Тысяча и одна ночь. В 12 томах

ИСТОРИЯ МОРСКОЙ РОЗЫ И КИТАЙСКОЙ ЮНИЦЫ

Рассказывают, о царь времен, что в одном царстве из числа царств Шаркистана[30] — но Всевышний знает все лучше нас! — жил правитель по имени Зейн эль-Мулюк, широко известный во всех краях своей храбростью и щедростью, и его называли братом львов. И хотя он был еще молод, у него уже было двое сыновей, наделенных всеми достойными качествами, и благодаря благословению и доброте Воздаятеля у него родился третий сын. И это был такой замечательный ребенок, что красота его рассеивала тьму, как луна в свою четырнадцатую ночь. И когда он стал подрастать, его глаза, словно чаши для вина, стали тревожить самых уравновешенных сладким сиянием; каждая ресница его была похожа на изогнутый клинок кинжала; ароматные кудри его цеплялись друг за друга своими локонами; щеки его были свежи без всяких уловок и могли устыдить щеки девственниц; его обаятельные улыбки разили, как стрелы; осанка его была одновременно и благородной и изящной; левый угол его рта был искусно украшен круглой родинкой, а его широкая белая грудь была подобна хрустальной плите, под которой билось горячее, отважное сердце.

И царь Зейн эль-Мулюк был на верху счастья, и он призвал прорицателей и астрологов составить гороскоп для этого сына своего. И они, рассыпав песок, стали рисовать на нем астрологические знаки и произносить формулы гадания, а после этого сказали царю:

— Судьба этого ребенка благоприятна, и его звезда обещает ему бесконечное счастье. Однако в его судьбе также записано, что если ты, отец его, взглянешь на него, когда он станет юношей, то сразу же потеряешь зрение.

Когда царь услышал это от прорицателей и астрологов, мир почернел перед глазами его. И он удалил ребенка с глаз своих и приказал своему визирю поместить его вместе с матерью в дальний дворец, чтобы никогда не встретить его на своем пути. И визирь ответил, что слушает и повинуется, и в точности выполнил приказ своего господина.

И год проходил за годом, и красивый отпрыск жил в царских садах, окруженный материнской заботой и нежностью, был полон здоровья, добродетели и красоты.

Однако невозможно стереть записи в книге судеб. И вот однажды молодой принц Нургихан[31] вскочил на коня своего и бросился в лес в погоне за дичью. А царь Зейн эль-Мулюк в тот же день отправился поохотиться на оленей. И судьба распорядилась так, что, несмотря на всю необъятность этого леса, он проскакал мимо сына своего. И, не узнав его, он взглянул на юношу — и в тот же миг стал узником ночного царства. И тогда царь Зейн эль-Мулюк понял, что его слепота была вызвана встречей с молодым всадником и что этот всадник был не кто иной, как его сын. Он заплакал и сказал:

— Обычно глаза отца, смотрящего на своего сына, озаряются светом, но мои волею судьбы потеряли его навсегда.

После этого он призвал во дворец величайших врачей своего века и тех, кто, как говорили, превзошел в лечебном искусстве даже самого Ибн Сину, чтобы посоветоваться с ними о способах лечения своей слепоты. И все, расспросив его и посоветовавшись между собою, единодушно объявили царю, что эту слепоту нельзя вылечить обычными средствами. И они добавили:

— Средство для восстановления твоего зрения есть, но его так сложно заполучить, что лучше даже и не думать об этом, потому что это морская роза, которую выращивает одна юница в Китае.

В этот момент своего повествования Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

она сказала:

А выращивает эту морскую розу одна юница в Китае.

И они объяснили царю, что в далеком Китае живет принцесса, дочь царя Фируз-шаха, у которой в саду растет единственный известный куст этой морской розы, и свойства этой розы исцеляют глаза и восстанавливают зрение даже слепым от рождения.

И, выслушав эти слова врачей, царь Зейн эль-Мулюк приказал глашатаями кричать по всему царству своему, что тот, кто принесет ему морскую розу китайской принцессы, получит в награду половину его владений. И затем он стал ожидать результатов, рыдая, как Якуб[32], и страдая, как Айюб[33], и пил кровь своего разбитого сердца.

И среди тех, кто уехал в Китай на поиски морской розы, были два старших сына Зейна эль-Мулюка. Отправился в путь и молодой принц Нургихан, ибо он сказал себе: «Я хочу испытать на пробном камне опасностей золото судьбы моей. А поскольку я стал непреднамеренной причиной слепоты отца моего, то будет правильно, если я рискну жизнью, чтобы вылечить его».

