Твин Пикс: Кто убил Лору Палмер

Глава 9

Специальный агент ФБР не теряет времени даром.-Как пройти по лабиринту казино «Одноглазый Джек»? — Хогг, кажется, кое-что заподозрил. — Похож ли Гарри Трумен на бандита? — Еще один телефонный звонок офицера Брендона.-В самом ли деле в доме Палмеров кончился кофе? — Нарочито поздний визит Донны Хайвер в дом Гарольда Смита.-Тайные мысли Донны, высказанные вслух, правда, с умыслом. — Почему так холоден Гарольд? По этому поводу Мэдлин недоумевает. — Кажется, Донна все-таки смогла заинтриговать Гарольда Смита.

Шериф открыл дверь и вошел в кабинет. Там, низко склонясь над столом, сидел специальный агент ФБР Дэйл Купер и остро отточенным карандашом водил по большому листу, на котором был изображен какой-то план. Шериф подошел к Дэйлу и через его плечо принялся разглядывать план. — Смотри, Гарри, вот это — «Одноглазый Джек». Видишь большой зал? Это — казино. Вот здесь, правее, находится бар. Я его обвел. — Да, а как можно попасть из казино в бар? — поинтересовался шериф. — Вот здесь находится большая дверь, через нее вход в бар. Ясно? — Ясно, Дэйл, давай дальше. — Вот здесь где-то находится кабинет управляющей казино Блэкки. — А как мы попадем туда? — Туда? Смотри, Гарри, вот здесь есть лестница. По ней мы попадаем в коридор, а из коридора мы проберемся в кабинет. — Но это только в том случае, Дэйл, если Одри находится в кабинете. Они могли спрятать ее где-нибудь в другом месте, в какой-нибудь комнате? — Здесь ничего не поделаешь. Наша задача — обязательно отыскать девушку. — А как мы сможем попасть в эти комнаты? — Знаешь, Гарри, честно говоря, я тебе не могу ответить на этот вопрос. Обо всем я тебе расскажу, когда мы попадем в казино.

В это время распахнулась дверь кабинета шерифа, и вошел Хогг. Дэйл Купер быстро перевернул план казино тыльной стороной вверх и облокотился на него.

Шериф отошел к окну и прислонился к стене. Хогг с любопытством посмотрел сначала на специального агента, потом на шерифа, который изображал из себя саму невинность. — Я, — Хогг прошелся по кабинету, — нашел эти наркотики в отеле «Гнездо малиновки», где остановился однорукий торговец обувью. Отель находится на пересечении шестьдесят шестого шоссе с двадцать вторым.

Шериф подошел к Хоггу и посмотрел на пакет с белым порошком в его руках. — Вот уже сутки как однорукого никто не видел, но комната в отеле выглядит довольно обжитой. А вот это, — Хогг потряс пакетом с наркотиком, — я нашел у него под кроватью. И самое интересное, что этот наркотик -такой же, как и в прошлый раз. Это не совсем кокаин, какой-то сильный и странный запах исходит от него, — Хогг склонился над пакетом и принюхался, потом он передал его шерифу.

Гарри Трумен поднес пакет к лицу и сделал легкий вдох. — Действительно, запах странноват. Дэйл, ты неплохо разбираешься в наркотиках, может, сможешь определить, что это за дрянь?

Дэйл Купер широко открыл пакет и сделал несколько взмахов ладонью, как бы подгоняя к себе воздух. Но как он ни старался, как ни принюхивался, как ни морщил лоб, он так и не мог сказать ничего вразумительного, кроме: — Послушай, Гарри, вот если бы здесь был небезызвестный тебе и Хоггу мой приятель Альберт Розенфельд, то вот он, я думаю, смог бы дать очень толковый ответ, что это за наркотик и чем он пахнет. А я, извини, хоть и занимаюсь расследованиями преступлений, но не собака-ищейка и нюх у меня не настолько острый, чтобы определить, какое вещество подмешано в этот порошок. Ты молодец, Хогг. — Да, молодец, но как-то не очень. — Почему не очень? Ты нашел наркотики, теперь мы знаем, где остановился однорукий. — Дэйл, — перебил шериф, — так ты хочешь сказать, что нам придется ждать результатов анализа? — Конечно, Гарри. Нужно будет немедленно отправить эти наркотики на экспертизу, и тогда мы будем знать абсолютно точно. — Спасибо тебе, Хогг, — шериф и специальный агент переглянулись, — Хогг, теперь, до утра ты можешь быть свободен.

