Творения

1

Жизнеописание св. Киприана, вскоре после мученической кончины Святителя, составлено было одним из ближайших к нему лиц, диаконом Понтием, который провел с ним целый год в заточении. Понтий писал собственно не биографию, а похвальное слово. Он живо представляет характеристические черты жизни и деятельности св. Киприана и ясно указывает на многие творения его, но все это – в описаниях, большею частию, общих. В подробности он не входит. Только страдания и смерть священномученика описаны им довольно полно. Тем не менее, однако же, жизнеописание это служит важнейшим источником сведений о св. Киприане, в том особенно отношении, что оно много помогает правильному размещению событий жизни святителя, известных из других источников, и определению подлинности большей части его творений. Другой, равно древний источник сведений о св. Киприане, относящихся, впрочем, только к его исповедничеству и мученичеству, составляют судебные записи, или проконсульские акты (acta proconsularia s. Cypriani episcopi et martyris), которыми пользовался и сам Понтий. Оба эти документа находятся в полных изданиях творений св. Киприана. Подробнейшие сведения о сем Отце почерпаются из его же собственных творений, особенно из писем, и из некоторых других источников.

На русском языке есть две биографии св. Киприана: в Христианском Чтении 1825 г. ч. XVII, и в Творен. св. Отцов в русск. перев. 1856 г., кн. 4.

Первая отличается прекрасным изложением, но в ней недостает хронологической верности и отчетливости; вторая составлена и полнее и отчетливее, но для читателей, которые захотят ознакомиться с самими творениями св. Киприана по переводу их в предлагаемом издании, не лишним считаем и здесь представить возможно полное жизнеописание этого святителя, с тою, между прочим, целию, чтобы, при изложении жизни его, указать время и обстоятельства происхождения всех несомненно подлинных его произведений.

2

Карфаген считают месторождением св. Киприана на том основании, что он имел собственную мызу близ Карфагена. См. у Понтия, гл. 13. Сам Киприан нигде не говорит определенно о месте рождения своего. О знатности происхождения его заключают из след. слов св. Августина: «изменились рыбари, изменились потом и весьма многие сенаторы, изменился Киприан, которого память теперь празднуем…». Aug. serm. 311, pag. 1232, edil. Benedict.

3

Hiегоn. Catalog. cap. 67.

4

Жизнь Киприана, до обращения его в христианство, была не безукоризненна, в нравственном отношении. Aug. loc. citat.

5

В письме к Донату. Ep. 1. Письма Киприана будем цитовать здесь по издан. Марана: S. Cypr. орр. ad manuscript. codices recognita et illustrata studio et labore Baluzii. Parisiis. 1724 an. Хронологич. порядок их укажем после.

6

Письм. к Донату.

7

Tertullian. de idolatria, cap. 22.

8

Письм. к Дон.

9

По всей вероятности, это был тот самый Цецилий, которого обратил в христианство Октавий, после знаменательного с ним прения, описанного Минуцием Феликсом.

10

Понт. гл. 2.

11

Понт. гл. 4.

12

В каком именно году Киприан был крещен, неизвестно, но несомненно, что в 249-м он быль епископом. Как ни скоро, по свидетельству Понтия (гл. 3), проходил он свящ. степени, но, как видно из слов того же жизнеописателя, не вдруг возведен был на высшую из них. Понтий сам характеризует его жизнь и занятия в пресвитерск. сане и еще прежде – в простом звании мирянина, след. нужно отделить года два или три на состояние его от крещения до возведения в епископы, и потому крещение его можно полагать в 247 или 246 году.

13

Понт. гл. 4.

14

Понт. гл. 3.

15

Основания для этого предположения следующие: а) ученым язычникам, обращавшимся в христианство, вменялось тогда в обязанность писать против язычества и тем, с одной стороны, свидетельствовать искренность собственной их веры и знание ее божественного учения, с другой – содействовать торжеству истины над заблуждениями; б) Понтий, говоря о последующих творениях св. Киприана, не упоминает об этом; в) в самом творении нет ничего такого, что указывало бы на позднейшее его происхождение.

К тому же времени, или, по крайней мере, не позднее пресвитерства Киприана, на подобных же основаниях, надобно относить и другое творение его – «три книги свидетельств против Иудеев».

16

Epist. LXVIII.

17

1 Тим. 3, 6. Прав. апост. 80

18

Это были пять пресвитеров, которые потом постоянно враждовали против св. Киприана, не смотря на его кротость и братское обращение с ними.

19

Понт. гл. 5.

20

Epist. XLV, LV, LXXII, LXXIII, et al.

21

Кипр. в книг. о падших.

22

Кипр. в кн. об одежде девственниц.

23

August. contr. Donatist de Baptismate, 111, 17. IV, 9.

24

Понт. гл. 5.

25

Epist. LXI, LXV.

26

Epist. XXIV.

27

Epist. XLIX.

28

Epist. LXII, LXVI. Что письм. 61, 62, 65 и 66 написаны в первое время епископства Киприана, это можно полагать на том основании, что в них нет указаний на гонения и расколы, какие, потом, возмущали Церк. карф. и среди которых прошла последующая жизнь св. Киприана. В одном только из них, именно в LXV, находят некоторое указание на раскол Новациана, потому что, осуждая поведение диакона, на которого жаловался Рогациан, св. Киприан замечает: «с этого начинают еретики зломыслящие и раскольники, думающие только о том, чтоб себе угодить, и старающиеся унизить предстоятеля высокомерием и надменностию своею», но указание это слишком общее и неопределенно, а принимая во внимание характер целого письма, с большею достоверностию можно относить его к началу епископства св. Киприана.

29

Так объясняет причину и цель этого гонения, в намерениях Божиих, сам св. Киприан. См. кн. о падш. Последующие события показывают, что цель такого страшного средства была достигнута, потому что, когда чрез несколько времени открылось новое гонение при Галле, то оно встречено было христианами гораздо с большим мужеством и твердостию, чем настоящее: тогда падшие в это гонение загладили вину свою исповедничеством и мученичеством.

30

Кн. о падш.

31

Epist. XIV, LV.

32

Понт. гл. 7.

33

Epist. IV.

34

Epist. XXIV.

35

Между падшими этого времени многие называются «либеллятиками» (libellatici). Ученые не одинаково объясняли род преступления этих падших, но вполне удовлетворительным представляется мнение тех, которые под именем либеллятиков разумеют христиан, покупавших у судей записки, в коих означалось, будто бы они приносили жертвы идолам и отреклись от Христа, хотя на самом деле этого и не было. См. у Map. Vita S. Cypr. pag. L–LIV.

36

В письме XIV Киприан, защищая свое удаление, между прочим говорит, что он и в удалении своем не оставлял, ни клира без совета, ни исповедников без увещания, ни изгнанников, когда нужно было, без обличения, ни всего братства без собеседования и побуждения к умилостивлению Бога, – что после, когда наступили мучения, он обращался с словом своим и к тем, которые уже были подвергаемы мучениям, и к тем, которые, находясь в темнице, ожидали мучений, – что он, по мере сил своих, письменно напоминал мученикам и исповедникам о заповедях Божиих, – что самому народу по возможности внушал точное соблюдение церковного благочиния, – что два раза писал клиру по случаю недостойного поведения падших, и пр. Говоря это, Киприан указывал на содержание 13-ти писем своих из уединения, которые он препровождал к римскому клиру. Но, сличая с этими указаниями содержание дошедших до нас писем его, писанных им в удалении, мы должны заключить, что некоторые из них утрачены. Полагают, что 13 означенных писем могут быть следующие: IV – к клиру карфагенскому, VIII – к мученикам и исповедникам, IX, X, XI, XII, XIII – о падших, LXXXI – к Сергию и Рогациану и друг., XXXVII – к клиру о помощи исповедникам, XXXVI – к нему же, о помощи бедным и странным, VII – к нему же об умилостивлении Бога молитвою, VI – к Рогациану и другим исповедникам, V – к клиру карфагенскому, о причине, замедляющей возвращение Святителя, и о некоторых других предметах. Но из этих, писем только IV, VIII, IX, X, XI, XII, XIII можно и должно относить к указанному времени, как это видно будет из самого содержания их, прочие же принадлежат другому времени. Письмо LXXXI, в котором ясно говорится о кончине Рогациана и Сергия (хотя между лицами, к коим оно надписывается, имена их стоят первыми) указывает на последующее гонение, когда скончались эти исповедники, именно на гонение при, Галле в 252-253 год. В письмах XXXVII, XXXVI. VII, VI, V, выражается надежда на близкий мир, Церкви; след. они писаны к концу. 250 год, Итак, из означенных тринадцати писем, мы имеем теперь только шесть, а семи не достает, и именно: к народу, об умилостивлении Бога, к изгнанникам, с обличением их, вероятно в самопроизвольном, возвращении и другие, содержание которых не обозначено в письме XIV.

37

Epist. V.

38

Epist. XIV, XX.