И вот принц Нургихан, подобный Солнцу четвертого неба[34], вскочил на своего быстрого, как ветер, скакуна, и в час, когда луна плыла по черным волнам ночи, направил его на восток.

И он скакал дни и месяцы, пересекая равнины, и пустыни, и уединенные места, где не было никого и ничего, кроме дикой травы, и где лишь чувствовалось безмолвное присутствие Аллаха. И вот однажды он оказался в безграничном лесу, более темном, чем разум невежественных людей, и настолько мрачном, что нельзя было понять, ночь в нем царит или день, и разглядеть разницу между белым и черным, и эту тьму освещал лишь светлый лик Нургихана. И он углубился в этот лес и увидел, что на некоторых деревьях вместо плодов висели живые головы разных существ, и эти головы начали насмехаться над ним и, смеясь, падали на землю. А на других ветвях висели плоды, похожие на глиняные кувшины, и они с треском открывались, падали, разбивались — и из них вылетали птицы с золотистыми глазами.

И вот он внезапно оказался лицом к лицу со старым, похожим на гору джинном, который сидел на стволе огромного рожкового дерева.

^{Он оказался в безграничном лесу, более темном, чем разум невежественных людей, и настолько мрачном, что нельзя было понять, ночь в нем царит или день.}

И принц подошел к нему с поклонами и вынул из шкатулки рта своего несколько похожих на рубины слов, которые легли джинну на душу, словно молочный сахар. И джинн, тронутый красотой этого юного растения, выросшего в саду возвышенных слов, пригласил его отдохнуть вместе с ним. И Нургихан спешился, вынул из своего дорожного мешка лепешку из просеянной муки, топленого масла и сахара и поднес ее в знак дружбы джинну, который принял ее и откусил от нее один кусочек. И ему так понравилась эта еда, что он подскочил от радости и сказал:

— Эта еда сынов Адама радует меня больше, чем красная сера, которая служит камнем для кольца нашего повелителя Сулеймана; получи я ее в подарок, — клянусь Аллахом! — я был бы так рад, что, если бы каждый из моих волосков превратился в сто тысяч языков и каждый из этих языков возносил бы тебе хвалу, я все-таки не смог бы выразить тебе всю мою благодарность. Так что проси взамен что хочешь — и я без промедления выполню это. В противном случае мое сердце уподобится тарелке, упавшей с террасы и разбившейся на мелкие кусочки.

И Нургихан поблагодарил джинна за его трогательные слова и сказал ему:

— О предводитель джиннов и корона на головах их, о заботливый страж леса, раз ты позволил мне выразить свое желание, я просто попрошу тебя отправить меня без промедления и задержки во владения царя Фируз-шаха, где я собираюсь сорвать морскую розу в саду китайской юницы.

Однако, услыхав эти слова, джинн — хранитель леса — тяжело вздохнул, ударил себя обеими руками по голове и потерял сознание. И Нургихан проявил к нему самую нежную заботу, но, видя, что все остается безрезультатными, он положил ему в рот вторую лепешку из просеянной муки, топленого масла и сахара. И тут же сознание вернулось к джинну, он очнулся от обморока и, все еще находясь под впечатлением от вкусной лепешки и просьбы молодого принца, сказал ему:

— О господин мой, морская роза, о которой ты говоришь и чьей хозяйкой является китайская юница, находится под охраной воздушных джиннов, которые днем и ночью следят за тем, чтобы ни одна птица не пролетала над ней, чтобы капли дождя не попадали на ее лепестки и чтобы солнце не обжигало ее своими лучами. И я не представляю, как бы я мог, перенеся тебя в сад, где она растет, обмануть бдительность этих воздушных стражей, которые души в этой розе не чают. И по правде говоря, мое недоумение весьма велико. Однако дай мне еще одну из тех превосходных лепешек, которые мне так нравятся, и, возможно, их замечательные свойства помогут голове моей найти какой-нибудь способ, ибо я должен выполнить свое обещание и доставить тебя к розе, которую ты желаешь заполучить.

