Туманная радуга

Бой на прудах

Когда Вероника зашла на территорию парка, уже стемнело. Было по-зимнему холодно, и она порадовалась, что решила надеть красивый, теплый пуховик, который ей заботливо прислали мама с папой.

Начался мелкий снежок, и девушка стала любоваться, как плавно он спускается на землю в свете фонарей. Ситуация с Селоустьевым на время забылась. Сейчас главное — решить вопрос с Мальцевой, чтобы она наконец оставила их с Тимуром в покое.

Проходя по узкой аллее, Вероника услышала шум со стороны прудов. До ее слуха доносились оживленные разговоры и чей-то смех, тихо играла музыка. Видимо, холод не был помехой для компаний, которые давно облюбовали это место для своих тусовок. Миновав аллею, она вышла к прудам. Там было около двадцати человек, которые стояли отдельными кучками и переговаривались между собой. У кого-то на телефоне громко играла музыка. Фонари хорошо освещали пространство, и девушка смогла разглядеть присутствующих. Все они были из ее школы. Мальцева стояла возле большого бревна, на котором сидели две ее подружки из класса и какой-то парень. У всех в руках было по большой банке алкогольного коктейля.

— Что за цирк ты устроила? — спросила Вероника, подойдя к ним. — Мы вроде собирались поговорить наедине.

Мальцева обернулась и воскликнула, обращаясь ко всем сразу:

— А вот и наша Каспранская!

От нее пахло алкоголем и сигаретами. Пьяной она не была, но в ее глазах горел нехороший огонек. Вероника поняла, что договариваться о чем-то с Владой было опрометчивым решением.

— Я так понимаю, наш разговор отменяется. Тогда я — домой, хорошего вечера.

— Але, я не договорила! — Мальцева схватила ее за капюшон пуховика и рывком потянула на себя.

Толпа, почуяв запах начинающегося шоу, одобрительно загудела. К присутствующим визуально прибавилось еще человек десять.

— Ты совсем спятила?! — закричала Вероника и легонько стукнула Владу по руке, чтобы та отпустила капюшон. — Убери руки!

— Стой на месте, — сказала та и отхлебнула из банки. — Сейчас допью, покурю и займусь тобой.

Ее подружки и незнакомый парень захохотали.

— Владка разошлась, сейчас будет весело, — ухмыльнулась Маша Рожкова, одна из подружек.

Несмотря на ее крупное телосложение и высокий рост, развезло ее куда сильнее, чем Мальцеву. Взгляд у Маши был мутный, но в нем проглядывалась агрессия вперемежку с активной жаждой действия. Такая могла и ударить. Вторая подруга Мальцевой, Лиза Беляева, наоборот выглядела как пришибленная. Она смотрела в одну точку и лишь изредка реагировала на внешние раздражители посредством невнятного мычания. Подобная стадия опьянения напоминала спящий вулкан, который в любой момент может проснуться и уничтожить все на своем пути. От этой Лизы вообще можно ожидать чего угодно.

Вероника решила не рисковать и осталась на месте, чтобы лишний раз не раззадоривать пьяных девиц. Она оглянулась назад — народу стало еще больше, но все же не так много, как она боялась. Из десятого «Г» не было никого, кроме самой Вероники. Очевидно, Мальцева заранее планировала все это и пригласила на пруды только ребят из других классов. Непонятно только, что будет дальше. Неужели все-таки драка?

— Ну че, когда махач? — крикнул кто-то из присутствующих. — Давайте реще!

— Дайте докурить, а! — ответила Влада, затягиваясь сигаретой.

Вероника подошла к ней вплотную и шепотом спросила:

— Махач?? Ты серьезно? Я не буду с тобой драться. Мы так не договаривались.

В ответ Мальцева заорала на нее, чтобы это могли слышать все, даже рыбы в пруду:

— Кто ты такая, чтобы с тобой договариваться?? Тебе придется драться, сука. Поняла меня?

— Я не…

— Будешь, — перебила ее Маша Рожкова. — А не будешь — я тебя сама отмудохаю. Я сюда, че, зря перлась по морозу?

Не успела Вероника ответить, как кто-то подошел сзади и положил руку ей на плечо. Это был одноклассник Мальцевой Кирилл Шумейко. Он снимал видео на ручную камеру.

— Ваши ожидания перед боем? — поинтересовался он и подставил кулак с невидимым микрофоном к лицу Вероники.

