Тяжелые деньги

ГЛАВА IX

— Ну и где крысы?

— Крысы где?

— Ай, отпусти...

Таллео поднял фонарь и осмотрелся.

— Кажется, мы на месте.

— Нейто, смотри внимательно!

— Да нет здесь никаких крыс! Что вы как маленькие.

— Как нет?!

— Почему?!

— Потому что когда корабль тонет, крысы бегут первые. Они давно убежали.

— Я же говорю, с голоду попередохнем все.

— А где мы вообще? — Каппа оглядел низкий сводчатый потолок. — Таких тоннелей еще не было.

— Мы в самом низу. Ниже только Лабиринт и Колодец. Сейчас начнем спускаться — вообще замерзнем.

— А ты разожги палку.

— Не замерзнешь.

— Хам.

— Палка — не печка. Печка у Кумбы. Была.

Через пару минут они вышли на площадку, с которой вело три лестницы. Две, слева и справа, уходили наверх, третья ныряла вперед, в холодную глубину. Таллео осторожно подвел бочку к ступенькам, погасил жезл. Оранжевый круг неярко мерцал под черным металлом. Аметистовый шарик спокойно искрился на жезле, разбрасывая тихие зайчики.

— Страшно! — Вета подпрыгнула к ступенькам и заглянула во мрак. — А там есть крысы?

— Вот дались тебе эти крысы, — Таллео оттолкнул принцессу, ступил вниз и посветил фонарем. — Зачем они тебе нужны?

— Посмотреть. У нас наверху нет крыс.

— Ты что, крысу ни разу не видела?

— На картинке.

— До чего принцесс довели, — Таллео начал спускаться. Теплое золото фонаря разлилось по холодному серебру стен. — Завтра я покажу тебе крысу. Сходим на помойку, наловим штук двадцать. Они там жирные как сволочи.

— Я буду за ними ухаживать!

— Тебе больше делать нечего? В Замке шпион, а она будет ухаживать за крысами.

— А за кем ухаживать? За шпионом?

— А Каппу я тебе зачем привел? Ухаживай лучше за ювелиром. Государству, опять, пользы больше, — Таллео обернулся. — Ну-ка! Каппа, сюда. А вы взяли бочку оттуда.

Ребята подхватили бочку и начали осторожный спуск. Наконец лестница кончилась. Они оказались в тесном низком тоннеле, где было так холодно, что изо рта пошел пар.

— Ой, холодно! — Нейто отпустила бочку, подпрыгнула и потерла ладошки. — А долго еще?

— Да. Государство в опасности, терпи.

— А нам не страшно! Мы часто в окне сидим, даже зимой. А там холоднее.

— А шубу?

— А у нас нет, — надулась Вета. — Нам не положено.

— Это как это?

— А так, — хныкнула Вета. — Мастер сказал.

— Вот эт-он гад, — Таллео покачал головой. — Кумба, ты слышал?

— Мы его убьем, — Кумба мрачно поправил колпак.

— Убьем! Я шубу хочу.

— Да я не об этом. Если старый сапог уже распоряжается шубами для принцесс? Ты хоть знаешь вообще, что такое шуба?

— Видела на картинке. Так обалденно. Нейто, помнишь?

Таллео осторожно повел бочку. Минуты через три стержень вспыхнул ярким рубином.

— Ага... Сапог снял пиявку. Он уже знает, что мы здесь, можете не сомневаться. А мы, кстати, пришли.

Он остановил бочку. Коридор кончился. Дорогу преградила черная бездна. Таллео подошел к краю и осторожно выставил в пространство фонарь. Золотые лучи растворились в бездонном мраке. Ребята опасливо сгрудились на краю пустоты. Таллео сбросил тяжелый мешок, опустился на корточки, поставил фонарь на пол.

— Всем молчать. Сейчас я буду Проявлять Мост. Здесь надо возиться.

— А что за Мост?

— Да молчать же... Так. Где оно тут... Блин, столько барахла уже, мешка не хватает.

— Талле, а если крыса его отключила, уже?

— Каппа, с Мостом у Мастера тут проблема, его не отключишь. Мост — это часть призрака. Призрак, если дернешь Бочку, будет еще неделю рассасываться. Мост точно так же, если уже Проявил. Так...

Таллео достал из-за пазухи чистый свиток, расстелил на ледяном полу, выудил из рукава перо.

— Вета! Сюда.

— Держать? — Вета подскочила и выхватила переписанный наверху свиток.

— Ай, осторожно! Тебя надо вместо бочки в Колодец засунуть.

— Зачем?

— Бешеная. Сколько энергии зря пропадает.

— Хам ты все-таки! — Вета топнула. — То есть я дура — зря?!

— Вета, заткнись, умоляю, — Таллео стал на колени, обреченно посмотрел в потолок, вздохнул. — Держи, — он снова склонился к свитку.

Вета бережно развернула свиток.

— А мне? — Нейто присела рядом и взялась за краешек толстой бумаги, золотисто-розовой в фонаре. — Я тоже в Башне как дура. Вета, скажи ему.

— Даже не представляете... Как приятно сидеть... Между такими вот... — Таллео, справляясь по свитку, быстро писал новое заклинание. — Не дурами... И посмотреть есть на что...

— Ах ты хам, — засветилась Вета. — Пиши давай, чайник, не отвлекайся.

— Это почему же я чайник? — Таллео поднял голову.

— Потому что только заметил, дурак. Да, Нейто?

— Давай его треснем!

— Наверху, наверху... — Таллео дописал заклинание, схватил фонарь, вспрыгнул на ноги. — Так. Теперь нужно снять кое-какие параметры.

— Что?

— Термин такой, блин. Перехвалил, блин.

— Молчи, дурак, а то сейчас в эту дыру улетишь.

— Каппа, не расслабляйся, — Таллео осторожно подошел к провалу. — Так.

Он начал читать заклинание. Зловещие звуки медленно расплывались и погружались в холодный мрак. Таллео не отрывал взгляда от жезла. Серебряный стержень потух, какое-то время оставался без цвета, затем вспыхнул рубином и быстро перешел в сапфир.

— Ага... Не слабо, — Таллео покачал головой. — Мост на сапфире. Каппа, ситуацию представляешь? Во-первых, сапфир, во-вторых, мосты такие сволочи...

— Жрут?

— Не то слово, — Таллео еще раз покачал головой. — Мост — самое жручее устройство. Ну, старый сапог, — Таллео посмотрел в потолок, — тебе за такое нужно... Ладно, тут девушки, невинные. В общем, в Кадушке сейчас ничего нет, после такой пиявкотерапии. Она поломится сосать у Бочки, но так как у нашей Бочки, слава Мастеру, сосать уже давно нечего... В общем, Мост Проявится локально, на контуре. А контур у мостов только на одну Проявку. То есть нам туда, обратно — и все! Пока новая бочка не насосется, дороги к Колодцу не будет. Ошибаться нельзя! А я, блин, проявку знаю только в теории, — Таллео потер переносицу.

— Привел, блин, — Кумба зловеще хмыкнул. — Кудесник.

— Нейто! Займись поваром, наконец... И так тошно.

Таллео внимательно посмотрел на жезл.

— Шесть и одна двенадцатая, — он прищурился. — По-моему да. Шесть и одна двенадцатая...

Он опустился к свитку, вписал цифры, поднялся, вернулся к провалу, начал читать заклинание. В мертвенной тишине звуки сыпались страшным эхом. Таллео читал, жезл разгорался ярче, ясный сапфир поглотил золото фонаря, призрачный свет вылизал камни. Заклинание кончилось. Таллео озадаченно оглядел жезл, качнул головой, прочитал короткое заклинание. Стержень потух. Таллео перевел дух.

— Блин. Сколько напряжения отожрал, и впустую. Кажется так и есть, уже потянули из контура.

— А что? — забеспокоилась Вета. — Не сработало? Почему? А дай я прочитаю!

