Творчество Сталкеров (книга 3)

"Greg Complein"
Точка отправления

Военная служба всегда содержала некую долю маразма. Даже на войне, когда мораль ясна, занять подчинённых есть чем, и все силы направлены на победу - находился некто в верхах командования, вносивший в будни воинов волну идиотизма, и продвигающий на вершину служебной лестницы подобных себе. Кульминацией, в которой прихоти высших командиров входят в свой апогей, и больше, чем обычно портят жизнь обычному служаке становятся всевозможные проверки по самым разным поводам – от итоговых за полугодия, до экстренных в связи с происшествиями, или же просто внезапных. Большинство командиров, узнавших, что «едет ревизор», впадает в состояние скрытой истерики, которая выплёскивается на подчинённых порой ещё большими несуразностями, чем их ожидают при ревизии.

Капитан Глазов ко всем проверкам относился трепетно, и, каждый раз перед прибытием высших чинов хладнокровно продумывал план подготовки, но под конец приготовлений случалось нечто, приводившее его в эту истерику. Но только так было раньше. Теперь по-другому. Теперь всё изменится, и вообще не будет ничего.

Глазов подошел к распахнутому окну и задумчиво глянул вниз. Снаружи ветхого здания НИИ Агропром было сыро и как-то мерзко, осень наступала своими холодными дождями, летели желтые листья… По мелким лужицам на растрескавшемся асфальте прошлёпал в курилку сменившийся караульный, кто-то из солдат на улице оживлённо спорил между собой, и по отдельным фразам стало ясно - одни доказывали другим, что пора включать ночное освещение.

- Скотина… Знал бы!... – сам себе сказал Глазов, - Давно бы на боевые списал…

Капитан прошелся по кабинету из угла в угол, нервно достал сигарету, но лишь проведя ей под носом по всей длине, смял, и отправил в пепельницу на подоконнике. Рядом с ней лежало личное дело «скотины», и «скотинина» же книга с карандашными пометками на разных страницах. Скотиной в этот раз оказался старший лейтенант Тарасенко, который и звание-то своё получил лишь благодаря научным успехам, но рвавшлся служить в погонах чуть ли не с детства. Глазов бессильно сжал кулаки, закрыл глаза на выдохе. «Какого же хрена тебе не сиделось-то?»- подумал он. Короче всё в пустую, скоро приедет комиссия из штаба, назначит нового командира на Агропром, а ему зарежут всю карьеру.

Оставалось немного времени, может его хватит понять, осознать, почему неглупый учёный, видавший уже, что Зона делает с авантюристами, выкинул такой фокус. Почему он ослушался приказа, всех наставлений, запретов и мер безопасности, и ушел в одиночку в Зону, да ещё и в глубину аномального поля? Самоубийство? Да, само собой это самоубийство, но тогда где предсмертная записка, где тело, зачем набрал с собой продуктов, боеприпасов? Бегство? Разумеется бегство, Глазов командир жесткий, даже деспотичный, от него многие хотели бы сбежать к другому начальнику. Но зачем бежать в аномалии, а не по проверенному пути, почему бы не взять с собой других недовольных, их точно хватает, зачем оставлять ценные для себя вещи? С ума сошел? А вот это как раз запросто, но вёл себя нормально, ухода спокойно сказал солдатам караула, что вернётся… Нет, нет, и ещё раз нет. Капитан и сам знал ответ, но не решался признать, потому, что ответ этот ясен и тем, кто через несколько часов лишит его должности.

