Трусливый Лев из Страны Оз

Глава седьмая. Бегство из Дверного графства

— Что это значит? Как ты смеешь стоять перед нами в медвежьей шкуре и уверять, что ты не медведь? — заговорил граф, у которого от гнева даже перехватило дыхание.

— Виноват, сударь, ошибочка вышла, — сказал клоун, торопливо сбрасывая медвежью шкуру. — Если ваше сверкательство на первый раз нам простит, больше это не повторится.

— Ну как, простим? — спросил граф, поворачиваясь к супруге.

Графиня Адора во все глаза смотрела на странного гостя. Она была, несмотря на свой аристократизм, очень любопытна и поэтому решила, прежде чем захлопнуть дверь у него перед носом, разузнать о нем все, что можно.

— Мы временно закроем глаза на его проступки, — высокомерно объявила она. По ее знаку лакеи вернулись на свои места.

Граф улыбнулся и произнёс нараспев:

Боб вздохнул с облегчением и снова сел на стул. До чего же странный народ эти графы и графини, подумал он. И все же, несмотря ни на что, ему тут начинало нравиться. Граф Теодор был всё-таки не таким свирепым, как Мустафа, а его привычка говорить стихами просто восхитила мальчика.

— Теперь вступает в силу правило номер три, — хрипло шепнул Воттак. — Не забыл его? Шутим, а потом удираем.

— Ладно, давайте приятно беседовать, — ласково сказала графиня. И внезапно спросила, уставив на Воттака длинный палец с острым ногтем: — Что это такое, чего в хижине два, в избушке одно, а во дворце ни одного?

— Буква И, — не растерялся Воттак. И, прежде чем графиня успела опомниться от удивления — ещё никому не удавалось сразу ответить на такой трудный вопрос, — Воттак в свою очередь уставил палец на графа Теодора и спросил: — Что общего между книгой и ошибкой в вычислениях?

— Буква Ш, — угрюмо ответил тот, — и нечего в меня пальцем тыкать.

— Вот и неправильно! — обрадовался Воттак. — У книги и ошибки то общее, что и то и другое можно просмотреть!

— Вы согласны с этим, мадам? — спросил граф, поворачиваясь к своей супруге.

— Никоим образом! — ответила она.

— Но в книге нет буквы Ш! — тихонько пробормотал Боб.

— Ерунда! — возразил граф Теодор. — В нашей библиотеке множество книг, и во всех есть буква Ш, и даже не одна.

— И кто тебя только воспитывал? — осведомилась графиня, сурово глядя на мальчика.

Боб беспокойно поёжился в кресле, но граф прошептал ему: «Можешь не отвечать, если не хочешь», и громко добавил:

— Не о том мы говорим, не о том! Перейдём к главному: что привело вас сюда?

— О, ещё бы! Нам действительно есть что порассказать, ведь это целая история! — Обрадованный Воттак вскочил на ноги. Ему не терпелось поделиться историей своих приключений и в свою очередь разузнать все, что можно, об Изумрудном городе. Стараясь говорить как можно более кратко, он рассказал графу и графине о своей прежней цирковой жизни, о встрече с Бобом и их удивительном перемещении в Маджистан, о короле Мустафе и его строгом наказе добыть для королевского зверинца Трусливого Льва.

Когда Воттак на мгновение замолчал, чтобы перевести дыхание, граф сказал:

— Дорогая, может, пропустим их через наши двери?

Графиня наклонилась к супругу и что-то прошептала ему на ухо.

— Моя благородная Адора желает поразвлечься, — объявил граф Теодор, выпрямляясь в кресле. — Ты говоришь, что в цирке твоим занятием было смешить людей? Очень хорошо. Если ты сумеешь рассмешить нас с графиней, мы вас пропустим, и вы сможете продолжать путешествие. Начинай немедленно. Тебе предоставляются три попытки.

