Тюльпаны Александра Македонского Книга 1

Глава 13-16

Глава 13

Прошло около двух месяцев со дня переезда Ильи Марковича. Месяц назад ученый завершил монтаж своей Машины и опробовал ее работу. Активную посильную помощь ему оказывал в этом Сергей. Вот и сегодня с утра он отправился в Малаховку. Постепенно, за работой, горечь утраты хорошего друга-журналиста у Ильи Марковича прошла. Как-то он очень обстоятельно обсудил с Сергеем свое горячее и поспешное желание поскорее найти виновников его гибели. Вместе они пришли к выводу, что коль скоро не все в этой истории чисто и события еще очень свежи, а непосредственной причиной происшедшего является ученый, то необходимо некоторое время выждать, лечь на грунт, как говорят подводники. Кроме того, Машина требовала постоянного совершенствования и доработки, ибо в расследовании дела журналиста осечек допускать было нельзя. Обкатку же своих новаторств и новых идей было решено продолжать в воспоминаниях Сергея.

Путешествия в прошлое так увлекли Сергея, что очередную субботу или воскресение он ждал с большим нетерпением. Появился и смысл в этих похождениях. В них Сергей черпал свежесть и остроту, детали для своих мемуарных воспоминаний, которые полтора года тому назад он задумал написать. Естественно, Сергей понимал, что он не писатель по призванию и не «видный политический и государственный деятель» или известный военачальник. Как пишут отдельные «великие», а точнее, как пишут великим, он хорошо знал по опыту своей скромной научной работы в Академии им. М.В. Фрунзе. Ярким примером мог служить и его двоюродный брат, кандидат сельскохозяйственных наук. В свое время ему дали защитить диссертацию только после того, как он сделал учеными более двух десятков бездарей. А вдохновлял Сергея пример Шолохова, который, как известно, в 22 года приобрел мировую известность. Конечно, многое в этом вызывало и вызывает сомнения до сих пор. Быть гениальным музыкантом, даже поэтом, в очень юном возрасте — это возможно для гениев. Но как можно в 20 лет иметь опыт и мудрость 70-летнего человека..?

И тем не менее Сергей писал и делал это скорее для себя. Ему нравился сам процесс, когда ты полностью погружаешься в прошлое и пережитое когда-то. Жизненный опыт и по-своему яркая военная биография Сергея подсказывали ему, что многие офицеры, с которыми доводилось сталкиваться, дослужившись порой до больших высот, не испытали и сотой доли того, что повидал он за свою службу. Безусловно, Сергей понимал, что сотни и тысячи других офицеров прошли и не такое, но не у всех появляется тяга к перу. Хотя психологи утверждают, что мужчин в возрасте 40—50 лет практически всех, но каждого с разной силой, тянет к писательской деятельности.

Однако тайное хобби Сергея требовало много времени и элементарного вдохновения. Совместить эти два компонента удавалось, увы, не всегда.

Илья Маркович, как всегда, очень радушно встретил Сергея. С нетерпением потирая руки, он спросил:

— Ну-с, дорогой Сережа, куда мы с вами сегодня отправимся?

— Все туда же, — в тон ему ответил Сергей.

— Знаете, Сергей, каждый раз я жду вашего приезда, как бабули ждут продолжения любимого сериала.

— Вот те раз, — смеясь, воскликнул Сергей, — хорошая оценка моему прошлому. Неужели оно такое же бездарное и пустое, как мыльные оперы из сериалов?

— Ну что вы! Я в хорошем смысле, и вовсе не хотел вас обидеть. Если честно, то мне очень интересны случаи из вашей жизни и служебной деятельности, их смотришь, как хороший боевик или детектив. Кстати, если накопленный нами материал толково доработать и смонтировать, то может получиться действительно захватывающий сериал…

— Ладно, как-нибудь на досуге обсудим и эту вашу идею, — тактично прервал Сергей ученого, — а теперь, вперед, в прошлое!

