Ты — Меня

Убийцы невест

— Основное наше оружие для поражения цели — осколочные гранаты и взрывчатка. Запомни это, — произнес низким приятным голосом юноша своему другу-ровеснику. — Самое главное в нашей работе — никого не жалеть. Они этого заслужили.

— Я пониманию, — ответил ровесник. Он одобряюще кивнул головой, пристально разглядывая блестящую и внушающую трепет гранату. В захламленном подвале с тусклым освещением она выглядела наиболее совершенным предметом по своей форме и содержанию.

«Общественно-полезная группа „Убийцы невест“» — гласила вывеска на одной из безликих и отсыревших подвальных стен. Саша положил гранату в металлический ящик, где таких же было еще несколько, но вскоре должно было остаться намного меньше, как и самих молодых людей, возглавляющих эту странную организацию.

— Ну что, значит теперь ты с нами? — спросил Саша, оценивающе разглядывая нерешительного молодого человека, перешагивающего с ноги на ноги и часто чихающего, видимо, от мучительной аллергии на пыль.

— У меня не остается выхода, — озвучил свои сокровенные мысли новоявленный член радикальной группировки. — Мое имя будет простым: Ровесник.

Саша в ответ усмехнулся и пару раз хлопнул по плечу Ровесника. Тот в ответ смущенно заулыбался, и, заперев замки на стальных дверях, они побрели в гущу минских многоэтажек — вроде бы как нормальными, ничем не отличающимися от общей массы людьми.

Среди домов, в хаотическом порядке разбросанных по микрорайону, как-то ненароком затерялся обшитый пластиком ларек с газетами, сигаретами и всяким прочим повседневным ширпотребом, жизнь без которого была бы немыслимой. Саша подошел к окошку киоска и дружелюбным тоном попросил продать ему свежий выпуск ежедневной новостной газеты, пестрящей заголовками и вкрадывающимися в текст цветными картинками. Как это и положено для прессы, газетные полосы были заполнены пугающей сухой статистикой и второсортными анекдотами вперемешку с непонятно кем и как составленными гороскопами. Все было профессионально сделано для того, чтобы народ «схавал».

— Вот, Ровесник, мы опять на первой полосе, — раскрыв газету, отдающую типографской свежестью, произнес Саша. — Точнее, не мы, а Берсерк. Погиб во время исполнения своего долга перед будущим всего мира.

«Теракт в здании ЗАГСа Октябрьского района. Не успев повенчаться, невеста с женихом отправились в рай». Кричащий заголовок, в котором Ровесник про себя отметил скрытую журналистскую иронию. Быть может, так проявлялась мания величия автора, но многие анонимные участники организации считали, что некоторые представители старого общества им подпольно симпатизируют.

Ровесник бегло просмотрел не интересный ему текст. Он прекрасно сознавал, что судьба Берсерка постигнет их всех. Но ему не было страшно по той простой причине, что всех участников этого действа объединяла некая мистическая идея, толком о которой ничего не знал никто, но каждый в душе что-то чувствовал.

— Для чего мы это делаем? — поинтересовался Ровесник у Саши, который был матерым в этих делах.

— Ха! Для того чтобы изменить эту систему, — произнес Саша и посмотрел в зеленые глаза Ровесника. Прочтя в них непонимание, он добавил: — Я имею в виду, мы выступаем против системы, которая вводит человека в систему. Что такое кухонное рабство, знаешь?

Ровесник в ответ кивнул головой, и они не спеша зашагали по тротуару к центру города.

Саша служил в армии. Саша был сапером. Или его обратной стороной — подрывником. Саша мог с закрытыми глазами обезвредить бомбу. В таком же состоянии он мог собрать несколько предметов в полностью работоспособный боевой заряд. Пока Саша служил в армии и мечтал о спокойной жизни на гражданке, его «верная» девушка вышла замуж за другого. Естественно, что, когда он вернулся из войск специального назначения, дом, где она с женихом счастливо проживала, не вспоминая про Александра, томившегося во имя служебного долга, случайно взорвался, унеся жизни троих — немецкой овчарки, еще одной суки и ее мужа, имя которого Саша не знал. Больше всех ему было жалко собаку, которая стала жертвой обстоятельств. Он по сей день был не уловимым для правоохранительных органов, словно кто-то свыше его берег во имя важной миссии на земле.

С Ровесником приключилась другая история…

Сейчас они вместе с Сашей садились в троллейбус, покидая пространство аккуратной остановки, лишь слегка присыпанное окурками от сигарет. Как раз когда они проходили мимо этого места, полупустой троллейбус остановился, распахнув свои двери для немногочисленных ожидающих его тут пассажиров. Тут, на окраине Минска, он был совсем еще не заполненным. Но как только транспорт будет подъезжать ближе к центру, в нем уже почти не останется свободного места.