Хогг с изумлением посмотрел на шерифа, потом на специального агента, но спрашивать и спорить не стал. Он круто развернулся и вышел из кабинета. А Дэйл Купер и Гарри Трумен вновь склонились над самодельным планом. — Ну, как, Гарри, по-твоему, Хогг о чем-то догадался? — Не знаю, Дэйл, у него глаз наметанный. Думаю, он заподозрил, что мы затеваем аферу. Но он привык выполнять все мои приказы. Если я сказал, что он может быть свободным до утра, думаю, пойдет домой. — Ладно, скорее всего, так и будет. Будем надеяться, — промолвил Дэйл. — Мне бы не хотелось, чтобы в дело ввязывался кто-нибудь еще. Я и так обещал Бенжамину Хорну, что никому не скажу ни слова. — Давай. О Бенжамине Хорне поговорим после. Так как мы попадем в казино? На месте, конечно, ориентироваться легче, но сперва нужно составить точный план.

Дэйл вновь скользнул карандашом по плану. — Вот как, Гарри. Мы зайдем со стороны леса. Тут есть черный ход, с которого обычно подвозят продукты. Я думаю, кто-нибудь откроет нам на стук. — А если не откроет? — поинтересовался Гарри Трумен. — Тогда придется открывать самим. — Послушай, Дэйл, все-таки нужно прикинуть, где может быть Одри.

Дэйл наморщил лоб, лихорадочно соображая, где могли разместить Одри. — По-моему, она вот здесь, на втором этаже. Это место — наиболее удаленное от всех входов, к нему сложнее всего подобраться. — Ну и как же мы туда попадем? — Вот этого, Гарри, невозможно предсказать. Все будет зависеть от того, кто встанет у нас на пути. Все будет зависеть от обстоятельств. — Я согласен с тобой, Дэйл. А что там с охраной? Ты же был в казино. — Да, в прошлый раз я осмотрелся. Охрана, по-моему, у них небольшая: пара человек в зале для карточных игр, один у кассы, пара, может быть, у входа. Так что серьезного сопротивления мы не встретим. А вообще, Гарри, лучше все сделать тихо и незаметно. Прийти так, чтобы никто нас не увидел и так же уйти. Но самое глинное, мы должны найти девушку и уйти вместе с ней. — Конечно, Дэйл, все остальное — ерунда, главное, спасти Одри. — Так ты, Гарри, не боишься, что казино находится па территории соседнего государства и это не твоя юрисдикция? Если мы попадемся — нам несдобровать. — Да нет, что ты, Дэйл, ты же не испугался, когда мы тебя привели на книжный склад, и когда я познакомил тебя со своими ребятами? — Знаешь, в общем-то, честно говоря, мне было немного не по себе.

Мне и сейчас немного не по себе. Но для друга — чего не сделаешь. Ведь мы друзья?

Конечно, Гарри, мы с тобой друзья и мы обязательно спасем Одри. — Ну что ж, тогда пойдем. Мужчины поднялись из-за стола.

Дэйл Купер сложил вчетверо план, потом повертел его и руках, переложил еще несколько раз и спрятал в карман пиджака. Шериф снял с вешалки свою широкополую ковбойскую шляпу, натянул ее прямо на глаза и самодовольно улыбнулся, глядя на себя в большое настенное черкало. — Дэйл, тебе не кажется, что я похож на бандита? — Ну да, ты похож на бандита, особенно со звездой шерифа и с револьвером на боку. — Нет, я не имею в виду бандита сегодняшних дней, а бандита, например, конца столетия. — Ты похож на ковбоя. — А вот о тебе, Дэйл, я этого не могу сказать, — Гарри придирчиво осмотрел идеально отутюженный костюм Дэйла Купера. — Если ты имеешь в виду костюм, то я его сниму. Так что, Гарри, тебе не будет за меня стыдно. — Я понимаю, что ты не пойдешь в казино в этом костюме. — Вот и хорошо.

