Трон тысячной лжи

— Здравствуй принц Тейлон. Так рада тебя видеть.

Он отвесил короткий поклон, затем рухнул в кресло рядом со мной, теребя высокие пуговицы своего воротника.

— Что за неделю приготовил для нас твой дядя. Боюсь, я недостаточно здоров, чтобы пережить все эти торжества.

Я снова зевнула.

— Согласна. Похоже, он хочет упоить нас до смерти.

Тейлон обменялся со мной лукавым взглядом.

— Если это правда, то он умнее, чем я о нём думаю.

Чувствуя, что Катринка прислушивается, я рассмеялась.

— Честно говоря, если мне придется сидеть здесь ещё долго в такую жару, я боюсь, что засну до того, как принесут еду. Все Девять королевств будут наслаждаться моим храпом. И меня никогда не будут воспринимать всерьёз как королеву.

Взгляд Тейлона стал острее.

— Ты вообще голодна?

Я сразу поняла его вопрос. За последние пять дней мы так наелись жирного мяса и сладких десертов, что сегодня утром швее пришлось расстегнуть мой корсет.

— Я уже несколько дней не была голодна.

— Согласен, — он вскочил на ноги. — Я намекаю, что не помешала бы прогулка. Давайте пошевелим телами и стряхнем с себя этот сонный полдень.

Мой рот скривился.

— Ты не можешь быть серьёзным. Что скажет мой дядя, если мы откажемся от его изысканного обеда ради физических упражнений?

Что бы сказало королевство, если бы стало известно, что мы ушли вместе?

— Я думаю, это показывает… дипломатичность, — он протянул мне руку.

— Мы не можем пойти одни, — напомнила я ему, ненавидя то, как чопорно это прозвучало.

В его глазах блеснуло веселье.

— А почему бы и нет?

Кровь дракона, как я хотела пойти с ним наедине. Как мне хотелось затеряться в глубине этого великолепного сада и задать ему тысячу вопросов о его жизни за последние несколько месяцев. А потом подарить ему тысячу поцелуев, чтобы компенсировать всё это время разлуки.

Но я также хотела когда-нибудь стать королевой. И соблазнять наследного принца Сораваля, пока мой дядя устраивал обед в королевских садах, казалось не совсем мудрой идеей.

— Тейлон, — прошептала я, вытаращив глаза.

Тёмная тайна в его взгляде заставила моё сердце перевернуться.

Его понимающая улыбка была слишком красива. Это посрамило сады.

— Конечно, ты права. Но, конечно, принцесса тоже хотела бы сопровождать нас и исследовать окрестности, — он повернулся к моей сестре и протянул ей руку. — Что думаете вы, принцесса Катринка? Мы были бы рады, если бы вы присоединились к этой мятежной выходке вместе с нами.

Её фарфоровые щеки вспыхнули прелестным румянцем.

— Ох, я не…

— А как насчет меня? — вмешался мрачный голос из единственного тёмного угла палатки. Каспиан вышел на свет, и я не могла не задаться вопросом, как долго он там пробыл. — Я тоже приглашен?

Тейлон встретил жестокую улыбку Каспиана коротким кивком головы.

— Только принцу из Ворестры удалось бы удивить многих из нас.

Каспиан улыбнулся.

— Ты намекаешь, что я вредный, Тейлон, принц Сораваля?

— Хитрый, — поправил Тейлон. — Вредность — удел детей. Твой начальник шпионажа вряд ли поставил бы себе в заслугу то, что он выдал детей при королевском дворе.

Во взгляде Каспиана плясала драка, которую я не хотела видеть разыгрывающейся в моей красивой садовой палатке. Я встала на ноги и потянулась к руке Катринки.

— Я не знала, что вы знакомы.

— В какой-то момент мы были соперниками за одну и ту же невесту, — объяснил Каспиан, его голос был таким ровным, каким я его когда-либо слышала. — Конечно, мы знаем друг друга.

От его слов у меня перехватило дыхание. Он имел в виду меня? Я не думала, что мой отец всерьёз относился к Каспиану.

Тейлон прочистил горло.

— Невесту, которую ни один из нас, в конце концов, не выиграл.

— Ты так уверен? — Каспиан усмехнулся.

Взгляд Катринки снова стал суровым, и её румянец исчез почти так же быстро, как и появился.

— Я думаю, что я останусь, — произнесла она нараспев. — Я не привыкла к такому климату. Солнечный свет уже отнял у меня много энергии.

Я могла сказать, что она лжет. И не только потому, что она всё ещё была расположена таким образом, чтобы находиться в основном на солнце. Это была сестринская интуиция, нечто, вызванное к жизни нашей близостью.

— Пожалуйста, пойдем, — умоляла я её. Затем на холме, идущем к нам, я увидела свою самую большую надежду. — Ты можешь познакомиться с моим другом Оливером. Он тоже присоединится к нам. И с ним так весело.

Катринка со скучающим видом оглянулась через плечо, а затем быстро перевела взгляд на Оливера, с его лохматой стрижкой взрослого монаха и костюмом в стиле джентри, привлек её внимание.

— Он твой друг?

Мой единственный и неповторимый. Но ей я сказала:

— Да, мы выросли вместе. Он помог мне пройти большое расстояние от Хеприна до этого места.

— Действительно? — спросила она, недооценивая его, как и все остальные. — Он помог тебе выжить на всём пути от Хеприна?

Он споткнулся о ямку в земле и замахал руками, чтобы восстановить равновесие, не подозревая, что мы четверо наблюдаем за ним.

— Да, он замечательный.

— Тогда давайте пойдем уже, — скомандовал Тейлон. — Прежде чем придут старейшины и потребуют нашей компании.

— Ты уверен, что у нас не будет неприятностей? — спросила Катринка, звуча более открыто к этой идее, теперь, когда Оливер был включен в состав, но всё ещё не совсем уверенная.

— Я уверена, — солгала я. — Клеста расскажет всем, куда мы ушли. И мы вернемся до десерта.

Клеста выглядела так, словно с ней вот-вот случится апоплексический удар. Я ободряюще улыбнулась ей. Она повернула веер на себя и одернула свой тугой лиф.

— Все будет хорошо, — заверила я её и всех остальных. — Просто скажи моему дяде, что мы с Катринкой отправились исследовать сады. Но ему не стоит беспокоиться, потому что у нас, — я оглядела довольно большую компанию, — так много способных сопровождающих.

Оливер довольно драматично прихлопнул муху, жужжавшую у него над головой, и снова чуть не споткнулся о свои спутанные ноги.

Клеста прищурилась, глядя на него.

— Да, очень способные.

Я лучезарно улыбнулась ей.

— Мы вернемся прежде, чем ты успеешь по нам соскучиться.

На ее мрачный неодобрительный взгляд я махнула остальным, чтобы они следовали за мной. Мы находились в чём-то вроде внутреннего двора. Большие участки садов были соединены каменными дорожками и окаймлены высокими живыми изгородями из различных растений, демонстрирующих то царство, которое они должны были представлять.

Но я знала, что ухоженные садовые дорожки и листва, в конце концов, уступят место более дикой части дворцовой территории. Когда я впервые получила свободу быть сама по себе, я проводила там большую часть своего времени. Это раздражало дядю, как ничто другое, но я предпочитала дикое уединение садов культурной вежливости дворца.

В конце концов, Тирну надоели мои мятежные побеги в поисках тишины и покоя, и он пригрозил вырубить все деревья, если я продолжу бродить в одиночку. Я подчинилась его воле, чтобы спасти землю. Я не сомневалась, что он выполнит свои суровые обещания. Но я также знала, что он не требовал от меня слишком многого.

В конце концов, я была наследницей трона. Наследницей державы. Я могла бы научиться вести себя прилично. Даже если я думала, что это может убить меня.

Кроме того, я рассудила, что однажды стану королевой. И тогда я могла бы делать всё, что пожелаю.

Увидим, как он попытается остановить меня тогда.

Оливер был рядом со мной, как только мы тронулись в путь. Я даже не была уверена, полностью ли он слышал план, но Оливер был таким. Преданный во всех отношениях.

Дрожь сомнения пробежала по мне при мысли о том, что я могу потерять его из-за Хеприна. Но я стряхнула это с себя. День был слишком прекрасен, чтобы позволить мрачным мыслям заслонить солнечный свет.

Позади нас стояли моя сестра, Тейлон, Каспиан и несколько охранников. Не все мои.

Как только мы отошли от праздничных палаток, я полуобернулась и сказала:

— Оливер, позволь представить тебе мою сестру, Катринку.

Он отвесил неловкий, подвижный поклон, неуклюже повернувшись в сторону, чтобы поприветствовать её.

— Рад познакомиться с вами, принцесса Катринка.

Выражение её лица оставалось непроницаемым, но она не насмехалась над его неудачной попыткой проявить рыцарство, так что это была частичная победа.

— Ты поклонник моей сестры?

Широко раскрытые от ужаса глаза Оливера встретились с моими, прежде чем мы оба расхохотались.

— Нет, никогда! — воскликнул он.

В то же время я сказала:

— Никогда в его самых смелых мечтах.

Затем, обращаясь ко мне, он сказал:

— Ты сумасшедшая, если думаешь, что я когда-либо мечтал об этом.

Ещё больше смеха от нас двоих. С этим ничего нельзя было поделать.

— Ох, — пробормотала Катринка, — я просто подумала.

— Нет, вы не ошибаетесь, предполагая… это, — дипломатично возразил Оливер. — Я бы сделал всё для Тесс. Даже умер за неё. Я просто… у нас не те отношения…

— И никогда не будут… — добавила я, пытаясь объяснить то, что ни один из нас не мог даже сказать.

— Просто друзья, — вмешался Тейлон, спасая нас от потери завтрака на каменной дорожке. — Они друзья и ничего больше. Уверяю тебя, — Катринка повернулась, чтобы посмотреть на него, явно довольная, что он спас нас всех. — И иногда я даже не уверен, что они друзья.

Оливер мягко усмехнулся.

— Нет, тут ты ошибаешься. Когда мы расходимся во мнениях или ссоримся, это просто самая чистая версия нашей дружбы. Мы слишком глубоко заботимся друг о друге, чтобы позволить вежливым оправданиям или ложным мнениям испортить наши истинные чувства. Мы всегда честны, всегда откровенны. И именно так мы знаем, что всегда можем доверять друг другу.

Я взяла его под руку, сияя от его оценки.

— Иногда нам, возможно, хочется рвать на себе волосы и бросить друг друга в ямы Денамона. Но Оливер прав. Я доверяю его мнению и советам превыше всего остального. Я знаю, что он скажет мне правду, которую мне нужно услышать. И даже более того, правду, которую я не хочу слышать.

— Свет, должно быть, благосклонно посмотрел на тебя, Тессана, — сказала Катринка холодным тоном. — Найти такого друга. И в монастыре из всех мест.

Её слова украли моё счастливое настроение и заменили его страхом. Она не была рада за меня. Это было совершенно ясно.

Но Оливер этого не заметил. Он снова рассмеялся и повторил:

— Безмолвный монастырь из всех мест.

Я повела их глубже в сад, наши отполированные каблуки цокали по выветренному камню. За нами следовал почти батальон охранников, но, к счастью, они держались достаточно далеко, чтобы не прерывать наш разговор. Я знала, что вокруг территории было ещё больше королевских гвардейцев. Иначе они не позволили бы нам так свободно бродить. Но с таким количеством монархов в одном месте мой дядя принял бы все меры безопасности.

— Возможно, это единственное место, где можно найти настоящего друга, — сказал Каспиан из-за моей спины. — Переодетой, в месте для крестьян. Членам королевской семьи не дается такая роскошь, как настоящая дружба. Не такая, как у вас.

В его голосе звучала такая же горечь, как у Катринки. Я убрала руку, чувствуя себя так, словно она выставлялась напоказ.

— Это не может быть правдой, — возразила я. — Может быть, королевской особе труднее заводить дружбу. Но это не может быть невозможным.

Я взглянула на Тейлона.

— У тебя, конечно, есть друзья. Я их видела. Встретила их.

Он бросил на меня тот короткий взгляд, который он иногда использовал, когда я путала его личности.

— Как члену королевской семьи, — пояснил он без явной интонации в голосе, хотя я, тем не менее, это услышала, — мне действительно трудно заводить друзей. У меня есть те, кого я уважаю больше, чем других. И те, кто уважает меня больше, чем другие. Но я бы не назвал их друзьями.

— Хеман? Правда?

Я не могла ему поверить. Хотя я понимала, что существует разница между людьми, которых он знал как Аррик, командир повстанцев, и Тейлон, наследный принц Сораваля. Но я видела, как он общался со своим капитаном стражи. Я своими глазами видела их непринужденную беседу и непринужденные манеры.

— Я не могу поверить, что ты не считаешь его своим другом.

Его губы скривились в хмурой гримасе.

— Дело не в том, что я считаю его меньше, чем другом. Но Хеман без колебаний отдал бы свою жизнь за мою, — я открыла рот, чтобы возразить о победе, но он добавил. — По долгу службы. Конечно, часть его может преданно пожертвовать своей жизнью ради моей, потому что мы близки, но я никогда этого не узнаю. Его положение требует, чтобы он действовал одинаково, независимо от того, любит он меня или ненавидит. И это создает между нами пропасть, которую не может преодолеть никакая дружба. Каспиан прав. Редкая особа королевской крови, которая наслаждается дружбой с кем бы то ни было.

Я посмотрела на Катринку. Такова была ее жизнь в Барстусе? Одинокая и без друзей? Моё сердце болело за мою брошенную сестру. Если бы я услышала шепот о том, что она выжила во время моего пребывания в Храме, я бы немедленно отправилась на её поиски. Чтобы подарить ей дружбу, которой ей так не хватало. Быть семьей, в которой она нуждалась.

Несколько минут мы шли молча, каждый погруженный в свои мысли. Но, в конце концов, Каспиан, похоже, не смог ничего с собой поделать.

— Как получилось, что Барстусу удалось сохранить в секрете единственного живого наследника рода Аллисанд в течение восьми лет? Можно подумать, кто-то заметил бы принцессу, бродящую по дворцу, который ей не принадлежал.

