Твин Пикс: Кто убил Лору Палмер

Глава 1

Брендон, сидя за решеткой, обдумывает свое положение. — Участливый Хогг пытается его успокоить. — Что скажет Энди своей матушке? — Альберт Розенфельд не зря подозревал доктора Хайвера в некомпетентности, но Уильям исправляет свою ошибку довольно нетривиальным образом. — Энди Брендон помнит лишь первый тост шерифа. — Полное отсутствие иммунитета к спиртному. — Может ли железная дорога вести в никуда? — Как можно доказать, что ты настоящий мужчина. — Миссис Брендон превращается в соляной столп. — Не только одна Кэтрин Мартелл путает числа в бухгалтерских книгах. — Пробуждение Энди. — Никому не дано понять сердце матери.

Офицер Брендон сидел в камере полицейского участка Твин Пикса и, казалось, еще не осознал, что с ним произошло. Помощник шерифа Хогг расхаживал перед дверью с маленьким застекленным окошком, боясь, как бы Брендон чего не сотворил.

Он, честно говоря, не верил в то, что Энди мог убить Лору Палмер, как и в то, что мог изнасиловать ее и Ронни Пуласки в придачу.

Хогг на всякий случай остановился у окошка и заглянул в него. Там, за мутным стеклом, простирался узкий проход, который был отгорожен от камеры толстой стальной решеткой.

Энди сидел на стуле, обхватив голову руками, и раскачивался из стороны в сторону. Самое странное, но Брендона не столько поразило то, что его арестовали за убийство Лоры Палмер, как то, что в анализе его спермы вновь почти не нашли сперматозоидов.

— Боже мой! Боже мой! — шептал Брендон, — от кого же тогда беременна Люси?

Этот вопрос занимал его мысли. И еще одно обстоятельство беспокоило офицера Брендона: он никак не мог представить себе, как глянет в глаза матери.

Он уже представлял, как та негодующим голосом напомнит ему, что он сын последнего настоящего шерифа Твин Пикса. Энди Брендону ничего не оставалось, как просто сидеть на стуле, раскачиваясь из стороны в сторону.

Хогг, который уже довольно долго наблюдал за Энди, не на шутку забеспокоился. Он уж было подумал, что Брендон сошел с ума от горя. Хогг открыл ключом дверь со стеклянным окошком и стал напротив Брендона в узком проходе.

Энди еще некоторое время раскачивался, потом остановился и перевел свой взгляд на Хогга.

Тот участливо спросил:

— Может быть, тебе что-нибудь нужно, Энди?

— Послушай, Хогг, — вскочил со своего места Брендон.

Помощник шерифа уж было подумал, что Брендон начнет просить у него ключи от камеры, но тот только спросил: — Хогг, неужели у меня, в самом деле, слабая сперма?

Хогг не сразу понял вопрос. Он посмотрел сначала на Брендона, потом на ключи от камеры. — Не знаю, — пожал он плечами, — у индейцев никогда не бывает слабой спермы.

— А вот у белых, наверное, бывает, — тяжело вздохнул Брендон. — Послушай, Хогг…

— Да, — насторожился помощник шерифа.

— А ты уже звонил моей матери, или, может, Гарри позвонил?

— Да, — замялся Хогг, — я уже разговаривал с миссис Брендон.

— И что? Как она? Ты что-нибудь ей сказал?

— Да, я сказал, что тебя послали на задание к границе с Канадой.

— Да, — задумался Брендон, — она будет беспокоиться. Но что ты ей скажешь завтра, если она спросит?

— Не знаю, — растерялся Хогг, — тут тяжело что-нибудь придумать.

— Но хоть ты, Хогг, не веришь, что я виновен в убийстве Лоры?

Хогг вновь долго подбирал слова.

— Тут, Энди, смотря с какой стороны глянуть. Если рассуждать как всегда, если бы меня спросили вчера, я скажу что нет. Но Энди, согласись, все факты сегодня против тебя…

— Это не факты. Наверное, и в самом деле права моя матушка, Гарри нельзя было ставить шерифом.

