющих опасность для человечества... никогда не забывать оказанного мне доверия и всегда помнить о смерти родной планеты, вызванной неправильным использованием знания...»

Земля. На взгляд Скотта это был странный мир. Например, там был солнечный свет, не профильтрованный сквозь облачный покров. На Земле оставалось совсем немного неизученных районов, а здесь, на Венере, где еще не освоили континенты, было одно сплошное пограничье. В Куполах властвовала высокоспециализированная общественная культура, а на поверхности царил первобытный лес, там только Свободные Солдаты держали свои Крепости и флот. Флот служил для сражений, а в Крепостях жили техники, поставлявшие новейшие средства для ведения войны. В Куполах терпели визиты Свободных Отрядов, но не давали им места для штаб-квартир — настолько сильна была неприязнь, настолько глубока была в сознании штатских пропасть между войной и мирным развитием цивилизации.

Движущаяся дорога под ногами Скотта превратилась в лестницу и подняла его к зданию Администрации. Скотт перешел на другую Дорогу — та доставила его к лифту — и спустя несколько минут уже стоял перед портьерой с портретом Дэна Кросби, президента Купола Монтана.

— Входите, капитан, — донесся голос Кросби, и Скотт, пройдя за портьеру, оказался в небольшой комнате. Стены здесь были покрыты фресками, а большое окно открывало вид на город. Кросби сидел за столом. «Он похож на старого потасканного клерка из романа Диккенса», — подумалось Скотту. На деле же, Кросби был одним из крупнейших социополитиков Венеры.

Цинк Рис, командир Свободного Отряда Дуне, сидел в кресле, являя собой полную противоположность Кросби. Казалось, вся влага из тела Риса испарилась под лучами ультрафиолета много лет назад, оставив мумию из коричневой кожи и мышц. В этом человеке не было ни следа мягкости, его улыбка больше походила на гримасу, а мускулы под смуглой кожей — на тросы.

Скотт козырнул, и Рис жестом разрешил ему сесть. Тлеющий в глазах цинка жар говорил о многом — орел упивался запахом крови. Кросби почувствовал это, и на его бледном лице появилась саркастическая улыбка.

— Каждый должен выполнять свою работу, — с иронией сказал он. — Думаю, после такого долгого отпуска я стал бы никуда не годен. Но на этот раз, Рис, вас ждет серьезная битва.

Мускулы Скотта автоматически напряглись. Рис взглянул на него.

— Атакует купол Вирджиния. Они наняли Морских Дьяволов, отряд Флинна.

Воцарилась тишина. Обоим Свободным Солдатам не терпелось обсудить предстоящую операцию, но они не хотели начинать этот разговор в присутствии штатского, даже если он сам президент Купола Монтана. Кросби встал.

Значит, с деньгами вопрос решен!

— Да, — подтвердил Рис. — Думаю, битва произойдет через несколько дней. Вероятно, вблизи Венерианской Впадины.

— Хорошо. Надеюсь, вы позволите выйти мне на несколько минут! Я буду... — Не закончив фразы, он откинул портьеру и вышел.

Рис угостил Скотта сигаретой.

— Капитан, что вы что-нибудь знаете о Морских Дьяволах?

— Знаю, что одни мы не справимся.

— Верно. У нас не хватает людей, вооружения. А Морские Дьяволы недавно объединились с Легионом О’Брайена, когда сам О’Брайен погиб в полярной авантюре. Это сильный отряд, очень сильный. К тому же у них есть неприятная особенность — они предпочитают атаковать подводными лодками. Думаю, придется использовать план«Аш-семь».

Скотт зажмурился, мысленно перелистывая картотеку. Каждый отряд Свободный Солдат имел постоянно обновляемые планы боевых действий применительно к другим отрядам. Их уточняли, когда происходили перегруппировки, когда военные единицы объединялись и расклад сил менялся в пользу той или иной стороны. Планы были настолько детальны, что их можно было реализовать в любой момент. План«Аш-семь», насколько помнил Скотт, предполагал использование услуг Банды — небольшого, но отлично организованного отряда Свободных Солдат под командой цинка Тома Мендеса.

— Хорошо— сказал Скотт— Мы можем их нанять.

— Пожалуй. Цена еще не определена. Я связывался с ними по видеофону на тайном канале, но они уходят от прямого ответа. Мендес будет тянуть до последней минуты, чтобы продиктовать свои условия.

— Чего они хотят?

— Пятьдесят тысяч наличными и пятьдесят процентов добычи.

— По-моему, хватит и тридцати.

Рис кивнул и добавил:

— Я предложил ему тридцать пять. Я думаю послать тебя в их Крепость с неограниченными полномочиями. Конечно, можно обратиться и к другому отряду, но у Мендеса отличные суда с подводными детекторами, они лучше всего подходят против Морских Дьявол. Может, мы еще договоримся по видеофону, но если нет, тебе придется поехать к Мендесу и попытаться сбить цену раза в два.

Скотт потер старый шрам на подбородке.

— А тем временем лейтенант Бинне будет отвечать за мобилизацию. Когда...

— Я связался с нашей Крепостью. Воздушные транспортные уже в пути.

— Это будет неплохая битва, — ответил Скотт, и взгляды мужчин встретились.

Рис тихо засмеялся.

— И неплохая добыча. У Купола Вирджиния много кориума... не знаю сколько именно, но много.

— Чем на сей раз вызвано нападение?

— Думаю, все как всегда, — равнодушно ответил Рис. — Имперские замашки. Кто-то из Купола Верджиния разработал новый план овладения остальными крепостями. Все как всегда.

Когда портьера отошла в сторону, они встали, приветствуя президента Кросби, какого-то мужчину и девушку. Мужчина выглядел молодо, жгучие лучи еще не превратили его лицо в окаменевшую маску. Девушка была так прелестна, что даже напоминала пластиковую куклу. Волосы ее были ярко-зелеными. Красота ее была необычна — девушка очаровывала с первого взгляда.

— Моя племянница Илен Кэн, — сказал Кросби, — и племянник Норман Кэн.

Потом он представил офицеров, и все заняли свои места.

— Может, выпьем чего-нибудь? — предложила Илен— Здесь у вас все официально до тошноты. Кроме того, война еще не началась.

Кросби покачал головой.

— Никто тебя сюда силком не тащил. Не пытайся превратить совещание в вечеринку, у нас мало времени.

— Ладно, — буркнула Илен— Я могу подождать. — Она с откровенным интересом разглядывала Скотта.

— Я хотел бы вступить в Свободный Отряд Дуне— вставил Норман Кэн. — Заявление уже подал, но сейчас, когда вот-вот начнется война, мне бы очень не хотелось ждать, пока его рассмотрят. Поэтому...

Кросби взглянул на Риса.

— Я поддерживаю его просьбу, хотя решение, конечно, за вами. Мой племянник не такой как все: он романтик и никогда не любил жизнь в Купле. Год назад он уехал и вступил в отряд Старлинга.

— В эту банду? — Рис поднял брови. — Это не лучшая рекомендация, Кэн— ведь они даже не имеют статуса Свободного Отряда. Скорее, это банда террористов, совершенно лишенных понятия о чести. Говорят даже, что они используют атомное оружие.

Кросби удивленно посмотрел на него.

— Я ничего такого не слышал.

— Это всего лишь слухи. Если же они когда-нибудь подтвердятся, Свободные Отряды — все до единого — объединятся и разнесут Старлинга в пыль.

Норман Кэн смутился.

— Я вел себя глупо. Но мне хотелось участвовать в сражениях, а группа Старлинга без разговоров приняла меня.

Цинк откашлялся.

— Это в их стиле. Лихие романтики, не понимающие, что такое настоящая война. У них всего лишь полтора десятка техников. И никакой дисциплины... как у патриотов. Современную войну, Кэн, не могут выиграть романтичные дикари, гоняющиеся за безнадежными иллюзиями. Современный солдат — это тактик, который умеет думать и объединять все свои силы в одно целое, и к тому же дисциплинированный. Если ты вступишь в наш Отряд, придется забыть все, чему ты научился у Старлинга.

— Так вы меня берете?

— Боюсь, это не совсем разумно. Сначала ты должен пройти обучение.

— Но у меня есть опыт...

— Вы окажете мне личное одолжение, цинк Рис, — сказал Кросби, — если согласитесь принять его. Раз уж мой племянник хочет стать солдатом, я охотнее всего отдал бы его в Отряд Дуне.

Рис пожал плечами.

— Что ж, хорошо. Капитан Скотт распорядится насчет тебя, Кэн. И помни: главное у нас — дисциплина.

Парень с трудом сдержал радостную улыбку.

— Спасибо!

— Капитан, — добавил Рис.

Скотт встал, кивнул Кэну, и они вместе вышли. В приемной стоял видеофон, и Скотт вызвал временный штаб Дуне в куполе Монтана. Оператор, принявший вызов, вопросительно смотрел на него с экрана.

— Говорит капитан Скотт. У нас пополнение.

— Да, капитан. Гогов фиксировать.

Скотт подтолкнул Кэна вперед и приказал:

— Сделай снимок этого человека, он отправляется прямо в штаб. Имя — Норман, фамилия — Кэн. Внеси его в список без обучения, это личный приказ цинка Риса.

— Прин, го, капитан.

Скотт выключил аппарат. Кэн никак не мог справиться с улыбкой.

— Готово, — буркнул капитан с ноткой симпатии в голосе. — Все улажено. Какая у тебя специальность?

— Водолеты, капитан.

— Хорошо. И еще одно: не забывай, что сказал цинк Рис. Дисциплина чертовски важна, а ты, возможно, еще не до конца понял это. Сейчас идет не война плаща и кинжала, не кавалерийская атака. Увлекательные приключения ушли в прошлое вместе с крестоносцами. Выполняй приказы, и у тебя нс будет неприятностей. Удачи тебе.

— Спасибо, капитан. — Кэн козырнул и ушел, широко шагая и раскачиваясь на ходу. Скотт усмехнулся. От этого парень быстро отучится.

Женский голос, раздавшийся совсем рядом, заставил его резко повернуться. Рядом стояла Илен Кэн, стройная и прелестная в своем наряде из целофлекса.

— Оказывается, вы достаточно человечны, капитан, — заметила она. — Я слышала, что вы говорили Норману.

Скотт пожал плечами.

— Я сказал это для его пользы и для блага Отряда. Даже один безрассудный солдат может причинить массу неприятностей, мисс Кэн.

— Я завидую Норману— ответила она— Вы ведете восхитительную жизнь, и мне бы тоже хотелось так пожить... немного. Я — один из тех отходов цивилизации, которые совсем уж ни на что не годны. По этой причине один свой талант я довела до совершенства.

— Какой?

— Думаю, это можно назвать гедонизмом. Я наслаждаюсь жизнью, скучать почти не приходится, но именно сейчас я скучаю. Мне нужно поговорить с вами, капитан.

— Слушаю, — сказал Скотт.

Илен Кэн скривилась.

— Я не то имею в виду. Я хотела бы поглубже проникнуть в вашу душу, но безболезненно. Скажем, ужин и танцы... это реально?

— Сейчас нет времени, — ответил Скотт. — В любой момент мы можем получить приказ...

Он сам не знал, хочет ли пойти с этой девушкой, хотя она его заинтересовала. Илен представляла собой самую интересную часть неизвестного ему мира, а все прочее его совершенно не трогало. Геополитики или наука, не связанная с армией, ничего не говорили Скотту, были слишком чужды для него. Однако все люди соприкасаются в одной точке — удовольствии. Скотт еще не мог понять развлечения подводного общества, но их работа и обычаи были для него совершенно чужды.

Портьера откинулась, вошел цинк Рис, прищурился.

— Мне нужно кое-что вам передать, капитан, — объявил он.

Скотт понял значение этих слов: прошли предварительные пере говоры с цинком Мендесом. Он кивнул головой.

— Слушаюсь. Мне явиться в штаб?

Суровое лицо Риса как-будто расслабилось, когда он взглянул на Илен, а потом на Скотта.

— До рассвета можешь быть свободен. До тех пор ты мне не нужен, но в шесть утра явись в штаб. Само собой, у тебя есть личные дела.

— Понял, цинк, — Скотт проводил Риса взглядом. Конечно, они мели в виду Илен, но она этого не знала.

— Ну как? — спросила она. — Я отвергнута? Могли бы хоть угостить меня коктейлем.

Времени впереди было много.

— С удовольствием, — ответил Скотт.

Илен протянула ему руку, и они спустились в лифте на нижний уровень.

Когда они встали на одну из дорог, Илен повернула голову и перехватила взгляд Скотта.

— Я кое-что забыла, капитан. Ведь вы могли условиться с кем-нибудь заранее, а я даже...

— Я даже ничего не планировал, — ответил он. — Ничего существенного.

И это была правда. Поняв ее, он почувствовал благодарность к Джине. Связь с ней была довольно своеобразной и самой разумной при его профессии. Это называли свободным супружеством. Джина была ему не женой и не любовницей, а чем-то средним. Свободные Солдаты не имели привычки к семейной жизни. В Куполах они были гостями, а в своих крепостях — солдатами. Взять женщину в крепость — все равно, что оставить корабль на линии огня. Вот почему женщины Свободных Солдат жили в куполах, перебираясь из одного в другой следом за своими мужчинами, а поскольку над солдатами всегда висела тень смерти, связь эта была достаточно свободной. Джина и Скотт жили в свободном супружестве пять лет, никогда не ставя друг другу никаких условий. Никто не ждал верности от Свободного Солдата. Они подчинялись железной дисциплине, а когда расслаблялись в периоды мира, маятник отклонялся в обратную сторону.

Для Скотта Илен была ключом, который мог бы открыть ему двери Купола — двери, ведущие в мир, к которому он не принадлежал и которого не мог до конца понять.

