Ты - моя слабость

Глава 3. ЗАМУЖЕСТВО

Я замерла и не могу пошевелиться, мужчина проходит мимо, скользнув взглядом, но двигается дальше и останавливается возле Стеллы.

Она сама на себя не похожа, дура дурой, рот открыла, моргает своими овечьими глазёнками.

Мужчина обходит её сзади, он стоит очень близко, максимально, но не касается Стеллы. Его дыхание шевелит светлые волоски на её виске.

— Тело для танцора — инструмент. Будет ли фрезеровщик стесняться своего станка? Хирург — своего скальпеля? — его чарующий голос рокочет вокруг нас. — Вы, те, кто остались — настоящие профессионалы. Похлопайте же себе! — восклицает он.

Танцоры начинают хлопать, сначала тихо и неуверенно, но Эрик повышает голос.

— Громче!!! — его голос мечется по сцене, отражаясь от потолка и стен.

Овации набирают силу.

— Ещё громче! Ликуйте! Упивайтесь вашим успехом! — его лицо озаряет улыбка, а глаза горят манящим огнём.

Сцена наполняется воплями и визгом, всё это напоминает какой-то странный извращённый сон. Но я не могу проснуться, а может быть и не хочу.

Замечаю, как Стелла делает шаг, чтобы прижаться к Эрику, но он отступает.

— Итак. Вы приняты, но у вас будет испытательный срок, две недели. За это время вы ознакомитесь с процессом репетиций и работы, — его официальный тон так резко контрастирует с обстановкой, в окружении голых потных тел немного странно говорить о делах. — Решение о дальнейшей вашей работе принимаю только я. Проявите себя и вас заметят. Если вы не собираетесь блистать, то и не лезьте на небо. На выходе сидит секретарь, она выдаст вам пакет документов на подпись. Вся информация будет доступна вам в рабочем чате, все инструкции вы получите у секретаря. До встречи, артисты, — он заканчивает речь и исчезает также внезапно, как появился.

Обескураженные танцоры бродят по сцене в поисках своей одежды. А потом понуро покидают сцену, после минутной эйфории снова появляется скованность. Я понимаю, что некоторые кандидаты никогда не вернутся сюда.

"А я? Вернусь ли я?" — моё тело дрожит мелкой дрожью то ли от холода, то ли от стресса. Не помня себя я одеваюсь и покидаю сцену.

Не глядя подписываю документы, и выхожу на улицу. Пищевод сковал спазм, желудок скрутило, к горлу подступила кислота. Я только успела нырнуть в ближайшие кусты самшита, как содержимое желудка оказалось на зелёной траве.

"Господи… Что я делаю?"

Я утёрла лицо тыльной стороной руки. В сравнении с тем, что я сейчас испытала, фиктивный брак не казался такой уж плохой идеей.

В ближайшем фургончике с уличной едой я купила бутылку минералки, стало чуть легче, но на зубах так и осталась кислота. Присев на видавший виды пластиковый красный стул, я достала мобильный и набрала номер Генри.

— Слушаю, — мягко ответил мне мужчина.

— Добрый день, Генри, это… Ирина… Я не знаю помните ли вы меня, — чувствую, что мой голос дрожит и срывается, как у школьницы. Ненавижу себя в такие минуты слабости.

— Здравствуйте, я уже думал вы не позвоните, — возможно мне кажется, но, похоже, что человек на том конце провода улыбается.

— Хотела решить свой вопрос иначе. Знаете, не горю желанием беспокоить вас, — чувствую, как мои щёки начинают гореть, я сейчас наверняка покраснела как рак. — Но у меня ничего не вышло, — мой голос снова предательски дрогнул, а в глазах заискрилась радужная пелена слёз.

— Кажется, у вас теперь совсем мало времени осталось… Не знаю, как в вашей стране, но здесь брак не такое простое мероприятие, — голос Генри, напротив, звучал спокойно и уверенно, мне от этого стало чуть легче.

— Может Лас-Вегас?

— Увы… Всё, что происходит в Вегасе, остаётся в Вегасе. Эти браки не имеют юридической силы.

Я тяжело вздыхаю, похоже Генри слышит это.

— Я посоветуюсь со своим юристом, думаю, мы решим вопрос, — он явно пытается успокоить меня.

— У вас есть юрист?

— Не думайте, что я какой-то воротила. Просто есть человек с которым я периодически советуюсь по разным вопросам, — похоже Генри позабавило моё удивление.

