Туманная радуга

Эминем

— Тарчуткин, Погорелов и Милосердов, — зачитала Вероника и выжидающе посмотрела на подруг.

— Делаю ставки на Милосердова, — сказала Зинаида. — Уж он-то точно должен помочь. Потому что если даже парень с такой фамилией не поможет, то на других и надеяться нечего.

Ира поморщилась:

— Очень неприятный тип. Помню, когда я надела то дурацкое бежевое платье, Милосердов смотрел на меня, как на кусок мяса. После его сальных взглядов хотелось только одного — принять душ.

— А, ну значит, Каспранычу точно к нему. Наш пациент, — обрадовалась Зинаида. — Она ему пару раз подмигнет, он ей сразу все и выложит. А может даже и ответы достанет.

— Я вообще очень смутно представляю, как выглядит каждый из них, но Милосердов — это вроде тот, который похож на хорька, верно? — решила уточнить Вероника.

— Нет. Милосердов — это тот, что с красными пятнами на лице и плохой осанкой, — сказала Ира. — На хорька у нас похож Погорелов. Они оба сегодня на месте, так что сама решишь, к кому из них лучше обратиться. Но еще раз предупрежу: они оба не от мира сего. Я бы на них не надеялась. Поэтому моя ставка будет на Тарчуткина из «Б» класса.

— Чувак со странными волосами? — хохотнула Зинаида. — Если первые двое не от мира сего, то этот вообще безумен. Он до сих пор разговаривает сам с собой! Так что если Милосердов не поможет, то уж лучше поговорить с Погореловым. Я никогда с ним не общалась, но у него такая манера речи… В общем, я точно знаю, как вызвать у него чувство доверия и желание подсобить страждущему. Просто сказать ему, что ты не прочь послушать, как он читает рэп, и все, дело в шляпе.

— Зин, а с чего ты взяла, что Погорелов читает рэп? — удивилась Ира. — Он же картавит и шепелявит одновременно.

— Вот именно поэтому и решила. Любой парень с дефектами речи и неправильным прикусом в нашей стране стопроцентно хочет стать рэпером. Многолетние наблюдения, знаете ли.

— Теперь я совсем запуталась, с кого из них лучше начать, — сказала Вероника. — Но, по крайней мере, мне стало понятно, кто есть кто. Так что начну с того, кто попадется на глаза первым. Главное, чтобы я оказалась права, и эти трое были действительно последними, кого записали на факультатив, иначе о новом тесте они все знают не больше моего.

После первого урока Вероника и Зинаида отправились на третий этаж, где у Иркиного класса была второй урок подряд. Подруга первая зашла в кабинет и сразу села болтать с Иркой. Затем туда заглянула Вероника и, незаметно подмигнув Вите, который обсуждал что-то с Брагиным, крикнула Милосердову:

— Можешь выйти на минутку?

Тот сразу выбежал в коридор, на ходу пытаясь разгладить светлый классический жилет, который был ему безнадежно велик.

— Привет, спасибо, что вышел, — начала Вероника, стараясь не смотреть на своего собеседника, чье лицо до того сильно шелушилось, что кожные частицы были заметны даже на линзах его очков. Точнее говоря, они буквально облепили их. — Я собираюсь сдать тест, чтобы попасть на факультатив по физике, и хотела бы спросить у тебя, какие там будут вопросы. Ты же сдавал самый последний тест, верно?

Она не удержалась и взглянула на его пятнистое красно-белое лицо, немного напоминающее шерстку леопарда. Если приглядеться, можно было увидеть, как хлопья кожи плавно летят вниз, оседая на его очках, подбородке и плечах.

Милосердов приосанился, еще раз пригладил мятый жилет и сказал:

— Все правильно. Я один из немногих, кому это удалось. — Он выпятил грудь вперед и хмыкнул. — Но я бы не стал никому помогать, потому что каждый должен сдавать все тесты сам. Вот только красивым девушкам я отказать не могу. Такой уж я. Особенно, если они подходят сами и вежливо просят. — Его губы начали медленно расплываться в неприятной улыбке. — Ты далеко живешь? Я могу прийти, и мы позанимаемся физикой.

— Э-э, спасибо, но мне бы не хотелось тратить твое время. Ты просто можешь рассказать, какие вопросы там были, этого вполне достаточно.

Пока она говорила, Милосердов каждую секунду менял положение своего тела, напоминая извивающегося ужа. В какой-то момент он довольно близко подошел к ней и, приоткрыв рот, уставился на нее немигающим взглядом.