39

Epist. IV.

40

Epist. II.

41

Epist. III.

42

Письмо это послано было с карфагенским иподиаконом Кременцием, след. в подлинности его едва–ли можно было сомневаться Киприану.

43

Epist. VIII.

44

Известные пять пресвитеров.

45

Epist. IX.

46

Epist. XXII.

47

Epist. IX, X.

48

Epist. XL.

49

Так можно заключать из следующего места в X письме Киприана: «слышу, мужественные и любезные братия, что некоторые бессовестные люди осаждают вас и употребляют насилие против вашей совестливости» и пр.

50

Epist. IX, X, XI.

51

Epist. XII.

52

Epist. XIII.

53

Epist. XIV.

54

Epist. XVIII, XIX.

55

Письма эти не дошли до нас, но на содержание их указывается в письм. Кипр. XXII.

56

Epist. XVI.

57

Epist. XX, XXI.

58

Epist. XVII.

59

По всей вероятности, это один из тех пяти пресвитеров…

60

Epist. XXVII.

61

Epist. XXVIII.

62

Epist. XXII, XXV. О посвящении Сатура и Оптата св. Киприан извещает клир свой в письме XXIV, замечая при этом, что нужда заставила его посвятить означенные лица на степени церковные, потому что не с кем было отправить письмо в Рим (требовалось по обычаю переписываться чрез клириков), и что он ничего нового не сделал без клира своего, так как Сатур и Оптат еще прежде, с общего согласия, приближены были к клиру.

63

Epist. XXIX.

64

Epist. XXXI, XXX. В конце XXX письма, есть указание на такое письмо Киприана в Рим, в котором он предостерегает римский клир от некоего Привата. Так как в указанных нами письмах Киприана к римскому клиру нет такого предостережения, то явно, что письмо то утрачено. Что касается Привата, то, вероятно, это тот самый Приват, который, в последствии, открыто восстал против Киприана, соединившись с Фелициссимом, как увидим после.

65

Epist. XXVI.

66

Epist. XXXII.

67

Второе письмо (XIV) Киприана в Рим написано было, около июня 250 год. Следующие за тем события произошли в течение времени от июня до сентября, как это можно заключать вообще из самого хода дела и из некоторых частных обстоятельств, замечаемых в письмах, на прим. в письме XII, где указывается на приближение летних жаров, и под.

68

Epist. XXVI.

69

Epist. VII.

70

Epist. VI, V.

71

Epist. XXXVI.

72

Epist. XV.

73

Epist. XXXIII, XXXIV, XXXV.

74

Epist. XXXVIII, XXXIX. Последнее есть собственно не письмо, а обнародование отлучения главных раскольников от Церкви.

75

Epist. XL.

76

Об этих письмах упоминается в XLII письме.

77

Кн. о падших.

78

Vid. Epist. LII.

79

Ibid.

80

Epist. LXVII.

81

Epist. LV.

82

Epist. XLI.

83

Epist. XLII, XLIII, XLIV. Письмо 43 есть не более, как записка, вложенная в письмо. Посылая к Корнелию письмо на имя римских исповедников, Киприан предоставлял ему на волю передать или удержать его у себя, а так как неуместно было говорить об этом в главном письме к Корнелию, которое, конечно, имело быть читано и другими, то он приложил краткую записку, в которой и заключается распоряжение о письме к исповедникам.

84

Ep. XLVI, XLVII, L, LI.

85

Epist. XLV.

86

Epist. XLVIII.

87

Epist. XLIX.

88

Epist. LII.

89

Epist. LIII. Около этого же времени написано Кипр. письмо к Епиитету и народу ассуританскому, жаловавшимся на Фортунациана, который был прежде епископом у них, но во времена гонения принес жертву идолам и, не смотря на это, усиливался потом удержать епископство свое. Epist. LXIV.

90

Epist. LIX.

91

Epist. LV.

92

Epist. LVI.

93

Epist. III.

94

Epist. LVII.

95

Epist. LVIII.

96

Epist. LXXXI.

97

Понт. гл. 10.

98

Понт. гл. 10.

99

Epist. LX.

100

Epist. LXIX.

101

Epist. LXVII.

102

Epist. LXVIII.

103

Epist. LXX.

104

Epist. LXXI.

105

Epist. LXXII.

106

О том, что спор Стефана с некоторыми восточными епископами предшествовал спору его с Киприаном, см. у Маран. Vita S. Cypr. Cap. XXIX. pag. CVIII et ult.

107

Фирмилиан говорит, что он называл Киприана лжехристом, лжеапостолом, злым делателем, Epist. LXXII.

108

Таковы были пресвитеры – Дионисий и Филимон. Epist. LXXV.

109

Epist. LXIV.

110

Epist. LXXIII. См. Sententiae episcoporum LXXXVII de haereticis baptisan. dis, в Маран. изд., pag. 329.

111

Epist. LXXIV.

112

Epist. LXXVI.

113

Epist. LXXIV.

114

Sententiae episcop. LXXXVII.

115

Epist. LXXV.

116

Евсев. кн. 5, гл. 7.

117

Понт. гл. 14.

118

Известно, что вопрос о крещении еретиков решен всею Церковию на 2-м вселенском соборе, не принявшем вполне ни мнения Стефана, ни мнение Киприана, но постановившем одни еретиков крестить, при соединении их с Церковию, как наприм. евномиан, монтанистов, савеллиан и под., у которых не оставалось почти ничего христианского в учении, а других принимать чрез миропомазание.

119

Epist. LXIII.

120

Понт. гл. 11 . Acta proconsular. гл. 1 .

121

Epist. LXXII.

122

Epist. LXXVIII, LXXIX, LXXX.

123

Мыза эта продана была св. Киприаном, когда он был еще в состоянии оглашения, но каким-то образом возвращена ему снова. Понт. гл. 15.

124

Epist. LXXXII.

125

Epist. LXXXIII.

126

Понт. гл. 14.

127

Понт. гл. 15. Act. procons. гл. 2.

128

Понт. гл. 16, 17. Act. procons, гл. 3, 4.

129

Понт. гл. 18. Act. procons, гл. 5.

130

Act. procons, гл. 5.

131

у Мар. Vita S. Cypr. XXXIV, pag. CXXV.

1

Пуки сии носили у римлян пред консулами, проконсулами и преторами для означения их власти.

2

Первый из этих текстов находится в книге Сир. 7, 31; последний – Сир. 7, 32 и 33, а не у Соломона.

3

Была у древних пословица: кто всего желает тот все теряет (qui totum vult, totum perdit).

4

Еписк. Фабиана, скончавшегося мучеником.

5

Это – письмо клира римского к клиру карфагенскому, по случаю удаления святого Киприана, в котором римский клир тоном явной иронии хвалит поступок св. Киприана, а на самом деле высказывает горькие укоризны ему и как будто считает паству карфагенскую сиротствующею. Вот самый текст сего письма: От иподиакона Кременция, пришедшего к нам от вас, мы узнали, что благословенный папа Киприан по известным обстоятельствам скрылся. Хорошо же он сделал, лицо такое важное, и – в такое время, когда нам предстоит брань, которую попустил Бог в мире для борьбы с супостатом и слугами его, желая открыть брань сию пред Ангелами и человеками, дабы победитель получил венец, а побежденный подвергся объявленному нам приговору, когда нам, как предстоятелям и наместникам Пастыря, обязанным хранить стадо, если окажемся нерадивыми, угрожает опасность услышать то же, что сказано было нашим предшественникам, бывшим столь нерадивыми предстоятелями, – именно, что мы погибшего не взыскали, заблуждающего не обратили, не обязали сокрушенного, а между тем млеком их питались и волною их одевались (Иез. 34, 1-4). Да и Сам Господь, исполняя написанное в законе и пророках, так учит нас сему: «Аз есмь Пастырь добрый и душу свою полагаю за овцы; а наемник, … емуже не суть овцы своя, егда видит волка грядуща и оставляет овцы и бегает, и волк расхитит их» (Ин. 10, 11-12). А Симону говорит Он еще так: «Любиши ли Мя?» Тот отвечал: «Люблю. Глагола ему: паси овцы Моя» (Ин. 21, 16). Нам известно, что этими словами намекалось на тот поступок (Симона), когда он удалился (со двора архиерейского после отречения пред рабынею) (Мф. 26, 69-75), как сделали и прочие ученики.