Дэйл перебросил через руку свой светлый плащ, и мужчины направились к выходу. За стеклянной перегородкой, почти полностью залепленной квадратными листками бумаги, суетился Энди Брендон. — Шеф, а вы куда, уже уходите? — Да, Брендон. Счастливо тебе оставаться, счастливой тебе службы. — А вам, шеф, спокойной ночи. И вам, специальный агент, тоже всего хорошего. — Спасибо, Энди.

Едва только хлопнула дверь за шерифом и специальным агентом, Энди Брендон вновь принялся раскладывать многочисленные бумажки, скопившиеся на столе Люси.

Его взгляд наткнулся на небольшой листок. Он по почерку узнал, что записка была написана рукой Люси. Вверху был телефонный номер, а в центре написано: «Я буду находиться по этому телефонному номеру». Брендон страшно обрадовался, он решил сообщить Люси радостную новость. Энди вытащил из-под стекла маленький квадрат бумаги, аккуратно расправил его перед собой, разгладил и без того ровную бумажку, снял телефонную трубку и блаженно улыбнулся:

«Сейчас она узнает, сейчас я скажу ей все, что собирался сказать много раз. Сейчас смелости у меня хватит».

Брендон прижал трубку к уху и неторопливо набрал телефонный номер. — Алло, алло, — проговорил он когда услышал, что трубку сняли. — Женская клиника вас слушает. — Что? — не понял Энди,-мне нужна Люси, позовите ее, пожалуйста, к телефону. — Что? Кто? Люси? Извините, это женская клиника. Назовите номер палаты. — Не может быть! — воскликнул Брендон и испуганно бросил трубку на рычаги аппарата. — Люси в женской клинике… боже, боже. Люси в женской клинике…

В кафе Нормы в этот вечер почти не было посетителей. Джозеф в своей кожаной куртке сидел у стойки. Перед ним стоял кофейник, а на тарелке лежал кусок пирога.

Парень лениво жевал вишневый пирог. Его мысли вертелись вокруг отношений с Донной, вокруг всего того, что происходило с девушкой в последнее время. Он упорно искал разгадку странно изменившемуся поведению своей подруги. Джозеф пытался понять, почему она стала так холодна к нему, почему нервничает, почему избегает встреч. А ему хотелось сказать ей очень многое, ему хотелось признаться ей в своей любви.

Джозеф, вообще, после случившегося с Надин, стал куда осмотрительнее. Он боялся лишний раз обидеть Донну, продемонстрировать ей свою предрасположенность к Мэдлин. Он боялся, чтобы с Донной не случилось чего-либо подобного. — Да еще этот Гарольд Смит, — вспомнил Джозеф, — кто это такой? Я никак не могу понять: все время слышу о нем от Мэдлин, от Донны… Нужно будет разузнать поточнее.

Джозеф подлил и свою пустую чашку уже почти совсем остывший кофе. Он отхлебнул уже ставший почти безвкусным напиток и поморщился. — Я же знаю всех в Твин Пиксе, исколесил его вдоль и поперек на своем мотоцикле и никогда Гарольд Смит не попадался мне на глаза. Кто же это такой? — недоумевал Джозеф.

И этот момент прозвенел звоночек входной двери. В помещение кафе вошла Мэдлин.

Она сразу же заметила Джозефа и, может быть, даже слишком поспешно подошла к нему. Джозеф с удивлением посмотрел на девушку. Обычно в такое позднее время она никогда не выходила из дому, к тому же теперь на ней была довольно странная одежда: черное трико и теплая куртка. Было такое впечатление, что она собралась на лыжную прогулку.

«Но ведь снега нет, — подумал Джозеф. — Что за ерунда? Неужели опять девчонки что-то затеяли?»

Мэдлин очень старательно улыбнулась Джозефу и парень сразу понял, что она хочет от него что-то скрыть. — Привет, Джозеф, — крикнула Мэдлин. — Привет. Куда это ты собралась?

Но Мэдлин оставила его вопрос без ответа. — Пожалуйста, можно мне несколько чашек кофе?