Граф Теодор сложил руки на животе и откинулся на спинку кресла, очень довольный собой. Воттак на минутку призадумался — графиня Адора сидела с таким угрюмым лицом, словно ей никогда в жизни не доводилось смеяться. Но делать было нечего, клоун весело подмигнул Бобу и начал развлекать сверкательных зрителей. Для начала он так пронзительно взвизгнул, что у графа слетела с головы корона из дверных ручек. После этого он, не вставая со стула, перекувырнулся в воздухе, пробежался на руках, а потом заходил по комнате колесом с такой скоростью, что его ноги и руки слились в один бешено вращающийся круг. Затем он, ухватившись руками за щиколотки, перепрыгнул через Боба и наконец застыл в почтительном поклоне перед креслом графини.

— По-вашему, это смешно? — спросила Адора, сурою глядя на супруга, который в это время утирал лоб шёлковым платком.

— Нет-нет, дорогая, ни капельки не смешно, — поспешил он ответить. — Скорее грустно. Я чуть не плачу. Хлопкинс, подай корону!

Хлопкинс поднял с пола упавшую корону, граф снова нахлобучил ее на голову, и сверкательная чета угрюмо воззрилась на бедного Воттака, который, в свою очередь, растерянно смотрел на них. Но поскольку так или иначе представление надо было продолжать, он вытащил из кармана большой носовой платок и мгновенно свернул его так, что платок стал похож на спелёнатого ребёнка. Прижав тряпичного младенца к груди, клоун нежным голоском запел такую песенку:

— Что-о?! — яростно воскликнул граф Теодор, и Воттак, выронив от испуга тряпичного ребёночка, понял свою непростительную ошибку. Только сейчас он заметил, что граф совершенно лыс!

— Какая дерзость! — негромко произнесла Адора и посмотрела на бедного клоуна в лорнет так презрительно, словно он был крысой или жабой.

— Ва-ва-ваше сверкательство! — пролепетал вконец растерявшийся клоун. — Я… я это не про вас! Честное слово! Я про него! — И он показал на невозмутимо стоящего за графским креслом Хлопкинса, успев, к счастью, заметить обширную плешь на его круглой голове. — Позвольте рассказать вам одну коротенькую, но очень смешную историю. Жил да был один худенький кабанчик, и был у него узенький диванчик, а к нему пришёл большой и толстый кабан и улёгся на диван…

— Вы этому верите? — визгливым голосом спросил граф у Адоры.

— Ни единому слову! — ответила графиня и чопорно поджала губы. — Кто поверит в такую чушь?

— Хорошо, тогда скажите мне, — быстро-быстро заговорил Воттак, чувствуя, что дело плохо, — можно ли назвать везучим коня, которого заставили везти большой воз с сеном?

— Понятия не имею! — сердито ответил граф. — А это как, по-вашему, смешно? — снова повернулся он к супруге. Та вместо ответа только выразительно пожала плечами.

— А по-моему, это смешно! — не выдержал Боб, вскочив со стула. — А вы все время к нему придираетесь! — Он возмущённо смотрел на графскую чету.

— А что ж ты сам не смеёшься, если это смешно? — спросил граф. Боб смутился, потому что не мог объяснить этим людям, как трудно смеяться сироте, воспитанному в приюте. Он молча сел на место.

Воттак озирался вокруг, словно искал что-то. Он оглядел все ступеньки возвышения, на котором стояли графские кресла, а потом, подойдя к Теодору, приподнял его мантию и заглянул под неё.

— В чем дело? — сердито осведомился граф. — Что ты там ищешь?

— Свою шутку, — ответил с тяжким вздохом клоун. — Я ищу свою бедную скромную шуточку. Она пропала, потерялась, вы ее так и не заметили. Когда я спросил про коня, вы должны были ответить: «Смотря в каком смысле понимать слово «везучий». Понимаете?

— Нет, — сурово ответил Теодор. — Не понимаю и понимать не хочу.

— Применяем последнее правило! — прошептал Воттак, подмигивая Бобу. Краем глаза он заметил, что граф подаёт знак Хлопкинсу, и понял, что нельзя терять ни минуты. Он решительно шагнул вперёд и поднял руку, чтобы привлечь внимание. — Ваше сверкательство, спорим, что вы не найдёте рифмы к слову «фокус»?

Впервые за все время глаза графа просияли удовольствием. Больше всего на свете он любил подыскивать рифмы.

— Покус! — немедленно ответил он.