— Никакого боя не будет, — ответила она.

Кирилл повернулся ко Владе:

— Ваш соперник говорит, что боя не будет, ваши комментарии?

— Каспранская зассала, вот мои комментарии. Насрать, что она там говорит, я докуриваю и идем.

— Один боец зассал, но второй утверждает, что бою быть! — заорал Кирилл, повернувшись к томящейся в ожидании толпе. Затем его взгляд выхватил кого-то из присутствующих. Он двинулся в том направлении. — А вот и наш виновник торжества!

Вероника проследила за направлением его движения и увидела Тимура. Он стоял под одним из фонарных столбов в компании Ласточкина и Павлова. В руке у него был алкогольный коктейль. В точно такой же банке, как у Мальцевой и ее друзей. «Отлично, они еще и пришли сюда все вместе» — подумала Вероника.

— Господа, перед нами Тимур Ханин! — объявил Кирилл, продолжая снимать. — Тот самый, за руку и сердце которого скоро состоится бой между двумя прекрасными телками! Поприветствуем его! — Раздались аплодисменты. — Господин Ханин, кто же сегодня одержит победу? Ваши прогнозы?

Тимур отпил из банки и сказал:

— Пускай победит… сильнейший!

Он был пьян, и Вероника окончательно в нем разочаровалась.

— Победит сильнейший! — в три раза громче проскандировал Кирилл.

— Ууууу! — Тимур поднял банку с коктейлем вверх, и толпа одобрительно загудела.

Вероника не хотела ни говорить, ни драться. Она мечтала провалиться сквозь землю от стыда и разочарования. «Он обо всем знал. Знал и ничего не сказал. Возможно даже, он сам все это затеял, чтобы потешить свое самолюбие».

Мальцева выдернула ее из ступора и потащила за собой, держа за рукав. Вскоре они оказались друг напротив друга на импровизированном ринге, подсвечиваемом светом четырех фонарей. Зрители образовали вокруг него кольцо.

— Итак! — заорал Кирилл. — Женщины, к бою!

Влада, подстегиваемая алкоголем, приблизилась к сопернице и отвесила ей смачную пощечину. Вероника почувствовала жгучую боль и приложила к щеке холодную ладонь. Отвечать тем же ей не хотелось. Тело ее стало ватным, мышцы одеревенели, а на душе наступило полное безразличие ко всему происходящему. Мальцева же, напротив, вошла в раж. Чувствуя слабину соперницы, она начала раздавать той пощечины одну за другой. Вероника закрывала лицо руками, пытаясь защититься и про себя умоляя, чтобы все это скорее прекратилось.

— Дерись, дерись! — скандировала толпа в надежде пробудить в ней ярость и жажду борьбы, но все это воспринималось девушкой, как белый шум.

От пощечин Влада решила перейти к более активным действиям. Она сорвала с Вероники шапку и схватила ее за волосы. Что делать дальше, она не знала, поэтому просто таскала податливую соперницу из стороны в сторону в надежде, что та не удержит равновесия и упадет. Но Вероника не падала и даже не чувствовала боли. Она ощущала одно лишь опустошение. Эта бессмысленная драка не должна была случиться даже в ее воображении, ведь главный приз того не стоит.

Толпа откровенно скучала. Все хотели настоящей битвы, а получили невнятную потасовку. Отовсюду слышались недовольные голоса.

— Она, че, бухая? Хоть бы разок ударила…

— Каспранская, дерись!

— Фу-у-у! — выкрикнул кто-то, и многие поддержали его негодование, выставив вперед кулаки с большими пальцами, направленными вниз.

Резкая боль в ноге заставила Веронику взвыть. Удар Мальцевой пришелся ей прямо по большой берцовой кости, самому больному месту. Слезы против воли хлынули из ее глаз.

— Эй, какого хрена ты творишь? — раздался требовательный голос Тимура.

Мальцева никак на него не отреагировала. Пользуясь тем, что тело соперницы совсем обмякло, она со всей силы ударила ее ногой, целясь в живот. К счастью, маленький рост не позволил ей дотянуться, и поэтому удар пришелся в бедро. Это было ничто по сравнению с болью в берцовой кости, поэтому Веронике было почти не больно. Зато на своем новом пуховике она заметила небольшую дыру, образовавшуюся от удара, а еще грязь вперемежку со снегом. Будь это любая другая вещь, она ничего бы не заметила. Но это подарок ее родителей, которых она не видела больше года. Сейчас этот пуховик был для нее дороже золота. Незримой нитью он связывал ее с мамой и папой. Хранил тепло их рук, их любовь и заботу. Снег, попавший на пуховик, начал таять и превращаться в огромное грязевое пятно.