Скотт обнаружил такие изыски, о которых даже не подозревал. Илен, страстная гедонистка, посвящала именно жизнь таким тонкостям, они составляли смысл всех ее действий. Например, вот такая мелочь: чтобы придать особый вкус крепкому коктейлю «Лунный Цветок», нужно процеживать его через насыщенный лимонным соком кусочек сахара, зажатый между зубами. Скотт всю жизнь предпочитал уисквеплюс, и как каждому солдату, ему не нравилось то, что он называл гидропонными напитками. Однако коктейли Илен, действовали не менее успешно, чем терпкий, жгучий, янтарный уисквеплюс. В эту ночь она научила его таким тонкостям, как паузы между глотками, чтобы вдохнуть газа счастья, как объединение чувственного возбуждения с психическим при помощи аттракционов луна-парка. Все это могла знать только девушка вроде Илен. Но она не была типичной обитательницей купола. По ее словам, она была отростком, случайным и бесполезным цветком на виноградной лозе, тянувшейся вверх многими побегами — учеными, техниками и социополитиками. Илен, как и Скотт, была по-своему обречена на гибель. Подводные жители служили Миневре, Скотт — Марсу, а Илен — Афродите, не только как богине любви, но и как покровительнице искусства и наслаждения. Между Скоттом и Илен была такая же разница, как между Вагнером и Штраусом. В обоих сквозила приглушенная горько-сладкая печаль, на которую сами они редко обращали внимание. Их объединяло чувство какой-то безнадежности.

Во время карнавала ни Илен, ни Скотт не надевали масок. Лица их были как бы масками сами по себе. Оба развили в себе сдержанность, хотя каждый своим способом. Сжатые губы Скотта сохраняли свой сильное выражение, даже когда он улыбался. А Илен улыбалась так часто, что это не имело никакого значения.

Далеко за полночь они сидели на Олимпе, и стены вокруг них словно бы исчезли. Быстро гонимые волны серых, слегка подсвеченных туч хаотично проплывали мимо, приглушенные воем искусственного ветра. Они были одни, словно древние боги.

«Земля же была безвидна и пуста, и дух божий носился над водой...» Вне этого помещения не было ни людей, ни мира; здесь автоматически менялись ценности, а психические тормоза меняли смысл и цель.

Скотт лег поудобнее на полупрозрачном кресле, похожем на облако. Илен поднесла к его ноздрям баллончик с газом счастья, Но капитан покачал головой.

— Не сейчас, Илей...

Она выпустила баллончик и он покатился по полу.

— Я тоже не хочу. Излишек вызывает пресыщение, Брайан. Всегда должно оставаться что-то непознанное, такое, что можно попробовать в следующий раз. У тебя это есть, у меня — нет.

— Каким это чудом?

— Удовольствия... тут есть некие пределы человеческой выносливости. Со временем я выработала в себе психическую и физическую устойчивость ко всему. Если же говорить о тебе, то твое приключение всегда последнее — ты не знаешь, когда придет смерть, не можешь ее предвидеть. Планировать наперед скучно, ценны только неожиданности.

Скотт покачал головой.

— Смерть тоже неинтересна — она разом зачеркивает все и вся. Или же..— он заколебался, подыскивая слова— В этой жизни ты можешь планировать, можешь вырабатывать ценности, поскольку они опираются на некие основы. Скажем, на арифметику. А смерть — это переход к иным ценностям, совершенно неведомым. Законы арифметики неприменимы к геометрии.

— Думаешь, у смерти есть свои правила?

— Возможно, это полное отсутствие правил, Илен. Человек живет, зная, что жизнь подчинена смерти... на этом стоит цивилизация. Потому-то цивилизация опирается на целую расу, а не на единицу. Общественный инстинкт.

Она серьезно смотрела на него.

— Вот уже не думала, что свободный Солдат окажется философом.

Скотт закрыл глаза и расслабился.

— В Куполах! ничего не знают о Свободных Солдатах. И не хотят знать. А мы — люди. Вполне интеллигентные люди. Наши техники также искусны, как ученые Куполов.

— Но работает на войну.

— Война неизбежна, — заметил Скотт. — По крайней мере, сейчас.

— Ты мог бы рассказать, как вляпался во все это?

Он рассмеялся

— О, тут нет никаких страшных тайн. Я вовсе не беглый убийца.

Родился в куполе Австралия. Отец был техником, зато дед — солдатом. Думаю, это у меня в крови. Я перепробовал много занятий и профессий, и все без толку. Мне хотелось чего-то такого... черт возьми, сам не знаю, чего. Такого, что захватывает тебя всего, без остатка, как сражение. Это почти религия. Скажем, сектанты — Люди Нового Суда — явные фанатики, но для них религия — единственная ценность.

— Это бородатые, грязные и не совсем нормальные люди.

— Потому что их религия основана на ложных предпосылках. Есть и другие религии, стоящие на иных принципах, но для меня любая религия была бы слишком пресной.

Илен внимательно смотрела на его суровой лицо.

— Ты предпочел бы орден меченосцев? Или, скажем, Мальтийских Рыцарей, сражающихся с сарацинами?

— Пожалуй. У меня не было никакой системы ценностей. Кроме того, я солдат.

— А какое значение имеют для тебя Свободные Отряды?

Скотт открыл глаза, улыбнулся девушке и вдруг сделался похожим на мальчишку.

В сущности, небольшое. Они действуют на чувства. Если подумать, поймешь, что это просто липа, такой же вздор как Люди Нового Суда. Войны — пережиток прошлого. У нас нет никакой настоящей цели. Думаю, большинство из нас понимают, что у Свободных Отрядов нет будущего. Через пару сотен лет...

— И все же ты останешься с ними. Почему? Ведь не из-за денег же?

— Нет... Это как наркотик. Вспомни древних викингов с их безумной храбростью. Мы им сродни. Для людей из Крепостей их Отряд — это отец, мать, ребенок и Господь всемогущий. Он сражался с другими Свободными Отрядами, но ненависти к ним не испытывает: ведь все они служат одному божку на глиняных ногах. Каждая победа, равно как и поражение, приближает общий конец.. Мы сражаемся, чтобы защитить культуру, которая в результате откажется от нас. Куполам — когда они наконец объединятся — не нужны будут вооруженные силы. И я вижу в этом некую закономерность. Будь войны неотъемлемой частью цивилизации, каждый Купол: держал бы свою армию. Но они изолируются от нас; мы для них — неизбежное зло. Если бы можно было покончить с войной прямо сейчас! — Скотт непроизвольно стиснул кулаки. — Так много мужчин нашли бы свое счастье в Куполах. Но пока будут существовать Свободные Отряды, будут и добровольцы.

Илен пила коктейль, глядя на серый хаос туч, волнами проплывающих мимо. В приглушенном мерцающем свете лицо Скотта походило на черную глыбу со светлыми пятнышками, мерцающими в его глазах. Она осторожно коснулась его руки.

— Ты солдат, Брайан, и не сможешь измениться.

Скотт горько улыбнулся.

— Конечно, нет, мисс Илен Кэн! Или ты думаешь, что война — это только нажимать на курок? Я армейский стратег, и это потребовало от меня десяти лет зубрежки, причем куда более напряженной, чем в Техническом Институте Купола. Я должен знать о войне все, начиная с траектории снаряда и кончая психологией толпы. Это самая крупная ветвь науки, известная в Системе. И самая бесполезная, поскольку война умрет, самое большое, через пару веков. Илен, ты никогда не видела Крепости Свободных Солдат. Там процветает наука, настоящая наука, хотя она и направлена исключительно на военные цели. У нас есть собственные психологи и инженеры, они рассчитывают все — от артиллерии до коэффициента трения на водолетах. У нас есть литейные заводы и мельницы. Каждая Крепость — это город, созданный для войны, подобно тому, как купола созданы для технического прогресса.

— Эго так сложно?

— Исключительно сложно и совершенно безнадежно. Многие из нас понимают это. Да, мы сражаемся потому, что уже не можем без этого. Мы обожаем наши Отряды и живем только во время войны, а это ущербная жизнь. В Куполах жизнь значительно полнее. У вас есть работа и развлечения, созданные специально для вас. А нам они не подходят.

— Для меня тоже, — заметила Илен. — Всегда ведь бывают неприспособленные. У тебя же есть raison d’etre — ты солдат. А я не могу вести жизнь, состоящую из одних удовольствий, но другого выхода у меня нет.

Пальцы Скотта сжали ее ладонь. — Ты, по крайней мере, продукт цивилизации, а я стою вне ее.

— С тобою, Брайан, все могло бы стать лучше. На минуту. Сомневаюсь, что дальше.

— Да, могло бы.

— Это теперь ты думаешь так. Наверное, ужасно чувствовать себя тенью.

— Конечно.

— Я хочу быть с тобой, Брайан, — сказала Илен, повернув к нему лицо. — Хочу, чтобы ты остался здесь. Мне нужна твоя сила, а я могу научить тебя, как лучше прожить такую жизнь, как в нее войти. Показать, что такое настоящий гедонизм. Ты мог бы составить мне компанию.

Скотт молчал и Илен некоторое время вглядывалась в него.

— Неужели война так много значит для тебя? — спросила она наконец.

— Нет, — ответил он. — Вовсе нет. Это как воздушный шарик: ты знаешь, что внутри он пуст.«Часть отряда!»— Он рассмеялся— Вообще-то, я не испытываю колебаний, я сам по себе. Общество не может базироваться на обреченных фантазиях. Я думаю, что главное

— это мужчины и женщины, и просто ничего больше.

— Мужчины и женщины или человечество?

— Нет, не человечество, — неожиданно резко сказал он. — Пусть человечество катится к дьяволу — оно не сделало для меня ничего хорошего. Я могу приспособиться к новому образу жизни, не обязательно к гедонизму. Я — специалист во многих областях и смогу найти работу в куполе Монтана.

— Как хочешь. Я никогда не пробовала. Наверное, я фаталистка. А... что будет с нами, Брайан?

В призрачном свете ее глаза сверкали словно изумруды.

— Я вернусь, — ответил Скотт. — И останусь здесь навсегда.

— Вернешься? — переспросила Илен. — А почему бы тебе не остаться прямо сейчас?

— Наверное, потому что я полный идиот. Я нужен цинку Рису.

— Рису или Отряду.

Скотт хитро улыбнулся.

— Нет, не Отряду. Просто у меня есть дело, которое нужно сделать. Я много лет был рабом, делал вид, что для меня важен явный вздор, знал, что поклоняюсь соломенному снопу... Нет, я хочу жить как ты, такой жизнью, о которой прежде ничего не знал. Я вернусь, Илен. Это серьезнее, чем любовь. По отдельности мы лишь половинки, а вместе можем составить целое.

Она молча смотрела на Скотта. Он наклонился и поцеловал ее.

На рассвете он вернулся домой. Джина упаковала его вещи и теперь спала, разметав темные волосы по подушке. Скотт не стал будить ее. Он тихо побрился, принял душ и оделся. Город был похож на чашу, до краев заполненную неподвижностью и ожиданием.

Когда он вышел из ванной, застегивая форменку, стол был уже раздвинут, и перед ним стояли два стула. Вошла Джина в широком халате, поставила чашки и налила кофе.

— Доброе утро, солдат, — сказала она. — Найдешь время на завтрак?

— Угу. — Скотт, слегка поколебавшись, поцеловал ее.

До этой минуты разрыв с Джиной казался ему простым делом. Она не будет протестовать. В конце концов, это главное в свободном супружестве. И все же...

Она села в кресло и распечатала пачку сигарет.

— Устал?

— Нет. Я накачался витаминами и чувствую себя вполне хорошо.

— В большинстве баров имелись освежающие кабинеты, где можно было снять эффект слишком большого количества возбуждающих веществ, и Скотт чувствовал себя по-настоящему хорошо. Он задумался, как сказать Джине об Илен, но она избавила его от этих забот.

— Если это девушка, Брайан, то не беспокойся. Нет смысла принимать решение, пока не кончилась война. Она долго продлится?

— Нет. Думаю, неделю или около того. Ты же знаешь — одно сражение может все решить. Эта девушка...

— Надеюсь, не из Купола?

— Из Купола.

Джина удивленно вытаращилась на него.

— Ты спятил...

— Я как раз хотел объяснит, — неторопливо ответил Скотт, — дело не только в ней. Мне осточертел Отряд Дуне, и я хочу покончить с этим.

— Таким вот образом?!

— Да, таким вот образом.

Джина покачала головой.

— Женщины Куполов слабы.

— Так и должно быть, ведь их мужчины не солдаты.

— Делай, как знаешь. Я буду ждать твоего возвращения. Понимаешь, Брайан, мы были вместе пять лет и хорошо приспособились друг к другу. И дело не в философии или психологии. Тут все гораздо сложнее. Мы — это мы. Как мужчина и женщина, мы можем неплохо жить и дальше. А есть ведь еще и любовь. Эти чувства важнее того, что маячит где-то в перспективе. Тебя могут волновать будущие радости, но ты не можешь их переживать.

Скотт пожал плечами.

— Скажем так: я начал забывать о планах на будущее и сосредоточился на Брайане Скотте.

— Еще кофе?.. Я пять лет езжу за тобой от Купола к Куполу, и каждый раз, когда ты идешь на войну, жду и гадаю, вернешься ли ты. Я просто частица твоей жизни. Иногда мне казалось, что самая важная. Солдата в тебе семьдесят пять процентов, я — остальные двадцать пять. Я считала, что тебе нужны эти двадцать пять процентов, по-настоящему нужны. Ты можешь найти себе другую женщину, но и она потребует для себя эти двадцать пять процентов.

Скотт ничего не ответил. Джина выдохнула дым.

— О’кей, Брайан. Я подожду.

— Дело здесь не в той девушке. Случайно она подходит к модели, которая мне нужна. А ты...

— Я никогда не могла приспособиться к такой модели, — мягко ответила Джина. — Свободным Солдатам нужны женщины, готовые стать их женами. Если угодно, незаконными женами. Главное здесь — не требовать слишком много. Правда, есть и другие причины. Нет, Брайан, даже ради тебя я не смогу превратиться в жительницу Купола. Это была бы уже не я. Я перестала бы себя уважать, если бы вела фальшивую, в моем представлении, жизнь. Да и ты перестал бы любить меня. Уж лучше оставаться собой, женой солдата. Пока ты будешь служить в Отряде Дуне, я буду тебе нужна. Но если ты изменишься...