— Покус не считается!

— Это ещё почему?

— Потому что это слово ничего не значит. Нет уж, вы найдите хорошую рифму, осмысленную.

Граф забыл про Хлопкинса и, закрыв глаза, стал искать рифму.

— Бокус, вокус, — бормотал он, — гокус, докус… Нет, это тоже ничего не значит. Кокус, мокус… сокус, рокус. О, нашёл! Крокус! Цветок такой. Ай да граф Теодор, ай да молодец!

Он раскрыл глаза и торжествующе огляделся по сторонам.

Но клоуна с Бобом уже и след простыл. Дело в том, что, когда Воттак прыгал по комнате, пытаясь насмешить графа с графиней, он заметил на одной из многочисленных дверей надпись «выход». И стоило графу закрыть глаза, как они мгновенно устремились к этой двери, сшибая по дороге растерявшихся лакеев, словно кегли. Выскочив в дверь и захлопнув ее за собой, они попали в тёмный коридор, который так круто вёл вниз, что они съехали, как на санках, и через две минуты оказались на пыльной дороге. За спиной у них возвышалась серая стена, окружающая покинутое Дверное графство.

— До чего ж я вовремя этот фокус придумал! — отдышавшись, проговорил Воттак. — Ну и в страну мы с тобой попали, Боб! Как, бишь, она называется? Оз? Да, когда мы вернёмся в Штаты, будет о чём вспоминать долгими зимними вечерами!

Боб ничего не ответил. Вцепившись в широкую штанину клоуна, он молча указал дрожащей рукой на густые заросли кустарника справа от дороги. Из сплетённых ветвей выглядывала свирепая львиная голова с пышной растрёпанной гривой!

Клоун вздрогнул и лихорадочно стал вспоминать, как вёл себя с хищниками его приятель Билл, цирковой укротитель. «Этих зверюг надо укрощать силой человеческого взгляда», — говаривал Билл. Да, это были его точные слова. Колени Воттака стучали друг о друга, словно кастаньеты, но он, собрав последние силы, заставил себя посмотреть страшному зверю прямо в глаза.

Несколько секунд прошло в молчании — Воттак, не мигая, смотрел на льва, а лев смотрел на него. Потом лев вздохнул и заговорил. Голос его звучал хрипло и печально:

— Что они сделали с моей половиной?

— С чем? — переспросил Воттак. — Кто они? — Он покрепче взял Боба за руку, готовый броситься с мальчиком наутёк при первом же движении хищника.

— Маджи, — ещё печальнее прорычал лев, и две слезы скатились по его свирепой морде.

Прерывая свою речь бесчисленными всхлипами и вздохами, лев рассказал, как Валлитаз разрубил его пополам и захватил заднюю половину в плен.

— Как! Тебя разрубили пополам, а ты мало того, что остался жив, ещё и разговаривать после этого можешь? — удивился Воттак.

— А что же тут удивительного? Язык-то со мной остался. А вот хвостик мой бедный… — и лев разрыдался. — Где мой хвостик? Я так по нему соскучился!

— Значит, у тебя только две лапы? — спросил Боб, выходя из-за спины Воттака. Поняв, что перед ними только половина льва, мальчик почувствовал, что его страх уменьшился ровно наполовину.

Полулев угрюмо кивнул.

— Будь у меня четыре лапы, — проворчал он, — неужели бы я стоял тут и лясы с вами точил? Давно бы вас разорвал на клочки и съел!

— Что говорить, повезло нам, — прошептал клоун. — Насколько же лучше встретить половину льва, чем целого!

— Сочувствия-то я дождусь от вас или нет? — сварливо прорычал Полулев. — Мог бы меня мальчишка хоть по головке погладить! Ему нетрудно, а мне все-таки легче.

— Можно, я его поглажу? — неуверенно спросил Боб у Воттака.

— А ты его не укусишь? — недоверчиво осведомился клоун у Полульва.

— Да нет, пожалуй, не укушу, — грустно ответил тот. — Ведь мой желудок остался с той половиной, так что аппетит у меня не прежний. Бедный-бедный мой пустой желудочек, каково-то ему сейчас? Погладь меня, мальчик, не бойся. Понимаешь, для того, чтобы я кого-то укусил, мне надо сначала рассердиться, а для этого я должен забить хвостом. А хвоста-то и нет. У-у-у!