— Сидеть, — Таллео потер переносицу, оглядел жезл. — Заклинание написано безупречно, это я знаю. Я никогда не ошибаюсь.

— И что? — Вета переводила растерянный взгляд между бездной и Таллео. — Может быть, не шесть и одна двенадцатая?

— А ну иди сюда, бешеная, — Таллео подтащил принцессу к бездне. — Смотри внимательно. Когда, по-твоему, из голубого разгорится в настоящий синий, скажешь.

Таллео снова развернул предыдущее заклинание и начал читать — медленно, с остановками, поглядывая на жезл.

— Убери фонарь свой дурацкий! — Вета топнула и сдула с носа прозрачную прядку. — Не видно ничего!

Таллео погасил фонарь. Опустился ледяной синий сумрак. В стороне уютно мерцало оранжевое кольцо под бочкой. Сочно-голубой топаз жезла густел, наливаясь сапфиром. Вета сверкающими глазами наблюдала за разгорающимся огнем.

— Вот! — она схватила Таллео за руку. — Синее!

— Точно?

— Сейчас тресну! Синее же!

— А не голубое еще?

— Сам ты голубой! — обиделась Вета. — Говорю тебе, уже синее! Нейто, скажи ему.

— Я не голубой, — проворчал Таллео. — Просто дальтоник тогда. Странное дело. Каппа?

— Талле, не пойму. Вроде еще голубое, но уже синее.

— Кумба?

— Вроде уже синее, но еще голубое.

— Голубое, голубое. Связался, блин. Вета! Будь умницей! Спасай государство. Синее?

— А ты сам что, не видишь? Кудесник несчастный. Это твоя работа, или что? Нейто, скажи ему.

— Только давай про деньги назад не будем. И так тошно. Значит, синее, — Таллео вздохнул. — Значит, поправка. Шесть и одна двадцать четвертая.

Он засветил фонарь, присел к свитку, переписал строчку, спрятал перо, поднялся, вернулся к бездне, начал читать. Снова посыпались страшные звуки. Таллео читал, жезл разгорался ярче, призрачный снова свет вылизал камни.

Во мраке начал медленно рисоваться узкий каменный мост. Он проявился, замерцал и, даже показалось, заволновался. Сияние жезла установилось, призрак-мост стал набирать плотность, все ярче отражая жесткий сапфир жезла. Из бездны повеяло сухим холодом, мост уже казался извечно влитым в устье подземного хода. Мощный, узкий и длинный, он исчезал в темноте, которая поддалась свету только вблизи. Чем мост заканчивался, было не видно. Сухой холодный сквозняк прекратился. Мост вонзался во мрак, и казалось, слегка подрагивал от напряжения.

— Вот эт-ты гад, — ошарашенно поправил колпак Кумба.

— Это не я. Это все Кримге. Столько всякого понавыдумывал. Страшно подумать.

— Это что, правда?.. — Вета огромными глазами смотрела на каменную струну. — И по нему что... Можно пройти? Нейто, видела?..

— Блин, — Таллео оглядел Вету. — Такое сокровище держать в Башне. Это преступление против Волшебства. Откуда ты такая глазастая? Даже у Кримге не было такого глаза! Каппа, сволочь, дай поэксплуатировать.

— В смысле? Термин такой?

— Так мы идем, или как? — Вета подлетела к мосту, обернулась и топнула. — Ну контур же! Ну сдохнет же! А нам еще Лабиринт проходить!

— У нас два часа, — бросил Таллео. — Ну что ты стала, как истукан? Вперед.

— Я?.. — Вета растерялась и посмотрела во мрак, в котором растворялся мост. — А он... Он длинный?

— Не знаю. Ну, вперед! Ты принцесса, или кто?

— Сам дурак! — разозлилась Вета и потрогала мост ногой. — Ой, мамочка!.. Страшно, — она обернулась и беспомощно посмотрела на Таллео. — Он какой-то узкий такой...

— Полтора локтя, хватит. Каппа, не стойте. Я последний, у меня бочка, — Таллео вручил принцессе фонарь. — Только осторожно! Не вздумай разбить! Таких фонарей уже не делают.

— Мамочка... — Вета осторожно просунула голову в цепочку. — А он правда настоящий?..

— Мост? Что за вопросы дурацкие. Это тебе не мясная лавка, сколько повторять можно.

— Да причем здесь мясная лавка, сколько повторять можно? — Кумба осторожно заглянул в бездну. — Молчи, дурак, а то правда в эту дыру улетишь.

— Кумба, тебе захотелось поквакать? — Таллео ушел к бочке. — Вета, ну ты принцесса? Или кто там?

— Мамочка! — Вета обернулась к мосту. — Ну за что мне такое наказание!

— Пошли! — Нейто подскочила к Вете. — Давай я первая!

— Нет!.. Я принцесса... Или кто там... — Вета ступила на мост, снова остановилась. — Блин...

— Ужас какой-то... — Каппа ступил на каменную полосу за Ветой. — Пошли! Я с тобой!

Они двинулись по мосту: Вета, за ней Каппа, за ним Нейто, за ней Кумба, за ним бочка, за ней Таллео. Впереди осветилась стена. Мост вливался в стену под черной аркой нового коридора.

— Такой длиннющий! Обалдеть просто, да, Вета?

— Кошмарный ужас! Сидишь-сидишь в Башне, а тут такое!

— Ничего особенного, — отозвался Таллео из-за спин. — Сто локтей. Главное, чтобы веревки хватило.

— Это зачем еще?

— Кумба, подумать? Мост сейчас на контуре. Бочка насосется дня через три. Представь, идем мы обратно, а под тобой Мост — бах! И государство без кухни. За веревку вытащим. С голоду не попередохнем все.

— То есть — дня через три?

— Кумба, не беси. Это еще Солнце высокое, лето на дворе. И бочка новая, заряжается быстро. А так бы все двадцать дней.

— Талле, ты говорил, бочки заряжают по особенным дням?

— Не чайники — да. Нормальный не кривой мастер заряжает бочку каждое солнцестояние.

— А кривые? А наш какой? А что будет, если не зарядить, вовремя?

— Вета, не нервничай. Наш не кривой, только двойки ставит как сволочь несправедливая.

— А он тебе что...

— Вета! Потом расскажу.

— Ну когда потом?! Сидишь-сидишь в Ба...

— Вета, заткнись. А то, честно, уйду сейчас отсюда нафиг, и кукарекайте как хотите. У нас в Замке система старая. Еще нет промежуточных контуров. Тысяча двести лет все-таки. Пока бочка не зарядится до порога зарядки, она не работает.

— А как же призрак? Ай, держите меня... Он же растворится?

— Если заряжать в солнцестояние, как раз нормально. Все рассчитано так, чтобы бочка не успела упасть ниже Порога до очередной зарядки. А если все-таки упадет, пару дней не страшно. Во-первых, контуры, во-вторых, призраки начинают падать только через какое-то время. Говорю же. Но если прозеваешь — солнцестояние, — попадешь не по-детски. Начинать заряжать надо за сутки. Если опоздаешь на эти стуки, заряжать будешь уже пять дней. Если на двое — неделю. И главное — чем на больше опоздал, тем медленнее будет зарядка. Тем медленнее бочка насосет порог, который зарядки, и тем больше вероятности, что тебя, Вета, украдет совершенно неграмотный принц.

— У меня нож!

— Нейто, я в курсе, и за династию не беспокоюсь. Но только призрак постоит сутки-двое, потом стену можно будет расковырять, Кумба, вилкой. Поэтому, Вета, помни об этом всегда! Как государственный деятель. Бочка ниже Порога — призрак начинает падать, контуры держат не больше двух суток. Да и то если держат — то есть если не чайники ставили... Знаешь, сколько замков вот так попухло, за тысячу лет?

— Сколько?..

— Страшно подумать.

