Туманы Эвернесса

I

Венди проснулась. Она лежала в большой кровати с пологом на четырех точеных столбиках темного дерева. Снаружи доносились крики чаек; над головой, на полированном деревянном потолке, танцевали тени, образуя причудливую паутину.

Венди села. Она находилась в большой комнате, окна которой выходили на море. В убранстве комнаты смешались четыре стиля: арабский, восточный, нормандский и стиль викингов. Слева от нее находилось окно, которое стерегла статуя в доспехах мамелюка; а справа — в броне викинга; сзади находился эркер,[82] выходящий на море. Рядом с эркером Венди увидела стойку с вооружением самурая и хмурыми лицевыми пластинами шлема. Наконец прямо перед ней, недалеко от двери, висели на стене нормандский шлем, килт и кольчуга.

За открытой дверью находился длинный коридор, украшенный моделями кораблей и картинами из морской жизни, изображавших Нептуна, гигантских спрутов, русалок и затонувшие города. Ковер был синий, цвета морской воды, а паркет отполирован так, что сверкал как золотой. Пьедесталы и вырезанные арки, убегавшие вдаль по коридору, придавали ему степенность и величавость музея.

В дальнем конце виднелись плечо и трезубец бога, стерегущего коридор, и блеск белого мраморного пола центральной круговой галереи.

— Это Эвернесс, — прошептала она. — Я никогда не видела его при свете солнца. Боже, как красиво! Но я думала, что его взорвали и сожгли!

Высокий блондин в кружевном шейном платке, одетый в длинный сюртук и несший закрытый поднос, вышел из комнаты с картами, той самой, которая разрушилась, когда статуя Аполлона, державшая потолок, напала на группу сэлки. От подноса шли чудесные запахи: бекона, горячего шоколада и тоста с маслом.

— Привет, Том, — сказала она и села. Складки серебристого одеяла, покрывавшего ее бедра, побежали по всей кровати.

— С добрым утром, с добрым утром, дорогая. Волшебник Азраил сам восстановил здесь все, что было разрушено, и очень быстро. Но сейчас его нет, он отправился в страну эльфов охотиться на тебя. Ешь свой завтрак и побыстрее. Мы должны сбежать отсюда до того, как Азраил вернется домой.

Венди взбила подушки за собой, разгладила простыню, и аккуратно поставила маленькие ножки столика-подноса по обе стороны от себя. Заодно оказалось, что она одета в то самое серебряно-зеленое платье с пышными рукавами, которое носила при дворе Оберона.

Том снял крышку. Поднос был расписан в китайском стиле, с драконами и хрусталем. На нем стояли петрушка, омлет и бутон розы в узкой стеклянной вазе.

Венди взяла кусок тоста с маленькой изящной подставки и откусила кусочек.

— Благодарю тебя. Завтрак в постель! — Она внимательно посмотрела на него. Он сидел на кровати рядом с ней и глядел ей прямо в глаза.

Венди усмехнулась, показав свои ямочки, и мягко сказала:

— И кто ты на самом деле?

— Твоя любовь, и прежде чем узнала, что на убийце ты была жената, — сказал он низким хриплым голосом. — Твой муж, коль за меня ты выйти пожелаешь. — Он наклонился и поцеловал ее.

II

Она тоже поцеловала его, совершенно равнодушно, а когда он положил руку ей на плечо и захотел поцеловать ее опять, она подставила ему щеку.

— Том, это не ответ, — так же мягко сказал она, тихонько провела пальцами по его щеке и пригладила волосы над ухом.

— Но в моем бедном старом сердце нет других ответов, сладкая малышка, — низким голосом сказал он. — Я опасаюсь, что не смогу жить, если ты скажешь, что не хочешь меня. Неужели все те дни, которые мы провели вместе при дворе Оберона, ничего не значат? Охоты, рыцарские турниры, праздники и пиры, ты помнишь их? Почему ты вернулась в этот усталый мир с его вечными печалями, и не захотела жить вечно в Земле Юности? Там радостно, и нет проклятого солнечного света, который прямо бьет в глаза. Ар! Пойдем со мной, возлюбленная, моя дорогая красавица, и я сделаю тебя королевой прекрасного народа.

— Ммм. Звучит неплохо. Но у меня есть еще один вопрос, прекрасный атлет.

— Да, моя красотка…?

— Где мой Жезл Моли? И где Серебряный Ключ?

Том выпрямился и отступил назад. Он облизал губы и поднял обе брови.

— Э… это два вопроса, детка.

Венди убрала поднос и спрыгнула на пол.

— У тебя прелестное лицо. Оно мне очень нравится.

— Э… благодарю тебя, дорогая.

— Кого ты убил, чтобы завладеть им?

— Ар…

Она стояла, поджав губы, глядя ему в лицо и уперев маленькие кулачки в бедра.

— Уф! Как если бы я могла не догадаться! Мужчины! Они думают, что может что-то скрыть от женщин! Ну?

— Что ну?