И тогда принц Нургихан поспешил дать этому джинну — хранителю леса — еще одну лепешку, которая тут же исчезла в бездне его горла, а сам джинн накинул на голову капюшон размышлений. И вдруг он поднял голову и сказал:

— Лепешка сработала! Мы полетим в Китай, потому что я нашел способ обмануть бдительность воздушных стражей розы! Для этого мы должны бросить им одну из тех изумительных лепешек из просеянной муки, топленого масла и сахара!

И принц Нургихан, которому стало немного не по себе, когда он увидел, что лесной джинн, успокоившись, зазеленел, как сад, и расцвел, как бутон розы, ответил ему:

— Не вижу препятствий!

Тогда лесной джинн поместил молодого принца на свою левую руку и полетел в Китай, прикрывая сына Адама от лучей солнца своей правой рукой. И, быстро преодолев расстояние до Китая, он благополучно и безопасно прибыл в столицу этой страны. Он осторожно опустил принца у входа в чудесный сад, который был не чем иным, как садом, в котором росла роза моря. И он сказал Нургихану:

— Ты можешь войти туда со спокойным сердцем, потому что я собираюсь отвлечь хранителей розы лепешкой, которую ты дал мне для них. И ты найдешь меня прямо здесь, ожидающего тебя, готового нести тебя куда захочешь.

И тогда красавец Нургихан оставил своего друга джинна и вошел в сад. И он увидел, что сад, представший перед его глазами, был подобен кусочку небесного рая, он был прекрасен, как вечерние сумерки.

В эту минуту Шахерезада заметила, что занимается заря, и скромно умолкла.

А когда наступила

она сказала:

И он увидел, что сад, представший перед его глазами, был подобен кусочку небесного рая, он был прекрасен, как вечерние сумерки. А посреди этого сада был большой водоем, наполненный до краев розовой водою. А в центре этого удивительного водоема красовалась на высоком стебле уникальная роза — огненно-красный цветок. Это и была роза моря. Ах! Как она была прекрасна! Лишь соловей мог бы достойно описать ее своими трелями! Принц Нургихан, пораженный ее красотой и опьяненный ее ароматом, сразу понял, что такой удивительный цветок должен быть наделен самыми чудесными свойствами. И не раздумывая он снял одежду и вошел в душистую воду, чтобы сорвать эту единственную в своем роде розу на длинном стебле.

Затем юноша с удивительным приобретением вернулся к краю водоема, выжал одежду свою, оделся под склоненными ветвями и спрятал розу у себя под плащом, в то время как птицы, прятавшиеся в тростнике, щебетали на своем языке ручьям о том, что чудесная роза сорвана.

^{А в центре этого удивительного водоема красовалась на высоком стебле уникальная роза — огненно-красный цветок.}

Однако юный принц не захотел покинуть этот сад, не посетив очаровательный павильон, который стоял рядом с водою и был полностью построен из йеменских сердоликов. И он направился к этому павильону и смело вошел в него — и оказался в искусно сооруженном помещении с прекрасными пропорциями и украшенном с большим знанием дела. А посреди этого павильона стояла кровать из слоновой кости, украшенная драгоценными камнями, вокруг которой висели искусно вышитые занавески. И Нургихан не раздумывая подошел к кровати, немного приподнял занавески и замер от восхищения, увидав лежащую на подушках хрупкую девушку без одежд, украшенную лишь собственной красотой. Она была погружена в глубокий сон и не подозревала, что впервые в жизни кто-то созерцает ее ничем не прикрытые тайны. И волосы ее были рассыпаны в беспорядке, а пухлая ручка ее с пятью ямочками безмятежно покоилась на лбу. И в душистых волосах ее скрывалась темнота ночи, в то время как Плеяды[35] исчезли за пеленой облаков, увидав блестящие четки зубов ее.

И зрелище красоты этой китайской юницы, которую звали Лик Лилии, произвело на принца Нургихана такое впечатление, что он лишился чувств. Однако вскоре он пришел в себя, глубоко вздохнув, подошел к изголовью кровати очаровавшей его красавицы и прочел такие стихи:

После чего, желая оставить для спящей красавицы какой-либо знак своего присутствия здесь, он надел ей на палец свое кольцо, а ее кольцо надел на свой палец. Потом тихонько вышел из шатра, не разбудив ее, и прочитал следующие стихи:

И он вышел, чтобы найти джинна — хранителя леса, — который ждал его у ворот сада, и попросил без промедления доставить его в царство Зейна эль-Мулюка в Шаркистане.

