Тупик

Глава 22 Ночной гость со стамеской в руке

Когда я подъехала к дому, стало ясно, что пора решать, какую именно версию я изложу полиции. Дело в том, что около подъезда был припаркован незаметный коричневый «додж», в котором сидел сержант Мак-Гоннигал. Увидев меня, он вылез из машины и стал ждать, когда я подойду.

— Добрый вечер, мисс Варшавски. Не могли бы вы съездить со мной в участок? Лейтенант Мэллори хочет задать вам кое-какие вопросы.

— О чем? — спросила я, открывая ключом дверь подъезда.

Сержант покачал головой:

— Не знаю. Он просто попросил меня доставить вас.

— Лейтенант Мэллори считает, что я должна жить где-нибудь в тихом пригороде, вроде Мелроуз-парка, с мужем и шестью детьми. Скорее всего он просто хочет узнать, насколько я близка к этой цели. Пускай лучше пришлет мне рождественскую открытку.

Если я собиралась добровольно отправиться в полицию, это еще не означает, что меня можно вызывать в участок, когда им заблагорассудится.

Мак-Гоннигал поджал губы.

— Мне не нравятся ваши шутки, мисс Варшавски. Мы обнаружили ваши отпечатки пальцев в кабинете Клейтона Филлипса. Если бы речь шла о ком-то другом, я явился бы к вам с повесткой и задержал вас как важного свидетеля. Но лейтенант Мэллори был другом вашего отца, поэтому он просит вас прибыть к нему добровольно и ответить на его вопросы.

Я подумала, что, раз уж я вступила на стезю взлома, следовало бы надевать перчатки.

— Ладно, прибуду к нему добровольно. — Я открыла дверь подъезда. — Только хочу немного перекусить. Может быть, подниметесь со мной на случай, если я намерена принять цианистый калий?

Мак-Гоннигал раздраженно махнул рукой и сказал, что подождет в машине. Я взбежала наверх, на третий этаж. На полках было шаром покати — выбраться в магазин я так и не успела. Пришлось довольствоваться бутербродом с арахисовым маслом и чашкой подогретого кофе. На всякий случай я обмотала документы Бум-Бума клейкой лентой и засунула их в старый номер журнала «Форчун».

Потом зашла в ванную, почистила зубы, умылась. Для беседы с Бобби потребуются свежие силы и острота ума. Когда я прыгала по ступенькам, спускаясь вниз, плечо уже почти не реагировало. Я с тоской подумала, что завтра утром придется снова начинать пробежки — отпуск кончился.

Мак-Гоннигал включил двигатель и рванул с места так, что заскрежетали шины. Я даже не успела захлопнуть дверцу. Пристегнув ремень безопасности, я дала ему совет:

— Если вы всегда так водите, вам тоже нужно пристегиваться. Страховые агенты и полицейские чаще всего имеют дело с дорожно-транспортными происшествиями, но сами почему-то ремней безопасности не признают.

Мак-Гоннигал не снизошел до ответа. Он вообще всю дорогу помалкивал. Я пыталась завязать дискуссию о борьбе за кубок молодежной команды с Ли Элиа против юношеской команды Далласа, но ничего не вышло: он не хотел говорить на эту тему.

— Наверно, вы болеете за команду «Янки», — предположила я. — Если это так, то немедленно остановите машину, я выйду.

Мак-Гоннигал вместо ответа нажал на газ. Я разразилась целой филиппикой о злодеяниях команды «Янки». На Двенадцатой улице я сочла необходимым указать сержанту, что он едет слишком быстро в нарушение дорожных правил.

Мак-Гоннигал остановил машину на непозволительно большом расстоянии от бровки, выскочил из кабины и громко хлопнул дверью. Я мирно последовала за ним через заднюю дверь полицейского участка.

— Кстати, сержант, удалось ли что-нибудь выяснить по делу Келвина?

— Следствие продолжается, — буркнул он.