Посему мы желаем, возлюбленнейшие братья, чтобы вы обрелись не наемниками, а добрыми пастырями, ибо вы знаете, что если не будете убеждать братьев наших стоять непоколебимо в вере, в таком случае весьма опасно, чтобы вконец не сокрушилось братство, безрассудно увлекающееся к идолопоклонству. И не словами только мы убеждаем вас к тому; нет, вы можете узнать от многих, которые к вам отправляются от нас, что мы все это, при помощи Божией, и делали и делаем, со всею заботливостию и при всех опасностях со стороны мира, страшась более Бога и мук вечных, нежели людей и кратковременного озлобления, не оставляя братьев и убеждая их твердо стоять в вере и быть готовыми идти вслед Господа. Мы даже возвращали некоторых с самого пути к тому, к чему они шли по принуждению. Церковь стоит в вере, хотя некоторые и уклонились по одному страху, потому ли, что они – лица важные, или потому, что их поразили угрозы людские. И таких людей, отделившихся от нас, мы не оставили; но чтобы они, оставленные нами, не сделались хуже, мы убеждали и убеждаем их принесть покаяние в ожидании, что они могут каким-либо образом получить отпущение от Того, Кто имеет власть даровать его. Итак, видите, братья, что и вам нужно делать то же самое, дабы и падшие, вразумляясь вашим убеждением, в случае нового преследования явились исповедниками и таким образом могли загладить прежний грех свой. Нужно исполнять вам и другие лежащие на вас обязанности, которые и мы вам передали, то есть: если бы впадшие в искушение сие начали смущаться такою слабостию и, раскаявшись в своем поступке, пожелали общения, то таковым всячески надобно помогать. И вдовы, и расслабленные, которые не могут подняться, и заключенные в темницах, и изгнанные из домов своих – все они непременно должны иметь, кто бы служил им. Также и оглашенные должны быть обнадежены в помощи в случае немощи их. А если бы, что особенно важно, тела мучеников и других оставались без погребения, то большая беда угрожает тем, на ком лежит это дело. Посему кем бы из вас и по какому бы случаю ни было сделано это дело, мы уверены, что он признан будет «добрым рабом», который, быв «верен в малом, поставлен будет» над десятью городами (Лк. 19, 17). Но дай Бог, подающий все уповающим на Него, чтобы мы все обрелись исполнителями таких дел.

«Приветствуют вас братья, находящиеся в узах, и вся Церковь, которая со своей стороны с величайшею заботою печется о всех призывающих имя Господа. Просим взаимно и вашей памяти о нас. Да будет вам известно, что Вассиан пришел к нам, и вместе с тем просим вас, имеющих ревность Божию, разослать по удобным случаям список с письма сего ко всем, кому можно, или напишите даже свое письмо, или отправьте нарочитого посла, чтобы все твердо и непоколебимо стояли в вере.

Желаем вам, возлюбленнейшие братья, всегда быть в добром здоровье».

6

Non pusillum vobis certamen cum hominibus, quoniam Deus praestat agonem. В нашем славянском тексте этот текст читается так: «еда мало вам есть труд даяти человеком, и како даете Господеви труд?»

7

Вот текст письма Калдония к Киприану.

Киприану и сопресвитерам, находящимся в Карфагене, Калдоний желает здоровая.

Обстоятельства времени требуют, чтобы мы не давали мира безрассудно. Но нельзя не писать к вам о тех, которые, принесши раз жертву, потом, будучи снова захвачены, подверглись изгнанию. Мне кажется, что они омыли прежнее преступление, когда, оставивши и имущество и дома и принеся покаяние, последовали Христу. Таковы верные: Феликс, который при Дециме исправлял должность пресвитера, близкий мне по узам (я весьма хорошо узнал того Феликса), Виктория, жена его, и Луций; они, подвергшись изгнанию, оставили свои имения, которые ныне взяты в казну. Такова и женщина по имени Бона: муж повел ее к принесению жертвы; но она – с сознанием, что в том неповинна и что жертву принесли те, которые держали ее руки, – начала спорить с ними: «Не я приносила, а вы», – и за то сама подверглась изгнанию. Все они просили мира, говоря: «Своим покаянием и всенародным исповеданием Христа мы возвратили себе потерянную прежде веру»; и, по моему мнению, они должны получить мир; но, не желая показаться самонадеянным, я предоставил их вашему усмотрению. Итак, если что-либо будет постановлено вами, по общему совету, напишите мне. Приветствуйте ваших, наши приветствуют вас. Желаю вам, возлюбленнейшие братья, всегда быть в добром здоровье.

8

Письмо исповедников к Киприану.

Все исповедники папе Киприану желают здоровья.

Знай, что всем тем, о которых тебе сообщено, как они вели себя после своего проступка, мы даровали мир. Пусть это чрез тебя сделается известным и другим епископам. Желаем тебе иметь мир со святыми мучениками. В присутствии от клира заклинателя и чтеца писал Лукиан.

9

Св. Киприан указывает здесь на предыдущее письмо свое к пресвитерам и диаконам римским, помещенное под № 14.

10

Письмо Целерина к Лукиану.

Целерин Лукиану желает здоровья.

Пиша это письмо к тебе, господин брат, я радовался и скорбел; радовался, услышав, что ты, будучи схвачен за имя Господа нашего Иисуса Христа, Спасителя нашего, исповедал имя Его пред владыками мира сего; скорбел – не получив от тебя ни одного письма с тех пор, как расстался с тобою. И ныне скорбь моя еще усугубилась от того, что ты, зная о намерении общего нашего брата Монтана прийти от тебя ко мне из темницы, не уведомил меня о своем здоровье, ни о том, что с тобою делается. Впрочем, это часто случается с рабами Божиими, особенно с исповедниками Христа. Я знаю – всякий из них, помышляя о венце небесном, не бывает уже внимателен ни к чему мирскому. И я сказал: быть может, ты забыл написать ко мне. Пусть же выскажется пред тобою и нижайший, если буду достоин так называться, брат твой Целерин. Когда и я был в такой же багрянице исповедничества, то помнил о давнишних братьях моих и письмами своими напоминал им, что и я и мои питаем и теперь прежнюю любовь к ним. Но, возлюбленнейший, – омоешься ли прежде оною святою кровию, пострадаешь ли за имя Господа нашего Иисуса Христа прежде, чем дойдет до тебя это письмо (а если оно застанет тебя в живых, то отвечай мне на него; – так да увенчает тебя Тот, Чье имя ты исповедал, а я верю, что если мы и не увидимся в сем мире, то обнимемся в будущем пред Христом), – прошу у господина, молись, да буду достоин и я увенчаться с вашим ликом. Знай, притом, что меня постигло несчастие: и потому день и ночь (один Бог ведает это), помышляя о прежней твоей любви, как будто ты присущ мне, прошу тебя: склонись на мое желание и поскорби со мною о смерти сестры моей, отпадшей от Христа в это гонение. Она, как это нам известно, принесла жертву и тем оскорбила Господа нашего. Дела ее суть виною, что я и в этот радостный праздник Пасхи день и ночь проливаю слезы и, покрытый власяницею и пеплом, в слезах проводил и провожу дни доныне, ожидая помощи от Господа нашего Иисуса Христа и содействия от тебя и тех господ моих, которые будут увенчаны: испроси у них для нее прощение в столь тяжком преступлении. Я вспомнил твою прежнюю любовь, по которой ты вместе со всеми скорбишь о сестрах наших, хорошо тебе известных, то есть о Нумерии и Кандиде, об отпущении им их греха должны заботиться мы – их братья. И я верю, что за покаяние их, за дела, совершенные ими для товарищей наших – изгнанников, от вас сюда пришедших, от которых ты и услышишь о делах их, верю, что Христос дарует им прощение, по просьбе вашей, Его мученики! Ибо я слышал, что и ты достиг до мученического служения. О, как ты счастлив! Ты получил, по желанию своему, то, о чем помышлял и во сне, ты желал быть посланным в темницу за имя Его, и это случилось ныне с тобою, по Писанию: даст ти Господь по сердцу твоему (Пс. 19, 5). И ныне ты соделался над нами Божиим первосвященником (это сознал сам достигший до такого служения). Итак, прошу тебя, господин, и умоляю Господом нашим Иисусом Христом, скажи о том и прочим товарищам твоим, твоим братьям, а моим господам, и проси их (кто бы из вас ни был первый увенчан) отпустить таковый грех тем сестрам нашим – Нумерии и Кандиде. Да, я всегда выговаривал, Бог мне свидетель, и самой Етекузе за то, что она откупалась подарками от приношения жертв и, как кажется, восходила только до места, называемого Триафата, и потом сходила оттуда: она, я знаю, не приносила жертв. Дело их уже заслушано, и предстоятели решили оставаться им на время так, как есть, пока не будет поставлен епископ. Но так как вы все отпущаете вашими святыми молитвами и молениями, на которые мы уповаем, потому что вы други и свидетели Христовы; то я прошу тебя, господин, возлюбленнейший Лукиан, помни обо мне и содействуй моей просьбе. Христос передал тебе оный святой венец не только за исповедание, но и за святость, в которой ты всегда пребывал, будучи примером и свидетелем святых. Предложи же об этом деле всем моим господам, твоим братьям – исповедникам, да получат они помощь от вас. При этом пусть будет известно тебе, господин брат, что не я один прошу за них, но просят и Статий и Севериан и все исповедники, от вас сюда пришедшие, к которым они сами выходили на пристань и помогали им в городе; они послужили шестидесяти пяти и даже доныне заботятся о всех, потому что все живут у них. Но я не должен более обременять святое сердце твое, зная, что ты охотно все сделаешь. Приветствуют тебя Макарий с сестрами своими, Корнелиею и Емеритою, которые радуются славному исповеданию твоему и всех братьев; также Сатурнин, который и сам боролся с диаволом и мужественно исповедал имя Христово, мужественно исповедал и там при истязании когтями, – и он усердно просит о том. Приветствуют тебя братья твои Калфурний и Мария и все святые братья. Знай, что написанное мною относится и к господам моим, твоим братьям, а потому благоволи, пожалуйста, прочитать и им это письмо.