— Поверь мне, красавица, этого будет недостаточно. Говорю тебе, как физик. Здесь нужна более тщательная подготовка. Девушки часто просят меня позаниматься с ними у них дома, но я всем отказываю. Так что тебе крупно повезло. Могу еще попутно научить тебя танцевать сальсу. — Он нагнулся прямо к ее лицу. — После легкого, расслабляющего танца любые знания усваиваются лучше. Доказано учеными всего мира. Ну что, ты готова? Танцы, физика?

— Хорошо, обязательно. Но давай ты пока что просто продиктуешь мне список тем, на которые нужно обратить внимание, чтобы я немного подготовилась до твоего прихода.

Милосердов прищурился:

— Красавица, сначала продиктуй мне свой адрес и телефон, чтобы я точно знал, что у тебя серьезные намерения. И давай сразу назначим дату первого занятия. А список я пришлю тебе эсэмэской на следующей перемене.

— Нет, адрес и номер телефона я тебе дать не могу. Мы мало знакомы.

Он раздраженно всплеснул руками:

— Я тут стою, думаю, как объяснить моей ревнивой девушке, что буду помогать тебе с физикой, а ты не хочешь давать адрес! Кажется, тебе не очень-то нужен этот факультатив! Уговаривать тебя я вообще не собираюсь! Я трачу свое время зря!

Не успела Вероника что-то сказать, как из кабинета вышла Зинаида и подошла к ним.

— Скоро звонок, вы уже договорили?

— Да вот, твоя подруга стесняется, не дает домашний адрес, — сказал Милосердов, натягивая мерзкую улыбочку.

— На фига тебе ее адрес?

— Хочу предложить бесплатную помощь! Без этого о факультативе ей можно и не мечтать. — Он обратился к Веронике: — Ну что, красавица, я запишу твой адрес?

— Ну понятно, — сказала Зинаида, хватая подругу под локоть. — Адрес кожвен диспансера себе запиши, придурок. Пошли, Верон.

— Как с языка сняла, — шепнула ей Вероника.

Следующим был Тарчуткин из десятого «Б». Он попался Веронике в коридоре на следующей перемене. Когда она озвучила свою просьбу, он сказал:

— Знаешь, этот тест не каждый может сдать в нашей школе… Он подготовки требует. Наверняка чтобы сдать.

«Магистр Йода?» — пронеслось в голове у Вероники.

— Э-э, ну да. Именно поэтому мне нужна хоть какая-то информация о том, что было в том тесте. Так я смогу подготовиться к нему, понимаешь?

— Понимаю прекрасно, — ответил Тарчуткин и громко икнул. — Много там тем было. И вопросов. Долго готовиться нужно. — Он снова икнул и, прикрыв рот ладонью, замолчал.

— Да, определенно, мне придется долго готовиться. Можешь продиктовать мне список тем, которые оттуда помнишь?

Тарчуткин икнул еще раз и, не говоря ни слова, медленно двинулся вперед, а затем вовсе побежал.

— Ну и дела, — провожая его взглядом, пробормотала Вероника.

Она уже совсем отчаялась. Остался только один Погорелов, и, если он тоже не поможет, о факультативе точно можно забыть.

Погорелова она увидела в столовой. Он ел гороховый суп, закусывал его куском черного хлеба и параллельно читал какую-то книжку, которую расположил неподалеку от тарелки. Дождавшись, когда он закончит трапезу, Вероника помчалась к выходу, чтобы перехватить его в коридоре.

Погорелов поставил свой поднос в шкаф для грязной посуды и, не переставая читать книгу, вышел из столовой. Вероника замахала руками у него перед носом, чтобы обратить на себя внимание.

— Привет!

Он удивленно поднял на нее глаза.

— М-м, п’ивет.

Когда она изложила суть дела, он убрал книгу в сумку и, скрестив руки на груди, сказал:

— Почму вс в этой школе думат, чт кто-та длжен им помогть? Мн вот нкто не помгал. Я дошл до всево сам и поэтму сдл этот тест. Если б вс длали так же, общия успевамсть в шкле моментльно бы улучшлась. А «Г» класс вабще б ’аспустли за нендобнстью.

У него была довольна невнятная речь — он глотал половину звуков, так что девушке стоило больших усилий уловить смысл сказанного.

— Нет, ты неправильно меня понял, — возразила она. — Мне не нужно помогать, я подготовлюсь ко всему сама. Все, что мне нужно — это примерный список того, на что следует обратить внимание. А то я даже не знаю, к чему мне готовиться. — Она добродушно ему улыбнулась.