— Ты взял Жезл из моей руки, пока я еще спала. Ты же Мананнан, верно? Король сэлки?

Том наклонил голову и положил руку на горло. Лицо и тело слабо замерцали, и он принял свою настоящую форму, став огромным величественным человеком, одетым в плащ из меха белого горностая.

Круглое лицо украшала белая кустистая борода с черными полосками, «соль с перцем», длинные волосы вольно падали на плечи. Голову поддерживали могучие мышцы шеи, настолько толстые, что, казалось, голова летает на широких плечах. Он был одним из тех редких людей с широкой талией, которые не выглядят толстыми. Под огромными животом и грудью угадывались слои твердых мышц.

На голове ловко сидела потрепанная временем, но все еще блестящая золотая корона, из каждого зубца которой высовывался палец коралла. От его волос шел запах моря.

— Да, малышка, — прогрохотал он глубоким голосом. — Это действительно я.

III

Послышался трепет крыльев, и на край восстановленного балкона за спиной Венди сел крапивник. Потом малиновка, дрозд и два голубя приземлились рядом, чирикая и воркуя.

Венди повернула голову, чтобы посмотреть на них. Жаворонок и коноплянка сидели на подоконнике южного окна. Лес на юге стал злой полосой дыма и пламени, в сером небе над ним бушевала гроза и били молнии; в других местах небо было голубым.

Венди опять повернулась к королю сэлки.

— Мананнан! Хватит, поиграли! Отдай мне жезл и Серебряный Ключ! Прямо сейчас. И я не хочу слышать никаких извинений.

Кардиналы и чайки приземлились на балконе. Мананнан сложил свои большие руки на груди.

— Да, дорогая, я отдам тебе жезл, если ты отдашь мне свою руку. Я, может быть, не самый честный мужчина во всех мирах, но я тебя люблю, и это правда. Разве не я помог тебе получить этот жезл, и защитил тебя от всех моих людей?

— И выбросил Лемюэля из окна!

Еще несколько птиц сели на подоконники. Комната наполнилась песнями птиц. Все балконы наполнились птицами. Сова сидела рядом с жаворонком, дербник рядом с голубем.

Мананнан шагнул вперед.

— Малышка — нам не нужен твой прошлый муж. Ты вообще должна ненавидеть его за то, что он сделал бедному Сэру Галену Уэйлоку.

Она поправила волосы и поглядела на него с искоркой гнева в глазах.

— Я бы вообще не заговорила об этом, если бы не ты! Гален рассказал мне все, что твой народ сделал с ним в Настронде! И ты сам полный кретин, если думаешь, что я могу поменять такого как Ворон на такого как ты! Немедленно, отдай мне Жезл!

От двери донесся холодный колючий голос.

— Хватит.

Азраил де Грей вошел в дверь. Он был в плаще с капюшоном, расшитом созвездиями, поясом служила живая змея, схватившая свой собственный хвост. В тени капюшона сверкали глаза: темные и гипнотические. Острые линии обрамляли его рот и собирались под глазами. В руке он держал рог единорога, на кончик которого был надет серебряный футляр.

За ним шли два ангела с настолько совершенными и прекрасными лицами, что на них было больно глядеть. У них были крылья стервятников, длинные волосы спадали из-под темных корон. В черные как смоль грудные доспехи были вставлены семь драгоценных камней; мантию украшал геральдический знак: красная перевернутая пентаграмма на черном поле. Один из них нес перевернутый факел, и бледное пламя стремилось скорее вниз, чем вверх; второй держал сосуд, из которого шел ядовитый дым.

Падшие ангелы оглядели комнату, в которой сразу стало холодно. Мананнан упал на колени.

— Еще немного времени! Она согласится! А как только она станет моей женой, все ее по закону становится моим, и ты сможешь получить этот проклятый Ключ! И Жезл. Но Жезл должен стать моим!

Венди фыркнула.

— Не льсти самому себе. Я оставила Ворона, потому что он действовал как ты, неужели ты думаешь, что я возьму тебя? Ты же действуешь как ты, а не как он.

Она повернулась к Азраилу. Взгляд его холодных глаз напугал ее, но она постаралась говорить храбрым голосом. Только пальцы на руке слегка дрожали.

— Немедленно отдай мне Серебряный Ключ. Он не подчинится тебе, и ты все равно не можешь им пользоваться, пока я не дала тебе его. А я не дам! Ты можешь биться… Нет, я хотела сказать: я никогда не дам его тебе.

— Время вышло, — сказал Азраил. — Его уже нет. Сегодняшний день увидит разрушение или спасение мира. Больше я не буду играть ни с кем из вас; давление нависшей над миром смерти заставляет меня отбросить прочь все угрызения совести. Передай мне Ключ, девочка-эльф, или я подвергну тебя пыткам.

— Никогда! — Она взлетела над полом на несколько дюймов, потом на пару футов, легкая как семечко, волосы и юбка закрутились вокруг нее.