Письмо Лукиана к Целерину.

Лукиан, господину Целерину, если буду достоин называться товарищ во Христе, желает здоровья.

Я получил, господин, возлюбленнейший брат, твое письмо, которым ты столько одолжил меня, что из-за этого одолжения я почти выходил из себя от радости, – я восхищался, читая это письмо, так давно желанное мною, в котором ты удостоил меня своим воспоминанием и где с такою благосклонностию и таким смирением говорил: «если буду достоин называться братом твоим» – братом человека, который со страхом исповедал имя Божие пред людьми самыми незначительными, тогда как ты, по изволению Божию, исповеданием не только устрашил самого великого змия, предтечу антихриста, но и победил оными речами и словами боготворными, которые, как я знаю, употребляют любители веры и ревнители учения Христова (радуюсь, что с ревностию упражняешься в этом учении). И вот, возлюбленнейший, которого должно считать уже между мучениками, ты благоволил одолжить нас своим письмом, в котором извещаешь о наших сестрах. О, если бы к воспоминанию о них не было поводом такое преступление, ими соделанное. Тогда, конечно, мы не проливали бы столько слез, как ныне. Тебе надлежало знать, что у нас сделано. Когда благословенный мученик Павел был еще в живых, он призвал меня и сказал: «Лукиан! перед Христом говорю тебе, если кто после моего отшествия будет просить у тебя мира, дай во имя мое», да и все, кого Господь удостоил отозвать во время такого бедствия, все мы общим письмом даровали мир всем. Итак, ты видишь, брат, что Павел заповедал мне свою часть и мы подумали о всех, мы, подвергшиеся тогда бедствию, когда приказано было, по повелению императора, умерщвлять нас голодом и жаждою и мы заключены были в двух комнатах, где нас томили голодом и жаждою. Огнь нашего мучения был так нестерпим, что никто не мог бы перенести его; но ныне мы достигли самой славы. И потому, возлюбленнейший брат, приветствуй Нумерию и Кандиду, да будут в мире, по заповеди Павла и прочих мучеников, именно: Басса – в каменоломне, Маппалика в пытке, Фортуниона. – в темнице, Павла – в истязании, Фортуны, Викторина, Виктора, Ирина, Кредулы, Ирины, Доната, Фирма, Венуста, Фрукта, Юлии, Марциала и Аристона, которые по изволению Божию умерщвлены в темнице голодом. (На днях услышите, что и мы будем их общниками, потому что ныне, когда я пишу к тебе это письмо, исполнилось восемь дней, как мы снова заключены, да и прежде сих осьми дней, в течение пяти дней, мы принимали понемногу хлеба и воды по кружке.) И посему, брат, прошу, когда Господь, как здесь, дарует мир самой Церкви, то, по заповеди Павла и нашему рассуждению, изложивши дело перед епископом и принесши исповедание, да имеют они мир, и не только они, но и те, которых ты знаешь как близких нашему сердцу. Приветствуют вас все мои товарищи. Вы приветствуйте исповедников Господних, которые там находятся с вами и которых ты поименовал в своем письме; в числе их есть и Сатурнин, товарищ мой, с его спутниками, и Махорий и Корнелия и Емерита, Калфурний и Мария, Сабина, Спесина и сестры Януария, Датива, Доната. Приветствуем Сатура, Вассиана и весь клир, Урания, Алексия, Квинтиана, Колонику с семейством и всех, имен которых я и не написал от усталости. Пусть они извинят меня в этом. Желаю здравствовать тебе, Алексию, Гетулику и сестрам. Приветствуют вас мои сестры Януария и София, которых поручаю вам.

11

Римский клир на письмо св. Киприана отвечал следующим письмом.

Папе Киприану пресвитеры и диаконы, находящиеся в Риме, желают здравия.

Прочитавши, возлюбленнейший брат, письмо твое, присланное чрез иподиакона Фортуната, мы поражены были двойною скорбию и смущены сугубою печалию оттого, что тебе не дают покоя среди толиких напастей гонения и что неумеренная наглость падших братий дошла даже до опасной дерзости в слове. Все это тяжело подействовало на нас и на душу нашу; но твоя твердость и употребляемая тобою, по евангельскому учению, строгость умеряет столь тяжелое бремя скорби нашей. Ибо и ты праведно обуздываешь непотребство некоторых и, увещевая к покаянию, показываешь законный путь спасения. Мы довольно изумлены были, узнавши, что некоторые дошли даже до того, что настоятельно и притом в такое неблагоприятное время, при столь тяжком и великом грехе и преступлении, не столько, просили, сколько требовали себе мира и даже говорили, что имеют уже этот мир на небесах. Если имеют, то зачем просят того, чем обладают? А если тем самым, что просят, доказывают, что они не имеют, то почему не подчиняются суду тех, у которых, по их мнению, должно просить мира, которого действительно они не имеют? Если, по их мнению, они имеют преимущество общения отъинуды, то пусть постараются сообразить оное с Евангелием, дабы чрез это окончательно утвердить таковое преимущество, если оно не разногласит с законом евангельским. Впрочем, каким образом может быть евангельское общение доставлено тем, что кажется постановленным вопреки евангельской истины? Всякое преимущество тогда только дает право на снисхождение (privilegium indulgentiae), когда оно не разногласит с тем, с кем ищут союза; и потому кто разногласит с Богом, ища союза с Ним, тот по необходимости теряет снисхождение и право на союз. Итак, пусть рассмотрят, чего они домогаются в этом деле. Если говорят, что иное постановлено Евангелием, а иное мучениками, то, приводя в несогласие мучеников с Евангелием, они подвергаются опасности с обеих сторон. Ибо и величие евангельское покажется униженным и ниспровергнутым, если его могло пересилить иное новое постановление, и славный венец исповедания будет совлечен с главы мучеников, если окажется, что они не получили его за сохранение Евангелия, чрез которое и становятся мученики: вот почему тот, кто чрез Евангелие старается получить имя мученика, особенно заботится о том, чтобы ничего не постановить вопреки Евангелия. Кроме того, мы хотели бы знать: если мученики ради того только и делаются мучениками, что, отказываясь от принесения жертв (идолам), удерживают мир с Церковию даже до пролития своей крови, боясь потерять спасение; если, побежденные страданиями от истязаний, они потеряют мир, то как же, думая, что сами лишились бы спасения, если бы участвовали в жертвоприношениях, они могут считать необходимым даровать это спасение тем, кои приносили жертвы? Не должны ли они, по отношению к другим, соблюдать тот же закон, какой для самих себя постановили? В этом деле мы замечаем, что сделанное ими для себя они обращают против себя самих. Ибо если мученики полагали, что должно давать таковым мир, то почему сами не дали его? Зачем почли нужным, как сами говорят, отсылать таковых к епископу? Повелевающий, чтобы сделано было что-нибудь, конечно, может и сам сделать повелеваемое. Но, как мы понимаем и как громко говорит самое дело, святейшие мученики думали, что ко всему должно прилагать меру и стыда и истины. Так как им многие наскучали, то, отсылая таковых к епископу, по своей скромности, они думали избежать дальнейшего беспокойства, и сами, не сообщаясь с ними, считали необходимым сохранить ненарушимую чистоту закона евангельского. Ты, впрочем, брат, по своей любви никогда не преставай обуздывать души падших и подавать врачевство заблуждающим в истине, хотя дух врачуемых больных обыкновенно и отвергает попечение. Свежа еще эта рана падших и только что начала превращаться в смертоносную язву. И потому мы уверены, что по прошествии известного времени они полюбят, что в отсрочке предложили им верное врачевство, если, впрочем, будут устранены те, кои вооружают их на собственную погибель и превратным наставлением заставляют их, вместо спасительного врачевства чрез отсрочки, требовать для себя губительного яда в поспешном общении. Ибо мы не верим, чтобы без стороннего внушения все они осмелились так нагло требовать себе мира. Мы знаем веру церкви Карфагенской, знаем порядок, знаем смирение. И потому мы удивились, узнавши, что падшие высказали на тебя кое-что жестокое в своем письме, тогда как из многих примеров взаимной расположенности между вами мы часто убеждались во взаимной между вами любви и привязанности. Итак, время им принесть покаяние в своем преступлении, доказать скорбь о падении своем, обнаружить кротость, явить смирение и умеренность, покорностию призвать на себя милость Божию и должным почтением к священнику Божию низвести на себя Божественное милосердие. О, гораздо лучше поступили бы они, написав письмо так, чтобы верующие, в своих молитвах за них, находили помощь в их смирении! Ибо легче получить то, о чем просят, когда тот, за кого просят, сам достоин получить просимое. Что же касается до Привата Ламбезитанского, то ты хорошо сделал, известивши нас о столь важном деле. Всем нам следует пещись о теле целой Церкви, члены которой размещены по разным провинциям. Впрочем, и прежде твоего письма от нас не могло сокрыться лукавство хитрого человека. Ибо когда прежде сего приходил один из его непотребной свиты, именно знаменоносец Привата Футур, – и старался лестью вымануть у нас общительные письма; то мы узнали, кто он, и писем, которых он желал, не дали. Желаем тебе здравствовать о Господе.