— Энди, лучше успокойся и моли бога, чтобы подозрения Дэйла Купера и Гарри Трумена не подтвердились. Иначе, боюсь, половина Твин Пикса придет линчевать тебя.

— Хогг, но я же… я же боюсь женщин, — признался Энди Брендон. — Неужели ты думаешь, я смог?

— Да нет, конечно, нет, — поспешил ответить Хогг, которому было в этот момент как никогда тяжело говорить с сослуживцем.

Наконец, убедившись, что Энди Брендон не собирается ни вешаться, ни вскрывать себе вены, Хогг вышел за дверь и закрыл ее на ключ.

Офицер Брендон опустился на стул и обхватил голову руками. Он ни о чем не мог думать. Мысли путались у него в голове, перескакивая с анализа спермы на Люси, с Люси на матушку, с матушки на тетушку и так по кругу.

«В конце концов, — подумал Энди, — прав Хогг: мне следует молиться. Единственный, кто знает всю правду — бог, и он должен мне помочь».

Энди опустился на колени перед решеткой, сложил руки и принялся взывать к богу.

Может быть, помогла именно молитва Энди, а может быть, что-нибудь другое. Но в это время как раз напротив полицейского участка остановилась машина доктора Хайвера. Из нее выбежал встревоженный, растерянный Уильям. Он посмотрел на потухшие окна полицейского участка, и уж было собрался поехать дальше, как вдруг заметил свет в окошке подвального этажа.

Доктор Хайвер прямо по газону бросился к нему и заколотил в стекло ключом:

— Эй! Кто-нибудь! Кто тут есть? Кто-нибудь!

Вскоре в окне показалось лицо Хогга. Он приложил ладони к стеклу и попытался рассмотреть, кто же там так настойчиво колотит. — Хогг, это я, доктор Хайвер, скорее открой, у меня есть кое-что новое.

Хогг открыл входную дверь и Хайвер тут же, у стойки дежурного, принялся доставать из портфеля какие-то бумаги.

— Послушай, Хогг, шериф в участке?

— Нет. Его, скорее всего, следует искать дома.

— А мистер Купер, он здесь?

— И его нет.

— Тогда ты сможешь под свою ответственность выпустить Брендона?

Хогг задумался. Он никак себе не мог представить такого предложения от доктора Хайвера.

Увидев замешательство помощника шерифа, доктор Хайвер поднес к его лицу формуляр клиники.

— Послушай, Хогг, произошла ошибка. Не знаю, как это получилось, но в клинике перепутали анализы Брендона и кого-то еще. Понимаешь, Хогг, у Брендона со спермой все в порядке.

— Н-да, — протяжно вздохнул Хогг. — Это кардинальным образом меняет дело.

— Конечно, — тут же подхватил доктор Хайвер, — это абсолютно меняет дело. Понимаешь, Брендон невиновен, его не было вместе с Лорой и Ронни.

— Я думаю, прежде все-таки нужно позвонить шерифу, — Хогг снял трубку и набрал номер. — Шериф, у нас тут небольшие проблемы.

— Что? — встревожился Гарри. — Что-нибудь с Брендоном?

— Да вот, приехал доктор Хайвер и говорит, что в клинике просто спутали анализы спермы. И офицер Брендон тут абсолютно ни при чем.

— Подожди, сейчас приеду, — в трубке послышались короткие гудки.

Таким же образом Хогг известил и специального агента ФБР Дэйла Купера.

Они приехали почти одновременно — шериф и специальный агент ФБР. Доктор Хайвер виновато оправдывался: — Такого у меня в лаборатории никогда не случалось. Всегда анализы были в полном порядке. А тут…— Да ладно тебе, Уильям, со всяким может случиться, — говорил Гарри Трумен. — Хорошо, что здесь нет сейчас доктора Альберта Розенфельда, — процедил сквозь зубы специальный агент. — Извини, Дэйл, — предостерег его шериф, — но, по-моему, такое может случиться с каждым. — Скаждым, но не везде, — возразил Дэйл, — в ФБР такого не бывает. — Да ладно, что мы тут рассуждаем. Энди, наверное, сходит с ума в камере, пока мы тут…

Отомкнув двери с застекленным окошечком, Хогг отошел в сторону. Никто не решался войти первым. Наконец, Гарри подал приглашающий жест рукой доктору Хайверу. — Извини, Уильям, но, по-моему, оправдываться и приносить извинения должен ты. Хорошо, что мы еще не успели сообщить о поимке убийцы Лоры Палмер в газеты.