Скотт нахмурился и закурил.

— Трудно сказать наперед.

— Может, я тебя не понимаю, но зато не задаю вопросов и не пытаюсь на тебя влиять. Пока ты нуждаешься во мне — яс тобой. Большего я предложить не могу, но для Свободного Солдата и этого хватит. А для жителя Купола этого либо слишком мало, либо слишком много.

— Мне будет тебя не хватать, — сказал он.

— Это мне тебя будет не хватать. — Хотя под столом она крепко сжимала пальцы, лицо ее не изменило выражения. — Уже поздно. Давай-ка я проверю твой хронометр, — Джина перегнулась через стол, подняла руку Скотта и сравнила время на его часах с часами на стене. — О’кей. В дорогу, солдат.

Скотт встал, поправив ремень. Потом наклонился, собираясь поцеловать Джину. Она сначала отвернулась, но потом все же потянулась к нему.

Больше они не сказали друг другу ни слова. Скотт одернул форменку и быстро вышел. Девушка сидела неподвижно, в пальцах ее дымилась забытая сигарета. Брайан бросил ее ради другой женщины и иной жизни, но это сейчас казалось неважным. Как всегда, так и теперь, важным было то, что жизнь его снова в опасности.

«Избавь его ото всех бед...»

И для нее наступила тишина и ожидание. По крайней мере, это осталось прежним. Она взглянула на часы.

Минуты уже начали растягиваться

Когда Скотт явился в штаб, лейтенант Биннет следил за посадкой на корабль последних людей Отряда Дуне. Он бодро козырнул капитану — похоже, ночная работа ничуть его не утомила.

— Все в порядке, капитан.

— Хорошо, — Скотт кивнул. — Цинк Рис здесь?

— Только что приехал— Бинне указал на портьеру, а когда Скотт двинулся к ней, пошел следом.

— Что такое, лейтенант?

Бинне понизил голос:

— Бронсон подхватил лихорадку. — Он забыл добавить «капитан». — Он должен был командовать левым флангом флота. Я хотел бы получить это место.

— Посмотрю, что можно сделать.

Бинне поджал губы, но ничего не сказал. Он вернулся к своим людям, а Скотт вошел в кабинет цинка. Рис говорил по видеофону.

— Добрый день, капитан, — сказал он щурясь. — Я разговаривал с Менденсом.

— Ну, и?..

— Он по-прежнему настаивает на пятидесяти процентах выкупа. Придется тебе встретиться с ним. Постарайся сбить цену. И свяжись со мной из крепости Мендеса.

— Ясно, цинк.

— И еще одно: Бронсон в лазарете.

— Я слышал. По-моему, лейтенант Бинне вполне может принять командование левым флангом...

Рис отмахнулся.

— Подождем. Мы не должны поощрять индивидуализм. В прошлую войну лейтенант попытался воевать сам по себе, а мы не можем рисковать. Думай об Отряде Дуне, а не о лейтенанте.

— Он отличный парень и хороший стратег.

— Но не очень силен во взаимодействии. Может, в следующий раз. Пусть левый фланг примет лейтенант Гир, а Бинне ты держи при себе. Ему нужно учиться дисциплине. И возьми водолет до Мендеса.

— Почему не планер?

— Один из наших техников только что закончил настройку экранирующих лучей для связи, и я хочу поскорее установить приборы на всех наших планерах. Бери водолет, до Крепости Мендеса не так уж далеко. Это тот длинный полуостров на юге Ада.

Этот континент даже на картах носил название Ад. Жара была лишь одной из причин. Даже хорошо снаряженные группы, исследующие джунгли, быстро возвращались или погибали. На суше Венеры флора и фауна объединились, не позволяя землянам заселить континент. Многие растения выделяли отравляющие газы. Держались только сильно защищенные прибрежные Крепости — именно потому, что были Крепостями.

Цинк Рис нахмурился, глядя на Скотта.

— Если поладим с Бандой Мендеса, применим план «Аш-семь», в противном случае придется воспользоваться услугами какого-нибудь другого отряда. Но лучше бы договориться с Мендесом. У Морских Дьяволов слишком много подводных кораблей, а у нас мало детекторов. Постарайся их уломать.

— Ясно, цинк.

Рис махнул рукой, отпуская капитана, и тот отправился в соседнее помещение, где наткнулся на Бинне. Тот вопросительно посмотрел на него.

— Мне очень жаль, — сказал Скотт, — но на этот раз командовать левым флангом будет Гир.

Лицо Бинне налилось кровью.

— Жаль, что не врезал тебе в морду перед мобилизацией, — сказал он. — Топишь соперников, да?

Ноздри Скотта раздулись.

— Если бы это зависело только от меня, ты получил бы левый фланг.

— Ну, ясно. Все нормально, капитан. Где моя койка? Где мой водолет?

— Ты будешь вместе со мной на правом фланге, на командирском корабле«Мушкет».

— С тобой? Может, лучше сказать — под тобой? — быстро бросил Бинне. Глаза его горели— Да-а-а...

Лицо Скотта тоже побагровело.

— Это приказ, лейтенант! — рявкнул он— Пришлите ко мне пилота водолета. Я иду на поверхность.

Бинне молча повернулся к видеофонам. Скотт вышел из штаба, едва сдерживая ярость. Бинне — кретин, плевал он на Отряд Дуне...

Тут он смущенно улыбнулся про себя: ведь его самого мало волновал Отряд. Для индивидуалистов здесь не место. У них с Бинне была одна сходная черта — ни тот, ни другой не пылал преданностью к Отряду.

На лифте он поднялся к вершине купола. Внизу съеживался до размеров кукольного домика город Монтана. Где-то там, внизу, осталась Илен. Он вернется к ней. Может, эта война не затянется — редко случалось, чтобы войны длились больше недели, разве что отряд пробовал новую технику.

Воздушный шлюз он прошел в чем-то вроде пузыря — крепком, блестящем шаре с канатом-кабелем наверху. В шаре не было никого, кроме Скотта. С легким скрипом пузырь двигался вверх. Вода снаружи была сначала черной, потом зеленой, а у самой поверхности — светло-серой. Мелькали морские животные, но Скотт их почти не замечал.

Наконец пузырь всплыл на поверхность. Поскольку атмосферное давление в Куполах поддерживалось на уровне атмосферного, надобности в декомпрессии не было. Скотт сразу открыл люк и вышел на одну из плавучих платформ, рассеянных по воде над Куполом Монтана. Несколько туристов забрались в камеру, которую он только что покинул, шар вновь погрузился и вскоре исчез из виду.

Вдали Отряд Свободных Солдат перегружался с большой платформы на воздушный транспортник. Скотт внимательно посмотрел вверх, оценивая погоду. Шторма быть не должно, хотя облачный покров как обычно кипел вихрями. Скотту вдруг вспомнилось, что битва, вероятно, произойдет над Венерианской Впадиной. Это может помешать планерам: над морем Мелей часто бывают тепловые смерчи.

Приземистый, быстрый и удивительно маневренный водолет выскочил из-за мола. Пилот откинул бластер и козырнул. Это был Норман Кэн, в опрятной, подогнанной форме. Видно было, что он готов радоваться по любому поводу.

Скотт ловко перескочил на кораблик и сел рядом с пилотом. Кэн закрыл бластер и выжидательно посмотрел на офицера.

— Какие приказы, капитан?

— Знаешь, где Крепость Банды Мендеса? Двигай туда. И побыстрее.

Кэн стартовал с платформы, и за кормой поднялся шлейф воды, похожий на букву V. Эти кораблики с небольшой осадкой, маневренные и чрезвычайно быстроходные, были незаменимы в морских сражениях. Двигались они очень быстро и попасть в них было весьма сложно. Никакой брони не было: она снижала бы скорость, а вооружение составляли легкие пушки со снарядами большой разрывной силы. Экипаж состоял из двух человек. Водолеты хорошо дополняли тяжелую артиллерию боевых транспортов и эсминцев.

Скотт угостил Кэна сигаретой. Парень замялся.

— Мы не под обстрелом, — засмеялся капитан. — Это во время боя дисциплина обязательна, а сейчас ты вполне можешь покурить со мной. Бери— Он прикурил для Кэна.

— Спасибо, капитан. Кажется, я слишком... усерден.

— Что же, у войны свои законы. Их немного, но нарушать их нельзя.

Оба мужчины помолчали, глядя на серую пустую поверхность океана. Над самой водой пролетел транспортный самолет.

— Илен Кэн твоя родная сестра? — спросил через несколько минут Скотт.

Кэн кивнул.

— Да, капитан.

— Я так и думал. Будь она мужчиной, она, пожалуй, вступила бы в Свободный Отряд.

Парень пожал плечами.

— Ну, не знаю. У нее нет... как бы это сказать... Она бы решила, что это требует слишком больших усилий. Кроме того, она не выносит дисциплины.

— А ты?

— Для меня важна борьба, капитан. — Подумав, он добавил:. —Точнее победа.

— Можно проиграть, даже, если ты победил, — хмуро ответил Скотт.

— И все же я предпочитаю быть Свободным Солдатом. Конечно, нельзя сказать, что у меня большой опыт...

— Военную практику ты проходил в банде Старлинга, так что, возможно, кое-чего там набрался. Война — это не пиратская романтика. Если бы солдаты Дуне воевали таким образом, их бы через неделю перебили...

Кэн заколебался.

— Но... может, это до некоторой степени нужно? Я имею в виду веру в удачу...

— Слепая удача хороша в картах, — прервал его Скотт. — Но на войне для хорошего солдата нет везенья, а есть дисциплина и приказ. Помнится еще кадетом я вырвался на своем крейсере из строя, чтобы атаковать тараном, и за это меня совершенно справедливо разжаловали. Неприятельский корабль, который я таранил, был для противника так же важен, как крейсер для нас. Оставаясь в строю, я мог бы потопить три или четыре корабля, вместо того, чтобы повредить один и самому выйти из боя. Превыше всего мы ценим искусство взаимодействия, Кэн. Сейчас оно гораздо важнее, чем было когда-то на Земле, поскольку армия в высокой степени интегрирована. Наземные войска, военный флот, воздух и прибрежные операции — все это сейчас одно целое. Пожалуй, единственное существенное изменение произошло в воздухе.

— Вы о планерах? Я знаю, что самолеты не могут использоваться в сражениях.

— Только не в атмосфере Венеры, — согласился Скотт. — Когда самолеты попадают в слой облаков, им приходится бороться с перекрестными воздушными течениями и воздушными ямами, так что для боя времени не остается. А планеры хороши не столько для бомбардировки, сколько для разведки. Они влетают в тучу, прячутся там и передают изображение с инфракрасных телекамер на командирские корабли. Они — глаза флота. Могут сказать нам... Впереди кипяток, Кэн! Сворачивай!

Пилот уже заметил зловещий водоворот перед носом и почти инстинктивно повернул. Кораблик закачался на волне, оба они едва не вылетели со своих мест.

— Морское чудовище? — Скотт сам задал вопрос и сам же на него ответил: — Нет, конечно. Это от вулкана. Расширяется молниеносно.

— Я могу обогнуть его, капитан, — предложил Кэн.

Скотт покачал головой.

— Это слишком опасно. Поворачивай.

Парень послушно вывел водолет из опасной зоны. Скотт был прав, говоря о масштабе катаклизма: кипящий водоворот распространялся так быстро, что маленький кораблик с трудом уходил от него. Наконец волна пенящейся воды настигла их и подкинула водолет, как щепку, едва не вырвав штурвал из рук Кэна. Скотт помог ему, но даже вдвоем они едва удерживали руль. Перед прозрачной кабиной вздымалась плотная вуаль пара, а вода под слоем пены превратилась в коричневую взвесь.

Кэн резко дернул рычаг, форсируя мощность, и водолет рванулся вперед, танцуя на поверхности кипящих волн, словно рикошетирующая пуля. Один раз они врезались в волну носом — стон сминаемого металла прокатился по кораблю. Кэн, стиснув зубы, тут же включил запасной двигатель и выключил разбитый... А потом корабль вдруг оказался на спокойной воде, чуть отойдя к Куполу

Монтана.

Скотт улыбнулся.

— Хорошая работа. Хорошо, что мы не попробовали его обогнуть. Ничего бы не вышло.

— Да, капитан, — глубоко вздохнул Кэн. Глаза его возбужденно сверкали.

— А теперь возьми левее. На вот... — Он сунул в рот парню зажженную сигарету— Ты будешь хорошим солдатом Отряда Дуне, Кэн: реагируешь точно и быстро.

— Спасибо, капитан.

Какое-то время Скотт молча курил. Он смотрел на север, но из-за плохой видимости не мог различить вулканические конусы, образующие горный хребет Южного Ада. Венера была сравнительно молодой планетой, здесь то и дело неожиданно возникали новые кратеры. Поэтому Крепости никогда не строили на островах — они имели неприятную особенность внезапно исчезать.

Водолет тяжело потряхивало на скорости, несмотря на систему рессор и амортизаторов. После поездки на такой вот «бригантине», как в шутку называли их солдаты, человеку требовался основательный массаж. Скотт потянулся на мягком кресле, которое он, правда, ощущал каменно-твердым, мурлыча под нос бодрую мелодию.

Водолет мчался, окруженный серым морем и тучами, и наконец впереди вырос широкий вал побережья, он просто вынырнул внезапно из-за закрытого дымкой горизонта. Они прибыли почти вовремя, подводный вулкан лишь ненадолго задержал их.

Крепость Банды Мендеса была крепким сооружением из металла и камня. Узкая полоса земли со стороны леса была очищена и испятнана воронками в тех местах, где орудия отражали яростный напор рептилий — плодовитых гигантов Венеры, по-своему разумных, но совершенно чуждых людям: непреодолимая пропасть отделяла их мышление от человеческого. Поначалу люди пытались установить с ними контакт, но потом решили оставить рептилий в покое, поскольку никакой склонности к переговорам они не проявляли. Невозможно было договориться с этими фанатичными и жестокими дикарями. Они прятались в джунглях, появляясь лишь затем, чтобы яростно ударить по Крепости — впрочем, без результата, поскольку клыкам и когтям противостояли разрывные пули и мощные снаряды.