— А мы как тогда?..

— Кадушка не пересосет Бочку ниже Порога. Перельем. Нет, вот ведь делали вещи... — Таллео покачал головой. — Блин, а просто выполняли правила. Следовали спецификациям и не бодяжили материал как сволочи.

— Пришли!

Вета, воздев фонарь над головой, выскочила в коридор. Каппа, Нейто, Кумба вышли за ней. Таллео вывел бочку, остановил у края.

— Два часа? А если мы не успеем? — Вета обернулась во мрак, глотающий струну моста.

— Вета, не нервничай. Будем ждать, пока зарядится бочка.

— Так мы с голоду попередохнем все.

— Кумба, хватит, наконец, каркать. Тебя обгложем, ворона тощая.

— За пять дней не попередохнем. Я один раз не ела три дня!

— Это зачем еще? Кумба, в чем дело?

— Что «Кумба»? Она сама.

— А я болела! В окне простудилась.

— Таскаешь-таскаешь наверх, как дурак какой-то, а она не ест ничего. А ты попробуй — столько ступенек? Четыреста шестьдесят шесть с долями?

— Значит, плохо готовил, — Таллео повел бочку. — Вперед!

* * *

Они остановились на перекрестке. Таллео обошел-осветил три новых тоннеля, вернулся к бочке, задумался.

— Кошмарный ужас. Подумать только, это все в моем Замке, — Вета обошла коридоры вслед за Таллео. — Почему мне никто не сказал?

— Потому что никто не знает, — Таллео снова оглядел черные арки. — В общем, один ход должен вести в Мочалку. Другой к Лабиринту, третий к Кадушке.

— А Мастер? И что за Мочалка? Еще Мочалки мне не хватало.

— Мастер-то знает. У него, разумеется, детальная схема всего этого хозяйства. Было бы, конечно, здорово ее разыскать... Только он все эти закоулки обязан знать как дорогу на кухню.

— Пошли быстрее, а то я замерзла, — Вета дернула Таллео за рукав. — И есть хочется, между прочим.

— Вета, видишь колпак? Есть хочется — это туда. В общем, идем прямо.

— То есть как это «в общем»? — возмутился Кумба. — Завел нас невесть куда, и теперь «в общем»?

— Кумба, я тебя сейчас тресну. Повторяю, один ход должен идти в Мочалку, другой к Лабиринту, третий к Кадушке. Все.

— Ну а что за Мочалка такая теперь?

— Вот эт-ты гад, завел невесть куда...

— Что за Мочалка, ну?

— Ай! — Таллео отскочил, потирая плечо. — Ты что, дура совсем, опять? Фонарь разобьешь! Я тебе этого никогда не прощу.

— Я должна знать, что у меня за Мочалка в Замке?

— А ну отойди! — Таллео повел бочку в следующий тоннель. — Идем прямо, и все заткнулись.

— Каппа, скажи ему, — надулась Вета. — Пусть расскажет. Про Мочалку. А то тресну ведь.

— Талле, правда? Что за Мочалка такая?

Они пошли: впереди бочка над теплым оранжевым кругом, за ней Таллео, за ним Вета, Каппа, Нейто и Кумба. Низкие своды тянулись назад бесконечной выгнутой лентой.

— Очень важная вещь. На ней работает Призрак.

— А Бочка?

— Вета, подумать? Рассуждай логически. Ты умная девочка. Книги читаешь. Причем, вижу, и читать умеешь. Буквы-то мы все знаем... Бочка сделана из обратного золота. Что такое обратное золото?

— Ну, это золото, только черное! Да, Каппа?

— Правильно. Только неправильно.

— Как неправильно? Каппа, скажи ему?

— Обратное золото — это черное, только обчитанное как надо. Черное преобразует энергию в напряжение вообще, а обратное — как нам надо. Но это напряжение еще нельзя трогать.

— Почему?

— Оно, как бы сказать, хм... Еще лохматое. Я тут Каппе уже объяснял. Напряжение состоит как бы из двух частей. Оно постоянно вибрирует, так быстро, что не представить. Первая часть как бы составляется из тех кусков, когда оно вспухает. Вторая — когда распухает. Отпухает. Выпухает, то есть. Тьфу, блин, ну как без терминов объяснять, я не знаю! Что вы за дураки все такие. В общем, рабочая часть напряжения — когда вспухает. Так вот напряжение из Бочки получается вообще никакое. Оно в документации даже с маленькой буквы, потому что это еще не Напряжение. Вспухает оно через раз, отпухает через четыре, один раз вспухнет сильно, второй раз никак, третий — вообще все сгорит нафиг. Так вот Мочалка с одной стороны впитывает всю эту эпидерсию, а с другой высачивает готовое Напряжение. Правильное, и размеренно, сколько Призраку нужно.

— А ему ведь нужно по-разному, я читала!

— Вета, боюсь, ты читала далеко не все. Тут все гораздо сложнее. После Мочалки Напряжение попадает в Кадушку, и только оттуда уже питается Призрак.

— А это еще что такое, кстати? Бочка, Мочалка, Кадушка. Баня какая-то, а не Замок.

— Кумба, ну не беси, это термины, что я могу поделать? Во-первых, призрак — геозависимое устройство. Это значит, что сегодня он жрет столько. Завтра в земле что-то хрякнуло, и он теперь жрет столько. К вечеру в земле что-то опять хрякнуло, и он будет жрать уже по-другому. Потом, вся эта сволочь еще и от Луны зависит. Чем старше Луна, тем больше она жрет. Сволочь, в смысле. Потом, сейчас у тебя, Кумба, работает одна печка, а завтра Мастер проголодался как сволочь и вдруг починил остальные четыре. Подавай напряжение.

— Ага, поняла! Кадушка, получается, кормит Призраку сколько нужно в каждый момент!

— Да. Берет из Мочалки правильное напряжение с одной стороны, следит за Призраком с другой. Призрак проголодался — кормит больше. Призрак зажрался — диета.

— Блин, как все сложно.

— Кумба, хватит бесить, наконец! Я тут из кожи вон лезу, объясняю в понятных тебе же терминах, а ты выпендриваешься! Вета, скажи ему. А лучше тресни.

— Нет, не буду пока. Есть хочется.

— Мы сейчас в самом-самом низу. Здесь, — Таллео обвел рукой круг, — как раз эти три самых важных устройства. Только подумать, — Таллео вздохнул, — тысяча двести лет каждому! А работает все как новое.

— Слушай, Талле, а зачем заряжают Бочку? Почему не сделать такую бочку, чтобы она сосала из Солнца вообще? Поставил, начитал...

— Об-читал.

— Поставил, обчитал, и все. Солнце ведь всегда. Не надо ничего заряжать. Замки не будут пухнуть.

Таллео какое-то время молчал.

— Это уже полторы тысячи лет пытаются сделать.

— И что?

— Пока ничего. Тут есть одна заковыка. Кримге голову на ней чуть не сломал. Блин, найти бы этот его трактат!.. В общем, есть кое-какой закон. По нему получается, что если преобразовывать Солнце... Или Луну, неважно... В напряжение напрямую, то напряжение не получается выше Порога.

— Какого? И что за Порог такой, наконец?

— Как бы тебе объяснить... Понимаешь, вибрирует недостаточно часто. Каждое вспухание-отпухание — какое-то количество Силы. Так этих вспуханий получается слишком мало.

— И Силы не хватает?

— Да. Понимаешь, Солнце само по себе неплотное. В смысле, не плотное для правильного напряжения. Луна тем более.

— Ага, понятно! То есть если нам, например, нужно тысячу вспуханий в минуту, то напрямую из Солнца столько не получить?

— Каппа, молодец. Что значит на каких-то полдня попасть в образованное общество. Только нам нужно гораздо больше. Мы получим или тысячу вспуханий сильных, или сто тысяч очень слабых, но и того и того нам не хватит даже на какой-нибудь призрачонок.

— Ага, понятно! А если мы обчитаем бочку так, чтобы она заряжалась, то мы за три дня насосем ее так, что потом будет хватать на сто тысяч и сильных? А как же так? Если Солнце не плотное? Ведь так что в лоб, что по лбу?

— Вот и нет. Это и есть тот самый закон. Вернее, его обратная сторона. Солнце-то — оно само по себе состоит из такой конфигурации разных вспуханий...

— Фига... Опять? Вета, тресни его, тебе ближе.

— Подожди, пусть сначала расскажет... И что?

— Что страшно подумать. Так вот заряжать бочки можно на самых-самых частых вспуханиях. Так, что за три дня можно насосать столько энергии... Если не транжирить попусту, хватит на три года. Но преобразовывать Солнце напрямую на таких частых вспуханиях не получается. Приходится брать вспухания гораздо реже, и начинать можно только тогда, когда напряжение получается уже ниже Порога.

— Ну а почему?! Почему я ничего не понимаю! Я что, дура? Сейчас тресну.

— Вета, не нервничай. Кримге был в сто раз умнее, и тот ничего не придумал. Найти бы тот трактат, блин. Он там должен описывать все материалы, которые пробовал.

— Так это что, получается, просто черного золота не хватает?

— Да, Каппа, в этом проблема. Я тебе говорил, что обратное золото по шкале крайнее. Все, дальше ничего нет. Проблема неразрешима, на сегодняшний день.

— Ну так давай сделаем!!! — Вета треснула Таллео по спине. — У нас ведь есть книги! Ведь библиотека, ты говоришь, целая есть! И мы ведь не чайники! Давай сделаем!

— Нет, Вета, ты дура совсем. Что сделаем?

— Придумаем и сделаем! Материал! Ведь вообще это можно! Ведь это не мы дураки такие, и не Солнце! Ведь просто материала нет.

— Ага, щас прям. Если Кримге этот ничего не придумал, ты куда лезешь?

— Ах ты хам! Что мне твой Кримге? Кто он вообще такой? А ты кто такой? Много ты понимаешь в бочках, кашевар несчастный. Сидишь в кастрюлях — и сиди. Морковку строгай. Талле, правда? Давай сделаем!

— Вета, это не так просто. Как ты себе это представляешь?

— Ну а как делают черное золото?

— Берут обычное и специально готовят. Только очень хитро. По-особенному переплавляют и обчитывают.

— Ну тем более! — Вета хлестнула Таллео по спине букетиком. — Ведь все под рукой ведь! Только сделать надо по-другому! Ну мы же не чайники!

— Вета, здесь правда не все так просто. Если Кримге не сообразил...

— Значит, он чайник! — Вета треснула Таллео по затылку. — Найдем трактат, почитаем Кримге, посмотрим и сделаем дальше! Ведь тысяча лет прошла. Сами вы все дураки, — она обиделась.

— Щас прям, — Кумба злобно хмыкнул. — За тысячу лет никто не сделал, а она сделает. Сидела в Башне — и сиди, кудесница доморощенная.

— Ах ты хам!

Вета подлетела к Кумбе и треснула по затылку. Кумба вцепился в колпак и попытался отпрыгнуть. Вета хлестнула букетиком Кумбе по уху, схватила за рукав, дернула. Кумба, не отпуская колпак, рухнул ничком. Вета хлестнула букетиком по второму уху.

— Каппа!

— Вета... — Каппа схватил принцессу за плечи, оттащил к стенке. — Вета, он пошутил... Прости его, он больше не будет.

— Как в колпаке, так все можно? — Вета хныкнула и надулась. — Предатели. А я вот и сделаю. У меня книги, — Вета шмыгнула и вытерла ладошкой нос. — Я Древний язык знаю. А вы все чайники. Ненавижу.

— Ладно, не хнычь. Если честно, — Таллео потер затылок, — я об этом с детства мечтаю. Эх, если удастся изобрести такой способ!.. Написать таких заклинаний, чтобы получить такой материал... За обратным золотом по шкале. Блин, столько проблем тогда можно будет решить, с таким материалом! Вот тогда можно будет лечь спокойно и умереть.

— Ну вот давай и сделаем, — Вета шмыгнула. — А потом ложись сколько влезет и умирай.

Они вышли из коридора и оказались в огромном непонятном объеме. Свет фонаря терялся в неопределенном мраке; только впереди, шагах в двадцати, виднелся отблеск на невидимой гнутой поверхности.

— Это что, уже Лабиринт?

Вета огромными глазами огляделась во мрак.

— Нет. Кажется, мы попали как раз в Мочалку.

Таллео отвел бочку в сторону и направился к отблеску.

— Та же самая бочка, — Кумба подошел к черной полированной поверхности, посмотрелся как в зеркало и подоткнул колпак.

— Ой, как обалденно! — подбежала Нейто. — Вета, смотри! Вот бы такое зеркало!

— Только прямое! А то смотри, как ты здесь разлезлась! Стыдно.

— Скажи Таллео, пусть он нам сделает. Представляешь, настоящее зеркало дома!

— Сделаю, сделаю, — Таллео направился вокруг поверхности. Свет фонаря исчез за огромным цилиндром и расплылся во мраке. — Та-а-ак... Это еще что такое?

— Что? — Вета улетела во мрак. — Покажи! Что случилось?

— Видишь... Ай, отпусти... Не трогай! Отдай палку!

— Ну посмотреть!

— Отдай палку! — Таллео отобрал жезл и уставился на него озадаченно. — Видишь?

— Нет. А что должно быть?

— Я тоже не вижу, — Таллео повертел погасшим жезлом. — Видишь, он мертвый?

— И что?

— Ты уже должна знать?..

— Откуда? — принцесса топнула и сдула с носа золотистую прядку. — Мне кто-то сказал?

— Да подожди, блин! Каппа, видишь? Он мертвый.

— А должен?

— Каппа. Я тебе уже говорил. С таким геройским прошлым нельзя быть таким, извини... Вот это что? — Таллео тронул черную полировку.

— Мочалка?

— Точнее?

— Ну... Устройство?

— Да. И что? У тебя в голове мозги, я знаю, не притворяйся.

— Должно светится? Активное Волшебство?

— Но не светится, Каппа.

— Почему?! — Вета дернула Таллео за рукав.

— А как же тогда Напряжение? Оно ведь включилось? У Моста?

— Нейто, ты умница. Напряжение есть. И его скоро снова не будет. Помните, что я говорил про Кадушку, только что?

— Призрак зажрался — диета.

— Молодец, Кумба. Возьми с полки пирожок. Здесь напряжения нет, а Призрак работает.

— Значит, у Кадушки кое-что есть?

— Вета, умница. У Кадушки кое-что есть. Нет, вот ведь делали люди. На такой бочке... И это после всего того, что мы устроили... С пиявкой, потом еще там, в Пылесосе...

— А что вы устроили там в Пылесосе?!

— Вета, не нервничай.

— Хозяйничают у меня в Замке, и еще не нервничай. Хамы.

— Слушай, но ведь кончиться может в любую минуту?

— Да, Каппа.

— А что делать? — Вета засуетилась. — И почему не работает? Ведь работало все это время?

Таллео глубоко задумался. Он отошел от стены, оглядел полированный бок цилиндра, верх которого растворялся во тьме, потер переносицу.

— Насколько я разбираюсь в Мочалках... Помнишь, Каппа, внизу?

— Ржавую губку?

— Ржавую губку?! А что это за Ржа...

— Вета.

— Сам дурак! У меня в Замке поржавели губки, а мне никто...

— Каппа. Тресни ее. Не Губка, а когда мы бахнули Мокрое место.

— Да, но ты говорил...

— Какое еще Мокрое место?! Итак дряни всякой, не Замок, а помойка, не хватало мне еще...

— Вета, успокойся, в конце концов! Я тебя превращу в жабу!

— Какие вы все предатели! — разозлилась Вета, топнула, надулась и отвернулась. — Все, развод! Вот сейчас как уйду — и все. Гады.

— Вета, ладно тебе...

— Отстань! Я же сказала — развод. Нейто, пошли.

— Каппа, не тронь. Пусть идет. Пока Мост. Ну!

— Потом, — Вета тяжело вздохнула. — Расскажи. Почему не работает.

— Потому что мы вывернули Напряжение.

— Ну и что? — Каппа потер лоб. — Там же еще Кадушка?

— Кадушка не работает с собственно Напряжением. Она работает с его количеством. Дает сколько надо, или не дает сколько надо. Если Напряжение вывернулось в Призраке, оно точно также вывернулось в Каду...

— А как это так — вывернулось?!

— Вета. Потом.

— Опять. Я тебя сейчас тресну так, чтобы навсегда уже.

— Вечером! — Таллео отскочил. — Два часа можешь потерпеть? Так вот, Каппа, я тебе говорил, что есть устройства, которым рабочее время до лампочки.

— Да, ты говорил, что рабочая часть напряжения — когда вспухает.

— Но вот Мочалке, — Таллео указал жезлом на черную стену, — это не до лампочки в первую очередь. Потому что она сама производит правильное напряжение.

— Получается, мы ее сломали?..

— Каппа, ну не беси, я тебя умоляю.

— Ну да... Ее ведь не дураки делали.

— А кто ее сделал? А кто ее вообще при...

— Мы ее не сломали. Я тебе говорил про предохранители, — Таллео озабоченно осмотрел мертвый жезл. — Так вот здесь, похоже, бахнулись внешние. Понимаешь, какая штука, — Таллео вернулся к цилиндру и стал подальше от Веты. — Когда я соображал, как замочить Мокрое место, я почти знал, что у них природа обратная. Я говорил, читал кое-что. Я рассчитывал, если Напряжение все-таки вывернется, то не страшно, потому что предохранители должны все поставить на место. Они все вырубят нафиг и потом все включат заново, начисто. То есть когда мы обманули Губку, Призрак был еще на Кадушке, но на Мочалке уже должно было быть...

— Ну что за Губка такая, ну что вы за гады такие, предатели! Нейто! Каппа! Талле, ну расскажите! Сидишь в Башне, дура дурой, — Вета всхлипнула, — а они... Блин...

— Ну ладно, ладно, — Таллео погладил Вету по волосам вытянутой рукой. — Не хнычь. Ловушка такая. Очень серьезная — если до нее дотронешься, превращаешься в ржавчину.

— А почему «губка»? — Вета вытерла кулачком слезы. — Она мягкая?

— Нет. Это решетка такая, ржавая. Просто пропитывает тебя в ржавчину.

— Сразу нельзя было рассказать... — Вета всхлипнула снова. — Довели принцессу... Верноподданные... Нейто, пошли от них.

— Сейчас! — Нейто обняла Вету и пригладила. — Пусть только расскажет, и сразу пойдем.

— Предатели... — Вета тяжело вздохнула и уткнулась Нейто в плечо. — Никто меня не любит. Нянюшка дура. Окна немытые. Теперь шпиона еще кормить... Крысы сбежали...

— Не плачь, — Нейто поцеловала Вету. — Я его сама зарежу. У меня нож.

— Теперь вот Мочалка сломалась, — Вета вздохнула Нейто в плечо. — Как жить дальше — не знаю.

— Мочалка не сломалась, не переживай. Ее так просто не сломаешь. Не дураки делали. А предохранители надо проверять и менять, каждые десять лет. У них свой ресурс.

— Ты опять за свое?

— Кумба, побереги колпак.

— Так может, у сапога просто нет?

— Каппа, скорее всего. Для предохранителей нужно лунное серебро, а с ним уже давно такие проблемы, что... Вета, бедная девочка. У тебя не Замок, а какое-то такое дырявое решето... Как еще Мастер справляется, без шуток? Дыра на дыре, а тут еще о предохранителях думай. Хотя, в такой ситуации, я бы о них тоже подумал в последнюю очередь. Чтобы у меня кто-то вывернул Напряжение? Не все же такие красавцы, как я.

— А где их взять тогда?

— Самому сделать. Лунное серебро у меня есть. Можешь представить, только где взял, не спрашивай. В Замок все равно возвращаться, а пока включить Мочалку без них.

— А если? Опасно ведь?

— Вета, что делать? Включить так, быстро поменять бочку, быстро разобраться с чайниками, быстро купить зеркало, и обратно. За сутки, надеюсь, ничего не случится.

— А если случится?

— Бахнем Мочалку.

— И что?! — Вета застыла.

— Так делать нельзя, просто нельзя, а что делать? В Кадушке — все, считай, ничего нет! А ты уверена, что все это барахло, — Таллео обвел жезлом вокруг головы, — простоит на контурах хотя бы сутки? Что там вообще контуры есть? И все, не нужны никакие шпионы. Блин, вот связался я с вами. Еще утром никакого горя не знал.

— Талле, откуда мы знали, что тут все так запущено?

— Да вообще просто. Я даже не предполагал. Снаружи смотришь — замок замком. Огромный, могучий, на дырах ловушки, все как полагается, страшно, солидно. А внутри... Ладно, сейчас в Лабиринт. Обратно снова сюда, переключим ее напрямую. Вперед.

Таллео вернулся к бочке, повел ее к выходу.

* * *

— Так.

Таллео вывел бочку на середину круглой площадки. Сюда приводило три хода. Из одного вышли они, два других, по сторонам, были точно такие, а впереди стена открывалась странной аркой. За небольшим углублением в теплом свете мерцающего фонаря виднелась черная переборка.

— Это? — Каппа подошел к арке, осторожно заглянул. — Вход в Лабиринт?

— Он самый, — Таллео опустил на пол мешок. — Блин, вот я замучился... Вета, спокойно... Потом. Массаж потом.

— Слушай, Талле, а как же так? Почему в Колодец через Лабиринт, а Мочалка торчит себе — заходи, хозяйничай?

— Во-первых, — хмыкнул Таллео с некоторым возмущением, — нифига себе «заходи, хозяйничай». Если бы я не украл спецификацию по Мосту, где бы ты сейчас кукарекал? Во-вторых, все не так просто.

— А из чего это? — Вета сунулась в арку и стукнула кулачком в черную стену. — Какая холодная! Нейто, ужас, да?

— Черная платина, по-моему, и дураку ясно.

— Нейто, слышала? Целый день хамит.

— Давай ему фонарь разобьем? У меня нож.

— Нейто, не нервничай, — Таллео развязал мешок. — С ножами нервничать очень опасно. А с Кумбой мы еще побеседуем. Устроил там у себя живодерню, ценитель трофеев, блин.

— А мясорубка какая, — Каппа присел рядом и заглянул в мешок. — Я даже не знал, что такие бывают.

— А что за мясорубка? — Вета плюхнулась рядом и тоже уставилась в недра мешка. — Ой, а что это за веревочка? Волшебная?

— Обычная, не трогай... Да просто веревка! На которой вешают. Не трогай деньги, это мое! Все, поздно, поздно, — Таллео отцепил пальчики. — Блин, завтра за зеркалом, а у него там грязь такая, не пролезешь.

— Ну изобрети что-нибудь?

— Да все уже давно изобрели без меня. Только там грязь такая, что никакой бочки не хватит. Так вот, все не так просто. Это ведь не сама Мочалка, вообще. Просто колпак. Как у Кумбы, только здесь под ним устройство, полезное. Это контрольная площадка, и ничего особенного там с Мочалкой не сделаешь.

Таллео вытащил сверток с липучкой.

— Фу! — Вета отпрыгнула. — Это что? Тоже волшебное?

— Еще какое. В сто раз волшебнее бочки.

— Кошмарный ужас! А что же оно так воняет?

Таллео развернул бумагу и сунул липучку принцессе под нос.

— Ай, дурак! — Вета отлетела дальше. — Хам! — она вытерла нос ладошкой, закашлялась. — Каппа! Нейто! Мамочка! Фу!

— Так вот, — Таллео отложил липучку, погрузил руки в мешок по локоть. — Ай, сволочь, кошка... Блин, вернусь — сразу чехол украду, сколько можно, все пальцы в дырах... В общем, вход в рабочую часть Мочалки там же, — Таллео кивнул на черную арку. — Колодец, Мочалка, Кадушка — все там. Контрольные площадки — здесь. Одно дело пройти мост, другое — лабиринт. Не будешь же ты проходить Лабиринт каждый раз, чтобы поменять предохранители?

— А переключать напрямую? Внизу?

— Да. Ставим бочку, потом в мочалочную, потом наверх, потом вон из Замка, потом у меня чайники, потом... Нет, перед чайниками нужно перекусить. А то потом колом все станет, уроды. Утром за зеркалом. Потом снова в Замок, — Таллео озабоченно вздохнул и посмотрел на Вету. — Как у тебя все запущено!

— Давай распускать! — обиделась Вета. — Ты верноподданный, или кто?

— Самое главное... Ай! Опять кошка, проклятая. Самое главное — предохранители. На Мочалке нужно будет кое-что замерить только. Так, да где же таблицы... Столько барахла, блин...

Таллео вытащил сардельку, аккуратно положил на камень. Сарделька дернулась.

— Ай! — взвизгнула Вета, отшвырнула букетик и бросилась на мешочек. — А что это! Нейто!

— Блин! — Таллео вскочил и схватился за голову. — Какой я дурак!

— Что это?!

— Не трогай!

— Ой, лапочка!

— Дай мне такую!

— Каппа!..

— Дай две!

— Каппа!!!

— Нейто, дай ему!

Таллео отлетел в стену.

— Вета!.. Ну время ведь!..

— Скажи ему! — Вета прижала болванку к щеке и зажмурилась. — Пусть даст нам две! — болванка задергалась. — А что это?

— Ой, я умру сейчас! — Нейто прижалась к болванке носом и тоже зажмурилась. — Такая лапочка, лапочка! А что это?

— Каппа! Забери у них устройство! Это не кукла, блин! Это волшебное устройство, дуры! Кумба, дай вилку, я их сам прикончу сейчас!

— Кумба, не подходи! — Вета, не отрывая сардельку от щек, топнула. — Тресну! Дай нам еще одну!

— Каппа!.. Ну что же делать-то, блин!.. — Таллео схватился за голову. — Ох, жизнь моя... У меня нет больше! У меня больше нет! Дай сюда!

Он бросился к девочкам и попытался вырвать сардельку. Вета треснула его по голове ладошкой и вцепилась в мешочек. Мешочек страшно задергался; Таллео, пригнувшись и вобрав голову в плечи, закричал на все подземелье:

— Каппа-а-а! Ну времени нет! Отдайте болванку, дуры! Это последняя!

— Ага! — Вета пихнула Таллео в грудь. — Как принцессе, так последняя! Предатель! Каппа, ну что ты стоишь!

— Кумба, хлопни хотя бы свою!

— Щас прям! У нее нож, ты что, сбрендил?

— Накрой ее колпаком... Ай, дура, фонарь... Хотя бы! Да что же такое, блин! Связался с убийцами! Каппа-а-а!..

— Не подходи! А ну дай, дай, отдай! Нейто, бей его!!!

Раздался сухой громкий треск. Каппа отлетел к стене, девочки рухнули в арку. В спокойном золоте фонаря вспыхнуло облако. Мерцая и переливаясь миллионом искринок, опилки медленно опускались на каменный пол.

— Это была последняя, — Таллео грустно вздохнул. — Душегубы.

— Ой, мамочка... — Вета вскочила. — Нейто... Мамочка... Что с ней?!

— А где она? — Нейто подпрыгнула вслед. — А что это?

— Опилки, дуры. Убили болванку.

— А где она? — растерялась Нейто. — Мы ее что?

— Вы ее то.

— Это что, правда?.. — Вета бухнулась на коленки и поворошила опилки ладошкой. — Талле! А что с ней? Мамочка... — она всхлипнула. — Мы ее что?.. Нейто...

Нейто упала рядом, сунула пальчик в опилки.

— Вета... Мы ее что?..

— Это что, правда?.. — Вета всхлипнула, подняла голову. В глазах заблестели слезы. — Талле... А починить?.. Ну что же такое! — она заплакала, поворошила кучку. — Ведь лапочка... Нейто...

Нейто уткнулась Вете в плечо. Вета обняла ее, пригладила, и они разрыдались.

— Каппа, скажи ему... Пусть он ее починит... Мы ее отдадим, но только пусть починит... Ну что же такое...

— Убили такую болванку, — Таллео вернулся к мешку, выудил свиток, засунул липучку, завязал мешок.

— Хам, — Вета размазала кулачками слезы. — Все, развод, — она шмыгнула и вытерла нос. — Пошли, Нейто. Пусть они тут кукарекают.

— Вета, он еще сделает, — Каппа присел, погладил Вету по встрепанным волосам. — Даже две.

— Пусть она меня поцелует, — отозвался Таллео злобно. — Тогда еще подумаю.

— Вы все дураки... Ой, Нейто! Это кто тебя так?

— Не знаю... — Нейто вытерла ладошками слезы. — Об фонарь, кажется. У меня в глазах засветилось, — она всхлипнула. — Пошли, Вета. Они грубияны.

— Какой ужас кошмарный! — Вета округлила глаза. — Не вертись! — она выхватила из потайного кармашка на груди зеркальце. — Смотри!

Нейто схватила зеркальце.

— Ой, мамочка! — прошептала она и потрогала шишку. — Ой... Я же умру сейчас...

Она подбежала к Таллео, наклонилась к фонарю и еще раз осмотрела в зеркальце шишку. Потом вскочила и разревелась.

— Ну ты что, дура! — Вета кинулась к Нейто и обняла ее. — А ну пошли вон, дураки! Не смотреть!

— Мамочка! — Нейто вырвалась, снова посмотрелась в зеркальце. — Ужас какой! Кто меня замуж теперь возьмет?!

— Замолчи, дура, — сказал Кумба мрачно. — Я.

— Да вот ты ей нужен, — хмыкнул Таллео, копаясь в мешке. — В таком колпаке.

— Нужен! — Нейто подбежала к Кумбе, обняла его и уткнулась в плечо. — Только ты обещай...

— Что обещать? — Кумба угловато обнял Нейто и погладил по волосам. — Я же сказал — замолчи, дура. Что еще обещать-то?

— Милые, блин, — проворчал Таллео и отошел к арке. — Глаза б мои не слышали.

— Обещай... Что замуж... С шишкой...

— Обещай только с шишкой, — отозвался Таллео, развернув свиток. — Шишка пройдет, будешь свободен.

— А ну обещай! А ну обещай, сейчас же! — Вета шлепнула Кумбу по затылку букетиком. — Ну!

— Что обещать-то? — возмутился Кумба. — Я же сказал — замолчи, дура! Что еще обещать?!

— Короче, связался я с вами, — Таллео поставил фонарь на пол, развернул рядом чистый свиток, достал перо и потер переносицу. — Теперь мне верная смерть. Каппа, к тебе это тоже относится. Ты тоже свидетель.

— А как ты ее собираешься открывать? У тебя есть этот, как его?

— Алгоритм здесь пока не нужен. Он будет там, — Таллео стукнул в черную переборку локтем. — Я же говорил. С детства собираю открывательные заклинания. Я же на этом зарабатываю, блин, сам знаешь! В мире нет такого замка, который я не открою, — Таллео хмыкнул с презрительной гордостью. — А здесь самый обычный замок. Больше не надо, там ведь главное — Лабиринт!

Он дописал заклинание, схватил фонарь, вспрыгнул на ноги, начал читать. Когда жезл разгорелся до гиацинта, Таллео тронул черный металл. Раздался глубокий звон. Эхо рассыпалось в холодном мраке. Переборка исчезла. В проеме обрисовалась квадратная комната: квадрат черной двери в каждой квадратной стене.

— А вот теперь, — Таллео посветил фонарем в глубину, — куклы в сторону. Молчать и не лезть! Иначе останемся здесь навсегда.

* * *

Таллео навел жезл на арку. Черные половинки съехались.

— Мамочка... Теперь что?

— Теперь то, — Таллео поставил мешок посередине комнаты, подошел к левой двери. — Повторяю принцип действия Лабиринта. Для особо понятливых. Лабиринт изобрел великий Веммер-Тагго, учитель великого Кримге. Тысячу четыреста лет назад. Лабиринт — единственное из секретных устройств, у которого нет ключей. Лабиринт можно пройти только если знаешь как использовать алгоритм. Лабиринт стоит в каждом замке. За ним прячут самое важное, отчего зависит быть ли замку вообще. Бочка, Мочалка, Кадушка, бывает, еще кое-что. И если вы думаете, что я просто так сбегал к Мастеру и стырил такой важный документ, то вы дураки, — Таллео развернул свиток. — Открыть кольцо без ключа смогут только трое из двух тысяч.

— Откуда ты знаешь! — подскочила Вета.

— Статистика, за тысячу двести лет. Во-первых, у меня талант взломщика с детства. Я поэтому и решил стать волшебником, кстати. Во-вторых, я нашу несправедливую сволочь знаю насквозь. Я знаю, как он будет накладывать подстраховку, поэтому все его закрывательные заклинания щелкаю как орехи. Он трусливый перестраховщик, на этом и пухнет. А обычно над любым нормальным замком приходится сидеть час-полтора. Это не на библиотеке, или музее, или там внизу, на лестнице. Это значит в Башне — у Мастера, например.

— В общем, — хмыкнул Кумба, — все чайники, а ты один такой умный.

— Да, — кивнул Таллео. — Только ты думай, что говоришь, мастер ножей и вилок. Если бы чайниками были действительно все, откуда бы взялся Замок? Это тебе не коноплю на подоконнике выращивать, кашевар несчастный. Так вот. Мы с Каппой об этом уже говорили... Смысл Лабиринта в том, что если ты сумел разгадать алгоритм, или украсть его, например, что также непросто, и, главное, правильно распорядиться... Проходи, делай что хочешь. Вреда от тебя не будет.

— А если вдруг злодей окажется такой умный? Злодеи ведь тоже не все чайники?

— Вета, пошевели мозгами. Они у тебя там есть, не придуряйся, здесь все свои. Что значит «злодей»? Если ты смог пройти Лабиринт, ты уже не дурак — все, экзамен прошел! Заходи и распоряжайся как думаешь надо. Для него ты злодей, — Таллео ткнул жезлом в Каппу, — а для него, может быть, свет жизни? — Таллео ткнул в Кумбу. — Если ты прошел Лабиринт, то субстанционально от тебя вреда не будет, все!

— Нейто, тут в Лабиринте мы его трогать не будем...

— А потом вставим! Достал ругаться уже!

— А потом так вставим, что дым пойдет! — Вета пихнула Таллео кулачком. — Достал ругаться уже.

— Это термин такой. Тебе его тоже придется знать.

— Да знаю, — Вета тяжело вздохнула. — Я принцесса, или кто. Но ты мне будешь подсказывать.

— Разумеется. А то ты меня треснешь. Так вот. Сейчас я определю, какая дверь здесь расчетная. Это тоже надо уметь, но фишка не в этом. Подставлю эту дверь в уравнение. Если я правильно определил и правильно посчитал, алгоритм даст мне дверь в активную камеру.

— И если будешь считать правильно, то каждый раз...

— Да. Двери, которые я буду открывать, будут открываться в активные камеры.

— А если неправильно, то...

— Да. Если ошибусь хоть раз, дверь откроется в неактивную камеру. Буду дальше определять, буду дальше считать, но уже никогда отсюда не выйду. Пока стоит Замок. Одна ошибка — и я останусь здесь кукарекать до скончания Волшебства. И вы со мной тоже, не гыкайте.

— Мы тогда тебя тут съедим.

— Кумба, неоригинально. То есть понятно, каждый заход в Лабиринт — новый маршрут, но алгоритм, по которому маршрут прокладывается, у каждого лабиринта свой, — Таллео выставил перед собой свиток. — У нас в голове у каждого свой алгоритм, — он постучал себя по голове жезлом.

— Даже у чайников?

— Да, Вета. Только у них свой на всех.

Таллео проглядел свиток, потер переносицу, поправил на груди фонарь, начал читать. Звуки глухо сыпались на пол. Жезл разгорался. Когда заклинание кончилось, стержень перешел в такой пронзительный аметист, что стало больно смотреть. Когда глубокий фиолетовый свет начал развоплощаться, Таллео опустил жезл, протер кулаком глаза.

— Эх ты! — Каппа разжмурился. — На аметисте?

— Нет, пока просто определение. Лабиринт вообще на рубине, и не жрет ничего. Что здесь жрать — здесь только двери открываются. Огненный душ жрет больше.

— А что за...

— Вета, потом. Сейчас помолчи, тресну.

— Сам дурак.

— Разумеется.

— Сидишь в Башне как дура.

— Разумеется.

— Хам.

— Каппа, где твоя мужская рука, блин. Ты теперь государственный муж, или как? Так, — Таллео подошел к следующей двери. — Молчать.

Он снова начал читать. Глухие звуки повалились на пол. Жезл разгорался. На этот раз вязкий рубин не успел перейти в гиацинт, как стержень вспыхнул резким огнем и потух.

— А это уже Лабиринт, — хмыкнул Таллео самодовольно. — Обычный рубин.

— Открылось? — Вета подскочила к черной пластине и стукнула кулачком. — Ну?

— Не нервничай.

Таллео тронул металл жезлом. Раздался звонкий хрустальный звук. Пластина раскололась на две половинки. Путь был открыт.

— Итак, — Таллео достал перо. — Мы вошли в первую камеру, стартовая дверь номер два, — он опустился ничком на холодный пол и начал быстро писать, справляясь по свитку с переписанными таблицами. — Хм... — он потер пером переносицу. — Получается очень неслабо. Получается, нужно будет пройти минимум восемь дверей.

— Ну и что?

— А то, Вета, что я могу не попасть на встречу с чайниками. Представляешь, какие слухи пойдут по городу! Что я жулик? Все дураки, один я умный, и тот жулик, да? Позор на мою сиротскую голову. Так, — он вскочил, подбежал к бочке, навел стержень и повел ее в квадратную арку. Остановив бочку в середине комнаты, Таллео обернулся. — Все сюда, быстро!

Ребята перебежали за ним. Таллео навел жезл на арку, черные створки беззвучно съехались.

— Теперь определяем расчетную дверь. Номер один.

Таллео подошел к левой двери и повторил заклинание. Жезл перешел в гиацинт, топаз, пошел дальше, Таллео уже хмыкнул, но дождался пока аметист растворится во мраке.

— Так. Под первую — ноль.

Он подбежал к следующей двери. Здесь все повторилось.

— У нас еще две.

Таллео перешел к правой двери. На этот раз жезл вспыхнул рубином.

— Третья. Значит, выход... — Таллео бухнулся на колени и склонился над свитком. — Выход отсюда, получается, через вторую.

— Я поняла! — Вета плюхнулась рядом. — Ты угадал дверь, в которую мы вошли...

— Я не угадал, балда! — возмутился Таллео. — Я ее проявил! И угадывать не буду, балда! Это чайники пусть угадывают. Я волшебник.