Лицо Азраила потемнело от ярости, но выражение на нем скорее застыло и он стал похож на каменную статую. — Архангелы Тьмы! Бельфегор[83] и Белиал,[84] я заклинаю вас именем вашего господина! Схватите эту девушку, которая летает как маленькая птичка, закуйте ее в адамантиновые цепи, перенесите в мрачные ямы Ахерона и держите там, пока она не сдастся и не произнесет слова, которые сделают меня владельцем Ключа!

Ангелы тьмы ступили вперед, выросли в размерах и заполнили комнату. В то же мгновение воздух наполнился грохотом барабанов и ревом труб, аккорды воспевали величие и ужас.

Темные ангелы подняли руки.

И тут женский голос запел что-то на незнакомом языке, в воздухе зазвучали ясные ноты спокойной силы и радости. Темная музыка стала угасать, ее аккорды пропадали один за другим.

Темные ангелы на мгновение закрыли лица крыльями, и отступили назад. Потом с шелестом опять расправили крылья. Поющий голос постепенно смешался с тишиной.

— Что значат все эти символы — спросил Азраил. — Скажи, Бельфегор, я заклинаю тебя именем Нимрода!

— Она защищена руной, наложенной Обероном, — сухо ответил темный ангел с факелом. — И ее окружают чары, пропетые Титанией.

— Интересно. Сам он не может взять ключ, но и мне не дает! Белиал! Назови мне время этой руны, я прошу тебя зубом Ёрмунганда.[85]

— До дней последних мира сохранится это невероятно сильное заклинание. Король и Королева Эльфов крайне редко объединяют свои плетения, но когда они делают это, ничто на свете не способно разрушить их работу. Существа нашего ордена не смогут даже приблизиться к ней, пока сила Ахерона не победит Солнце в день последнего суда.

— Пускай послужат малые, когда великие не в силах, — напыщенно сказал Азраил. — Мананнан! Пошли против нее твоих сэлки.

Король сэлки поднялся с колен.

— Нет. Я по-настоящему люблю и не могу надругаться над ней.

Губы Азраила исказились в презрительной насмешке, которую никто не назвал бы улыбкой.

— По-настоящему ты любишь только себя, человек-тюлень. Ты помнишь, что обещал мне на горящей палубе тонущего корабля, когда терял все человеческое? Ты помнишь, что говорил голосам волн? Языки пламени того корабля по-прежнему не прочь полакомиться тобой: я знаю их настоящие имена и, если ты не позовешь свой народ, сожгу тебя тем самым огнем. — Он вытянул руки к окнам и все оконные створки распахнулись.

Мананнан больше не колебался и печально позвал птиц.

— Но не повредите ей больше, чем нужно.

Стая за стаей птицы влетели в окна. Венди в первый раз внимательно вгляделась в них и вскрикнула от гнева и ужаса.

— Как ты мог! Ты убил мистера Сову! И Крапивника, и Жаворонка, и Серую Чайку!

Птицы накинулись на нее, щипая и царапая.

Венди закрыла лицо руками и вылетела в коридор, ее эльфийское платье хлопало, как зеленый лист на ветру. Птицы полетели за ней.

Азраил повернулся и пошел по коридору за ними, одежда раздувалась пузырем вокруг него.

— Вейся, путь, и веди Венди; ветер, зачаруй ее волю и выведи Венди на мой путь.

IV

Ворон, держа в руке жужжащую молнию, припал к полу коридора, украшенного высокими египетскими саркофагами. Справа и слева находились выходы, перекрытые арками; и там и там он видел маленькие куски коридоров, стены которых были завешаны красными портьерами, между которыми висели мечи. Мечи и портьеры в обоих коридорах висели совершенно симметрично.

Ноздри Ворона дрожали. Он ощущал резкое зловоние пороха и запах только что пролитой крови. Его острые глаза увидели дыру от пули, оставшуюся на деревянной панели рядом с потолком. Здесь был бой, и совсем недавно. Но почему он не слышал выстрелов?

Ворон повернулся и тихо сказал через плечо.

— Здесь стреляли, но я не понимаю кто и в кого.

Лемюэль и Гален стояли в дверном проеме в зале за ним. Гален, со стрелой на тетиве, нервно глядел по сторонам. Питер, с «глазами на затылке», сидел в инвалидной коляске в главном коридоре за дверью, один козел запряжен, второй — свободен, чтобы действовать как тяжелая кавалерия и, если понадобится, как секретное оружие.

— Что говорит иголка? — прошипел Лемюэль.

Ворон вынул иголку, которую сам воткнул в плечо куртки. Он держал ее на нитке, которую Лемюэль тщательно продел через центр иголки.

Иголка стала лениво поворачиваться взад и вперед, и, наконец, остановилась слева.

— Налево!

Не так давно Лемюэль раз пятьдесят проколол иголкой середину свадебной ленты Ворона, каждый раз молясь святому Антонию и языческому богу Гименею. Закончив, Лемюэль объявил, что иголка «намагничена». Ворон очень сомневался в этом, но других идей у него не было. Иголка все время вела их через восточное крыло дома, но, несколько секунд назад, повернула и повела к центральной башне. Питер как раз сидел в главном коридоре, который вел из южного крыла в центр, где, судя по шуму, расположились враги; Ворон пытался найти неохраняемый путь через боковые проходы в главный коридор восточного крыла. Но никак не мог найти; и этот коридор заканчивался альковом с саркофагом. Тупик.