— Я выросла в храме, а не во дворце, — кратко напомнила я ему.

В его голосе слышался намек на улыбку, хотя я отказывалась обернуться и признать это.

— Я говорил не о тебе, Тессана.

— О-о, — заикаясь, пробормотала Катринка, застигнутая врасплох вниманием принца Ворестры. — На самом деле, я не уверена. Все, кто жил в Бейле, то есть в замке Бейл, знали, кто я такая и откуда пришла. Но никогда не было разговоров о том, чтобы я заняла трон, — она на мгновение задумалась, прежде чем добавить. — Возможно, они знали, что я бы не приняла это предложение.

Могло ли это быть правдой? Её застенчивое поведение, казалось, говорило само за себя. Я не могла себе представить, что она когда-нибудь захочет носить Корону Девяти. Но это должно было быть, по крайней мере, предложено.

— Хотя это странно, — согласился Тейлон. — Для королевства было бы утешением узнать, что Аллисанд выжила. В Соравале мы знали, что у Максима была дочь, которая не появлялась на публике. И всё же мы не могли догадаться, что он прячет тебя, Катринка.

— Он не прятал меня, — немедленно возразила она. — Я предпочитала не появляться на публике. Он уважал мои желания.

Заминка в её тоне заставила меня спросить:

— Значит, выбор был предоставлен тебе, сестра? Тебя спросили, хочешь ли ты быть на публике или нет?

Она не торопилась с ответом, прежде чем сказать:

— Ну, нет. Нет, я полагаю, что нет. Но… ну… вы превращаете это во что-то, чем это не является. Мой отец, вернее, мой приемный отец, не был жестоким или недобрым человеком. Его милосердие и скрытность поддерживали во мне жизнь. Так же, как священник Тессаны.

Я повернулась к ней, надеясь услышать надежду в её рассказе.

— Так вот почему ты держала это в секрете? Потому что Максим боялся за твою жизнь?

Её подбородок задрожал, но голос не дрогнул.

— Это было сказано не так. Но я уверена, что именно поэтому. Посмотри, что случилось с тобой, как только держава узнало о том, что ты выжила. Многочисленные попытки убить тебя ещё до того, как совет принял решение. И мой отец сказал, что дворцовая стража каждый день останавливала убийц с тех пор, как ты стала наследницей трона, — она вдохнула так глубоко, что её плечи поднялись и опустились. — Будет только хуже.

Я вытянула шею, чтобы найти Тейлона.

— Это правда? Убийцы каждый день?

Он озабоченно прищурился, глядя на затылок Катринки.

— Нет, конечно, нет, — он прочистил горло. — Не каждый день.

Подразумевая, что их всё ещё было много.

Следует ожидать случайного убийцы. Но кто их посылал?

Оливер подавил что-то, что прозвучало на удивление похоже на смех.

— Ты удивлена, что люди пытаются убить тебя, Тесс? Похоже только ты.

— И что это значит? — я хотела знать.

— Хм, — задумчиво произнес Каспиан, бочком подходя ко мне и заставляя Оливера сдвинуться назад. — Возможно, только то, что дорогая Аллисанд терпеть не может, когда люди ненавидят её?

Я нахмурила брови.

— Нет, это неправда, — и это было всё, что я была полна решимости сказать по этому поводу. Но тогда он ответил не сразу, поэтому я не могла не сказать. — Я искренне понимаю, что люди ненавидят эту должность, правителя державы. Я уверена, что у Тирна была изрядная доля потенциальных убийц.

— Ага! — воскликнул Каспиан. — Ты не можешь смириться с мыслью, что кто-то тебя ненавидит. Ты должна винить в этом свое положение.

В конце он передразнил мой голос, хотя звучал совсем не так, как я.

— Она даже не пробыла у власти достаточно долго, чтобы вызвать настоящую ненависть, — дипломатично добавил Тейлон. — Конечно, они ненавидят то, за что она выступает.

Каспиан посмотрел на меня, его длинные ноги и широкие шаги дразнили меня, заставляя идти быстрее.

— Ты окружаешь себя только теми людьми, которые говорят тебе именно то, что ты хочешь услышать?

Мы добрались до той части садов, где я никогда раньше не была. Узкая тропинка вела к раскинувшимся пастбищам. Траве здесь позволили вырасти выше. Такая высокая, что верхушки побелели и колыхались, как пшеница, на легком ветерке. Это напомнило мне о Хеприне. О пологих холмах Гейна. И моё сердце колотилось в груди так сильно, что я думала, оно пробьёт дыру наружу.

Оливер оглянулся на меня.

— Тесс?

Я покачала головой, стряхивая с себя оскорбление Каспиана.

— Я не знала, иначе мы бы пришли сюда гораздо раньше.

Мы вдвоем отправились вниз по пологому склону, по пути задевая руками верхушки высокой травы. Воспоминания смягчили моё видение, когда я подумала обо всех тех случаях, когда мы с Оливером в детстве бегали по полям, почти идентичным этому. Или когда мы прятались от отца Таркуса, когда он хотел, чтобы мы мыли кастрюли и сковородки размером больше, чем все наше тело. Когда мы были старше и не боялись тяжелой работы, мы брали книги, растягивались, как котята, на мягком одеяле из травы и часами читали под теплым солнечным светом.

Оливер был так же молчаливо почтителен, как и я. Без сомнения, он помнил запах дома. Прикосновение Хеприна к нашей коже и в наших душах. Я никогда не ожидала, что буду скучать по Храму. Или священникам, которые вырастили меня. Но когда пшеничная трава защекотала мои лодыжки и погладила ладони, внутри меня открылась широкая, зияющая дыра.

Насколько мне повезло, что у меня было два дома? Каким благословением было для меня то, что отец Гариус нашел меня, а не отправил в сырую, холодную тюрьму вроде замка Бейл?

Свет присматривал за мной. Я не могла отрицать свою удачу.

Даже сейчас, когда убийцы охотились за мной, и я училась прокладывать трудные пути к трону, я знала, что цель важнее, чем моя жизнь. Что-то, что-то хорошее, организовало эти события в моей жизни. Даже если я сталкивалась с трудными вещами, результат был благословенным. И я не могла говорить, потому что благодарность застряла у меня в горле.

Похожая на пшеницу трава встретилась с рощицей деревьев, но расти не перестала. Наши шаги становились всё труднее, так как корни запутывались в густой траве, где мы не могли видеть. Без солнечного света, питающего траву, можно было бы подумать, что она увянет под густым пологом листьев над головой. Но этого не произошло. В тени она казалась ещё плотнее.

Оливер и я двинулись вперёд, мы оба были очарованы странной, знакомой травой. Кто-то окликнул меня по имени позади нас, но я была слишком сосредоточена на движении вперёд, чтобы обернуться.

После нескольких минут ходьбы и спотыкания о спутанные корни трава, наконец, уступила место более короткой версии самой себя. На самом деле, весь этот маленький лес, казалось, уступал место чему-то совершенно другому.

ГЛАВА 6

Полуразрушенный каменный храм находился в середине большой поляны. Это была гораздо меньшая версия Храма Вечного Света, но я узнала бы его точную копию где угодно.

Крыша обвалилась повсюду, кроме часовни. И лес надвинулся на него. Светлые каменные стены были почти полностью увиты бледно-зелёным плющом. Большое дерево с обнаженными корнями, казалось, выросло прямо в центре здания, вероятно, поэтому и как исчезла крыша. Некоторые витражи всё еще были целы и великолепно играли с лучами света, пробивающимися сквозь деревянный потолок. И некоторые из них откололись. Это была красота и хаос одновременно. Прошлое в настоящем. Заглохший в бурной жизни окружающего его леса.

И в темных деревьях, окружающих его, мигали светлячки.

— Что это за место? — Катринка ахнула, похоже, запыхавшись.

Было ли это из-за трудного похода сюда или из-за безмятежного великолепия старой часовни, я не могла сказать.

— Это храм, — сказал Оливер, осторожно приближаясь к нему, — …меньше, чем обычно. Но ты полагаешь, что он предназначался для использования королем?

— Ты уверен? — спросил Каспиан, присматриваясь к дверному проёму, который казался в прекрасной форме, несмотря на запущенность остальной части здания. — У нас есть Храм Света рядом с нашим домом, и у него нет этих отметин вдоль арки. И в нём нет… — он провел пальцем по резьбе на двойных дверях.

Я поднялась по маленькой каменной лестнице, чтобы осмотреть двери.

— Да, Оливер прав. Знаки на дверях почти такие же, как у нас дома, — я обвела дракона, держащего свитки в своих длинных когтях. — Входная дверь Храма и двери в библиотеку начертаны точно так же. И витражное стекло. Что ж, современная часовня, возможно, и не могла похвастаться такими витражами, как этот, но старая часовня, которую священники используют для варки пива, могла.

— Для короля уже есть храм, — добавила Катринка. — Максим взял меня помолиться туда перед тем, как мы приехали в ту первую ночь. Вот почему мы опоздали. Но он связан с замком. Недалеко от тронного зала.

— Может быть, моему отцу или его отцу надоело ходить так далеко, чтобы помолиться, поэтому они построили его прямо в замке? — догадалась я, проверив дверные ручки и обнаружив, что они не заперты. Хотя я почти сразу же встретила сопротивление.

Я надавила сильнее, надеясь, что за ними не выросло ничего постоянного. Без моей просьбы Каспиан присоединился ко мне, толкая изо всех сил. Этого оказалось недостаточно, Оливер и Тейлон тоже вмешались. После нескольких попыток и мужественного кряхтения нам удалось отодвинуть дверь ровно настолько, чтобы протиснуть наши тела в небольшую щель.

Пол часовни был почти полностью покрыт зарослями. Но был естественный путь к центру. Я шагнула к дереву, которое занимало большую часть пространства, но рука на моём бицепсе остановила меня.

— Мы не знаем, кто мог обжить это место, — предупредил Каспиан. — Сюда явно давно не ступала нога человека.

В его словах был смысл. Но… я сделала ещё один шаг, что-то глубокое и безымянное внутри подталкивало меня вперёд.

— Тесса, — заговорил Тейлон, его голос был хриплым от удивления. — Дай нам с Каспианом осмотреться, прежде чем ты пойдешь дальше. Наши жизни менее ценны, чем твоя.

Его оправдание рассмешило меня.

— Наследный принц Сораваля? И второй сын Ворестры? Нет, нет. Вы оба одинаково важны, — я улыбнулась им и игриво проскочила вперёд. — Позвольте мне осмотреться для вас.

— Ты не остановишь её, — сказал Оливер. — Как только она что-то решит…

Он пошел дальше, но кое-что привлекло моё внимание. Светлячки жужжали и мигали вокруг нас. Но в центре дерева был ещё один огонек. Тот, который я видела уже два раза.

Небольшое свечение, почти как светлячок, но немигающий. И там оно, казалось, ждало, когда я это замечу. Как только мои глаза остановились на тонком блеске, он задвигался вверх и вниз, напоминая мне манящий палец.

А потом я увидела это, что-то вырезанное на дереве. Естественный путь, казалось, вел меня прямо туда, освобождая дорогу для каждого моего шага.

Я прижала палец к грубо вырезанным буквам и подумала о двери в это здание и о тех, что были дома в Хеприне. Наверху был вырезан дракон. Или что-то похожее на дракона. Он явно был вырезан кем-то, кто не был мастером своего дела, поэтому изображение было трудно разобрать.

А под длинными когтями, вытянутыми неровными линиями, были три набора инициалов: ТФ + РП + ГА.

Неестественный свет переместился вниз, привлекая мой взгляд к новому набору вырезанных слов. Это было сделано более твердой, более умелой рукой. «Старый путь — это истинный путь».

Я наклонилась, чтобы изучить разницу. Я не знала, как я узнала, может быть, по цвету коры или по какому-то скрытому инстинкту, о котором я и не подозревала, но я знала, что инициалы были намного старше слов.

Инициалы были более грубыми, неуклюжими. Может быть, вырезанными ребёнком. Или детьми? А слова были… элегантными. Предназначенными для того, чтобы обозначить цель и придать значение инициалам. Если это было то, чем они были. Может быть, они имели в виду что-то совершенно другое.

— Что ты нашла? — спросил Тейлон через моё плечо. Но потом он всё равно прочитал это вслух. — ТФ плюс РП плюс ГА. Старый путь — это истинный путь.

— Мы не первые, кто нашел убежище в вашем в саду, — задумчиво произнес Каспиан самодовольным тоном. — Я не думаю, что мы хотим задавать вопросы о трёх наборах инициалов.

— В этом нет ничего предосудительного, — пожурила Катринка, звуча уверенной в себе. — Два комплекта явно принадлежат нашему дяде, Тирну Финнику. И нашей матери, Гвинлин Аллисанд.

— А третьи? — спросил Тейлон. — РП?

Все они поставили меня в тупик, так что у меня не было никаких догадок. Как и у Катринки. Но у меня были вопросы.

— Они не очень искусно вырезаны, — объяснила я, хотя понятия не имела, почему мне так отчаянно хотелось исключить имя моей матери из списка. — Я бы предположила, что инициалы и дракона вырезал ребёнок. Наша мать не жила в замке, когда была ребёнком, если бы она жила, её инициалы были бы ГФ, а не ГA.

И она не питала особой любви к Тирну, когда была жива. Хотя я знала, что они были близки в детстве. Но она была разочарована, а иногда и разочарована им взрослым. Я это ясно помнила.

— Кроме того, — добавила я. — Если бы наша мать проделала весь этот путь, чтобы вырезать инициалы на дереве, разве она не сделала бы инициалы нашего отца? Зачем ей было вырезать инициалы своего брата рядом со своим мужем?

Каспиан теснился рядом, чтобы самому осмотреть резьбу.

— Это не дракон, — решительно сказал он. — Я думаю, что это птица. Возможно, ворона.

Страх спиралью пронзил меня, и внезапно я не могла думать об инициалах на дереве, не думая об убийцах, о которых Катринка упоминала ранее.

Оливер резко повернулся с того места, где он осматривал витражи вдоль стены.

— Я бы поспорил, что это ворон.

Не уловив жуткого смысла, Каспиан наклонился ближе к дереву, его грудь коснулась моего плеча.

