Trust: Опека

Глава 4

Цюрих

Пятница, утро

Алекс поплотнее запахнула пальто и, взяв ноутбук, направилась вверх по берегу Лиммат. Она купила собственный компьютер на случай, если все сложится не слишком гладко и ей придется переписать личные файлы с офисного компьютера.

Она чувствовала холод, поднимающийся от реки. Это был специфический альпийский холод — насыщенный, свежий высокогорный холод. Алекс посмотрела вниз на течение реки и заметила, как там стала образовываться небольшая воронка. Водоворот — скорее всего так назвал бы это Эрик. Она представила, как ее затягивает в эту воронку, несет вниз по реке — как тогда в Каскадных горах возле Сиэтла, когда они с отцом рыбачили и Алекс упала в стремительный горный ручей.

Единственное, что она запомнила — тысячи пузырьков, которые поднимались вверх, когда она ухватилась за какую-то подводную корягу, чтобы не унесло течением. Алекс так и держалась за нее, пока отец не вытянул ее на берег. Ей тогда было не больше семи — это случилось задолго до развода родителей, задолго до того, как отец исчез из ее жизни.

Пока она пробиралась вдоль торговых палаток к ярко-оранжевому навесу кафе-кондитерской «Стог сена», в ее голове мелькнули воспоминания о тех быстро поднимающихся пузырьках и о том, как ей пришлось бороться с течением, крепко держась за подводную корягу.

Алекс толкнула тяжелую стеклянную дверь и вошла внутрь. В узком, обитом деревянными панелями фойе стоял аромат шоколада и жареного кофе. Десятки разновидностей шоколада были выставлены на подносах по всей комнате, и все кафе было похоже на одну большую коробку шоколадных конфет.

Алекс прошла в «чайную комнату» в задней части кафе. Там было пусто.

Девушка присела за столик на двоих и стала ждать. Странно, но она чувствовала себя полной сил и энергии. Казалось, похмелье как рукой сняло. Она взглянула на часы. Без пяти восемь.

Справа на стене она заметила черно-белый снимок в рамочке. Снимок этого самого кафе в конце девятнадцатого века: женщины в темных платьях и белых фартуках чопорно стоят у главного входа в кафе. Эта фотография напомнила ей о том времени, когда она работала официанткой «У Талли» в Сиэтле, — до того как поступила в школу бизнеса и начала свою карьеру в одной из престижнейших фирм системного администрирования. Здесь, у Томпсона, — ее первая настоящая работа.

«Не потеряй ее, — говорила она себе. — Сделай все, о чем тебя просят. Расскажи Тоблеру то, что он хочет услышать. Потом возвращайся на работу и веди себя так, будто ничего не произошло».

Распахнулась дверь, и к Алекс подошел худой смуглый мужчина. Он протянул руку. Ему было лет пятьдесят; шикарная шевелюра и резкие черты лица.

— Здравствуйте, я Руди Тоблер. — Похоже, он нервничал. — Рад познакомиться.

Его рукопожатие было крепким, однако рука — холодной.

Он выглядел обеспокоенным, даже напуганным. Совсем не похожим на того забияку по телефону.

— Давно ждете? — спросил он.

Алекс отрицательно покачала головой.

— Ну и хорошо.

Тоблер сел и придвинулся поближе к столу.

— Вы уже что-то заказали? Кофе тут восхитительный. Они сами мелют зерна. А горячий шоколад, говорят, лучший в мире.

— Я буду просто кофе, спасибо.

Тоблер с места сделал заказ:

— Два эспрессо с булочками.

Он снова повернулся к Алекс.

— Спасибо, что пришли. Я весь внимание. Жду, что вы расскажете, чтобы пролить свет на смерть моего отца.

— Но мне нечего рассказывать, господин Тоблер. Я уже говорила вам по телефону, что не имею ни малейшего понятия…

— Называй меня Руди. Это сокращенно от Рудольфа. Так звали и моего отца, — перешел он на «ты». Он снял свой твидовый пиджак и повесил на спинку стула. — Предпочитаешь разговаривать по-английски или по-немецки? По акценту вижу, что ты американка.

— По-английски. Я изучала немецкий в колледже, но сейчас запустила. Когда люди начинают общаться на швейцарском немецком, я и слова…

— Не проблема. Тогда будем разговаривать по-английски. Я много времени провел в Штатах, больше всего в Лос-Анджелесе. Как ты уже знаешь, я занят в киноиндустрии. — Он сложил руки на столе. — Ну-с, с чего начнем?

— Что вы имеете в виду? Я сказала, мне не о чем вам рассказывать. И нечего добавить.

Он несколько секунд не мигая многозначительно смотрел на нее своими большими голубыми глазами.

— В октябре 1987-го в Тунисе убили моего отца. Никто не знает, что он там делал, но… — Тоблер прикусил губу, потом продолжил: — Я хочу сказать, что наша семья иногда ездила в Тунис отдыхать, когда я был маленьким. Но мы давно уже там не были.

Подошла официантка и принесла кофе. Она поставила на стол маленькую корзиночку с круассанами и, слегка поклонившись, скрылась за дверью кухни.

— Однажды утром нам позвонили из тунисской полиции, — продолжал Тоблер, — и сказали, что тело моего отца нашли на главной площади в Сусе, под стенами крепости. Причины его смерти так и не были geklärt… не были прояснены.

Руди сделал глоток кофе. Его руки дрожали.

— Поэтому я прошу тебя рассказать мне все, что ты знаешь.

— Но я уже говорила вам, мне ничего не известно о вашем отце.

— Тогда откуда ты взяла его имя?

Алекс тихо сказала:

— Просто… имя Рудольф Тоблер было в некоем коде, с которым я работала. Вот и все.

— А что там насчет банковского вклада в 1987-м?

— В коде была указана дата — 19 октября 1987-го.

— Это за четыре дня до смерти моего отца. — Тоблер посмотрел Алекс прямо в глаза. — Еще что-нибудь было?

— Ничего. — Алекс сделала глоток кофе. Он был обжигающе горячим.

— Можешь написать мне код? — попросил Руди.

— Зачем? — Алекс пожала плечами. — Он вам не поможет.

— Пожалуйста.

Он пододвинул ей салфетку.

— Просто напиши его. Я хочу получить хоть что-то.

— Зачем? Это бессмысленно.

— Сделай это для меня. Пожалуйста.

Он достал из кармана пиджака позолоченную ручку.

— Это единственное, о чем я прошу. Потом можешь идти.

— И вы больше не будете мне докучать?

— Обещаю. Я не могу узнать от тебя больше того, что ты знаешь, правда? — Он протянул ей ручку. — Пожалуйста. Прошу тебя.

— И вы даете слово никогда не звонить моему приятелю? — Алекс взяла ручку. — Никому не рассказывать о нашей встрече?

— Обещаю. — Руди уронил колпачок ручки и наклонился, чтобы поднять его.

Алекс стала писать.

— По правде говоря… — Руди снова сел и отхлебнул кофе. — Ты не возражаешь, если я задам вопрос?

Алекс подняла глаза.

— Какой?

— Почему ты так волновалась, чтобы никто не узнал о твоем звонке мне?

— Просто хочу удостовериться. — Она набрала в грудь побольше воздуха. — Это касается моей работы. Нам не разрешается контактировать с клиентами.

Алекс посмотрела Руди прямо в глаза. Они были голубыми и бездонными, как у Эрика.

— Если вдруг станет известно, что я с вами встречалась, меня уволят.

— Не беспокойся, — спокойно ответил Руди. — Обещаю, что никому не расскажу ни о звонке, ни об этой встрече.

— Спасибо. — Алекс вернула ручку вместе с салфеткой, где была написана длинная строка кода. — Держите. Не знаю, чем это вам поможет. Уверена, что это не имеет смысла.

Она отодвинула стул, чтобы встать и уйти.

— Минуточку. А что это за цифры после слова «дата»? — Тоблер указал на цифры 871019.

— Это та дата, о которой я вам говорила, — объяснила Алекс. — 1987 год, 19 октября. Именно так она была написана, тогда указывались лишь две последние цифры года. Поэтому они и стоят в начале.

— Но… — Руди взволнованно указал пальцем на конец строки. — Это название старой компании моего отца. — Его палец застыл над словами «Тоблер&СИ». — Однако дело в том, что она была продана еще до смерти отца. Он сам продал ее своему компаньону Георгу Охснеру. Ты понимаешь, что это значит?