Пока Сергей занимал свое место в Машине времени, теперь уже уверенными и привычными движениями подключая многочисленные датчики и приборы, ученый проводил свой объем «предполетных» работ. Когда все было уже готово к старту, Илья Маркович вдруг серьезно сказал:

— Знаете, Сергей, в наших походах есть один серьезный изъян.

— Какой?

— Мы все время отслеживаем с вами взгляд на события односторонне.

— А как же должно быть иначе? — возразил Сергей, — ведь это воспоминание отдельных эпизодов жизни конкретного одного человека, то есть мои. Кроме того, это не взгляд на события, а реальные события, бывшие в прошлом.

— Вы правы, Сережа, но я не то имел в виду, а точнее, не так выразился. А впрочем, это долгий разговор, я еще сам не до конца разобрался кое в чем, на досуге анализируя ваши рассказы и путешествия, — задумчиво произнес Илья Маркович, — давайте, вернемся к этому разговору после путешествия.

— Согласен, только вы мне напомните об этом, а то после выхода из Машины я некоторое время еще живу «там и тем», где был, — ответил Сергей.

Илья Маркович подбадривающе подмигнул Сергею и закрыл люк. Сегодняшнее путешествие Сергей наметил в 1983 год. С недавних пор отдельные эпизоды из биографии, выстраиваясь в хронологическую череду, стали и у него вызывать необъяснимое пока чувство причастности к какой-то тайне.

«Илья Маркович очень умный и проницательный человек, вот и у него тоже появились какие-то вопросы. Ладно, попытаемся разобраться с этим вместе, по возвращению», — решил Сергей и, услышав привычное легкое гудение, закрыл глаза….

…Пошел второй год, как Сергей принял пограничную заставу, одну из самых южных в СССР. До города Кушки от заставы по шоссе было всего чуть более шести километров. По сложности и важности охраняемого направления застава считалась одной из самых ответственных в пограничном отряде, который находился в 140 километрах восточнее, в пгт Тахта-Базар.

К этому времени Сергей, уже капитан, стал опытным начальником заставы, а его застава была одной из лучших в пограничном отряде.

Весна в этом году выдалась поздней, старожилы из числа местных жителей уверяли, что год будет фисташковым. Это означало, что ожидается большой урожай фисташкового ореха. Застава располагалась на территории Бадхызского заповедника, практически весь горно-холмистый ее участок покрывали фисташковые леса. Часть лесов была дикой, а часть высажена сотрудниками Кушкинского лесхоза. Участок заставы весной, в период буйства растительности, походил по живописности на маленькую Швейцарию, впрочем, куда там было Швейцарии до этого дикого уголка огромной страны.

Но урожай фисташкового ореха, так радовавший сотрудников лесхоза и местных жителей, хорошо зарабатывающих на его заготовке, создавал большие проблемы пограничникам. Ведь ценную фисташку собирали не только наши местные жители, колхозники и лесники, орех пользовался большим спросом и у афганцев. А их на пути сбора, не страшили никакие препятствия.

И вот тогда у пограничников наступала жаркая пора. Охраняя границу, нужно было охранять еще и советских граждан, собирающих фисташку за инженерными сооружениями погранвойск. Кроме того, необходимо было охранять природные богатства — фисташковые леса от хищнического воровства со стороны афганцев. Но нельзя забывать, что это был еще и 1983 год, год активных боевых действий в Афганистане, когда организованные и анархичные банды моджахедов — борцов за веру и просто бандитов — шныряли вдоль границы.

Фисташковый орех созревал в конце июля — начале августа. Его сбор продолжался до ноября. Но за окном был апрель. Поэтому, когда в канцелярии зазвонил телефон и дежурный связист доложил начальнику заставы капитану Шебалину, что от поста наблюдения в районе пограничного знака № 24 поступил условный сигнал по радиостанции «Срочно прибыть офицеру», Сергей насторожился.

— Соломин, что еще сообщил пограничный наряд? — подавляя нарастающее беспокойство, спокойно спросил Сергей.