Представляешь, какой бы был шум? — Ладно, — тяжело вздохнул Уильям Хайвер, — придется говорить мне.

Он зашел в узкий проход и остановился перед сидящим на стуле Энди Брендоном. Доктор никак не мог решиться начать. — Мистер Брендон, — наконец, выдавил из себя он.

Энди встрепенулся и поднял голову. Он явно не ожидал увидеть перед собой доктора. — Энди, — твердо, решившись сказать все одним махом, начал доктор Хайвер, — Энди, ты свободен. Я виноват во всем, — и доктор тяжело опустил голову.

Энди явно не понимал, что происходит. На помощь доктору пришел Гарри Трумен. Он без лишних слов подошел к решетке и отомкнул замок ключом. — Энди, выходи. Случилась маленькая ошибка. В клинике перепутали анализы спермы. — И что? — спросил Брендон. — А то, что ты, парень, тут абсолютно ни при чем. Ты никогда не спал с Лорой Палмер и с Ронни Пуласки.

До Энди, наконец-то, дошло, в чем дело. Он зло посмотрел на доктора Хайвера, потом на шерифа. — Я же вам говорил… А вы мне не верили. — Извини, Энди, во всякой работе бывают ошибки. Ты сам иногда ошибаешься.

Брендон радостно потер руки. — Так что? Я совсем свободен? — Конечно, — ответил Гарри Трумен. — И остаюсь в прежней должности? — Само собой разумеется. Если бы я мог, то назначил бы тебя шерифом, — сказал Гарри Трумен. — Не надо, босс. Что вы? Это абсолютно лишнее, — искренне произнес Брендон. — Ну что ж, мы виноваты перед тобой, — сказал Дэйл Купер, — и, думаю, будет не лишним, если мы устроим праздник по этому поводу за свой счет. Ты не против, Энди? — Да, — радостно отозвался офицер, — к тому же матушка думает, что я сейчас на задании. Так что она волноваться не будет. Ведь ты, Хогг, не обманул меня? — Нет. Конечно, нет. Я никогда и никого не обманываю, — веско проговорил помощник шерифа. — Что ж, — сказал доктор Хайвер, — я думаю, банкет должен устраивать я, за свой счет.

Весело переговариваясь, мужчины вышли из полицейского участка.

Ночной Твин Пикс показался Энди Брендону удивительно привлекательным. Он радостно вдыхал свежий воздух, улыбался и, вообще, был настроен дружелюбно. Первая злость прошла, а вторая еще не успела наступить. Энди Брендон просто радовался жизни. — Послушайте, доктор, — обратился он к Уильяму. — Да, Энди. — А мой настоящий анализ вы проверили? — Конечно. — И что же? — Энди подошел поближе к Хайверу, чтобы остальные не услышали их разговора. — Понимаешь, Энди, теперь я боюсь утверждать что-нибудь наверняка. Но, по-моему, твоя сперма в полном порядке. На всякий случай обратись еще в центральную лабораторию штата. Уж там тебе скажут наверняка. — Доктор, я просто не знаю, как вас благодарить. — Ну что ты, Энди, это я обязан тебе многим. — Хорошо все то, что хорошо кончается, — успокоил доктора Энди.

Все сели в машину доктора Хайвера и отправились в ночной бар.

Официантка удивленно посмотрела на таких поздних гостей, к тому же половина из них была в полицейской форме. — Не беспокойтесь, — предупредил девушку шериф, — мы тут не по служебным делам. Мы просто решили немного отдохнуть, отпраздновать возвращение моего помощника. — А что, офицер Брендон уезжал куда-нибудь далеко? — изумилась официантка. — Конечно, он был на другом конце жизни, — сказал Дэйл Купер. — Пожалуйста, подайте нам чего-нибудь покрепче, — попросил доктор Хайвер.