— Это возможно. Хотя я не могу отличить настоящих воронов от ворон. Так что лучше всего догадываться, что это может быть оно.

Моё равновесие сместилось, и я немного покачнулась. Каспиан потянулся вперёд, теперь его тело полностью обвилось вокруг моего, и он потер кору там, где остановился странный свет. Он исчез под кончиком его пальца, и он взглянул на небо в поисках солнечного луча.

Он бы его не нашел, и я это знала. Но знал ли он, кого только что спугнул?

Знала ли я вообще?

Старый путь — это истинный путь.

Старый путь к чему? Могли ли инициалы действительно принадлежать моим дяде и матери? Если да, то кто был третьим лицом? Не Фредрикс Аллисанд, мой отец. Так кто же?

Тейлон потянулся к моей руке, отводя её от Каспиана под защиту его хватки.

— Нам нужно вернуться к обеду, — предложил он, позволяя мне держаться за его руку, пока я пыталась восстановить равновесие. — Это было захватывающее приключение, но твой дядя будет обеспокоен твоим отсутствием.

— Да, конечно, ты прав, — я откинула голову назад, чтобы сосредоточиться на его красивом лице. Он улыбнулся мне сверху вниз, и это была нежная и ласковая улыбка. Я прислонилась к нему для большей поддержки. Я не знала, почему эта часовня так сильно потрясла меня, но я чувствовала, что меня одолевает какой-то страх, которому я не могла дать названия.

Взгляд Каспиана переместился на нас, и его настроение изменилось. Было что-то темное в его и без того смуглой внешности, его яркие серые глаза почти светились в тусклом свете.

— Да, это хорошая идея. Кроме того, я полагаю, нам удалось оставить охрану Тессаны где-то позади нас. И если мы не хотим, чтобы они подняли тревогу и послали целую армию на наши поиски, я предлагаю поскорее избавить их от страданий.

Нам удалось оторваться от моей охраны? Но как мы это сделали? Я совершенно забыла о них во время прогулки сюда, но они должны были оставаться вне поля зрения, когда я была в компании других.

Катринка двинулась к выходу в вихре серых юбок и панике.

— Привет! — крикнула она снаружи. — Мы здесь.

Каспиан бросил на нас с Тейлоном ещё один долгий взгляд, затем последовал за Катринкой на улицу. Я позволила Тейлону отвести меня обратно к двери, но вспомнила об Оливере возле окон.

— Иди, — сказала я ему. — Я последую сразу за тобой.

Он наклонился и запечатлел сладкий поцелуй на моём виске.

— Мы скоро найдем время наверстать упущенное, — пообещал он шепотом. — Твой дядя не может вечно стоять у нас на пути.

Я улыбнулась ему в спину, когда он протиснулся в маленькое отверстие. Мне не понравилось, как Каспиан смотрел на нас. Как будто он знал о нас что-то такое, чего не должен был знать.

Тейлон и я не скрывали нашу привязанность друг к другу намеренно. Мы просто знали, что это никуда не приведет. Ему нужно было управлять королевством. А мне державой. Но это не означало, что мы могли помешать себе двигаться навстречу друг другу через всю комнату. Или что я могла перестать искать его взглядом всякий раз, когда он был рядом. Это не означало, что я не могла не чувствовать себя в безопасности рядом с ним. Или что я могла остановить бешеное биение своего сердца, когда он покрывал поцелуями мои виски, или руки, или губы.

Но все же, лучше не позволять державе думать, что они могут отправить меня в Сораваль и покончить со мной так легко.

— Оливер, — позвала я, отрывая его от пристального разглядывания своих рук. Нет, не его рук. Куска витражного стекла, который он, должно быть, подобрал с земли. — Пришло время возвращаться в замок.

Он поднял глаза, тряся головой, словно пробуждаясь ото сна. Он направился к выходу, и я встретила его в дверях. Когда он подошел ко мне, я увидела, что он всё еще держит стекло.

— Что это? — спросила я, нервы звенели у меня в животе, как тревожный звонок, который, как я боялась, прозвучит, если мы задержимся ещё немного.

Он наклонил стекло, чтобы я могла видеть его таким, каким оно должно было висеть в окне. На нём было вырезано изображение с разными оттенками цвета. Но я могла ясно видеть изображение, потому что это был более крупный кусок, который не сохранил рисунок.

Ворон.

Почти совпадает с грубой репродукцией, нацарапанной на дереве. Цветное стекло состояло сплошь из треугольников, так что оно было более примитивным, чем классическое, но форма была четкой. Широко расправленные крылья. Когти длинные и острые. В его лапах была вспышка света, похожая на звезду или солнечный луч.

Я оглядела другие окна, теперь лихорадочно ища сходства, и нашла их повсюду. Вырезано в каждом окне. В передней части часовни. На пути к выходу.

Оливер положил стекло на стол, так как он вполне мог не отнести его обратно в замок, но моё сердце бешено колотилось в хрупкой оболочке моего тела.

ТФ+РП+ГА

Старый путь — это истинный путь.

Но теперь эти навязчивые слова казались знакомыми. Я где-то их видела. Читала их где-то. Было ли это в Храме? Или здесь?

Мы бросились обратно через похожую на пшеницу траву к каменной дорожке, где чуть не столкнулись с нашими охранниками. Они выглядели белыми, как призраки, бледными от паники.

— Где вы были? — вопрос исходил от одного из сопровождающих Катринки, который явно не был так искусен в охоте за ней, как мои за мной.

— Мы только что были там, — сказала она, указывая нам за спину. Её охранник выглядел ошеломленным до оцепенения, явно не понимая, что она имела в виду. — Там есть старый храм, — добавила она. — Мы были недалеко. Мы думали, ты был прямо за нами, Гриффин. Я не хотела тебя напугать.

Он заметно вспотел. И тяжело дышал. Но моей сестре он сказал:

— Вы ничего не сделали, Ваше Высочество. Это моя вина. Я… я запутался. Благодарение Свету, вы невредимы.

Она ободряюще улыбнулась, и мы все двинулись дальше. Я оглянулась на поле пшеничной травы, как только мы немного поднялись на холм, но всё, что я смогла увидеть, были ещё более извилистые садовые дорожки и ряды живых изгородей. Холодок пробежал по моему позвоночнику.

— Ты видишь это? — прошептала я Оливеру, незаметно кивая позади нас.

Он кивнул.

— Я заметил, как только мы оказались за барьером.

— Барьером?

— Это напомнило мне о Кровавом лесе, — прошептал он. — Когда мы последовали за Арриком в туман, его лагерь ждал прямо на другой стороне. Ты помнишь?

Моё сердце забилось от беспокойства.

— Значит, языческая магия?

— Вороны, Тесс. Они должны быть… визитной карточкой, символом или чем-то ещё. Ты так не думаешь?

Старый путь — это истинный путь.

— Да, они должны быть. Символ для язычников. Но белая магия или черная?

Он помолчал мгновение, прежде чем сказал:

— Может быть, и то, и другое.

Потом мы оба замолчали. И оставались такими до конца обеда, после чего я получила нагоняй от дяди, а потом сослалась на головную боль, чтобы избежать позднего ужина. Я послала сообщение Оливеру, чтобы он мог пропустить, если хочет. Я знала, что упустила свой шанс провести больше времени с Тейлоном в тот вечер, но мне нужно было кое-что выяснить, прежде чем я смогу прийти в себя и снова общаться с людьми.

Как только Клеста простила меня за то, что я оставила её на произвол дяди, и помогла мне причесаться, я выгнала её из комнаты и заперла за ней дверь. Достав гримуар, который я заперла, я открыла переднюю корочку. В правом верхнем углу были нацарапаны компрометирующие инициалы. ГА. Гвинлинн Аллисанд.

Я пролистала книгу до середины и нашла того же ворона в полете, который был сегодня на дереве. И в витражном стекле.

Она была идентична книге, которую отец Гариус показывал мне в Храме Вечного Света. Но больше, чем эта книга заклинаний, она начала напоминать моё время в Храме.

Затем я пролистала страницы обратно к тому месту, где остановилась в ту ночь, когда нашла её. Было кое-что, что бросилось в глаза как раз перед тем, как я задремала. Фраза на моём родном языке. Аккуратный почерк моей матери на полях.

Это заняло у меня пару минут, но я нашла это. Рядом с языческим текстом и изображениями трав и костей была размашистая надпись, которая, как я знала, принадлежала моей матери.

— Старый путь — это истинный путь.

Она сама написала это на странице.

Я сидела на полу в своей спальне, наполовину раздевшись после дневного туалета, с распущенными по плечам волосами, и мне пришлось признать тот факт, что моя мать, возможно, была ещё большей язычницей, чем я когда-либо хотела верить.

И не только это, но она вполне могла быть частью трёх инициалов, вырезанных на дереве в центре того, что казалось заброшенным святилищем ведьмы, древней часовни, используемой язычниками для заклинаний, магии и исцеления.

Я знала о них только потому, что моя мать рассказывала нам истории об их силе.

Но были ли её слова чем-то большим, чем просто рассказами? Предназначены для большего, чем просто для того, чтобы развлечь нас?

У меня было ещё много вопросов. Почему наши Храмы Света выглядели так похоже? Неужели Братство Света просто скопировало уже устоявшуюся религию? Приглушило её и сделало более приемлемой для широких масс? Создали что-то, во что они сами не верили, но что могло бы стать правдоподобной альтернативой для людей королевства?

И, кроме того, какое отношение ко всему этому имела моя мать?

Что на самом деле означала её смерть, а также смерть моих братьев и отца?

Старый путь — это истинный путь.

Было ли это её сообщением?

Её верой?

Или это она бросила их обоих, чтобы выйти замуж за моего отца? Если её инициалы были от фамилии мужа, означало ли это, что она продолжала свои языческие верования после этого, несмотря ни на что? Я не могла не вспомнить снова разговор моих родителей.

«Бриллиант для власти. Рубин для любви. Изумруд для магии…»

Но в прежние времена изумруд был камнем силы. Воспламенитель всего волшебного.

Я сомневаюсь, что старые обычаи имеют какое-то отношение к этим новым дням.

Я прижала гримуар к груди и пожалела, что не могу задать ей эти вопросы и многое другое. Стоило ли разгадывать эту тайну? Или я должна позволить мертвым оставаться мертвыми?

Одно было ясно наверняка: мне нужен был кто-то, кто мог бы читать по-язычески.

ГЛАВА 7

— Они уже определились с датой вашей коронации? — спросил принц Арамора, кружа меня по танцполу.

Его звали Лендрик Гарстоун, и он был вторым сыном короля Хенрика и королевы Лилибет.

Если бы я не знала обратного, я бы подумала, что он ждал моего прибытия на заключительный бал недельного празднования у Тирна. Казалось, он появился из ниоткуда, как только герольд объявил о моём прибытии. И прежде чем я успела оглядеться в поисках Тейлона, он взял меня за руку и пригласил на танец.

Тирн ответил за меня, отмахнувшись от меня с выражением, которое напомнило мне, что не стоит всё портить.

— Пока нет, — ответила я с мягкой улыбкой. — На самом деле мы были довольно заняты, приспосабливаясь к этому новому… соглашению. Моя сестра только что прибыла. А мне ещё нет восемнадцати, — хотя исполнится совсем скоро. — Мой дядя — прагматичный человек. Когда я буду готова, он назначит дату.

— Но даже тогда вы не будете королевой? — спросил Лендрик, нахмурив брови, как будто ему было трудно отслеживать все эти мельчайшие детали.

Я изо всех сил старалась скрыть свой тяжелый вздох.

— Нет, даже тогда. Коронация больше похожа на обещание будущего царствования. Или, возможно, точнее будет сказать на печать будущей власти. Я буду продолжать своё образование до моего двадцать первого дня рождения. В это время я приду к власти. На трон и так далее.

— И так далее, — пробормотал он, довольный моим ответом. — Если только что-нибудь не случится с вашим дядей.

Его слова были льдом в моих венах. Мне не особенно нравился Тирн или его отношение к… ну, ко всему этому. Но он был моим дядей. И он удерживал для меня Место Силы, пусть и неосознанно, всё это время. Кроме того, даже я могла признать, что не была готова стать королевой. Мне нравилось, что мне удалось обеспечить своё будущее. И я гордилась тем, что Корона Девяти останется в роду Аллисанд. Но я не была дурой. У меня не было королевской или придворной подготовки. Я не знала, как успешно командовать Шиксой, не говоря уже о целой армии.

Мне было чему поучиться. И через что пройти. Но моё время придет. В конце концов. Я просто надеялась, что это произойдет до того, как Кольцо Теней сожжет дотла всё, что находится за Мраморной Стеной. Или один из моих многочисленных убийц взберется за подъемный мост замка.

Уверенная улыбка Лендрика дрогнула всего на секунду, прежде чем он спросил:

— И это правда, что совет хотел бы, чтобы вы вышли замуж, прежде чем займете трон?

Мне потребовалось всё самообладание, чтобы не вырвать свою руку из его ладони и не выбежать из бального зала, крича от ужаса. Но тренировка отца Гариуса по контролю над страхом хорошо служила мне почти во всех обстоятельствах, с которыми я сталкивалась до сих пор.

Страх — это не враг. Древние свитки Хеприна уверяли в этом. Твоя реакция на страх — это твой противник. Встреться с этим лицом к лицу или беги от этого. Покори его или позволь ему покорить тебя.

— Таково их желание, — сказала я ему, наклонив голову и изобразив скромную улыбку, в то время как желчь поднялась в глубине моего горла. Дело было не в том, что я ненавидела саму идею брака. Скорее, я раскусила этого вкрадчивого второго принца в тот момент, когда он коснулся моей руки, и никогда бы не приковала себя к кому-то настолько самонадеянному.

Трон был для него наградой. Гора, на которую нужно взобраться. Олень для охоты. Я была трофеем, который он повесил бы у себя на стене и хвастался бы им перед друзьями.

Он притянул меня ближе к своему телу, но из-за полноты моего платья соприкасались только наши торсы. Холодные, жесткие пуговицы и бессмысленные военные медали впились в обнаженную кожу моих плеч и груди.

— И чего же вы хотите, Ваше Высочество? — спросил он странным голосом, я была уверена, что он хотел быть соблазнительным.

