Трое за те же деньги

8

Я должен был знать это точно. Мне нужно было посмотреть, что в пакете. Но сначала – отделаться от Пинки. Это оказалось легче, чем я думал, так как в этот момент меня вызвал к себе Ортон.

С облегчением вздохнув, я удалился. Ортон поднял глаза от письменного стола.

– Ну, как дела?

Я доложил ему о письмах с угрозами. Он нахмурился.

– А что слышно о третьей жене? Как там ее зовут?

– Рут? О ней я пока ничего не знаю.

– Узнай-ка, не получила ли она такое же письмо.

Я пообещал это сделать. Потом доложил ему о ящике Фрэнчи с газетными вырезками, но умолчал о свидетельстве о браке и фотографии; еще я не упомянул о том, что Пинки видел Джо беседовавшим с Фрэнчи незадолго до убийства. Впервые я скрыл доказательства и чувствовал себя при этом не слишком хорошо.

Из кабинета Боба я сразу спустился на склад и позвонил. Нельсон, ворча, подошел к двери. Он всегда ворчал, как медведь, потревоженный в берлоге.

Я сказал:

– Мне снова понадобилась коробка с вещами Джо, которую я принес сегодня утром. Нужно кое-что проверить.

– Почему же вы не проверили раньше?

– Спешил.

– С этими молодыми людьми вечно одно и то же: они никогда не задумываются и тем самым создают старику лишние хлопоты.

Нельсон носил синюю рубашку с белым целлулоидным воротничком. Я думаю, это был единственный целлулоидный воротничок в США. Он повел меня между полками и показал коробку, на которой стояло имя Джо Кейна. Я снял ее с полки и отнес к столу. Старик стоял рядом и бдил, как сторожевой пес.

Как поступить, я просто не знал. Открыв коробку, отложил пакет в сторону и сделал вид, что ищу что-то на самом дне. Но тут мне помог случай: кто-то позвонил, и Нельсон поспешил к окошку.

Едва он скрылся из виду, я оторвал полоску бумаги, которой был заклеен пакет. Она высохла и отошла легко. Затем я раскрыл бумажный пакет и уставился на пачки денег. Немного приподняв купюры, убедился, что там были одни сотенные.

Тогда я снова быстро закрыл пакет, смочил языком клеевую полоску и прижал ее к прежнему месту. Когда Нельсон вернулся, я уже укладывал последние вещи. И попытался заметить как бы между прочим:

– Пакет, собственно говоря, не имеет отношения к этой коробке.

Нельсон уставился на него, сморщив нос от врожденной недоверчивости.

– А что в нем?

– Всего лишь некоторые бумаги.

– Которые принадлежат капитану?

Я кивнул.

– Тогда он должен их затребовать. Я ничего не могу выдавать из хранилища без письменного запроса владельца. Вы это знаете, лейтенант.

Я с трудом сдерживался.

– Послушайте, Нельсон. Я ведь сам принес сюда эти вещи. Почему же теперь вы ищите какой-то подвох? Собственно говоря, мне нужно было отнести эти вещи Китти.

Старик тупо упорствовал:

– Я не могу их вам выдать. Как только вещи попадают сюда, за них несет ответственность округ. Джо мог бы подать жалобу.

– Вы старый упрямец, Джо никогда бы не стал жаловаться, и вы это прекрасно знаете. А теперь кончайте этот цирк и отдайте пакет.

Он колебался. На какой-то миг я даже подумал, что он уступает. Но тут его лицо просияло.

– Вы пишете капитану и просите его согласия, а потом можете получить ваш пакет.

Теперь он был счастлив, найдя решение проблемы. А я понял, что больше уже ничего поделать не смогу. Пришлось снова положить пакет в коробку и поставить ее на полку. Однако затем мне в голову пришла пугающая мысль: первого числа каждого месяца этот старый бюрократ проводит инвентаризацию. Станет ли он открывать пакет или только внесет его в свой реестр как «пакет, принадлежащий капитану Кейну»? Этого я не знал, но представил себе картину, как Нельсон открывает пакет, вынимает пачки банкнот и тщательно их регистрирует своим аккуратным бухгалтерским почерком. Возможно, он пересчитает все купюры и запишет их номера. А копия реестра официальным путем пойдет к шерифу. Я вспотел, пока шел со склада. Но что бы ни случилось, я не мог поверить, что Джо умышленно взял эти деньги. Впрочем, он же не упомянул о них после смерти Джо? Почему он умолчал об этом, когда допрашивал женщин?