Отдел по расследованию убийств представлял собой целый лабиринт, где лейтенанту Мэллори был отведен маленький персональный кабинетик. На стене висела карта Чикаго, разделенная на полицейские участки; районы повышенной преступности были помечены красным цветом. Лейтенант разговаривал по телефону. Я подошла к карте и стала ее разглядывать. Оказывается, в моем районе очень высок уровень убийств. Изнасилований тоже навалом. Пожалуй, Бобби прав: лучше бы я жила в Мелроуз-парке с шестью детьми и мужем.

Мэллори повесил трубку и придвинул к себе стопку бумаг. Надел очки в проволочной оправе и углубился в чтение.

— Подходи и садись, Вики.

Я уселась у дальнего угла его металлического стола, а Мэллори продолжал изучать документы.

— Сегодня утром, когда обнаружили труп Клейтона Филлипса, ты находилась на пирсе компании «Плимут».

Я ничего не ответила, и Мэллори резко спросил:

— Была ты там или нет?

— Извини, я думала, что это было утверждение, а не вопрос. Конечно, я там была. Ведь это я вызвала полицию, и свое имя скрыть не пыталась.

— Не хами мне. Что ты там делала?

— В воскресенье утром я бросила труп Филлипса в трюм, а на следующий день отправилась в порт, чтобы полюбоваться лицами грузчиков, когда они увидят мою работу.

Бобби с размаху ударил кулаком по столу.

— Вики, я могу засадить тебя за решетку, как важного свидетеля. — Он сдвинул большой и указательный пальцы. — Вот столечко отделяет тебя от тюрьмы. Немедленно объясни мне, что ты делала в порту.

— Искала Мартина Бледсоу. Это владелец пароходства «Полярная звезда».

Бобби немного обмяк.

— Зачем?

— Я была на борту «Люселлы», когда произошел взрыв. Это флагманский корабль компании «Полярная звезда». В прошлую пятницу к днищу корабля прилепили подводную бомбу, и в Солт-Сент-Мари...

— Я знаю про это. Зачем тебе понадобился Бледсоу?

— Моя сумка с вещами осталась на затонувшем корабле. Я хотела выяснить, выудили ее или нет.

Мэллори побагровел.

— Никто не обращается к владельцу пароходства из-за такой ерунды. Не валяй дурака, отвечай мне правду.

Я с честным видом покачала головой.

— Ей-богу, не вру. Никто не мог мне ответить про мою сумку, и я отправилась к самому Бледсоу. Понимаешь, в сумке остался мой «смит-и-вессон». А он стоил триста долларов, это не пустяки.

Я знала, что этим незамысловатым приемом сумею отвлечь внимание Бобби от главного. Он никак не может свыкнуться с мыслью, что я разгуливаю по улице с пистолетом. Отец научил меня обращаться с оружием еще в детстве, он считал, что большинство несчастных случаев, связанных с огнестрельным оружием, вызвано тем, что дети не умеют с ним обращаться. Отцу нередко приходилось оставлять дома свой служебный револьвер, поэтому он решил научить меня заряжать его, разряжать, стрелять, чистить. Но Бобби считает, что порядочной женщине разгуливать со «смит-и-вессоном» не положено. Он клюнул на наживку, стал допытываться, зачем мне понадобилось брать с собой в поездку револьвер и что я вообще делала на «Люселле»?

Тут я чувствовала себя увереннее. Напомнила ему об автомобильной аварии.

— Твоим парням хочется верить, что это проделки хулиганов. Я же думаю, это дело рук того, кто связан с портом. Вот потому я и отправилась в Тандер-Бей — чтобы поговорить с капитаном и главным механиком «Люселлы». Вполне возможно, что убрать меня попытался один из них. Вот я и взяла с собой оружие.

Мы поговорили об этом еще какое-то время. Я сказала, что по-прежнему убеждена — Бум-Бума намеренно столкнули под корабельный винт «Берты Крупник». Кроме того, я настаивала на том, что Генри Келвина, охранника, убили взломщики, пытавшиеся найти в квартире Бум-Бума документы, которые являлись доказательством преступлений, происходивших в порту.