Джозеф с недоумением посмотрел на Мэдлин. — Ты Донну сегодня не видела? — Нет, а ты? — Я? — Джозеф пожал плечами, — я думал ты видела,

В это время Норма подала Мэдлин три чашки горячего кофе. Мэдлин вынула из сумки небольшой термос и вылила туда все три чашки кофе. — Послушай, Мэдлин, зачем тебе столько кофе, да к тому же в термосе? — Это, — замялась Мэдлин, — для дяди Лиланда. — У вас что, нет кофеварки?

Но Мэдлин не схватилась за спасительную идею о том, что кофеварка сломалась. Она сказала проще: — У нас в доме кончился кофе.

И Джозефу, который уже приготовился к тому, чтобы словить Мэдлин на вранье, нечего было ей возразить. — И вообще, Джозеф, мне с тобой, честно говоря, некогда разговаривать, — Мэдлин заспешила к двери. — Постой, Мэдлин, куда? — Я должна идти. — Так куда ты должна идти? — Конечно же домой. Кофе остынет, а дядя не пьет остывший кофе. Так что до свидания, Джозеф, — Мэдлин быстро распахнула дверь и выскользнула на улицу.

Джозеф сообразил -здесь что-то не так. Он попробовал отогнать от себя навязчивые гнетущие мысли, но понял, что пирог теперь доедать ему не придется. Он резко поднялся, и не дожидаясь пока Норма подойдет к нему за расчетом, положил на стойку банкноту и бросился вслед за Мэдлин.

Ему казалось, что прошло всего несколько секунд с того времени как она вышла. Но улица была пуста. Он только увидел, как вдалеке мигнули огни какого-то фургона.

И Джозеф немного постоял, но потом, сообразив, вскочил на свой мотоцикл, резко запустил двигатель и помчался следом.

Фургон кафе Нормы остановился невдалеке от дома Гарольда Смита. Донна соскочила со ступеньки автомобиля и заспешила к крыльцу. Она увидела, как повернулись пластинки жалюзи, как из-за них выглянул Гарольд Смит. Она даже не стала стучать в дверь, потому что та послушно распахнулась прямо перед ней. Донна вошла в дом. — Добрый вечер, Гарольд. — Здравствуй, Донна, — удивился Гарольд, — что привело тебя в столь поздний час?

Донна немного смутилась. — Решила поговорить с тобой. — Со мной? Сейчас? Но ведь уже очень поздно. — Я хочу выполнить свое обещание. Ведь я собиралась тебе рассказать о своей жизни. — Да, я готов выслушать, Донна, проходи. Я помогу тебе раздеться.

Гарольд взял куртку Донны, аккуратно повесил ее на вешалку и указал на глубокое мягкое кресло.

Донна послушно села. Смит занял место за письменным столом и раскрыл тетрадь. Он несколько секунд возился с ручкой и наконец, посмотрел на Донну. — Ну что, начинай. Рассказывай.

Донна сцепила пальцы рук и обхватила колени. — Я не знаю с чего начать. — А ты говори всё, что тебе хочется. Я буду послушно записывать. — Говорить о чем-то тайном? Мне кажется, это самое главное, это то, чего ты ждешь. — Нет, Донна, ты можешь говорить обо всем, что тебя волнует или волновало. И не обязательно, чтобы события, о которых ты мне расскажешь или переживания, были тайными. Мне интересно все. — Хорошо, — Донна напряглась, собираясь с мыслями, — тогда слушай. Только пообещай, что кроме тебя об этом не узнает никто. — Конечно, конечно, что ты, Донна, клянусь, что никто больше об этом не узнает. Все будет храниться у меня. Если ты не знаешь с чего начать, тогда я запишу в своей тетради: «Донна пришла ко мне седьмого марта. Это наш второй сеанс». — Гарольд подчеркнул запись в тетради толстой жирной чертой.

Донна сосредоточенно думала. Она никак не могла решить, с чего начать свою исповедь. Наконец, словно стряхнув с себя оцепенение, Донна проговорила с улыбкой на губах: — Дорогой дневник.

Гарольд удивленно посмотрел на девушку. — Ничего, если я буду говорить о том, что случилось со мной давно? — Ничего-ничего, — кивнул головой и склонился над тетрадью Гарольд. — Мне было тогда лет тринадцать или четырнадцать, точно не помню. Да это, в принципе, и неважно. — Я записываю, говори. — Мы с Лорой Палмер одели на себя самые короткие и узкие юбки. Это Лора меня уговорила. Мы пришли с ней в «Дом-у-Дороги» на свидание с мальчиками. Их звали Джордж, Рик и Тим, — Донна как будто вспомнила о чем-то очень приятном и смешном, улыбнулась сама себе.