Вероника вдруг вспомнила одну историю, которую ей часто рассказывала мама. Якобы, когда дочь была еще совсем маленькая и ходила в детский сад, ее часто задирал один мальчик. Вероятно, она ему нравилась, и таким образом он просто хотел привлечь ее внимание. Он дергал ее за косички, отнимал игрушки, рисовал каракули на ее рисунках и дразнил, но девочка никогда не отвечала ему тем же. Накануне новогоднего утренника все родители получили задание подготовить для детей праздничные костюмы. Денег у родителей Вероники было немного, поэтому они сделали ей наряд своими руками. Мама сшила платье, а потом они вместе с папой сделали дочке крылышки как у феи при помощи проволоки, белого капрона и бисера. Перед началом утренника тот самый мальчик подошел к Веронике и дернул за одно из крылышек, из-за чего тонкая проволока согнулась, а само крылышко оторвалось от платья. Родители Вероники и того мальчика пытались выправить проволоку и закрепить ее при помощи скотча, но ничего не вышло, так что пришлось откреплять от платья и второе крылышко. Все удивились, когда увидели, что Вероника и не думает плакать. Вместо этого она молча взяла в руки тяжелую пластмассовую куклу и, подойдя к своему обидчику, со всей силы ударила этой куклой ему прямо по лицу. Кровь сразу хлынула у него из носа, запачкав его костюм зайца, и он громко зарыдал. Зато с тех пор Веронику он больше не трогал.

Сама девушка ничего подобного не помнила, но ее мама утверждала, что все это чистая правда. По мнению Вероники, сочиняя подобные истории, мама просто пыталась внушить дочери, что внутри той дремлет более уверенная в себе личность, которая никому не позволит себя обидеть. Но сейчас, глядя на грязевое пятно, расползающееся по нежной ткани пуховика, девушка вдруг поняла, что мама ничего не придумала, и эта история — чистая правда.

Внутри Вероники проснулось нечто черное и очень злое. И оно не могло ждать. Толпа вокруг превратилась в нечеткое пятно, все звуки стихли. Напротив стояла Мальцева, и из ее рта извергались ругательства, но они тоже стали бесшумными. Было видно одно лишь ее перекошенное злобой и торжеством лицо.

Дальнейшие события Вероника помнила отдельными кусками. Происходящее стало напоминать кадровый кинематограф, когда зрителю нужно понять суть истории при помощи показанных на специальном устройстве фотографий. На первой фотографии Вероника кричит: «Уничтожу суку», но она не была уверена, что сказала это вслух. На следующем кадре Мальцева уже лежала на земле, а Вероника сидела сверху и запихивала ей в рот куски грязного снега. Потом были приглушенные одобрительные возгласы голодной до зрелищ толпы, и много-много рук, безмолвно скандирующих свои восторженные комментарии по поводе всего происходящего. Потом была пустота, а под конец Вероника уже стояла на ногах и пыталась найти глазами Тимура. А вот и он. На его лице — гордость, он приветливо ей улыбается и хочет подойти. Отвращение. Она отворачивается от него. Изображение вновь становится четким, в голове у нее проясняется. Она видит людей, слышит всхлипы своей соперницы, чувствует хлопки по спине, поздравляющие ее с победой.

— Ты, — обратилась она к сидящей на снегу Мальцевой, которая пыталась выплюнуть снег и очистить лицо от грязи. — Считай, что ты выиграла. Забирай его себе, мне он не нужен.

Вероника взяла из чьих-то рук свою шапку и быстрым шагом отправилась подальше от этого места. Ей хотелось одного — как можно быстрее оказаться дома и забыть о случившемся как о ночном кошмаре. Она сгорала от стыда за свое поведение, за то, что полшколы увидело ее такой. Тимур превратил ее в зверя, в ужасное, агрессивное существо, которым она никогда не была и не хотела быть. Она испытывала отвращение к насилию в любом его проявлении и презирала себя за то, что пару минут назад была готова уничтожить лежащую на земле соперницу. И все это ради какого-то парня.

«До чего я докатилась? Неужели он важнее того, чтобы оставаться человеком?»

Вероника решительно поклялась себе, что больше никогда не будет иметь с Тимуром ничего общего.