Даже когда утомлённый после ночного караула, следопыт, рядовой Броцило, показывал одному ему видную, извилистую тропинку следов, уходившую между сверкающими искорками «электр», даже тогда Глазов всё понял. Ответ лежал в столе капитана. Это бред, этого не может быть, но Тарасенко всё-таки решился испытать своё кустарное изобретение. Сам не раз жаловался, что не может его настроить, что это только опытные прототипы, но решился. Чего он, Нобелевку захотел? Решил показательно сдохнуть со своим детищем в руках? Видимо всё сразу, и пропал на четыре дня, а скорее всего навсегда. Глазов достал из выдвижного ящика стола бытовой дозиметр «Бэлла», второй экземпляр, в который Тарасенко напихал какую-то самодельную электронику, и пытался при помощи четырёх цифр на экране определять приближение к аномалиям. До этого никто ничего такого не делал, опасные места искали, кидая болты, по оптическому искажению, по колебанию горячего воздуха и так далее…

Вспомнилось, как чётко видно «жарку» в прибор ночного видения в тёмное время суток. Но ещё не было универсального устройства вроде миноискателя, чтобы находить любые аномалии. Тарасенко предупреждал, что у него что-то не выходит с «каруселью» и какими-то другими аномалиями. Глазов не помнил уже с какими. Капитан положил «детектор» и открыл книгу, с которой злополучный старлей не расставался. Я.Скицин, «Диалектика гипотез о кристаллическом строении Вселенной». «Поглядим.» - подумал капитан. Незнакомый автор сыпал совершенно невообразимыми терминами. Некоторые строки этой бредятины были подчёркнуты карандашом, кое-где стояли восклицательные знаки, но понятнее от этого не становилось.

«Как же вы, блин на … посылаете?» - подумал Глазов. В дверь постучали. Вошел сержант, дежурный, доложил, что приближается звук автомашин, и удалился побыстрее с глаз долой. Глазов встал, одел берет, перед выходом из кабинета оглянулся, замер. Самодельный детектор Тарасенко, он положил в карман. Мало ли. От греха. Нечего им лишний раз его видеть.

Холодная, колкая морось усиливалась. Уже недалеко было слышно медленно приближающийся транспорт, осторожно крадущийся по вроде бы безопасной тропе. Сразу представилась головная машина, и выставленное метра на три вперед деревянное древко, с висящим на конце мешочком песка. Было сыро, древко наверное промокло. «Чтоб вы в «электру» угодили своей удочкой!»- Злорадно подумал Глазов, понимая, что эту аномалию в темноте хорошо видно, а самое начальство в головных машинах по Зоне не ездит.

Полковники… Начальники… Особист тоже, само собой. Психолог? Точно, психолог! Для видимости порядка и индивидуального подхода к работе с личным составом. Доклад капитана не дослушали. Видимо морось и впрямь холодная. Сразу прошли в здание НИИ, пить чай. Глазов, входя последним оглянулся на головную машину, стоявшую метрах в пятнадцати от входа. «Удочка» была на месте.

- Я тебя, Алёша давно знаю, и знаю, что палку ты перегибать умеешь– подполковник Романов, которого Глазов знал ещё с училища поставил стакан с чаем на стол. – Въедливый ты командир, а я уже предупреждал – ты допрыгаешься. Скорополительных решений принимать не будем, сначала разберёмся во всём, - снова глоток чая, печенье с джемом, - не в Раю служим все всё понимают, так что сейчас своими орёликами командуй, на нашу группу внимания не обращай.

«Есть! Понял! Так точно!» - думал Глазов, мысленно мешая эти любимые любым командиром слова со всеми известными ему матами. Раз сразу успокаивают, значит дело, видимо дрянь. Донесли уже, значит. И решение приняли. Надо только заверить, расставить точки над «ё».

Капитан Глазов ходил по Агропрому, проверял часовых. Для него это было нормой, но сейчас это делалось с одной целью – не мозолить глаза старшим командирам, и самому их не видеть. Третий час ночи… Группа работает. Прям, сразу после ужина принялись беседовать с бойцами, перечитывать рапорта, записи, доносы. С ним, Глазовым поговорили сразу, кратко, поверхностно, не задевая тонких чувств. Особист спросил показать прототип «детектора аномалий», и очень расстроился узнав, что капитан не знает, куда Тарасенко их положил.

- Ну, если вспомните, покажите обязательно! – бодрым голосом вещал немолодой офицер в штатском, - Весь контингент наслышан об этом изобретении.