Не успокаивала меня еще и мысль о том, что Пинки знал и о том разговоре, и о пакете. Когда я поднялся, репортер вертелся возле дежурного. Я не хотел его больше видеть – требовалось время, чтобы подумать. Но когда я зашагал к себе кабинет, он следовал за мной по пятам.

– Куда собираешься?

– Ортон хочет, чтобы я поехал к Рут Мэлмен и выяснил, не получала ли и она угрожающего письма. Туда я тебя взять с собой не могу.

Он лишь ухмыльнулся и все-таки увязался следом. В отеле «Сахара» я позвонил Рут из вестибюля и попросил спуститься. Через несколько минут она появилась, оглядываясь по сторонам. При виде нее Пинки тихо присвистнул сквозь зубы. Он походил на терьера перед крысиной норой.

Я поднялся и представил его:

– Это Пинки Уайт, из «Кроникл».

Она одарила репортера мимолетной настороженной улыбкой и сказала:

– Я знаю, мы уже познакомились сегодня утром.

Я взглянул на Пинки. Тот мне ничего об этом не говорил, но я не особенно удивился.

– Извините, если помешали. Но я хотел бы знать, не получали ли вы письма с угрозами.

Она кивнула, как мне показалось, несколько разочарованно. Очевидно, она уже ожидала деньги.

– Да, я получила такое письмо.

– Почему же не сообщили нам?

– Но я отдала его мистеру Уайту. Он сказал мне, что тоже работает в управлении шерифа.

Я взглянул на Пинки. В этот миг я мог бы разорвать его на части. И причем по нескольким причинам.

– Почему ты мне не сказал?

Пинки преспокойно ответил:

– Ты бы прочитал об этом в газете. Я же не знал, что в этой истории еще не все ясно, пока не поговорил с тобой.

Я хотел устроить ему взбучку, но передумал. С Пинки это было бесполезно.

– А если бы с женщиной за это время что-нибудь случилось? – только и спросил я.

Он подмигнул Рут.

– Я поручил понаблюдать за ней. Я не так уж глуп.

Чертыхнувшись, я вопросительно взглянул на женщину.

– Что вы собираетесь делать дальше? Благоразумнее было бы вернуться в Кливленд.

– Меня не так просто запугать. У меня на эти деньги есть права, по меньшей мере такие же, как у тех двоих, и я остаюсь в Вегасе. Деньги найдутся, я уверена. Не могли они так просто исчезнуть. Вы еще ничего не добились? Никаких следов?

Что я мог сказать?

– Может быть, я не должен вам этого говорить, но знайте, что Фрэнчи оставил завещание. В пользу той жены, которую вы видели вчера у нас в управлении. Я имею в виду ту, постарше.

– Помню, – в голосе ее звучало презрение. – Когда оно составлено?

– В 1926 году. Точной даты я не помню.

– Подождите, пожалуйста, минутку. – Она поспешно встала, вышла из вестибюля и вскоре вернулась с листом бумаги. Я уже догадался, что это новое завещание.

Постепенно до меня дошло, что Фрэнчи Мэлмен, обычно такой холодный и сдержанный, обладал весьма специфическим чувством юмора. Я прекрасно мог представить, как он после каждой новой «женитьбы» со злорадством сочиняет новое «завещание», радуясь скандалу, который произойдет между его «женами» по поводу наследства.

– Ну? – спросила она, когда я прочитал документ и вернул его. – У кого теперь, по-вашему, больше прав? Это завещание составлено в 1947 году и отменяет все предыдущие распоряжения.

– Покажите его хорошему адвокату и поручите представить завещание в суд. – Я взглянул на часы и поднялся. То, на что я рассчитывал, произошло: Пинки подмигнул Рут и остался сидеть.