Пока водолет мчался к молу, Скотт смотрел прямо перед собой. Излишний интерес при посещении чужого Отряда считался среди Свободных Солдат признаком дурного тона. На пристани топтались несколько солдат, они явно ждали его. Когда Скотт выскочил из кокпита, они козырнули ему.

Он сообщил свое имя и звание, и вперед вышел какой-то капрал.

— Цинк Мендес ждет вас, капитан. Около часа назад пришло сообщение от цинка Риса. Прошу вас сюда...

— Хорошо, капрал. Мой пилот...

— Мы позаботимся о нем, капитан. Обеспечим массаж и выпивку после плавания на этой бригантине.

Скотт кивнул и пошел за капралом к бастиону, торчащему из нависающей стены Крепости. Ворота со стороны моря были открыты. Они быстро миновали двор, прошли через люк, поднялись в лифте и оказались перед портьерой, на которой было изображено лицо цинка Мендеса — круглая голова, чем-то похожая на вепря, но голая, как снаряд.

Войдя, он увидел во главе стола самого Мендеса, рядом сидели еще несколько офицеров. Лицо живого Мендеса было более привлекательно, чем портрет на портьере, и напоминало скорее медведя, чем вепря — бойца, а не обжору. Его маленькие черные глаза буквально буравили Скотта.

Мендес встал и все офицеры последовали его примеру.

— Садитесь, капитан. В конце стола есть место. Правда, они не соответствует вашему рангу, но я предпочитаю смотреть р глаза человеку, с которым договариваюсь. Впрочем, вы только что прибыли... Если хотите сначала принять массаж, я могу подождать.

Скотт занял предложенное место.

— Спасибо, цинк Мендес, не нужно. Предпочитаю не терять времени.

— Тогда обойдемся без церемоний. Надеюсь, выпить вы не откажетесь. — Он кивнул ординарцу у дверей, и вскоре перед Скоттом оказался полный стакан.

Он быстро оглядел все лица. «Хорошие солдаты, — подумал он, — твердые, отлично обученные и опытные. Обстрелянные. Банда Мендеса — группа небольшая, но сильная».

Цинк Мендес глотнул из своего стакана.

— Итак, к делу. Отряд Дуне приглашает нас помочь в борьбе против Морских Дьяволов. Услуги Дьяволов купил Купол Вирджиния, чтобы атаковать Купол Монтана. — Говоря, он загибал толстые пальцы. — Вы предлагаете нам пятьдесят тысяч наличными и тридцать пять процентов выкупа в случае победы. Так?

— Совершенно верно.

— Мы хотим пятьдесят процентов.

— Это слишком много. У Дуне больше людей и оборудования.

— По сравнению с нами, но не с Морскими Дьяволами. К тому же этот процент еще вилами на воде писан. В случае поражения мы получим только наличные.

Скотт кивнул.

— Это верно, но единственной реальной угрозой со стороны Морских Дьяволов являются их подводные корабли. У Дуне много снаряжения для борьбы на воде и в воздухе. Мы можем справиться с Морскими Дьяволами и без вас.

— Не думаю, — Мендес покачал головой. — У них завелись какие-то новые торпеды.

— Вы преуменьшаете наши возможности, цинк Мендес, — прямо сказал Скотт. — Мы не так уж слабы. Если вы откажетесь, мы поищем другой Отряд.

— С подводными детекторами?

— В подводных сражениях неплох Отряд Ярдли.

— Верно, капитан— вставил майор, сидевший рядом с Мендесом— У них есть подводные корабли, правда, не особо надежные, но есть.

Цинк Мендес потер лысую голову медленными движениями.

— Что ж, капитан, как хотите— сказал он— Но отряд Ярдли не сравнится нами в этой работе.

— Ну ладно, — сказал Скотт. — Полномочия у меня есть, и я могу решать сам. Мы не знаем, сколько кориума в загашнике Купола Вирджиния. Как вам такое предложение: ваш Отряд получит пятьдесят процентов добычи, если выкуп окажется меньше двухсот пятидесяти тысяч, и тридцать пять с того, что превысит эту сумму.

— Сорок пять.

— Сорок с превышения и сорок пять с меньшей суммы.

— Что скажете, господа?— спросил цинк Мендес, глядя вдоль стола.

В ответ раздались многочисленные «да» и редкие «нет». Мендес пожал плечами.

— Значит, решающее слово за мной. Итак, мы получаем сорок пять процентов выкупа от суммы до двухсот пятидесяти тысяч и сорок с суммы свыше ее. По рукам. Выпьем!

Ординарцы подали напитки. Мендес встал, офицеры последовали его примеру.

— Может, скажете тост, капитан?

— С удовольствием. Предлагаю тост Нельсона: «За противника, желающего драться, и за место на море».

Они выпили — так делали все Свободные Солдаты накануне битвы. Когда все сели, снова заговорил цинк Мендес:

— Майор Тэтсон, свяжитесь с цинком Рисом и обговорите детали. Мы должны знать его платы.

— Слушаюсь!

Мендес взглянул на Скотта.

— Что еще мы можем для вас сделать?

— Больше ничего. Я возвращаюсь в свою Крепость. Детали можно обсудить по тайному каналу видеофона.

— Если вы возвращаетесь водолетом, — с иронией заметил Мендес, — от души советую принять массаж. Теперь, когда мы договорились, время у вас есть.

Скотт заколебался.

— Хорошо. У меня и вправду начинает... ох... побаливать, — Он встал. — Да, чуть не забыл. До нас дошли слухи, что банда Старлинга использует атомное оружие.

Мендес поморщился.

— Я ничего такого не слышал. А вы, господа?

Офицеры отрицательно покачали головами, и лишь один офицер сказал:

— Я слышал какие-то сплетни, но только сплетни.

— После этой войны проведем следствие. Если это окажется правдой, мы, разумеется, примкнем к вам, чтобы уничтожить Отряд Старлинга. В этом деле нам не понадобится военный трибунал?

— Спасибо. Я свяжусь с другими отрядами, узнаю, слышали они что-нибудь или нет. А теперь, если позволите...

Скотт козырнул и вышел, вполне довольный переговорами. Сделка была выгодной: Отряд Дуне остро нуждался в помощи Банды против Морских Дьяволов. Цинк Рис будет доволен.

Ординарец проводил его в баню, на массаж. Потом он вышел на берег и забрался в водолет. Взгляд назад убедил его, что военная машина Банды уже заработала. Он мог заметить немногое, но деловая суета, только на первый взгляд кажущаяся хаотичной, уже началась: захлопали двери складов, административных помещений, лабораторий. Корабли пока стояли на якорях у берега, но скоро должны были выйти навстречу Отряду Дуне.

— Нам починили вспомогательный движок, капитан, — сказал Кэн, поднимая голову от приборной панели водолета.

— Очень любезно со стороны союзников, — Скотт поднял руку и помахал людям на берегу, корабль тем временем выбирался на открытую воду—Теперь — в Крепость Дуне. Знаешь, где это?

— Конечно, капитан. А... можно вас спросить? Банда Мендеса будет сражаться вместе с нами?

— Да. Это превосходные солдаты. Ты увидишь настоящее сражение, Кэн. Когда услышишь звуки боя, это будет означать начало одной из крупнейших битв в истории Венеры. А теперь прибавь газу, нам нужно спешить.

Водолет стрелой полетел на юго-запад, оставляя за кормой два косых водопада.

«Это моя последняя битва, — подумал Скотт, — и я рад, что она будет такой жестокой».

Примерно в восьми милях от Крепости Дуне двигатель все же отказал.

Это была уже не авария, а катастрофа. Перегруженный и перегревшийся двигатель, работавший на максимальных оборотах, взорвался. После аварии у подводного вулкана в металле образовались трещины, но механики Банды, проводившие блиц-ремонт, не смогли их обнаружить. К счастью, в момент взрыва водолет приподнялся на волне. Двигатель подскочил вверх, потом рухнул вниз, разнося нос кораблика в щепки. Если бы нос был погружен, взрыв прикончил бы и Скотта, и пилота.

Они были в полумиле от берега. Взрыв оглушил Скотта. Водолет перевернулся вверх дном, блистер с громким треском ударился о воду, но пластик выдержал. Оба мужчины скорчились на том, что когда-то служило потолком, постепенно соскальзывая вперед, по мере того, как нос водолета погружался в воду.

Кэн сумел нажать одну из аварийных кнопок. Механизм, разумеется, разбился, но два сегмента все же отошли в стороны, впустив горькую морскую воду. Некоторое время их швыряло потоком воды из стороны в сторону, но вскоре она вытеснила весь воздух. Скотт заметил, что Кэн протиснулся в щель, и последовал за ним.

Темное тело водолета погружалось все глубже, пока совсем не исчезло из вида. Скотт вынырнул на поверхность, перевел дыхание и поморгал, чтобы отряхнуть с ресниц капли воды. Потом осмотрелся. Где же Кэн?

Парень выплыл без шлема, мокрые волосы прилипли ко лбу. Скотт встретился с ним взглядом и нажал плунжер спасательного пневможилета, который на море всегда носили под форменкой. Когда химикалии смешались, легкий газ наполнил жилет, одновременно поднимая голову Скотта выше воды. Сзади надулся воротник-подушка, позволявший потерпевшим крушение отдыхать на воде, не опасаясь утонуть во время сна. Впрочем, сейчас он спать не собирался.

Отметив, что Кэн тоже нажал плунжер своего жилета, капитан повертел головой, высматривая какие-либо признаки жизни. Ничего.

Серо-зеленое море было пусто до самого горизонта. В полумиле от них виднелась стена спутанной зелени — джунгли. Чуть повыше тусклое красное зарево освещало облака.

Скотт вытащил мачете с лезвием в форме листа, жестом приказав Кэну сделать то же. Парень вовсе не выглядел испуганным. «Конечно — кисло подумал Скотт, — для него это лишь увлекательное приключение. Что ж, посмотрим».

Зажав мачете в зубах, капитан поплыл к берегу. Кэн держался рядом. Проплыв немного, Скотт жестом приказал своему спутнику не двигаться, а сам погрузил лицо в воду, стараясь разглядеть большую расплывчатую тень, которая быстро свернула в сторону и исчезла. Это был морской змей, к счастью, неголодный. Океаны Венеры были опасны и кишели кровожадными тварями, а индивидуальные защитные средства против них плохо помогали. Оказавшись в воде, следовало поскорее из нее убираться.

Скотт нащупал небольшую стеклянную трубочку, закрепленную на поясе, и почувствовал, как его ладонь обтекают пузырьки. На душе полегчало. При заполнении жилета из этого контейнера автоматически начинал выделяться вонючий газ, насыщая воду вокруг. Предполагалось, что грозные морские чудовища будут держаться подальше от трубки Меллисона, однако он мало стоил против таких трупоедов, как морские змеи. Скотт усмехнулся. Устройство это называлось трубка Меллисона, но солдаты прозвали его«вонючкой», что было гораздо точнее.

На Венере не удавалось предсказать приливы и отливы. Закутанная в тучи планета не имела спутника, зато находилась ближе к Солнцу, чем Земля. Как правило, приливы были слабыми, и только во время подводных извержений волны заливали побережье. Настороженно поглядывая по сторонам, Скотт плыл к пляжу, высматривая в полосе мрачной зелени следы жизни.

Ничего.

Наконец он выбрался на берег, встряхнулся по-собачьи и тут же поменял рожок в своем автомате, вставил магазин с разными пулями. Оружие, разумеется, было водонепроницаемым — на Венере иначе просто нельзя. Когда Кэн сел рядом, откашлялся и выпустил газ из жилета, Скотт поднялся, глядя на зеленую стену в тридцати футах от воды. Джунгли остановились там, потому что на черном песке ничто не могло вырасти.

Единственным звуком был шум набегающих и откатывающихся волн. Большинство деревьев напоминали лианы, живущие за счет других деревьев. Едва какое-то дерево начинало проявлять признаки слабости, его тут же атаковали паразитирующие побеги, устремляясь вверх, чтобы ухватить профильтрованный солнечный свет. Листья появлялись только в тридцати футах над землей, образуя сплошную крышу и отрезая доступ солнечным лучам. Белесые жгуты змеями переползали от одного дерева к другому. Фауна Венеры делилась на два сорта: гиганты, продиравшиеся сквозь лес, давя его, и карлики, небольшие создания, ползающие по земле, в основном, насекомые и рептилии, которые выживали лишь потому, что были ядовитыми. Но ни тех, ни других нельзя было назвать приятным обществом.

Встречались еще летающие твари, но они жили в верхних уровнях леса. Кроме того, существовали загадочные монстры, живущие глубоко в иле и в стоячей воде озерков под покровом леса, но о них знали совсем мало.

— Да, — сказал Скотт. — Все это с нетерпением ждет нас.

Кэн понял, о чем он, и кивнул.

— Наверное, я должен был проверить двигатели.

— Ты бы ни черта не нашел. Это скрытые трещины. Чтобы их увидеть, нужна темная ночь и люминофор. Теперь держит под рукой газовую маску. Если окажемся рядом с ядовитыми цветами и ветер

будет в нашу сторону, искать ее будет некогда. — Скотт открыл герметичную сумку, вынул лакмусовую полоску и прилепил ее на запястье. — Если начнет синеть, это будет означать газ, даже если мы его не почувствуем.

— Понял, капитан. Что теперь?

— Ну, водолета у нас больше нет, так что вызвать помощь мы не можем. — Скотт потрогал острие мачете и сунул его в ножны на поясе. — Пойдем до Крепости пешком. Миль восемь. Два часа, если будем держаться берега и не вляпаемся в неприятности. А если перед нами Сигнальная Скала, ее придется обходить по суше. — Он вытащил складную подзорную трубу и посмотрел вдоль берега на юго-запад. — Ага. Она самая. Обходим.