И джинн ответил:

— Слышать — значит повиноваться! Но это случится не раньше, чем ты дашь мне еще одну лепешку!

И Нургихан дал ему последнюю лепешку, которая у него еще оставалась. И тут же джинн подставил ему свою левую руку и быстро помчался с Нургиханом по воздуху к Шаркистану.

И они благополучно прибыли во владения слепого царя Зейна эль-Мулюка. И когда они приземлились, джинн сказал красавцу Нургихану:

— О столица души моей и радости, я не хочу покидать тебя, оставляя без заботы своей! Возьми этот пучок волос, который я только что вырвал бороды своей! И когда я тебе понадоблюсь, сожги один из этих волосков — и я сразу появлюсь перед тобою!

И, сказав это, джинн поцеловал руку, столь щедро угощавшую его лепешками, и пошел своей дорогой.

Что же касается Нургихана, то он поспешил пройти во дворец отца своего и попросил о встрече с ним, объявив, что принес исцеляющее средство. И когда его привели к слепому царю, он вынул чудодейственный цветок из-под плаща своего и протянул ему. И не успел царь приблизить свои слепые глаза к морской розе, запах и красота которой могли унести смотрящих на нее к небесам, как сразу прозрел и глаза его мгновенно стали яркими, как звезды.

Затем, находясь на вершине радости, он благодарно поцеловал сына своего Нургихана в лоб и прижал его к груди, выказывая глубочайшую нежность. И он приказал кричать по всему царству, что теперь он разделит свои владения со своим младшим сыном Нургиханом. И он отдал необходимые распоряжения, чтобы в течение года проводились царские праздники, на которые приглашали всех его подданных, богатых и бедных, и во время которых открывались двери радости и удовольствия и закрывались двери печали и горестей.

Так Нургихан стал снова любим отцом своим, который теперь мог смотреть на него, не опасаясь потерять зрение, и юноша подумал, что надо посадить морскую розы, дабы она не умерла. И с этим намерением он обратился к лесному джинну, которого он призвал, запалив один из волосков его бороды. И джинн построил ему за одну ночь большую чашу глубиной на две лопаты, чьи борта были из чистого золота, а основание — каменным. И Нургихан поспешил посадить морскую розу посреди этого бассейна. И она была очарованием для глаз и бальзамом для обоняния.

В этот момент своего повествования Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

она сказала:

И она была очарованием для глаз и бальзамом для обоняния.

Однако, несмотря на исцеление царя, два его старших сына, которые вернулись домой с вытянутыми носами, стали утверждать, что эта морская роза вовсе не была наделена чудесными свойствами и что зрение вернулось к царю только благодаря колдовству, а именно вмешательству шайтана, да будет он побит камнями!

Однако царь, отец их, разъяренный их обвинениями и недовольный недостатком у них рассудительности, в присутствии брата Нургихана сурово заговорил с ними и сказал:

— Почему вы сомневаетесь в действии этой розы на мое зрение?! Разве вы не верите, что Всевышний может поместить исцеление в сердце розы?! Ведь Он может даже сделать женщину мужчиной, а мужчину — женщиной! Вот послушайте, что случилось с дочерью царя Индии.

В древности жил в Индии царь, у которого в гареме была сотня красивых молодых женщин, выбранных из тысяч молодых девушек, которым не было равных в мире во дворцах других царей. Но ни одна из них не зачала от него и не родила ему ребенка, поэтому царь Индии, который был уже старым и согбенным от прошедших лет, грустил и печалился. Но в конце концов благодаря влиянию Всевышнего младшая из жен царя забеременела и через девять месяцев родила дочь, очень красивую и с поистине дивной внешностью. А мать ее, зная, что царь желал ребенка мужского пола, распространила слух, что новорожденная девочка — мальчик. И она подговорила астрологов, чтобы те сказали царю, что он не должен видеть этого ребенка десять лет.

И когда маленькая девочка, которая подрастала, достигла того возраста, когда царь, отец ее, наконец смог увидеть ее, мать дала ей необходимые советы и объяснила, что и как ей надо делать, чтобы сойти за мальчика. И эта девочка, которую Аллах наделил хитростью и умом, полностью приняла все наставления матери своей и выполняла их при любых обстоятельствах. И она приходила и уходила в царские покои одетая как мальчик и вела себя так, как будто она была настоящим юношей. А царь, отец ее, день ото дня радовался красоте ребенка, которого он считал мальчиком. И когда этому притворному сыну исполнилось пятнадцать лет, царь решил женить его на принцессе, дочери соседнего царя. И все уже было решено со свадьбой.