Она уже миновала аллею, когда заметила, что какая-то темная фигура направляется к ней с соседней дорожки, которая тоже шла от прудов. Выйдя в сквер под свет фонарей, фигура превратилась в Витю Егая. Уж кого-кого, а его Вероника ожидала увидеть здесь в последнюю очередь.

— Интересные дела, — вместо приветствия сказал он, и, не спрашивая разрешения, пошел вместе с ней. — Я думал, у вас любовь с моим братцем, а ты дерешься совсем за другого парня. Бедный Костик. Не думаю, что ему это понравится.

— Твой брат — больной ублюдок, и место ему — в психушке, — зло бросила Вероника. — Надеюсь, мне никогда в жизни не придется иметь с ним ничего общего. Можешь так ему и передать. И мне плевать, понравится ему это или нет.

— Внезапно, — задумчиво протянул Витя. Голос его казался насмешливым. — И ведь даже не поспоришь. Похвастаться здравым рассудком Костик действительно не может.

Вероника хмыкнула, не найдясь с ответом. Она ожидала какой угодно реакции, только не этой. Замедлив шаг, она краем глаза заглянула в лицо своего спутника, пытаясь понять, не издевается ли тот. На его лице не было ничего, что могло бы на это указать.

— Проблема в том, — проговорил Витя, — что он по-прежнему считает себя твоим парнем. Это так, к слову. А то вдруг ты не в курсе.

— Что значит «по-прежнему»? — Вероника вытаращила глаза. — Он никогда не был моим парнем, я еще не выжила из ума. С чего он вообще взял, что он мой парень, если сотню раз видел нас с Ханиным вместе?

— Без понятия. Я знаю об этом только с его слов, и он утверждает, что у вас все замечательно. Похоже, брат совсем плох.

Они вышли из сквера и направились в сторону автобусной остановки. Точнее, туда шла Вероника, а Виктор просто следовал за ней. Несмотря на необычность ситуации, этот странный парень вызывал у нее доверие. В его обществе она даже почувствовала себя немного лучше после случившегося.

— Тебе в ту же сторону, что и мне? — решила уточнить она, чтобы понять, почему они идут вместе.

— Получается, так. Ну либо же ты просто идешь за мной. Одно из двух.

— Вообще-то ты первый за мной пошел. Я и подумала…

— Что я за тобой следил? — хохотнул он. — Нет, к счастью, мой брат не заразен. Просто из этого парка можно выйти только одной дорогой.

Какое-то время они шли молча, а потом Веронике вдруг пришло на ум, что прямо сейчас с ней рядом идет парень, который нравится Ире. Это был прекрасный шанс узнать о нем побольше и потом все ей рассказать.

— Как тебе школа, одноклассники? — спросила она.

— В эту школу я перешел по своему желанию, поэтому грех жаловаться. А одноклассники — не очень.

— Что же с ними не так?

— Слишком зациклены на учебе.

— Но ведь не все в вашем классе такие. Есть и нормальные ребята. Например, Ира Приходько. Она ни на чем не зациклена.

В ответ Витя просто пожал плечами. Разговор застопорился, но Вероника понимала, что разговорить этого парня — ее святой долг. Ирка столько раз ей помогала, теперь пришло время отплатить добром за добро.

— Кстати говоря, это странно — слышать про зацикленность на учебе от человека, который не только умудрился сдать все тесты, но и уговорил Глушко принять его в «А» класс.

— Я не сдавал тесты. Точнее, сдавал, но не набрал проходной балл.

— Так как же ты оказался в самом сильном классе?

— Я просто оказал одну услугу.

— Кому??

— Глушко.

Вероника вытаращила глаза:

— Интересно, какую такую услугу можно было оказать нашей Надежде Тарасовне, чтобы она решила нарушить собственные правила и принять тебя в «А» класс посреди учебного года??

— Ничего из того, что потом могло бы всю жизнь сниться мне в кошмарах. Если вкратце, то я помог ей взломать страницу ее сожителя в Одноклассниках. Видимо, на тот момент это было для нее важнее соблюдения правил школы.

— Получается, ты хакер?

— Его пароль состоял из его фамилии и года рождения, так что нет, хакер здесь никак не получается.

Витя явно не спешил делиться подробностями, так что Вероника не стала доставать его расспросами. Ее основной задачей было плавно подвести разговор к Ирке, пока они не дошли до того места, где им придется разминуться.

— С этим понятно, но у меня снова возникает вопрос: как так вышло, что тебе не нравится твои зацикленные на учебе одноклассники? Ведь ты сам хотел попасть в класс именно к ним!

— Слишком много вопросов для первого знакомства.

— Ну и пожалуйста. Но я скажу тебе так: в вашем классе действительно есть отличные ребята. Тебе просто стоит к ним присмотреться.

— Например, к Ире Приходько, да?

Витя одарил ее таким многозначительным взглядом, что она вмиг залилась краской. Спасала только морозная погода, из-за которой ее щеки и так уже были покрыты румянцем.

«Отлично сработано, Каспранская! Ты даже подруге помочь не в состоянии, не подставив ее!»

— Слушай, она не просила меня об этом, — попыталась Вероника оправдать подругу. — Мне просто пришло в голову, что вы с ней могли бы подружиться, потому что ее тоже раздражает способность ваших одноклассников доводить процесс учебы до абсурда. Я хотела как лучше, а в итоге как обычно все испортила. Пожалуйста, забудь обо всем, что я тебе наговорила.

Витя улыбнулся уголками рта и сказал:

— Твоя подруга действительно отличается от остальных. Она красивая, не назойливая, хорошо соображает, и у нее красивые длинные ноги. Но есть одно «но», из-за которого у нас с ней ничего бы не вышло.

«Вот это поворот. Он оценил ее ноги, значит, она все-таки не зря надевала для него то платье!»

— Если бы где-то устраивался конкурс загадок, ты бы получил гран-при, — взвыла Вероника и, ухватив его за пальто в районе плеча, начала трясти. Почему-то это казалось вполне уместным, как будто она знала Витю уже много лет. — Какое такое «но»? Или это тоже секрет?

Тем временем, они дошли до автобусной остановки.

— Как-нибудь потом, — ответил Витя. — Если тебе не на 47-ую маршрутку, то я пошел. Пока.

Он уехал, а Вероника осталась ждать своего автобуса. Немногочисленные люди на остановке косо на нее поглядывали. Это было не удивительно, ведь все они могли видеть ее грязные джинсы, пуховик с торчащим из него синтепоном, растрепанные волосы, выбивающиеся из-под растянутой шапки, и руки в ссадинах. Впрочем, ей было все равно. Она пыталась унять внутреннюю дрожь, которая начала накатывать на нее сразу после того, как уехал Витя. Разговаривая с ним, она отвлекалась от мрачных мыслей, а сейчас все они стремительно возвращались.

Ей было интересно, что будет дальше. Попытается ли Тимур с ней поговорить? И если попытается, то сумеет ли она, глядя ему в глаза, сказать, что между ними все кончено? Как эта драка отразится на ее жизни, на ее отношениях с другими учениками? И главное: что скажет Ритка??

Встретив племянницу на пороге, тетка не на шутку разволновалась.

— Вероника, что случилось?? С тобой все в порядке? — уперла она руки в боки. — Боже, а что с твоей курткой?? Это сделал Тимур?

— Все в порядке. Я просто подралась.

— С кем? С Тимуром?? — запричитала тетка. — Да я его изничтожу! Клянусь богом, я убью его и всех, кто с ним связан!

— Не надо. С Тимуром покончено. Гештальт закрыт.

Вероника юркнула в свою комнату и закрыла дверь. Ей неизбежно придется все рассказать неугомонной родственнице, но сначала неплохо бы просто успокоиться.

Позднее, сидя на кухне и аккуратными стежками зашивая пуховик, Вероника поведала Ритке всю историю целиком.

— Так мне, дуре, и надо, — заявила она под конец. — Понятно же было, что Мальцева что-то замышляет, но нет, я все равно поперлась на пруды! Теперь вся школа думает, что я дралась с ней из-за Тимура! Так стыдно мне еще никогда не было. Я самая дурацкая дура из всех возможных дур.

— Куда в более худшем свете себя выставила эта Мальцева, — возразила тетка. — Хотела унизить тебя в глазах Тимура и всей школы, позвала всех посмотреть на драку, а в итоге сама же и получила. Я не одобряю драки, но с твоей стороны эта была самозащита. А еще ты вовремя поняла, что во всем виноват Тимур, и наконец бросила его. Ты сделала все правильно. Я тобой горжусь.