Слезы покатились градом по львиной морде, и мальчику стало жалко бедного хищника. Он храбро подошёл к нему и погладил по густой гриве.

— Сильнее! — рыкнул Полулев, закрывая глаза, и Боб стал гладить его изо всех сил. Льву все было мало. Подошёл Воттак и тоже принялся его гладить, и наконец мальчик с клоуном совершенно выбились из сил.

— Извини, друг, — сказал наконец клоун, — нам, пожалуй, пора идти. Мы, понимаешь ли, спешим в Изумрудный город.

— Ой, правда? — Полулев раскрыл глаза, в которых загорелась надежда. — Так ведь там живёт замечательный Волшебник! Пожалуйста, я вас очень прошу, расскажите ему о том, как я потерял свою половину и как я без неё мучаюсь! Он наверняка сможет ее мне приставить. Обещайте, что не забудете! — Лев от волнения чуть не упал, ведь стоять на двух лапах гораздо труднее, чем на четырёх.

— Конечно, конечно, не беспокойся, мы обязательно ему расскажем о тебе, — пообещал Воттак, у которого было очень доброе сердце. — То есть, конечно, если найдём его. Честно говоря, я думаю, что если когда-то и были на свете волшебники, то сейчас их нет.

— Как это нет волшебников? — Полулев посмотрел на клоуна с величайшим удивлением. — Да у нас в Стране Оз они, можно сказать, кишмя кишат на каждом шагу. Скоро вы в этом убедитесь. Ладно, идите на север и никуда не сворачивайте. Я бы и сам с вами пошёл, да тяжёленько мне ходить, на двух-то ногах. А стоять ещё труднее.

— А почему ты не сядешь? — необдуманно спросил Боб. Полулев застонал и посмотрел на него с горьким упрёком в глазах. Видя, что бедный зверь опять вот-вот расплачется, Воттак решил немедленно отправляться и уже сделал несколько шагов, как вдруг вспомнил, что забыл спросить Полульва ещё об одном.

— Кстати, а как ты сюда попал из Маджистана? Через Дверное графство?

— Да, — ответил, всхлипнув, Полулев. — Я сразу выбрал нужную дверь.

— Которую же? — с интересом спросил клоун.

— Забыл! — вздохнул бедный зверь. — Я теперь постоянно все забываю. Раньше-то как было? Когда я что-то хотел припомнить, мне стоило сесть и почесать за ухом задней лапой, и все мгновенно вспоминалось. А теперь… У-у-у! — И он снова зарыдал.

— Ну ладно, бывай здоров, не грусти. — Клоун взял Боба за руку. — Если найдём этого Волшебника, обязательно расскажем ему о твоей беде.

— До свидания! — Полулев печально помахал им лапой.

И наши путешественники отправились дальше по пыльной дороге.

— Как мне хочется увидеть Волшебника! — сказал Боб.

— Знаешь, Боб, я, наверное, скоро и удивляться тому, что вижу, перестану, — задумчиво ответил Воттак. — Что за страна, сплошные чудеса в решете. Если бы тебя со мной не было, я бы не сомневался, что сплю и вижу сон.

— Ой, смотри, ещё один указатель, — тихонько прошептал Боб. Ему не хотелось, чтобы указатель его услышал. — Интересно, он говорящий?

— Они, я так думаю, тут все говорящие, просто не всегда в настроении разговаривать.

На указателе было написано большими синими буквами:

«На север Н».

— Мы теперь знаем, что та буква Д обозначала Дверное графство. А что, интересно, значит это Н? — задумчиво проговорил мальчик.

— Может быть, новогодние подарки? — предположил Воттак. — Новый год, правда, ещё нескоро…

— Как же, держи карман шире! — сказал указатель скрипучим и неприятным голосом. — Сейчас все брошу, начну вам подарки предлагать. Да я бы вам скорее уж…

Но Воттак и Боб не стали слушать дальше. Они взялись за руки и весело побежали по дороге, ведущей к таинственному Н.