Турецкие сказки

Бытовые сказки

Было — не бывало, а у человека печали было не мало.

Как-то у одного кади была дочь, и была она очень некрасива, да к тому же еще и придурковата.

А напротив жила бедная девушка, которая ходила к ним в дом прислуживать.

И в один из дней мимо дома кади проезжал сын падишаха, увидал он ту девушку и влюбился в нее так, словно у него была тысяча сердец.

Вернувшись во дворец, шахзаде идет к своему отцу и просит:

— В таком-то месте я видел одну девушку, сосватай ее мне в жены.

Падишах соглашается и посылает свою султан-ханым смотреть девушку.

Узнала об этом жена кади и подумала: «Если султан-ханым увидит нашу дочь, она ей не понравится, надо показать соседскую девушку!»

Она тут же подзывает ее и говорит:

— Доченька, поди-ка сюда, мы тебя принарядим и покажем султан-ханым вместо нашей дочери.

— Хорошо, — отвечает девушка, — только я пойду спрошусь у матери; если она позволит, я приду.

Мать дает свое согласие, девушка возвращается, тогда ее пышно наряжают, и она становится так же хороша, как четырнадцатидневная луна.

Не будем затягивать! Вместо уродливой дочери выводят соседскую девушку, и она нравится султан-ханым больше, чем можно было ожидать.

Султан-ханым возвращается во дворец и рассказывает падишаху:

— Совсем такая, как мы хотели. Возьмем ее по закону.

— Постойте, ну-ка я еще разок туда съезжу, присмотрюсь получше, — говорит шахзаде.

И кади посылает весть о том, что к нему едет сын падишаха. Кади идет и сообщает об этом своей жене.

А жена думает: «Что ж нам делать? Надо опять показать соседскую девушку».

— Ой, доченька, иди-ка сюда, — зовет она ее, — мы тебя опять принарядим — сын падишаха собирается пожаловать к нам. А платье, которое ты надеваешь, мы тебе подарим, да еще и денег дадим в придачу.

— Хорошо, — отвечает девушка, — только подождите, я пойду спрошусь у матери. Если она позволит, я приду.

Мать соглашается:

— Ступай, доченька! Что бы то ни было, нас от этого не убудет.

Тем временем жена кади прячет свою дочку в шкаф и наказывает ей:

— Сиди здесь. Когда придет шахзаде, мы выведем к нему дочь соседки, а ты все примечай да подслушай, о чем они будут говорить. Может быть, он даст что-нибудь девушке в подарок, так ты подсмотри!

Соседская девушка выходит навстречу сыну падишаха и почтительно останавливается перед ним. Смотрит молодец на девушку, а она за то время, что он ее не видел, в тысячу раз стала краше.

Юноша просит у девушки попить, та приносит стакан с водой и подает ему. Молодец пьет, затем снимает с пальца золотой перстень и опускает его туда. Девушка берет стакан и видит в нем перстень: она незаметно вынимает его и прячет. Потом шахзаде встает и уходит.

А дочь кади, сидя в шкафу, крепко заснула и ничего не видела!

И вдруг в то время, когда надо было уже начинать свадьбу, падишаху пришлось собираться на войну. Однако шахзаде не отпускает отца.

— Батюшка, пока я жив, незачем тебе идти на войну, я пойду вместо тебя, — говорит он, сразу собирается и вместе с войском выступает в путь.

А жена кади между тем дарит бедной девушке обещанное платье, дает немного денег, и та остается этим очень довольна.

Однажды, когда девушка прислуживала, как всегда, в доме кади, хозяйка предлагает ей поесть, а та отказывается:

— Не знаю что такое, у меня последние дни душа не принимает никакой еды.

Услышав такие слова, жена кади решает, что это неспроста: «Она, наверно, затяжелела от шахзаде, потому у нее и нет аппетита».

Что делать? И женщина тотчас же отправляет свою дочь к прислужнику кади Селиму. Проходит девять месяцев и десять дней, и у дочери кади рождается мальчик. Кади с женой тотчас дают знать падишаху, что у шахзаде появился сын.

Падишах разгневался:

— Фуй, что это значит, прежде чем заключить брак, сходится с девушкой!

Как бы то ни было, окончив войну, молодец возвращается домой. Падишах и говорит ему:

— У тебя, оказывается, мальчик!

Шахзаде так и остолбенел.

— Откуда у меня может быть мальчик! Я всего два раза видел эту девушку, но ничего не делал! Стой, пойду-ка я погляжу, что это за ребенок.

Сказав так, он идет в дом кади, смотрит: на постели лежит какая-то безобразная девка, а около нее мальчик, такой же, как она.

— Черт возьми! Да я эту девку не видел и не знаю, — рассердился сын падишаха и пошел вон оттуда.

А соседская девушка приметила, как он шел к кади, и стала просить своего отца:

— Дорогой батюшка, придумай, что хочешь, но только приведи шахзаде к нам в дом на чашку кофе!

Отец выходит на дорогу и лишь только замечает, что молодец идет обратно, начинает упрашивать его:

— Прости, о сын падишаха, во имя твоей молодости зайди ко мне в дом выпить чашку кофе.

Молодец не может устоять перед его просьбой и идет к нему в дом. Только хотел подняться наверх, глядь! — у двери стоит девушка, которую он принимал за дочь кади.

— Пожалуйте, мой шахзаде! — встречает она его и делает теменна.

Юноша проходит в комнату, садится и внимательно смотрит на нее. И платье, и все на ней точь-в-точь как на той девице, что он видел у кади, да к тому же и перстень у нее на пальце.

— Я принимал тебя за дочь кади; или ты на самом деле не его дочь? — удивляется молодец.

— Нет, шахзаде, мой отец — вот этот человек. Когда ты приходил смотреть дочь кади, наряжали и показывали тебе меня.

Тогда сын падишаха идет к отцу.

— Батюшка, все, что тебе наговорили, — ложь. Девица, которую я принимал за дочь кади, оказывается, не его дочь, а ее ребенок — не мой ребенок. Я хочу взять в жены ту бедную девушку, что живет в доме против кади, обручи ее со мной!

Гнев падишаха сразу прошел, и он велит обручить девушку со своим сыном.

После праздника в сорок дней, сорок ночей шахзаде вводят в брачную комнату.

Затем падишах призывает кади и спрашивает, от кого стала беременна его дочь.

— Если не скажешь правду, снесу тебе голову, — грозится он.

Что делать кади? Он не может найти другого выхода, как только сказать правду, и рассказывает падишаху обо всем с начала до конца. И падишах, простив кади, отдает его дочь за прислужника Селима.

Так они тоже достигли своих желаний и, под покровительством падишаха, счастливо проводят свою жизнь.

Было — не было, а в прежние времена жил бедный человек, и были у него девочка и мальчик.

И вот однажды решил он отправиться вместе с мальчиком в хадж[73]. Но на кого же оставить девочку? Думали они с сыном, гадали и решили поручить ее имаму[74] своего квартала.

Тот соглашается, и отец начинает готовиться в дорогу. Повидавшись со своими друзьями-приятелями и распростившись со всеми, он вместе с сыном отправляется в путь.

Проходит месяц.

«Стой-ка, а как живет эта девочка одна-одинешенька? — вспоминает однажды имам, — может, ей что-нибудь надо?»

Он идет к ее дому, стучится. Девушка подходит к двери, имам спрашивает, не надо ли чего-нибудь, а она из-за двери отвечает:

— Нет, у меня пока все есть, мне ничего не надо.

— Когда тебе что-нибудь понадобится, дай мне знать, — наказывает ей имам.

Разговаривая с девушкой, он в щелку заметил, что она очень хороша собой, и влюбился в нее. В раздумье имам идет домой, приходит и велит позвать старуху, которая живет в том же квартале.

— Бабушка, делай что хочешь, а только уговори эту девицу и приведи ее ко мне в дом, — просит он.

— Помилуй, имам-эфенди, да как я могу уговорить чужую девушку?

Имам дает ей пятьсот курушей.

— Теперь ты, наверное, найдешь способ.

Как получила старуха пятьсот курушей, сразу стала более покладистой.

— Ну ладно, для тебя постараюсь. Вывести ее из дому, конечно, трудно, разве только в баню удастся. Ты скажи хозяину бани, пусть он туда завтра никого не пускает, а сам пройди, сядь и сиди. В баню я девочку приведу, а там уж твое дело!

Так они и сговариваются.

Старуха идет прямо в дом девушки, стучит в дверь, но та не открывает. Бабка старается и так и этак и, уговорив ее в конце концов открыть дверь, входит в дом.

— Ах, доченька, я ведь знала твою мать. Я услыхала, что ты осталась одна, вот и пришла развлечь тебя немного.

Девочка осталась очень довольна старухой. В ту ночь она не отпускает ее, оставляет у себя как гостью. Они укладываются спать, а утром старуха будит ее:

— Ну-ка, доченька, вставай, приоденься. Сведу-ка я тебя в баню, а потом мы пойдем к молле[75], там сегодня свадьба, и ты немного повеселишься.

Девушка не хочет идти, а старуха уговаривает ее:

— Не бойся, доченька, неужели я сделаю тебе какое-нибудь зло? Ты только прогуляешься, а потом я опять приведу тебя домой. Никакого вреда от этого не будет. — И принуждает ее согласиться.

Девочка одевается и вместе со старухой выходит на улицу. Они идут прямо в баню, и старуха вталкивает ее туда.

— Иди, доченька, иди, мойся. У меня тут есть кое-какие дела, я пойду, а потом приду за тобой, — успокаивает она ее, а сама уходит совсем.

А девушке почем знать, что будет? Она входит в баню, смотрит: никого нет. «Что же это такое?» — думает она. А в это время появляется имам и начинает к ней приставать.

— Помилуй, имам-эфенди, не будь таким нетерпеливым, здесь никого нет, я — твоя, ты — мой. Давай только сперва помоем хорошенько друг друга, а там и найдем свое удовольствие, — говорит она. — Раздевайся вперед ты, сперва я тебя помою, а потом ты меня вымоешь.

Имам соглашается: раздевается и садится перед каменной раковиной. Девушка, намылив ему голову, хорошенько взбивает пену и залепляет имаму лицо.

Потом она набрасывает на себя фередже, выходит из бани, пишет на двери: «Летом вошла, осенью вышла, девушкой вошла, девушкой вышла», — и уходит.

А имам сидит у раковины, ждет-ждет: никто не идет ни туда, ни сюда. Он обмывает себе лицо и идет искать девушку, но вместо нее ветер свищет. На двери он замечает надпись.

— Черт возьми, эта девка меня обманула! Ну, я ей покажу — она меня до самой смерти не забудет, — грозится он и идет домой.