Скотт знал, что сверху джунгли выглядят на удивление красиво. Они всегда напоминали ему старинный плед, который он однажды купил Джине — фантастическая радуга цветов на фоне бледной зелени. Даже между растениями существовала жесткая конкуренция: они соперничали великолепием цветов и запахов, наперебой завлекая крылатых переносчиков пыльцы.

«Пограничные области будут всегда, — подумал Скотт, — но здесь, на Венере, до них еще долго не дойдут руки. Подводным жителям хватает Куполов, которые сами себя обеспечивают, а Свободные Солдаты не стремятся к завоеванию континентов. Они воины, а не крестьяне. Голод давно не грозит человечеству. Может, он снова появится, но лишь когда кончится господство Куполов».

В джунглях Венеры скрывались тайны, которых ему никогда не дано узнать. Люди могут завоевывать земли с воздуха, но удержать их таким способом невозможно. Это будет долгий процесс, джунгли и животные будут оттесняться шаг за шагом. Однако, все это в будущем. Скотта тогда уже не будет. Дикий мир покорится, но это будет еще не скоро...

А сейчас лес был дик и очень грозен. Скотт стащил куртку и отжал из нее воду. Во влажном климате Венеры не было надежды, что одежда высохнет сама, несмотря на сильный ветер. Брюки липли к телу, в складках гнездился влажный холод.

— Готов, Кэн?

— Да, капитан.

— Тогда пошли.

Они двинулись вдоль берега легким ровным шагом. Торопливость и осторожность на Венере необходимы в разумных пропорциях. Время от времени Скотт осматривал море в надежде, что их заметят с какого-нибудь корабля, но ничего не было: корабли стояли в порту и готовились к битве, а планеры посадили, чтобы смонтировать на них новые приборы.

Вдали показалась Сигнальная Скала — вздымающаяся в небо стена и изъеденными ветрами непреступными склонами. Здесь кончалась черная полоса песка. Скала вертикально уходила в глубокую воду с многочисленными водоворотами. Обогнуть ее по воде было невозможно, и оставалось только сворачивать вглубь суши. Это была опасная, но единственная дорога. Скотт тянул с поворотом, пока смолисточерный с пятнами серебра край Сигнальной скалы не вырос прямо перед ними. Насмешливо взглянув на Кэна, капитан резко повернул направо.

— Полмили через джунгли равняются сотне миль бега по пляжу, — заметил он.

— Так плохо, капитан? Я никогда не заходил туда глубоко.

— Никого туда палками не загонишь, если не вынуждает обстановка. Смотри внимательно и держи оружие наготове. Не переходи воду вброд, даже если видишь дно. Там есть такие маленькие, почти прозрачные твари — рыбы-вампиры. Если они присосутся к тебе, через несколько секунд потребуется переливание крови. Хотел бы я, чтобы вулканы были активны — тогда эти бестии, в основном, лежат на дне.

Скотт остановился под деревом, подыскивая длинную прямую палку. Потребовалось некоторое время, но в конце концов ему повезло, и он вырубил пятифунтовый посох. Затем он вошел в густой мрак.

— Кто-нибудь может двинуться по нашим следам, — предостерег он парня. — Не забывай оглядываться.

Песок сменился беловатой липкой грязью, и уже через несколько шагов она облепила обоих мужчин до самых ягодиц. Казалось, земля покрыта патиной распада. Трава так походила цветом на грязь, что была почти невидима, хотя из-за нее почва становилась еще более скользкой. Скотт медленно двигался вперед, держась поближе к скале, поскольку там заросли были не такие плотные. И все же ему то и дело приходилось браться за мачете.

Вдруг он остановился, подняв оружие вверх. Хлюпающие шаги Кэна стихли. Скотт молча указал на что-то. В скале перед ними виднелся зев пещеры.

Капитан наклонился, подобрал маленький камень и бросил в пещеру. Положив руку на оружие, он ждал, что оттуда кто-нибудь выскочит и бросится на них. В полной тишине послышался новый звук: барабанная дробь лесных эльфов — неровные гулкие удары. Это вода капала с листа на лист в напоенной влагой крыше джунглей над ними. Кап, кап, кап-кап, кап, кап-кап...

— О’кей, — тихо сказал Скотт. — Смотри внимательно. — Он пошел вперед с оружием наготове, и вскоре они оказались перед пещерой. — Поверни туда голову, Кэн, и не спускай глаз с пещеры, пока я не скажу. — Он сжал плечо парня и поставил его как надо, пряча оружие в кобуру. Посох, который Скотт держал под мышкой, скользнул в руку, и капитан принялся ощупывать скользкий верхний слой грязи под ногами. Часто попадались ямы и зыбучие пески, а также ловушки болотных волков, которые, разумеется, волками не были, и относились к какому-то неизвестному виду. На Венере фауна имела больше подвидов и менее заметные различия между ними, чем на Земле.

— Теперь порядок.

— Что это было?

— Никогда не знаешь, какая пакость может вылезти из такой вот дыры, — объяснил Скотт. — Они выскакивают молниеносно, и большинство из них ядовито. Никогда не рискуй в таких местах... Стоп! Мне не нравится тропа перед нами.

Поляны в этом лесу были очень редки, и все же они вышли именно на поляну шириной футов в двадцать. Скотт осторожно вытянул посох вперед и попробовал почву. Слабая волна прошла по белой грязи, но еще раньше капитан вытащил пистолет и принялся всаживать одну пулю за другой в то место, где заметил движение.

— Стреляй, Кэн! — крикнул он. — Быстрее! Стреляй в эту тварь!

Кэн повиновался, хотя и не знал, во что стреляет. Вдруг окрашенная кровью грязь взметнулась, как гейзер. Скотт, продолжая стрелять, схватил парня за руку и оттащил назад.

Когда замерло эхо, далекие барабаны эльфов еще раз прозвучали в зеленом мраке.

— Мы его прикончили, — сказал Скотт.

— Прикончили... — машинально повторил Кэн. — Кого?

— Похоже, болотного волка. Единственный способ убить эту заразу — стрелять, пока она не выбралась из грязи. Они все очень проворны и дорого продают свою жизнь.

Он осторожно пошел вперед. Ничего уже не было видно. Грязь проваливалась, образовав углубление, и лунки от пуль уже затянулись. Повсюду виднелись брызги крови.

— Ни минуты покоя, — усмехнулся Скотт.

Его ироническая улыбка разрядила напряжение, Кэн откашлялся и, подражая капитану, поменял наполовину разряженный магазин на полный.

Узкий гребень Сигнальной Скалы уходил вглубь сущи примерно на четверть мили, прежде чем становился доступен для восхождения. С горем пополам они добрались до этой точки и, помогая друг другу, поднялись наверх, все еще оставаясь под лиственным потолком. Черная поверхность скалы обжигала и колола ладони, припекала даже сквозь подошвы ботинок.

— Половина, капитан?

— Да, но не очень-то радуйся. Пока не дойдем до пляжа, лучше не будет. Скорее всего, добравшись до Крепости, нам придется сделать пару противомалярийных уколов — так, на всякий случай... Ого! Маску, Кэн, быстро! — Скотт поднял руку. Лакмусовая полоска на запястье посинела.

Отработанными движениями они натянули противогазы. Скотт почувствовал на открытой коже руки легкое покалывание. Пока это было не страшно, но вскоре придется считаться с болью. Кивнув Кэну, он лег на камень, проверил палкой грязь внизу, и легко соскочил. Оказавшись в липкой белой массе, он поспешно обмазал себя ею с ног до головы. Кэн сделал то же самое. Грязь не могла свести на нет воздействие газа, выделяемого цветами, но могла хотя бы частично ослабить его действие на кожу.

Гротескная фигура Скотта двинулась в сторону побережья. Грязь забрызгала стекла маски, и он вытер их пучком белой травы. Он все время проверял дорогу палкой, но грязь все же обманула его. Палка вдруг провалилась, а когда Скотт инстинктивно откинулся всем телом назад, земля ушла у него из-под ног. Ему еще хватило времени с глупым облегчением подумать, что это лишь зыбучий песок, а не яма болотного волка, а потом липкая предательская слизь засосала его до колен. Он упал навзничь, протягивая конец посоха Кэну.

Парень обеими руками схватился за него и плашмя бросился на землю, зацепившись ногами за торчащий корень. Скотт, изогнув шею под неестественным и болезненным углом и пытаясь что-то разглядеть через заляпанные грязью очки, судорожно вцепился в свой конец палки. Оставалось надеяться, что она не выскользнет из рук.

Грязь затягивала его все глубже, но тут усилия Кэна начали давать результаты. Парень старался тащить палку к себе, передвигая по ней ладони, но Скотт покачал головой: он был значительно сильнее Кэна, а тому потребуется вся его сила, чтобы просто удержать посох.

В тени позади Кэна что-то шевельнулось. Держась левой рукой за палку, правой Скотт выхватил оружие. Механизм был герметично закрыт, поэтому грязь его не забила, а ствол открывался только в одном направлении. Капитан выстрелил, услышал приглушенный шум и стал ждать, пока он не стихнет. Парень удивленно оглянулся и больше не шевелился.

А потом все было уже довольно легко — Скотт просто подтягивался по палке, распределяя свой вес по зыбучему песку. Вытащить ноги из смертельной хватки оказалось тяжело, и после этого пришлось минут пять отдыхать.

И все же он выбрался... это главное.

Кэн вопросительно кивнул на кусты, где лежало застреленное создание, но Скотт лишь покачал головой. Не стоило терять время, определяя вид твари. Он поправил маску и зашагал к пляжу, обходя зыбучий песок. Кэн молча последовал за ним.

Им повезло — без дальнейших осложнений они оказались на берегу, где рухнули на черный песок, чтобы отдышаться. Капитан посмотрел на индикатор, заметил, что газ улетучился, снял маску и глубоко вздохнул.

— Спасибо, Кэн, — сказал он. — Можешь теперь поплавать, если хочешь смыть с себя грязь. Только держись ближе к берегу. Нет, не раздевайся, времени мало.

Грязь была тягучей, как резина, песок царапал, как пемза, но после двух минут купания Скотт почувствовал себя гораздо чище. Освежившись, они пошли дальше.

Часом позже их заметили с воздушного транспортника и по видеофону сообщили в Крепость, а оттуда выслали водолет. Больше всего Скотт обрадовался солидной порции уисквеплюса, которую предложил ему пилот.

Ну и собачья же жизнь!

Он протянул бутылку Кэну.

Вскоре перед ними показался бастион, защищающий вход в порт Дуне. Порт, большой, как залив, с трудом вмещал флот. Скотт одобрительно отметил характерную деловую суету. Водолет обогнул волнолом, и остановился у берега. Умолк тихий звук двигателя, раздвинулся блистер.

Скотт выскочил, подозвал ординарца.

— Слушаю, капитан! — вытянулся тот.

— Проследите, чтобы этот солдат получил все необходимое. Мы были в джунглях.

Солдат многозначительно сложил губы, словно собирался свистнуть, козырнул и помог Кэну выбраться из водолета. Спеша вдоль берега, Скотт услышал взрыв дружеской ругани солдат, окруживших Кэна.

Он улыбнулся — парень будет хорошим Свободным Солдатом. Можно держать пари, что он не даст слабины на линии огня. Это испытание было очень трудным: дисциплина, доходящая до предела прочности. Лопни что-нибудь и... Никуда не денешься, человеческий фактор всегда будет величиной неизвестной, что бы там ни говорили психологи.

Он направился прямо в свою комнату и включил видеофон, чтобы доложиться цинку Рису. Изуродованное худое лицо цинка появилось на экране.

— Капитан Скотт прибыл.

Рис внимательно посмотрел на него.

— Что случилось?

— Авария водолета. Пришлось добираться пешком.

Цинк тихо помянул Господа.

— Рад, что ты уцелел. Ранен?

— Нет. Пилот тоже цел. Готов приступить к своим обязанностям, но сперва умоюсь.

— Лучше пройти биорегенерацию — думаю, это тебе не помешает. Все работает как часы. Ты отлично провернул сделку с Мендесом, лучше, чем я ожидал. Мы договорились с ним о месте соединения наших сил. Поговорим об этом позже. Умойся, а потом проведи генеральную инспекцию.

— Слушаюсь, цинк.

Рис отключился, и Скотт повернулся к своему ординарцу.

— Привет, Бриггс. Помоги мне выбраться из этих лохмотьев. Боюсь, придется их с меня срезать.

— Я рад, что вы вернулись, капитан. Нет, срезать не придется... — Пальцы Бриггса ловко пробежались по молниям и застежкам. — Были в джунглях?

Скотт криво усмехнулся.

— А что, я выгляжу так, как если бы летел водолетом?

— Не всю дорогу, капитан, не всю дорогу...

Бриггс напоминал старого бульдога. Это был один из людей, подтверждающих правоту старой песни: «Старые солдаты не умирают, а просто уходят в тень». Бриггс мог бы выйти в отставку десять лет назад, но не захотел. В Свободных Отрядах всегда найдется место старому солдату, пусть даже не имеющему гражданской профессии. Некоторые становились техниками, другие — строевыми инструкторами, остальные — ординарцами. Крепость была им домом: перебравшись в какой-нибудь Купол, они умерли бы от скуки.

Бриггс никогда не получал повышения, не знал стратегии, баллистики, ничего другого, кроме обычного боя. Но он был в Отряде Дуне сорок лет, из них двадцать пять на действительной службе. Он уже разменял седьмой десяток, крепкое тело сгорбилось, как у старого медведя, а лицо, и без того не шибко красивое, покрывали шрамы.

— Нормально... А теперь приготовь душ, ладно?

Бриггс вышел, а Скотт стянул грязную одежду и последовал за ним. Он наслаждался колющими струями — сначала горячая вода с мылом, потом спиртовая смесь и, наконец — чистая вода, Горячая и холодная. Это было последнее, что он сделал сам, все остальное взял на себя Бриггс. Когда капитан вытянулся на лежанке, ординарец смазал лекарством его покрасневшие глаза и принялся массировать тело — ловко и сильно, чередуя ручной массаж с регенерирующими биологическим облучением. Под конец он сделал Скотту укол, чтобы снять усталость. Когда Бриггс кончил, Скотт был готов приступить к своим обязанностям: разум его прояснился, тело отдохнуло.