12

Письмо римских исповедников к Киприану: Цецилию Киприану, епископу Церкви карфагенской – Моисей и Максим пресвитеры и Никострат и Руфин диаконы и прочие исповедники, пребывающие в истинной вере в Бога Отца и Сына Его Иисуса Христа Господа нашего и в Духа Святого, желают здоровья. – Среди различных и многообразных скорбей, собрат, причиняемых нам настоящими падениями многих братьев почти во всей вселенной, особенное утешение доставило нам полученное от тебя письмо: оно воодушевило нас, оно облегчило страдания болезнующего духа. Отсюда мы можем уже уразуметь, что благодать Божественного провидения, может быть, для того и хотела удерживать нас столь долго заключенными в темничные узы, чтобы наставленные и сильнее одушевленные письмом твоим мы могли с большею охотою стремиться к предназначенному венцу. Ибо твое письмо обрадовало нас так, как во время непогоды вёдро, и в бурном море желанная тишина, и в трудах покой, и в опасностях и болезнях здравие, и в густой тьме ясный и блистающий свет. Итак, мы впивали в себя это письмо жаждущим духом, мы вкушали его алчущим сердцем, так что радуемся, будучи достаточно насыщены и напоены к борьбе с врагом. Господь наградит тебя за такую любовь твою и явит надлежащий плод этого столь доброго дела. Ибо не менее достоин награды венца тот, кто поощрял, как и тот, кто претерпел; не менее достоин похвалы научивший, как и сделавший; не меньше должен быть почтен увещевавший, как и сражавшийся. Да, иногда высшая степень славы принадлежит настаивавшему, нежели тому, кто показал себя достойным учеником; ибо этот, может быть, не имел бы того, что произвел, если бы тот не научил. Итак, мы получили, опять скажем, брат Киприан, великую радость, великое утешение, великое облегчение особенно от того, что ты славных мучеников, – не скажем – смерти, но бессмертия, почтил славными и достойными похвалами. Ибо таковые кончины и надлежало почтить такими речами, чтобы слова в рассказе соответствовали делам. Твое письмо представило нам эти славные победы мучеников, и мы некоторым образом проводили их очами нашими на небо, созерцали их находящимися уже между Ангелами и властями и господствами небесными. Даже Господа, по обещанию свидетельствующего о них пред Отцем, мы как будто слышали своими ушами. Вот что ежедневно окрыляет наш дух и возбуждает к достижению толикой чести. Ибо что могло быть славнее, что счастливее для человека, как достигнуть, по Божественному удостоению, того, чтобы между самими мучителями, в самой смерти исповедовать Господа Бога, – чтобы среди разнообразных жестокостей мирской власти, среди изысканных мучений, даже при измученном, израненном и изможденном теле, хотя отходящим, но способным духом исповедовать Христа Сына Божия? Что могло быть славнее и блаженнее, как, оставив мир, стремиться на небо, оставив людей, стать между Ангелами, разорвав все временные препятствия, явиться уже свободным пред лицем Божиим, – без всякого замедления достигать Царствия Небесного, – сделаться общником страданий со Христом в имени Христовом, – по Божественному удостоению Судии своего сделаться судьею, представить незапятнанную совесть в исповедании имени, не повиноваться человеческим и святотатственным законам вопреки веры, свидетельствовать всенародную истину, умирая, попирать самую смерть, которая для всех служит предметом страха, чрез самую смерть достигать бессмертия, – израненному и изможденному всеми орудиями жестокости самими мучениями препобедить мучения, – противоборствовать силою души всем болезням растерзанного тела, – не страшиться пролития своей крови, – начать любить самую казнь смертную и считать вредом для своей жизни остаться в живых? К этой брани, как бы некоею трубою Евангелия Своего, возбуждает нас Господь, говоря: «иже любит отца, или матерь паче Мене, несть Мене достоин; и иже любит сына, или дщерь паче Мене, несть Мене достоин; и иже не приимет креста своего, и в след Мене грядет, несть Мене достоин» (Мф. 10, 57-58). И опять: «блажени изгнани правды ради: яко тех есть Царство небесное. Блажени есте, егда поносят вам, и ижденут, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще Мене ради. Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех: тако бо изгнаша пророки, иже прежде вас» (Мф. 5, 10-12). И еще: «и пред владыки же и цари ведени будете Мене ради. Предаст же брат брата на смерть, и отец чадо: претерпевый же до конца, той спасен будет» (Мф. 10, 18 и 21-22). «Побеждающему дам сести со Мною на престоле Моем, якоже и Аз победих, и седох со Отцем Моим на престоле Его» (Апок. 3, 21). И Апостол говорит: «кто ны разлучит от любве Божия: скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или мечь? якоже есть писано: яко Тебе ради умерщвляеми есмы весь день; вменихомся якоже овцы заколения. Но во всех сих препобеждаем за возлюбльшаго ны» (Рим. 8, 35-37). Перечитывая эти и подобные сим места евангельские и ощущая, что Божественными словами, как бы факелами, воспламеняется у нас вера, мы не только уже не страшимся врагов истины, но и вызываем их; самою неуступчивостию своею мы уже победили врагов веры и обратили в ничто нечестивые, противные истине законы. И если мы еще не пролили нашей крови, а готовы пролить, то никто да не считает милостию этого замедления нашего отшествия: оно вредит нам, оно полагает препятствие славе, удаляет от нас небо, препятствует славному созерцанию лица Божия. В такой брани, где ратует вера, истинную милость составляет то, чтобы не замедлить смерти мучеников. Итак, моли, возлюбленнейший Киприан, чтобы Господь Своею благодатию каждого из нас во все дни более и более, чаще и охотнее, вооружал, просвещал, укреплял силами своего могущества и, как отличный военачальник воинов своих, которых Он даже доселе упражнял и испытывал в лагере темничном, вывел уже на поле предположенного сражения! Да подаст Он нам оружие Божественное, те стрелы, которые не знают поражения, броню правды, которая никогда не расторгается, щит веры, который не может быть пробитым, шлем спасения, который не может испортиться, и меч духовный, который не обык ломаться. Ибо кому более мы можем препоручить молиться за нас, как не столь славному епископу? Предназначенные к жертве, у кого должны просить помощи, как не у священника? Еще мы радуемся, что ты по своей обязанности, хотя обстоятельствами времени и был отлучен от братьев, однако ж не был далек от них: письмами своими ты часто укреплял исповедников, праведным подавал от своих трудов необходимое пособие, всегда и во всем являлся присутствующим и ни в одной части своей должности не уподоблялся беглецу. Но мы не можем умолчать, не можем не свидетельствовать громко о том, что сильнее возбудило в нас большую радость: это то, что ты, по здравому рассуждению, как мы замечаем, достойно обличал тех, которые, забыв о своих преступлениях, поспешно и торопливо, в твое отсутствие, исторгли мир у пресвитеров, обличил и пресвитеров, которые, не уважив Евангелия, с непростительною легкостию отдали святыню Господню псам и бисер свиниям, тогда как великое преступление, произведшее почти во всей вселенной невероятное опустошение, надлежало, как сам пишешь, подвергнуть осторожному и осмотрительному рассмотрению, при совещании со всеми епископами, пресвитерами, диаконами, исповедниками и даже, как в твоих письмах и сам свидетельствуешь, в присутствии мирян. Ибо не пренебрегается ли Божественное слово, когда столь легко даруется прощение согрешающим? В самом деле, надобно укреплять души их и питать до времени их зрелости, показывая им из Свящ. Писаний, сколь великий и чрезвычайный грех они совершили. Пусть их не одушевляет то, что их много; но то самое, что их много, более да удерживает их. Обыкновенно, на уменьшение важности преступления нисколько не имеет влияния огромное число, а раскаяние, скромность, терпение, благочиние, смирение и покорность, ожидание суда других о себе и подчинение себя чужому мнению. Вот чем доказывается покаяние! Вот чем на рану наводится рубец! Вот что восстановляет и поднимает развалины ниспроверженного духа, – что погашает и уничтожает горячий пар преступлений в колеблющихся! Врач не дает того, что прилично телам здоровым: иначе неблаговременная пища не укротит бури расстроенного здоровья, а увеличит ее, и то, что ранее могло быть ослаблено постом, чрез нетерпение будет надолго усилено неудобосваримою пищею. Итак, руки, оскверненные нечистым жертвоприношением, должны быть омыты добрыми делами, и уста, оскверненные нечестивою пищею, должны быть очищены словами истинного покаяния, и в тайнах сердца верующего должен быть обновлен и освящен дух. Частые стоны да слышатся у кающихся. Не единожды, но многократно да изливаются искренние слезы из очей, дабы те самые очи, которые согрешили, взирая на идолов, загладили умилостивляющими Бога рыданиями эти непозволительные действия. В болезни необходимо терпение. Слабые борются со своею болезнию и тогда только уповают на выздоровление, когда терпением превозмогут боль. Ибо неверен рубец, скоро с поспешностию наведенный врачом, и ни в каком случае не будет излечения, если лекартва не будут подаваемы с рассчитанною медленностию. Скоро опять пламя превращается в пожар, если не уничтожится весь огонь даже до последней искры. И потому да знают подобные люди, что самая медленность служит более им в пользу и что необходимыми отсрочками преподаются им вернейшие врачевания. Да и зачем же подвергаться заключению в мрачной темнице чрез исповедание Христа, если можно отрицаться Его без опасности для веры? Зачем за имя Божие связуются множеством цепей, если не находятся вне общения с Церковию те, кои не устояли в исповедании Бога? Зачем мученики полагают славные души, если оставившие веру не чувствуют великости опасностей и проступков своих! Если они предпочитают излишнее нетерпение и с нетерпимою поспешностию домогаются общения, то напрасно дерзкими и необузданными устами изрыгают жалобные и ненавистные, ничего не значащие против истины хулы. Они могли по праву удерживать то, что теперь по своей воле желают приобресть, вынужденные необходимостию. Вера, которая могла исповедать Христа, могла быть и удержана Христом в общении. Желаем тебе, блаженнейший и славнейший папа, всегда здравствовать о Господе и помнить о нас.