Гарольд оторвал взгляд от тетради и посмотрел на девушку. Но взгляд Донны казался отсутствующим. Парню показалось, что она настолько глубоко погрузилась в свои воспоминания, что вообще не видит ничего вокруг, а если и видит, то воспринимает совершенно в другом свете, чем он. — Парням было лет по двадцать, и они вели себя с нами очень мило.

Донна вытащила из своей сумочки сигареты, потом большую зажигалку, щелкнула ей, прикурила, неглубоко затянулась, выпустила дым и посмотрела на Гарольда, как бы проверяя, какое впечатление ее слова производят на парня. Ведь для нее основной задачей сегодняшнего вечера было усыпить бдительность Гарольда, сделать так, чтобы ее подруга Мэдлин могла войти в гостиную, открыть потайной шкаф и похитить дневник Лоры Палмер.

Пока, как казалось Донне, она прекрасно справляется со своей задачей: Гарольд был весь внимание и впитывал каждое произнесенное ей слово.

А в это время подруга Донны — Мэдлин сидела, притаившись в кустах, и бросала недовольные взгляды на завешанные окна Гарольда Смита. Она уже выпила две чашки кофе и ее начал пробирать холод. — Но, боже мой, сколько можно там сидеть! О чем можно говорить с этим Гарольдом? Я себе не представляю, — шептала Мэдлин потирая озябшие руки. — Неужели столько времени нужно, чтобы соблазнить парня? По-моему, это делается очень легко, или я ничего не понимаю в мужчинах. По-моему, на Донну каждый должен клюнуть. Правда, она слишком манерна, слишком любит себя представлять взрослой и опытной женщиной. Хотя… — Мэдлин задумалась, — наверное, Донна для Гарольда слишком худая. У нее прямо-таки торчат кости: колени, ключицы, локти. Я даже не представляю, что Джозеф нашел в ней?

Но тут же Мэдлин словила себя на мысли, что нехорошо так думать о подруге, вместе с которой они задумали совершить ограбление. Ее мысли тут же переключились с Донны на личность почти неизвестного ей Гарольда. — Неужели он такой холодный? Неужели он не понимает, что Донна, в общем-то -привлекательная девушка? Неужели он не бросится на нее? А может, этот Гарольд, какой-нибудь импотент и совсем холодный? — подумала Мэдлин. — Может, его вообще ничто не интересует кроме экзотических орхидей и дурацких записей и тетради? А что бы сделала я на месте Донны? -Мэдлин призадумалась и как-то сразу не смогла найти ответ. — А на ее месте находиться лучше, чем на моем. Там хоть тепло. И я бы с удовольствием променяла свое убежище под кустом, с которого сыплются капли дождя, даже ни душную и жаркую гостиную, даже на оранжерею. Если я еще посижу здесь полчаса, то обязательно схвачу воспаление легких, и доктору Хайверу придется меня лечить. Ну, Донна, что она там возится? Неужели так тяжело затянуть Гарольда куда-нибудь… — на слове «куда-нибудь» Мэдлин задумалась. — Куда можно затянуть Гарольда в его собственном доме? Ну, я бы, например, спровадила его в погреб за каким-нибудь старинным вином, сказала бы, что люблю старые вина. Он бы пошел в погреб, перебирал бы бутылки, залепленные сургучом, и в это время можно спокойненько вскрыть потайной шкаф, найти дневник Лоры, потом еще пококетничать с ним для виду минут десять-пятнадцать. А потом, сказав, что очень волнуются родители, уйти из его дома. А вообще-то, может, у этого Гарольда нет вовсе никакого винного погреба, может он пьет только лимонад. Тогда… — Мэдлин опять задумалась, — тогда…