Бриггс принес свежий мундир.

— Я вычищу старый, капитан. Нет смысла выбрасывать его.

— Ничего не выйдет, — заметил Скотт, натягивая майку. — После того, как я вывалялся в грязи... Ладно, делай, как знаешь. Но, боюсь, он мне уже не понадобится.

Пальцы ординарца, застегивающие куртку Скотта, на мгновение застыли, потом забегали по ткани.

— Я не ослышался, капитан?

— Нет. Я подаю в отставку.

— Переходите в другой Отряд, капитан?

— Ну-ну, не забывайся, — усмехнулся Скотт. — Нет, дело в другом. А если бы и так, что ты сделаешь? Отдашь меня под трибунал в своем лице и на рассвете расстреляешь?

— Нет, капитан. Прошу прощения, но я решил, что вы спятили.

— Один Бог знает, почему я тебя терплю, — заметил Скотт. — Ты дьявольски упрям. В твоей тупой башке нет места новым мыслям. Ты — квинтэссенция догматизма.

Бриггс кивнул.

— Похоже на то, капитан. Когда человек живет по определенным правилам так долго, как я, и правила эти раз за разом подтверждаются, он поневоле становится догматиком.

— Ты служишь сорок лет, а я... двенадцать.

— Вы быстро идете в гору, капитан. Вы еще будете у нас цинком.

— Это ты так думаешь.

— Вы следующий на очереди после цинка Риса.

— Я покидаю отряд Дуне, — объяснил Скотт. — Но пока держи это при себе.

Ординарец кашлянул.

— Не понимаю, капитан. Если вы не переходите в другой Отряд, куда же вас несет?

— Ты когда-нибудь слышал о Куполах?

Бриггс позволил себе фыркнуть.

— Конечно. Они хороши, чтобы гульнуть, но...

— Я хочу поселиться в одном из них. В Куполе Монтана.

— Купола построили машины. А Крепость Дуне я строил своими руками. Здесь кровь смешана с пластиком. Нам пришлось сдерживать напор джунглей, пока техники ставили стены. Восемь месяцев, капитан, и не было ни одного дня без нападения. А нападения означали потерю людей, ведь у нас были только земляные защитные валы. Корабли вели заградительный огонь, но ведь и сквозь него можно пройти. Это была настоящая битва, капитан.

Скотт вытянул ноги, чтобы Бриггс мог начистить его башмаки.

— Да, чертовски хорошая битва. Я знаю. — Он взглянул сверху на лысину ординарца: на коричневой коже кустами росли седые волосы.

— Вы знаете, но вас здесь не было, капитан. А я был. Сначала мы динамитом расчистили полукруг за охранными валами и начали копать. За нами шли техники, они ставили пластиковые стены так быстро, как только могли. Оружие привозили на баржах, на берегу стояли машины с амуницией. Над нашими головами то и дело свистели снаряды, но это был приятный звук: мы знали — все о’кей, пока продолжается заградительный огонь. Но он не мог продолжаться день и ночь, и джунгли частенько прорывались. Здесь пахло кровью, и это привлекало врага.

— Но вы его отбивали.

— Ясно, отбивали. Цинком был тогда Эдисон Дуне. Он сколотил отряд за несколько лет до этого, но Крепости у нас тогда не было. Дуне и сам сражался вместе с нами. Однажды он спас мне жизнь. Так или иначе, мы построили эту Крепость, точнее, не мы, а техники. Никогда я не забуду, как из орудия на стене дали первый выстрел. Я тогда чуть слезу не пустил. После этого было еще много работы, но когда выстрелило орудие, мы поняли, что добились кое-чего.

Скотт кивнул.

— Думаю, в тебе живет чувство собственника на эту Крепость.

Бриггс удивленно уставился на него.

— На эту Крепость? Не в этом дело, капитан. Есть много Крепостей, но речь идет о чем-то большем. Не знаю точно, о чем. Сам вид нашего флота... набор рекрутов... старые добрые тосты в кантине... сознание, что..— Он замолчал, запутавшись в словах.

Скотт улыбнулся.

— Я вижу, ты и сам толком не знаешь, Бриггс.

— Чего не знаю, капитан?

— Почему остался здесь. И почему не можешь поверить, что я ухожу.

Бриггс почти незаметно пожал плечами.

— Ну, причина в самом отряде Дуне, — сказал он. — Вот и все, капитан. И в крепости Дуне.

— Но какое, черт возьми, это будет иметь значение, когда Крепости исполнится несколько сотен лет?

— Надо думать, никакого, капитан. Но не нам судить об этом. Мы — люди Дуне, и это все.

Скотт не ответил. Он легко мог указать ошибки в рассуждениях Бриггса, но какой в этом смысл? Он встал, и ординарец снял невидимую пылинку с его куртки.

— Все в порядке, капитан.

— Хорошо, Бриггс. Меня ждет еще одна битва. Привезти тебе какой-нибудь сувенир?

Ординарец козырнул, скаля зубы в улыбке, и Скотт вышел. Чувствовал он себя прекрасно, высмеивая в глубине души фальшивые ценности, к которым пока должен был относиться серьезно. Разумеется, во время строительства Крепости погибло много людей, но могло ли одно это стать источником традиции? Какая польза от Крепости? Через пару веков она утратит свое значение, станет бесполезным реликтом. Цивилизация движется вперед и даже сейчас с трудом переносит армию. Так какая же польза от солдат? Для привязанности требуются серьезные основания. Свободные Отряды сражались яростно, стойко, с безумным мужеством... сражались ради собственной гибели. Извечные причины войн исчезли.

Так как же все-таки со смыслом? По всей Венере гасли огни

Крепостей. И они уже не зажгутся вновь... в ближайшие тысячу поколений!

Форт полностью самообеспечивался, скорее, в военном смысле, нежели в социальном. Не было нужды развивать сельское хозяйство, поскольку осад никогда не было. Продукты доставляли из Куполов по морю или по воздуху.

Однако военная продукция оставалась необходимой, поэтому в жизни форта важную роль играли техники — от физиков-экспериментаторов до сварщиков. Всегда была потребность в ремонте, поскольку в битвах бывали потери, да и оружие непрерывно совершенствовалось. Стратегия и моральная подготовка были не менее важны. Немногочисленный флот мог побить значительно более сильный при помощи прикладной психологии.

В доках Скотта встретил лейтенанта Бинне, тот наблюдал за спуском на воду новой подводной лодки. Злость у него еще явно не прошла — козыряя, он сохранял на лице мрачное выражение.

— Приветствую, лейтенант, — сказал Скотт. — Я провожу инспекцию. Вы свободны?

Бинне кивнул.

— Работы у меня немного.

— Что делать... рутина. Мы закончили эту подводную лодку, как паз вовремя, верно?

— Да. — Бинне не скрывал радости при виде тщательно отделанного корабля, скользящего вниз по слипам.

Скотт тоже почувствовал, что сердце его забилось быстрее, когда лодка с плеском вошла в воду и через мгновение закачалась на волнах. Он взглянул туда, где на якоре стояли двенадцать серо-зеленых чудовищ из плакированного металла — линкоры. Каждый из них нес снаряжение для планеров, а сами планеры были сейчас тщательно укрыты. Между броненосцами стояли эсминцы, похожие на волков с ввалившимися боками. Кроме того, тут же были пришвартованы два легких авианосца, груженые планерами и водолетами, торпедоносцы и один приземистый монитор, непотопляемый и с мощным вооружением, но медлительный. Уничтожить его могла только серия прямых попаданий. Как и все мониторы, «Армагеддон» походил на горбатую жабу и был покрыт, за исключением орудийных портов, броней в форме перевернутой супницы, прочно закрепленной изнутри. «Армагеддон» делился на секции водонепроницаемыми отсеками и имел многочисленные вспомогательные двигатели; даже если монитор погибал, от него всегда что-то оставалось, в отличие от легендарного «Пауэра».

Функционально он напоминал динозавра. Такому чудовищу можно было отстрелить голову, но оно продолжало сражаться когтями и хвостом. Тяжелые орудия затрудняли передвижение этого монстра, и главной проблемой было ввести его в сражение. Он был невероятно медлителен.

Скотт нахмурился.

— Кажется, мы будем сражаться над Венерианской Впадиной?

— Угу, — буркнул Бинне. — Так мы договорились. Морские Дьяволы уже движутся в сторону Купола Монтана, а мы остановим их над Впадиной.

— Когда «час Икс»?

— Сегодня в полночь.

Скотт прикрыл глаза, пытаясь представить курс на карте. Выходило не очень-то хорошо. Когда битва завязывалась близ архипелага, была возможность укрыть монитор за островками, но сейчас это исключалось. И очень плохо, потому что Морские Дьяволы — отряд сильный, к тому же, они еще более усилились, объединившись с Легионом О’Брайена. Даже учитывая помощь Банды Мендеса, нельзя было предсказать исход битвы. «Армагеддон» мог бы оказаться решающим фактором.

— Я вот подумал..— сказал Скотт.— Нет, пожалуй, это невозможно.

— Что именно?

— Замаскировать «Армагеддон». Если Морские Дьяволы заметят, что подходит монитор, они уведут сражение в сторону. Хорошо бы ввести его в бой так, чтобы противник ничего не понял.

— Он и сейчас замаскирован.

— Но только цветом, а это легко разгадать. У меня мелькнула мысль превратить его в остров или дохлого кита.

— Для кита он слишком велик, а плавающие острова всегда вызывают подозрение.

— Да, конечно. Но если бы ввести «Армагеддон» в битву, не привлекая внимания противника... Гм-м... У мониторов есть гадкая привычка переворачиваться вверх дном, не так ли?

— Есть такое дело. Центр тяжести у них расположен слишком высоко. Но они не могут сражаться вверх дном. Это не самая удачная мысль, капитан. — На мгновение глаза Бинне вспыхнули.

Скотт кашлянул и отвернулся.

— Ну, ладно. Пошли дальше.

Флот оказался в образцовом порядке, и Скотт отправился в мастерские. Там работали над несколькими новыми корпусами, но шансов закончить работу до «часа Икс» не было. Вместе с Бинне они прошли в лабораторные помещения. Ничего нового, никаких сбоев или неожиданностей. Военная машина работала гладко.

У Скотта вдруг возникла новая идея. Он велел Бинне идти дальше

одному, а сам направился к цинку Рису. Цинк сидел в своем кабинете. Когда вошел Скотт, он как раз выключал, видеофон.

— Это был Мендес, — объяснил Рис. — Они встретятся с нашим флотом в ста милях от берега и, разумеется, перейдут под наше командование. Мендес хороший командир, но до конца я ему не верю.

— Думаете, он ведет двойную игру?

Цинк Рис небрежно махнул рукой.

— «Брут — человек уважаемый во всех отношениях»... Нет, он будет придерживаться договора. Но я не стал бы играть с Мендесом в открытую: как Свободный Солдат он заслуживает доверия, а как человек... Ну да ладно. Как у нас дела?

— Отлично. У меня есть план насчет «Армагеддона».

— Завидую, — честно признался Рис. — Мы никак не сможем ввести эту лохань в бой. Как только Морские Дьяволы его заметят, они уведут битву в другое место.

— Я думал о маскировке.

— Монитор есть монитор, его ни с чем не спутаешь. Ты не сможешь придать ему другой облик.

— За одним исключением: он может выглядеть перевернувшимся монитором.

Рис удивленно воззрился на Скотта.

— Интересно... Валяй дальше.

— Смотрите. — Капитан нарисовал на листке бумаги силуэт монитора. Сверху «Армагеддон» похож на купол, а снизу — несколько иной, главным образом, из-за киля. Почему бы нам не смонтировать на мониторе фальшивый киль?

— Это можно.

— Всем известна слабость мониторов — при залпе всем бортом они порой переворачиваются вверх дном. Если Морские Дьяволы заметят перевернутый «Армагеддон», дрейфующий в их сторону, они наверняка решат, что корабль не способен сражаться.

— Это безумие, — ответил Рис. — Сумасшедшая идея, но может сработать. — Он отдал по видеофону короткие приказы. — Все ясно! Хорошо... Отправляйте «Армагеддон» в путь, как только погрузят снаряжение. Маскировку провести в море — нельзя терять время. Если делать это в доке, монитор никогда не догонит флот.

Цинк отключил связь. Его изрезанное шрамами лицо скривилось в улыбке.

— Надеюсь, это сработает, — Он щелкнул пальцами, — Чуть не забыл... Племянник президента был с тобой, когда случилась авария, верно? Я все думаю, стоило ли освобождать его от обучения... Как он вел себя в джунглях?

— Неплохо, — ответил Скотт. — Я не спускал с него глаз. Из него выйдет, хороший солдат.

Рис пристально посмотрел на капитана.

— А как с дисциплиной? Кажется, это его слабое место.

— Пока не жалуюсь.

— Ну что ж, ладно. Банда Старлинга не могла быть хорошей школой, особенно для неоперившегося молокососа. Кстати, о Старлинге. Цинк Мендес знает, что он использует атомное оружие?

— Нет. Если Старлинг и вправду это делает, то держит все в строгой тайне.

— После битвы разберемся. Нельзя допустить... нам не нужна еще одна атомная война. Хватит того, что мы потеряли Землю, а человечество понесло огромный урон. Если такая война повторится, людей и вовсе не останется.

— Не думаю, чтобы дело обстояло так серьезно. На Земле люди утратили контроль над крупными атомными базами, а у Старлинга может быть только ручное оружие.

— Это верно. С его помощью не взорвешь мир. Но наш закон совершенно ясен :«Никакой атомной энергетики на Венере».

Скотт кивнул.

— Хорошо, это все. — Рис жестом отпустил капитана. — Доброй погоды.

Пожелание это в вечно облачном мире звучало иронически.

После обеда в кают-компании Скотт вернулся в свою комнату покурить и немного отдохнуть. Отказавшись от массажа, предложенного Бриггсом, он послал ординарца в буфет за свежим табаком.

— И смотри, чтобы дали «Двадцать Звезд», — наказал он. — Меня тошнит от этой зеленой гидропонной капусты.