— Она опять движется, — прошептал Гален. — Плохой знак, как мне кажется. Дед?

Питер, из главного зала, тихо ответил:

— Все всегда гребаный плохой знак, когда ты на вражеской территории! И мы не видели ни одного плохого парня, за исключением долбаного шума за дверью в главной башне. Какого черта они собрались здесь? Они что-то замышляют. Ворон, вперед! Я чувствую, что времени совсем мало.

— Потайная задвижка левой двери находится за египетским гробом в конце зала.

Ворон медленно пополз вперед.

— Что? Что ты имеешь в виду? Здесь нет никакой двери. Арка открыта! Я…!

Заглянув за угол, он увидел движение в арке. Ворон вскрикнул и бросил молнию.

— Нет! — крикнул Лемюэль. — Это…

Увешенный красными портьерами проход треснул, полетели стеклянные обломки.

— …зеркало, Ворон, — закончил Лемюэль.

Только арка справа оказалась настоящей, выводя в коридор, на стенах которого висели красные портьеры и оружие. Арка слева была зеркалом в незаметной раме.

Ворон встал и, мигая, посмотрел на свое разбитое отражение, которое испугало его.

— Полегче, парень, — тихо сказал Питер. — Это могла быть и твоя жена…

Большой треугольный обломок зеркала упал на пол. Теперь Ворон точно увидел, что за ним находится коридор, маленький и темный, выложенный большими полированными камнями; на каждом камне была выгравирована буква греческого алфавита.

Вдоль стены стояли высокие, как колонны, египетские саркофаги. Вырезанные на них лица фараонов глядели вниз с холодным королевским презрением.

В тени этих античных гробов, на камне с буквой «омега» лицом вниз лежало мертвое тело в фиолетовой одежде; под ним уже натекла лужа крови.

Ворон просунул руку в щель, нашел защелку и освободил ее; со стеклянным звоном разбитое зеркало сдвинулось в сторону.

— Кое-кто был здесь до нас. Враг Азраила, как я понимаю.

Питер проехал через дверь, позвав за собой чудовищного козла, и резким жестом приказал Галену закрыть дверь.

Гален аккуратно закрыл дверь и заложил засов. Ворон нервно оглядел ряды гробов, как если бы ожидал, что за одной из них скрывается какая-то темная тень.

Лемюэль прошел мимо Ворона, осторожно переступил через тело и подошел к концу короткого прохода. Здесь, обрамленная гравюрами с пирамидами, находилась дверь в главный зал восточного крыла.

Лемюэль подошел к одной из картин, и отвел ее в сторону, открыв крошечную замочную скважину. Питер и Гален удивленно посмотрели на нее.

— Не удивительно, что тогда ты узнал обо мне и Сю Баттерворт… — с кривой улыбкой прошептал Питер.

За дверью послышался шум многих бегущих ног.

Потом крики.

— По радио передали, что она пошла сюда. Помни, стрелять только холостыми! Азраил сказал, чтобы ее гнали ее к средней башне!

— Капитан, разрешите мне сделать хоть что-нибудь! Дайте мне оружие! Те парни положили весь мой взвод.

— Заткнись, Экхарт! О, черт, смотри. Возьми мою кобуру…

Другой голос.

— Она уже близко!

Потом шум, похожий на порыв ветра, и:

— Она, ушла! — тихо сказал кто-то. — Черт побери, она слишком быстрая. И как она делает это? Нити, проволока?

Ворон уже стоял около двери, зубы стиснуты, глаза широко раскрыты, но Питер предостерегающе шевельнул рукой: рано. Потом Питер заметил, что все глядят на дверь. Он коснулся плеча Галена и указал на коридор, из которого они пришли. Гален послушно перевел глаза на египетский зал.

А тем временем за дверью били крыльями и чирикали, как будто огромная стая птиц носилась по залу. Сотни птиц. Кое-кто из солдат закричал от страха.

— Как в треклятом фильм Хичкока, — сказал грубый голос.

— А мне вообще надоели все эти дерьмовые сверхъестественные силы!

— И мне, черт побери!

— Эй! Она опять летит! Как ракета!

Птицы тревожно заорали.

Завизжала Венди.

Ворон не выдержал, ногой выбил дверь и появился на пороге: молния в руке; крик, громче всех криков мира; капли пота, падающие с его черных волос и бороды; лицо, искаженное яростью.

Гален вбежал за Вороном, повернул свой сияющий лук налево и выстрелил, а Ворон ударил молнией направо вдоль коридора. Солнечный свет блеснул на головке стрелы, тетива пропела высокую чистую ноту.