Мужчины уселись за стол, и вскоре перед ними стояла пара бутылок виски, целый ряд высоких стаканов со льдом и холодная закуска.

Как и что происходило дальше, Энди Брендон так никогда и не смог вспомнить. Сохранился в голове только первый тост, провозглашенный шерифом Гарри Труменом. — За возвращение!

Остальное слилось для него в какое-то одно темное пятно, временами прерываемого вспышками сознания. Он вспоминал то раскрасневшееся лицо доктора Хайвера, то весело подмигивающего ему специального агента ФБР Дэйла Купера.

Сказались усталость и нервное напряжение, а также полное отсутствие иммунитета к спиртному, как любил впоследствии выражаться, объясняя случившееся, доктор Хайвер. — У нас было всего лишь две бутылки виски, — не раз вспоминал потом офицер Брендон.

Правда, он не любил добавлять, что половину всего спиртного выпил сам.

Во всяком случае, офицер Брендон очнулся от порыва холодного ветра. Он с удивлением осмотрелся вокруг, место казалось знакомым. Брендон стоял на перекрестке, 6-ой и 21-ой под самым фонарем.

И тут впервые Твин Пикс показался Энди лабиринтом, из которого невозможно выбраться. Следующей мыслью было, что он — никем не понятый и не оцененный человек. Мать всегда говорила ему, что он растяпа и неудачник.

В Энди взыграла гордость. Ведь все жители Твин Пикса на теперешний взгляд Энди были ничем не лучше его самого. Вспоминая, как с ним говорила и обращалась миссис Брендон, Энди заплакал. Однако, заметив одинокого прохожего, который с любопытством поглядывал на него, Энди вспомнил, что он офицер, решительно вытер слезы и поспешил подальше от фонаря. Он вспомнил, что невдалеке от его дома проходит старая заброшенная железнодорожная ветка и, завидев шпалы с рельсами, уверенно зашагал по ним.

«В конце концов, — подумал Брендон, — не может же железная дорога вести в никуда? Она обязательно выведет меня к дому».

Но через пару кварталов уверенность Энди иссякла. Он вновь остановился и решительно двинулся к освещенному перекрестку. Там, под фонарем, он почему-то решил, что дальше никуда не стоит идти.

«Но почему? Почему? — убеждал себя Брендон. — Почему моя мать так ко мне относится? Почему она считает меня неудачником? В этом виноват только я сам, — с горечью упрекал себя Энди. — Женщина любит, когда с ней обращаются властно, таков ее инстинкт, — задумчиво рассуждал Энди Брендон. — И черт меня побери, — признавался он самому себе, — если моя мать не станет уважать меня, когда я стану по-настоящему решителен». — Убирайся прочь! — крикнул Энди какому-то мальчугану, который остановился прямо перед ним с широко разинутым ртом. — Я очень люблю послушать, — объяснил мальчик. — А разве тут кто-нибудь разговаривает? — Спросил офицер Брендон. — Да вы сами говорите, — ответил мальчик. — Поздно тебе одному ходить по улицам, — зло крикнул офицер Брендон и почувствовал себя увереннее, когда мальчик с криками «мама, мама» бросился к воротам своего дома.

И тут в голове офицера Брендона вновь наступило просветление. Он внезапно понял, как нужно выбраться из этого страшного запутанного лабиринта, который называется Твин Пикс.

Он явно ощутил интуицией дорогу к своему дому. Шагая по улице, Энди обдумывал попутно свою речь: как он будет объяснять матери свою точку зрения на многие вещи.

Фасад дома Брендона свидетельствовал о том, что там уже давно все спят. И это только еще больше обозлило офицера Брендона:

«Как может спать мать, когда ее сын находится неизвестно где? Как можно спать, не беспокоясь, не понадобятся ли ему ее услуги?»