Но здесь Мэдлин так и не додумалась, куда можно, кроме постели, отправить Гарольда. — А вообще-то, можно поступить и по-другому, — решила Мэдлин. — Не будет же он вечно сидеть и записывать бредни, которые выдумывает Донна? Выйдет же он когда-нибудь и в туалет. Тогда для надежности можно закрыть его там и украсть дневник. Не будет же он ломать дверь? Хотя, если он живет один, зачем ему защелка в туалете? — подумала Мэдлин и тут ее осенила догадка.-Какого черта вообще, я сижу в кустах. Если Донна выпроводит Гарольда из комнаты так, что сможет дать мне сигнал фонариком в окно, то почему сама она не может открыть тайник и вытащить дневник? Но потом Мэдлин пожалела Донну. — Все-таки мы с ней подруги и должны действовать заодно, сообща. Если рискует Донна, то должна рисковать и я. Вот это будет правильно, — и девушка принялась пристально следить за узкими полосками жалюзи на окнах дома Гарольда, из-за которых пробивался скупой свет желтой настольной лампы.

А задача Донны и в самом деле была не из легких. Гарольд оставался холодным. Казалось, он только слушает слова и не глядит на Донну, которая старалась, как могла. Она закидывала голову, выгибала спину. — И вот, Гарольд, мы с этими парнями почувствовали себя старше. Я не знаю, знакомо ли тебе такое чувство, но для девушки это очень важно, если с тобой обходятся так, как будто ты лет на пять старше, так, как будто ты равная среди парней… — Донна вновь затянулась сигаретой и посмотрела на Гарольда.

Тот в ответ лишь только кивнул головой и продолжал записывать. — Ты успеваешь писать? — поинтересовалась Донна. — Конечно, я пишу очень быстро, к тому же у меня есть своя система значков. — Так вот, Рик спросил, не хотим ли мы поехать на пикник. Я не знала, что ответить, я никогда не попадала в такие ситуации. А Лора, та сразу согласилась. И вместе с ней мне стало как-то смелее, я чувствовала, что ничего плохого не должно произойти — Лора обязательно выручит, если будет что не так. И я согласилась тоже. И знаешь, Гарольд, я не жалею об этом, — Донна посмотрела прямо в глаза парню.

Тот не отвел взгляда и даже не моргнул. Донна, чтобы как-то скрыть свое разочарование, вновь затянулась сигаретным дымом. — Но когда мы подошли к машине, — продолжала Донна, — страх вновь поднялся в моей душе. Я не знала что делать, я смотрела на Лору, хотела просить ее вернуться. Но спокойствие подруги передалось и мне. Я теперь уже боялась не ехать с парнями, я боялась одна остаться на дороге. У них был небольшой грузовичок, ну знаешь, такой — легковая машина с небольшим кузовом. Лора забралась в кузов, и мне ничего не оставалось, как залезть следом за ней.

Гарольд сосредоточенно записывал, и Донна поняла, что сидя в кресле, она ничего от него не добьется. И тогда девушка подумала, что если она будет прохаживаться по комнате, то заставит его обратить внимание не только на рассказ, но и на самое себя. — Представляешь, Гарольд, река… лес… ночь… полнолуние, шум ветра, шум воды, где-то кричат птицы…

Гарольд отложил на какое-то мгновение ручку, и Донна уже понадеялась, что он, наконец, взглянет на нее. Но Гарольд взял бокал с лимонадом, сделал большой глоток и вновь принялся записывать.

Донна обошла стол так, чтобы Гарольд ну никак уже не мог не заметить ее. Она уперлась одной рукой в бедро и качнулась. — Гарольд, там все было залито лунным светом. Ты просто не представляешь себе, какая это прелесть: ночь, лунный спет, большие крупные звезды. Гарольд, Лора начала танцевать. Это было чудесно. Да посмотри же, я сейчас покажу тебе, как Лора танцевала.

Донна взмахнула руками и несколько раз повернулась. Гарольд пожал плечами. — Нет, ты не представляешь себе, это было чудесно. Лора танцует, она качает бедрами, вот так, из стороны в сторону, — Донна сперва провела руками по бедрам, потом скрестила их на низу живота.

Гарольд, отложив ручку, как завороженный следил за Движениями Донны. И тут она поняла: нельзя сейчас смотреть в глаза парню, нужно делать вид, будто не замечаешь его, что ты перенеслась в тот далекий, наполовину вымышленный вечер. И Донна принялась лицедействовать дальше.

