Тяжело быть Магом

Глава 8

Сиэль из рода Ларк.

Гостиная юго-западной башни МУМИ, вечер.

Вся наша группа в этот вечер собралась в гостиной. Мда…жалкое зрелище. Всем надо на завтра написать очерк по истории магических учений. Если же мы с Амелин что-то успели отыскать, то остальные бездельничали.

— Даже не знаю, с чего начать, — повторяет Танкян.

— Напиши, — говорит Хидеро, — жила-была тетя, у нее был дорогущий алмаз…

— И зачем она его в диадему вставила? — спросила Амелин.

Я посмотрел на девушку. Конечно, и раньше на нее смотрел, но сейчас постарался запомнить все детали. Улыбка милая и чарующая. Зелено-серые глаза смотрят на мир с вызовом и как-то по иному, у нее имеется свое мироощущение, что не маловажно. Волосы подстрижены под «рваную» прическу: длинные до талии, но на макушке волосы короче. Сегодня ее украшали две косички. Маленькие руки так и норовят что-то писать, ну, или (что они и делают) теребить браслеты. Кажется, я на нее загляделся.

— Возможно, у нее были свои причины, — выдавил то, что хотел сказать вот уже минуту.

— Интересно, какие такие причины заставят тебя оставить такой дорогущий камень, а не продать его? — поинтересовался Хидеро.

— Магические.

— С чего бы? Я немного подумал. И пошел на риск.

— Вы же сами слышали, — начал я осматривать одного за другим, собравшихся в гостиной, — диадема является символом университета. Не зря старейшие посчитали ее достойной того, чтобы им являться. Наверняка, она магическая.

— Твое мнение имеет право на существование, — соглашается Амелин, — мне тоже показалось, что это все не просто так.

— После твоих разъяснений впору звать на помощь, — жалобно сказал Танкян.

— Разумное решение, — киваю армянину. — Ладно, давай книгу, — потянулся к Амелин, — сейчас что-нибудь найдем.

И вправду, через пару минут на всех нашло озарение. Лично я все тупо списал с книги. Даже если я напишу все своими словами, Алексис меня в покое не оставит. Конечно, можно постараться показать ей какой я образованный и эрудированный, но что толку? Она не хочет менять свое мнение, а мне, в свою очередь, наплевать на него. Так зачем зря кипятить мозги, когда они и так на исходе?

После написания очерка, сил оставалось лишь на то, чтобы добраться до постели. В этот миг она показалась мне самым любимым предметом из всех. Я быстро скинул одежду и забрался под теплое одеяло. Как хорошо. Сон приходит сразу в оба глаза. Как только я закрываю глаза, я попадаю… в тайную комнату Лорана. Что, снова дискуссия на ночь глядя? Что я вместо приветствия и сказал Лорану.

— Сиэль, так надо, — заверил меня Лоран, — обещаю, последующую неделю не буду тебя тревожить.

— Ловлю на слове!

— О, сколько хочешь. Я посмотрел магу в глаза. Вроде не лжет, ну, тогда ладно.

— Ты что-то хотел?

— Я слышал, как вы с друзьями вели дискуссию по поводу диадемы…

— И как ты подслушал?

— Через кольцо, конечно, — отвечает маг, — еще немного времени и я смогу разговаривать с тобой…

— Как разговаривать?

— Еще хотя бы месяц, я должен набраться сил, — спокойно ответил Лоран, — в данный момент я заимствую силы у тебя, но это ненадолго. Я смогу проецировать свои мысли у тебя в голове.

— Всегда мечтал стать сумасшедшим и слышать голоса, — согласился я. Лоран строго на меня посмотрел. Я невинно опустил голову.

— Я слушаю тебя, ты что-то хотел сказать еще? — напоминаю ему.

— Да, хотел, — качает головой, — но тебе это не интересно, поэтому…

— Извини, Лоран, я весь внимание.

— Я хотел рассказать тебе кое-что на счет диадемы, — начал Лоран, наколдовывая кресла в середине комнаты. Когда мы сели, он продолжил. — Я рад, что ты понял, диадема не простая.

— Думаешь, никто ее не достанет? Если захочет, конечно?

— Думаю, нет, — мотает головой. — Как я понял, Ветров сильный маг. Пост ректора университета переходит от самого сильного старого мага к самому сильному из молодых. По крайней мере, так было раньше.

— Ты узнал это только потому, что можешь пользоваться моими знаниями? — удивляюсь.

— А еще твоим зрением, — улыбается маг, — я попытался сканировать всех, кто общается с тобой близко, но… — качает головой, — у меня мало энергии, хотя бы месяц.

— Сканировать зачем?

— Понимаешь, мое пророчество, кажется, сбывается, я помню, что кольцо должен был найти мой потомок, у которого силы должны быть равны моим, если не больше, — снова улыбается, — в первую очередь, я сканировал тебя, и немного удивился.