— Я свое дело знаю, капитан. — Бриггс вышел, слегка обиженный, а Скотт со вздохом уселся в кресло.

«Час Икс» — в полночь. Последний «час Икс» в его жизни. За весь день он ни разу не вспомнил о том, что все это для него в последний раз.

Он мысленно вернулся в Купол Монтана, вновь переживая минуты, проведенные в другом мире, на окутанном тучами Олимпе, вместе с Илен. Странно, но он не мог вспомнить лицо девушки. Возможно, она была лишь символом, и внешность ее не имела значения. И все же она была чудесна.

Но иначе, чем Джина. Скотт взглянул на трехмерный цветной снимок Джины у себя на столе. Кнопка на рамке включила движение и звук. Наклонившись вперед, он коснулся маленькой выпуклости. Фигура Джины в глубине фотографии с улыбкой шевельнулась, губы приоткрылись.

Голос ее, хоть и тихий, звучал совершенно естественно:

— Привет, Брайан. Хотела бы я сейчас быть с тобой. Вот тебе мой подарок, дорогой. — Она послала ему воздушный поцелуй и вновь замерла.

Скотт еще раз вздохнул. С Джиной было хорошо. Но... Черт побери, она не хотела меняться! Да и почти наверняка не смогла бы. Илен, скорее всего, была не менее догматичной, но она символизировала жизнь в Куполе, а в этом-то Скотт и нуждался больше всего.

Жизнь Илен была искусственной, но она честно признавалась в этом и отлично сознавала, что все ее идеалы фальшивы. По крайней мере, она не делала вид — как делали это Свободные Солдаты— что есть идеалы, за которые стоит умирать. Скотт вспомнил Бриггса. Для старого ординарца много значило то, что во время строительства Крепости Дуне погибло много людей. Но он никогда не спрашивал себя, зачем. Зачем они умирали? В чем была основная цель строительства Крепости Дуне? Война. А войны вскоре прекратятся.

Каждый должен верить в какие-то идеалы, прежде чем отдаст за них жизнь. Человек должен почувствовать, что помогает этим идеалам выстоять... поливая их собственной кровью, чтобы наконец расцвел цветок мечты. Багровый цветок Марса цвел долго. Как там в старой песне?

Это была правда, но Свободные Отряды делали вид, что багровый цветок по-прежнему свеж. Они не хотели признать, что даже его корни засохли и с трудом впитывают кровь, льющуюся ради их неутолимой жажды.

Расцветут новые цветы, откроются новые почки, но в Куполах, а не в Крепостях. Сейчас зима, и цветы прошлого лета уже исчезли, но почки нового уже пробуждаются к жизни. И жизнь эта будет питаться перегноем войны.

В прибрежных Крепостях, охраняющих Купола, по-прежнему держались за отжившие традиции. Скотт поморщился. Смело, но бессмысленно и безумно. Он прежде всего человек, а не солдат, а человек по своей природе — гедонист, независимо от того, связан он с цивилизацией или нет.

Скотт был далек от людей Куполов. Он не чувствовал ничего общего с подводной культурой, и это не могло перемениться. Но он мог бы забыться в гедонистическом раю Куполов, в бесполезной пене, венчающей любое общество. С Илен он мог бы, по крайней мере, искать счастья, избегая горькой самоиронии, с которой жил так долго.

Илен честно признавала, что обречена, поскольку, к своему несчастью, была еще и умна.

«Вот потому, — подумал Скотт, — мы могли бы составить идеальную пару».

Капитан поднял голову — в комнату вошел лейтенант Бинне. Под загаром его лицо налилось кровью, из-под тяжелых век поблескивали полные злобы глаза. Захлопнув дверь, он остановился, пошатываясь, посмотрел на Скотта и процедил что-то нелестное.

Капитан встал, холодный комок ярости застыл у него в желудке.

— Ты пьян, Бинне, — очень тихо сказал он. — Убирайся.

—Конечно, пьян, мой маленький оловянный солдатик. А ты любишь приказывать, да ведь? И пакость за спиной. Сегодня ты отнял у меня командование левым флангом. Меня блевать тянет, когда я смотрю на тебя, капитан Брайан Скотт.

. Не строй из себя большего идиота, чем ты есть. В личном смысле ты нравишься мне не больше, чем я тебе, но с Отрядом это не имеет ничего общего. Я предлагал цинку поставить тебя командиром.

— Врешь, —- покачиваясь, заявил Бинне. — Как я тебя ненавижу!

Скотт побледнел, шрам у него на щеке налился кровью. Бинне подошел ближе. Он был пьян, но руками владел вполне. Вдруг он размахнулся и дал капитану в зубы.

Скотт вел себя спокойнее. Он уклонился от следующего удара, а потом жестко и точно двинул лейтенанту в челюсть. Бинне отлетел назад, ударился о стену и мешком сполз на пол.

Растирая руку, Скотт с холодным интересом смотрел на него, словно что-то прикидывая. Потом он присел и осмотрел лейтенанта. Нокаут, ничего больше.

Вошел Бриггс, он не выказал ни малейшего удивления при виде неподвижного тела Бинне. Идеальный ординарец подошел к столу и принялся наполнять табаком жестяную коробку.

Скотт еле сдержал смех.

— Бриггс!

— Слушаю, капитан?

— Лейтенант Бинне поскользнулся и ударился обо что-то челюстью. Кроме того, он слепка под мухой. Займись им, хорошо?

— С удовольствием, капитан— Бриггс взвалил тело Бинне на мускулистое плечо.

— «Час Икс»— в полночь. К этому времени лейтенант должен быть на борту«Мушкета». Трезвый. Это возможно?

— Конечно, капитан, — ответил Бриггс и вышел.

Скотт сел в кресло и набил трубку. Вернее было бы запереть Бинне в его дурную башку.

Через некоторое время он выбил из трубки пепел и отправился в порт, чтобы провести последнюю инспекцию.

В полночь флот поднял якоря, и на рассвете корабли Отряда Дуне уже подходили к Венерианской Впадине.

Корабли Банды Мендеса были с ними: семь броненосцев, крейсера поддержки, эсминцы и один транспортник. Монитора у Банды не было: два месяца назад он перевернулся вверх дном и до сих стоял в доке.

Объединенный флот выстроился полукругом. Правый фланг — им командовал Скотт — состоял из «Мушкета», его командирского корабля — а также «Аркебузы», «Стрелы» .«Мизеркордии» и всех линкоров Дуне. Их сопровождали два корабля Банды — «Навахо» и «Звуки», последний под командованием цинка Мендеса. У Скотта был один крейсер, второй находился на левом фланге. Между ними держались более легкие корабли.

Слева и сзади шли броненосцы: «Арбалет», «Пика», «Автомат», «Палица» и еще три корабля Банды Мендеса. Цинк Рис держал флаг на «Пике», руководя всей операцией. Замаскированный «Армагеддон»тяжело сопел далеко позади, почти невидимый в тумане.

Скотт сидел в командной рубке, его окружали экраны видеофонов и панели управления. Шестеро операторов непрерывно вели запись данных, готовые мгновенно включиться в дело, едва в наушниках прозвучал приказ. Для этого на груди у Скотта висел небольшой микрофон.

Взгляд капитана скользнул по экранам.

— Были рапорты с планеров?

— Нет, капитан.

— Соедините меня с командиром воздушной разведки.

Один из экранов замигал и ожил, на нем появилось лицо младшего офицера.

— Докладывай.

— Пока ничего, капитан. Минутку. — Послышался далекий гром— Детекторы наткнулись на тайный канал связи прямо над нами.

— Планер противника в облаках?

— Вероятно. Сейчас он снова исчез.

— Постарайтесь его локализовать.

Впрочем, это было не так уж важно. Самолеты можно было обнаружить без труда, но с планерами — дело другое. Единственный способ засечь их — настроить камеры детектора точно на волну видеофона планера; задача потруднее, чем найти иголку в стоге сена. К счастью, они не могли нести бомб.

— Поступил рапорт от одного из наших планеров, капитан.

На экране появилось другое лицо.

— Говорит пилот. Я обнаружил неприятеля.

— Хорошо. Переключи камеру на инфракрасный диапазон. Какой сектор?

— Джи-Би восемьдесят семь, северо-запад, двадцать один.

Скотт склонился над своим микрофоном.

— Соедините меня с цинком Рисом и лейтенантом Гиром. И с цинком Мендесом.

Еще три экрана осветились, показав лица офицеров.

— Давайте пилота.

— Где-то над Венерианской Впадиной пилот вел свой планер сквозь облака. Автоматическая телекамера, настроенная на инфракрасный диапазон, показала расстилающийся внизу океан. На экране были четко видны корабли в боевом порядке.

Скотт мысленно называл их один за другим: «Орион», «Вега», «Сириус»... ого, «Поларис»! Теперь легкие корабли. Как их много!..» Он продолжал считать.

— У них огромное численное превосходство, — заметил цинк Рис. — Цинк Мендес, ваши подводные детекторы уже работают?

— Работают. Пока ничего.

— Полагаю, сражение начнется через полчаса. Мы их обнаружили, и они нас, конечно, тоже.

— Принято.

Экраны потемнели. Скотт снова сел. Оставалось только ждать и быть готовым к любым неожиданностям. «Орион» и «Вега» были крупнейшими боевыми кораблями Морских Дьяволов, они превосходили любой корабль Отряда Дуне или Банды Мендеса. На борту «Ориона», несомненно, находится цинк Флинн. У Морских Дьяволов тоже имелся монитор, но на экране его не было. Вероятно, это чудовище не успеет подойти, чтобы принять участие в битве.

Но даже без монитора Морские Дьяволы имели на воде подавляющее преимущество. Да и подводный флот не стоило списывать со счетов. Подводные детекторы цинка Мендеса могли уравнять шансы, вот только не оказалось бы, что этого мало.

Скотт снова подумал, что «Армагеддон» может стать главным козырем, последним аргументом. Но пока замаскированный монитор плелся далеко позади последнего из кораблей Дуне.

На экране появился лейтенант Бинне; теперь он превратился в дисциплинированного, вымуштрованного робота. Личных обид как не бывало — так действовала на человека боевая обстановка.

Впрочем, Скотт не ждал ничего иного, и его голос, когда он ответил на вызов Бинне, звучал совершенно бесстрастно.

— Водолеты готовы к старту, капитан.

— Отправляй их через пятнадцать минут. Передай приказ на левый фланг всем кораблям, имеющим водолеты.

— Принято, капитан.

Мгновение царила тишина, потом вдруг загрохотало. Скотт настороженно окинул взглядом экраны.

Появилось новое лицо.

— Морские Дьяволы раскрылись. Сейчас они изучают район. Вероятно, над нами висят планеры, но мы пока не можем их обнаружить.

— Отправь людей под защиту брони и начинай пристреливаться. Приготовиться к отражению огня. И свяжись с нашими пилотами, что барражируют над Морскими Дьяволами.

Начинался непрерывный грохот, который будет теперь продолжаться до взрыва последнего снаряда. Пришел вызов от цинка Риса, и Скотт включил экран.

— Слушаю, цинк.

— Тревожь противника. Пока мы не можем сделать ничего особенного. Измени строй по плану «Эр-восемь».

Включился цинк Мендес:

— Обнаружены три вражеские подводные лодки. У наших детекторов максимальный угол наклона.

— Измени зону поражения так, чтобы не задеть наши подводные лодки.

— Сделано. Неприятель использует магнитные глубинные мины, ставит заслоны по мере приближения.

— Я поговорю с командирами подводных лодок.

Рис отключился.

Скотт прислушался к канонаде. До его ушей еще не доходил характерный звук ударов тепловых лучей — клап, клан — впрочем, противники еще недостаточно сблизились, чтобы применить это неточное, но сильное оружие.

— Есть потери, капитан. Прямое попадание в «Штык».

— Масштаб разрушений?

— Он сохранил ход. Точный рапорт позже.

Через минуту на экране появился пилот планера.

— Попадание в «Поларис», капитан.

— Включи пеленгатор.

Показался боевой корабль Морских Дьяволов с развороченной надстройкой, но явно еще способный сражаться. Скотт покачал головой. Обе стороны уже включились в сражение, и хотя туман еще скрывал флоты друг от друга, они неуклонно сближались.

Канонада усилилась. Из-за сильных венерианских ветров целиться было трудно, но накрытия все же были. Скотт мрачно кивнул, когда «Мушкет» вздрогнул от удара.

Теперь они получат свое. Здесь, в рубке корабля, он был так близок к битве, как ни один солдат сражающегося флота. Его глазами были экраны.

Их можно было переключать на инфракрасный диапазон, поэтому Скотт, запертый в самой середине корабля мог видеть больше, чем наблюдатель с палубы. Что-то выскочило из мрака, и Скотт затаил дыхание, но тут же узнал силуэт «Мизерикордии», корабля Отряда Дуне. Она сбилась с курса. Капитан через малый микрофон устроил командиру скоротечный разнос.

Теперь двинулись водолеты — быстрые шершни, целившие во фланг врага. Скотт вспомнил, что на одном из них находится Норман Кэн. Он снова подумал об Илен Кэн, но тут же отогнал воспоминание — сейчас для этого не было времени.

Сражение исключало посторонние мысли.

Цинка Мендес сообщил:

— Еще одиннадцать подводных лодок. Одна прорвалась. Кажется, крутится рядом с «Мушкетом». Сбрось глубинные бомбы.

Скотт кивнул и отдал приказ. В этот момент корабль содрогнулся, и через секунду пришло донесение: течь топлива с правого борта.

Да, несколько точно нацеленных торпед могут причинить большие неприятности.

«Мушкет» плыл под непрерывным обстрелом тяжелых орудий, Тепловые Лучи прошивали судно насквозь. Большим кораблям нелегко избежать этих жгучих лучей, которые могут расплавить броневые плиты, но водолеты, танцевавшие вокруг, как разъяренные псы, посылали в излучатели град снарядов. Такая атака требовала точного взаимодействия. Лучи были невидимы, и засечь их можно только тогда, когда сам становишься целью. Расчеты камер работали непрерывно: они прослеживали залпы с неприятельских кораблей, засекали излучатели и передавали информацию экипажам водолетов.