— Как эт тбе не нжно помгать, есл ты п’осишь помщи? Полчается, я должн вс под’обно тбе ’асскзать. Я как ’аз-тки вс п’авльно понл. Тбе хошца вс за’анее знть, а эт уже чите’ство. Обмн.

— Перед экзаменами все вообще получают точный список вопросов, — разозлилась она. — Это тоже читерство? Раз ты сдавал экзамены, значит, по твоей логике, ты тоже обманщик.

— Ты пе’еви’аешь вс пнятия. Вс не тк.

— То есть, ты никогда не пользовался списком вопросов при подготовке к экзамену? По глазам вижу, пользовался. И я не понимаю, почему в случае с факультативом этот алгоритм не работает.

— Не удвитльно, чт ты ничго не понмаешь, ’аз даже не понмаешь, о чем гово’ишь. А вс потму, чт хошь ити самми легкми птями. Девшки вабще уве’ены, чт вс им длжны. — Погорелов закатил глаза. — Тк вот, я не наме’ен ити у тбя на повду. Мошь быть, ты и неплхая школьныя акт’иса, но эт не длжно давть тбе никких п’ивилегий.

Иркины одноклассники реально были невыносимы. Вероника вообще не представляла, как с ними взаимодействовать. Похоже, тест она точно провалит. Правда, у нее все еще оставалась последняя, слабенькая надежда…

— Ладно, я все поняла, — сказала она Погорелову. — Вообще я подошла с этим вопросом именно к тебе, потому что мне показалось, что у нас с тобой похожие вкусы в музыке, но, наверное, я ошиблась.

— Ско’ее всго. — Он скептически на нее посмотрел. — Ты даж не знашь, какие у мня вксы. В шкле я ни с км эт не обсуждл.

— Да, ты прав. Просто ты очень похож на Эминема. Одно лицо, знаешь ли. Я даже подумала, что ты что-то читаешь время от времени, потому что это ну прям твое. Ладно, неважно, не буду тебя задерживать.

— Погди, — он схватил ее за рукав и, похоже, сам испугался этого, потому что тут же спрятал руки за спину. — Почму ты сказла, чт эт п’ям мое?

— Э-э… Ну как же… — Вероника судорожно пыталась найти хотя бы одну причину, почему Погорелову действительно стоило попробовать свои силы в рэпе, но находила только лишь причины этого не делать. — Ты же… Ты же так красиво излагаешь мысли! Сразу видно, у тебя очень богатый лексикон. Не то что у некоторых.

Откровенное вранье давалось ей тяжело, и поэтому она мгновенно покраснела от стыда за свои слова. Но Погорелов воспринял это на свой лад. Он довольно прищурился и заговорщическим тоном произнес:

— Ты мня ’аскрыла. Пока чт я чтаю тлько дл самх близкх, но псле шклы плнирую актвно ’азвивться в этм нап’авлнии. Тольк тсс, никму! Еще не врмя ’аск’ывать ка’ты.

— Я унесу эту тайну с собой в могилу, — пообещала Вероника.

— На следщей пе’мене вст’етимся в хлле, — шепотом сказал он. — Счас на у’оке я нпишу тбе на листчке вс, чт пмню с того теста. Нстоящий ’эпер своих в бде не б’осает!

Вероника не верила своим ушам. Вот так повезло! Теперь, благодаря потрясающей чуйке Зинаиды дело было практически в шляпе.

Дождавшись конца физики, девушка помчалась в холл. Погорелов не обманул и действительно передал ей заполненный записями двойной листочек.

— Здсь вс, чт мне удлось вспмнить, — сказал он. — Буду ’ад, если эт помжет тбе сдть тест. На нашм факльтатве в пслднее в’емя стло совсм скушн. У нас там щас молдой п’епдватель, и знятия уж не ткие инте’есные, как были ’аньше. Эх, если б мжно было ве’нуть Ленида Вениминовича… — Он протяжно вздохнул и с надеждой посмотрел куда-то вдаль. — Эт, кстти, и есть авто’ послдних тестов. Гниальный п’офессо’! В общм, твое п’исуцствие, возмжн, хть как-то ’асто’мшит наш б’енный кллектив.

Сердечно поблагодарив Погорелова, Вероника отправилась в правое крыло первого этажа, где должен был состояться урок черчения. Не успела она свернуть в нужном направлении, как врезалась в Тимура, который шел в обратную сторону. Она даже не сразу поняла, что это он, потому что на нем был черный строгий костюм.