Ещё один бокал вина. Но я не могла сказать это и избежать лекции от моего дяди. Поэтому вместо этого я лучезарно улыбнулась и сказала:

— Всего самого лучшего для державы.

Это не было ложью. Но это также, безусловно, не было такой избалованной королевской семьей. Я посмотрела через танцпол и на мгновение поймала взгляд Тейлона. Он танцевал с Кашанской принцессой, которая была слишком красива для её же блага. Дракон, который, как мне нравилось притворяться, жил внутри меня, хлестнул своим длинным, заостренным хвостом с ревнивой яростью.

Но потом мне пришлось улыбнуться. Я вспомнила давний разговор о принцессах Каша. И милый ответ Тейлона. Неужели он всё еще думает, что я красивее любой иностранной принцессы? Имело ли это вообще значение?

Моя улыбка превратилась в ещё один вздох, и я опустила голову, чтобы этот Араморский принц не подумал, что я сумасшедшая.

Оркестр закончил свой вальс крещендо красивых струнных и литавр. Наконец-то мне дали социальное разрешение выйти из объятий Лендрика.

— Спасибо за танец, — сказала я со всем самообладанием и грацией, на которые была способна.

— Вы прибережете ещё один для меня? — спросил он, прежде чем я успела убежать. — Танцевать с вами было для меня величайшей честью. Я с таким нетерпением жду возможности сделать это снова.

— Я…

— Если будет время, — ответил за меня Тейлон. Он шагнул в мою сторону и улыбнулся мне сверху вниз. — Она уже пообещала мне довольно много танцев, — он повернулся к Лендрику и сказал. — Вы знаете, что танцы — любимое занятие принцессы. Это сделало её очень разборчивой в выборе партнеров.

Лендрик снова нахмурился в замешательстве. Он, вероятно, помнил все случаи, когда я наступала ему на пятки и пыталась повернуть не в ту сторону.

— Хорошо, я найду вам…

Остальная часть его предложения потонула в шуме толпы, когда Тейлон развернул меня и повел на балкон.

— Это не путь на танцпол, — заметила я.

Его рука скользнула по моему позвоночнику.

— Я думаю, что ты хотела сказать: «Спасибо тебе, добрый сир».

Я прикусила нижнюю губу, чтобы не улыбнуться слишком широко.

— Спасибо тебе, Мятежный Король.

Его низкий смешок вибрировал во мне. Я ждала этого момента с тех пор, как он прибыл в Сарасонет. Наконец-то у нас было несколько минут, чтобы поговорить.

В бальном зале было душно от такого количества членов королевской семьи, втиснутых в одно пространство. И моё массивное платье цвета слоновой кости никак не регулировало температуру моего тела. Этим вечером портниха превзошла саму себя. Складки кремового шелка, прошитые сверкающей золотой и серебряной нитью. Мои руки были обнажены, за исключением тонкого рукава с драпировкой на бицепсе, который почти ничего не прикрывал. Облегающий лиф должен был подчеркнуть мои изгибы и бюст. Оно опускалось сзади, обнажая почти всё, и приподнимало мой бюст спереди так, что, честно говоря, создавало совершенно ложное впечатление о том, что я могла предложить. Но я предполагала, что таков был её план.

В конце концов, этим вечером я была на виду. Как зимний гусь, связанный на витрине магазина для фестиваля Самой Длинной Ночи.

Тейлон и я подняли лица навстречу прохладному ночному воздуху, как только вышли на балкон замка. Мы могли бы повернуться и понаблюдать за танцорами в их нарядах через стеклянные панели от пола до потолка. Но наши глаза были прикованы к темному небу впереди с тысячью мерцающих звёзд и самой молочно-белой, полной луной, которую я когда-либо видела. Вдоль карниза стояли стражники, но они не беспокоили нас, когда мы вышли на свободное пространство, откуда могли смотреть на цветущие сады внизу и вершины Алмазных гор вдоль горизонта.

— Ты действительно потрясающе выглядишь сегодня вечером, Незнакомка, — выдохнул он тихим шепотом. — Я всю ночь отчаянно хотел поговорить с тобой, но боялся, что слова подведут меня, — он заправил прядь уложенных волос мне за ухо, его большой палец медленно ласкал мою скулу. — Иногда я с трудом могу примирить женщину, которую я встретил на дороге в Теновию, с будущей королевой, которой ты стала. Если бы я знал то, что знаю сейчас, я думаю, мужество покинуло бы меня, и я бы не преследовал тебя, не захватил в плен и… не спорил с тобой. Я бы просто встал на колени у твоих ног и поклялся в верности прямо тогда и там.

— Ты хочешь сказать, что я была уродлива? В дороге? — его комплимент был прекрасен, но неужели он действительно думал, что я упущу то, что скрывалось за ним?

Он рассмеялся над моим вопросом.

— Нет, конечно, нет, — тем не менее, с ещё большим смехом он добавил. — Возможно, ты была утомлена путешествием, — его большой палец провел по моей нижней губе. — И немного грязной.

Я скрестила руки на груди и притворно надулась.

— Ты не знаешь, на что это было похоже. Мы прошли по всей длине Хеприна. А потом ты погнался за нами по Кровавому лесу. В темноте! Найди мне девушку, которая могла бы сделать всё это и выйти чистой, — он открыл рот, но я драматично закончила свою мысль. — Мы убежали от вепря той ночью, Тейлон. Оливеру и мне пришлось вскарабкаться на дерево, чтобы избежать того, чтобы нам размозжили мозги. Извини меня, если я была немного не в себе.

Его пальцы прижались к моим губам, мягко заставляя меня замолчать. Взгляд его глаз был полон обожания.

— Ты была прекрасна. Веточки в твоих волосах и грязь на твоих щеках. И я всё еще думал, что ты самое прекрасное создание, которое я когда-либо видел. Я хочу сказать, что ты стала только красивее. Чем больше я вижу тебя, узнаю о тебе, тем больше твоя красота расцветает. Ты сияешь ярче любой звезды, цветешь прекраснее любого цветка, крадешь моё дыхание лучше любого удара.

Но это я боролась за то, чтобы дышать. Потому что как я могла иначе после такого комплимента?

— Ох.

Его улыбка смягчилась, но взгляд его темно-синих глаз потемнел.

— Похоже, твой дядя был полон решимости держать нас порознь. Моё расписание было заполнено охотой, карточными играми и дипломатическими встречами.

— Встречи? Я думала, дипломатия отложена в сторону ради этих нелепых торжеств.

С его лица исчезло мечтательное выражение, и он нахмурился.

— Твой дядя очень обеспокоен Каволией. И армией повстанцев. Он хотел поговорить… о стратегии.

Страх вцепился в моё сердце.

— Стратегии?

— Он хотел бы, чтобы я помог устранить то, что он считает нашими самыми большими угрозами.

— Тейлон, ты не можешь…

Он огляделся по сторонам.

— Я понимаю.

— А как насчет?.. — я приподняла одну бровь.

— Он не подозревает, — пробормотал Тейлон как можно более низким тоном.

Эрет Гримсейер, заместитель Тейлона по командованию повстанческой армией, был арестован во время моего суда над Конандрой за государственную измену. Но вскоре после своего заключения Эрет таинственным образом исчез. Однажды вечером он присутствовал, чтобы принять свой ужин из черствого хлеба и каши. На следующее утро его камера была пуста.

Это дело по сей день остается нераскрытым.

Действительно. Даже я не знала, как Повстанческой армии удалось заставить взрослого мужчину исчезнуть из своей камеры незамеченным и никоим образом не повредив камеру. Но они это сделали.

Мои плечи немного расслабились. Мне нравился Эрет. Но больше, чем мои добрые чувства к нему, я знала, что Тейлон безоговорочно доверял ему. И хотя Тейлона довольно часто приходилось отвлекать от их дела из-за его королевских обязанностей, армия нуждалась в Эрете, чтобы возглавить их.

— Что ты будешь делать? — спросила я Тейлона, страх снова появился в уголках моего сердца.

— Полагаться на дипломатию, чтобы затянуть этот процесс как можно дольше, — сказал он с грубым рычанием. — И надеюсь, что мой самый верный союзник взойдет на трон скорее раньше, чем позже.

Я нахмурилась.

— Не раньше, чем мне исполнится двадцать один.

— Да, но, несомненно, твой дядя будет чаще привлекать тебя к судебным разбирательствам после твоей коронации.

— Можно подумать. Через два месяца мы это узнаем.

Тейлон повернулся так, чтобы он мог прислониться спиной к выступу балкона.

— По крайней мере, празднования вернулись в державу. Ты уже вызвала перемены.

Я повернулась, чтобы посмотреть на битком набитый бальный зал и элиту державы, одетую в самое лучшее.

— Да, посмотри на мой прогресс. Я настоящий революционер.

Он усмехнулся моему сарказму.

— Ну, ты должна с чего-то начать.

— Я бы предпочла начать с голодающих и угнетенных. Не с экстравагантных вечеринок и недели поцелуев в задницу.

— Это напомнило мне, что Гантера на некоторое время отстранили. На севере произошли… некоторые волнения. Каволия отправилась посмотреть, в чём дело.

— На север? Теновия?

Он покачал головой.

— Хеприн.

Ветер со свистом вырвался из меня, и я тоже привалилась спиной к балкону.

— Какого рода беспорядки?

Выражение лица Тейлона смягчилось, но он лишь слегка пожал плечами.

— Я не знаю. У нас нет контактов так далеко на севере, и у нас никогда не было необходимости сажать шпионов. Кольцо Теней до сих пор избегало самых дальних королевств. Но… у Гантера есть женщина. Язычница. Она… Ей снились сны.

В моём сознании промелькнули ужасные образы моих собственных снов.

— Ведьма?

Тейлон не ответил на мой вопрос. Сделать это означало бы навлечь на себя всевозможные неприятности.

— Она читает по-язычески? Эта женщина?

Он приподнял одно плечо.

— Я не знаю. Почему ты спрашиваешь?

Я подумала о том, чтобы рассказать ему о книге заклинаний, о словах, которые я не могла прочитать. Старый путь — это истинный путь. Но я знала, что он захочет это увидеть. И это потребовало бы, чтобы я передала книгу ему, чтобы он мог просмотреть её наедине.

— Часовня, — объяснила я вместо этого. — С нашей экскурсии на днях. Мы все предполагали, что это Храм Света. Но как раз перед нашим уходом Оливер обнаружил признаки того, что это могла быть языческая часовня. Там были изображения, не связанные с религией Света. Я подумала, что она могла бы сказать наверняка. И тогда мы могли бы лучше узнать, кому принадлежали инициалы.

Голубые глаза Тейлона потемнели от интереса.

— Ты думаешь, это важная информация?

Его вопрос был искренним. Он не презирал меня, а искренне спрашивал, была ли это тайна, которую нам нужно было разгадать. Мой дух был близок к разрыву. Я не чувствовала себя такой признанной с тех пор, как приехала в Элизию. Небольшая демонстрация уверенности Тейлона значила для меня больше, чем я знала, как передать. И хотя я регулярно боролась за то, чтобы полностью отдать ему свою любовь, когда он говорил подобные вещи и показывал, как сильно он доверяет мне и заботится обо мне, было невозможно утаить что-либо от моего сердца.

— Я не могу объяснить почему, — честно сказала я ему, приберегая свои бесполезные признания в любви для другого раза. — Но… у меня такое чувство, что я чего-то не понимаю. Ключ к отпиранию двери. И это содержится в этих инициалах, — я застенчиво улыбнулась, мои щеки запылали. Теперь, когда я произнесла это вслух, это звучало так глупо. — Конечно, есть дела поважнее. Я просто подумала, что если бы она сопровождала Гантера, когда он вернется, может быть, она смогла бы показать нам что-то, чего нам не хватает.

— Например, почему дворцовую территорию можно использовать для языческой часовни?

Я кивнула.

— Да, именно так.

Его мизинец потянулся и погладил линию моего собственного. Выражение его лица изменилось с делового и строгого на мягкое и печальное за время этого одного осторожного прикосновения.

— Тесса, я скучал по тебе больше, чем можно выразить словами. Прошло слишком много времени с тех пор, как мы говорили так свободно.

Я повторила его позу на фоне балкона, так что мы стояли бок о бок, наши руки были менее чем в дюйме от соприкосновения.

— Могу я пригласить тебя остаться? Быть моим особым гостем? Как только остальные монархи уйдут, моя жизнь здесь резко остановится. Никаких встреч, никаких обедов, никаких балов.

Он уставился в землю.

— Вчера поздно вечером я получил послание от Гантера. Он попросил меня встретиться с ним в Хеприне. Я отложил свою поездку, чтобы быть здесь сегодня вечером.

— Тебе не следовало этого делать.

Его прикосновение переместилось к центру моей ладони. Ощущение его пальцев там, его легкая ласка, заставили бабочек порхать по моей груди и животу. Сколько времени пройдет, прежде чем мы снова сможем побыть одни? Сколько времени пройдет, прежде чем я снова смогу быть собой рядом с ним?

Кровь дракона, я скучала по этому человеку. И теперь он снова уходил. После того, как мы только что воссоединились.

— Как я мог поступить по-другому? — спросил он тихим шепотом. Наклонившись ближе, он прошептал. — С этого момента я буду писать тебе. Я приставил охранника к твоей личной службе. Он предан Аррику. Его зовут Финч. Если у тебя есть что-то, что ты хотела бы мне сказать, проследи, чтобы он получил письмо. Никто, кроме меня, не прочтет это.

Мой дух воспарил от его обещания. Я подняла голову, и наши взгляды встретились. Так много невысказанных чувств, так много душащих страхов. Но теперь я могла поделиться ими с ним. Я могла слышать его мысли, узнавать его мнение и читать слова, написанные им собственноручно.

— Тейлон, — прошептала я, мой голос был хриплым от радости.

Он потянулся вперёд и провел большим пальцем по моей щеке.

— Я скучал по тебе, Незнакомка.

— И я по тебе, Мятежный Король.

Наши тела склонились друг к другу, как будто мы не могли устоять перед этим интимным моментом. Слишком много людей было вокруг, и у нас было слишком много поставлено на карту, чтобы быть беспечными, но как я могла заботиться о чем-либо из этого, когда Тейлон был так близко?