Питер, с громким криком, вкатился на коляске, которую тащил Тангниостр, в щель между ними, приказав Тангрисниру бежать следом. Огненные копыта чудовищных козлов оставляли вмятины на почерневших половицах. Широко размахнувшись, Питер изо всех сил бросил молот.

За ними, в коридоре с саркофагами, Лемюэль поднял магнит и воззвал к Морфею.

Венди находилась высоко над ними, около самого сводчатого потолка гигантского главного коридора. По одну сторону коридора находилась высокая остроконечная дверь, скорее похожая на ворота, ведущая в главную башню; по другую — балкон, как мост, связывавший все боковые коридоры второго этажа. Вдали за ним простирался главный зал, переходивший в колонны и каменные стены восточного крыла.

В воздухе носились всевозможные птицы; чирикая и попискивая, они бросались на Венди. Она закрывала ладонями лицо, и все ее руки и плечи были в кровавых отметинах: клювы и когти, не переставая, вонзались в нее.

По полу бежали в страхе люди и падали, засыпая; кое-кто лежал мертвым. В первую же секунду Ворон ударил током не меньше дюжины, а молот Питера размозжил еще две; столько же затоптал Тангриснир, а еще пятерых сжег огненным дыханием. Гален по ошибке выстрелил в одного, который был только ранен; мгновенно исцелившийся человек выпрямился и убежал.

Сверху послышался топот копыт. На пересекающей коридор галерее появился Азраил де Грей, в черной колеснице, запряженной двумя чудовищными жеребцами-кэлпи, похожими на скелеты. Он поднял руку.

— Как Страж Эвернесса, находящийся на земле Эвернесса, в час моего дежурства, я заклинаю немедленно выполнить мою команду! Я изгоняю магию захватчиков из стен Эвернесса! Морфей, Сомнус! Скуйте их члены и лишите их движения!

— Я настоящий Страж Эвернесса, а не ты! — крикнул Гален. — Я призываю весь мир в свидетели того, что говорю правду!

Лемюэль поднял магнит.

— Гиперион! Пусть сон умчится прочь! День настает и убегает ночь.

Во время обмена заклинаниями Питер с Вороном убили еще пару дюжин людей, молнии и железный молот работали без устали.

Ворон призвал ветер, чтобы тот унес птиц от Венди, но, увы, или страх мешал ему сосредоточиться, или все двери и окна были закрыты и не давали ветру войти. Ворон крикнул Питеру, чтобы тот попробовал молот.

Окруженный дымом от выстрелов, с раскаленным молотом в руке, Питер погнал запряженную козлом коляску прямо на линию людей, стрелявших по нему. Те не выдержали и побежали, и Питер воспользовался моментом, чтобы крикнуть:

— Мьёлльнир! Возьми птиц!

Молот не пошевелился.

— Сэлки! — закричал Гален, перекрикивая шум боя. — Это лорды-сэлки! Высшие сэлки!

— Возьми сэлки! — На этот раз молот взлетел и устремился за несколькими птицами, но ударить их не сумел.

На мосте-галерее появился Мананнан, Король Сэлки, и встал рядом с Азраилом. Он приспустил свою человеческую кожу, и теперь казался человеком с огромным брюхом, одетым в горностаевый плащ, но с головой серого тюленя.

Король-Тюлень засмеялся.

— Ты не можешь бороться с ложью насилием, большой придурок! Твой страшный молот не может даже коснуться нас!

Питер, не говоря ни слова, швырнул молот в галерею, прямо под ноги Мананнану. Пол разлетелся на куски. Мананнан, хлопая горностаевым плащом, свалился вниз и исчез в суматохе схватки.

Гален выстрелил в толщу птиц. Стрела попала в Венди, и, мгновенно, все раны и кровавые отметины на руках и плечах исчезли. Венди засмеялась.

Однако птицы набросились на нее с еще большей яростью, теперь уже не для того, чтобы ранить, но убить, и впились ей когтями в руки и лицо. Ворон взглянул вверх, и увидел окровавленную жену, кричащую в воздухе; его спокойная сосредоточенность исчезла, молния ударила его самого, и он упал без сознания.

Гален опять выстрелил в Венди; стрела превратилась в солнечный луч, только коснувшись ее, и вылечила все раны, нанесенные сэлки. Гален громко крикнул деду:

— Почему, когда Папа зовет молот, тот возвращается к нему?

Лемюэль просветлел лицом, когда понял суть вопроса Галена. Сложив руки чашечкой, он крикнул Венди:

— Это одухотворенное оружие! Никто не заберет у тебя честь, если ты сама не отбросишь ее!

Венди, летавшая среди стропил, вытянула руку. Из ниоткуда, или из страны снов, в воздухе возник Жезл Моли и оказался у нее в руке.

Мананнан, Король-Тюлень, прятавшийся за грудой трупов, внезапно вскочил с пола.

— Вниз! — заорал он. — Приземляйтесь, вы, идиоты! Разве вы не видите золотую корону у меня на башке! — По его лицу текли слезы, голос дрожал от ярости и разочарования. — Эт' я, я, ваш Король, говорю вам! Приземляйтесь, курицыны дети! Вниз! Хоть один раз поверьте своим глазам!