13

В ответ на сие письмо Калдоний с товарищами писал к Киприану:

Калдоний с товарищами Геркуланом и Виктором, также с пресвитерами Рогацианом и Нумидиком, Киприану желает здоровья.

Мы отлучили от общения Фелициссима и Авгенда, также Репоста, что из изгнанников, Ирину Ругилийскую и Павлу портниху, – о чем ты должен был знать из моей приписки. Еще мы отлучили Софрония и – тоже из изгнанников – Солиасса, погонщика мулов.

14

Письмо Корнелия к Киприану об обращении исповедников: Корнелий брату Киприану желает здоровья. Сколько беспокоились мы и скорбели о тех исповедниках, кои были обольщены, чуть не захвачены и отчуждены от Церкви коварством и злобою человека хитрого и состарившегося в лукавстве; столько возрадовались и возблагодарили Бога всемогущего и Христа Господа нашего, когда те, познавши свое заблуждение и уразумевши ядоносную хитрость человека злобного, действовавшего подобно змию, возвратились в простоте воли, как сами сердечно сознаются, в Церковь, из которой вышли. Прежде некоторые из братьев наших, засвидетельствованные в вере, любящие мер и желающие единства, извещали нас о надменности одних, слабодушии других, – впрочем, не с такою достоверностию, чтобы можно было нам поверить совершенной в тех и других перемене. Поэтому, когда потом Урбан и Сидоний – исповедники пришли к нашим сопресвитерам, утверждая, что Максим исповедник и пресвитер желает также возвратиться вместе с ними в Церковь, то, чтобы не поверить им безрассудно, так как прежде многое вышло за их подписью (о чем и тебе известно от наших соепископов и из моих писем), – мы захотели из собственных их уст, при личном их признании, выслушать то, что передавали они нам чрез посланных своих. Явившись и будучи от пресвитеров допрошены о поступках своих и особенно о том, отчего в последнее время не раз ко всем церквам были от их имени рассылаемы письма, исполненные клевет и злоречий, произведшие возмущение во всех почти церквах, – они уверяли, что были обмануты и вовсе не знали содержания тех писем, что только по коварному обольщению увлеклись в раскол и соделались виновниками ереси, допустивши возложить руки на Новациана, как бы на епископа. Когда за это и за все прочее сделан им выговор, они стали просить, чтобы все было прощено и предано забвению. По передаче мне всего дела я заблагорассудил собрать пресвитеров (при чем находилось и пять епископов, которые и теперь налицо), дабы, составивши собор, общим согласием определить: что должно наблюдать в отношении тех лиц? А чтобы ты лучше мог знать и общее побуждение к тому, и порознь мнение каждого, мы рассудили сообщить вам к сведению свои мнения, которые ты можешь прочесть в приложении. Когда это было сделано, в собрание пресвитеров явились Максим, Урбан, Сидоний, Макарий и очень многие из братьев, бывших с ними в союзе, и усильно умолили предать все прошедшее забвению, не поминать более о том, как будто ничего не было ими ни сделано, ни сказано, чтобы по взаимном полном прощении они представили уже Богу сердце нескверное и чистое, следуя гласу евангельскому, который нарицает блаженными чистых сердцем, потому что они Бога узрят (Мф. 5, 8). Затем, как следовало, все это надлежало сообщить народу, дабы все знали о присоединении к Церкви тех самых, которых столь долго с соболезнованием видели заблудшими и потерянными. Узнавши их расположение, братство стеклось в великом числе. Все единогласно воссылали благодарение Богу, выражая сердечно радость слезами, обнимая обратившихся, как бы освобожденных недавно от темничного наказания. Приведу их собственные слова: «Мы, – говорили они, – знаем Корнелия епископа святейшей кафолической Церкви, избранного Богом всемогущим и Христом – Господом нашим. Признаемся в своем заблуждении. Мы пострадали от обмана. Мы обольщены были коварным суесловием вероломства. Но хотя, по-видимому, мы и возымели некоторое общение с человеком – еретиком и раскольником, однако вся мысль наша всегда всецело была в Церкви. Мы знаем, что один есть Бог и один есть Христос Господь, Которого мы исповедали, один Дух Святой и один должен быть епископ в кафолической Церкви». Кого не тронуло бы такое открытое расположение их подтвердить, по водворении в Церкви, то, что они исповедали пред мирскою властию? Поэтому мы приказали пресвитеру Максиму занять свое место. Прочих также приняли огромным большинством народного мнения, предоставивши все прочее Богу всемогущему, во власти Коего все держится. И в тот же час, в то же мгновение, написавши тебе об этом, возлюбленнейший брат, я немедленно отпустил к вам аколуфа Никифора, имевшего отправиться в море, дабы ты без всякого замедления, как бы лично находясь среди здешнего клира и среди оного собрания народного, принес благодарение Богу всемогущему и Христу Господу нашему. Мы думаем – даже за верное полагаем, – что и прочие, которые поддались тому же заблуждению, скоро возвратятся к Церкви, видя главных своих деятелей в общении с нами. Мне кажется – тебе следует, возлюбленнейший брат, послать это письмо и по прочим церквам, дабы все знали, что обман и предательство этого рассольника и еретика со дня на день упраздняется. Будь здоров, возлюбленнейший брат!

15

Письмо Максима и прочих исповедников к Киприану, о своем обращении, следующее: Брату Киприану Максим, Урбан, Сидоний и Макарий желают здоровья. Мы уверены, возлюбленнейший брат, что и ты с равным сочувствием порадовался вместе с нами о том, что мы, посоветовавшись между собою и промышляя более о пользе Церкви и мире, все прочее оставив без внимания и предоставив суду Божию, заключили мир с Корнелием, нашим епископом, а равно и с целым клиром. А из этого нашего письма ты должен наивернее узнать, что это учинено к радости всей Церкви и с выражением всеобщей любви. Желаем тебе, возлюбленнейший брат, на многие годы пребывать в добром здоровье.

16

Св. Киприан имеет здесь в виду следующее письмо к нему Корнелия о кознях Новациана с его соумышленниками: «Корнелий брату Киприану желает здоровья. – Чтобы вполне заслужить неизбежное наказание, этот преступный человек, будучи ниспровержен силою Божиею, – когда Максим, Лонгин и Махей были оттуда изгнаны, восстал снова; и я думаю, что уже пришли туда Никострат, Новат, Еварист, Прим и Дионисий, как я высказал в прежнем письме к тебе, посланном чрез исповедника Авгенда. Итак, смотрите – пусть все наши соепископы и братья знают, что Никострат, виновный во многих преступлениях, не только у своей покровительницы по плоти, у которой был поверенным в делах, произвел обман и хищения, но даже – что блюдется к его вечному наказанию – похитил немало и церковного достояния; – а Еварист был виновником раскола, и преемником ему у народа, которым прежде управлял, вместо него Зет сделан епископом. В своей злобе и ненасытном лукавстве Новациан произвел здесь дела, гораздо большие и важнейшие тех, какие он там всегда совершал между своими. Знай, каких вождей и заступников имеет постоянно при себе этот раскольник и еретик. Желаю тебе, возлюбленнейший брат, всегда здравствовать».