Саня и Ровесник старались держаться ближе к дверям и, постепенно подобравшись на транспорте к исторической части города, вышли на шумную улицу, наполненную случайными прохожими.

— Смотри! — саркастически произнес Саша и указал рукой на парня и девушку, которые шли перед ними.

— Ага, — улыбнулся Ровесник, — потенциальные клиенты.

Несмотря на то, что Ровесник улыбался, в душе его щемила бесконечная тоска и грусть о потерянном. В такие минуты полной душевной агонии в нем зарождалась потребность убивать.

Сейчас они шли на встречу со связным, который даст очередную наводку. Была среда, а это значит: еще пару дней — и суббота. В субботу свадьбы в последние годы играли только богатые люди. Те, кто победнее, посвящали этому обычаю будние дни. Все — из-за деятельности организации, чьи сети уже давно достигли масштаба если не мирового, то общереспубликанского точно. Опасный ритуал обычные люди предпочитали проводить как можно дальше от столицы и больших городов в провинциальных ЗАГСах. Там «убийцы невест» не всегда могли их достать. На выходных, как это уже было отмечено, свадьбы делали только богатые. Они, власть имущие, верили, что данный ритуал не искоренить никаким террором. Богом данный обряд венчания, любимым государством — штамп в паспорте.

Саня знал, что этому когда-нибудь придет конец, и, быть может, в учебниках по истории о них напишут как о первых «народниках» XXI-го века.

Внезапно возник странный шум, переходящий в грохот, не характерный для городского проспекта. Ровесник и Саня обернулись, как и большинство прохожих. По дороге обгоняемый обычными легковушками ехал свадебный БТР, выкрашенный в белый цвет. С учетом обстоятельств, аренда изящных лимузинов оказалась в далеком прошлом. За боевой машиной вместо свадебного кортежа из автомобилей друзей и родственников двигался грузовик со спецназом.

— Вероятно, едут к ЗАГСу Московского района, — усмехнувшись, произнес Саша. — Точно не в Партизанский или Заводской.

Саня говорил так, потому что сам лично руководил подрывом двух последних. Месяц назад два ЗАГса превратились в руины, унеся с собой жизни порядка ста пятидесяти человек. Дело как-то пытались расследовать, но подрывники были фактически не уловимы. Кроме того, не существовало четких фотороботов предполагаемых «преступников».

— Не думаю, — задумчиво произнес Ровесник. — Скорее всего, в Дом бракосочетаний на Коммунистической улице. Войти в систему решил кто-то богатый…

У Саши зазвонил телефон. Порывшись по широкому карману черных военных штанов, он извлек этот небольшой, но жизненно важный кусок пластмассы, передающий боевые сигналы.

— Да… — только успел сказать Саня, как ему последовал четкий ответ.

— Встречаемся сегодня на «великолепном фонтане», есть срочное дело, — после этих слов сразу послышались короткие гудки. Но Саня понял все, что ему было нужно.

Вдвоем они подались на ближайшую станцию метро и поехали на «Каменную горку». Опять же — один из подвалов сейчас был экстренно укомплектован членами группировки «Убийцы невест».

Через каких-то полчаса все были уже на месте. Кроме Ровесника и Сани, в подвальном помещении (уже пошире, но от этого еще более сыром) находилось в общей сложности человек пять. В центре, за импровизированной кафедрой из картонной коробки находился торжественный атлетического телосложения юноша, наголо бритый. Глаз его не было видно: юноша носил темные очки. Никто из присутствующих не знал, как его зовут. Сам он величал себя Бесом.

— К нам поступили сведения, что будет свадьба крупного чиновника в Доме бракосочетаний. Свадьба будет через три дня. Все держалось в тайне, поэтому никто из наших ребят не успел подготовиться. Кроме того, они уже сегодня начали расстановку сил спецназа и снайперов.

Чиновничий аппарат, несмотря на весь страх и чрезвычайное положение, которое периодически вводилось в охваченном анархией городе, пытался всем доказать таким образом, что ситуация полностью под контролем. И в этот раз они хотели сделать все возможное, чтобы свадьба прошла на «ура». Но Бес не собирался сдаваться. По одному его виду можно было сделать вывод, что он готов погибнуть ради своей цели.

— А что, если это подстава? — поинтересовался невысокого роста парень с черными усищами, свисающими подковой. — Что, ежели они заманить нас хотят в ловушку?

— Тогда наша задача их перехитрить… — ответил Бес. Далее комната наполнилась тишиной. Боевики в этот момент думали над тем, как лучше всего провести операцию.