Офицер Брендон прочитав на калитке собственную фамилию, некоторое время в изумлении смотрел на медную дощечку. Затем он ногой открыл калитку, прошествовал к дому. Он принялся что есть силы колотить в дверь. А поскольку дверь тотчас же не распахнулась перед ним, он продолжал стучать и стучать.

Наконец, окно спальни его матери приоткрылось. — Кто это? — спросил голос миссис Брендон.

В голосе чувствовался страх. И это только разохотило офицера Брендона. — Нечего разговаривать со мной, высунув голову из окна. Ты, матушка, не на сцене. Спускайся поживее и отвори дверь, — скомандовал он. — Это ты, Энди? — от изумления испуг у матери прошел, — разве у тебя нет с собой ключа? — удивилась она.

Вместо ответа офицер Брендон вновь забарабанил в дверь. Окно захлопнулось. Через несколько секунд дверь распахнулась столь внезапно, что Энди Брендон прямо-таки ввалился в прихожую.

Миссис Брендон только собиралась дать сыну несколько своих ценных замечаний, но Энди сумел опередить ее. — Где мой ужин? — возмущенно осведомился он, придерживаясь рукой за стену.

Онемевшая от удивления миссис Брендон вытаращила на него глаза. — Где мой ужин? — уверенно повторил Энди, до сознания которого постепенно дошло, что ужина-то для него и нет. — Что ты себе позволяешь? Ложишься спать, когда я еще не поужинал? — Что-нибудь случилось, дорогая? — послышался голос тетушки Элизабет с площадки второго этажа. — Энди, войди в дом, — попросила миссис Брендон, — пожалуйста, войди в дом и дай мне закрыть дверь. — Я требую жареный ростбиф с гренками, — распорядился Энди Брендон, — и чтобы никаких разговоров. Ясно? Я не потерплю никаких разговоров.

Онемевшая миссис Брендон некоторое время стояла как соляной столп. Но на помощь ей подоспела Элизабет. — Что же я буду делать? — недоуменно произнесла мать Энди. — У меня дома нет ростбифа…— Я бы на твоем месте поджарила ему яичницу, — зашептала Элизабет, — только насыпь туда побольше перца, может, он спьяну и не разберет, что это такое.

Наконец, мисс Брендон удалось завести Энди в гостиную. Она усадила племянника за стол и бросилась на кухню помогать своей родственнице. — Я бы никогда этому не поверила, — шептала мать Энди, которая была бледна как полотно, — если бы не увидела своими глазами. Энди на меня кричал. — Ну, дорогая, он просто показал, что в доме есть мужчина. Правда? — в полном восторге от племянника радостно сказала Элизабет.

Когда яичница была готова и обильно посыпана перцем, миссис Брендон остановилась с подносом у двери. — Я не решаюсь войти в гостиную, — сказала она. Элизабет пришлось последовать за ней. — Это что еще такое? — насупился Энди Брендон, глядя на яичницу, — я заказывал отбивные котлеты. — Мне очень жаль, дорогой, — пролепетала миссис Брендон, — но у нас в доме нет ни одной котлеты, к тому же ты, по-моему, заказывал ростбиф…— В налаженном хозяйстве, которое у нас будет с завтрашнего дня, — продолжал Энди Брендон, наливая себе, полный бокал пива, — всегда будут отбивные котлеты и ростбифы. Понятно? — Ростбифы, постарайся запомнить, — зашептала на ухо Элеоноре Элизабет. — Я вижу одно, — продолжал говорить между глотками пива Энди, — ты, мама — не такая хозяйка, какая нужна помощнику шерифа Твин Пикса, боюсь, мне все-таки придется жениться на Люси. — Я постараюсь исправиться, мой дорогой, — умоляюще произнесла миссис Брендон. — А где твои расходные книги? — вдруг ни с того ни с сего спросил Энди Брендон. — Расходные книги? — в изумлении повторила миссис Брендон.

Энди с силой стукнул по столу кулаком так, что большинство вещей в комнате подпрыгнуло. — Лучше не раздражай меня, мама, — пригрозил Энди, — ты отлично понимаешь, чего я хочу, — расходные книги.