— «Ригель» Морских Дьяволов вышел из боя.

На экране крупный эсминец повернулся вокруг собственной оси, явно собираясь идти на таран. Скотт молниеносно отдал приказ, и «Мушкет» безжалостно ударил, расстреливая обреченный «Ригель».

Корабль проплыл так близко, что команда «Мушкета» видела, как его кладет с борта на борт. Скотт проследил его курс и бросился вызывать Мендеса.

— О-Эм, О-Эм, срочно! Дайте« Зуни»!

— Говорите, капитан.

— Измените курс, «Зуни»! Эсминец прицельно плывет прямо на вас! — выкрикнул Скотт.

— Принято... — Экран потемнел.

Скотт включил пеленгатор и даже застонал от того, что увидел.«3уни»плыл быстро, но«Ригель»был слишком близко, чертовски близко.

И таранил.

— Черт бы тебя побрал... — пробормотал Скотт. Они вывели «Зуни» из сражения. Он доложил обо всем цинку Рису.

— Принято, капитан. Сохраняй строй «Эр-восемь».

На экране появился Мендес.

Капитан Скотт, мы потеряли ход. Я выхожу на палубу. Мне нужно руководить подводными лодками. Для меня найдется место в вашей рубке?

— Конечно, цинк. Переходите через порт сектора семь.

Окутанные туманом флоты двигались параллельными курсами, линейные корабли сохраняли боевой порядок, изрыгая потоки лучей и град снарядов. Легкие корабли то и дело покидали строй, а водолеты роились как комары, скопом набрасываясь на каждый корабль крупнее себя.

Планеры при таком сближении были бесполезны.

Грохот продолжался, все новые и новые удары раскачивали«Муш-кет».

— Подбит «Орион» Морских Дьяволов. Подбит «Сириус».

— Подбит «Апач», корабль Банды.

— Уничтожены еще четыре подводные лодки противника.

— Подводная лодка Дуне «Икс-шестнадцать» не отвечает.

— «Поларис» Морских Дьяволов потерял ход.

— Вышли из боя вспомогательные водолеты, номера девять и двадцать.

Тяжело дыша, вошел цинк Мендес. Скотт молча указал ему на соседнее кресло.

— Подбита «Пика». Минутку... Цинк Рис ранен, капитан.

Скотт замер.

— Подробности!..

— Сейчас... Он убит, капитан.

— Ну что ж. — сказал Скотт после паузы, — я принимаю командование. Передай это на корабли.

Он перехватил взгляд, который бросил на него цинк Мендес. Когда погибал цинк Отряда, имелись два варианта: выборы нового цинка или объединение с другим Отрядом. В данном случае от Скотта требовалось, чтобы он временно принял командование флотом. Позднее в Крепости Дуне пройдет общий сбор Отряда, где и будет принято окончательное решение.

Но сейчас Скотт подумал об этом только мельком. Рис Мертв! Твердый, неподвластный эмоциям Рис убит. Капитан вспомнил, что где-то в Куполе у него была свободная жена. Отряд будет выплачивать ей ренту. Скотт никогда не видел эту женщину... Странно: теперь он подумал, какая она, а раньше такой вопрос просто не приходил в голову.

Экраны мерцали. Теперь его обязанности удвоились, нет, утроились. Руководя битвой, Скотт забыл обо всем прочем.

Это походило на первую степень амнезии, когда трудно определить, сколько времен прошло. Битва могла длиться час, а могла и все шесть. Или меньше часа.

— Эсминец потерял ход, крейсер тоже.

— Три вражеские подводные лодки выведены из строя.

И так далее, без конца... Сидя рядом с ним, цинк Мендес руководил подводным сражением. «Где, черт побери «Армагеддон» — думал Скотт, — бой сто раз закончится, прежде чем появится .эта черепаха-переросток».

Внезапно экран замерцал, и появилось худощавое лицо со сломанным носом — цинк Флинн, командир Морских Дьяволов.

— Вызываю командование Отряда Дуне.

— Принято. На связи капитан Скотт, командующий.

Почему Флинн вышел на связь? Флоты никогда не контактировали во время сражения, разве что обсуждался вопрос о капитуляции.

— Вы пользуетесь атомным оружием. Требую объяснений, — коротко произнес Флинн.

Мендес вздрогнул. Скотт почувствовал, как холодная рука стискивает его желудок.

— Разумеется, это произошло без моего ведома и согласия, цинк Флинн. Мне очень жаль. Прошу вас, сообщите подробности.

— Один из ваших водолетов выстрелил из атомного пистолета в «Орион».

— Потери?

— Повреждено семиствольное орудие.

— Одно из наших орудий того же класса немедленно прекратит огонь. Что еще, цинк?

— Воспользуйтесь вашим детектором в секторе Мобиль-восемнадцать, южнее «Ориона» Ваши извинения приняты. Мы исключим инцидент из наших записей.

Флинн прервал связь, а Скотт поймал детектором водолет Дуне и увеличил изображение.

Маленькое суденышко удирало от огня неприятеля, мчась обратно к своему флоту, прямо на «Мушкет». Сквозь прозрачный колпак Скотт видел, что бомбардир, у которого отстрелили полчерепа, безвольно обвис в кресле. Пилотом был Норман Кэн, он все еще сжимал в руке атомный пистолет. Кровь ручьями стекала по его напряженному лицу.

Итак, банда Старлинга использовала атомное оружие. Кэн, покидая ее, оставил себе атомный пистолет и сейчас, в возбуждении боя, использовал его против неприятеля.

— Расчет орудия правого борта. Водолет «Зет-девятнадцать-четыре». Уничтожить его, — холодно приказал Скотт.

Почти сразу же рядом с суденышком разорвался снаряд. На экране Кэн взглянул вверх, удивленный, что в него стреляют свои. Затем на лице юноши отразилось понимание. Он резко повернул и поплыл зигзагом, отчаянно пытаясь уклониться от града снарядов. Скотт следил за все этим, стиснув зубы. Через мгновение водолет исчез в столбе разрыва, разлетевшись на куски.

Правосудие свершилось.

После сражения Отряды объединятся, чтобы уничтожить банду Старлинга.

Но пока бой продолжался, и Скотт вернулся к своим экранам, вычеркнув инцидент из памяти.

Постепенно чаша весов начала клониться в сторону Морских Дьяволов. Обе стороны теряли корабли, они выходили из боя, реже — тонули, и Скотт все чаще думал об «Армагеддоне», который мог бы разом решить исход сражения. Но тот по-прежнему плелся далеко позади.

Скотт не услышал взрыва, уничтожившего командную рубку — он сразу потерял сознание.

Вероятно, беспамятство длилось недолго. Открыв глаза, он увидел разгромленную рубку и в первый момент решил, что уцелел он один. Но это не могло быть прямым попаданием, тогда погиб бы и он.

Он лежал на спине, придавленный тяжелой балкой, но кости были целы. Ему просто повезло — основной удар приняли на себя операторы. Скотт сразу понял, что они мертвы.

Он попытался выбраться из-под балки, но это оказалось ему не по силам. В громе битвы голос его совершенно терялся.

У двери что-то шевельнулось. Цинк Мендес с трудом поднялся и гляделся по сторонам. Кровь ручьем стекала по его лицу.

Он остановился, покачиваясь взад-вперед, и тупо взглянул на капитана.

Потом положил руку на рукоять своего пистолета.

Скотт легко прочитал его мысли. Если бы сейчас погиб капитан Отряда Буне, был бы шанс, что Банда Мендеса соединится с Отрядом Дуне и он примет командование. Этого требовало военно-политиче ское равновесие.

Если же Скотт выживет, он, вероятно, будет выбран цинком.

Таким образом, убийство принесло бы Мендесу немалую выгоду.

Какая-то тень проскользнула в дверь. Стоявший спиной к вошедшему, Мендес не видел, что лейтенант Бинне остановился на пороге, молча глядя на эту сцену. Скотт знал, что Бинне не хуже его самого оценивает ситуацию, а лейтенант понимал, что через мгновение Мендес вытащит оружие и выстрелит.

Скотт ждал. Пальцы цинка сомкнулись на рукояти пистолета. Криво усмехнувшись, Бинне сказал:

— Я думал, этот снаряд прикончил вас, капитан. Но солдата Дуне не так-то просто убить.

Мендес снял руку с пистолета и встал прямо. Потом повернулся к Бинне.

— Рад видеть вас, лейтенант. Может, вместе нам удастся поднять эту балку.

— Попробуем.

Вдвоем они сняли балку с груди Скотта. Взгляд капитана на мгновение встретился с глазами Бинне. В них по-прежнему не было никаких дружеских чувств.

Честно говоря, Бинне вовсе не спас Скотту жизнь. Это был, скорее, вопрос лояльности к Отряду Дуне. Бинне был прежде всего солдатом.

Скотт ощупал себя — все цело.

— Долго я был без сознания, лейтенант?

— Десять минут. «Армагеддон» подходит.

— Отлично. Морские Дьяволы меняют курс?

Бинне покачал головой.

— Пока они ничего не подозревают.

Скотт откашлялся и направился к двери, остальные двинулись следом.

— Нам нужен другой флагман, — заметил Мендес.

— Хорошо. Пусть будет «Аркебуза». Лейтенант, принимайте командование здесь. Цинк Мендес...

Водолет перевез их на «Аркебузу», все еще пригодную к бою. Скотт заметил, что «Армагеддон» еле-еле ползет через волны. Согласно плану сражения, корабли Дуне подвели Морских Дьяволов к этому явно беспомощному гиганту. Техники поработали на славу: фальшивый киль выглядел весьма убедительно.

На борту «Аркебузы» Скотт принял командование, оставив Мендесу вспомогательный пульт для его глубинных бомб. Цинк склонился над плечом капитана.

— Подождем, пока заговорит монитор, капитан.

— Да... но пока наши дела идут неважно.

Никто из них ни слова не сказал об инциденте, его тактично забыли — единственное, что можно было сделать.

По-прежнему гремели орудия. Морские Дьяволы поливали огнем строй Дуне, они явно побеждали. Скотт, морщась от боли, смотрел на экраны. Если тянуть и дальше, может оказаться слишком поздно.

Он взглянул на изображение«Амаргеддона». Корабль находился в превосходной позиции между двумя крупнейшими кораблями Морских Дьяволов.

— Снять маскировку, — скомандовал он. — Всем стволам — огонь!

На мониторе открылись орудийные порты, выдвинулись огромные орудия. Они выстрелили почти одновременно, и их грохот заглушил залпы легких орудий.

— Всем судам Дуне — в атаку, — приказал Скотт. — План «Эр-семь».

Наконец-то!

Корабли Дуне начали общее наступление. Грохоча и шипя, их орудия пытались заглушить залпы монитора. Это им не удавалось, но отчаянный натиск решил дело.

Ввести монитор в сражение было почти невозможно, но уж если это удалось, остановить чудовище могло только ядерное оружие.

И все же Морские Дьяволы еще дрались, пытались перегруппироваться. Но все было бесполезно: крупные линейные корабли уже не могли уйти из-под обстрела всесокрушающих орудий «Армагеддона». А это значило...

На экране появилось лицо цинка Флинна.

— Мы сдаемся, капитан. Прекратите огонь.

Скотт отдал приказ, и рев орудий сменился невероятной, звенящей тишиной.

— Это было великое сражение, цинк.

— Согласен. Ваша уловка с монитором просто великолепна.

Итак, все кончилось. Скотт чувствовал, будто в нем что-то оборвалось: его покинуло возбуждение, благодаря которому он держался до сих пор.

Остальное было чистой формальностью.

Символические глубинные бомбы будут сброшены на Купол Вирджиния. Они не причинят Куполу никакого вреда, но таковы уж правила игры. Купол, поддерживающий проигравшую сторону, заплатит выкуп — все как обычно. Это будет определенное количество кориума или его денежный эквивалент — по договоренности. Казна Дуне изрядно пополнится. Часть денег пойдет на ремонт судов и строительство новых, и жизнь Крепости пойдет своим чередом.

Стоя один на палубе «Аркебузы», плывущей к Куполу Вирджиния, Скотт смотрел, как мрак превращает облака из жемчужных в серые, а потом и вовсе съедает их. Он был один на один с ночью.

Из иллюминаторов за спиной капитана лился теплый желтый свет, но Скотт не поворачивался. Он думал, что это похоже на окутанный облаками Олимп в Крепости Монтана, где он клялся Илен... во многом.

Но была и разница. На Олимпе человек уподоблялся богу, возносился над миром. Здесь же, в этой непроницаемой темноте, чувства обособленности не возникало. Вокруг ничего не было видно — у Венеры нет спутника, тучи закрывали звезды, а море не фосфоресцировало.

«Под этими водами стоят Купола. — думал Скотт, — и будущее принадлежит им. Битвы, вроде сегодняшней, нужны, чтобы Купола жили».

Люди приносили себя в жертву и всегда будут это делать ради общества, ради армии или ради собственных иллюзий.

Человек не может жить без идеала. «Не будь Бога, люди создали бы его».

Даже Бинне доказал свою преданность фетишам, а ведь Скотт знал, что он его по-прежнему ненавидит.

Идеалы Свободных Отрядов были насквозь фальшивыми, и все же оттого, что люди в них верили, цивилизация может возродиться — из Куполов. Цивилизации, которая забудет своих обреченных защитников — солдат морей Венеры, Свободные Отряды, выкрикивающие свои безумные и безнадежные боевые кличи, зовущие к ночи без рассвета.

Илен...

Джина.

Это был непростой выбор. Впрочем, выбора и не существовало. Скотт прекрасно знал, что никогда не поверит всем сердцем в Свободные Отряды. Всегда где-то в нем самом будет горько усмехаться Дьявол.

Плеск волн сделался громче.

Все это ни гроша не стоило, да и его рассуждения были сентиментальны, безумны, глупы и слащавы.

Но теперь Скотт знал, что не вернется к Илен.

Конечно, он был глупцом.

Но еще — солдатом.