Достаточно близко, чтобы дотронуться. Достаточно близко, чтобы поцеловать.

— Когда я не с тобой, как будто не хватает частички моей души, — пробормотал он, его дыхание щекотало мою щеку, моё ухо. — Я нахожу это невыносимым.

— Тогда оставайся здесь, — искушала я его. — Пусть Гантер разбирается с Хеприном и всей державой, если это то, что нужно. Останься со мной.

Вместо того чтобы отстраниться, он придвинулся ближе. Его висок коснулся моего, грубый скрежет его челюсти по гладкой линии моей. Мне хотелось повернуться и прижаться губами к его щекам. К его губам. Королевство и моё будущее будут прокляты. Моё самообладание держалось на тончайшей нити.

— Ты не это имеешь в виду, — пробормотал он.

Я подавила разочарованное рычание.

— Нет, не это, — я сомкнула руку вокруг его запястья, мышцы и тепло изгибались под моей ладонью. — У меня ужасное чувство, что Хеприн нуждается в Каволии. Нуждается… в тебе, Аррик из Вестновии, — я наклонилась ближе, глубоко вдыхая, как будто я всегда могла сохранить его ощущение и его запах со мной. — Но я нахожу это невыносимым.

— Я сразу вернусь, — поклялся он, его голос был хриплым от обещания. — Я уеду сегодня вечером. И вернусь, как только смогу. И тогда мы… — он заколебался, и я почувствовала, как внутри него всё напряглось. Потому что, что вообще могло произойти между нами? Он мог пообещать мне место рядом с ним не больше, чем я могла бы ему место рядом со мной.

Я отстранилась, слёзы жгли уголки моих глаз.

— Нет, ты был прав в первый раз. Будет лучше, если ты…

На этот раз было слышно рыдание, которое оборвало мои слова. Я стиснула зубы, проглатывая поток эмоций, который угрожал выплеснуться наружу.

— Лучше, если ты уйдешь. Мы оба это знаем.

Он тоже выпрямился, но его рука потянулась вниз, чтобы взять мою, пряча наши вплетенные пальцы за складками моей юбки.

— Может быть, я и знаю это, но я также ненавижу это, — он опустил голову, его взгляд нашел начищенные ботинки. — Хотел бы я вернуть нас в легкие дни нашей юности. Хотел бы я сделать так, чтобы ты снова стала моей.

Я сжала его руку и упивалась его прекрасными, но невыполнимыми обещаниями.

— Я всё равно напишу тебе, — сказала я ему.

Он снова повернул голову ко мне лицом, и я поняла, что это прощание надолго.

— И я тебе. Я дам тебе знать о Хеприне, как только смогу.

Мои губы приподнялись в неуверенной улыбке.

— Будь осторожен, Мятежный Король. Держава нуждается в тебе больше, чем когда-либо.

Его рот повторил мой, улыбка, полная печали и отчаяния.

— То же самое относится и к тебе, Тесса. И если тебе что-нибудь понадобится, спроси Финча. Он верен мне и защитит тебя любой ценой.

— Будем надеяться, что до этого не дойдет.

Его взгляд сузился.

— Будем надеяться, что у меня найдется кто-нибудь, кто заменит его, когда до этого дойдет.

— Тейлон…

Он резко встал и поднес мою руку к своим губам.

— Мы встретимся снова, как только я смогу, принцесса. Я даю тебе своё слово.

Затем он исчез во вспышке соравальских цветов, его блестящий сине-серебристый костюм рассекал толпу. Я наблюдала за ним до тех пор, пока больше не могла его видеть. Пока я больше не могла чувствовать его рядом. И с каждым шагом в противоположном направлении я чувствовала, как моё сердце трескается и раскалывается, отламываясь целыми кусками.

Я заботилась о Тейлоне больше, чем следовало бы. Даже если бы у нас была возможность попробовать ухаживания, мои чувства к нему были слишком сильны, слишком велики. Я должна помнить о державе, об опасностях, которые ему угрожали, и о будущем, которое я хотела сделать возможным. Королевство, мой трон, корона… были единственными вещами, которые должны были требовать так много моего внимания и размышлений.

Ни принцесса.

Ни ухаживания.

И уж точно никаких поцелуев.

Я снова двинулась в сторону бального зала, зная, что мой дядя уже наверняка ищет меня. Мои охранники вытянулись по стойке смирно по всей террасе, но я едва заметила их из-за бури своих мыслей.

Фигура выступила из тени, когда я приблизилась к стеклянным дверям. Я вздрогнула от своих страданий и открыла рот, чтобы отругать охранника, когда луч лунного света упал на лицо Каспиана.

ГЛАВА 8

Увидев его, я захлопнула рот. В отличие от других принцев и делегатов, присутствующих здесь сегодня вечером, он не был одет в цвета своего королевства. Вместо этого он был одет в парадную тунику полностью чёрного цвета, укороченную сильнее, чем традиционные фасоны, к которым я привыкла. Его брюки тоже были свободнее, чем большинство мужских нарядов. А на ногах у него были чёрные шелковые тапочки с вышитыми на них изящными золотыми завитушками.

Его черные волосы были зачесаны назад, подальше от лица. И его светло-серые глаза почти светились в тусклом свете.

Он представлял собой устрашающее и прекрасное зрелище.

— Кровь дракона, Каспиан, ты всегда должен подкрадываться ко мне?

Его губы дрогнули так, что, как я подумала, это могло означать, что он был удивлен.

— Я вышел на улицу, чтобы пригласить её высочество на танец.

Моё и без того мрачное настроение испортилось.

— Ты должен простить меня. Я не в настроении танцевать.

— Значит, настроение для разговоров? Или прогулок. Я счастлив сопровождать будущую королеву по саду.

Прогулка по саду была бы лучше, чем задыхаться в переполненном бальном зале. Но почему-то это было похоже на предательство. Оскорбление сладкого и печального момента, который мы с Тейлоном только что разделили.

— Нет, спасибо. Я думаю, что я буду…

Он протянул руку в приглашении.

— Ну же, принцесса. Я единственный завидный холостяк, который сегодня не насладился твоим обществом. Избавь меня от лекции моего брата об упущенных возможностях. Пожалуйста.

Я не могла припомнить случая, когда бы я когда-либо слышала, чтобы Каспиан употреблял слово «пожалуйста». И на этой неделе, и когда мы были детьми. Этого было достаточно, чтобы остановить мою жалость к себе и уделить ему всё своё внимание.

— Как будто твоему брату не всё равно.

Его улыбка стала самоуничижительной.

— Если ты не думаешь, что мой новоиспеченный брат хочет, чтобы я был как можно дальше от его королевства, ты совсем не знаешь Карригана, — я открыла рот, чтобы возразить, но он добавил. — И иметь союзника в Месте Силы тоже заманчиво.

Моя улыбка была какой-то искренней.

— Но был бы ты союзником? Для Ворестры, я имею в виду. Если твой брат всё еще занимает трон?

Он высокомерно повел плечом и отвел взгляд.

— Пока есть возможность стать супругом королевы, моей жизни ничто не угрожает.

— Это не отвечает на мой вопрос, — сказала я ему, игнорируя слова «королева» и «супруг» в одном предложении.

Он снова встретился со мной взглядом, весь бледный, как звёздный свет в темной ночи.

— Я полагаю, время покажет. Сначала я должен добиться расположения будущей королевы, заставить её влюбиться в меня и жениться на ней. Я предлагаю заняться танцами сегодня вечером, а об остальном позаботиться утром.

Я была ошеломлена его обаянием. Если бы он был таким очаровательным с самого начала, я задавалась вопросом, смогли бы мы завязать дружбу за последние две недели. Вместо этого я относилась к нему более скептически, чем когда-либо.

— Что ж, теперь, когда мы знаем твои истинные намерения, я полагаю, что буду придерживаться своего предыдущего ответа. Нет, спасибо.

Каспиан кивнул и отступил назад, его лицо снова погрузилось в тень. Но как раз в тот момент, когда я собиралась пройти мимо него, он сказал:

— Знаешь, он помолвлен. Или очень скоро будет.

Страх скопился у меня в животе. Но всё же мне удалось сохранить свой голос ровным.

— Кто?

Он прислонился спиной к стене замка и скрестил руки на груди.

— Твой прекрасный принц Сораваля. Ходили слухи о заключении контракта между Соравалем и Теновией как раз перед твоим появлением.

У меня голова пошла кругом от открывшихся возможностей. Тейлон никогда ничего не говорил о брачном контракте. Или о любой другой женщине. И Хьюго тоже.

Неужели это было общеизвестно? И знали все, кроме меня?

Каспиану я сказала:

— Тейлон и я — друзья. Мы были друзьями всю нашу жизнь. То, что ты видел… — я прочистила горло. — То, что, по твоему мнению, ты видел, это была дружеская болтовня после нескольких недель, проведенных в других делах. Вот и всё.

— Значит, ты уже знала. Конечно, хорошие друзья, друзья на всю жизнь, поделились бы такими вещами, как ухаживание и будущее бракосочетание?

Было два способа разыграть это. Я могла бы притвориться, что уже знала, и потенциально быть пойманной на откровенной лжи Каспиана. Или я могла бы быть честной и рискнуть унизиться из-за упущения. Горькая правда заключалась в том, что я уже знала, какой путь выберу.

Унижение уже произошло.

— Он не упоминал о помолвке, — сказала я тихим голосом. — Но я уверена, что эта тема неудобна для него из-за нашей предыдущей договоренности.

Я вспомнила обещание Хьюго продлить её, когда я впервые приехала в Сораваль. Хотел ли он поставить Теновию в неловкое положение из-за моего возвращения? Как бы отреагировала Теновия?

Или это было пустым обещанием с самого начала?

— Да, ты права. Лучше избавить принцессу от позора, чем рисковать напоминанием ей, с кем она никогда не сможет быть.

Его холодные слова были подобны кинжалам в моем боку.

— Ты неправильно это понял, принц пустыни. Мы друзья. Ничего больше.

Произносить эти слова было физически больно. Я обратила кинжал против самой себя. Он был уже не в руке Каспиана, а в моей собственной. Мой тон соответствовал его жестокости, когда я добавила:

— Твой брат мудр в том, что сейчас самое время обзавестись союзниками. Сораваль преуспел там, где Ворестра потерпела неудачу.

Даже в темноте я увидела, как линия его челюсти изогнулась от раздражения.

— В отличие от Сораваля, Ваше Высочество, Ворестра ценит уважение, а не потворство избалованным принцессам. И, возможно, мне следует напомнить вам, что вы нуждаетесь в нашей поддержке так же сильно, как мы нуждаемся в ком-то, кто ещё даже не королева.

Ярость пронзила меня насквозь.

Я сделала шаг к нему и отдернула руку. Мой мозг ещё не согласился с ударом, который моё тело совершенно определенно запланировало. Позади меня раздался приглушенный свист, от которого у меня заложило уши. А потом Каспиан повалил меня на землю.

Моя спина ударилась о пол балкона прежде, чем я смогла нанести свой удар. Воздух вырвался из моих легких, и моя голова отскочила от камня.

Я выдохнула грязное проклятие, но рычание Каспиана «лежать» пересилило мою волю.

Что-то было не так.

Всё тело Каспиана накрыло моё, когда он прижал меня к земле. Я считала его ленивым негодяем, который только и делал, что соблазнял невинных женщин и строил козни против своего брата. Но, когда он растянулся на мне, всё, что я чувствовала — это напряженные мышцы и доминирующую силу.

Рядом с нами на землю упало тело. Я оглянулась, готовая умолять о помощи, но человек рядом со мной не мог ответить. Стеклянные, безжизненные глаза одного из моих охранников уставились на меня в ответ, темная стрела торчала сбоку из его шеи, откуда сочилась кровь и стекала струйкой по горлу.

Свистящий звук выстрела раздался вдалеке. Вжух. Вжух. Вжух. Я лишь немного умела обращаться с луком, но я распознала выпуск стрелы. Но никогда ещё я не слышала так много одновременно.

— На тебя напали, — прорычал Каспиан мне на ухо.

Я подняла голову и посмотрела на хаос, бушующий вокруг нас. Охранники поспешили нырнуть с пути летящих стрел. Но слишком многие рассекали воздух и приближались слишком быстро. Волна за волной сыпались злополучные снаряды. Я наблюдала, как молодой человек, которого только что повысили с пажа до моей службы защиты, получил удар в грудь и упал с края балкона, его крик боли и паники огласил воздух, когда он бросился навстречу своей смерти.

Я вцепилась в тунику Каспиана, испуганная и потрясенная. Ещё одно тело упало позади меня. Мне не нужно было смотреть, чтобы понять, что это был ещё один из моих охранников.

— Откуда они берутся? — я ахнула, когда стрела упала всего в нескольких футах от того места, где мы лежали. Мы находились высоко над территорией замка, и никаких зданий или других сооружений поблизости от этой стороны замка не было. Кругом были сады и пологие холмы. А за много миль отсюда — отвесный фасад Алмазных гор.

— Башенки.

Он уткнулся лицом в мою шею, когда мимо просвистела ещё одна стрела. Это было самое интимное, что у меня когда-либо было с мужчиной. Даже Тейлон никогда так не прижимался лицом к моей обнаженной коже.

Очевидно, сейчас было не время думать о таких вещах. Мы оба можем умереть в следующее мгновение. Вероятно, мне следует больше сосредоточиться на выживании, чем на том, как грубая челюсть Каспиана царапала моё горло, или на том, как его подбородок опускался и касался моей груди.

Но затем он глубоко вздохнул. Я почувствовала, как дыхание проходит через него, вниз по всей длине его напряженного тела.

Он снова поднял голову и ухмыльнулся.

— Ты пахнешь апельсинами и медом.