Первым из всех примерный план предложил Ровесник:

— Если мы точно знаем, что при лобовой атаке нас порвут как тузик грелку, нужно искать альтернативные пути… — Взгляды всех присутствующих сфокусировались на новобранце Ровеснике. — Как у каждого серьезного общественного места, у этого есть своя система безопасности…

— Продолжай… — в замешательстве произнес Бес, почесывая небритый подбородок.

— Так вот. Я более чем уверен, что в этом здании есть своя система пожаротушения, которая в случае возникновения дымовой завесы или огня начнет поливать водой всех и вся. Нам необязательно кидать туда гранаты — можно подключиться к системе водоснабжения и пустить по трубе сжиженный газ или кислоту…

— Да. Это было бы круче смерти… — с энтузиазмом произнес Бес. — То, что надо. Только где нам достать кислоту или этот — газ сжиженный, как ты говоришь…

— Это половина проблемы… — отозвался карлик с усами. — Нам нужно будет еще подобраться к системе водоснабжения…

— Оставьте это мне. Я в свое время заканчивал училище как раз таки на сантехника. У нас практика была в Доме бракосочетаний. Там несложная система. При наличии сварочного аппарата и доступа к канализации я бы мог сделать все необходимое.

Позже, подключив к заданию всех законспирированных участников, «убийцы» все же нашли одного химика. Человек жил в Брянске и был готов отозваться. По прозвищу Халк, он в свое время учился на химическом факультете одного из провинциальных вузов, потом в армии служил в химических войсках. Человек был крайне полезным и зарекомендовал себя во время одного из очередных рейдов на московские ЗАГСы. Этой же ночью Бес поехал на своем авто к брянскому товарищу, и уже на следующее утро в Минске на подпольном складе стояли две небольшого размера бочки с люизитом — жидким веществом кожно-нарывного действия. Бес бухнулся спать прямо на матрас в подвале, а прикомандированный Халк вместе с Ровесником принялись рассматривать бочки.

Халк был невысокого роста, в очках, весь взлохмоченный. Вероятно, он часто злоупотреблял алкоголем и абсолютно за собой не следил. Однако это ему не мешало в нужный час приходить на помощь.

— А ты где взял вообще, если не секрет? — спросил Ровесник у Халка.

— А у нас в области самое крупное хранилище всех этих благодатных веществ. Город Почеп, если знаешь, где это. Но я уверен, что ты не знаешь… — произнес Халк. Ровесник в ответ промолчал.

27 сентября 2014 года в городе Минске в Доме бракосочетаний был совершен теракт, поразивший мировое сообщество своей звериной жестокостью. В помещении ЗАГСа террористы через систему тушения пожаров смогли распылить химическое оружие кожно-нарывного действия. В результате около пятидесяти человек получили ужасные увечья. Несколько машин скорой помощи, которые следовали на место происшествия, были расстреляны из автоматов. Одного из террористов удалось задержать, но тот подорвал себя и троих сотрудников милиции гранатой.

— Помянем Беса… — с грустью произнес Саня.

— Покойся с миром! — произнес Ровесник. Глядя на него, можно было подумать, что тот готов в любой момент расплакаться. Ему было жалко Беса, потому что этот высокий атлет любил свое дело и погиб ради светлого революционного будущего…

Они сидели в тесной комнате одной из законспирированных квартир в одном из районов белорусской столицы. Об этом месте почти никто из команды не знал по той причине, что здесь жил самый главный. Он старался не светиться даже среди своих, но, так как людей в группировке становилось все меньше и меньше, Ровесник и Саша сегодня могли удостоиться чести получить указания лично от Главного.

Внезапно входная дверь открылась. Ровесник тут же среагировал, рисуя в своем воображении предположительных гостей: это либо сотрудники Комитета государственной безопасности, либо сам Главный. Дверь в комнату открылась, и вошла хрупкая девушка лет восемнадцати. Единственное, что придавало величия ее изящной внешности — это полыхающие внутренним пламенем зеленые глаза.

— Привет, бойцы! — бодро произнесла она. Ее прокуренный голос был одновременно писклявым и твердым.

Саня и Ровесник в ответ встали, кивнули головами в такт и уселись на матрас. Главная кинула на пол пакет, из которого выкатилось несколько яблок. Одно из них она подфутболила, и фрукт прикатился прямо к Ровеснику. «Угощайтесь» — вероятнее всего, означал этот великодушный жест. Ровесник принялся нехотя грызть яблоко, а телефон Сани тем временем разразился звонком. Саша что-то пробурчал о том, что скоро будет на месте. Главная повернулась и повелительным тоном произнесла:

— Останешься здесь, Ровесник! — в ответ парень просто кивнул головой. Мало кому посчастливилось видеть главного руководителя законспирированной революционной организации. Но, как ни странно, она знала всех в лицо. Саня ушел, а Главная между делом поставила кипятить на плиту воду в кастрюле и достала из пакета несколько пистолетов. Она кинула их Ровеснику на матрас.