Миссис Брендон, как и многие старые женщины в Твин Пиксе, вела расходную книгу, куда заносила все свои денежные расходы: что и по чем она купила.

Книга оказалась в ящике комода. Миссис Брендон вытащила ее и дрожащими руками передала своему сыну. Энди Брендон наугад раскрыл страницу и, склонившись над ней, нахмурил брови. — Я вижу, мама, что ты не знаешь простого сложения, — воскликнул он. — Я… я… — пробормотала миссис Брендон, — я хорошо знаю арифметику. — Мало ли что ты там знаешь? Ну, сколько будет двадцать семь долларов и девять? — свирепо спросил Энди. — По-моему, тридцать шесть, — начала запуганная миссис Брендон. — А вот, по-моему, тридцать девять, — абсолютно уверенный в своей правоте проговорил Энди. — Соглашайся, соглашайся с ним, — кивала тетушка Элизабет.

Но Энди Брендона урезонить было не так уж легко. — А вот таблицу умножения ты точно, мама, не знаешь. — Я… я… знаю, — растерялась миссис Брендон. — Тогда говори, я слушаю, — приказал Энди и вновь подлил себе пива.

Перепуганная мать, как заведенная, принялась читать таблицу умножения, начиная от дважды два, еле сдерживая рыдания.

Возможно, заунывный ритм таблицы оказал на Энди такое действие. Когда мать проговорила, что девятью девять будет восемьдесят один, Энди упал головой на стол. Раздался храп. Миссис Брендон перевела дыхание. — Ты только подумай, — прошептала она Элизабет. — Оставь его здесь, — посоветовала мисс Брендон. — Иди спать, но на всякий случай, закройся на ключ. Самое главное, если он проснется, не попадайся ему на глаза.

И миссис Брендон, благодарная за хороший совет, выполнила все, что ей было сказано.

Когда рано утром солнечные лучи залили гостиную, то они заставили офицера Брендона сначала моргнуть, затем зевнуть и, наконец, приоткрыть один глаз. — Встречай улыбкой каждый день, — сонно пробормотал Энди Брендон одно из наставлений своей матери. Но тут он выпрямился и огляделся.

Нет, он был не в постели. Возле стола валялись осколки бокала и пустая банка от пива. Узор скатерти говорил о том, что по ней вчера размазали яичницу. Тяжесть и шум в голове заставили Энди искать объяснение. Вывод напрашивался сам собой, и тут за дверью спальни его матери послышался какой-то шум.

В двери показалось недовольное лицо миссис Брендон.

Энди выпрямился.

Мать бесшумно вошла в гостиную и прислонилась к дверному косяку спиной. — Я думаю, что ты помнишь все, что натворил, — произнесла она в виде вступления.

Мать говорила замогильным голосом, от которого у бедного Энди мурашки побежали по спине. — Я начинаю кое-что вспоминать, но не вполне ясно, — признался Энди. — Ты вернулся домой пьяный, совсем пьяный, — сообщила ему мать. — Было уже часа два ночи. Ты шумел так, что, наверное, разбудил полквартала.

Жалобный стон сорвался с пересохших губ Энди Брендона. — Ты требовал, чтобы я приготовила тебе ночью горячий ужин. — Я требовал? — Энди явно не верил матери, но потом взглянул на стол, на испачканную скатерть и переспросил. — И ты приготовила его? — Ты был такой буйный, — объяснила мать, — что мы с тетушкой Элизабет не на шутку перепугались. — Не может этого быть, — только и сказал Энди. — А пока ты сидел здесь и ужинал, — безжалостно продолжала мать, — ты заставил меня принести расходную книгу…

Энди перешел уже ту грань, когда что-нибудь могло его удивить. — Ты отчитал меня за неумелое ведение хозяйства. Ты сказал, что я делаю ошибки в сложении, и заставил меня читать вслух таблицу умножения. — Я… заставил? — Энди говорил бесстрастным тоном, словно речь шла о другом человеке, — я заставлял тебя повторять таблицу умножения…— Да, от двух до девяти.