В его голосе было такое глубокое знание меня, что я почти полностью забыла о стрелах. Каспиан совсем не был похож на Тейлона. Это было правдой с того самого момента, как он впервые заговорил со мной. Но особенно таким образом. Тейлон был никем иным, как джентльменом, правильным, милым, респектабельным. Да, он тоже был плутоватым и игривым. Умным. Расчетливым. Мудрым. Но со мной всегда существовала невидимая граница уважения. Каспиан был полной противоположностью. Его глаза светились чувственностью, его руки изгибались на моём теле там, где он держал меня, одна рука на моём вытянутом запястье, другая на моём бедре. Его голос был как дым и наждачная бумага. Его горячая кожа прижимается к моей. И всё же стрелы проносились мимо, чудом не задев нас. Но едва ли.

— Нам нужно попасть внутрь, — напомнила я ему.

Он перефокусировался и посмотрел направо, а затем налево. Бальный зал и его балкон были встроены в замок, расположенный между двумя постепенно расширяющимися стенами, которые заканчивались высокими башенками. Дизайн придал бальному залу уединенность, скрыв его только с видом на сады. Хотя я не могла видеть ничего, кроме профиля Каспиана и длинной шеи, лучники, должно быть, расположились в гостевых комнатах и используют окна, чтобы держать свои цели в поле зрения.

Свист. Затем отвратительный хрустящий звук заставил мой желудок удариться о позвоночник.

Каспиан зарычал от боли, его тело сжалось от удара.

— Каспиан! — я вскрикнула, когда он обмяк на мне, придавив меня своим удивительно значительным весом. Он не ответил. — Каспиан, пожалуйста! — он по-прежнему не отвечал. — Кровь дракона, Каспиан, не умирай на мне!

Он по-прежнему не отвечал.

Я схватила его за плечи, мои пальцы коснулись древка стрелы на его правом боку. Я вздохнула с облегчением, потому что, похоже, она не прошла через его сердце. Я замерла достаточно надолго, чтобы почувствовать, как его грудь поднимается и опускается от неглубокого дыхания. Легонько встряхнув его, я попыталась разбудить его, в то время как группа внутри, наконец, поняла, что происходит.

Женщины кричали, стекла разбивались вдребезги, и охранники начали выходить наружу. Но как только кто-то ступал во внутренний дворик, на него обрушивался шквал стрел.

Я услышала, как кто-то кричал о принцессе, и подумала, могут ли они вообще увидеть меня под бессознательным телом Каспиана.

— Каспиан, пожалуйста, — взмолилась я, снова встряхивая его. — Я обещаю, я дам тебе честный шанс стать моим супругом, если ты просто проснешься!

Я знала, что он не слышал меня, не совсем. Но он сделал глубокий вдох и издал страдальческий рык от боли.

Его голова дернулась вверх, и его взгляд почти мгновенно встретился с моим.

— Меня подстрелили.

Было неуместно смеяться в такое время, как это. Но был ли он серьезен?

— Я понимаю.

С силой, которая, как я знала, стоила ему многого, он уперся обеими руками в каменный пол по обе стороны от меня и оттолкнулся от меня всем весом своего тела. Его правая рука дрожала от боли и усилий.

— Когда я скажу «беги», я хочу, чтобы ты встала так быстро, как только сможешь, и двинулась туда, где ты меня нашла. В бальный зал есть потайная дверь, но ты будешь находиться под достаточно неудобным углом, чтобы стрела могла попасть в тебя.

Я взглянула туда, куда он имел в виду, а затем заметила дверь, вписанную в каменную стену замка. Это заставило меня задуматься, как долго он наблюдал за Тейлоном и мной. Мы не заметили его, потому что он не проходил через стеклянные панели, освещенные светом с вечеринки.

— А как насчет тебя? — спросила я, мой голос был напряжен от беспокойства.

— Я буду прямо за тобой, — он поморщился. — Поторопись, принцесса, или они схватят нас обоих.

Я кивнула и потянулась за краем платья. Я подтянула его выше колен так сильно, как только могла. Но там было так много ткани. Прошептав быструю молитву Свету, я позволила ему запустить своё тело вверх, его ступни пошатнулись, как только он приземлился на них.

Я откатилась в сторону и вскочила на ноги. Стрелы начали лететь с удвоенной скоростью, с которой они летели раньше. Я слышала их повсюду. Мои ноги запутались в платье, но я, пошатываясь, направилась к потайной двери.

Каспиан издал ещё один стон боли. А потом ещё один. Я обернулась и увидела, что он встал передо мной, загораживая моё тело своим собственным. Поперек его шеи тянулась кровавая полоса, как будто стрела едва не попала ему в горло. Ещё одна стрела торчала у него из бока.

Он пошатнулся на ногах, едва удержавшись от того, чтобы не упасть на колени.

Я знала, что моя жизнь была важнее, чем его, как будущего лидера державы. Он был вторым сыном из Ворестры. Но я не могла оставить его умирать за меня. Не после того, как он только что спас меня.

Подбежав к нему, я схватила его за здоровую руку и потащила за собой. Он был слишком слаб, чтобы бороться со мной. Стрелки продолжали атаковать, в то время как охранники продолжали падать в своих попытках присоединиться к битве на балконе.

Но у них были только мечи. От которых не было пользы на таком расстоянии.

Стрела, наконец, нашла меня, вонзившись в мою юбку. К счастью, толстый многослойный материал замедлил её движение, и я даже не почувствовала царапины на своей коже.

Возможно, бальные платья были подходящим вариантом. Ну, во всяком случае, в бою с луком и стрелами на расстоянии. Рукопашный бой был бы страшнее, учитывая, что я едва могла держаться прямо в этой проклятой штуковине.

Резкая боль пронеслась на тыльной стороне моей руки, где ещё одна задела мою обнаженную кожу. А затем ещё одна, справа от моей головы, едва задела кончик уха, когда я втащила Каспиана в потайную дверь.

Мы приземлились в каком-то темном проходе. Небольшое пространство между собственно бальным залом и балконом. Я не была нежна с ним, когда втаскивала его внутрь, и я знала, что прижала его раны к дверному косяку в своих попытках спасти его.

Он тут же рухнул на холодный пол, завалившись на неповрежденный бок. Его рука неловко подогнулась под ним, но я видела, что ему было слишком больно, чтобы принять удобное положение.

Я опустилась на колени рядом с ним, не в силах остановить слёзы.

— Не смей умирать, Каспиан. Я этого не допущу. Ты меня слышишь? Не умирай!

Его глаза были закрыты, но улыбка искривила его губы.

— Я бы не подумал об этом, — прохрипел он, его голос был грубым, как гравий. — Не после того, как будущая королева пообещала позволить мне быть её супругом.

Его поддразнивание удивило меня больше, чем я хотела признать, и я откинулась на пятки.

— Я никогда не говорила, что ты можешь быть моим супругом.

Он хрипло вздохнул, его улыбка стала шире.

— Но ты сказала, что я могу попробовать.

Возможно ли было прийти в ярость из-за человека, находящегося на грани смерти? Да, да, так оно и было. Дверь в коридор распахнулась позади меня, и раздалась череда криков и объявлений, когда охранники объявили, что я жива. Кто-то положил сильные руки мне на плечо и начал оттаскивать меня от Каспиана.

Я боролась с ними ровно столько, чтобы наклониться и прошептать:

— Если я обнаружу, что это было подстроено, чтобы завоевать мою благосклонность, второй сын Ворестры, я сама закончу эту работу.

Выражение его лица стало безмятежным, когда он лежал там, истекая кровью.

— Я знал, что ухаживать за тобой будет интересно. И подумать только, я волновался, что ты будешь такой же скучной, какой я тебя помнил.

Потеряв способность мыслить рационально, я ударила его ногой, намереваясь вонзить стрелу ему в бок как можно глубже. Но, к счастью для него, охранники оттащили меня назад как раз в нужное время, и моя нога наткнулась только на воздух.

Когда я оказалась в самом бальном зале, полностью окруженная охраной, генералами и моим дядей, я нашла в себе достаточно самообладания, чтобы сказать:

— Я в порядке. Всего несколько ссадин. Но Каспиан истекает кровью, и так случилось, что он спас мне жизнь. Так что, если бы вы могли отплатить тем же, я была бы благодарна.

Брови моего дяди нахмурились, когда он осмотрел меня.

— Ты кажешься довольно невозмутимой. Тебя чуть не убили.

Я испустил многострадальный вздох.

— Это не в первый раз. И он не будет последним. Но я полагаю, что убийцы проникли в замок и используют гостевые спальни, чтобы напасть на балкон.

Мой дядя кивнул.

— Да, они будут немедленно схвачены. Нам удалось обезопасить эту часть замка. Но мы подождем здесь, пока не будет проведен тщательный обыск на остальной территории.

— А Каспиан? — я нервно взглянула на потайную дверь, которая теперь была широко распахнута, чтобы все могли видеть. Каким бы бесящим он ни был, я действительно не хотела, чтобы он умирал. Особенно после того, как он так безрассудно рисковал своей жизнью ради моей.

— Мы позаботимся о том, чтобы ему была оказана лучшая медицинская помощь, Тессана. Мы не позволим этим ублюдкам взять над ним верх.

Это было самое доброе, которым когда-либо был мой дядя. Я закрыла глаза, когда благодарность и облегчение нахлынули на меня. Ночь была далека от завершения, и мне не хотелось проводить её здесь в этом платье. Я бы предпочла восстанавливаться в самой горячей ванне, которую только могла вынести. Но я не была готова остаться одна.

Не после этого.

Я пожелала Тейлона, но когда я огляделась, то нашла только Хьюго и Анаталь. Хьюго коротко покачал головой. Тейлон, должно быть, ушел сразу после разговора со мной. По крайней мере, он не был ранен. Может, я и не желаю смерти Каспиану, но если бы Тейлон был тем, кого изрешетили стрелами, я бы этого не вынесла. Слава Свету, он сбежал невредимым. Даже если всё, чего я хотела, это чтобы он сейчас вернулся ко мне, обнял меня своими сильными руками, даря утешение, которого не будет до его возвращения, успокаивая буйные нервы, которые сейчас сотрясают меня. Было лучше, что он ушел. Что он покинул нас сейчас.

Но Гантер тоже исчез. Присутствие Каспиана было счастливой случайностью. Божественное совпадение.

Моя жизнь была в опасности, и я была единственной, кто мог её защитить.

ГЛАВА 9

Ночь надвигалась со всей поспешностью древесного слизняка с зелёной перепонкой. Мои сверстники привыкли к избалованности и роскошному жилью. Горничным, которые раздевали их. Слугам, чтобы готовили для них ванны. Кому-нибудь, кто откидывал одеяло. И приносил им стаканы теплого молока, если им понадобится снотворное.

Оказавшись в ловушке в бальном зале, пока королевская стража обыскивала дворец в поисках преступников, вечеринка быстро превратилась из чего-то красивого и элегантного во внутреннее царство Денамона.

И становилось жарко. Нас переместили к внутренней стене комнаты, подальше от стеклянных окон и потайных входов. Охранники сбили нас в потную кучку и окружили оружием и мощью.

Остаток ночи я провела на полу, прижавшись спиной к прохладному камню, в то время как пожилой государственный деятель сдавил мне плечо и облил потом всё моё некогда умопомрачительное платье. Оливер был с другой стороны от меня. Он был гораздо менее потным и подставил мне утешительное плечо, чтобы я могла прижаться к нему всем телом.

Сначала я была слишком обеспокоена состоянием Каспиана, чтобы сильно волноваться о клаустрофобном характере наших спасательных работ. Но когда от главного хирурга пришло известие, что с ним всё будет в порядке, я была вынуждена сосредоточиться исключительно на телах, прижатых ко мне, и липкой струйке пота, стекающей по моей спине.

Мне не понадобилась бы всего одна ванна после этой ночи. Мне понадобилось бы несколько.

Когда рассвет пробился сквозь застекленные окна, мы все обрадовались. Конечно, свет означал бы освобождение.

Мой дядя исчез со своим отрядом охраны. Я не была уверена, охотился ли он на незваных гостей или использовал своё влияние короля-регента, чтобы спать в собственной постели. Но когда он, наконец, вернулся в бальный зал, он выглядел посвежевшим и вымытым.

Как он смеет.

Он что-то прошептал охранникам, защищавшим нас, и они начали помогать женщинам и пожилым мужчинам подняться с пола. По-видимому, для нас было безопасно вернуться в наши покои.

— Спасибо вам за то, что были так терпеливы с моими охранниками, — сказал Тирн, обращаясь к большой толпе. — Мы готовились к тому, что произойдет нечто подобное, но очевидно, что у наших врагов больше хитростей, чем мы им приписывали.

— Ты имеешь в виду, её врагов, — прорычал король Арамора.

Я почувствовала, как люди в комнате коллективно обратили на меня свои пристальные взгляды. Я всё ещё была на полу, так что эффект от того, что члены королевской семьи, сановники и государственные деятели Девяти Королевств смотрели на меня сверху вниз, был пронзительным.

— Нападение на неё — это нападение на всех нас, — напомнил Тирн присутствующим. — Тессана представляет будущее державы. Они не просто нападают на девушку. Они нападают на наш мир, наше будущее, нашу власть.

Что ж, это было неожиданностью. Тирн обычно действовал только с холодным презрением, когда дело касалось меня. Услышав, как он говорит обо мне и о том, что я представляю, я почувствовала… удивительно теплое отношение к нему.

Толпа не совсем сплотилась после его слов, но они разошлись с более тихим ворчанием. На данный момент это можно считать победой.

Оливер протянул мне руку, чтобы я могла найти опору в шелковых складках своего платья, и помог мне встать. Мой дядя двинулся ко мне, как только седовласый потный джентльмен с множеством медалей отошел. Я была уверена, что теперь от меня пахло, как от лошадиной поилки. И я винила его.

— Тессана, — поприветствовал Тирн.

Я присела в неловком реверансе.

— Дядя. Поймали ли этих людей?

В ответ на мой вопрос он потер рукой подбородок, выглядя лет на пятнадцать старше, чем следовало бы.

— Да, эм, некоторых. Похоже, им… было приказано покончить с собой до поимки. Мы не смогли задержать столько людей, сколько нам бы хотелось.

— Сколько их? — этот вопрос показался мне важным. Нужно было спросить о сотне других вещей, но мне нужно было знать этот ответ. Когда он не сразу ответил, я схватила его за предплечье обеими руками и взмолилась. — Сколько, дядя? Скольких вам удалось захватить?