И вот имам пишет отцу девушки: «Ты поручил мне свою дочь, но она пошла по скверной дорожке, день и ночь дверь ее дома открыта: кто в нее входит и кто выходит — неизвестно», — и отсылает письмо.

Как только оно дошло до отца девушки, бедняга чуть не умер с горя.

«О ужас, дочь меня опозорила! С каким лицом приеду я теперь на родину? Чем иметь таких детей, лучше не иметь их вовсе», — думает он, а потом говорит сыну:

— Ну-ка, сынок, поезжай на родину вместо меня, возьми свою сестру, выведи в степь и отруби ей голову, а я приеду сейчас же вслед за тобой.

Мальчик отправляется по приказанию отца на родину, смотрит: сестра его живет как полагается — ничего плохого нет. Однако не выполнить отцовского приказания сын не может.

— Пойдем-ка, выйдем навстречу отцу, он сильно отстал, — обманывает мальчик сестру.

Девушка поверила брату, одела фередже, и они вышли в степь.

Когда они добрались до безлюдного места и юноше нужно бы зарезать девушку, он не решается это сделать и рассказывает сестре о приказании отца.

— Что мне делать? Я должен выполнить приказание отца, а мне тебя жалко. Уходи отсюда куда глаза глядят, — говорит он, оставляет девушку в степи, а сам возвращается домой.

А мы перейдем к девушке. Бедняжка осталась одна-одинешенька в степях аллаха; горько-горко плача, бредет она, спасая свою голову. Идет-идет, подходит к роднику, около которого стоит дерево. Она влезает на него и усаживается там.

А в тех местах жил молодой бей. Конюх бея каждый день поил коней из этого источника. В тот день он также пришел; подвел коней к роднику, а они, увидев в воде отражение девочки, не стали пить воду, стали фыркать. Как ни старался конюх, так и не напоил коней.

Тогда он идет к бею и докладывает:

— Кони не пьют воду, должно заболели.

Бей сам отправляется к роднику. Посмотрел в воду — а там отражение девушки; поднял голову кверху, глядь! — на дереве сидит девица, прекрасная, как четырнадцатидневная луна.

Как ни уговаривал ее бей: «Девушка, сойди вниз!» — она боится, не спускается. В конце концов он заставляет ее сойти с дерева и приводит к себе в дом.

А так как бей был холост, то он решает взять ее себе в жены по закону аллаха.

После свадебного праздника они стали жить вместе. Проходит один день, проходят три дня… жена бея становится тяжелой. Как только проходит девять месяцев и десять дней, она рождает мальчика, и его передают кормилице.

Пусть мальчик растет, — такова сказка, — а женщина, снова затяжелев, рождает на этот раз девочку. С этих пор радостям бея нет конца; от любви к детям он чуть не теряет рассудок. И вот мальчику исполняется два года, девочке — один.

Однажды жена бея вспомнила своего отца и стала плакать. И так плакала, что у нее от слез глаза опухли. А как раз в это время пришел бей. Как увидел, что жена плачет, стал расспрашивать, что у нее за горе.

— Как мне не плакать? У меня есть отец, есть брат; вот уже сколько времени, как я с ними разлучена. Хотя здесь меня считают безродной, я — дитя своих родителей. Очень мне хочется повидать их да к тому же показать своих детей: пусть посмотрят на них, полюбуются!

А так как бей сильно любил свою жену, то никогда ей не перечил.

— Хорошо, — соглашается он, — раз так, я отправлю тебя к твоему отцу, а потом через несколько дней приеду и сам, — и велит сделать приготовления к отъезду.

Затем он сажает их в повозку, приставляет к ним двух человек и конюха.

— Ну, сперва аллах, а потом ты! Заботьтесь о ней хорошенько, — наказывает он конюху.

И вот они отправляются в путь, едут до вечера, приезжают в степь и останавливаются на ночлег; разводят огонь, едят, отдыхают, потом ложатся спать.

В полночь конюх поднимается и идет к жене бея.

— Еще тогда, когда бей заставил тебя сойти с дерева, ты мне приглянулась; пусти меня к себе, — я посплю с тобой.

Напрасно она гонит его:

— Уйди вон от меня, я тебе не отдамся!

Конюх настаивает:

— Тогда тебе конец — будь я не я!

И они начинают спор.

— Раз ты не хочешь, я зарежу твоего мальчика! — С этими словами он убивает ее сына.

Проходит немного времени, он приходит снова.

— Или ты мне отдашься, или я зарежу твою девочку.

Женщина и на этот раз отказывается, тогда конюх убивает ее дочку.

Проходит еще немного времени, он приходит опять.

— Или ты мне отдашься, или я тебя убью.

— Хочешь убить — убивай, а чести своей я не запятнаю, — говорит она, и конюх бросается на нее.

Бедная женщина видит, что от него нет спасения.

— Помилуй, потерпи немного, я выйду ненадолго по своим делам, а потом приду, и мы ляжем друг другу в объятия: я — твоя, ты — мой.

— Если ты выйдешь, то назад не придешь.

— Да куда я пойду в такую ночь? Не веришь привяжи к моим ногам веревку: если я долго не приду, потянешь веревку и волоком втащишь меня в палатку.

Конюх привязывает веревку к ноге девушки и выпускает ее. Она выходит из палатки, обматывает веревку вокруг куста, а сама бросается бежать.

Пусть она себе бежит, а здесь конюх ждет-пождет, от девушки ни слуху ни духу. Он выходит из палатки, глядь! — конец веревки обмотан вокруг куста, и только ветер свищет. Он скорее будит остальных людей.

— Эй вы, вставайте! Чего спите? Глядите: эта женщина убила своих детей, а сама убежала! — кричит он.

Слуги вскакивают, ищут девушку и не могут найти. Что делать? Они возвращаются назад и приходят к бею.

Бей очень удивился их быстрому возвращению.

— Ну как, отвезли? — спрашивает он.

И люди рассказывают ему о том, что случилось.

Бей очень огорчился, однако не мог этому поверить.

— Нет, — сказал он, — тут что-то не так!

А мы перейдем к беглянке. Она бежит-бежит и встречает пастуха.

— Смилуйся, пастух, давай поменяемся с тобой одеждами: ты возьми мои, а я возьму твои.

Пастух видит, что ее одежды расшиты шелком, и соглашается.

Переодевшись, она идет-идет, долго идет и приходит в город своего отца. А отец ее был хозяином кофейни. Она идет прямо к нему.

— Сделай милость, дядюшка кофейщик, возьми меня к себе в подмастерья!

Отец ее смотрит, видит: перед ним пастух.

— Что ты, милый? Да что понимает пастух в кофейном деле?

— Я буду тебе мыть чашки для кофе, носить воду, подметать; ты только корми меня, больше мне ничего не нужно, — убеждает его она, и тот дает согласие.

И вот девушка служит у него, а бей тем временем берет с собой конюха и отправляется в путь-дорогу искать жену.

Ездит он из деревни в деревню, из города в город, наконец в один из дней приезжает в то место, где находится его жена, и останавливается гостем как раз в кофейне отца. Она сразу узнает бея, но вида не показывает.

Бей гостит там одну-две ночи.

Как-то вечером имам-эфенди, отец девушки, ее брат, бей и конюх бея сидели в кофейне, рассказывали друг другу разные истории, а потом обращаются к ней:

— Эй, пастух, а ты не знаешь чего-нибудь, чтобы нам рассказать?

— Откуда мне знать? Что может рассказать пастух? Но вот я слыхал от матери своей одну сказку, желаете — расскажу.

— Очень хорошо, расскажи, почему бы нам не желать?

— Но только сказка, которую я буду рассказывать, очень длинная, вставать и выходить за дверь нельзя. Если кому надо выйти, пусть выйдет сейчас, потом я не пущу, — предупреждает она.

Все соглашаются, выходят по очереди и, справив свои дела, собираются около девушки-пастуха. А она, крепко закрыв дверь кофейни на засов, садится и начинает рассказывать:

— Вот… было — не было, а в прежние времена жила одна девочка. Отец ее, отправляясь в хадж, поручил свою дочь имаму квартала. А девушка эта приглянулась имаму; однако как ни старался он заполучить ее, она не поддалась на уговоры и убежала. Тогда имам послал отцу ее весть, что у дочери его дверь открыта и неизвестно, кто в нее входит и кто выходит…

«Ой, мои проделки выплывут наружу», — думает имам.

— Ах, ах, у меня сердце болит, я выйду вон! — говорит он, а девушка-пастух отвечает:

— Нет, выходить нельзя — я с вами условился заранее.

Раз она так сказала, что делать имаму? — он садится на свое место.

Девушка продолжает:

— И вот… — и рассказывает все как было по порядку. И когда она дошла до того места, где конюх посягнул на ее честь и убил детей, тот встает и хочет выйти.

— Ой-ой, у меня сердце схватило, я выйду вон.

Бей, поняв, в чем дело, тут же убивает имама и конюха, а в пастухе признает свою жену.

Девушка кидается в объятия своему отцу и брату и еще раз рассказывает все подробно, что произошло с ней — от самого начала до самого конца.

Бей покупает в той стране конак, опять празднует свадьбу сорок дней, сорок ночей и снова соединяется с девушкой. Так они живут в том месте до самой смерти.

Было — не было, а когда-то жила одна бедная женщина, и была у нее взрослая дочь по имени Дерийе.

Девушка прислуживала то у одних, то у других соседей; и так помаленьку они с матерью и жили.

Однажды девушка выколачивала ковер в доме одного из соседей по кварталу; ей дали за это двадцать пара. Получив деньги, она пришла домой, а в это время к ним в дом зашли цыганки.

— Гадаем, судьбу открываем, — говорят они девушке.

А девушка спрашивает:

— За сколько вы гадаете?

— За двадцать пара.

Девушка отдает им двадцать пара, которые только что заработала.

— Девушка, судьба твоя ясна: ты скоро выйдешь замуж за бей-оглу[76], — гадает ей цыганка.

Девушка осталась очень довольна таким предсказанием; она идет к матери и рассказывает ей, а та отвечает:

— Ах, доченька, когда аллах пожелает, все может быть!

Эти слова слышит их сосед, бей-оглу, и думает про себя: «Смотри, какие мечты у этой девицы: спит в дерьме, а видит везиров во сне!»

— Ну, а теперь, дочка, пойди на базар и купи сомун или пите, я от голода едва на ногах стою, — говорит ей мать. А девушка отвечает:

— Ах, я отдача деньги гадалкам.

— Значит, не будет ни сомуна, ни пите: пусть кишка играет на кишке, — огорчилась мать, и они в тот день остаются голодными.

А бей-оглу слышал этот разговор и, желая подразнить девушку, кричит из-за забора:

— Дерийе, Дерийе, пропал сомун, пропало пите, зато ты выйдешь замуж за бей-оглу!