Три-двадцать. В главном здании погасили свет, осталось только дежурное освещение по коридорам, и свет в кабинете начальника. Пока что в его кабинете. Значит почти все пошли спать. Глазов поднялся на третий этаж, постучался в свою канцелярию, тишина.

Приоткрыл дверь – никого. Просто свет не выключили уходя. На столе порядок, в столе тоже. Если б не знал – и не понял бы, что всю его документацию тщательно изучили. Из коридора послышались шаги по скрипучему полу, в дверь постучали. Глазов молча распахнул ее, в кабинет вошел его замполит, тоже капитан, сел на диванчик.

- Не спится?

- Иди ты, Дима, знаешь куда?! – отмахнулся Глазов.

- Понимаю. Похоже, Лёня, завтра и повезут тебя.

Алексей сел за свой стол, достал из-за сейфа опорожненную немного бутылку водки.

- Ты буш?- спросил он замполита.

- Нет, Клинтон! Конечно буш! – как-то невесело отозвался сослуживец. – Похоже меня на твоё место садят.

Капитаны выпили первую, закусили лежавшими на блюдце резаными яблоками.

- Чего говорили? – без особого любопытства спросил Глазов.

- Ничего конкретного. Так, в общем. Из-за двери слышал, что с тебя шкуру спустят за учёного. В самом деле, чего его было прессовать? Изучал бы свои микросхемы да аномалии. Там кое-кто из солдатиков на тебя постучал, короче вышло, что ты тиран, который чмырит всё положительное и высокое. Вот с Тарасом ты точно зря – он же дрищь по натуре, рано или поздно сломался бы.

- Ладно, дожили, сам, значит виноват, - буркнул Глазов, и снова налил водки, в этот раз побольше.

Разговор не клеился. Хотелось спать, всё на свете надоело. Так и не добив початую бутылку, офицеры разошлись. Капитан закинул ноги на стол, достал сигарету. Снова проведя ей под носом, смял её, и посмотрел на пепельницу, так и оставшуюся стоять на подоконнике. Сорить не хотелось, поэтому Глазов сунул её в карман. Место в кармане занимал «детектор». Глазов вынул его, повертел в руках, включил. Устройство пикнуло, на экране появилось четыре нуля. Экранчик, три кнопки, одна лампочка… Как этой пластмасской вообще можно искать аномалии, и ещё определять направление, силу, тип? На рабочем столе, как и у большинства начальников под стеклом располагалось обилие списков, графиков, и прочей подручной документации. Под ними лежал исписанный тетрадный листок, на котором Тарасенко кратко изложил правила пользования прибором. Алексей достал листок, который уже пробовал читать, но было некогда, и тогда мало что понял. Да, написано в общем доступно, понятнее, чем в книге. Практически всё просто, только запомни некоторые правила.

«Может не так это и сложно? Что я вообще теряю?»- подумал Глазов. Он встал, открыл металлический шкаф, стоявший рядом с сейфом для документации, погладил лежавший там автомат со сложенным прикладом. Потом достал с самой нижней полки бронежилет, проверил карманы и подсумки – всё было на местах. Задний подсумок – самый большой – был под завязку набит консервами…

- Товарищ капитан, вы без сопровождения? – окликнул его вслед один из солдат на КПП.

- Я вернусь. – не оборачиваясь, ответил Глазов, и включил ПНВ.

Пройдя метров сто, он включил детектор у одной из знакомых ему аномалий, прибор начал неровно пикать.

- Вот она ты, скотина! – Улыбнулся он, рассматривая появившиеся на экране цифры, в которых всё равно ничего не понял.- Ладно куда нам теперь?

Все офицеры, а так же состав ночного караула стояли в канцелярии. Романов изливал на них, и их предков подполковничью ярость. Ответить не решался никто. В момент одной из пауз в открытой двери появился дежурный:

- Товарищ подполковник, разрешите войти?

- Да. Что, нашёл своего начальника? – гаркнул Романов.

- Никак нет, товарищ подполковник, - даже не поведя бровью, ответил сержант – Разрешите доложить?! Только что вернулся старший лейтенант Тарасенко.