Но Бобби меня не слушал. Он по-прежнему не сомневался в том, что Бум-Бум стал жертвой несчастного случая, мой автомобиль изуродовали хулиганы, а Келвина прикончили перепуганные грабители. И я решила, что ничего ему больше не скажу. Если полиция ведет себя так по-идиотски, пусть сама решает все головоломки.

Потом Бобби вспомнил о моих отпечатках пальцев, оставленных в кабинете Филлипса. Я постаралась уйти от ответа:

— А зачем вы снимали там отпечатки пальцев?

— Потому что парня убили, Вики, — саркастически ответил Бобби. — Мы провели в его кабинете полную проверку. Возможно, Филлипса именно там и прикончили.

— В самом деле?

Мэллори механически водил ручкой по листку бумаги.

— По заключению медэксперта Филлипс умер от удушья. Произошло это уже в грузовом трюме. Происхождение раны на голове не вполне понятно. Так или иначе, удар был все равно смертельный. Если бы Филлипс не задохнулся, ему все равно бы не жить.

Меня затошнило. Такая ужасная смерть! Филлипс мне не нравился, но такой страшной кончины я ему не желала. Хотя, если это он столкнул Бум-Бума с пирса...

— Когда это произошло?

— В шесть утра. В воскресенье. Плюс-минус несколько часов. Послушай, Вики, я хочу знать, что ты делала у него в кабинете. И когда это было.

— Вчера часов в шесть утра я отправилась к Филлипсу, чтобы поговорить с ним о смерти Бум-Бума. Когда Филлипс отказался отвечать на мои вопросы, я пришла в ярость и стукнула его по голове бронзовой чернильницей, которая стоит у него на столе.

Бобби чуть не испепелил меня взглядом. Меня снова затошнило. Бобби кликнул Мак-Гоннигала, томившегося за дверью:

— Садись и записывай каждое ее слово. Еще одна шпилька, и она станет у нас важным свидетелем. Возьмем ее под охрану. Она мне до смерти надоела! — Он обернулся ко мне: — Так когда ты была в кабинете Филлипса?

Я разглядывала ногти на правой руке. Пора сделать маникюр. Левая рука выглядела не лучше.

— В субботу вечером.

— И что ты там делала?

— Если бы я собиралась что-то украсть, то у меня как-нибудь хватило бы ума надеть перчатки. Я ничего оттуда не взяла. Просто хотела найти информацию, подтверждающую, что Филлипс нечист на руку.

— Кто твой клиент, Вики?

Я покачала головой:

— Конфиденциальная информация, Бобби.

Мы поговорили еще немного на эту тему. На самом деле я считала своим клиентом Бум-Бума, но не собиралась в этом признаваться. Бобби мог и в самом деле запереть меня под замок.

— Невозможно втащить мертвое тело в порт так, чтобы этого никто не заметил, — сказала я. — У ворот стоит полицейский. Ты спрашивал у охранников, кто проезжал в порт в воскресенье рано утром?

Мэллори презрительно посмотрел на меня:

— Уж до этого мы как-нибудь додумались бы и без тебя. Сейчас мы как раз спрашивали этих людей.

— А Нилса Грэфалка среди них случайно не было?

Бобби прищурился:

— Нет. Его там не видели. А что?

— Просто любопытно, — пожала я плечами.

Бобби продолжал приставать ко мне, желая выяснить, что именно я рассчитывала найти в кабинете Филлипса. Это продолжалось очень долго.

В конце концов я не выдержала:

— Бобби, по-твоему, смерть Бум-Бума — несчастный случай. Я же считаю, что это убийство. Я разыскивала улики, которые позволили бы мне связать Бум-Бума с «Юдорой Грэйн». Ведь он погиб возле их элеватора после того, как поспорил с их человеком.