Несколько птиц замахало крыльями и приземлилось. Поэтому с ними ничего не случилось, когда они превратились в тюленей.

Остальные упали. Извиваясь, лая, крича; их плавники бесполезно молотили по воздуху. Огромные обтекаемые тела с пронзительным криком ударились о пол. Ломались кости, ломались половицы, пол быстро намок от крови, которая уносила жизнь.

Один серый тюлень, больше остальных, лежал на животе, из его больших серых глаз текли слезы, золотая корона упала с удлиненной белой головы и покатилась среди трупов.

На мгновение сражение остановилось, все уставились на ужасную сцену кровавой резни. И в наступившей тяжелой тишине послушался резкий вздох Азраила де Грея.

Лемюэль и Гален поглядели наверх. Но Азраил смотрел не вниз, на погибших князей-сэлки, а вверх, на перекрытия. Среди них все еще летала одна единственная птица, хищник. Эта птица широко раскинула крылья, слетела вниз и села на перила около Азраила. Это был Дербник.

Дербник уставился немигающим жестоким взглядом на Азраила и громко сказал человеческим голосом:

— Как ты собираешься выкупать свое потерянное имя, Волшебник? Это не их кровь, но твои слезы, и я должен вывести пятно!

Азраил шатаясь, вышел из своей колесницы-машины, и упал на ковер галереи, его лицо исказилось от вины, черного гнева и бессильной ярости.

— Нет! Нет! — крикнул он. — Я все это делал только для того, чтобы пришел Король! У меня не было выбора! Никакого! Мы зажаты между тиранией небес и игом Ахерона! Почему мы должны соблюдать закон и правила хорошего тона, когда нам грозит уничтожение с двух сторон? Если кровь невинных детей должна быть пролита, чтобы сохранить королевство, так тому и быть! — Он, шатаясь, встал на ноги, в глазах вспыхнул безумный свет.

Не сходя с перил, дербник подпрыгнул к нему, и, с холодным презрением, заговорил голосом, который как две капли воды походил на голос самого Азраила:

— Ради Короля? Вот так ты готовишь твой дом к его приходу? Гордость ослепила тебя, Волшебник, потому что если Король уже здесь, ты не увидишь его; а даже если увидишь — не узнаешь. Он никогда не похвалит тебя за дела, которые глубоко презирает: нельзя добиться справедливости, делая гадости.

Азраил презрительно усмехнулся.

— Ты марионетка эльфийской лжи и неверной королевы. Почему я должен слушать ее сладкозвучную ложь?

— Тогда выслушай свою судьбу! Если до захода солнца ты получишь свои имя назад, то утратишь его навеки, и тебя будут называть безымянным рабом Ахерона. — И Дербник расправил перья, упал с балкона, пролетел через зал, вылетел в открытое окно со стеклянными створками и исчез.

Солдаты, глядевшие на эту драму, онемели от изумления; никто из них больше не пытался сопротивляться.

— Отдай нам Серебряный Ключ, Основатель, — крикнул Лемюэль Азраилу. — Ты сам знаешь, что Ключ принадлежит Оберону, и он только доверил нам его, на время.

Лицо Азраила вытянулась, стало холодным и гордым, он забрался на подножку своей колесницы.

— Если мне не суждено овладеть могуществом Ключа, пускай Тьма захватит весь этот мир, но я никогда не склоню колена перед Обероном. Ты победил Йотунов, Кэлпи и Сэлки? Берегись! У меня есть кое-что посильнее!

Азраил поднял руки вверх, свел большие пальцы, вытянул мизинцы и воззвал:

— Люцифер! Я призываю твоих слуг твоим тайным именем. Пусть они послужат мне! Фосфор, Фламмифер, Неграль, Саммуэль! Приди, Бельфегор, князь самого глубокого Ада…

— Остановите его! — крикнул Гален.

Питер наклонился, подобрал автомат и разрядил в Азраила всю обойму.

Азраил не обратил на пули никакого внимания.

— …Повелитель Горы Фегор, Лорд Открытия Тайны, я призываю и заклинаю тебя твоим тайным именем…

Лемюэль поднял руки и сложил ладони вместе.

— Уриэль, Регент Солнца, Повелитель Третьего Небесного Круга, один из семи, которые могут глядеть на Высшее Существо, не мигая, я призываю тебя ради клятвы, которую ты дал после смерти Фаэтона…

Питер бросил молот в Азраила. Один из жеребцов-кэлпи встал на дыбы, встретил молот грудью, и тот отлетел назад.

— …и тайные имена Нисрос, Бааль-Фегор, Рутрем! Приди! — Азраил раздвинул большие пальцы и повелительно вытянул руки к полу.

Там, куда он указал, вспыхнула пентаграмма из серы, и появился темный ангел, одетый в черные латы с черной короной на голове. Некоторые из удивленных солдат глядели наверх, и, когда ангел появился, посмотрели ему прямо в глаза. В то же мгновение они, истошно крича, в панике стали выцарапывать себе глаза.

