Ты - моя вселенная (СИ)

Глава 23

Просыпаюсь ближе к обеду, безгранично счастливая и удовлетворенная. Подтягиваюсь на кровати, как грациозная кошка под лучами теплого солнца. Тело ломит от усталости. В промежности чувствую легкий дискомфорт. Стас терзал моё тело всю ночь. Только ближе к рассвету заснули.

Любимый уже встал и во всю орудует на кухне. Судя по звукам, готовит завтрак. Вчерашняя ночь возродила во мне надежду на совместное будущее. Уже представляю, как выхожу замуж за Стаса в белом свадебном платье.

Буду каждое утро готовить его любимые завтраки, собирать на работу, вводить в семейную традицию поцелуйчики на удачу. Просто мысль о том, что до конца наших дней смогу заботиться о нем, приносит сладостное блаженство. Хочу, чтобы наша семья жила в большом загородном доме и чтобы в нем слышался радостный детский смех двоих, а лучше троих малышей с голубыми, как прекрасные лесные озера, глазами Стаса.

С такими радостными мыслями забегаю на кухню, чтобы увидеть любимого, по которому успеваю соскучиться, и замираю от увиденного.

— Настя? Ты как сюда попала? — не могу скрыть неприятное удивление и разочарование.

— И тебе привет, подруга, — льется жизнерадостный голос, — Стас ключи дал, попросил за тобой присмотреть.

— Я что, маленькая? И где он сам? — одолевает неприятное предчувствие.

— Не знаю, — пожимает плечами подруга, попутно помешивая жидкое тесто для блинов, — он у тебя ночевал?

— Да, — выдаю односложный ответ.

— Переспали? — поглядывает с хитрым прищуром лиса.

Киваю в ответ, не дожидаясь её реакции. Сейчас не это важно. Ухожу искать телефон. Срочно нужно позвонить утреннему беглецу. Может, случилось что-то серьезное.

Но мужчина недоступен и на следующий день, и через неделю. От беспокойства схожу с ума. Никто не знает, куда он исчез. Виктору Александровичу Стас сообщил лишь о том, что уезжает на неопределенное время. Он же не сбежал, как последний трус? Конечно, нет. В это никогда не поверю. Он всегда отвечает за свои поступки. Принцип у него такой.

Проживаю эту неделю как зомби. Практически ничего не ем, плохо сплю, потом засыпаю на парах или вообще не иду на учёбу. С работы отпрашиваюсь. Настя каждый вечер заглядывает ко мне. Не хочет оставлять одну, но ей приходится.

Хочется выть, как одинокий волк на серебряный диск луны и реветь из-за варварского поступка мужчины, наплевавшего на меня в очередной раз. Даже ни разу не позвонил.

Начинается вторая неделя длительного ожидания. На смену отчаяния приходит лютая злость. Скотина! Как он может так поступать с нами после нашей жаркой ночи. Я живой человек и мне очень больно. Он об этом не подумал, решив не выходить на связь?

Больше не собираюсь прогуливать занятия и необходимо выйти на работу. Здравый смысл, помахавший мне ручкой, постепенно возвращается.

Погрузившись в свои мысли, не замечаю знакомую машину, припаркованную около дома. Прохожу мимо. Родной голос, ранящий душу, окликает, зовет по имени. Замираю. Может, уже мерещится желаемое.

Разворачиваюсь и вижу реального Стаса. Бегу навстречу человеку, который исполосовал меня на тонкие лоскуты за это время. Кидаюсь на него и начинаю судорожно бить маленькими кулачками по твердой груди. Выплескиваю весь накопившийся гнев. Волков никак не реагирует. Сносит все мои удары, будто неподвижная гора.

— Где ты был? Я чуть с ума не сошла, — обвинения так и слетают с моих губ.

— Соня, садись в машину, нам надо поговорить, — серьезным холодным тоном бьет прямо в сердце.

Чую неладное, но послушно выполняю его просьбу.

В машине тепло, приходится раздеться. Стас же сидит в легкой серой куртке. Немного взволнованный, волосы растрепаны. На автомате тяну руку и укладываю его непослушные пряди, пропуская через пальцы.

Волков перехватывает замерзшую ладонь и кладет обратно мне на колени.

Его реакция обескураживает, поднимает волну возмущения. Где тот Стас, который без остановки любил мое податливое тело.

— Эй, ты чего? — обхватываю ладошками его щетинистое лицо, поворачиваю к себе. Чувствую под пальцами приятное покалывание немного отросших волос.

Приближаюсь к нему и нежно целую твердые зажатые губы. Он игнорирует меня, отстраняется, отводит взгляд, не желает даже смотреть в мою сторону.

— Соня, не надо, — ледяной тон отрезвляет поплывшее от его близости сознание.

— Я не понимаю. Поговори со мной. Что с тобой происходит? — прошу мужчину открыться. Мне важно узнать о его настоящих чувствах.

— Прости за ту ночь. Это было ошибкой. Я не должен был приближаться к тебе, — его слова в очередной раз убивают меня, но на этот раз окончательно.

— Что ты такое говоришь? Я же чувствую, что небезразлична тебе, — пытаюсь переубедить человека, будто это возможно.

— Через месяц я женюсь на Кате, — приговаривает невиновного к смертной казни. Все силы разом покидают меня. Вердикт вынесен и обжалованью не подлежит. Вечный покой в сырой земле — вот что ожидает меня в будущем, а не частный дом, полный детского смеха и родительской любви.

— Ты любишь её? — я должна знать, чтобы окончательно перестать дышать и уйти в спасительное забытье, остановить непрекращающийся поток предательских слез.

— Люблю, — говорит уставшим голосом, будто этот разговор высосал из него все соки.

— Ты обещал никогда не бросать меня, — вспоминаю о его обещании, данном после похорон бабушки.

— Прости, маленькая, — искреннее сожаление в голосе Стаса вбивает последний гвоздь в крышку гроба. Не могу больше находиться рядом с ним. Слишком мучительно.

— Прощай и будь счастлив за нас двоих, — через силу выдавливаю болезненное пожелание.

В последний раз разглядываю черты любимого человека, чтобы больше никогда не вспоминать. Его раскаивающиеся глаза будут до конца жизни преследовать меня. Выбегаю из машины и бегу домой, как спринтер на финише. Прихожу в себя, лишь очутившись в спасительных стенах.