17

Libellis

18

См. 13-е письмо.

19

Полный текст письма, из которого приведены здесь слова, следующий: Киприану папе римские пресвитеры и диаконы желают здоровья. Хотя дух, вполне сознающий себя, полагающийся на силу евангельского учения и соделавшийся верным для себя свидетелем Божественных повелений, обыкновенно, довольствуясь одним судом Божиим, не нуждается в посторонних похвалах и не боится обвинений; однако сугубой похвалы достойны те, которые и зная, что совесть подсудима одному Богу, желают, чтобы действия их были одобрены их братьями. Неудивительно, брат Киприан, что ты поступаешь так, ты, который по своей скромности и врожденному искусству захотел найти в нас не столько судей своих предприятий, сколько участников, чтобы и нам вместе с тобою обрести похвалу в делах твоих, чрез одобрение их, сделаться причастными твоих благих советов подтверждением таковых. Ибо всех нас почтут действующими заодно в том, в чем заметят совершенное наше согласие относительно постановлений и благочиния. А что наиболее прилично во время мира и необходимо при вражеских нападениях, как не сохранять надлежащую строгость Божественного благочиния? Тот, кто ослабит ее, необходимо будет всегда блуждать при непостоянном течении обстоятельств, будет влаяться туда и сюда при разнообразном и неверном множестве трудностей и, как бы выпустив из рук кормило советов, разобьет спасительный корабль Церкви о скалы. И потому очевидно, что мы будем содействовать спасению Церкви только тогда, когда будем отражать противодействующих ему, как противные волны, сохраняя правила благочиния, как некое спасительное кормило во время бури. Представленное соображение не теперь нами выдумано и эти средства против нечестивых не нечаянно у нас явились: издревле известны наша твердость, наша вера и наши правила. Апостол не произнес бы о нас следующей похвалы: «яко вера ваша возвещается во всем мире» (Рим. 1, 8), если бы вера не была корнем нашей твердости еще с тех времен; явиться же недостойным такой похвалы и славы – величайшее преступление. Ибо меньше бесчестия – никогда не быть всенародно похвалену, чем упасть с высоты похвалы; меньше порока – не удостоиться доброго свидетельства, чем потерять славу добрых отзывов; меньше значит не быть прославлену за добродетели и остаться в неизвестности, без похвалы, ежели, соделавшись отступником от веры, погубить собственную похвалу: то, что произносится в похвалу кому-либо, обращается в величайшее для него бесчестие, если оно не будет постоянно и заботливо сохраняемо. Справедливость наших слов подтверждает предыдущее письмо наше: там во всей ясности мы изложили вам свое мнение не только относительно показавших себя неверными чрез непозволительное публичное признание нечестивых откупных записок, которыми они думали избегнуть раскинутых сетей диавола и которыми, между тем, засвидетельствовали виновность свою столько же, как если бы сами приступили к нечестивым жертвенникам; так и относительно тех, которые, сами будучи в отсутствии, поручали другим взять записки для себя, как бы присутствующих. Не непричастен злодеянию, кто повелел совершить оное; равным образом не чужд преступления и тот, кому, с его согласия, оно публично приписывается, хотя бы он и не совершил его. Так как в исповедании имени Христова заключается все таинство веры, то оно отвергнуто тем, кто в извинение свое прибегает к хитрым обманам: кто желал показать себя начальству исполнившим повеления и законы, направленные против Евангелия, тот этим самым уже исполнил то, чему хотел дать вид исполнения. Мы заявили также свою веру и свое мнение относительно тех, которые осквернили руки свои и уста непозволительными жертвами, осквернивши наперед умы свои, после чего естественно осквернились руки и уста.

Не дай Бог, чтобы Римская церковь ослабила силу свою унизительною поблажкою и разрешила узы строгости попранным величием веры, чтобы, в то время когда еще продолжаются падения совращенных братьев, она предлагала вовсе бесполезное врачевство в слишком поспешном общении или по ложному милосердию прилагала новые раны к прежним ранам преступления, отнимая у бедных покаяние к большему их низвержению. Может ли быть успешным врачевание, если сам врач, захвативши в свои руки покаяние, потворствует опасностям, если он закрывает только раны, а не оставляет необходимых по времени мазей для наведения рубца? Это значит не лечить, но, если сказать правду, убивать.

От исповедников, коих и здесь заключило в темницу достоинство их исповедания, а вера их даровала уже им однажды в достославном исповедничестве венцы для брани за Евангелие, и от них также ты имеешь письма, согласные с письмами нашими, в которых они высказали всю строгость евангельского благочиния и, для избавления Церкви от позора, отвергли непозволенные притязания. Если бы они сего не сделали, то нелегко было бы восстановить ниспровергнутое евангельское благочиние, тем более что никому столь не прилично сохранить неприкосновенным образ евангельского учения, как тем, кои предали себя в руки неистовых мучителей на распятие и терзания за Евангелие: они по справедливости лишились бы почести мученичества, если бы при мученичестве захотели быть изменниками Евангелия; ибо кто не хранит того, чем обладает, посредством сохранения источника, из которого исходит обладание, тот осквернением источника теряет и обладаемое. И тут-то мы должны принести тебе и приносим величайшую и полнейшую благодарность за то, что ты своими письмами осветил мрак темниц их, посетил их, как мог, своим собеседованием и своими письмами ободрил души их, сильные своею верою и исповедничеством; что ты, достойно восхваливши их подвиги, воспламенял в них более сильное желание небесной славы, колеблющихся поощрил, и наконец, как мы верим и желаем, – будущих победителей воодушевил силою своего слова, так что хотя все это по видимому происходит от веры исповедников и Божеского милосердия, однако они своим мученичеством в некотором отношении обязаны и тебе. Но опять возвратим нашу речь к тому делу, от которого она, по-видимому, отклонилась; здесь прилагается список с письма, которое послали мы о том же в Сицилию.