— Ничего, товарищ капитан, связи с нарядом нет ни проводной, ни по радиостанции они больше не отвечают.

— Тревожную группу «В ружье!», — все так же спокойно распорядился Сергей, — и соедини меня с вышкой часового по заставе.

Вышка часового находилась метрах в семистах от заставы, на высоком холме, прикрывающем заставу со стороны границы. С вышки частично был виден участок государственной границы в районе погранзнака № 24 и сама злополучная пограничная вышка, пограничный наряд на которой подал тревожный сигнал.

— Букесов, что видно и слышно в районе 24-й вышки? — спросил Сергей у часового.

— Все тихо, товарищ капитан, — быстро ответил тот.

Сергей снял трубку телефона и коротко бросил:

— Комендатуру!

Когда на том конце ответил связист из комендатуры, он также быстро произнес:

— Это Шебалин, коменданта, срочно, по обстановке! — в трубке раздался щелчок, и Сергей услышал голос коменданта:

— Слушаю…

— Товарищ майор, докладывает капитан Шебалин, — как можно спокойнее произнес Сергей, — с 24-й вышки от пограничного наряда поступил сигнал: «Срочно прибыть офицеру», и связь с нарядом оборвалась. Решил: с тревожной группой выехать к наряду. Резерв иметь в готовности к действиям по обстановке.

— А не послать ли туда сразу всю заставу? — возразил комендант.

— Товарищ майор, кто там его знает, может, аккумуляторы сели или еще пустяк какой, — попытался успокоить коменданта Сергей. — Кроме того, если бы случилось что-то серьезное, старший пограничного наряда так и сообщил бы или подал другой сигнал: «Спешите на помощь», например. У наряда еще и сигнальный пистолет есть. Сигнальные ракеты заметил бы часовой.

— Добро, действуй, как разберешься, сразу доложишь, — согласился комендант, полагаясь на опыт начальника заставы.

Дежурный тем временем доложил Шебалину, что тревожная группа в машине. Сергей быстро сообщил об обстановке оперативному дежурному в пограничный отряд, взял из рук дежурного приготовленный для него автомат и сел в кабину «ГАЗ-66». Когда тревожная группа проезжала через ворота в электро-сигнализационной системе, связист, открывавший ворота, сообщил:

— Товарищ капитан, вас командир спрашивает. — Начальник пограничного отряда обычно звонил начальникам застав редко. Для этого есть промежуточная инстанция — комендант пограничной комендатуры. Но в исключительных случаях, как правило, по обстановке, он мог позвонить прямо на заставу. Сейчас был именно тот случай. Взяв трубку, Сергей четко доложил обстановку и свое решение.

— Шебалин, тебя часто таким сигналом наряды вызывают? — с раздражением в голосе спросил командир.

— Нет, товарищ подполковник, первый раз.

— Вот и я такое слышу впервые за всю службу, да еще, говоришь, связи с нарядом нет. Кстати, почему проводная связь с вышкой отсутствует?

— Граница рядом, афганцы еще два года назад столбы утащили, а провода порезали, я об этом докладывал, — попытался объяснить Сергей.

— Шебалин, смотрите, так и вас скоро утащат, — буркнул командир, понимая, что вины пограничников в этом нет, обстановка на границе с Афганистаном с началом войны резко усложнилась, прежних сил и средств отряда и пограничных застав на все «дыры» стало не хватать.

— Хорошо, колонна от роты связи к вам на заставу уже вышла, будут подземный кабель прокладывать. А твое решение я утверждаю, результат доложишь мне лично, — и командир отключился.

Сергей всегда болезненно воспринимал упреки, тем более несправедливые. Но командира он не осуждал. Его можно понять, на плечах воюющий отряд и два десятка таких застав...