Энди опустился на стул. Его взору представилось самое мрачное будущее. — Что же теперь делать? — произнес он, — ты, наверное, меня никогда не простишь. А может, ты шутишь? — с надеждой в голосе переспросил он. — Я что, в самом деле, все это проделал? — Да, ты сидел на этом же самом стуле, где и сидишь сейчас, и ел яичницу, которую считал ростбифом. А я стояла перед тобой и повторяла вслух таблицу умножения. И, наконец, ты заснул.

Миссис Брендон придвинула стул и села напротив своего сына. — Ну что, Энди, я надеюсь, такое больше не повторится? — Ты считаешь, что можно меня простить? — спросил Энди Брендон. — Я думаю, — замялась мать, и Энди в ужасе продолжал ждать следующих ее слов, — я думаю, ты, сын, поступил правильно. Наконец-то, первый раз в жизни ты поступил как настоящий мужчина.

Энди недоуменно посмотрел на свою мать. — Вот теперь ты напомнил мне твоего отца — настоящего шерифа Твин Пикса. Это только он мог вот так прийти в три часа ночи и потребовать горячий ужин. — Надеюсь, — робко осведомился Энди, — больше ничего лишнего я не проделал?

Было не совсем понятно, что он подразумевает под словом «лишнее». То ли лишнюю рюмку, выпитую им в баре, то ли несколько фраз. — Сын, ты вновь начинаешь быть размазней, — произнесла мать. — Запомни хорошенько, как это у тебя вчера получилось, и я думаю, больше нам не придется ссориться. — Н-да, — только и сказал Энди.

Он с ужасом пытался припомнить, что же еще такого он вчера мог выкинуть. Но, в конце концов, увидев, что его мать довольна им, он не стал больше себя мучить вопросами. Он поднялся из-за стола и, тяжело вздохнув, заставил себя сказать громовым голосом: — Мама, а где мой горячий завтрак? — Сейчас, сейчас я его принесу. Тетушка Элизабет его уже приготовила, — и мать заспешила на кухню.

Энди протер глаза, размял плечи, скептично рассмотрел свои измятые и испачканные в грязь форменные брюки. Он подошел к книжному стеллажу, и тут его удивлению тоже не было конца: на самом видном месте, рядом с томиком библии, стояла годовая подшивка журнала «Мир плоти», которая раньше была надежно спрятана у Энди под кроватью. — Да, теперь я, в самом деле, настоящий мужчина. Люси будет довольна мною.

Энди взял с полки пару журналов, сел за стол и даже не вздрогнул, не попытался спрятать журнал, раскрытый самой интересной картинке, когда мать с подносом в руках вошла в комнату.

Энди лишь краем глаза следил за ее реакцией. — Энди, я тут тебе принесла пиво. Твой отец всегда любил пить его по утрам.

Энди хотел было отказаться, но потом все-таки решил, что настоящий полицейский должен пить по утрам пиво. Он открыл банку и, не наливая его в стакан, влил себе в рот.

Радостная мать присела рядом на стул. — Энди, я так рада за тебя. Наконец-то ты исправился, и я могу гордиться своим сыном. — Да, сердце матери — большая загадка, — тихо произнесла, стоя в дверях, тетушка Элизабет.

Ей, в самом деле, было не понять восторга миссис Брендон, ведь своих детей у нее никогда не было, и она любила Энди таким, каким он был раньше, а не таким, как стал сейчас. Но Энди ободряюще подмигнул своей тетушке, и та поняла, что все в порядке, что просто в доме Брендона с этого дня началась новая жизнь, что здесь не просто маменькин сыночек, а настоящий мужчина, настоящий полицейский, который, возможно, со временем станет шерифом Твин Пикса. — Мама, — поинтересовался Энди, — я, думаю, мне не стоит просить прощения у соседей за ночной шум? — Нет, что ты. Пусть только попробуют быть недовольными, — сказала миссис Брендон, и Энди принялся с наслаждением поглощать завтрак.