И в назначенное время царь приказал своему сыну облачиться в великолепную одежду, усадил его рядом с собою в золотой паланкин, который нес на спине слон, и поехал с ним во главе большой процессии в царство будущей жены его. И в этой неразберихе молодой принц, который на самом деле был принцессой, не знал, плакать ему или смеяться.

И однажды ночью, когда свадебная процессия остановилась в густом лесу, юная принцесса вышла из паланкина и ушла далеко под деревья, чтобы удовлетворить нужду, которую даже принцессы должны исполнять сами, без помощи рабынь. И она столкнулась лицом к лицу с очень красивым молодым джинном, который сидел под деревом и был хранителем того леса. И джинн, ослепленный красотою молодой девушки, ласково поприветствовал ее и спросил, кто она и куда идет. И она, успокоенная его обаятельным видом, подробно рассказала ему свою историю от начала и до конца и поведала, как ей будет неловко в первую брачную ночь, когда она заберется на постель той, которая предназначена ей в супруги.

И тогда джинн, тронутый ее смущением, на мгновение задумался, а затем великодушно предложил ей свой зебб в обмен на ее женское добро, но при условии, что она честно вернет его ему по возвращении. И молодая девушка, исполненная благодарности, приняла это предложение и согласилась взять обещанное. И по воле Всевышнего этот обмен был произведен немедленно, без каких-либо затруднений и осложнений. И довольная молодая принцесса, отягощенная этим товаром и находящаяся на пределе восторга вернулась к отцу своему и забралась в паланкин. Но поскольку она еще не привыкла к своим новым частям тела, она случайно неловко села на них, испустив крик боли. Однако она быстро замолкла, чтобы не быть замеченной, и отныне она уделяла все свое внимание и заботы вверенному ей товару, чтобы не повторить эту ошибку, дабы не страдать от боли и не повредить то, что она должна была вернуть в хорошем состоянии владельцу.

И через несколько дней свадебная процессия прибыла в город невесты. И свадьба была отмечена с большим размахом. И жених сумел прекрасно справиться с орудием, которое ему любезно одолжили джинн, и он так хорошо им орудовал, что невеста без промедления и задержки забеременела. И все были счастливы.

И вот спустя девять месяцев молодая супруга родила очаровательного мальчика. И когда она оправилась от родов и встала с постели, ее муж сказал ей:

— Пора нам отправиться в мою страну, чтобы ты смогла увидеть моих родителей и мое царство.

На самом же деле он сказал ей это потому, что хотел без дальнейшего промедления вернуть лесному джинну его добро в целости и сохранности, тем более что за эти девять месяцев приятной жизни, оно росло, развивалось и расцветало.

И молодая жена ответила, что слушает и повинуется, и они двинулись в путь. И вскоре они прибыли в лес, где обитал джинн, владелец добра. И юный принц отошел от каравана и направился к месту, где жил этот джинн. И он нашел его сидящим на том же месте, но явно усталым и похожим на женщину с большим животом. И после положенного приветствия он сказал ему:

— О предводитель джиннов и корона на их головах, благодаря твоей милости я полностью преуспел в том, что должен был сделать, и я получил то, что хотел. И теперь я пришел, согласно своему обещанию, чтобы честно вернуть тебе добро твое, которое только возросло, и забрать свое добро.

И, сказав так, он хотел вернуть джинну одолженные у него части тела, которые держал в руке. Однако джинн ответил ему так:

— Конечно, твоя честность и благородство велики. Однако, к моему большому сожалению, я вынужден сказать тебе, что не хочу ни забирать то, что одолжил, ни отдавать тебе то, что теперь имею.

Дело решенное, и так велено самой судьбой, потому что, с тех пор как мы расстались, случилось нечто, что теперь препятствует любому обмену между нами.

И бывшая юная девушка спросила:

— И что же, о великий джинн, случилось, что теперь мешает нам обоим вернуться к нашему исходному полу?