— За балду схватишь! — Вета хлестнула Таллео букетиком по уху. — Ты поставил дверь, которую уга... Проявил, в алгоритм...

— В уравнение.

— И теперь, если ты проявил правильно, и если алгоритм ты украл тоже правильно, то...

— То каждый раз я буду высчитывать нужную активную дверь.

— Так просто?

— Вета, хватит бесить! Алгоритм — это просто таблица соответствий! А уравнения уже сама для себя пиши. На! — Таллео сунул принцессе свиток и жезл. — Вперед.

— Ой! — Вета отпрыгнула. — Как это?

— А вот так! А ну давай, открывай дверь! А ну сейчас же!

— Мамочка! — Вета отскочила и спряталась за Каппу. — Каппа, скажи ему. Я не знаю.

— Ты принцесса, или кто?

— Сам дурак! Научи сначала, а потом суй свою палку. Хам.

— Балда.

— Дурак! — Вета хныкнула. — Ну что такое! — она топнула. — А вы что стоите, блин, граждане? Принцесса, значит, балда, а вы стоите как истуканы!

— Ладно, не хнычь, — Таллео схватил принцессу за локоть и подтащил к двери. — Слушай внимательно. Ты Древний язык знаешь, или как?

Таллео развернул свиток и начал читать. Заклинание кончилось, жезл вспыхнул рубином. Таллео тронул черный металл. Чистый хрустальный звон просыпался на пол. Дверь лопнула, створки разъехались.

— Поняла?

— Что?

— Заклинание поняла?

— Да!

— И что?

— Ничего. Какие-то числа дурацкие. А между ними вообще, ерунда несусветная.

— Сама ты ерунда. Это директивы и связи. И не числа, а параметры, деревня, — Таллео вернулся к бочке и провел ее в новую арку. — Итак, — продолжил он, когда ребята собрались вокруг, а створки вернулись на место. — Две пройденные у нас есть. Теперь определяем расчетную здесь, в камере номер два, и вычисляем активную.

— Какая обалденная полировка, — Каппа подошел к правой двери и провел пальцами. — Как ее так отполировали? Уж я-то знаю черную платину! Ее так не отполируешь, матово.

— Каппа, она обчитана так, что это уже, считай, не платина, в обычном для тебя смысле... Итак, камера номер два. Начнем с этой, — Таллео повторил заклинание. Жезл вспыхнул багровым сразу. — Ага, — он склонился над свитком. — Здесь — номер три... Считают с левой от входа, по часовой... Так, тогда получается... Тогда получается, что если расчетная здесь — номер три... То активная — номер два.

Таллео прошел ко второй двери и начал читать. Жезл разгорелся рубином, затем гиацинтом, затем бериллом, затем изумрудом, затем топазом, затем сапфиром, затем аметистом, затем спокойно угас.

— Это еще что такое?!

— А что? — подскочила Вета. — Не открылось! Не так посчитал!

— Этого не может быть! — Таллео беспомощно огляделся. — Мы прошли нулевую камеру. Мы прошли первую, все! Схвачено! Этого не может быть.

— Ну как ведь не может быть! Если оно есть!

— Вета, хватит бесить! Ты сама видела?

— Прочитай еще раз!

— Зачем? Я прочитал! Оно не открылось!

— Ну еще раз прочитай? А вдруг!

— Что вдруг! — рассвирепел Таллео. — Вдруг бывает только пук! Это тебе Волшебство!

— Ну тогда считай лучше, чайник! — Вета хлестнула Таллео букетиком по уху. — А ну считай давай!

Таллео опустился на колени и пересчитал заново.

— То же самое. Номер два, — он поднял на Вету беспомощный взгляд. — Что делать?

— Не хныкать! — Вета схватила Таллео за шиворот и вздернула на ноги. — Определяй дверь заново! Вдруг ты ошибся! Ну! — она топнула и сдула с носа косматую прядку.

Таллео подошел к третьей двери, повторил заклинание. Жезл вспыхнул багровым сразу.

— Расчетная — номер три. Все правильно, — он беспомощно огляделся на Вету. — Что делать?

— Думать! У тебя в голове мозги, или что? На чем загорается палка твоя дурацкая?

— Если дверь или расчетная, или активная.

— Ну так вот! Значит, если она не расчетная, тогда активная! По-моему и дураку ясно!

— Она не может быть активной, сейчас! Сначала нужно проявить расчетную! А она, получается, не проявилась!

— А ты попробуй ее открой и узнаешь! Может, тут что-то сломалось! — Вета топнула. — Тысячу двести лет, мало ли что!

— Да не может! Не может тут ничего сломаться!..

Таллео потер переносицу и тронул черный металл. Раздался тонкий хрустальный звон. Створки бесшумно разъехались.

— А я тебе что говорила! — Вета подпрыгнула и хлопнула в ладошки. — Открылось!

— Открылось! — Нейто подскочила к принцессе, чмокнула, подпрыгнула и тоже захлопала. — Открылось, открылось! А он грубиян и гадкий!

— Я ничего не понимаю, — Таллео бухнулся спиной к стене и обхватил руками лохматую голову. — Я ничего, ничего, ничего не понимаю.

— Чайник! — Нейто снова подпрыгнула и хлопнула в ладошки.

— Нет. Кажется, просто дурак. Ну не может этого быть! — Таллео вскочил, сунул принцессе под нос свиток. — Все просчитано! Как в аптеке! Это тебе не мясная лавка! Если мы прошли первую камеру!..

— Бери бочку и пошли!

— Вета, стоять!.. Ты пойми вот что, балда! Если нет системы, куда мы придем?! Об этом подумай!

Вета застыла.

— А что делать?

— Понять, почему эта проклятая дверь открылась, — Таллео оглядел Вету, Нейто, бочку, Кумбу и Каппу. — Та-а-ак... — протянул он затем, остановившись на Каппе. — Та-а-ак... Кажется, я что-то понял. Кажется, я что-то... Но ведь это бред какой-то кошмарный. А ну быстро сюда, ювелир.

Таллео схватил Каппу за шиворот, проволок в камеру номер три и поставил около двери номер один.

— Дотронься!

Каппа тронул черный металл. Таллео прочитал заклинание. Жезл вспыхнул веселым рубином. Таллео тронул перегородку. Чистый хрустальный звон рассыпался по холодному камню. Створки бесшумно разъехались.

— А теперь сюда.

Таллео подволок Каппу к двери номер два.

— Трогай!

Каппа тронул металл. Таллео прочитал заклинание. Жезл вспыхнул рубином. Таллео тронул перегородку. Рассыпался хрустальный звон. Створки разъехались. Таллео потер переносицу.

— Великая Сила! Случай беспрецедентный. Каппа, ты понял?

— Не совсем, — Каппа ошарашенно огляделся. — Я только понял, что если я дотронусь, дверь открывается?

— Не открывается, просто освобождается! Весь Лабиринт насквозь, хоть десять раз! Ну, а ты понял-то почему?

— Н-нет... Талле, не понял! Интересное дело!

— Не то слово. Кольцо наверху помнишь?

— Д-да... Там дверь наверху тоже открылась... Странно, да?

— Не то слово. Все замки, которые ставят на проявление, одного, и только одного типа. Других не бывает. И от тебя они все открываются! Вот эт-ты гад.

— А почему?

— А вот почему, — Таллео подошел к Каппе, присел на корточки, тронул колено жезлом. — Во-первых, голубая платина, очищенная, под Берилловой лампой. Во-вторых, обчитана специально, по такому особому случаю. Почему так — не знаю, — Таллео указал жезлом в новую арку, — но факт.

— Это после пожара? — Вета плюхнулась рядом и вцепилась в колено. — Когда трещина, да?

— Вообще просто,— Таллео вспрыгнул на ноги. — Вперед! Через десять минут мы в Колодце.

* * *