— Бельфегор! Я приказываю тебе, вырви Гору Пелион из земли и обрушь на город…

Лемюэль открыл тайную панель в стене и повернул большой двойной переключатель.

Электрические лампы, скрытые над перекрытиями потолка, ярко вспыхнули.

— Я изгоняю всю магию из этих стен! — громко крикнул Лемюэль.

В следующий момент Азраил стоял в никем не запряженной колеснице: жеребцы-кэлпи исчезли. Венди плавала около потолка. Немногие выжившие сэлки, лежавшие на полу, исчезли. Ангела тьмы не было видно.

Азраил засмеялся.

— Великолепно! Люди, возьмите их!

Тангриснир и Тангниостр тоже исчезли. Питер оказался в одиночестве в кольце вооруженных людей. Он позвал молот. Ничего не произошло.

Ворон, поднявшись на ноги, поднял вверх кольцо. И тоже ничего не произошло, только четверо вооруженных людей схватили его за руки, а пятый за пояс.

— Где Гален? — крикнул Лемюэль и поднял руки, когда солдат махнул автоматом у его лица.

Азраил обратился к Венди, державшей в руке рог единорога.

— Передай мне в полное владение Серебряный Ключ или я убью тебя!

— Да ну? Если ты убьешь меня, то точно ничего не получишь! И вообще, разве ты можешь убить кого-нибудь из своей семьи? — ответила Венди.

— Тогда твоего мужа! — Азраил махнул рукой. Ворона поставили на колени. Автоматчик поднес дуло к его виску.

— Этого сколько хочешь. Он это заслужил. Ведь именно он убил Галена, — засмеялась Венди.

Ворон вздохнул и попытался поднять голову вверх. Пускай последнее зрелище, которое он видит на земле, — его летающая жена.

— Голову вниз! — рявкнул автоматчик.

Ворон спросил себя, что это за маленькое красное пятнышко, которое дрожит между глаз человека.

V

Внезапно место на стене, немного ниже глазка Лемюэля, с негромким шумом разлетелось на куски. Острые глаза Ворона уловили очертания дыры от пули, пробившей деревянную панель. Оружие стреляло почти бесшумно, и четверо из пяти солдат упали прежде, чем их товарищи поняли, что произошло.

И только потом начались крики и шум, солдаты крутились во все стороны в поисках невидимого врага, истребляющего их. Дверь, через которую вошли Ворон, Гален и Питер, широко распахнулась, через нее вплыло колышущееся облако черного дыма и начало распространяться по коридору.

Несколько солдат начали стрелять в облако.

Люди, державшие Ворона за руки, лежали мертвыми, пули с хирургической точностью вошли в сердца и головы. Из ран толчками выплескивалась кровь, заливая все вокруг. Ворон лежал, не шевелясь, окруженный трупами, и надеялся, что его никто не видит.

Но сам он видел тонкий луч лазера, пробивавшийся через клубы черного тумана. Судя по углу луча, стрелок все еще находился за дверью, стреляя через дыру в обшивке. А солдаты стреляли прямо через зал, сейчас скрытый облаком, в тот самый коридор с греческими буквами и стоящими саркофагами.

Капитан закричал и приказал атаковать. Он и его взвод, четыре человека, вбежали в дым, ругаясь и стреляя.

Мгновением позже их автоматы замолчали.

Из облака появилась темная фигура, и все взводы открыли по ней бешеный огонь.

Человек взмахнул руками, выстрелил и упал, забрызгав пол кровью. Край покрывавшей лицо шляпы сдвинулся, и оказалось, что это не человек в черном, а капитан автоматчиков. Тело капитана еще раз дернулось, перекатилось лицом вниз и затихло в луже крови.

Люди в главном зале, отступая перед распространяющимся дымом, нервно перезарядили автоматы.

— Это нервный газ? — спросил кто-то паническим голосом.

— Мы только что подстрелили Филипса! Кто на нас напал?

Азраил, стоявший высоко над залом, поднял бровь и перегнулся через перила. Ничего не поняв, он раздраженно щелкнул пальцами.

С приглушенным шумом из облака вылетел маленький цилиндр, и, подпрыгивая, покатился по полу, изрыгая из себя черный дым. Теперь облако появилось и в середине огромного зала, и продолжало распухать, стремясь соединиться с облаком в дверях.

Из дыма вылетел еще один цилиндр, прокатился дальше в зал и начал выбрасывать столб густого черного дыма.

Запаниковавшие солдаты выстрелили в эти новые облака, люди с другой стороны открыли ответный огонь. Азраил кричал и пытался командовать, но из-за грохота автоматов никто его не слышал.

Из тумана Египетского коридора появилась еще одна черная фигура. Солдаты заколебались, опасаясь опять убить одного из своих.

Ворон увидел, как фигура выпрыгнула из одного темного облака и бросилась в другое.