Он же ответил:

— Знай же, о бывшая юная девушка, что я долго ждал тебя здесь, тщательно наблюдая за добром, которое ты доверила мне в обмен на мое добро. Я не жалел ничего, чтобы сохранить его в его очаровательном состоянии девственности и чистоты, когда однажды джинн, управляющий этим владением, пришел в этот лес навестить меня. И он почувствовал мой новый запах и понял, что я обладаю полом, которого у меня раньше не было. И тогда он почувствовал неистовую любовь ко мне, и это, в свою очередь, возбудило во мне то же чувство. И он соединился со мною обычным образом и сломал печать девственности одолженного тобой. И я испытал все, что переживает женщина в таких обстоятельствах, и я даже обнаружил, что удовольствие женщин намного длительнее и более тонкое, чем удовольствие мужчин. И теперь я не могу вернуться к своему полу, потому что я беременный от супруга своего; и если, по несчастью, я согласился бы снова стать мужчиной и должен был бы родить в этом состоянии ребенка, которого вынашиваю в утробе своей, то, несомненно, я умру от боли, а он разорвет мой живот. Таковы новые обстоятельства, которые заставляют меня теперь хранить вечно то, что ты дала мне. Так что, со своей стороны, оставь себе то, что я тебе одолжил. И давай поблагодарим Аллаха, Который провел все это без ущерба и беспрепятственно и Который позволил нам совершить этот обмен, никому не повредивший.

И царь, рассказав эту историю двум старшим сыновьям своим в присутствии их брата Нургихана, продолжил:

— Итак, нет ничего невозможного для Всемогущего. И Тот, Кто смог превратить молодую девушку в юношу, а джинна-мужчину в беременную женщину, мог поместить исцеление моего зрения в сердце розы.

И, сказав это, он отпустил двух старших сыновей своих и задержал молодого Нургихана, осыпая его вниманием и знаками нежности.

И это все, что случилось с ними.

А что касается принцессы Лик Лилии, юницы из Китая, хозяйки морской розы, то с нею было вот что. Когда Небесный Парфюмер принес золотой поднос солнца, наполненный камфорой рассвета, к своему восточному окну, принцесса Лик Лилии открыла очаровательные глаза и встала с постели. И она завязала свои волосы, воткнула в них гребень и очень медленно, грациозно покачиваясь, пошла к пруду, где росла ее роза, потому что каждое утро ее первая мысль была о ней и каждое утро она начинала с визита к ней. И она пересекла сад, который благоухал, как лавка торговца благовониями, и чьи плоды на ветвях были подобны флакончикам с сахаром, покачивающимся на ветру. И утро того дня было прекраснее, чем любое другое утро, и небо над головой ее было цвета бирюзы. И каждый шаг этой юницы словно бы заставлял цветы распускаться, а роса, которая падала за шлейфом ее наряда, была подобна целебным каплями для соловьиных глаз.

В этот момент своего повествования Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

она сказала:

И роса, которая падала за шлейфом ее наряда, была подобна целебным каплями для соловьиных глаз.

И вот она подошла к пруду и взглянула на то место, где росла ее любимая роза. Но она не заметила ни следа ее, ни запаха. Затем, охваченная душевной болью, она была готова раствориться, как золото в тигле, или засохнуть от печали, как бутон в вазе без воды. И в то же время, что было еще хуже, она заметила, что кольцо, которое она носила на пальце, было чужим, а кольцо, которое она носила много лет, пропало.

Кроме того, вспоминая свою наготу во время сна и то, что чужие глаза безнаказанно видели все ее очаровательные прелести, она погрузилась в океан замешательства. И она поспешила уйти обратно в свой сердоликовый павильон и проплакала там в одиночестве весь день. А потом она подумала-подумала и сказала себе: «Конечно, врет поговорка, что нельзя найти того, кто не оставляет следов, ибо он может быть найден теми, кто тоже не оставляет следов. И кроме того, нет ничего более неверного, чем другая: отправляясь на поиски потерянного, вы должны сами потеряться, чтобы найти его, ибо — клянусь Аллахом! — я, слабая юная девушка, с этой минуты хочу заняться поисками похитителя моей розы и узнать, почему он ее похитил. И я накажу его за то, что он посмел бросить взор желания на девственность спящей принцессы».

И, подумав так, она тотчас же на крыльях нетерпения отправилась в путь в сопровождении своих юных невольниц, которых она нарядила как воинов.

И, двигаясь таким образом и расспрашивая всех по дороге, она в конце концов без происшествий прибыла в Шаркистан, царство Зейна эль-Мулюка, отца Нургихана. И, войдя в столицу, она повсюду увидела празднества, которые должны были длиться целый год, и она слышала у каждой двери звуки музыкальных инструментов и все признаки радости. И, желая узнать причину этих торжеств, она, все еще переодетая молодым человеком, спросила, что было причиной всеобщей радости, царившей среди жителей города.