— Почему же? — поддаюсь вперед.

— Ты универсал, мальчик.

— Ну, и?

— У нас в роду никогда не было универсалов, ты первый. Я удивился. Приятно быть первым в чем-то.

— А как же ты?

— О, я обычный стихийный маг, моя стихия— воздух.

— Я, конечно, про твое пророчество ничего не знаю, может, пояснишь немного? Лоран нахмурился, но через секунду кивнул

— Я увидел, что Ванесса пробьет защиту дома Блейк, как у нее это получилось, не знаю, она могла использовать то, что получилось у нас до моего побега. Она могла попытаться соединить оставшиеся камни, это могло дать ей определенную силу. Я увидел и свою собственную кончину и века заточения в этом кольце. И в следующий миг пронеслось несколько ярких картин. Я уже точно не смогу вспомнить, но я понял, прошло много веков, и потомок Ванессы нашел какое-то упоминание о слияние камней. Он решил этим воспользоваться. Но какой будет исход битвы, этого я не увидел. То, что именно ты смог найти кольцо и то, что ты оказался универсалом, подталкивает меня к неким выводам.

— Хочешь сказать, что это мне надо остановить потомка Ванессы? — предполагаю и мечтаю, чтоб я ошибся.

— Да, — кивает Лоран, — именно так. Попытайся узнать что-нибудь о двойняшках Сторм.

— Хорошо, — соглашаюсь. — У меня один вопрос?

— Да.

— Как Ванесса смогла пробить защиту дома Блейк, но при этом не убила внука Мередит?

— Я тоже об этом думал, — задумывается маг, — она много сил потратила, когда меня заклинала. Думаю, их у нее совсем не осталось.

— Вполне возможно.

— Думаю, пора заканчивать дискуссию, — улыбается, — у тебя завтра сложный день.

— О, да! — ужасаюсь, — И Алексис и Пэйн в один день. До встречи… В следующий миг я упал в самые нежные объятия сна.

Что и требовалось доказать. Я знаю, что аксиомы не требуют подтверждения, но то, что Алексис не одобрила мой очерк, дало мне понять, я снова оказался прав. Время идет, а люди не меняются.

— Ларк, — обратилась ко мне Алексис, — ты все просто списал с книги?

— Да, — даже не стараюсь лгать.

Алексис стояла возле своего стола, я сидел напротив. После пары она меня задержала, чтобы поговорить.

— Почему ты не хочешь стараться? Ты же можешь лучше.

— Я не сомневаюсь, что могу, но… — замолкаю, опуская взгляд в стол.

— Но?

— Если это не изменит вашего мнения обо мне, зачем мне стараться? — я так же смотрел на стол. Алексис вздохнула.

— Разве важно, что я думаю? Это ведь тебе надо.

— Я знаю, что мог бы написать лучше, — поднимаю взгляд, встречаясь с ее серыми глазами, — но больше необходимого писать не буду.

— Ладно, но постарайся хоть немного больше прилагать усилий.

— Да, профессор.

Я, наконец, встал из-за стола. Продвигаясь к выходу, я кое о чем вспомнил и остановился.

— Профессор, можно вопрос?

— Смотря какой.

— Немаловажный. Я повернулся к Алексис.

— Ну, спрашивай.

— Почему вы сегодня даже не накричали на меня?

— Просто лень было это делать, — улыбнулась женщина, — но обещаю, на следующую пару получишь вдвойне.

— Не сомневаюсь, — разворачиваясь к выходу, сказал я.

Следующая пара обещала быть интересной. Я быстро добежал до нашего внутреннего дворика, который был сделан на вид стадиона, но без сидячих мест. Пэйн, как всегда строил всех в шеренгу, читая лекцию по поводу и без нее. И в этот раз не обошлось. Я прибежал почти один из самых последних. Погода на площадке была отличная, в то время как, за пределами защитного купола была уже нулевая температура. Эту часть закрывали невидимым куполом, так что создавалось впечатление, что находишься в помещение.

— Ну, наконец, все соизволили появиться, — язвил Пэйн, проходя вдоль шеренги. — Что такое кислое выражение у всех, а? Боитесь замарать свои ручки, да? — Пэйн дошел до того места, где стоял я. Он оценивающе прошелся по моему росту, не оставляя без внимания и спортивную одежду, которая была у всех одной расцветки. — Милашка, ну-ка, двадцать отжиманий.

— За что?

— Тридцать!

— Но…

— Сорок!

— Ну, ладно, — соглашаюсь, — двадцать, так двадцать.

С довольной улыбкой опускаюсь на землю и делаю все двадцать отжиманий. Пэйн в это время молчал. Затем я встал и, пытаясь выровнять дыхание, посмотрел на преподавателя. Он, кажется, сейчас убьет меня. Такому взгляду и зверь позавидует. Пэйн справился с гневом, и я знаю, что он будет мне мстить.

— Сторм, — позвал он американца, — возьми две учебные шпаги и проучи Милашку. Драться до потери пульса. Со злой ухмылкой, Сторм отошел отдавать указания другим.

— Думаю, эти подойдут, — говорит американец.

— Да, в самый раз.

И тут начался бой. В недавнем прошлом родители заставляли меня ходить на уроки фехтования. Я справлялся довольно таки хорошо, но не отлично. Были и промахи, и настоящие успехи. Сегодня я пожалел, что не слушался родителей.

Учебные шпаги были раза в три тяжелее обычных. Это делалось специально для того, чтобы потом тебе казалось, что ты мастер своего дела и умел проделывать настоящие трюки со шпагой.

Сторм заставлял меня пятиться к самой стене. Парень зверь просто! Даже мой преподаватель по фехтованию такие штуки не выделывал. Стало понятно, что через пару минут я сдамся. Так и вышло. Кончик шпаги Сторма через минуту уперся мне в грудь, а я, в свою очередь, в стену. Как только Сторм убрал шпагу, я свалился на землю. Я дышал все глубже и глубже, язык онемел от сухости, ребра сжигал огонь.

— Ну, вот, Милашка, — прозвучал голос свыше, — не пререкайся больше.

Я поднял слезившиеся глаза на голос. О Боги, как мне надоел Пэйн. Все, я за себя не отвечаю. Я поднялся, стараясь не обращать (что плохо получалось) на боль. Ноги подкосились, но я удержался ладонью за стенку.

— Почему вы меня так ненавидите? — с каждым словом боль в груди становилась сильнее, но я продолжал. — Что я вам сделал? Меня уже тошнит от того, что вы не можете найти причин для своей ненависти и отрываетесь на мне.

Под конец фразы я уже почти кричал, если, конечно, можно в моем случае кричать. Я смотрел в глаза Пэйну со всей злостью, на которую был способен.

— Не повышай на меня голос, парень. Парень? Уже что-то новенькое. Интересно, это хорошо или плохо?

— Вы не ответили на вопрос, — напоминаю.

Дыханье уже выровнялось, и я смог говорить спокойно. Вокруг нас собрались студенты. Ну, вот, теперь все парни в группе будут в курсе последних событий и слухов. Хоть девочек нет (они занимаются отдельно), но и они скоро все узнают.

— Ну, что ты, Милашка, — почти прошипел Пэйн, — смотри, только не заплачь. А сейчас пара окончена. Разойдись.

Следующая декада пролетела незаметно. Мне так и не удалось почитать дневник Лорана, а он, в свою очередь, не появлялся в моих снах.

После зимы, как говорится, приходит весна, так же после рабочей восьмидневки, приходят ВЫХОДНЫЕ! Я проснулся, потянулся и наткнулся на циферблат часов. Так, сейчас семь часов утра. Еще слишком рано, и я решил полежать.

Прошел час. Я все еще лежу. Я не уснул. Что за дела? Я же люблю поспать. Я что сам с собой разговариваю? Ну, делааа… Вставать не хотелось. Было холодно. Из-за открытой двери стало еще холоднее. Убью гада, оставившего дверь открытой.

— Привет, — радостный возглас прямо над ухом. А чего это он веселится?! Я от его крика чуть было не поседел. Досрочно.

— Чего тебе надо? Не видишь, мне холодно, — проворчал я.

— Вставай, — Кольт делает попытку стянуть с меня одеяло, но я крепко вцепился, разве что не зубами (мы с Себастьяном много практиковались), — я такое узнал!

— Ни одна сила в мире не способна поднять меня с этой кровати.

— Вставай, одевайся, надо успеть подать заявку, — еще одна попытка стянуть одеяло, но и она не увенчалась успехом (куда ему до меня, у меня столько лет практики, да я крут!).

— Чего ты там мямлишь, какая заявка?

— Зимой, в конце декабря, состоятся соревнования, — сказал Кольт, усаживаясь на мою кровать, — я толком ничего не знаю, можно спросить у старшекурсников, участвовавших там.

— О Боги, ладно, — соглашаюсь, нехотя вставая, — второй раз этот номер не пройдет, — угрожаю пальцем у самого носа парня, — через десять минут я буду готов, и мы все узнаем.

— А ты что язычник?

— В смысле?

— Бог то один, а ты все к Богам взываешь.

— Богов то много, — улыба до ушей, — а все почему-то взывают только к одному из них. Я ко всем взываю, глядишь, кто-нибудь да поможет. Шансов выжить намного больше появляется, — подмигиваю, — это будет наш секрет. Смотри, не проболтайся.