— Простите, мне так неловко. Я думала мы просто сходим в ратушу или мэрию, поставим подписи и дело с концом. Плохая идея, простите, наверное не стоит…

— Ирина, я не настаиваю… Но просто послушайте меня, — его спокойствие окутывает меня как мягкое облако, мне так хочется довериться этому человеку, ведь у меня совсем никого нет в этом холодном жестоком городе.

Он делает глубокий вдох, прежде, чем начать:

— Миопатия не возникает в одночасье. Я долго не мог понять, что со мной. Однажды я уронил партнёршу, благо она не сильно ушиблась. Потом не мог сделать даже элементарную поддержку. И постепенно я стал замечать, что самые простые движения даются с трудом. Пока однажды я не упал, вставая с кровати. Но знаете, если бы у меня появился хоть малейший шанс, я бы ухватился за него и никогда не отпускал.

Я шмыгнула носом и смахнула непрошенную слезу.

— У вас есть шанс, Ирина, держитесь за него.

— Я просто… Почему вы это делаете? Какая выгода для вас? — я никак не могла поверить, что мне могло настолько повезти. Он несколько секунд молчит.

— Знаете. Я давно не чувствовал себя альфа-самцом. Так что интересы чисто эгоистические. Я спасу прекрасную принцессу, стану героем… И, возможно, она полюбит меня…

— Генри… — я теряюсь, что ответить на такой откровенный флирт.

— Это шутка, просто шутка, — в его голосе чувствуется неловкость.

— Я хочу отплатить вам за эту… Услугу, — мне не хочется просто воспользоваться его добротой.

— Кажется у меня есть идея. Вы сейчас свободны? Сможете подъехать ко мне?

Несмотря на дикую слабость и дрожащие руки, я понимаю, что должна решить вопрос как можно скорее. Работа у Эрика мне, скорее всего, не светит с его испытательным сроком, а вот Генри, похоже, и правда может помочь.

— Да, я свободна. Говорите адрес.

Генри живёт в Верхнем Ист-Сайде, это тихий респектабельный район недалеко от Центрального парка. За год пребывания в Нью-Йорке я даже ни разу тут не была. Мне казалось, что окружающие будут тыкать в меня пальцами и ворчать нечто вроде: "Понаехали вшивые иммигранты…".Но, как ни странно, этого не произошло, симпатичная пожилая леди с биглем на поводке приветливо улыбнулась мне, обнажая зубы, стоимость которых составляла примерно мою годовую зарплату.

Эрик жил в винтажном дюплексе, я сразу поняла, что за дом по наличию электрического подъёмника. Когда ты инвалид, количество ступеней вокруг начинает зашкаливать. Сердце моё сжалось от сочувствия.

"Это ужасно, для танцора утратить свои ноги, равно смерти".

Я поёжилась, представив, что такое могло случиться со мной.

"Фу, лети, лети ни на кого не попади".

Вспомнилась детская присказка из московского прошлого.

Я шагнула на красивое крыльцо и решительно нажала на кнопку звонка. С характерным гудком дверь открылась. Внутри было прохладно и сумрачно, в парадную пробивались лучи света сквозь цветные стёкла окон.

"Как в кино…" — подумала я, пытаясь понять куда идти дальше.

Мне на выручку пришёл голос откуда-то издалека:

— Ирина, я здесь. Простите, что не встречаю, я сегодня немного не в форме.

Я пошла на голос и обнаружила Генри в глубине квартиры, сидящим в инвалидной коляске.

— Здравствуйте…

— Теперь мы можем пожать руки, — он улыбается и протягивает ладонь, я приветливо пожимаю её и от этого по телу разливается тепло. Когда живёшь одна, так не хватает простой человеческой близости.

— Может тогда для начала угостить вас чаем?

— Благодарю… Я с радостью, — я так благодарна ему за то, что он не ставит меня в неловкое положение в и без того щекотливой ситуации.

Генри заваривает для меня несладкий травяной чай, так приятно, когда человеку не надо объяснять почему ты не употребляешь кофеин и сахар.

— Итак, Ирина, юрист поможет нам с вами оформить нашиотношения, соберёт нужный пакет документов и поможет пройти интервью, чтобы убедить миграционную службу в правдивости наших чувств.

— Ох… Как же всё сложно, — я роняю голову на сложенные на столе руки и чувствую как колет в носу, хочется плакать от бессилия. — Вы так добры ко мне… Что я могу дать в замен? У меня конечно есть деньги, но судя по всему, — я обвожу рукой роскошное жилище. — Вы в средствах не нуждаетесь…

Генри вертит в пальцах тканевую салфетку, закручивая её в жгут.