И ей ответили:

— Наш царь был слеп, но сын его, превосходный Нургихан, в конце концов, после бесконечных усилий привез ему из Китая морскую розу некой юницы. И простое прикосновение этой чудесной розы к глазам царя вернуло ему зрение. И его глаза стали яркими, как звезды. И по этому случаю царь приказал, чтобы мы предавались удовольствиям и ликованию в течение всего года за счет царской сокровищницы и чтобы у каждой двери с утра до вечера постоянно звучали музыкальные инструменты.

И Лик Лилии, на грани радости от того, что наконец-то получила известие о своей розе, начала с того, что отправилась искупаться в реке, чтобы отдохнуть от тягот дальней дороги. Затем, надев одежду юноши и пройдясь с изяществом по базарам, она направилась к царскому дворцу. И те, кто смотрел на эту юницу в образе юноши, вздыхали от восхищения и расплывались от радости, подобно следам на мокром песке. А кудри ее вьющихся волос покоряли сердца всех зрителей.

И вот она вошла в дворцовый сад и увидела в бассейне из чистого золота свою морскую розу, цветущую, как и раньше, посреди драгоценной розовой воды, и она была очарованием для глаз и бальзамом для обоняния. И, почувствовав радость от этой встречи, она сказала себе: «Я сейчас спрячусь под деревьями, чтобы увидеть того наглеца, который украл розу из моего сада и снял кольцо с моего пальца».

И вскоре к бассейну с розой подошел юноша, чьи глаза были подобные чашам, полным вина, и они тревожили самых мудрых нежным огнем своих взглядов, и каждая из его ресниц была похожа на изогнутый клинок кинжала, и завитки его черных ароматных волос смущали сердца, и щеки его, красивые и свежие от природы, во всех отношениях превосходили бархатистые щеки девственниц, а его обаятельные улыбки напоминали стрелы, чей удар был благородным и в то же время милым, и его левый уголок рта был украшен искусно округленной родинкой, а его грудь, белая и гладкая, была похожа на хрустальную плиту, под которой билось горячее и отважное сердце.

И при виде его у Лика Лилии началось нечто подобное головокружению, и она почти потеряла сознание, ибо справедливо сказал поэт:

И когда Лик Лилии пришла в себя, она потерла свои глаза, огляделась — но юноши уже не было. И она сказала себе: «Этот похититель моей розы только что забрал душу мою и сердце мое! И он не только разбил драгоценный сосуд моей чести камнем соблазна, но и хитро ранил мое сердце стрелой любви! Увы! Я далеко от страны моей и матери моей, — куда я пойду и кому буду жаловаться, чтобы добиться справедливой кары за этот ущерб?»

И ее сердце запылало страстью, и она отправилась на поиски своих юных невольниц. И, сев среди них, она взяла калям и бумагу и написала Нургихану письмо, которое она передала вместе с его кольцом своей ближайшей служанке с повелением доставить эти два предмета юному принцу. И молодая невольница в мгновение ока прибыла к Нургихану и обнаружила, что он сидит в одиночестве и, кажется, мечтает о своей любимой — Лике Лилии. И после почтительного поклона она вручила ему письмо и кольцо, которыми ее наделила принцесса. И Нургихан, узнав свое кольцо, был на пределе чувств своих. Он открыл письмо и прочитал следующее:

Когда Нургихан прочитал это письмо, огонь любви вспыхнул под пеплом его сердца, и, оживленный, подобный ртути, он схватил в руки калям и бумагу и ответил следующими строками:

Затем принц Нургихан сложил любовное письмо, наложил на него свою печать и отдал юной невольнице, которая доставила ему послание Лика Лилии, наказав ей лично рассказать госпоже своей о тех деликатных подробностях, которые он не смог выразить письменно. И служанка Лика Луны без промедления ушла и отправилась к хозяйке. И она застала ее сидящей, с томными, похожими на нарциссы глазами, и каждая ее ресница напоминала фонтан слез.

В этот момент своего повествования Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

она сказала:

И она застала свою госпожу сидящей, с томными, похожими на нарциссы глазами, и каждая ее ресница напоминала фонтан слез. И она подошла к ней, улыбаясь, и сказала:

— О роза из цветника радости, пусть причина, заставляющая тебя омывать цветок лица твоего драгоценными слезами, падет на меня, чтобы ты всегда была довольна и смеялась! Я принесла тебе хорошие вести!