Вероника еще не до конца осознавала происходящее, но тетка была права — главным виновником этой драки определенно был Тимур. А Влада просто оказалась такой же набитой дурой, как и сама Вероника, раз решила, что за него стоит бороться.

Недостающие фрагменты драки начали всплывать в памяти девушки и складываться в общую картинку, словно гигантский паззл. Когда Кирилл Шумейко объявил ее победительницей, и она поднялась на ноги, Тимур стоял неподалеку и принимал поздравления от парней. Те хлопали его по плечу, благодарили за «прекрасный бой» и желали почаще стравливать красивых девчонок между собой, ведь это так весело. Его глаза горели. Он был словно римский император, чей раб только что одержал победу в кровопролитном бою, всласть потешив знатную публику. Тимур не чувствовал за собой никакой вины, он лишь упивался своим положением.

«Надеюсь, у Влады хватит ума послать его куда подальше, как это сделала я», — подумала девушка.

***

На столе в комнате Вероники по-прежнему стояли цветы, которые подарил Тимур. Они завяли еще пару дней назад, но она все никак не решалась их выкинуть. В субботу вечером она наконец отправила их в мусорное ведро. На ручке шкафа висел ее школьный рюкзак с прицепленным на нем меховым брелоком, который тоже пришлось снять.

— Прощай, Павлик, — скрепя сердце сказала Вероника и убрала брелок в шкатулку.

Еще следовало бы удалить аватар с Диего, который стоял у нее на странице уже почти три недели. Она не могла смотреть на это фото без слез.

На тумбочке возле кровати лежал начатый свитер, а на нем — спицы и мотки шерсти. От всего этого тоже придется избавиться. Девушка присела на пол и разрыдалась.

— Гош, скажи, есть ли какой-нибудь универсальный прием, который позволяет сразу понять, хороший парень или нет? — спросила она у тетки в воскресенье утром. — У тебя же как-то получается. Ты отшила всех парней, которые казались нормальными, а сейчас пьют, колотят своих жен, играют на ставках, или все это вместе. Как тебе удалось понять, что с ними что-то не так?

Веронике больше не хотелось ошибаться в людях и видеть в них только хорошее. Это было слишком болезненно. Ее глаза опухли от слез, она просто не могла поверить, что все кончено. А самое страшное — она всеми силами пыталась оправдать Тимура, чтобы можно было простить его и вернуть все, как было.

«Возможно, он был сильно пьян и не понимал, что происходит, — размышляла она, — а сейчас ему тоже плохо и стыдно, как и мне?»

Она придумала тысячу отговорок, оправдывающих его поведение, но все они были слабы перед фактами. Ей нужно было одно железное подтверждение, которое уничтожит все надежды на его счет и даст возможность жить дальше.

— Я не могу это объяснить, — ответила Ритка. — Ты просто чувствуешь, что что-то не так, и все. Срабатывает какая-то внутренняя сигнализация. Я называю это детектором мудаков. Хотя погоди… — Нахмурившись, она закусила длинный, лакированный ноготь большого пальца. Спустя мгновение, ее лицо озарила идея: — Есть! Общаясь с парнем, всегда представляй, что ты — это твоя дочь. И все его действия направлены на нее, а не на тебя. Каждый раз, когда он что-то говорит или делает, задавай себе вопрос, понравилось бы тебе, если бы так поступили с твоей дочерью? Это универсальный способ сходу выявить нехорошего человека. Работает безотказно.

Теткин совет действительно был прекрасен. Лежа перед сном в своей кровати и глядя на причудливые тени на потолке, Вероника много думала обо всем, что произошло с ней за прошедшие три недели, и пришла к неутешительным выводам насчет Тимура. Да, он веселый, воспитанный и не злой парень, но он ни капельки ее не любил. Он никогда не интересовался ей, как человеком, ничего не хотел знать о ее увлечениях и семье. Ему просто нравилось лицезреть красивую девушку рядом с собой, а когда она отказалась с ним переспать, тут же переключился на другую. Стравил двух влюбленных в него дурочек друг с другом, а сам уселся на трон в ожидании, кто же в итоге одержит верх.

Веронике была отвратительна сама мысль о том, что все то чистое и светлое в ее сердце Тимур без сожаления замарал своим тщеславием. Ей было паршиво от мысли, что она по-прежнему его любит, сколько бы ни пыталась переубедить себя в обратном. Но теперь эта любовь была черной, мрачной и больной. Она начала медленно гнить где-то внутри, отравляя все вокруг себя.