— Ой, извини, — пробормотала она по инерции, стараясь на него не пялиться. Впрочем, одного взгляда вполне хватило, чтобы немного сойти от его вида с ума.

— Больно ударилась? — заботливым тоном поинтересовался Тимур.

— Э-э, нет, не очень. В смысле вообще не ударилась.

Вероника обратила внимание на его тонкий, черный галстук, и у нее закружилась голова.

— А ты чего в костюме? — ляпнула она.

— Это для пресс-конференции, — пояснил Тимур, внимательно осматривая ее с ног головы. — Нас с Анхелито, похоже, берут в состав юношеской сборной России.

Вероника вроде бы хорошо слышала, что он говорит, но смысл сказанного все равно безнадежно терялся. Его пристальный, задумчивый взгляд сбивал с толку. Она запомнила только, что он упомянул Анхеля, того темнокожего паренька, который играл с ним в одной команде.

— А, ну понятно, — кивнула она. — Тогда передавай Анхелю привет. Он действительно хороший игрок. Вы оба.

— Да, Анхелито — настоящий тигр. Когда мы с ним в связке, паркет начинает гореть под ногами. — Тимур широко улыбнулся. — Передам, он будет рад.

Он замолчал. Их взгляды встретились, и Вероника сразу опустила глаза. Он был такой красивый в этом костюме, аж дух захватывало. Сама девушка уже и забыла, когда в последний раз прихорашивалась перед школой. Она стояла перед Тимуром в старой толстовке, джинсах и кроссовках, а на голове у нее красовался обыкновенный конский хвост. И никакого макияжа. Наверняка она выглядит так себе, а по сравнению с ним вообще кажется бомжихой.

Внутренний голос буквально кричал ей, что пора бы уже откланяться, но она продолжала стоять как вкопанная. Тимур взял ее ладошку в свою руку и еле заметно погладил ее по пальцам. Вероника мысленно корила себя за слабоволие, но эти прикосновения были до того приятны, что у нее не хватило сил воспрепятствовать происходящему. Девушка вспомнила, как Тимур смеялся, когда она говорила ему, что у него очень нежная кожа рук. В ответ он уверял ее, что ее кожа нежнее раз в пятнадцать, но ее было не переубедить.

— Ника, я знаю, что поступил не по-мужски, — вдруг сказал он. — И что очень сильно тебя подвел. Нас обоих. Во всем, что произошло, виноват я сам, но я понял это слишком поздно. Если бы я мог вернуться где-то на месяц назад, ничего этого никогда бы не случилось. Но я уже сделал что сделал. И теперь каждое утро, день, каждый долбанный вечер, когда я остаюсь один, я думаю о том, что я чертов идиот. Мне не нужны другие девушки, я не могу даже смотреть на них, мне нужна только ты. И я не стал бы даже подходить к тебе, если бы не был уверен, что ты тоже скучаешь. Но я это знаю и вижу, как тебе плохо из-за того, что я сделал. Дай мне шанс все исправить. Пожалуйста.

Он мягко отпустил ее руку, и тут же оглушительно прозвенел звонок, заставив Веронику мгновенно очнуться. Она с ужасом поняла, что снова прослушала, о чем говорил Тимур. А говорил он довольно долго, и значит, там вполне могло быть что-то важное. Бархатистые звуки его голоса убаюкивали ее, возвращая обратно в прошлое, когда они еще держались за руки, ели некрасивые пирожки с разными начинками, гуляли с Диего, дурачились, хохотали над странными шутками и чувствовали любовь, пронизывающую всю их сущность. Точнее, надо полагать, что любовь пронизывала только Веронику, но даже в этом случае им двоим было хорошо вместе.

«Так о чем же он только что говорил?»

Тимур выжидающе на нее смотрел. Очевидно он ждал ответа. Но на какой вопрос? Не услышав от нее ничего, кроме невразумительного мычания, он вопросительно приподнял бровь. Возможно, спустя некоторое время, ей удастся вспомнить хотя бы часть повествования, но сейчас, когда перед ней стоял самый красивый в мире парень в костюме, который придавал его природной сексуальности совсем уже невероятные масштабы, ее мысли безнадежно путались. Усилием воли она начала было вспоминать какие-то обрывки фраз, но тут же снова потеряла нить.

— Звонок, — сказала она первое, что пришло в голову. — А у нас сейчас черчение, так что я побежала. Ну, пока!