Похоже это был высокий человек в просторном черном плаще, лицо скрыто под широкими полями черной шляпы; в левой руке он держал пистолет-пулемет с удлиненным глушителем и лазерным прицелом; в правой — гранатомет с длинным стволом. Из-под полей шляпы свернуло что-то металлическое — быть может, он носил защитные очки.

Темная фигура подняла пистолет-пулемет и трижды выстрелила: три человека упали мертвыми; еще один бросил оружие и убежал, последний получил в грудь газовым контейнером, вылетевшим из гранатомета: солдата отбросило назад, и он упал на пол, ударившись головой.

В следующее мгновение черная фигура оказался в газовом облаке. Ворон увидел, как из облака вылетел крюк на проволоке и зацепился за перекрытие, но проволока не натянулась, как если бы не была под напряжением.

— Поглядите наверх! — крикнул голос рядом с газовым облаком, а может быть и из него. — Он собирается залезть наверх. Цельтесь выше! — Ворон узнал голос того самого человека, который освободил его из тюрьмы.

Группа солдат перебежал поближе к облаку и начала стрелять в него или чуть выше. Люди по другую сторону решили, что стреляют по ним и открыли ответный огонь.

Тем временем, одетая в черное фигура ползком перебралась из одного газового облака в другое. На это раз человек держал по пистолету в каждой руке, и, похоже, умел одинаково хорошо стрелять с обеих рук.

Послышалось быстрое стаккато щелчков, как если бы у стрелка кончились патроны и он бесполезно давил на курок. Кто-то крикнул:

— Внимание! Третий взвод, огонь! Второй взвод — вставить новые обоймы…

Одетая в черное фигура на мгновение показалась из газового облака, хладнокровно убила солдата, отдающего приказы, и скрылась внутри.

Капрал с ужасом посмотрел на мертвое тело, и, хотя теперь он был самым старшим по званию, не отдал ни одного приказа.

Двое других, попытавшихся командовать, немедленно были застрелены. Еще одна группа, непрерывно стреляя, бросилась в облако. Стрельба перешла в кашель, крики и закончилась ужасной тишиной.

Автоматчики, не обращая внимания ни на какие команды, продолжали стрелять: запаниковавшие люди белыми пальцами жали на курки, и с удивлением обнаружили, что через несколько секунд бешеного огня магазины опустели.

Опять тишина, еще более ужасная. Солдаты какое мгновение тупо глядели друг на друга, потом начали перезаряжать автоматы.

Питер, сидевший на своей коляске в глубине зала, завладел автоматом чуть ли не в то же мгновение, когда четверо стороживших его людей были убиты. Теперь на его лице появился довольный взгляд.

— Парень, да твои ребята еще сосунки.

И он короткой очередью срезал четверых прежде, чем те успели повернуться к нему.

Человек в черном выступил из газового облака, клубы черного дыма колыхались на его плаще и шляпе. Он, не торопясь, поднял руку и навел свое оружие на Азраила. Азраил, с холодным презрением и без страха в глазах, посмотрел на красную точку, сфокусировавшуюся на его груди.

— Бросайте оружие, — негромко сказал черный человек, но эхо от его голоса разнеслось по всему залу. — Иначе ваш командир умрет!

Последовал металлический звон автоматов, пистолетов и винтовок, упавших на пол.

Азраил де Грей перегнулся через перила.

— Кто вы такой, сэр? И почему вы осмелились вмешаться в это дело?

Человек, не спуская его с мушки, левой рукой снял шляпу, газовую маску, инфракрасные защитные очки; открылись щеки, покрытые броней из кевлара. Его лицо привлекло бы к себе внимание в любой толпе: жесткий взгляд, прямой нос, твердые глубокие линии щек и подбородка, и рот, одна острая линия решительности и гордости. Волосы отливали серебром.

Ворон узнал человека, который спас его из тюрьмы; но — очень странно! — Ворон начал вспоминать и другие встречи. Свадебное торжество в доме Венди, визит на день рождения Венди…

В глубине сознания Ворона как бы открылась закрытая дверь, и на свет появился целый слой его жизни, забытый и похороненный.

— Ты! Ты не можешь быть здесь… — прошептал в ужасе Азраил.

— Пришло время заплатить за свои преступления, Волшебник! Ты думал, что уничтожил меня, когда я не захотел присоединиться к твоей злой организации, и сделал так, что мир забыл обо мне. Но я, я не забыл о тебе; и мне не нужен мир, чтобы ниспровергнуть тебя.

— Я еще не пал… — прошипел Азраил.

— Я здесь для того, чтобы арестовать тебя согласно законам и положениям этой страны.

Лемюэль встал с пола, где лежал во время стрельбы. Он растерянно посмотрел вперед, потом назад. Питер встретил его взгляд, и, в свою очередь, вопросительно поглядел на него. Лемюэль покачал головой и пожал плечами.

Венди слетела пониже, потом еще ниже. Ее голос задрожал от возбуждения и гордости.

— Папа! О, Папочка! Это же мой Папа! Я знала, что он придет! Но он почти…?