Шебалин отлично знал участок пограничной заставы и поэтому решил ехать самой короткой, но сложной дорогой. Ей пользовались только пограничники. Дорога, а по сути противопожарная полоса была извилистая, со множеством крутых подъемов, спусков, боковых кренов, с глубокими обрывами, крутыми и узкими поворотами, каменистыми завалами и осыпями. Эту дорогу Сергей использовал только по обстановке. В машине и водителе он был уверен. Уже через пятнадцать минут тревожная группа была в полутора километрах от 24-й вышки. Сергей приказал водителю остановить машину, взял бинокль и поднялся на ближайший холм. Тщательно маскируясь за фисташковыми деревьями, стал вести наблюдение за вышкой. Вышка и гребень, по которому проходила линия границы, были хорошо видны. Чуть левее и дальше поста, метрах в восьмистах, Сергей заметил группу вооруженных всадников, человек десять, быстро удаляющихся от вышки и вскоре скрывшихся за склоном горы. Оставив у машины водителя с двумя пограничниками, Сергей с остальными скрытно выдвинулся к вышке. В ходе выдвижения он постоянно останавливался, наблюдал за линией границы, вышкой и подступами к ней, но больше ничего не обнаружил. Настораживало и то, что не видно было и пограничного наряда.

Сергей хорошо помнил, как два года тому назад на соседней пограничной заставе душманы захватили пограничный наряд и зверски его замучили. Предчувствия были скверные. Но велико же было удивление Сергея, когда из окопа, метрах в пятнадцати от вышки, вылез старший пограничного наряда. Он был сильно взволнован и почему-то шепотом спросил:

— Вы их видели?

— Кого? Этих? — показал Сергей в сторону скрывшихся всадников.

Старший наряда утвердительно кивнул головой.

— Что здесь произошло? Где остальные? — начал заводиться Сергей, а точнее, давая разрядку напряжению последних часов, — чего ты киваешь головой, онемел что ли?

Старший же наряда начал приходить в себя.

— Все нормально, товарищ капитан, — он подал условный сигнал и из других окопов к Сергею вышли еще два пограничника из состава пограничного наряда.

— Молодцы, замаскировались хорошо, — похвалил Сергей, хотя хотел сказать «спрятались».

— Павленко, так что же все-таки случилось, почему на связь не выходили? — опять обратился Сергей к старшему пограничного наряда.

— Не могли, — ответил сержант и начал сбивчиво рассказывать. — Они неожиданно появились из-за горы со стороны границы двумя группами и сразу двинулись к вышке, человек тридцать, все на лошадях, вооружены. Только один дед шел впереди всех пешком, а лошадь вел на поводу. Проводник, наверное. Я и Ткаченко спустились с вышки, а Ибрагимова я оставил на посту. Мы думали, что, дойдя до дороги, что идет вдоль границы, духи уйдут в сторону, но они продолжали двигаться в нашу сторону. Как мы спускались, духи не могли видеть, нас скрывали переплетенные камышом и ветками со стороны границы пролеты вышки. А вот услышать они могли. Я успел только вызвать вас, товарищ капитан, и тут же выключил радиостанцию. Если бы с заставы пришел вызов, то сигнал услышали бы не только мы. Быстро замаскировались и стали наблюдать за афганцами. Я уж думал, нам хана, когда они подошли к самой вышке. До них было всего метров 15—20! Минут пять духи о чем-то спорили, показывая руками в глубь нашей территории, в сторону Казачьего перевала, а иногда в сторону заставы. Я боялся, что полезут на вышку или Ибрагимов не выдержит, выдаст себя или откроет огонь.

Услышав гул вашей машины, афганцы поскакали в сторону пограничного знака № 25, последних, наверное, вы успели заметить. Чувствовалось, что их предводитель был очень недоволен. А минут через десять и вы появились…

— А потом почему не включили радиостанцию? — перебил Сергей сержанта.

— Не до того было, пока Ибрагимов с вышки слез, пока… короче, все так быстро произошло…

— Ибрагимов, а ты чего скажешь? Ты же таджик, должен понять их разговор, — обратился Сергей к одному из пограничников.