А девушка в ответ:

— Аллах велит — хоть ты убей, — мне будет мужем юный бей!

Бей-оглу очень злится, но ничего не отвечает.

На следующий день он снова кричит:

— Дерийе, Дерийе, пропал сомун, пропало пите, зато ты выйдешь замуж за бей-оглу!

— Аллах велит — хоть ты убей, — мне будет мужем юный бей! — отвечает ему девушка.

Тогда бей-оглу идет к своей матери и говорит:

— Матушка, жени меня!

— Хорошо, — отвечает мать; она идет и дает обручальный подарок дочери одного паши[77].

А бей-оглу из-за забора кричит девушке:

— Дерийе, Дерийе, пропал сомун, пропало пите, зато ты выйдешь замуж за бей-оглу!

А девушка отвечает:

— Аллах велит — хоть ты убей — мне будет мужем юный бей!

— Бей-оглу обручился с дочерью паши заруби себе это на носу! — сообщает он ей.

На следующий день он опять кричит то же самое.

Не будем затягивать! С этих пор каждый день бей кричал девушке из-за забора: «Пропал сомун, пропало пите, зато ты выйдешь замуж за бей-оглу!» А девушка всегда отвечала: «Аллах велит — хоть ты убей, — мне будет мужем юный бей!» И бей-оглу страшно злился. Напрасно мать его останавливала:

— Не привязывайся, сынок, к беднякам, не задевай их. Кто знает, что произойдег, прежде чем солнце взойдет! И к тому же большой кусок глотай, а больших слов не говори!..

Но сын ее не слушал.

— Я допеку эту девчонку. Беднячка, а собирается замуж за бей-оглу. Какой бей возьмет такую девчонку для своего сына!

Как бы то ни было, проходит сколько-то времени, начинают готовиться к свадьбе бей-оглу с дочерью паши: шьют свадебный наряд невесте. Бей-оглу идет к девушке и рассказывает ей об этом, а она неизменно отвечает одно и то же: «Аллах велит — хоть ты убей, — мне будет мужем юный бей!»

Наконец свадьба кончается, молодую под покрывалом, приводят в дом бей-оглу; тот встречает ее, сажает в угол, а сам уходит, как полагается, прогуляться.

Как только бей-оглу вышел, молодая поднимает покрывало, сбрасывает свадебные одежды и говорит матери молодца:

— Я пойду домой!

— Доченька, да разве это возможно? Ты только пришла, еще даже не побеседовала с моим сыном! — уговаривает ее мать беи-оглу, а невеста и слушать ничего не хочет.

— Мне твой сын не понравился, да к тому же я давно люблю одного из писцов моего батюшки; пошла я за твоего сына не по своей воле, а потому, что не хотела прекословить отцу. Я думала, что сын твой похож на моего возлюбленного, а теперь, когда я его увидела собственными глазами, он мне не по сердцу, — заявила она и ушла.

Что делать? Столько денег потрачено, а невеста сбежала.

Вдруг мать бей-оглу вспоминает о соседской девушке. «Эх, хоть и бедна она, зато красива, возьму-ка я ее», — думает она и идет к соседке.

— Девушка Дерийе, ты здесь? Наша невеста сбежала, иди вместо нее, мы сделаем тебя невестой!

А девушка-то рада-радехонька, идет в дом бей-оглу, надевает свадебные наряды, покрывало, и ее сажают вместо невесты в угол.

Под вечер приходит молодец, поднимает свадебное покрывало, и в ту ночь они достигают своих желаний.

Наутро беи-оглу идет к забору и кричит:

— Дерийе, Дерийе! — но никто не отзывается.

«Ну, наконец я заставил эту девчонку замолчать», — думает он и идет к своей матери.

— Матушка, видишь, я в конце концов допек соседскую девчонку. Звал ее из-за забора — она не отвечает!

— Молчи, сынок! Ее желание исполнилось: девушка, которую ты принимаешь за дочь паши, — Дерийе, дочь соседки. Ты не понравился дочери паши, она убежала, и я взяла ее.

— Ну и отлично, — говорит бей-оглу, — значит, она моя суженая!

Снова празднуют свадьбу сорок дней и сорок ночей, потом они соединяются и живут на одном месте до самой своей смерти.

Девушка за свое терпение избавляется от тягостей в жизни и достигает своих желаний.

В какое-то время жил один дровосек, и было у него три дочери. Ходил этот дровосек каждый день в лес, до самого вечера рубил там дрова, а потом продавал их; на вырученные деньги покупал всякой снеди и приносил домой.

В один из дней он снова ушел в лес и только принялся за работу, как к нему подошел какой-то дервиш.

— Селям тебе, старина дровосек! — сказал он, а тот, ответив ему на селям, спрашивает:

— Что нового, старина дервиш?

— Я спрошу у тебя кое-что, а ты отвечай.

— Хорошо, — соглашается дровосек.

— Что такое месяц, что такое звезды, что такое ночь и что такое день? Отгадаешь в три дня — хорошо; не отгадаешь — голову тебе снесу! — Сказав так, дервиш уходит.

А это, оказывается, был падишах.

Думал-думал дровосек, но придумать ничего не мог. «Сжалься, о аллах, что за беда свалилась на мою голову? Несчастный я человек, как же мне все это отгадать?» Сердце у него сжалось, он бросил рубить дрова; сколько нарубил, снес на базар, продал и пошел домой.

Старшая дочь открывает ему дверь; она видит, что отец пришел сам не свой.

— Ох, отец, что с тобой случилось? Ты на себя не похож!

А он в ответ:

— Дочь моя, приходил сегодня в лес дервиш, то-то и то-то у меня спросил, вот я и расстроился.

— Ха-ха-ха, — расхохоталась девушка, — а я-то думала, ты скажешь: «У моей дочери все на месте, не хватает только покрывала на таз!..»

Когда она так сказала, отец рассердился:

— Иди вон, дура! — и снова принялся думать.

Наступает утро. Старик берет топор, идет в лес. Приходит опять дервиш.

— Отгадал, старина? — спрашивает он, а тот отвечает.

— Нет, не мог отгадать.

— Два дня тебе осталось, — предупреждает его дервиш и уходит.

Сердце у бедняги сжалось. Он бросает дрова и идет домой. Ему открывает средняя дочь и видит, что лицо у отца темнее тучи.

— Ох, отец, что с тобой случилось? Ты сегодня что-то рано пришел.

А он говорит:

— Убирайся-ка ты вон! Что сказала твоя сестра, то, наверное, скажешь и ты.

— Помилуй, батюшка, может быть, я облегчу твое горе, расскажи, из-за чего ты опечалился?

И вот отец рассказывает ей, в чем дело. Девушка расхохоталась и сказала то же, что и старшая дочь. Отец прогоняет и ее.

Всю ту ночь до утра он не спит, а утром снова идет в лес. Приходит дервиш.

— Отгадал, старина? — спрашивает он, а тот отвечает:

— Нет, не отгадал.

Дервиш уходит, а дровосек собирается и идет домой; ну, теперь-то уж плохи его дела!

На этот раз младшая дочь открывает дверь.

— Ах, отец, что с тобой случилось?

А отец не хочет говорить, прогоняет ее; она упрашивает, умоляет, и он в конце концов ей рассказывает.

— Ах, батюшка, что тут непонятного? Когда дервиш придет, ты скажи ему: «Месяц — это вы, падишах; звезды — ваши везиры; ночь — ваши младшие рабы; день — ваши старшие рабы».

Лишь только услыхал это дровосек, сразу повеселел и ночью до самого утра заучивал эти слова.

Рано утром он взял топор и опять пошел в лес. Снова приходит дервиш.

— Отгадал, старина? — спрашивает он, а тот отвечает:

— Да, отгадал.

— Что же это?

И дровосек говорит ему все то, чему научила его младшая дочь.

— Старина, — говорит тогда дервиш, — у тебя три дочери: все три — девушки и все три — беременны на седьмом месяце.

Сказав это, он уходит, а дровосек снова растревожился, бросает работу и идет домой.

Выходит младшая дочка.

— Отгадал, отец?

— Отгадал, да только он мне вот что сказал.

— Не беда, — отвечает девушка, — пусть он придет сюда, тогда и поговорим.

И вот наступает утро, глядь! — к дому дровосека подъезжает повозка.

— Эй, дровосек, падишах требует твоих дочерей, пошли их.

Отец говорит об этом дочерям. Они быстро собираются, и младшая дочка наказывает старшей:

— Когда падишах тебя спросит: «Девушка, чего желает твоя душа?» — ты отвечай: «Маринаду». — А средней говорит: — А тебя когда спросит, отвечай: «Мяса».

Они садятся в повозку, едут прямо во дворец и предстают пред очи падишаха.

Падишах смотрит на них и обращается к старшей:

— Девушка, чего желает твоя душа?

А та отвечает:

— Маринаду.

— Выдайте ее за придворного маринадщика, — приказывает он.

Задает вопрос средней девушке, а та отвечает:

— Мяса.

— Выдайте ее за придворного мясника, — велит он.

Спрашивает младшую девушку, та говорит:

— Рыбы в воздухе, укропа в море.

— Разве может быть рыба в воздухе и укроп в воде? — спрашивает падишах.

— А разве могут быть три незамужние девушки беременны на седьмом месяце?

Падишах остался очень доволен ответом младшей сестры и сказал своему везиру:

— А эту отдайте мне в жены.

Устраивают свадьбу и справляют ее сорок дней и сорок ночей.

Было — не было, а в прежние времена жил, говорят, один богатый человек. И вот однажды, когда он сидел в кофейне с приятелями, зашел разговор о ворах. Один говорит:

— Мои вещи украл такой-то.

А другой:

— А у меня такой-то.

— Не знаю, какие вещи вы позволили утащить ворам, а у меня до сих пор никто ничего не украл. Вы оставляете все на виду — оттого у вас и воруют, а вот пусть-ка, черт возьми, украдут что-нибудь у меня в доме! — стал хвалиться ага[78].

А как раз рядом с ним сидел один из воров. Услыхал он эти слова и подумал про себя: «Подожди, я с тобой сделаю дельце: посмотришь, как это будет!»

Вот потихоньку крадет у этого простака чубук, отделанный янтарем, идет к его дому и стучит в дверь.

— Меня прислал эфенди и в знак этого дал свои чубук; дайте две медные посудины — он будет брать на базаре масло и мед для рамазана[79].

А рамазан-то как раз приближался!

Ханым увидала чубук, поверила вору и дала ему две громадные медные посудины. Вор берет их, идет к бакалейщику, одну велит наполнить маслом, другую — медом, затем приносит их и отдает женщине.