Он выдержал мой взгляд широко раскрытых глаз. Уголки его бледно-голубых глаз опустились.

— Одного.

— Одного? Из…

Он поднял руку.

— Целого батальона.

— Как это возможно?

— Ты здесь не в безопасности, — продолжал Тирн, игнорируя мою панику. — Мы до сих пор не выяснили, как они попали в Элизию, не говоря уже о замке. Я допросил стражников на стене, в Сарасонете, здесь, в замке. Я послал всадников исследовать Мраморную стену. Есть ещё что проверить, но эти… убийцы, похоже, действуют совершенно тайно. До вчерашнего вечера мы многих уже остановили. И всё же худшее случилось.

— Но с Каспианом все будет в порядке? — спросила я, хотя мне уже сказали, что он будет жить.

— Да, он на лечении. Но живой, — выражение его лица изменилось с усталого на серьёзное. — Но это то, о чём нам нужно поговорить.

Подозрение перетекло в мою собственную усталость.

— Каспиан?

— Атака предназначалась для тебя, Тессана.

Что ж, это казалось очевидным. Но я всё ещё не понимала.

— Я в порядке, дядя, — заверила я его, надеясь, что это был его способ поинтересоваться моим самочувствием. — Я уже бывала в битве раньше. Я не слишком деликатна для нескольких неуместных стрел.

Он нахмурился ещё сильнее.

— До твоей коронации еще несколько месяцев. И даже тогда я не уверен, что смогу обеспечить тебе безопасность.

— Но ты обеспечивал, — поспешила я заверить его. — Ты оберегал меня…

Он поднял руку, заставляя меня замолчать.

— Всё решено. Ты и твоя сестра отправитесь с королевой Раванной в Блэкторн до твоей коронации. Она вернет вас через достаточное количество времени, чтобы подготовиться.

— Королева Раванна? — я ахнула, привлекая к себе много внимания в нашу сторону. — Ты не можешь быть серьезным.

— Конечно, я серьезно, — огрызнулся он. — Раванна должна была продолжить твоё образование как королевы, и до сих пор она не была в состоянии обучать тебя. Это даст тебе возможность серьезно отнестись к обязанностям будущей королевы, заново познакомиться со своей сестрой и увидеть державу. По пути туда вы посетите Барстус. А на обратном пути Раванна проведет вас через Кашу.

Теперь я была в замешательстве. Я хотела посетить державу и узнать о местах, которыми я вскоре буду управлять, из первых рук. Но как он мог послать меня с Раванной Пресидией из всех людей?

И тут меня осенило. Раванна Пресидия: РП.

Старый путь — это истинный путь.

Но как это возможно?

Я знал, что мой дядя и она были особенными друзьями. Если бы она не понадобилась в Блэкторне почти сразу после Конандры, она бы осталась в Экстентии и была его особой гостьей. Пока обучала меня.

Возможно ли, что моя мать тоже была её подругой?

Странное чувство пронзило меня, и прошло несколько мгновений, прежде чем я смогла определить, что это было.

Потеря.

Свежее горе.

Мысль о том, что моя мать дружила с Раванной Пресидией, заставила меня почувствовать себя так, как будто я её не знала. Может быть, никогда её не знала.

Я подумала о книге заклинаний, спрятанной в моей спальне, и поняла, что была одновременно права и неправа. Я знала её как мать, как добрую и сострадательную женщину, которая легко смеялась и улыбалась ещё быстрее. Она любила моих братьев и сестер и меня. Сделала бы для нас всё, что угодно.

Но она умерла, когда я была всего лишь ребёнком. И взрослое знание о ней, кем она была, кого она знала, каковы были её надежды и мечты… тогда мне было неведомо.

Открою ли я их когда-нибудь сейчас?

Мой дядя хмыкнул из-за моего долгого молчания, недовольный мной.

— Это уже решено, Тессана. Горничные сейчас упаковывают твои сундуки. У тебя будет время принять ванну и переодеться, но ты уедешь сегодня утром.

— А Оливер? — спросила я, прежде чем смогла придумать лучший способ выразить свою отчаянную потребность оставить моего лучшего друга со мной.

Раздраженный взгляд моего дяди на мгновение метнулся к Оливеру, который стоял позади меня.

— Ты действительно просишь королеву Раванну включить твоего монаха в её приглашение?

— О нет, я просто подумала… Я…

— Я должен поговорить с твоей сестрой, — сказал Тирн, давая свой ответ на мой вопрос об Оливере без необходимости говорить это. — И её отцом. Не заставляй Раванну ждать, Тессана.

— Хорошо.

— Я увижу тебя на коронации.

Он прошествовал сквозь рассеивающуюся толпу туда, где в углу всё ещё ждал контингент Барстуса. Когда прошлой ночью весь Денамон вырвался на свободу, и вечеринка погрузилась в хаос, Катринка предпочла прижаться к своим приемным родителям. Король Максим и королева Олеска обняли её, хотя и холодно, и позволили ей посидеть с ними.

Я повернулась к Оливеру и обвила руками его шею.

— Мне так жаль.

— Мы знали, что этот день настанет, — успокаивал он, его объятия были такими же крепкими, как мои. — Мы знали, что если бы я хотел быть кем угодно, кроме слуги, у тебя были бы обязанности, частью которых я не мог бы быть.

Я отстранилась.

— Когда я стану королевой, это, конечно, будет по-другому.

— Но сначала ты должна пережить, по крайней мере, свою коронацию.

Он был прав.

— Ты уже разобрался с третьим набором инициалов? — спросила я.

— Я задавался вопросом, осознала ли ты то же самое, — пробормотал он, отводя меня подальше от других задержавшихся людей, чтобы мы могли поговорить наедине. — РП.

— Раванна Пресидия, — согласилась я.

— Мы можем быть совершенно неправы.

— Я найду способ спросить её, — пообещала я ему. — Пока мы путешествуем вместе.

— Это хорошая идея. Спроси о воронах, пока вы этим занимаетесь. Кажется, ей особенно нравятся их перья.

— Означает ли это, что она любит их или ненавидит?

Оливер уставился на неё с другого конца бального зала, где она стояла на месте жены Тирна, инструктируя горничных и лакеев, пока они убирали место бойни от битого стекла, крови и тел.

— Я не знаю.

Я всё равно кивнула. Какой у меня был выбор?

— Что ты будешь делать, пока меня не будет?

Он повернулся, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Не расстраивайся так сильно.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, я мог бы поехать на встречу с принцем Тейлоном. Я бы тоже хотел проверить Хеприн. Храм. Убедиться, что всё в порядке. У меня появилось неприятное чувство в животе с тех пор, как ты поделилась со мной прошлой ночью. Если отец Гариус и другие в опасности, я должен предупредить их.

— Кровь дракона, я хотела бы пойти с тобой.

Никогда ещё я не чувствовала себя такой разочарованной или бессильной. Как раз тогда, когда у меня должно было быть достаточно власти и влияния, чтобы помочь, я была заперта в позолоченной клетке и ничего не могла сделать, чтобы помочь людям, о которых я заботилась.

— Нет, твоё место здесь. Ты расследуешь эту тайну с инициалами, пока я позабочусь о другом, — он положил руку мне на плечо и сжал. — Будь в безопасности, Тессана, — его взгляд метнулся к Раванне. — Прикрывай свою спину.

— Ты тоже, мой друг, — сказала я ему. — Тейлон рассказал мне о способе, которым я могу передавать ему секретные письма. Я отправлю их тебе таким же образом. Пока ты остаешься с Тейлоном, я могу связаться с тобой.

Он кивнул.

— Я сделаю всё, что в моих силах.

— И с тобой всё будет в порядке? Вам предстоит ехать всю ночь.

Оливер улыбнулся, и в его улыбке была самоуверенность, такого взгляда я не видела у него довольно долгое время.

— По крайней мере, это не поездка на две ночи.

Я издала низкое рычание.

— Будь серьезен, Оливер Молчаливый. Ты далеко от Хеприна. Однажды ты путешествовал по Кровавому лесу, и в итоге всё оказалось не так безмятежно, как ты ожидал.

Он небрежно пожал плечами.

— Я возьму одну из твоих лошадей. Я надеюсь, ты не возражаешь.

— Конечно, нет.

— И теперь я человек мира. Не какой-нибудь уединенный монах, который никогда не выходил за пределы рынка в Лишаре.

— Ммм, действительно светский человек.

— Ты тоже будь осторожна, — грубо предупредил он. — В Барстусе и Блэкторне всё ещё есть убийцы. Ты должна всё время быть настороже.

— Если ты думаешь, что есть способ застать меня врасплох, когда я нахожусь в непосредственной близости от РП, ты жестоко ошибаешься.

Он привлек меня для ещё одного крепкого объятия.

— Мы скоро встретимся снова. Я вернусь к твоей коронации.

— Иди с Тейлоном. Боюсь, они не пропустят тебя через Мраморную стену, если ты попытаешься сам.

Он кивнул мне через плечо.

— Пошли весточку, если что-нибудь узнаешь.

— Ты тоже. Финч — это имя охранника. Он даст мне знать, если ты попытаешься связаться со мной.

— Тессана, — рявкнул мой дядя с другого конца бального зала. — Хватит.

— Я буду скучать по тебе, — смело сказала я ему, прежде чем отстраниться.

— И я тоже.

Мы отступили назад, и мои охранники сомкнулись, когда я направилась к своей спальне. Как я могла оставить своего самого дорогого друга? Как мы могли бы отправиться в противоположные концы державы? Это казалось невозможным.

Более невозможным, чем застрять с Раванной Пресидией на следующие месяцы, чтобы она могла научить меня всему, что нужно знать о том, как быть королевой. Более невозможным, чем знакомство с сестрой, которая так явно не хотела знакомиться со мной.

Но мне действительно нужно было поторопиться. Была одна вещь, которую мне нужно было сделать, прежде чем я смогу покинуть королевство. И это было не для того, чтобы принять ванну.

Я действительно заскочила в свои покои, чтобы снять платье и ополоснуться как можно быстрее, насколько это в человеческих силах. Клеста была там, справляясь с хаосом в комнате, полной горничных, сундуков и одежды. Шикса сидела на краю кровати, внимательно наблюдая за всем происходящим.

Я сделала паузу, чтобы потереться носом о её нос.

— Мы отправляемся в путешествие, любовь моя.

— Значит, ты заберешь её с собой? — спросила Клеста, изо всех сил стараясь скрыть разочарование в своем тоне.

Я улыбнулась ей.

— Да, но я обещаю вернуть её. Мы вернемся незадолго до коронации.

— Да, мне сказали, — послушно ответила она. — Скоро всё будет упаковано.

Я приподняла бровь, глядя на неё.

— Ты, конечно, присоединишься ко мне?

Ее щеки залились пунцовым румянцем, и она начала ерзать так, что это выражало одновременно страх и недоверие.

— О-о, я не была уверена, что вы…

— Клеста, если мне придется путешествовать по королевствам во время подготовки к моей коронации, ты будешь нужна мне рядом. — Её плечи расслабились, но едва заметно. — Я не доверяю никому другому делать мою прическу так, как тебе.

Её сжатый рот растянулся в легкой улыбке на мою легкую шутку.

— Конечно, леди. Конечно.

— Мне еще нужно сделать одну вещь перед отъездом, поэтому я позволю тебе закончить собирать вещи для твоей любимой будущей королевы, — её брови нахмурились в замешательстве, но я кивнула на Шиксу, и она улыбнулась.

— Что вы должны сделать?

Я облизнула сухие губы и вместо этого попросила об одолжении.

— Ты не могла бы отвлечь моих охранников? Всего на мгновение? Я обещаю вести себя наилучшим образом всю оставшуюся жизнь. Мне просто нужно десять, эм, двадцать минут, чтобы… попрощаться кое с кем.

Её брови теперь взлетели до линии волос.

— Принцесса, я не могу…

— Я буду в безопасности, — солгала я. — Совершенно безопасно, — когда она всё ещё не выглядела убежденной, я добавила. — И я куплю тебе твою собственную, — я указала на свою белую лисицу, сидящую, как истинная королевская особа, на груде шелковых подушек. — Любого цвета, которого ты захочешь.

Выражение её лица сразу смягчилось.

— Вы можете найти такую?

— Однажды я собираюсь стать королевой, Клеста. Я могла бы наполнить конюшню для тебя на выбор, — сплошная ложь. Всё это ложь. Я понятия не имела, куда обратиться, чтобы найти для неё лисёнка, но я сдержала бы своё обещание, чего бы это ни стоило, если бы она мне помогла.

— Вы обещаете, что будете в безопасности? Что с вами ничего не случится? — я энергично кивнула. — Что вам нужно, чтобы я сделала? — медленно спросила она.

— Отведи их в ванную, — сказал я ей шепотом. — Я выскользну за дверь. Пока она взвешивала последствия такого обмана, я схватила свою сумочку из шкафа. Это была та же самая, которую отец Гариус подарил мне почти год назад, с фальшивым дном. — Если они поймают меня, я не буду винить тебя, Клеста. Я беру на себя полную ответственность за свои действия. И избавлю тебя от какой-либо вины.

Она повернулась ко мне спиной, подошла к Шиксе и протянула руку. Быстро, как кошка, я открыла свой ящик и схватила книгу заклинаний. Что-то теплое пробежало по моей руке, но я быстро засунула книгу в потайное отделение. Она поместилась не так легко, как Корона Девяти, но я смогла спрятать её в сумку до того, как Клеста снова повернулась.

— Я не могу обещать, как долго я смогу держать их здесь.

Я убрала руку с сумки и одарила его приятной улыбкой.

— Нет необходимости. Я просто хочу попрощаться со старым другом.

— Принц Тейлон, — предположила она с понимающим выражением в глазах.

— Эм, нет, он уже уехал. Но да, один из наших, эм, общих друзей.

Она направилась к дверям спальни и выпроводила меня за них. Взяв себя в руки и глубоко вздохнув, она внезапно бросилась к дверям и распахнула их.

— Помогите! — закричала она. — Это принцесса!

Охранники ворвались в комнату, прижимая меня дверью к стене. Они ответили на мольбу Клесты о помощи так агрессивно и поспешно, как я и надеялась.