— Нет, не понимаю. — Алекс подхватила свой ноутбук и протянула руку, чтобы попрощаться. — Извините, мне пора.

— Подожди. — Руди схватил ее за руку. — Этот вопрос следует выяснить до того, как ты уйдешь. Пожалуйста, останься еще на минутку.

Он отпустил ее руку и стал набирать номер, жестом попросив Алекс пока присесть.

Алекс хотела уйти. Она выполнила свою часть договора, и он обещал ее отпустить.

— Это не займет много времени. — Тоблер указал на свой телефон, тот самый, с которого он, если захочет, может позвонить Эрику, поняла Алекс. — Задержись на минутку, пока я позвоню, — добавил он.

Тоблер несколько минут разговаривал по телефону на гортанном швейцарском немецком. Алекс не поняла ни слова из его разговора. Она взглянула на часы, которые висели рядом с фотографией официанток. Эрик уже на работе? Удивляется, куда она запропастилась?

Во время разговора в глазах Тоблера вспыхивал огонек. Кажется, с каждой минутой он все больше волновался.

За столик в дальнем углу кафе присела семья: мама и двое близнецов — мальчик и девочка. Дети о чем-то возбужденно говорили по-французски. Мать выглядела такой довольной, такой счастливой!

Внезапно Тоблер швырнул телефон на стол.

— Ты солгала мне.

— О чем вы? — Алекс отшатнулась. — Я написала вам именно тот код, который высветился…

— Но ты не сказала мне, что счет открыт в цюрихском банке «Гельвеция».

Алекс молчала.

— Ты же знала название банка, ведь так?!

Алекс пожала плечами.

— Вы не спрашивали меня об этом. — Она начала подниматься, чтобы уйти. — Извините, но мне пора.

— Прошу, сядь. — Тоблер накрыл ладонью ее руку. — Я лишь хочу выяснить, что это значит. Еще несколько минут.

Алекс обвела взглядом ресторанчик. Кажется, никому не было до них дела.

— Пожалуйста, — мягко попросил Руди.

Алекс села на место.

— Я не понимаю, — продолжал Тоблер, — почему ты не рассказала мне всего, как обещала?

— Я уже сказала вам, что могу потерять работу. Только за то, что позвонила вам.

— Но я пообещал, что никому не скажу. — Руди выглядел обиженным, разочарованным ее недоверием. — Тот факт, что счет открыт в цюрихском банке «Гельвеция», много значит. Возможно, он сможет объяснить, почему убили моего отца. Неужели ты не понимаешь?

— Очень жаль, но мне ничего не известно о смерти вашего отца. — Алекс вновь посмотрела вверх на часы. — Мне правда пора на работу.

— Одну минуточку. — Руди взял свой телефон и нажал кнопку повторного набора номера. — Я хочу, чтобы ты объяснила Георгу Охснеру, старому компаньону моего отца, что означает этот код. Именно он сказал мне, где открыт счет.

Алекс покачала головой.

— Я никоим образом…

— Пожалуйста. — Руди ждал, когда ответят. — Мне хочется, чтобы ты своими словами объяснила ему, что это за код.

— Но я говорила вам, что не имею ни малейшего понятия.

— Тогда так ему и скажи. За обедом. Сегодня. Это займет не больше часа. — Руди все еще прижимал телефон к уху.

Алекс наклонилась к нему и прошептала:

— Неужели вы не понимаете? Нам запрещено вмешиваться в дела клиентов банка.

— Но это я — клиент, — понизив голос, ответил Руди. — И это мой счет. Точнее, счет моего отца, что, впрочем, одно и то же, поскольку я — его единственный наследник. Все, о чем я прошу, — встретиться со старым компаньоном моего отца. Просто пообедай с нами — и ты свободна.

Алекс медленно покачала головой.

— Извините. Не могу.

Тоблер указал на свой телефон.

— Тогда, возможно, нам следует позвонить твоему коллеге. Уверен, он будет сговорчивее. — Тоблер смотрел ей прямо в глаза. — Думаю, он тоже работает в цюрихском банке «Гельвеция»?