Потом, походив несколько времени взад и вперед, он снова подходит к двери и, опять показав чубук, говорит:

— Меня прислал эфенди, дайте тысячу золотых, он покупает у ювелира золотую домашнюю утварь.

И ханым дает ему кошелек с тысячью золотых. Вор берет деньги и уходит.

Тем временем тот ага начинает искать свой чубук и никак не может найти.

— Ой, где же мой чубук? — волнуется он. Идет домой, спрашивает у жены чубук, а та отвечает:

— Да ведь ты сам прислал его как знак с одним человеком; он унес его обратно.

Муж так и остолбенел.

— Тьфу, жена, да я никого не посылал к тебе с чубуком. Как было дело? Рассказывай.

— Да как ему быть? Пришел человек с чубуком, взял две медные посудины, наполнил их маслом и медом и принес обратно. Немного погодя опять пришел; показал чубук, сказал, что ты просишь тысячу золотых, я и дала. А больше я ничего не знаю.

Ага приходит в бешенство: тут же бросается вон из дома, надеясь догнать вора.

А вор, как только увидел, что ага ушел, вбегает, будто впопыхах, к нему в дом:

— Ханым, дайте скорее меч эфенди, он поймал вора.

И ханым отдает мужнин меч с золотой рукояткой. Вор берет меч, нахлобучивает феску и скрывается совсем из этого города.

Пусть он себе идет, а здесь, в этой стороне, ага, не поймав вора, с тяжелыми думами возвращается домой.

Жена бросается ему навстречу.

— Ах, благодарение аллаху! Мне сказали, что ты поймал вора, а удалось ли тебе отобрать у него деньги?

— Как это я поймал вора, кто сказал?

— А разве нет? Ты же прислал человека за мечом, он взял его и убежал.

Ага чуть с ума не сошел Что же ему делать? Ведь столько вещей пропало. Думает он, думает и припоминает, что в этом городе живут три плута. Бедняга идет к ним.

— Помогите, друзья! Вот что со мной приключилось: украли у меня деньги, украли меч, украли чубук. Если вы сумеете все разыскать, я вам дам тысячу курушей.

— Хорошо, — отвечают плуты, может быть и разыщем, но только опишите нам обличье того человека.

— Я его не видал, пойдем спросим у ханым.

И вот вместе с плутами он приходит домой и начинает расспрашивать свою жену, а та отвечает:

— Сам он смуглый — «сиях», на голове остроконечная шапка — «кюлях», Кеидихан, обманщик красавиц — «кейди бутан».

— Это Кейдихан из вилайета Хорасан, — догадываются плуты.

Тогда все трое снимаются с места и отправляются в Хорасан. Очень скоро они туда прибывают и начинают обходить область.

Один из плутов говорит:

— Вилайет Хорасан, квартал Хаджи-Хасан.

Они отправляются в квартал Хаджи-Хасан.

Другой плут говорит.

— Квартал Хаджи-Хасан, а дом — за аркой бань.

Тогда они идут к бане.

Третий плут говорит:

— Дочь его Михрибан, мать — Кезибан, не та дверь — эта дверь, стучи в дверь — пусть выйдет Михрибан!

Они стучат в дверь за аркой бани. А это как раз и был дом вора. И к тому же у него действительно была дочь по имени Михрибан.

Услыхав стук, девушка быстро подбежала к двери и открыла ее.

— Доченька, отец твой дома?

Девушка, думая, что это земляки отца, сразу бежит, сообщает отцу, тот подходит к двери При первом же взгляде на плутов, он узнает их. но делать нечего! — приходится пустить их в дом.

— Вот и нашли! — радостно восклицают три плута.

Как и говорила ханым-эфенди он оказался смуглолицым, в остроконечной шапке.

И вот они ходят-рыщут по дому, находят чубук и меч, но денег сыскать не могут. Как ни принуждают они вора сказать, где деньги, он молчит; в конце концов один из плутов велит:

— Постучи-ка ты в дверь, пусть Михрибан придет, пусть склад отомкнет!

У этого вора в доме, оказывается, был склад! Плуты заставляют его отпереть дверь. Обшарили они в складе все углы, — но ничего не нашли.

Тут второй плут заметил подвешенную к потолку корзину.

— А ну-ка, спусти корзинку, открой свой магазинка! — говорит он хозяину.

Спускают корзину, глядь! — а там деньги: лежат себе золотые в мешочках. Плуты вытаскивают их, считают — девятьсот девяносто девять золотых. Одной монеты не хватает. Тогда третий плут говорит:

— Не дать ли ему по затылку?

Вору дают хороший подзатыльник, и золотой вылетает у него изо рта. Плуты забирают деньги, берут чубук, меч и отправляются в обратный путь.

Придя прямехонько в город, где жил ага, они отдают ему добытые вещи. А тот, лишь только увидел свое добро, тут же дарит каждому плуту по тысяче курушей, а те, получив деньги, пьют и едят в свое удовольствие.

Было — не было, а в одно время жили девять безбородых, и все они занимались одним делом — земледелием да извозом.

У самого богатого было двадцать пар волов, а у самого бедного — одна. Однако сколько зарабатывал за день тот, что имел двадцать пар волов, столько же зарабатывал и бедняк со своей единственной парой.

И вот восемь богатых безбородых возненавидели девятого — бедняка.

— Черт возьми, мы работаем на стольких волах, а он с одной парой зарабатывает столько же, сколько и мы.

— Ну, друзья, что с ним сделать? — держат они совет.

— Что сделать? Да зарезать у него одного вола.

— Ну, а как зарезать?

— А вот завтра утром придем к нему и скажем: «Знаешь, друг, сегодня ночью мы видели во сне твоих покойных родителей. Они голодны и просили тебе передать, чтобы ты зарезал одного вола, напек хлеба из мешка муки и роздал за упокой душ всем и каждому по куску мяса и ломтю хлеба».

Так и решают они поступить.

Наутро один из них идет, стучит к бедняку в дверь; выходит его жена:

— Кто там?

— Вышли-ка приятеля, пусть выйдет сюда!

Женщина зовет своего мужа.

Тот подходит к двери. Безбородый спрашивает его:

— Как здоровье, приятель?

— Здоров, иншаллах, — отвечает тот.

И безбородый говорит все то, что было условлено.

— Милый человек, да может ли быть такая вещь! А что же я потом буду делать?

— Этого я не знаю; мое дело было передать просьбу твоих родителей, а ты поступай как знаешь. — И с этими словами он уходит.

Вслед за ним является второй безбородый, а затем приходят по очереди еще шесть, и все твердят одно и то же.

И вот наш бедняга входит в дом и говорит жене:

— Вот мы не поминаем родителей, и они являются во сне людям: просят за упокой их душ зарезать вола и раздать его мясо.

— Не верь — это ложь, — уверяет его жена.

— Как это может быть ложью, — отвечает безбородый, — восемь человек, что ли, лгут?

И он тут же закалывает одного вола, берет мешок муки, печет хлеб, варит воловье мясо и все раздает соседям.

Затем бедный малый запрягает в телегу оставшегося вола и выезжает в поле, но и с одним волом зарабатывает столько же, сколько остальные безбородые.

Обозлились безбородые не на шутку, снова приходят к нему один за другим и рассказывают, что видели сон, в котором его родители просят зарезать и второго вола.

Бедняга режет и второго вола, раздает мясо и остается с обеими руками под камнем — и пяти пара нет в доме.

Тогда он сушит воловьи шкуры и говорит жене:

— Женушка, снесу-ка я эти шкуры в город, продам, может быть, получу пять — десять пара, — собирается и уходит.

Приходит бедняк в город, останавливается около конака кади и кричит:

— Шкуры продаю!

Как услыхала это жена кади, велит:

— Позовите-ка этого человека: посмотрим, что у него за товар. — Слуги приводят безбородого. — Почем отдаешь пару?

— А вот за двадцать курушей.

Женщина покупает у него шкуры и оставляет у себя гостем. Его приводят в комнату. А в тот вечер у кади было много гостей, и каждый вновь пришедший говорит ему:

«Ну-ка, безбородый дядя, подвинься подальше! Ну-ка, безбородый дядя, подвинься подальше!» — И так в конце концов он остается за дверью.

Вдруг кади вспоминает о нем:

— А где же безбородый? Глядь! — а беднягу вытолкнули за дверь. — Ай-ай, возьмите отведите его в кухню: пусть он поест и эту ночь поспит там.

Тогда его забирают на кухню; поев, он ложится спать, однако сон не смыкает его глаз.

И вдруг он видит, как жена кади-эфенди ночью тихонько пробивается на конюшню. Она, оказывается, сорок лет любила одного пастуха. Он идет следом за ней. Ханым зовет пастуха, а тот сердится, что она опоздала.

— Помилуй, не сердись! Я никак не могу усыпить эфенди; подожди, вот он заснет, я и приду.

Безбородый возвращается на кухню, засучивает рукава, разводит огонь, кладет на сковородку масло, распускает его; потом берет сковородку, идет на конюшню и зовет пастуха.

— Вот я пришла, открой рот, я приготовила тебе горяченького кофе, — говорит он и опрокидывает сковородку в рот пастуху! Тот замертво падает на месте.

А безбородый идет обратно в кухню и ложится спать. «Ах ты, жена кади! Полюби-ка теперь на сорок лет пастуха!»

Тем временем ханым, убаюкав кади-эфенди, идет на конюшню, глядь! — а пастух мертв. Испугалась она и сразу бежит к безбородому.

— Ох, безбородый дядя, там на конюшне был пастух, он вдруг умер; унеси его куда-нибудь.

— Задаром не пойду.

— Дорогой мой, хочешь, я сорву с шеи два ряда золотых и отдам тебе.

— Пока не получу денег, не пойду!

Ханым срывает с шеи золото, отдает безбородому и уходит к себе.

Безбородый берет пастуха, приносит его в дом и прислоняет к двери, а рядом ставит дубину.

Наступает утро, кади-эфенди встает и хочет выйти на улицу. Смотрит: какой-то пастух загородил ему дорогу.

Сколько он ни говорил ему: «Посторонись, ей, пастух!» — тот не трогается с места.

Кади говорит:

— Дорогой мой, сойди с дороги, уже время позднее, у меня дела.

Пастух все стоит.

— Эй, пастух, если у тебя жалоба, приходи потом!

Пастух стоит да стоит.

Тогда кади взял дубину, ударил его легонько по голове, человек и свалился. Испугался кади-эфенди, бежит к безбородому и говорит:

— Ну-ка, вставай! Я тут ударил по голове дубиной одного пастуха, и он упал замертво. Чего только не будет делать народ, если узнает, что я, кади, убил человека.

— Эх, да воздаст вам аллах по заслугам! С этим пастухом ни твоя жена, ни ты не даете мне покоя!