— Сюда! — приказала она, бегом направляясь в ванную. Как только я услышала их громкие шаги, я выскользнула в коридор.

За мной было приставлено больше охранников, чем просто двое или трое, которые всегда стояли у моей двери. Но если мне удавалось проскользнуть мимо охранников, которые несли ближайшую вахту, я обычно могла проскользнуть мимо остальных. Особенно, если они ещё не знали, где меня искать.

Так что это было именно то, что я сделала. Цепляясь за углы и темные тени, я методично, но быстро прокладывала себе путь к подземельям. Это было легче, чем должно было быть. Но я знала многих стражников, которые выполняли приказы моего дяди по всему королевству и даже в замке.

Долгое время я не знала, где находятся подземелья замка. Это не было чем-то таким, что мой дядя или кто-либо другой в замке Экстентии сделал достоянием общественности. Они особенно старались скрыть эту информацию от меня.

Были определенные тюремные камеры, которые мне разрешили посетить. Например, когда Эрет Гримсейер был в резиденции, Тирн разрешил мне навестить его. Но он содержался в отделении гражданского суда, обычно предназначенном для местных преступников в Сарасонете. Случайный городской пьяница-дебошир. Похититель скота. Бродячий мошенник.

Это было причиной того, что повстанческая армия смогла так легко спасти его. Он был арестован, потому что мой дядя хотел показать ему пример, а не потому, что Тирн считал его действительно предателем.

Но в стенах этого замка были преступники, которых мой дядя особенно ненавидел. И это были те тюремные камеры, которые я сейчас искала.

За последние несколько месяцев с помощью Оливера мы тщательно сузили наш список возможностей. И следили за передвижениями и функциями королевской гвардии. Так же, как и кухни.

Всем нужно было поесть. Даже худшим из худших заключенных.

Даже если это был всего лишь черствый хлеб.

На самом деле, именно там у нас случился перерыв. Что именно королевская кухня делала с остатками еды? Некоторые предназначались для кормления конюшен. И некоторые из них предназначались для беднейших из бедных благодаря участию местного храма в этом процессе. А некоторые, худшие из остатков, скармливали заключенным.

И худшими из этих остатков кормили худших заключенных.

Я как можно быстрее и тише переместилась в дальнюю часть замка. Это было ближе всего к реке, которая протекала вокруг передней части Крепости. Имея горы сзади, Экстентия использовала подъемный мост только спереди.

Там я нашла дверь, которая открывалась на лестничную клетку, которая вела только вниз. Были зажжены редкие факелы, которые мерцали в темноте, но достаточно далеко друг от друга, чтобы я все еще могла слиться с тенями.

Удивительно, но на лестнице не было никакой охраны, пока я спускалась, спускалась и спускалась. Мои дорожные тапочки эхом отражались от стен, как бы тихо я ни ступала. Но я слишком спешила, чтобы по-настоящему не торопиться.

Вместо этого я надеялась, что утреннее время и недавние события прошлой ночи расчистят мне путь.

У подножия винтовой лестницы находилась прихожая. Я предполагала, что на другой стороне прохода будет много охранников, и я не была уверена, что делать. Мне нужно было пройти мимо них, не устраивая сцен и не поднимая по тревоге мою личную охрану, которая прямо сейчас прочесывала бы замок в поисках меня.

— Что я должна делать? — я никому не шептала. Я уже скучала по Оливеру. К этому времени он бы уже придумал план. Или пожертвовал собой, чтобы отвлечь охранников.

Игра света мелькнула в уголке моего глаза, привлекая моё внимание. Как и все предыдущие разы, я повернулась, ожидая увидеть естественный свет. Или факел. Но не было ни того, ни другого.

Это было похоже на пламя свечи без самой свечи. Оно танцевало в темных тенях на стене. На этот раз я протянула руку, чтобы дотронуться до него. Призрак? Может быть, он был бы ледяным на ощупь. Или, возможно, потусторонним. Но, увы, мои пальцы прошли прямо сквозь это. Я не почувствовала ничего, кроме холодного, твердого камня лестничной клетки.

Однако свет действительно двигался. Подпрыгивая по проходу, пока не остановился на углу. Казалось, это манило меня.

Я взглянула на это. Честно говоря, ожидал ли он, что я просто прошествую мимо охранников? Он даже не мог сказать мне, сколько их было.

Дико махнув рукой в сторону другой комнаты, я скорчила гримасу и помолилась Свету, чтобы за мной никто не наблюдал. Маленькое пламя заплясало еще неистовее. Я сделала шаг к нему, и оно немного успокоилось.

Ладно, значит, огонек хотел, чтобы я последовала за ним. Но почему? Пытался ли он помочь мне? Или заманивал меня в ловушку.

ГЛАВА 10

Я прижалась спиной к камню и подползла как можно ближе к сторожевому посту. Быстрый взгляд за угол показал пятерых охранников, более грубых и менее цивилизованных, чем обычно. Их бледная кожа и пожелтевшие зубы обещали тяжелую жизнь, полную тяжелой работы. Они сгрудились вокруг шаткого стола, карты перебрасывались между ними, а затем быстро подбирались снова, под звон монет и удары кулаков.

Судя по всему, азартная игра.

Факелы окружали комнату, давая больше света, чем лестничный колодец. Но слева от них был темный коридор, вонявший желчью и отходами. Я нашла самые темные подземелья Экстентии, и они были зловонной ямой отчаяния. Ни света, ни чистого воздуха, ни надежды.

Маленький огонек прыгал у них над головами, а они этого не замечали. Их остекленевшие глаза были прикованы к игре. Я наблюдала из тени, как он исчез в ярком пламени одного из зажженных факелов.

Я бы не поверила в то, что произошло, если бы не видела этого собственными глазами. Внезапно и так быстро, что я всё еще не была уверена, на что смотрю, факел упал со стены. В таком холодном и сыром каменном сооружении, как это, это не должно было нанести слишком большого ущерба. Может быть, один из охранников вскочил бы на ноги и растоптал бы его. Или, может быть, у той стены, где давление реки просачивалось сквозь трещины в камне, он погас бы сам по себе.

Но один из охранников в разгар игры снял свой плащ и повесил его на стул, который был отодвинут от стола. И этот стул, и плащ стояли рядом с небольшим запасом еды в льняных мешках, сложенных друг на друга.

Факел упал прямо на плащ, который, казалось, взорвался огнем. Затем быстро перекинулся на еду. Пятеро мужчин вскрикнули от удивления, отскочили от поднимающегося пламени, а затем все разом начали действовать. Пожар под замком был бы достаточно опасен. Но тот, который позволил бы освободить опасных преступников или сжечь их дотла, пока они были заперты в своих камерах, был совершенно другой чрезвычайной ситуацией.

Пока охранники тушили огонь, я проскользнула по коридору к тюремным камерам. Их крики и приказы эхом отражались от округлого потолка, перекрывая моё шумное продвижение. Довольно скоро я скрылась в темноте коридора. Когда мои глаза медленно привыкли, я осознала, каким скользким и похожим на ил стал пол.

Теперь я столкнулась с новой трудностью. Свет исчез в огне, и я понятия не имела, куда иду.

Почувствовав новое присутствие, заключенные зашевелились. Я подпрыгнула, когда один из них использовал палку или шест, чтобы провести им по прутьям своей камеры.

— Кто пришел поиграть? — спросил он болезненным певучим голосом. — Привет, кис-кис-кис.

— Кто там? — потребовал другой хриплый голос. — Ты пахнешь очень… сладко.

— И молодо, — насмешливо произнес другой голос. — Иди сюда и дай мне посмотреть на тебя, милый, юный котенок.

Я знала, что они были заперты. Я знала это. Но их голоса были так близко. И я ничего не могла разглядеть. Чья-то рука потянулась и коснулась моего платья. Я подавила крик и попыталась унять дрожь.

— Котенок пришел поиграть? — засмеялся другой голос. — Котенок пришел поиграть! — крикнул он, а затем разразился маниакальным смехом.

— Брам? — потребовала я резким шепотом, молясь о втором чуде. — Брам Хэвиш?

— Оооо, котенок здесь ради предателя, — объявил первый голос достаточно громко, чтобы его услышали охранники. — Может быть, котенок тоже предатель?

— Брам? — спросила я более громким голосом, в то время как сумасшедшие начали хихикать и насмехаться более регулярно. — Брам Хэвиш, мне нужно с тобой поговорить. Пожалуйста.

Я больше не могла этого выносить. Голоса начали отдаваться эхом и отражаться от потолка, звуча так же дико, как дикая стая шакалов. Ходить тоже стало труднее, мои ботинки все глубже увязали в иле, покрывавшем пол. И эта вонь. Драконья кровь, зловоние. Как кто-то мог пережить это дольше, чем на несколько минут?

Больше, чем ужасный запах, я знала, что темнота сведет их с ума. Так темно, что нельзя разглядеть руку перед своим лицом. Так темно, что нельзя сказать, что ты ешь или пьешь. Настолько темно, что дни сливались в бесконечные ночи, когда не было ни передышки, ни отдыха. Жуки, крысы и ползучие твари, которые жили здесь, внизу, стали бы твоими единственными друзьями. И медленно, очень медленно опускаешься в бесконечную пропасть замешательства и галлюцинаций.

Как это было продемонстрировано повсюду вокруг меня.

Внезапно мясистая рука просунулась сквозь тюремную решетку и схватила меня за руку. Я ничего не могла с собой поделать, и закричала. Но моя мольба о помощи только спровоцировала окружающих заключенных на бунт с безумным смехом. Они колотили по решеткам своих камер, бессмысленно вопили и улюлюкали.

Однако рука крепко держала мою, не боясь ни сумасшедших мужчин вокруг нас, ни призраков, которых я начала воображать в каждом темном углу. Я обнаружила, что боюсь больше, чем когда-либо. Испугалась больше, чем когда убегала от антилопы гну. Более потрясена, чем когда я дралась с Креншоу. Нервничала больше, чем когда сотня стрел летела мне в голову. По крайней мере, тогда я смогла увидеть своего врага. Я знала, с чем борюсь. Эта бестелесная рука могла принадлежать демону прямо из преисподней Денамона, и я всё равно никогда не увидела бы его лица.

Я начала дрожать. Моё тело не могло сдержать ужас, пульсирующий во мне. Крик зародился в основании моих легких, готовый вырваться на волю безбожным воплем, который наверняка привлек бы внимание охранников. Пока голос не заговорил в темноте. Это был низкий, хриплый рокот, но лицо, которому он принадлежал, было достаточно близко к решетке камеры, чтобы я могла разобрать его слова, несмотря на безумие вокруг меня.

— Кто здесь ради Брама Хэвиша?

Я закрыла глаза и понадеялась, что это был он. Что чудо, о котором я молилась, каким-то образом нашло меня в этом жестоком месте. Понизив голос и наклонившись, я призналась:

— Тессана Аллисанд. Дочь короля Фредрикса. Я пришла поговорить с ним.

Его карающая хватка на моей руке немного ослабла.

— Потерянная принцесса? Зачем тебе приходить в это место, дитя? Это небезопасно для тебя.

— Я должна поговорить с Брамом Могущественным, — настойчиво сказала я ему. — Пожалуйста, скажи мне, что ты — это он.

— Да. Не столько Могущественный за этими чертовыми решетками. Но когда-то я был таким. Тебе этого достаточно?

Более чем достаточно. Он понятия не имел. Он отпустил мою руку, но я всё равно подошла ближе к его камере, боясь, что окружающие заключенные помешают мне услышать всё, что он хотел сказать.

— Ты знал моих родителей, — это был не вопрос. — И ты был там в тот день, когда они умерли.

— Да.

— Кто приказал тебе отвезти мою сестру в Барстус?

— Никто, — легко ответил он. — Вот почему твой дядя ненавидит меня. Или одна из причин. Я знал, что она не была в безопасности. Я знал, что если она останется, они найдут и её тоже. Я… Максим Золотов был у меня в долгу, и я обналичил его. Он растил девочку втайне. И она осталась жива. Если бы я знал, что ты тоже жива, я бы…

— Нет, пожалуйста, не расстраивайся. Я была в безопасности. Более чем в безопасности, я была счастлива. Тебе не нужно беспокоиться о том, что случилось со мной, — я сделала глубокий вдох и продолжила. — Ты боялся моего дяди? Кто мог причинить вред Катринке?

— Тот же, кто убил твоих родителей, моя девочка. Существует великое желание покончить с родословной Аллисанд.

— Но почему? Аллисанд правили на протяжении тысячелетий. Зачем начинать войну против нас сейчас?

Он долго молчал, так долго, что я думала, он откажется мне отвечать. Но, наконец, понизив голос ещё ниже, так что мне пришлось напрячься, чтобы расслышать, он сказал:

— Магия была перемещена. До того, как ты родилась. Кто-то перенес магию в другое место. И есть люди, которые верят, что магия должна править.

— Магия? — я ахнула. — Что ты имеешь в виду?

— Корона Девяти была связана с родословной, а не с магией. Но есть… люди, которые верят, что Место силы тоже должно заключать в себе силы. Должно заключать в себе магию.

— Когда? Когда это произошло?

— Столетие назад, — сказал он, быстро подбирая слова. — Официальных записей нет. По крайней мере, таких, которые бы описывали подробно всё, что произошло. Аллисанд стремились сохранить магию при себе, поэтому вмешались язычники. Была война. Кровопролитие. Восстание, в конце концов, было подавлено, но не раньше, чем был нанесен ущерб. Именно тогда они запретили магию по всему королевству. Если Аллисанд не могли её получить, то и никто другой тоже не мог.

Это был урок истории, который я никогда раньше не слышала. Мой разум кишел возможностями, повествованиями, отличными от тех, которым меня учили.

— Это язычники убили моих родителей? Моих братьев? — меня затошнило, и у меня закружилась голова. Моя мать учила нас уважать язычников. Или если не уважать их, то сочувствовать им. В этом моя мать отличалась от моего отца. Там, где он покорно игнорировал их, моей матери нравились их обычаи. Она питала к ним слабость и верила в их учения, их исцеление и их историю. Она хотела, чтобы мы научились этому, были знакомы с их обычаями. Но она умерла прежде, чем смогла полностью научить Катринку и меня, что значит быть язычницей.