Лора качала бедрами, и Рик принялся хлопать в ладоши. Меня это почему-то злило, страшно злило то, как он хлопал в ладоши. Ведь хлопали не мне, но Лоре. А и не хотела быть хуже, чем она. Мне тоже хотелось быть такой же раскованной и непринужденной. Но я не Могла заставить себя поступить так же как Лора. И тогда и поняла, как это сделать. Я так, как будто это были самые привычные мои слова, предложила: «Давайте пойдём купаться голыми»… мы раздеваемся… — Донна полуприкрыла глаза и взялась руками за вырез блузки.

Казалось, она вот-вот сбросит ее с себя. Гарольд уже и не думал записывать. Он нервно крутил в руках бокал с недопитым лимонадом и пожирал глазами Донну. Та заметила это боковым зрением и как можно более томным голосом продолжала: — Мы с Лорой раздевались. Я знала, ребята смотрят на нас. Я чувствовала на себе их взгляды, чувствовала, как они касаются своими взглядами наших тел, залитых лунным светом и отблесками костра. Мы раздевались — я и Лора — медленно-медленно, — Донна слегка потянула вырез блузки вниз, — все было как во сне, прямо как сейчас, — Донна, полуприкрыв глаза, шептала. — И тут Лора начала целоваться с Джорджем, а мне ничего не оставалось, только, как пойти плавать, потому что я была одна, ко мне никто не подошел. Это так обидно, когда ты хочешь чтобы кто-то был рядом с тобой, кто-то подошел, обнял тебя, принялся целовать, а никто не подходит, — Донна резко запахнула вырез своей блузки и сделала шаг назад.

Она услышала, как звенит стекло бокала о зубы Гарольда. — И я плыву в темной воде и слышу на берегу смех Лоры, голоса парней. Мне хочется исчезнуть, убежать, уплыть, не знаю что еще. Но я остаюсь в воде, я не могу заставить себя отплыть далеко от берега, я все время надеюсь, что хоть кто-нибудь подойдет ко мне. Но я не могу заставить себя и подплыть к берегу, ведь я же не могу сделать первый шаг, не могу же я сама напроситься в чьи-то объятия. Я слышу смех Лоры, ее счастливый смех. Я слушаю смех и не замечаю, как ко мне подплывает Тим. Он берет меня за руку, его рука такая теплая в прохладной воде. Он целует мне руку, потом перебирает губами выше, выше, целует шею, щеки, лоб и, наконец, губы, — Донна застыла в напряжении, ее голова была высоко запрокинута, рот приоткрыт. — И Тим целует меня в губы, — Донна пальцами провела по своим полуоткрытым губам, — он целует меня в губы. Я до сих пор помню этот поцелуй, ощущаю его на своих губах.

Донна провела языком по и без того влажным губам. — Его губы были мягкими и сладкими. Я помню этот поцелуй, я просто ощущаю его, даже сейчас, он всегда со мной.

Донна с закрытыми глазами ждала, когда же Гарольд, наконец, поднимется из-за стола и подойдет к ней. Она принялась прерывисто дышать и наконец, не дождавшись Гарольда, произнесла: — Мое сердце билось так, что готово было выпрыгнуть из груди, — девушка приложила ладонь к сердцу и как бы прислушалась к его биению. — Оно билось сильно-сильно, вот так. Мне казалось, его биение слышно всем, и я не стеснялась этого, потому что мне было хорошо. Было хорошо Лоре, мне, Тиму.

Тим что-то говорил мне, но я не слышала его слов, слышала только интонацию.

На глазах Донны блеснули слезы, она, наверное, перестаралась. Воспоминания, и в самом деле, подействовали на девушку больше чем на Гарольда.

Парень смотрел на блестящие глаза Донны. Казалось, он вот-вот встанет и подойдет к ней. Но он не встал и не подошел. Он все так же сжимал в пальцах бокал с лимонадом.

И тогда Донна прошептала:

Вот так. Больше этого парня я никогда не встречали, но поцелуй запомнила. Навсегда.

Как бы сбросив с себя оцепенение, Донна встряхнула головой и опустилась на диван. Она виновато взглянула на парня и промолвила: — Ну вот, собственно, и все, Гарольд, это все, что я хотела рассказать тебе сегодня.

Парень задумался. Он отложил в сторону ручку и посмотрел прямо в глаза девушки.