— Помилуй, безбородый, не ори, я дам тебе пятьсот курушей, только унеси его куда-нибудь.

А безбородый в ответ:

— Пока не получу деньги, с места не двинусь. И кади-эфенди дает ему пятьсот курушей.

Получив деньги, безбородый берет пастуха и бросает в ясли на конюшне. Наутро он идет на базар, покупает осла, сажает на него пастуха и, крепко-накрепко привязав его к ослу, отправляется в путь. Едет-едет, видит: навстречу движется караван. Безбородый тотчас обматывает пастуха поводьями, а сам прячется под кустом.

Подходит караван в сорок мулов. Начальник каравана кричит:

— Эй, пастух, сверни с дороги!

А осел знай идет себе по самой середине.

Тогда один из караванщиков ударяет пастуха дубиной. Тот падает с осла на землю, а безбородый тотчас же выскакивает из-под куста.

— Ой, караул, сюда! Брата моего убили! — кричит он, и начальник каравана с испуга бросается в колодец.

Безбородый отвязывает пастуха, оставляет его под кустом, а сам забирает сорок мулов с товарами и едет в свои родные места. Приехав домой, он сваливает товар у себя во дворе.

Проходит день, пять дней, безбородый приоделся и гуляет, ни о чем не заботясь.

Однажды он говорит своей жене:

— Эй, жена, пригласим-ка наших друзей безбородых похлебать чорбы[80].

Напрасно жена уговаривает его не делать этого, он твердит:

— Во что бы то ни стало созову. Готовь угощение! — и отправляется к безбородым.

— Эй, приятели, — приглашает он, — пожалуйте нынче вечером к нам похлебать чорбы.

Безбородые приходят, смотрят — на столбах дома золотые шары; входят в дом, глядь! — потолки и стены разукрашены. Как бы то ни было, они садятся, начинают есть, а потом спрашивают:

— Эй, приятель, откуда у тебя такое богатство?

— Да вот были у меня две воловьи шкуры. Я взял их да продал; так и заработал деньги.

— Ну, а почем продал?

— Почем продал? По золотому за каждый волосок, да и прикинул-то так, без счета, а если бы по счету, так я бы еще больше получил.

А те думают про себя: «Черт возьми! От одной пары волов такое богатство нажил, а у нас вон сколько… Мы всех их зарежем!»

С этим они встают и уходят, а потом, зарезав всех своих волов, нагружают на повозки не просохшие шкуры и отправляются в город.

Приезжают, останавливаются под конаком кади и начинают кричать:

— Продаем шкуры!

Кади посылает своего слугу узнать, что у них за товар.

— Да вот продаем шкуры, — отвечают они, — за каждый волосок по золотому.

Слуга идет и докладывает кади.

— Да они сумасшедшие, возьмите их, посадите в тюрьму!

Безбородых хватают за руки, за полы и сажают в тюрьму. Там их держат неделю, а затем, огрев каждого палкой, выпускают на волю. Они выходят, берут шкуры, смотрят: шкуры-то протухли.

Безбородые бросают их и возвращаются домой.

После этого они еще больше возненавидели того беднягу и опять держат меж собой совет:

— Ну, друзья, теперь что мы сделаем с ним? Обманем его: выведем в степь и там бросим в колодец. Порешив так, они берут мешок и приходят к нему.

— Друг названый, не пойдешь ли с нами в степь?

— Почему не пойти? — отвечает он и по-приятельски идет вместе с ними.

Как вышли они в степь, сразу схватили безбородого, посадили в мешок, хорошенько завязали сверху и положили на краю колодца.

— Бросить его в колодец так, средь бела дня, — не годится; пойдем-ка в харчевню, там посидим, отдохнем, а к вечеру придем и скинем. — Сказав так, они уходят.

А как раз в это время мимо колодца пастух гнал стадо овец. Безбородый услыхал, что кто-то идет, и стал кричать:

— Не хочу, не хочу!

Услыхал пастух его крик и спрашивает:

— Эй, человече, чего ты не хочешь?

— За меня отдают дочь падишаха, а я не хочу, так вот меня за это хотят бросить в колодец.

— Коли так, выходи, я туда залезу.

Пастух выпускает его из мешка, а сам лезет туда. Безбородый крепко-накрепко завязывает мешок, оставляет его у колодца, забирает овец и уходит.

Пусть он себе идет, а в это время возвращаются его восемь приятелей навеселе; раскачав мешок, они бросают его в колодец.

— Ох, слава аллаху, — говорят они, — избавились от него! Айда в кофейню.

А в это время наш пастух гонит перед собой овец и подходит к кофейне с другой стороны.

— Глядите, — удивляются безбородые, — наш приятель не помер.

— Ах, чтоб тебе!

— Да он утонул, это не он!

— Нет, он!

— Нет, не он!

Они подзывают его:

— Эй, друг, поди-ка сюда!

— Обождите немного, вот запру скотину, тогда и приду.

Заперев овец в хлев, наш дядя приходит и усаживается рядом с земляками.

А те спрашивают:

— Скажи-ка, приятель, где ты взял этих овец?

— Где взял? Да в колодце. Вы думали, я утонул, а между тем я, пуская пузыри — гыр, гыр! — набирал баранов; пойдемте туда, и вы тоже наберете.

Они соглашаются, встают и идут к колодцу.

Безбородый говорит:

— Вы кинули меня в одежде, из-за этого я не мог набрать много баранов; а вы лучше разденьтесь, так будет удобнее!

Жадность этих людей до того велика, что они тотчас же снимают с себя одежду.

Первый прыгнул и сразу утонул. Видят другие, что он не вылезает, испугались, как бы ему не достались все бараны, и один за другим стали кидаться в колодец.

Так безбородый избавляется наконец от своих завистников, забирает их одежду и идет домой.

И вот он вместе со своей женой до самой смерти проводит свою жизнь в счастье и благополучии.

Ай, харани харани, съел я сорок котлов барани, слушайте, буду врать, и ни-ни!

Когда-то у одного падишаха было три сына. Еще при жизни падишах делает своим детям такое завещание:

— Не дружи с человеком, у которого рыжие волосы и голубые глаза, — наказывает он старшему и дает ему сундук с золотом да коня.

— Не знайся с человеком, у которого нет бороды и усов, — наказывает он среднему и дает недоуздок.

— Не води дружбы с карликом, — наказывает он младшему и дает ему пару стремян.

Несколько времени спустя приходит смертный час падишаха, он умирает.

Однажды во дворец приходит рыжеволосый человек и обращается к старшему сыну падишаха:

— О шахзаде, когда был жив твой отец, он всегда помогал мне. Теперь он умер, остался ты; разве подобает тебе оставлять меня без денег?

А шахзаде понимает, что этот человек — шутник. Забыв отцовский завет, он отсылает его во дворец.

— Ступай, живи во дворце, ешь, пей!

Рыжий идет и располагается во дворце.

На следующий день к среднему сыну падишаха приходит безбородый.

— Смилуйся, шахзаде, я изголодался; мне не на что жить, — говорит он.

И этот, забыв отцовский завет, оставляет безбородого жить во дворце.

На третий день, когда младший сын падишаха прогуливался по базару, к нему подошел карлик.

— Помилуй, шахзаде, ведь я голодаю, у меня не хватает сил ни на какую работу, — жалуется он, и шахзаде тоже отсылает его во дворец.

И вот рыжий, безбородый и карлик, собравшись вместе, живут во дворце в свое удовольствие, проделывают перед тремя шахзаде разные штуки и потешают их. Братья проводят все свое время с ними и не думают ни о чем другом.

Вскоре золото в сундуке старшего сына падишаха иссякает. А другого ничего у них не было! Что делать? Он выводит коня, идет с ним на базар. Там ему попадается навстречу рыжий.

— Куда идешь, шахзаде? — спрашивает он.

— Куда иду? Мы проели целый сундук золота; иду продавать коня.

Рыжий и говорит ему:

— Шахзаде, вместо того чтобы продавать коня, скажи мне сорок небылиц, и я дам тебе двадцать тысяч курушей.

— Откуда я знаю, как надо придумывать небылицы? Меня этому в школе не учили, — отвечает шахзаде.

Едва он это сказал, рыжий хватает коня и убегает. А шахзаде только смотрит ему вслед. Что делать? Он поворачивается и идет домой.

Но так как есть братьям было нечего, то средний брат берет недоуздок и отправляется его продавать. На дороге пред ним выскакивает безбородый.

— Скажи мне сорок небылиц, и я дам тебе двадцать тысяч курушей, — говорит он.

Шахзаде отказывается. Тогда безбородый вырывает у него из рук недоуздок и убегает. И средний брат так же, как старший, возвращается во дворец с пустыми руками. На этот раз дело за младшим сыном падишаха. Он берет стремена и идет на базар. По дороге встречает карлика. Увидел его карлик и спрашивает:

— Куда идешь, шахзаде?

Когда тот рассказал, в чем дело, карлик говорит:

— Скажи мне сорок небылиц, и я дам тебе двадцать тысяч курушей да отдам коня, недоуздок и стремена.

— Милый мой, откуда же мне это знать? Давай-ка лучше расскажу тебе, что со мной случилось.

Вышел я это вчера из дворца, иду по дороге, навстречу мне человек: «Шахзаде, давай мюждэ[81], твоя мать родилась!» А я думал-гадал, может ли это быть, — не поверил. «Но, может быть, это и правда!» — сказал себе я, да со мной ничего не было. Я тут же засунул руку под мышку: выпал алмаз, я отдал его тому человеку, и он ушел. Еще немного прошел, опять передо мной человек: «О шахзаде, давай мюждэ, твой отец родился!» Снова думал я — не поверил. «А может быть, и правда!» — и снова засунул руку под мышку: выпал бриллиант, и я отдал его тому человеку. Он ушел.

Потом я пошел на базар, вижу, какой-то торговец бузой купил мешок проса. «Бери этот мешок с просом, неси в лавку», — говорит он мне, а я посмотрел — мешок тяжелый, мне не снести, а взять повозку — денег нет; снова сунул я руку под мышку: выскочил петух. Я взвалил просо петуху на спину, и мы вместе пришли в лавку торговца бузой. Смотрю — у петуха от мешка рана на спине; я смешал немного извести с персиковыми листьями и потер больное место.

Утром встаю, глядь! — а на спине у петуха бахча. Я вытащил нож, разрезал один арбуз. Нож мой провалился в середину, а я, чтобы найти нож, влез в арбуз, посмотрел — стоят три котла: у одного отбиты края, у другого посередине дыра, у третьего нет дна. Я зарезал петуха, ошпарил его в котле без краев, сварил в котле с дырой, поел из котла без дна…

— Вот это небылицы так уж небылицы! — приходит в восторг карлик и отдает шахзаде и коня, и недоуздок, и стремена, и двадцать тысяч курушей.