— Их нужно почистить: скоро пойдут в дело, — произнесла Главная и вскоре высыпала пачку покупных пельменей в кастрюлю.

— Как тебя зовут? — спросил Ровесник. Главная повернулась, женственно держа в руках ложку и после минутных раздумий произнесла:

— Меня называют Кариной.

Саня вышел из подъезда и подошел к черной трансформаторной будке, что была спрятана в глубине домов. Все шло без каких-либо значительных отклонений. Осмотрев нужный объект, Саня ногой сбил подпиленный замок и раскрыл небольшого размера черную сумку. В ней лежало несколько важных для операции предметов: обрез с двумя патронами, фотография девушки, черная маска. Оперативно поступивший звонок означал, что жертва покинула свой охраняемый дом и самостоятельно направилась в магазин, наивно подозревая бойцов в неведении.

— Черт возьми, я подрывник, а не стрелок! — выругался Саша. По всей вероятности, из опытных и проверенных людей в зоне доступа оказался только он.

Саня быстро упрятал обрез в пальто и посмотрел на фотографию.

— Какая ты милая девочка… — произнес он со злой иронией, всматриваясь в бездну голубых глаз, ограниченную разрешающей способностью фотоаппарата. Маргарита через несколько недель должна была выйти замуж за обеспеченного человека. Саша должен был не допустить этого.

Вскоре он подошел к одному из магазинов. Каждое утро заботливая Маргарита покупала в нем молоко. Когда Саня оказался на месте, она как раз выходила из «Продуктового рая». Боец обернулся по сторонам и, убедившись в отсутствии случайных свидетелей, подошел к девушке, держащей в руках пакеты с едой.

— Могу вам помочь, дорогая дама? — бодро произнес он. Девушка, явно, почуяла неладное и хотела было бросить купленное и бежать прочь, но не успела. Одним ударом Саша повалил ее на землю. Придавив ботинком правую руку лежащей на спине девушки, он тут же достал обрез и выстрелил ей в ладонь сначала один раз, потом — второй. Нежная румяная ладонь разлетелась, как нашинкованный кочан капусты.

Выстрелы эхом разнеслись по микрорайону. Через минуту им вторил крик изуродованной девушки. Саня кинул обрез на землю и понесся прочь. Где-то там был коллектор. А в нем можно было переждать, и сменить одежду, и подумать о том, что опасно носить на пальце кольцо, ибо можно потерять из-за этого руку.

Карина и Ровесник были в это время дома.

Когда раздались выстрелы, они лежали на матрасе и занимались сексом. А потом она курила, а он смотрел в потолок и уже не впервые задавался вопросом: «А правильно ли мы поступаем, пытаясь сломать старую систему?» Карина поднялась и одела на свое худощавое, но по-женски привлекательное тело махровый халат. Она подошла к маленькому столу, на котором лежали тщательно вычищенные и смазанные пистолеты, и взяла один из них. Вставив обойму, она направила ствол на Ровесника. Он ждал этого.

— Ты слишком слабый, Ровесник. Прости, — произнесла она, нащупав пальцем спусковой курок.

— Не я, а ты, — коротко ответил Ровесник, зевая.

— Как ты попал к нам? — спросила напоследок Карина.

— Знаешь, то, что было когда-то реальным, сегодня кажется таким фантастическим, особенно когда об этом вспоминаешь. Думаешь об этом каждую ночь, и заснуть не можешь. И эта фраза, что постоянно вертится в голове: «Я выхожу замуж, нам надо расстаться». Когда слышишь сказанные твоим… — Ровесник на мгновение запнулся, а Карина вздрогнула. — Когда слышишь сказанные ее голосом эти роковые слова, возникает противное ощущение, что все происходящее не реально. Что все это не с тобой и где-то далеко, в совершенно другом мире. После этой фразы мы расстались и, наверное, больше не виделись. Никогда. Почти. Ты…

Карина напряженно слушала монолог Ровесника, но после сказанного «ты» не выдержала и все-таки нажала на курок пистолета ТТ. Громкий хлопок, легкий испуг, аромат пороха — и голова Ровесника, расколотая надвое. Стены и пол грязные. С вкраплением бренного внутреннего мира уже мертвого человека.

Карина села рядом с обезображенным трупом и расплакалась. Она все же оставила того мужчину, но не забыла ночь, когда по телефону сказала своему тогда еще совсем юному и наивному возлюбленному «я выхожу замуж».