Мэллори сложил бумаги на столе аккуратной стопкой, снял очки и водрузил их сверху. Это означало, что допрос окончен.

— Вики, я знаю, как сильно ты любила Бум-Бума. Думаю, ты ищешь в его смерти какой-то особый смысл. Сама знаешь, сколько мы тут всего видим. Кто-то теряет сына, кто-то жену, кто-то отца. Люди не могут поверить, что это произошло на самом деле. Особенно если речь идет о несчастном случае. Всем кажется, что их близких убили, что существует какой-то заговор. Почему-то это помогает смириться со смертью. Выходит, что тот, кого они любили, был человеком важным. Кому-то мешал, кто-то хотел его убить и так далее. Тебе в последнее время пришлось несладко. Бум-Бум погиб, ты угодила в катастрофу. Надо бы тебе уехать на несколько недель, позагорать на солнышке, отдохнуть. Расслабься, дай себе передышку.

После этой речи я, естественно, не стала ему рассказывать ни о документах Бум-Бума, ни о Мэттингли, прилетевшем из Солт-Сент-Мари на самолете Мартина Бледсоу. Сержант Мак-Гоннигал предложил отвезти меня домой, но я из духа противоречия сказала, что доберусь сама. Когда я наконец встала со стула, ноги совсем занемели — разговор продолжался больше двух часов. Было около десяти, когда я вошла в Северо-Западную подземку на Рузвельт-роуд. Доехала до Кларк и Дивижен, затем пересела на 22-й автобус и вылезла у Белмонта и Бродвея, решив последние полмили пройти пешком.

Я ужасно устала. Плечо снова болело — сказывалось длительное сидение на стуле. Я как можно быстрее перешла Белмонт, направляясь к Холстед. Линкольн-авеню пересекает ее под углом, образуй с южной стороны улицы большой пустырь. Я настороженно всматривалась в темнеющие кусты, сжимая в кулаке ключи. У подъезда я вся обратилась в слух. Не хватало еще стать четвертой жертвой ловкача-убийцы.

На втором этаже живут три студентки. Когда я поднималась по лестнице, одна из них высунулась из двери и воскликнула:

— А, вот и вы!

За ней выскочили две ее подружки. Перебивая друг друга, они сообщили, что примерно с час назад кто-то пытался вломиться в мою квартиру. Какой-то мужчина позвонил внизу в их звонок. Когда они открыли ему подъезд, он миновал их дверь и стал подниматься на третий этаж.

— Мы сказали ему, что вас нет дома, — рассказывала одна из студенток. — А он хоть бы что. Потом слышим — у вашей двери какая-то возня. Вооружились хлебным ножом и поднялись наверх.

— Господи, — испугалась я, — ведь он мог вас убить. Надо было просто вызвать полицию.

Студентка в голубой майке пожала худенькими плечиками.

— Он был один, а нас трое. А потом — вы же знаете, что такое здешняя полиция: она никогда не приходит вовремя.

Я попросила их описать незнакомца. Он был худой, жилистый. Лицо закрыто маской — это испугало студенток больше всего. Когда мужчина увидел, что они поднимаются по лестнице, он бросил стамеску, сбежал вниз по лестнице и выскочил на улицу. Они не стали за ним гнаться. И то слава Богу, подумала я. Не хватало еще, чтобы кого-нибудь из девочек прирезали.

Стамеску они торжественно вручили мне. Это был дорогой инструмент фирмы «Сорби». Я от души поблагодарила студенток и пригласила их к себе выпить по стаканчику. Они сгорали от любопытства — что я за штучка — и с удовольствием приняли приглашение. Я разлила по бокалам красного венецианского стекла (они достались мне от матери) французский коньяк «мартель» и стала отвечать на их вопросы. Девушки желали знать, каково это — быть частным детективом. Очень невысокая плата за спасение моей квартиры, а может быть и жизни, поэтому я терпеливо ответила на все их вопросы.