Шахзаде возвращается во дворец к своим братьям.

После всего этого братья дают клятву никогда в своей жизни не знаться с рыжими, безбородыми и карликами. А младшего брата делают падишахом, посадив на престол вместо отца.

И вот они до самой смерти проводят время в наслаждениях.

Когда-то жил один дровосек; и была у него жена. Каждый день он ходил в лес рубить дрова. Возвращаясь под вечер домой, он их продавал, на полученные деньги покупал хлеба и всякой снеди, и его жена готовила ужин. Поев, они начинали веселиться: играли, пели песни, плясали, приговаривая: «Пиш-поф, пиш-поф!» Одним словом, устраивали пирушку.

В один из дней падишах издает приказ не зажигать свечей по ночам. И вот никто огня не зажигает, а дровосек знать ничего не хочет: пляшет да веселится!

Как-то ночью падишах вышел из дворца и случайно подошел к дому дровосека, глядь! — а в доме горит свет, шум, гам, игры, пляски, — невесть что! Падишах делает на дверях пометку и уходит.

На следующий день он посылает дровосеку коня, одежду и велит позвать его к себе. Люди падишаха отправляются к дому дровосека. Постучав в дверь, спрашивают его, а жена отвечает, что муж ушел в лес рубить дрова. Тогда они идут в лес, приводят дровосека домой, переодевают в новые одежды, сажают на коня и везут к падишаху.

Едет дровосек, а нищие выстроились по обеим сторонам дороги и просят у него денег. Сунул дровосек руку в карман, а там пусто; он едет и приговаривает то направо, то налево:

— На обратном пути, на обратном пути!

Потом он входит к самому падишаху. Падишах спрашивает его, чем он занимается, а тот и рассказывает все как есть. Понравился падишаху дровосек, он назначает его старшим привратником и жалует красивой саблей.

Когда дровосек, сев на коня, едет домой, на дороге нищие снова просят у него милостыню. А денег-то падишах ему не дал!

— Вам нет и мне нет, вам нет и мне нет! — приговаривает он направо и налево и так доезжает до своего дома.

Но вот дровосек и его жена проголодались.

— Ну, что мы теперь будем делать, — разве так лучше стало? Денег нет ни гроша!

— Ступай-ка ты, муженек, к лавочнику, снеси ему эту саблю, возьми за нее чего-нибудь поесть.

И вот дровосек идет к лавочнику, отдает ему саблю, берет кое-что из еды и возвращается домой. И снова, как и раньше, ни о чем не заботясь, затевают они пирушку. Затем дровосек делает саблю из дерева и вкладывает ее в ножны.

А все их проделки видел шахский слуга и наутро доложил падишаху. Тот решил наказать дровосека.

Надо сказать, что в те далекие времена, когда давалась кому-нибудь новая должность, вновь назначенный обязан был снести голову одному из преступников.

Падишах велит всем своим людям собраться в одно место и посылает за дровосеком. Тот одевается, садится на коня и приезжает во дворец; падишах приказывает привести преступника и говорит дровосеку:

— Отруби голову этому человеку.

А у дровосека-то сабля деревянная! Как тут быть?

— О аллах! Если за этим человеком нет греха, пусть моя сабля станет деревянной, если есть — пусть зарубит его! — восклицает он и вытаскивает саблю.

И вот все видят, что сабля из дерева. Тогда дровосек говорит падишаху:

— Видите, эфендим, за этим человеком нет греха!

А падишах хоть и знал, что сделал человек со своей саблей, — остался так доволен его находчивостью, что пожаловал ему конак, дал много денег и сделал его своим любимцем.

Дровосек берет свою жену, и живут они в том конаке до самой смерти: едят, пьют и жизнь свою проводят в спокойствии.

Они достигли радости предельной, а нам бы сесть на мачте корабельной!

В какое-то время жила одна женщина, которая занималась тем, что обманывала людей и этим добывала себе средства к жизни. Обманет кого-нибудь, и с утра до вечера ест, пьет и веселится с разными бездельниками, а лишь только все запасы кончатся, она идет обманывать других.

И вот как-то раз еда у нее кончилась. Раздумывала она, раздумывала, кого бы ей обмануть, и вдруг пришла ей на ум одна ханым, жившая в том же квартале, что и она. А она знала, что эта ханым любила водоноса. Ее-то и решила она обмануть.

Женщина отправляется прямехонько к ней в дом. Болтает о том о сем; смотрит: весь двор полон птицы — гуси, утки, индюки, и все кричат разными голосами.

— Ханым, зачем тебе столько птиц — от их гоготания разговаривать нельзя, — говорит она хозяйке, а та отвечает:

— Ах, это все мой муж; он ест только птичье мясо и потому каждый день приносит птицу. Мне этот гам тоже надоел. А что поделаешь?

— Да ты отдай их мне ненадолго, я выучу их петь песни, а затем пригоню назад. И как тебе тогда будет приятно!

— А разве такие птицы могут петь песни? — спрашивает ханым.

— Еще как поют — одно удивление. Вот только кормить их надо рисом и изюмом; если они будут есть кукурузу, тогда, конечно, не запоют.

Хозяйка поверила ей.

— Хорошо, бери их, гони, а когда научишь петь, я тебе еще и денег дам.

С этими словами она отдает обманщице всю птицу, да еще мешок рису и мешок изюму в придачу.

И вот женщина берет мешки и гонит к своему дому целое стадо птиц. Она снова собирает бездельников, опять пьет и ест с ними, каждый день режет по одной птице, фарширует ее рисом и изюмом, жарит и подает на стол.

За короткое время от целого стада птиц осталось три-четыре штуки.

Женщина набрасывает на спину фередже и идет к ханым. А та, увидев ее, спрашивает:

— Ну как, научила птиц петь?

— Хай-хай, неужели же нет? Приходи-ка, послушай! Каждый стишок поют с припевом: «Ханым любит водоноса!»

Услыхала ханым эти слова, испугалась и подумала про себя: «Смотри-ка, они видели, как приходил ко мне водонос, оттого теперь и поют так». Тогда она говорит женщине:

— Знаешь, сестра, уж больно надоели мне эти птицы. Оставь их у себя, я тебе их дарю.

— Ах, что я буду делать с таким стадом птиц? Хватит у меня и своих забот! Сейчас пойду, пригоню их обратно.

— Душенька, возьми их себе, я дам тебе еще пятьсот курушей, ступай, занимайся своими делами.

— Ах, что мне делать с пятьюстами курушей? Вот если ты дашь тысячу пятьсот курушей, тогда я, может быть, и оставлю птиц у себя.

Что делать той ханым? Она дает обманщице тысячу пятьсот курушей, а та забирает деньги, идет домой и снова веселится с бездельниками.

Вскоре и эти деньги кончаются. Надо придумать что-нибудь новое.

Узнает женщина, что у падишаха умер маленький ребенок. Она сейчас же отправляется, выкапывает ребенка из могилы, закутывает в расшитое шелком одеяло, берет на руки и приходит в лавку золотых дел мастера. Тот думает, что это мамка падишахского сына.

— Ах, пожалуйте, ханым, что угодно? — ухаживает он за ней так и этак.

— Мы отдаем замуж дочку падишаха, мне нужна очень хорошая алмазная заколка, пара браслеток, пара серег, несколько алмазных булавок и несколько штук колец — положи все это в коробку, я снесу госпоже султанше, она выберет по своему вкусу.

Золотых дел мастер кладет в коробку все, что потребовала женщина, и отдает ей.

— Может быть, ты мне не веришь, так я пока оставлю шахзаде у тебя. Только смотри не притрагивайся к нему. Коли с ним, упаси аллах, что-нибудь случится, — падишах с тебя голову снимет!

— Что ты, что ты, — говорит мастер, — я даже не дотронусь до него; вот положи его в комнату, сама закрой дверь и ступай.

Женщина кладет мальчика на постель, берет коробку и уходит. Оставив ее у себя, она снова приходит к мастеру.

— Ну, как мой шахзаде, не проснулся?

— Нет, госпожа, — отвечает мастер, — спит, голоса даже не подал.

Женщина входит в комнату и открывает лицо ребенка.

— Ох, что случилось с моим шахзаде? Он не дышит! Эй, малый, что ты с ним сделал? — плачет, кричит и рвет она на себе волосы.

Мастер оторопел.

— Да я даже в комнату не входил.

— Постой, я сейчас пойду к падишаху, пусть он велит отрубить тебе голову, — кричит обманщица и выходит из дверей лавки.

Бедняга думает: «Если эта женщина впрямь пойдет к падишаху — что тогда будет со мной?» И вот, ухватившись за полу ее платья, он начинает умолять:

— Смилуйся, госпожа, придумай что-нибудь, не губи мою голову! Вот тебе тысяча золотых, да вот еще и деньги за те драгоценности, что ты взяла; пусть все это будет твоим — только спаси меня от беды.

Женщина забирает у мастера деньги, берет на руки ребенка и идет домой. Там она роет посреди двора яму и, закопав ребенка, снова предается веселью.

Проходит некоторое время, и хитрая женщина слышит, что у падишаха умерла жена. Тогда она одевается, выходит на улицу, подходит ко дворцу и начинает изо всех сил реветь да причитать:

— Ах, моя сестричка, ты была благородная, а я — голодная, ты ни разу не пришла меня навестить, теперь ты умерла, сердце мое сожгла, на кого ты меня покинула? — и рвет на себе волосы.

Мать падишаха услыхала эти слова и подумала: «Глядите-ка, у нашей невестки была сестра, а она даже не говорила об этом», — и кличет ее к себе.

А женщина вошла и так разрыдалась, что ей стало дурно. Ее кладут в отдельную комнату и оставляют ее одну.

После похорон приходят хекимы и с трудом приводят ее в чувство. Падишах, пожалев ее, дает разрешение пожить женщине несколько дней во дворце.

Живет женщина там, везде ходит, ко всему приглядывается и в конце концов изучает весь дворец.

И вот однажды ночью, когда все спали, она берет плетку, идет в покои падишаха, запихивает ему в рот подушку, садится на него и стегает плеткой так, что тот теряет сознание, а сама уходит.

Когда наступает утро, падишах приходит в себя. «Ой, что это было со мной ночью: во сне это было или наяву?» — думает он, смотрит и видит, что все тело у него в синяках. В тот день он с трудом выходит из своих покоев.

Вечером обманщица опять проникает в покои падишаха и проделывает все то же, что делала накануне. Она бьет падишаха и приговаривает:

— Наступит утро — обручись с моей сестрой! Наступит утро — обручись с моей сестрой!

И падишах опять теряет сознание. Тогда женщина уходит в свою комнату и ложится спать.

Утром падишах приходит в себя.