И она вручила ей ответ Нургихана, сопровождая его любезными объяснениями, которые красавец просил ее передать своей возлюбленной.

И когда Лик Лилии прочитала это письмо и услышала из уст своей любимицы интимные подробности, которые похититель ее сердца Нургихан не смог выразить письменно, она поднялась и, утешенная, позволила своим юным прислужницам прибрать себя и нарядить.

И эти очаровательные девушки приложили все усилия, чтобы их повелительница сияла красотой. Они причесали ее и уложили волосы с помощью гребней, прибрали и надушили ее с таким искусством, что и тартарский[37] мускус испарился бы от ревности перед благоуханием, которое она издавала, и сердца заплясали бы в груди при виде ее великолепной заплетенной косы толщиной в ладонь, спускавшейся на спину. А потом они завязали вокруг ее талии красный кисейный пояс, каждая нить которого была соткана с большим искусством. Затем они завернули ее в розовую кисею, через которую можно было разглядеть ее кожу, и надели шальвары царского размера из более плотной ткани, перед красотой которой склонился бы весь мир. И они украсили ее пробор жемчугом, красота которого смутила бы звезды Млечного Пути. А на лоб ей надели блестящую диадему, которая сделала ее такой сияющей, что можно было поверить в появление на небосводе новой луны. И они сделали ее такой прекрасной, что любой смотрящий на нее замирал неподвижно в изумлении, словно видел прекрасную картину. Но Лик Луны и без всего этого была настолько прекрасна, что ее собственная красота сияла ярче всех украшений.

И когда ее так нарядили и украсили, она пошла с бьющимся сердцем в сад, под деревья, где лежала густая тень. И, увидав ее, Нургихан сразу потерял сознание, настолько сильным было ощущение, которое он испытал. Однако вскоре благодаря запаху сладкого дыхания Лика Луны Нургихан открыл глаза и словно взлетел на вершину счастья, глядя на свою возлюбленную. И со своей стороны, Лик Луны нашла, что этот юноша настолько точно соответствовал образу, который она создала в своем сердце, что не смогла найти ни единого с ним различия. И она сняла покрывало своей сдержанности и разложила перед своим возлюбленным все, что принесла ему в подарок: жемчуг зубов своих, рубины губ своих, которые были прелестнее лепестков роз, серебряные руки свои, лунный свет улыбки, золото щек, мускус дыхания, превосходящий мускус Тартарии, миндаль глаз своих, черный янтарь кудрей, яблоко подбородка — блистательную внешность и все тридцать шесть грациозных поз девственного тела. И любовь накрепко сплела два очаровательных торса и два молодых лба. И никто не знал, что произошло той ночью в густой тени между двумя красивыми молодыми людьми.

Однако, поскольку любовь и мускусный запах невозможно скрыть, родители не замедлили узнать о делах двух влюбленных и поспешили соединить их узами брака. И их жизнь протекала в удовольствиях, поделенных между любовью и любованием морской розой.

Слава Аллаху, заставляющему расцветать розы и объединяющему сердца влюбленных! Слава Всевышнему и Всемогущему! И да пребудут благословение, мир и молитва над нашим повелителем и господином Мухаммедом, главой всех посланников, и всей семьей его! Аминь.

И когда Шахерезада рассказала эту историю, она замолкла. А юная Доньязада, ее сестра, воскликнула:

— О сестра моя, как сладки и очаровательны твои слова и как восхитительны они своей свежестью! И насколько замечательна эта история о морской розе и китайской юнице! О, пожалуйста, поторопись, пока еще есть время, рассказать нам что-нибудь похожее на эту историю!

И Шахерезада улыбнулась и сказала:

— Конечно! И то, что я хочу рассказать, намного восхитительнее этой истории, моя дорогая! Но, разумеется, я не начну, пока наш повелитель не разрешит мне начать.

И царь Шахрияр сказал:

— Ты сомневаешься, доставляешь ли ты мне удовольствие, о Шахерезада? Могу ли я провести ночь, не слыша и не видя тебя?!

И Шахерезада с улыбкой поблагодарила его и сказала:

— В таком случае я расскажу тебе историю о кенафе на меду и о злополучной жене сапожника.

И она начала свой рассказ: