Глава 43

Два месяца спустя.

Следственный изолятор.

Ожидаю встречи со своим непримиримым врагом. Хочу в последний раз посмотреть в глаза ублюдку, которого приговорили к десяти годам колонии строго режима. Становится смешно от приговора наших справедливых судей.

Но у меня своё представление о справедливости. Эта мразь никогда не выйдет из своей клетки. Дикого, бешеного зверя нельзя выпускать к людям. Его надо изолировать, посадить на цепь. Что и собираюсь сделать.

В комнату для свиданий приводят осужденного пожилого мужчину и усаживают передо мной. Только прозрачное стекло отделяет от монстра, расплывающегося в мерзкой улыбке.

— Вам очень идёт тюремная роба, — шиплю в трубку телефона своё особенное приветствие.

— А тебе лежать в гробу. Жаль, что вместо тебя эта роль досталась Стасу, — ржет в ответ Свиридов.

От его злорадного смеха становится не по себе. Липкое чувство страха вновь прокрадывается в сердце. Но душу его на корню.

— Недолго вам осталось смеяться, — перехожу угрозам, чтобы сбить немного спеси с человека, который даже вне воли чувствует себя королем ситуации.

— Что ты можешь сделать, соплячка? — принимает грозный вид Свиридов. Но я его не боюсь. Спокойные дни жизни этого чудовища сочтены.

— Правда думаете, что нашей целью было просто посадить вас в тюрьму, — искреннее удивление в моих глазах заставляет мужчину напрячься.

— Вы наивнее, чем я предполагала. Рано или поздно вас вытащат отсюда. А это не входит в мои планы. Просто представьте, что ждет человека, который любит насиловать юных девушек за колючей проволокой, ведь там уже всё известно о вас. И люди в вашей недавно собранной камере особенно жестокие. Сама отбирала, у большинства есть дочери. Это мой прощальный подарок. Ах, да, и рассчитывайте на постоянные стычки и наказание в карцере, ведь охранников тоже заменили. Здесь больше нет ваших людей.

Заканчиваю свой длинный монолог и удаляюсь подальше от человека, в голову которого только сейчас приходит осознание того, что он не всемогущий Бог, а всего лишь смертный человек, лишенный власти.

За два месяца нам изрядно пришлось попотеть с Кирой и ребятами, чтобы всё это провернуть. К сожалению, адвокаты Свиридова, как акулы, бились насмерть и добились отмены пожизненного срока. Но даже год жизни в тюрьме обернется для заключенного адским пламенем, разожженным из горьких слез и страданий многочисленных жертв его преступлений.

Выхожу за пределы угнетающих стен серого учреждения и сажусь в авто. Следующая остановка — кладбище. Еду навестить своих любимых. По пути заезжаю в цветочный магазин за белыми хризантемами.

Уже стоя перед могилами родных людей, глотаю горькие слезы вины.

— Простите, что пришла впервые за пять лет. Столько всего произошло за это время.

Воспоминания, как быстрая карусель, проносятся перед моим взором до настоящего времени. Жизнь многое у меня забрала, но и многому научила. Заставила быстро повзрослеть, ценить каждый момент, простить и заново полюбить с новой силой. И подарило мне чудо, несмотря на прогнозы врачей, которые, как и все, могут ошибаться.

— Представляете, вчера узнала, что снова беременна, — слезы горечи сменяются на неудержимые потоки счастья, — мама, ты скоро станешь бабушкой.

Долго не могла поверить, что такое возможно. Судьба предоставила нам ещё один шанс. Ни за что не упущу эту возможность. Усвоила все уроки, за которые заплатила огромную цену.

Любовь — это не только я и моё, это мы и наше. Она не должна быть эгоистичной, не должна ненавидеть и злиться. Любовь должна прощать, ценить, оберегать.

— Стас до сих пор в коме, но я готова ждать его вечность, — делюсь своими переживаниями с молчаливыми невидимыми собеседниками, но становится легче.

— Свиридова посадили в тюрьму, — выдыхаю в яркое солнечное небо теплые струи воздуха, — мне больше не снятся кошмары.

— Мама, бабушка, обещаю, что проживу счастливую жизнь.

Приезжаю навестить Стаса ближе к вечеру. Это стало ежедневным ритуалом. Читаю ему его любимые книги. Иногда беру с собой Софи, за которой приглядываем вместе с Катей. Она не против.

Захожу в одиночную палату с бесценным подарком. Хочу разделить необычную новость с ним. С моей душой, с моим сердцем, с моей половинкой.

Бледное лицо заставляет сердце сжаться. Многочисленные провода и трубки делают его слабым и беззащитным. Можно ли любить человека сильнее, чем сейчас? Он пожертвовал своей жизнью ради меня. Буду помнить о его поступке до конца жизни и ценить каждое мгновенье, проведенное с ним. Вместе сожжем останки прошлого и развеем прах по ветру. Построим совместное будущее, возродимся из пепла к новой жизни.

— Милый, как ты сегодня? — провожу рукой по белой простыне, чтобы унять дрожь от картины, к которой не собираюсь привыкать.

— Всё так же, — отвечаю сама себе, надеясь в скором времени всё же услышать ответ.

Человек не умеет ценить то, что у него есть. Чуть не потеряла его из-за своей гордыни и ненависти. Не смогла простить ошибку, пока не стало слишком поздно. Теперь это не имеет значения. Глубокая обида стала меркнуть и совсем исчезла после случившегося.

— Стас, — беру его теплую неподвижную руку и нежно целую, — я тебя очень сильно люблю и никогда больше не отпущу. Вернись ко мне, пожалуйста.

Прозрачные слезы оставляют мокрые следы на постельном белье.

— У меня для тебя удивительная новость, но чтобы узнать о ней, тебе придется очнуться.

Оставляю тест на беременность на прикроватной тумбочке и тихо выхожу из палаты, надеясь, что он меня услышал.

Выезжаю с парковки клиники на бешеной скорости, полностью погруженная в свои мысли. Не замечаю, как доезжаю до озера напротив коттеджа Волкова. Забегаю в дом, чтобы забрать черную коробку, содержащую предметы болезненного прошлого. Пришло время расстаться с ними навсегда.

Устраиваюсь на берегу водоема, поросшего травой. Неотрывно смотрю на спокойную зеркальную гладь, в которой отражается ясное голубое небо. Тишина обволакивает, приносит мир, которого порой так не хватает.

Задумчиво чиркаю зажигалкой над каждой фотографией. С наслаждением наблюдаю, как сгорают запечатленные моменты. Оранжево — желтое пламя, как голодный лев, жадно пожирает снимки, уничтожая их навсегда. Один за другим они превращаются в пепел и оседают черными хлопьями у моих ног, пока не остается последний, с которым тяжелее всех расстаться. Слезы наворачиваются на глазах, готовые в любую секунду лавиной ринуться вниз.

— Прощай, моя малышка, — шепчу в след разлетающимся останкам прошлого.

Вдруг из кустов вылетает стая белых птиц и мощными взмахами крыльев поднимается в небо, растворяясь в дали.

Радость наполняет сердце. На смену горечи приходит небывалая легкость. Железные оковы рабства спадают с громким шумом. Начинаю безудержно смеяться, ощутив полную свободу.

Обряд прощания прерывает трель мобильника. Звонят из клиники.

— Анна Германовна, Станислав Викторович пришел в себя.

Загрузка...