«Стой, да что же со мной происходит? Кто это делает: джинн или человек?» — думает он и велит позвать хекимов и ходжей. Они дают ему лекарства, но как вылечить падишаха, коль он заболел от побоев? Ничто не помогает.

На третий вечер женщина снова берет плетку и прирастает к изголовью падишаха.

— Ты возьмешь мою сестру за себя? Ты возьмешь мою сестру за себя? — приговаривает она и жестоко стегает его. — Если завтра не возьмешь — я тебя убью!

Падишах опять лишается чувств.

Наутро, придя в себя, он велит позвать свою мать и рассказывает ей обо всем.

— Вот уже три ночи кто-то приходит, бьет меня и приговаривает: «Непременно женись на моей сестре!» Выходит так, что если сегодня я не женюсь, то завтра ночью меня убьют. Что мне делать?

— Может быть, — отвечает ему мать, — это приходит дух твоей умершей жены. Она хочет, чтобы ты взял за себя ее сестру. Коли так, женись на той женщине, что у нас гостит; она не урод, человек хороший. Может быть, так и избавишься от побоев.

Что делать падишаху? Он соглашается, велит позвать ходжей, обручается с этой женщиной и начинает вести с ней совместную жизнь.

Проходит много времени.

Как-то раз эта женщина, оставшись одна, села перед зеркалом и стала рассказывать ему обо всех своих проделках. А мать падишаха как раз в это время подошла к ее двери и все слышала.

— Вот ты как, дочка! Значит, ты всех обманула! Подожди, пусть только придет мой сын: я велю ему отрубить тебе голову!

Тогда женщина подбегает к ней и начинает ее обнимать:

— Ах, моя дорогая матушка-госпожа, я очень люблю тебя, высунь язычок, я его поцелую!

А султанша отталкивает ее от себя.

— Ах ты потаскуха! Убирайся вон с глаз моих!

Но что бы она ни говорила, обманщица подходит к ней и так и этак, обманом заставляет султаншу высунуть язык и откусывает чуть не половину. А потом, взяв плетку, до полусмерти избивает ее, укладывает в постель, а сама выходит из комнаты и говорит невольницам:

— Идите, позовите падишаха: с матушкой-госпожой что-то случилось — заболела, не может ни глаз открыть, ни слова сказать.

Невольницы идут, зовут падишаха; тот приходит, глядь! — мать лежит в постели и себя не помнит.

— Помилуй, матушка, что с тобой? — спрашивает он. В ответ ни слова. Хитрая женщина начинает плакать:

— Утром матушка была совсем здорова, не знаю, что вдруг с ней приключилось. Скорее надо дать лекарство, может быть, ей станет лучше.

И падишах велит позвать главного хекима.

— Когда придет хеким, я не выйду отсюда, сяду в шкаф и присмотрю, как бы хеким не сделал матушке чего-нибудь дурного. — С этими словами она прячется в шкаф.

Приходит хеким, осматривает госпожу султаншу и видит, что у нее откушен язык.

А женщина из шкафа подает хекиму знаки: «Я дам тебе кошелек золота, дай ей отравы, чтобы она за один час собралась да и отправилась на тот свет». Хеким заметил ее знаки и приготовил отравленный шербет. Мать-султаншу заставляют выпить его. Не проходит много времени, как султанша умирает. Когда ее хоронят, женщина обливается горькими слезами.

После этого проходит несколько дней. Хеким идет к жене падишаха получить обещанные деньги.

— Я хочу видеть жену падишаха, — заявляет он привратнику.

Тот идет, докладывает госпоже, а она отвечает:

— Что у меня за дела с хекимом? Пусть отправляется по своим делам.

Привратник сообщает об этом хекиму, а тот не отходит от ворот. И женщина дает в конце концов разрешение впустить его.

Вошел хеким в покои госпожи и стал просить деньги.

— Ты мне подала знак, чтобы я отравил мать падишаха, обещала кошелек денег…

Едва он так сказал, женщина стала рвать на себе волосы.

— Ах ты мерзавец! Разве я этого хотела? Я тебе делала знаки потому, что у тебя перед падишахом шальвары раскрылись. Да разве у меня повернулся бы язык сказать: «Убей мою матушку-госпожу»? Вот пойду сейчас да и скажу о тебе падишаху! — запугивает она хекима.

Хеким, услыхав такие слова, понимает, что своя шкура дороже, тихонечко выходит из дворца и бегом бежит домой.

Так вот эта хитрая женщина и достигла исполнения своих желаний.

Она достигла цели — знай, а ты хоть на стену влезай!

Жили когда-то муж да жена. Муж был человек тихий, скромный, знал разные ремесла, работал не покладая рук, и жили они так себе понемногу — ни шатко ни валко. Однако время и заботы посеребрили его волосы и бороду так, что он в свои сорок лет выглядел глубоким стариком.

В один из дней жена его собралась в баню. Пришла туда, а там необыкновенная суетня. Что такое? Оказывается, сейчас сюда придет мыться жена придворного звездочета.

Хозяйка бани разгоняет моющихся женщин в разные стороны.

— Здесь нельзя, тут нельзя, — говорит она.

И вот под музыку и пение прибывает в баню жена придворного звездочета с целой свитой женщин. Само собой понятно, что хозяйка бани в надежде сорвать побольше денег не знает, куда только усадить ее, и оказывает ей разные почести.

Жена этого человека была крайне всем этим обижена. Тем не менее она честь честью помылась в бане, а затем пришла домой и вечером заявляет своему мужу:

— Вот что, муженек, либо стань придворным звездочетом, либо меня оставь.

— Помилуй, жена, — отвечает он, — я ведь и писать-то не умею, куда уж мне на должность придворного звездочета. Были бы хлеб да соль.

А жена пристает:

— Нет, муж. как хочешь, а только стань придворным звездочетом, иначе я не буду жить с тобой.

Однако женщина была так красива, что бедняга не может от нее отказаться и начинает искать какой-нибудь выход. Он отправляется в кофейню, берет чашку кофе и погружается в думы. В это время к нему подходит один из его друзей.

— Послушай! О чем ты призадумался? — спрашивает он, и тот рассказывает ему что и как.

А приятель этот как раз был дружком хозяйки бани.

— Ты не волнуйся, я что-нибудь придумаю, — утешает он его и сразу же отправляется к своей милой.

Когда он рассказал ей обо всем, она и говорит:

— Пусть тот человек придет в такой-то день к бане, сядет напротив, разложит перед собой кожу, на ней — бумагу, перо, чернильницу и другие вещи, а затем пусть начинает чертить и писать, будто он гадатель. Мы его дело устроим.

Как только она это сказала, приятель идет и сообщает тому человеку. А бедняга не то что писать — не знает, как и перо-то держать в руке. Да нечего делать, он поступает так, как велела хозяйка бани. Как бы то ни было, все, кто входит и выходит из бани, принимают его за ученого человека — подлинного ходжу.

В тот день опять приезжает в баню жена придворного звездочета. А банщица, как ее раньше подучила хозяйка бани, во время мытья похищает у нее дорогой перстень. Хозяйка берет перстень, зарывает его в углу в мусор, а сама говорит об этом нашему гадателю.

Короче говоря, жена придворного звездочета вскоре замечает, что у нее пропал перстень.

— Ах! — вскрикивает она.

Все находящиеся в бане волнуются, а хозяйка спокойно замечает:

— Ханым-эфенди, против двери в баню сидит ходжа. Дадим ему погадать, — он очень хорошо открывает всякие тайны.

Не будем затягивать! Наш гадатель, поцарапав по бумаге, сообщает:

— Ханым-эфенди, перстень в углу, среди мусора.

Хозяйка делает вид, что ей ничего не известно, приказывает служанкам искать перстень в мусоре. Ну, известное дело — перстень находится! Ходже дают дорогие подарки; он, радостный, идет домой, но жена ничего не хочет, кроме должности звездочета.

Прошло сколько-то дней после этого, и вдруг во дворце у султан-ханым пропадает перстень. (А украла его одна из невольниц.) Ищут его и там и сям — не находят.

А как раз в тот день приходит во дворец к султанше жена придворного звездочета. Услыхав, что у султанши пропал перстень, она говорит:

— У меня тоже как-то раз пропал перстень, но один ходжа сразу же указал, где он. Это очень знающий человек, прикажите его привести. — И указывает, где его можно найти.

Султан тут же посылает весть хозяйке бани.

А наш бедняга так боялся своей жены, что все дни проводил у бани.

И вдруг приходят дворцовые люди и забирают его.

Рассказ наш, однако, сократим, а то, пожалуй, в беду влетим!

Султанша приказывает:

— Эй, ходжа, найди-ка мой перстень. Срок — до утра. Не разыщешь — голову с плеч долой!

И ходжу запирают в отдельную комнату.

Наступает ночь. Невольница, укравшая перстень, думает: «Вот теперь я пропала!» И сон не смыкает ее глаз. «Будь что будет, пойду попрошу у ходжи помощи». Тихо-тихо входит она в комнату ходжи. А ходжа трясется от страха сильнее, чем невольница. «О, ужас, не наступило ли уже утро?» — думает он. А в это время невольница припадает к его ногам и рукам.

— Прости, о ходжа, перстень у меня. Если я попадусь, это будет мой последний день. Моя жизнь зависит от тебя, — просит и молит она его.

Ходжа думает про себя: «Аллах и сегодня послал мне удачу!» — а ей говорит:

— Так-так, доченька, на свете чего не бывает! Ты не волнуйся, мы что-нибудь придумаем. — Потом, помедлив немного, добавляет: — Слушай, доченька, дай проглотить перстень гусю, да только так, чтобы никто не видел и не знал, и надломи ему лапку. Иди, не бойся.

Девушка уходит и делает так, как он сказал.

Лишь только наступило утро, султан присылает за ходжой.

— О шах, всю ночь я гадал; бросил песок, и мне привиделись птицы. Прикажи выпустить в сад всех, сколько ни есть во дворце, кур, петухов, гусей, индюков и других птиц, — говорит ходжа.

Султан тотчас же приказал выпустить всех птиц в сад.

Итак — ходжа впереди, а падишах и множество людей сзади — выходят в сад; ходжа держит в руке перо и все время чертит и пишет что-то на бумаге. Заметив хромого гуся, он говорит:

— О шах, вот этого гуся прикажите поймать и зарезать: у него в желудке перстень.

И вот гуся того хватают, режут, из желудка его выпадает перстень, и все замирают от удивления.

А потом султан, прогуливаясь по саду, поймал кузнечика.

— Ну-ка, ходжа — что у меня в руке? Узнай-ка! — спрашивает он, и у ходжи от испуга перехватило дыхание.