Весьма нужно нам разобрать это дело, тем более что после смерти достославнейшего мужа Фабиана, по причине трудного времени и обстоятельств, до сих пор у нас нет епископа, который все это привел бы в порядок и мог бы с достоинством и благоразумием рассудить дело падших. Впрочем, в столь важном деле мы согласны с тем, что и ты утверждал, именно, что прежде нужно дождаться мира Церкви, а потом уже, составив общий совет с епископами, пресвитерами, диаконами, исповедниками и твердыми в вере мирянами, рассудить о деле падших.. Ибо нам представляется весьма ненавистным и тяжким, что немногие рассматривают учиненное, по-видимому, многими и что один произносит приговор, когда столь важное преступление учинено, как показывает дело, при участии многих. Да и не может быть твердым то определение, о котором будет известно, что не было на него согласия большинства. Посмотри – весь почти мир опустошен и всюду лежат останки и развалины низверженных; и потому надобно желать столь же обширного совещания, сколь далеко представляется распространенным преступление. Лекарство не должно быть слабее раны, врачевания должны соответствовать бедственному положению; падшие оттого и пали, что по слепому безрассудству были слишком неосторожны; почему те, кои стараются привести все в порядок, должны быть всячески осторожны в совещаниях, чтобы потом все не признали чего-либо недействительным, когда оно будет сделано не так, как должно. Потому и мы, избежавшие до сих пор невзгод настоящего времени, и те, кои подверглись этим бедствиям, будем единодушно, совокупными молениями и слезами, умолять Божественное величие о даровании мира Церкви; взаимными молитвами будем друг друга поддерживать, хранить и укреплять; помолимся за падших, чтобы они востали; помолимся за пребывающих твердыми в вере, чтобы они никогда не испытали поражения; помолимся за тех, которые, по дошедшим известиям, пали, чтобы они, познавши тяжесть своего преступления, уразумели, что не минутного и не скороспешного надобно желать врачевания. Помолимся, чтобы следствием снисхождения к падшим было со стороны их раскаяние; чтобы они, согнавши свою вину, явили потом пред нами свое терпение, не возмутили бы еще более и без того колеблющееся доселе состояние Церкви и сами не воспламенили бы внутреннего гонения и чтобы чрез то к прежним преступлениям не прибавили еще нового – преступления беспокойных. Ибо наиболее прилична стыдливость тем, кои в своих преступлениях осуждаются за бесстыдство. Пусть они ударяют в двери, но никак не разламывая их; пусть приблизятся к порогу церковному, но никак не преступая его; пусть приседят у врат небесного стана, но вооруженные смирением и тем сознавая, что они были беглецами. Да восприимут снова труд молитв своих и вострубят, только не к битве. Пусть вооружат себя стрелами скромности и снова восприимут щит веры, который оставили было из-за боязни смерти, – только пусть теперь считают себя вооруженными против врага диавола, а не против Церкви, которая оплакивает их падения. Весьма много помогут им: смиренное прошение, скромное моление, потребное уничижение и неленостное терпение. Пусть возвестят о своих болезнях слезами; ходатаями за них да будут стенания из глубины души, свидетельствующие о сокрушении и о том, что они стыдятся содеянного преступления. Впрочем, если устрашает их то бесславие, в которое впали, если они смертельную рану своего сердца и своей совести и глубокие впадины извилистой язвы исследуют с истинно лекарским искусством, то да постыдятся и просить мира, если только не послужит снова к большей опасности и стыду их то, что они не просили пособия мира. Но все да будет благочестно – требование сообразно с обстоятельствами времени, – прошение смиренно, – молитва покорная; потому что тот, кого просят, сам должен склониться на просьбу, а не быть к тому вынужденным. При этом надлежит обращать внимание как на милосердие Божие, так и на Его правосудие. В Писании сказано: «весь долг отпустих тебе, понеже умолил мя еси» (Мф. 18, 32); но там же написано также: «иже отвержется Мене пред человеки, отвергуся его и Аз пред Отцем Моим» (Мф. 10, 33). Бог как милосерд, так и строг и взыскателен по отношению к Своим заповедям: призывает на брачную вечерю, но не имеющего брачного одеяния извергает вон из собрания святых со связанными руками и ногами (Мф. 22, 12-13). Он приготовил небо, но вместе с тем приготовил и ад; приготовил райские утехи, но приготовил также и вечные мучения; приготовил незаходимый свет, но приготовил и непроницаемый вечный мрак неисходной ночи. Долго исследывая, чего держаться нам по отношению к падшим, мы, в большом множестве, и притом сообща вместе с некоторыми соседними и ближайшими епископами, а равно и с теми, коих забросила сюда из далеких областей жестокость настоящего преследования, постановили: ничего не предпринимать вновь прежде постановления епископа, думая, впрочем, что надобно соблюсти некоторую умеренность при попечении о падших; именно, пока Богу угодно будет даровать нам епископа, приостановить дело тех, которые могут еще сносить отсрочку; что же касается тех, для которых отлагательство невозможно по причине близкого конца их жизни, то, если они, по совершении покаяния и частом исповедании гнусности своих поступков, слезами, вздохами и плачем показали признаки болезнующего и истинно кающегося духа, и, судя по-человечески, не останется никакой надежды на продолжение их жизни, – оказывать им последнюю помощь с большою осмотрительностию и тщанием. Предоставив ведению Бога, как Он поступит с ними, взвесив их дела на суде Своем, – мы тщательно заботимся о том, чтобы неблагонамеренные люди не укорили нас за поспешную снисходительность, а истинно кающиеся не обвинили за чрезмерную строгость.

Желаем тебе, блаженнейший и достославнейший папа, всегда здравствовать о Господе и помнить о нас.

20

Разумеется Декий, император Римский. Известно, что престол римский большею частию насильственно перехватывали друг у друга разные соперники, особенно римские полководцы.

21

Перев. с Лат.

22

Новациане называли себя чистыми (χαφαρι) Epiphan. меч. 59.

1

Latium от latebra – место убежища.

2

Cloacina от cloaca – канал для истечения нечистот, где найдена была ее статуя.

3

У св. Киприана и в Вульгате этот отрывок из Премудрости Сираха читается так: «Я вышла из уст Всевышняго перворожденная прежде всякой твари. Я сделала на небе, чтобы восходил свет непрестанный и, как бы мглою, покрыла всю землю. Я обитала на высоте, и престол мой на столбе облачном. Я обошла круг небесный, проникла в глубины бездны, ходила по волнам морским, стала на всей земле; у всякаго народа, у всякаго языка имела первенство; сердца всех высоких и низких попрала своею силою. Во мне вся надежда жизни и силы. Приидите ко мне все, желающие меня».

4

Наш славянский текст: «еда… како даете Господеви труд?» соответствует греческому LXX: κυρίῳ παρεχετε ἀγῶα. Св. Киприан, также Ириней и Тертуллиан читали это место так: «не малая у вас борьба с людьми, потому что Бог представляет поприще» (κὺριοσ παρέχει αγῶα). Сн. 8 письмо св. Кипр.

5

Начало стиха взято из параллельного места Исаии (Ис. 62. 11). Ев. (Мф. 21. 5).

6

У св. Киприана: «который уготовал Отец Мой».

7

У св. Киприана этот текст читается так: «и сказал я моему сыну Товии: иди и приведи, кого найдешь, нищего из братьев наших, помышляющего о Боге от всего сердца; приведи его и он съест вместе мой обед. Я буду ждать тебя, сын, пока прийдешь».

8

Св. Киприан книгу Иисуса сына Сирахова везде считает Соломоновою.

9

У св. Киприана, равно и в Вульгате, вместо «в клетех твоих» читается «в сердцех нищих».

10

Эту книгу св. Киприан, как мы заметили и выше, приписывает Соломону и потому, ссылаясь на нее, он везде пишет: «у Соломона».

11

Таково чтение приведенного текста у св. Киприана и по Вульгате. В нашей славянской Библии он читается так: «сосуды скудельничи искушает пещь, и искушение человеческо в помышлении его».

12

В славянской Библии вместо «мученик» читается «свидетель». Латинское слово martyr значит и «свидетель», и «мученик». Явно, что св. Киприан ставит здесь это слово в последнем значении.

13

У св. Киприана «martyria» – слово, означающее и «свидения», и «мученичества».

14

В издании Балюзия и Марана, которым преимущественно мы пользуемся, после приведенного здесь места из Евангелия от Иоанна помещен следующий отрывок (как там значится) из книги Варуха: «Прийдет время, когда вы и ваши потомки будете искать Меня, чтобы услышать слово премудрости и разума и – не найдете. Народы пожелают видеть мудрого и – не удастся им; не потому, чтобы не было мудрости или она оскудела на земле в тот век: для века не будет недостатка в слове закона. Но мудрость будет у немногих бдительных молчаливых и тихих, которые будут собеседовать только с собою; потому что одни будут бояться и страшиться их, как злых, а другие не поверят слову закона Всевышнего. Одни в изумлении будут верить и не верить и, находясь в противоречии с собою, воспрепятствуют духу истины. Другие будут мудры для духа заблуждения и произносить веления как бы Всевышнего и Крепкого. Некоторые же будут относиться к вере лично; а некоторые будут искусны и сильны в вере Всевышнего, но для стороннего ненавистны». В других изданиях нет этого отрывка; да его вовсе нет и в книге Варуха, а только содержанием своим он отчасти указывает на 3-ю и 4-ю главу означенной книги.

15

В нашей Библии вместо слов «друга верна» стоит слово «мудрость».

16

Так этот текст читается и св. Киприана и в Вульгате. У нас – иначе.

17

Disciplina по библ. наказание, наставление в правилах благочиния, – отсюда и само «благочиние».

18

«Устоявшие» или «стоящие» – stanles противополагаются тем, которые во время гонения пали – lapsi.

19

Serpens – змий или ползун, от глагола serpo – ползать.

20

Последний стих (22) у св. Киприана читается так: «если бы стояли в Моей сущности, слушались слов Моих и научили народ Мой, то Я обратил бы их от лукавых помыслов их».

21

Этот стих так читается у св. Киприана и в Вульгате.

22

Мы не раз уже замечали, что книга Иисуса сына Сирахова у св. Киприана называется Соломоновою.

23

Текста этого нет в нашей славянской Библии. Мы переложили его на русский язык так, как он изложен у св. Киприана. В Вульгате этот текст читается в гл. 14, ст. 10, – только здесь обращение делается во множественном числе – к сыну и внукам. Прим. пер.

24

Дар – munus означает иногда и даровое зрелище. Так это слово употребляется латинянами в словах ап. Павла (1 Кор. 4. 9): «Мы сделались „зрелищем“ (munus) для Ангелов» и проч. Прим. пер.

25

Palma значит ладонь и пальмовая победная ветвь. Здесь, очевидно, игра словами

26

В славянском читается: «предаяше судящему праведно». Прям. пер.

27

Так читается у св. Киприана и в Вулгате. Примч. пер.

28

Так этот текст читается у св. Киприапа и в Вулгате.

29

Мы не раз замечали, что книгу «Премудрости Иисуса Сирахова» св. Киприан приписывает Соломону, и потому у него стоит здесь: «у Соломона». Приводимый же стих, в нашей славянской Библии, читается несколько иначе, чем у св, Киприана и в Вулгате. Прим. пер.

30

Книга о зрелищах и следующая за нею – Похвала мученичеству принадлежат к числу сомнительных произведений св. Киприана. Трудно доказать их подлинность, но и решительно признать их подложными нет вполне достаточных оснований.

31

У римлян богиня обжорства и торгашества.