— Ирина…

— Да…

— Я скажу кое-что, но вы пожалуйста не рубите с горяча…

— Хорошо, — соглашаюсь я, но от напряжения у меня даже спина вспотела.

— У меня долгое время была сиделка, полячка Зофья. Чудесная женщина, царствие ей небесное. Она покинула меня, всех нас, около трёх недель назад. Инфаркт, — он поджал губы и взглянул в окно, пытаясь справиться со слезами. Я деликатно отвернулась. — Так вот, с тех пор мне ужасно одиноко. Мне здорово помогают волонтёры и соцслужба, клининг решает проблемы с уборкой, с помощью доставки я не умираю с голоду. Но вот живого человека в этих стенах мне не хватает….

— Я буду выполнять роль эскортницы? Это невозможно, — от возмущения у меня перехватило дыхание.

— Что вы… Зофье было за 60, она уж точно не выполняла эту роль. Но с ней мы иногда говорили часами. Человеку нужен человек, Ирина.

Вспоминаю свои одинокие вечера, когда хотелось выть в открытое окно от отчаяния.

— Я вас прекрасно понимаю, Генри… Вы хотите, чтобы я переехала к вам?

— Да, если это возможно…

— Но я боюсь, что не смогу оплачивать аренду такой роскошной квартиры.

— Ой, что вы, об этом не идёт и речи. Вы будете моей гостьей.

— В чём подвох? Я не оказываю интимных услуг, если что…

— И не нужно, для этого есть специально обученные люди, — Генри пытается скрыть улыбку, но не слишком удачно. Он приподнимает бровь и улыбается уголком рта.

— О Боже… — я закрываю лицо руками. Мне, девочке выросшей в другой реальности, всё происходящее кажется диким и странным. — Вы святой человек, Генри.

— Я также далёк от святости, как Илон Маск от Марса…

— Нет, правда, вы не представляете какую гору с моих плеч вы сняли.

— То, что кому-то гора — для другого — песчинка. Я рад вам помочь… А вы сможете помочь мне.

— Благодарю вас…

Следующую неделю я разрываюсь между репетициями у Эрика, переездом к Генри и визитами во всевозможные инстанции. Благо, юрист Генри помог нам сделать всё максимально быстро.

Конечно я совсем не так представляла свою свадьбу. Накануне бракосочетания нас гоняли по инстанциям и допрашивали как преступников о таких мелочах, что настоящие мужья и жёны друг о друге не знают.

Инвалидность будущего мужа позволила подать заявление на бракосочетание вне очереди. Но вот заветный день настал и на моём пальце, переливаясь глянцевой поверхностью, блистало колечко с небольшим бриллиантом. Это Генри настоял, чтобы кольца были настоящие, иначе миграционную службу не убедить в правдивости наших намерений. Я же клятвенно обещала вернуть ему деньги, как только состоится премьера спектакля Эрика и нам выплатят наш гонорар.

За эти пару недель мы с Генри так много узнали друг о друге, что невольно сблизились. Он обожал мои рассказы о России, Москве, снеге. Я готовила ему домашние пельмени и жарила котлеты. Генри делился со мной своим танцевальным опытом, давал советы и благодаря им я отлично справилась с испытательным сроком. Теперь у меня на руках были все козыри и муж и официальный доход.

Сегодня мы подписывали годовой контракт, который позволял целый год не беспокоиться о заработке. Эрик намекнул, что вечером будет небольшой междусобойчик. После репетиции, я заскочила в душ, переоделась и уже собралась домой, как меня почти на выходе перехватила Стелла.

— Эй, куда собралась? — её лицо выглядело как-то странно. Глаза болезненно сверкали в полумраке холла, а мимика была рваной и напряжённой.

— Я иду домой…А в чём дело? — я постаралась ответить как можно более спокойно и сдержано.

— Опять отделяешься от всех, выскочка? Конечно, графиня Москва, ты выше этого…

— Что ты несёшь, Стелла? — моя природная вспыльчивость быстро выходила наружу, как бы я ни старалась держать хорошую мину при плохой игре.

— Идём! Ты не должна отрываться от коллектива. Что ты о себе возомнила? — он вцепилась тонкими холодными пальцами в моё запястье. Я попыталась вырвать руку, но она уже тянула меня обратно в здание театра.

— Стелла, меня ждёт муж. Я должна идти…

— Конечно! У неё теперь и муж, и любовник, — яростно зашипела она, до скрежета стискивая зубы.

— Ты о чём вообще?

Она хватает меня за плечи и с силой толкает в стену, так, что хрусталинки в бра звякают.

— Думаешь я дура? Строишь из себя святую невинность, а сама… Трахаешься с Эриком!