— О шах, вам лгать нельзя, — отвечает тот, покраснев и съежившись, и, собираясь открыть свои проделки, шепчет: — Эх, кузнечик, раз прыгнешь, два прыгнешь — на третий попадешься!

Султан разжимает руку, и там оказывается кузнечик. Все захлопали в ладоши, а ходжа сам себе удивился. «Когда аллах помогает, так уж помогает!»

Султану все это очень понравилось.

— И бывает же столько мудрости! — говорит он, тотчас делает ходжу своим придворным звездочетом, жалует разными подарками, а жена его достигает исполнения своего желания.

Они достигли цели, слышу, а мы залезем-ка на крышу.

Было — не было, а когда-то у одной женщины было два мужа, и один не знал о другом. Один из них был карманник, другой — вор. А делам этим они научились у жены.

Как-то раз вор приносит на базар украденные вещи, продает их и получает деньги. А хозяин украденного встречает человека, купившего вещи, набрасывается на него и хватает за шиворот.

— Это мои вещи! Да только тут не все, что ты у меня украл; сейчас же принеси остальное.

— Помилуй, добрый человек, я не вор; эти вещи я купил. Оставь меня, ищи того, кто украл их.

Так они спорят друг с другом, а вор наблюдает за ними и смекает, что ему несдобровать. Тогда он удирает оттуда, идет прямо домой и говорит жене:

— Ох, жена, сегодня мое воровство раскрылось, меня ищут. Чтобы не попасть в тюрьму, я скроюсь отсюда на несколько дней. Дай мне с собой чего-нибудь поесть.

Женщина приготовляет чурек[82] и бараний хвост, то и другое режет на две части и половину отдает мужу; вор берет все это и отправляется в путь.

Мало ли идет, много ли идет, долгое время идет, а тем временем приходит другой муж — карманник.

— Ох, жена, сегодня проделки мои открылись, дай мне немного еды; несколько дней я не буду показываться в этих местах.

Женщина дает ему вторую половину чурека и вторую половину бараньего хвоста; он берет их и отправляется в путь.

Пусть он себе идет, а другой промышляющий воровством, шел-шел и пришел к берегу реки.

«Отдохну-ка я здесь немного», — думает он, садится под деревом, достает чурек и хвост и собирается приняться за еду.

А в это время туда же приходит карманник, располагается у берега реки и вытаскивает из-за пазухи съестное.

Увидев это, вор и говорит:

— Иди-ка сюда, приятель, закусим вместе!

Как только карманник подошел к нему и разложил свои припасы, вор с изумлением стал поглядывать то на свой чурек, то на чурек соседа; смотрит, смотрит, видит что один похож на другой; они сложили обе части вместе, глядь! — получился целый чурек; тогда они сложили вместе два куска хвоста, получился целый хвост.

Оба очень удивились, и карманник спрашивает вора:

— Эй, приятель, нельзя ли узнать, откуда ты идешь?

— Я иду из такого-то города.

— Где твой дом?

— В таком-то квартале; там мой дом и моя жена.

Как сказал это вор, карманник остолбенел.

— Да что ты говоришь? Это мой дом и моя жена. Вот уже сколько лет я там живу, зачем ты врешь?

А вор в ответ:

— Эй, милый человек! Или ты с ума сошел, или ты шутишь: вот уже столько времени, как эта женщина — моя жена.

— Моя, моя! — кричат оба, и ссора их разгорается.

— Тут одним спором дело не разрешить. Пойдем-ка да спросим ее саму, тогда и будет видно, чья она, — говорит карманник.

Оба встают и отправляются к женщине.

А та, лишь только увидала их, сразу поняла, как обернулось дело: приглашает обоих в комнату, предлагает каждому место, сама же садится против них.

— Эй ты, чья ты жена? — спрашивает карманник.

— До сих пор я была женой обоих, — отвечает женщина, — а с этих пор, у кого окажется больше ловкости, тот мне и муж. Чье искусство мне понравится больше, тому я и буду женой.

Оба согласились на это.

И вот карманник и вор идут на базар.

По дороге карманник заметил, что какой-то человек положил себе в кошелек тысячу золотых, сунул его за пазуху и тоже идет на базар. Он тотчас же пошел вслед за ним.

На базаре в толкотне он настигает его и незаметно выкрадывает из-за пазухи кошелек. Отбежав в укромное место, он берет из кошелька девять золотых, вместо них кладет свой именной перстень, а потом кошелек опускает опять за пазуху тому человеку.

Все это видит его приятель-вор.

Потом карманник обходит кругом, выходит навстречу тому человеку и хватает его за шиворот.

— Ах ты подлец, отдай мне мой кошелек!

А тот не понимает, в чем дело:

— Убирайся вон! Оставь меня в покое. Ты кто такой — я тебя не знаю.

— Тебе меня и не нужно знать, идем-ка в суд!

А тому что делать? Бедняга соглашается, и они идут в суд.

Кади спрашивает этого человека:

— Сколько у тебя было золотых?

— Тысяча, — отвечает тот.

— А у тебя? — спрашивает кади карманника.

— У меня было девятьсот девяносто один золотой, эфенди, и серебряный именной перстень.

Судья велит открыть кошелек. Считают деньги: ровно девятьсот девяносто один золотой и перстень.

Хозяину кошелька дают пару подзатыльников и прогоняют, а золотые отдают карманнику; тот берет их и вместе с вором приходит к женщине. Та говорит:

— Вот, карманник показал свое мастерство; до сих пор такой штуки никто не проделывал: ну-ка, теперь ты покажи свое искусство.

Наступает вечер; вор берет веревку, и они вместе с карманником идут ко дворцу падишаха. Вор забрасывает веревку на стену и взбирается туда, подтягивает и приятеля. Так они попадают во дворец. Подойдя к сокровищнице, они подбирают ключ, открывают дверь и входят. Вор предлагает карманнику:

— Бери золота, сколько пожелает твоя душа.

Они взваливают на себя столько золота, сколько могут унести, и выходят из дворца.

Вор идет на птичий двор, хватает там гуся и режет его; потом разводит огонь, насаживает гуся на вертел и говорит приятелю:

— Поворачивай его, чтоб он изжарился, — а сам направляется в комнату, где спит падишах.

— Эй, ты куда идешь? — спрашивает его приятель.

— Да вот хочу рассказать падишаху о нашей ловкости, — отвечает тот. — Пусть он рассудит, чье мастерство выше: твое или мое.

— Во имя аллаха, уйдем отсюда, — просит карманник, — я отказываюсь от этой женщины, пусть она будет твоей, я не хочу ее.

А вор отвечает:

— Сегодня ты говоришь так, а завтра будешь раскаиваться. Нет, уж пусть падишах разрешит наш спор, тогда тебе нечего будет сказать.

И вот он потихоньку подходит к комнате падишаха, осторожно открывает дверь и заглядывает. Видит: падишах спит на постели, а раб растирает ему ноги. Во рту у раба мастика, он жует ее и то засыпает, то просыпается.

Вор тихонечко, чтобы никого не разбудить, пробирается в комнату и прячется под троном. Потом он сует рабу в рот кончик конского волоса, и раб принимается жевать мастику с ним. Сон одолевает его, он начинает зевать.

Вор потянул волос и вытащил у него изо рта мастику.

Раб открыл глаза, одурело посмотрел по сторонам, поискал мастику, не нашел и вскоре совсем уснул.

Тогда вор дает ему понюхать эфиру, и тот, потеряв сознание, падает. Поднял его вор, положил в корзину, подвесил к потолку, а сам стал растирать ноги падишаху.

А карманник все наблюдает за ним из-за двери.

Вдруг падишах зашевелился.

— О шах, — шепчет ему вор, — если ты будешь слушать, я расскажу тебе одну быль.

А падишах говорит:

— Расскажи, послушаю.

И вор начинает свой рассказ.

Не будем затягивать! Он рассказал падишаху обо всем, что произошло между ним и его приятелем. А тот в это время дрожит со страху — тир-тир! — и подает вору знаки: «Эй, пойдем!»

А вор знай приговаривает:

— Ворочай, чтобы гусь не подгорел!

Потом вор обращается к падишаху:

— О шах, кто же искуснее: карманник или вор? Кто имеет больше права на женщину?

— У вора больше искусства — женщина принадлежит ему, — отвечает падишах.

Вор еще некоторое время растирает ноги падишаху, и тот погружается в сон. Тогда он бесшумно встает и идет к своему приятелю.

— Слыхал? Шах сказал, что женщина принадлежит вору.

— Ох, слыхал, — отвечает карманник.

— Ну, как теперь? — спрашивает вор.

— Смилуйся! Пусть она будет твоя, пойдем, пока никто нас не заметил, а не то я сейчас с ума сойду.

— Да ты все врешь, я вот сейчас пойду и спрошу еще раз у падишаха.

— Ой, сейчас мы попадемся! Ради аллаха, уйдем отсюда скорее! Пусть не только женщина, но и сам я буду в твоей власти!

Тогда они выходят из дворца, забирают золото, идут к женщине и обо всем ей рассказывают. Искусство вора ей понравилось больше, и она оставляет его своим мужем.

А во дворце с наступлением утра шах просыпается и зовет своего раба — раз, другой: раб не является. Шах приходит в ярость и вскакивает с постели, ему в глаза сразу же бросается корзина, подвешенная к потолку.

«Что это такое?» — думает он и спускает ее. Заглянув внутрь, он видит, что в корзине лежит без сознания раб. Падишах зовет слуг: раба приводят в чувство и спрашивают, как он попал в корзину, но раб ничего не помнит.

Шах сразу догадывается, что ночью в его покоях был вор. Он садится на трон и велит созвать своих везиров, беев. И вот все они приходят к падишаху. Шах рассказывает им, что произошло ночью, и велит глашатаям кричать: «Кто бы ни был тот, что этой ночью был в покоях падишаха, пусть идет во дворец. Падишах клянется аллахом, что не причинит ему никакого вреда! Золото, взятое из его сокровищницы, пусть будет ему во благо; к тому же падишах назначит ему еще и большое жалованье».

И вот глашатаи кричат на площадях и улицах и объявляют каждому то, что сказал падишах.

Слышит это и вор.

«Падишах клянется, что ничего не будет!» — думает он и открывается им. Глашатаи тут же берут его и ведут к падишаху.

— О шах! Хочешь — казни, хочешь — милуй, это сделал я, — говорит он.

— А зачем ты это сделал? — спрашивает падишах, и вор рассказывает шаху еще раз все по порядку, с начала до конца.

Падишаху понравилось мастерство этого человека, он жалует ему все взятое им из сокровищницы, назначает месячное жалованье и обручает с той женщиной, а вор, получив от шаха столько милостей, от всей души дает зарок больше не воровать.

И вот он до самой смерти живет со своей женой, и оба возносят шаху благодарность.