Она весело махнула ему рукой на прощание и пулей умчалась прочь. По дороге ее лицо стремительно краснело, ведь Тимур наверняка понял, что ее смущение было вызвано его костюмом. В очередной раз она пала жертвой мужской красоты, выставив себя круглой идиоткой.

«Он тебе изменил, а ты продолжаешь пускать при виде него слюни!» — со стыдом думала она.

Самое печальное в этой ситуации было то, что он прекрасно понимал, что по-прежнему имеет на нее влияние. И как бы она ни старалась его избегать, он все равно каждый раз находил пути в очередной раз потешить свое самолюбие за ее счет.

Извинившись перед Владимиром Олеговичем за опоздание, Вероника прошмыгнула в класс и обнаружила на своей половине парты черную пластиковую папку.

— Это чье? — спросила она у Зинаиды.

— Понятия не имею, — пожала плечами та. — Там какая-то мутотень по физике. На перемене выясним, кто ее принес. А ты чего опоздала-то? Погорелов не давал тебе уйти?

— Нет, это все Ханин, — со вздохом сказала Вероника. — Расскажу после урока.

— Конечно. Не на уроке же, — кивнула подруга.

Девушкам не хотелось шептаться на уроке, потому что Владимир Олегович вел черчение не менее интересно, чем ОБЖ.

Урок, как обычно, пролетел незаметно. На перемене Вероника открыла папку и обнаружила там список из тридцати вопросов и ответы на них. Это был, пусть и один, но зато полноценный вариант последнего тестирования. В папке было еще два листка, сцепленных степлером, с перечнем тем, которые могут попасться в тесте и которые следует хорошенько изучить. Очевидно, папку принес Старков. Вероника вспомнила, что в понедельник при встрече с ней он держал в руках точно такую же. Позже одноклассники подтвердили: Старков действительно заходил в кабинет черчения. Спросив, за какой партой сидит Каспранская, он положил туда папку и был таков.

— И откуда у него целый вариант теста? — удивленно глядя на подругу, поинтересовалась Вероника.

— Ну, он же сдавал тест. Видимо, переписал свой вариант по памяти.

— Все тридцать вопросов?? Это же невозможно.

— Сдать этот тест тоже невозможно, — пробегая глазами по вопросам, рассудила Зинаида. — Но он же как-то его сдал.

— И то верно. В любом случае, нужно будет его поблагодарить.

— Поблагодаришь, если сдашь, а то много ему чести — хмыкнула подруга. — Так что там насчет Ханина? О чем с ним можно было разговаривать всю перемену?

— В том-то и дело, что я не знаю. — Вероника закусила губу, пытаясь вспомнить детали разговора, но у нее ничего не получалось. — Он был в костюме, понимаешь?

— Как носят актеры из корейских сериалов? — ужаснулась подруга.

— Именно, — подтвердила Вероника. — С тонким черным галстуком!

— Да иди ты!

— Вот те крест, так оно и было!

— И ты сразу сошла с ума при виде него?

— Разумеется. Сначала он рассказал про какую-то футбольную пресс-конференцию и одного парня из своей команды, потом стал гладить мою руку как в старые добрые времена, а дальше все как в тумане. Он что-то долго говорил, но я совершенно ничего не помню!

— Так не бывает. Может, он пытался тебя вернуть или что-то в этом роде? Уж в общих чертах ты должна что-то вспомнить!

— Я пытаюсь, но у меня не выходит. Пока он гладил мою руку, меня преследовали такие флешбэки, что я буквально выпала из реальности. Ты же знаешь, со мной такое бывает.

— Знаю, но скажу тебе откровенно: это все странно, Каспраныч. Ты, конечно, деваха с чудинкой.

— Не без этого, — согласилась Вероника. — Но с другой стороны, зачем было надевать этот костюм?? Надел костюм — держись от меня подальше! Я даже с места сдвинуться не могла, понимаешь? Жизнь не учила меня противостоять бешеным флюидам, которые истончают парни в крутых костюмах.

— Оно понятно. Ладно, не переживай. Все равно ничего полезного он тебе говорить не мог. Даже если этот идиот просил тебя дать ему второй шанс, то какая разница. — Зинаида с неким сомнением во взгляде покосилась на подругу. — Ты ведь не собираешься его прощать?

— Конечно же, нет! С ним покончено.

Вероника была тверда на словах, но не в помыслах. В последнее время предательские мысли все чаще лезли ей в голову. Успокаивало одно: скоро каникулы, а значит, у Тимура просто не будет возможности ее продавить.