— Ай, не все, кое-чего только понял. Они на смеси дари, туркменского и пушту болтали. Если в общем, то хотели идти к старому стыку, в район Казачьего перевала. Зачем вот, не понял. Про какое-то место говорили, цветы красивые, а может, мину поставить нам на дороге хотели.

— Причем тут цветы? — засмеялся Сергей, — да, хреновый ты толмач, переводчик из тебя только продуктов хороший. Что еще говорили? И не гадай, а говори только, что понял.

— Один все говорил, давай с вышки сначала посмотрим, а аксакал всех отговаривал. «Геок папаки», — это он так нас называл, «зеленые фуражки», — «могут на вышке какую-нибудь хитрость поставить». А тут наш «ГАЗ-66» загудел. «Я же сказал, проговорил аксакал, мы только подумали, а они уже едут». После этого духи смылись. А я сильно испугался, товарищ капитан, думал все, дембель мой в опасности — все засмеялись.

— Ладно, хорошо, что так все закончилось, — сказал Сергей и включил радиостанцию, чтобы доложить на заставу об обстановке…

***

…После проведенного опыта Сергей и Илья Маркович сидели на кухне, пили чай и обменивались впечатлениями.

— Так, говорите, в апреле это было, природа благоухала и цвело все, что могло цвести? — задумчиво произнес ученый.

— Да, вопросов еще больше стало, чем ответов. Это тогда все было ясно. Пришли моджахеды пакостить: пограничный наряд украсть или расстрелять, а может, мину поставить, — проговорил Сергей в ответ. — Кстати, у этой истории было потом продолжение, но уже не такое курьезное.

— А что было бы, если бы басмачи обнаружили пограничников? — поинтересовался Илья Маркович.

— Думаю, все было бы, как нужно, — серьезно ответил Сергей.

— Но ведь наряд, наверное, мог стрелять без предупреждения, первым? — не унимался ученый.

— Да, вы правы, для отражения на советскую территорию войсковых групп и банд наряд имел право применить оружие без предупреждения. Но на границе с Афганистаном, тем более на нашем участке, было все не так просто. Оружие на той стороне имели тогда все — и враги, и друзья. Кто его знает, может, это люди дружественного нам племени, а их вокруг Кушки немало было, просто заблудились. Ведь старший пограничного наряда не знал, о чем они говорят. Здесь всегда требовалось соблюдать пограничную дипломатию. Это потом все прояснилось.

— Так, так, — заинтересованно отозвался Илья Маркович, приготовившись слушать продолжение истории.

В это время зазвонил телефон.

— Да, я вас слушаю, — поговорил ученый в трубку.

— Странно, повесили трубку, — удивился Илья Маркович.

— И часто вам так звонят? — насторожился Сергей.

— Впервые.

— Ладно, будем считать, что кто-то ошибся номером, — скорее успокаивая себя, чем Илью Марковича, проговорил Сергей.

***

Илья Маркович встал из-за стола и, взяв в руки чайник, произнес:

— Пойду еще чайку заварю. Послушайте, Сергей, а может, чего покрепче?

— А что, завтра воскресение, можно и покрепче, — согласился Сергей.

— Сережа, а вы оставайтесь сегодня у меня, места предостаточно, да к тому же нам ведь есть, что обсудить.., — предложил Илья Маркович. — Да и историями своими заинтриговали вы меня.

— Можно и остаться, я только домой звякну, чтобы мои не беспокоились.

— Вот и отлично, я сейчас, — и Илья Маркович быстро вышел на кухню, откуда через минуту послышались хлопанье дверей холодильника, звон посуды, гудение микроволновки.

Когда минут через двадцать мужчины выпили по рюмочке и закусили, Илья Маркович произнес:

— Так чем закончилась сегодняшняя история?

— Сегодня было воспоминание, а история та продолжилась через две недели, — Сергей откинулся в кресле и начал рассказ. — Я, как вы помните, служил на 6-й заставе, а соседом справа была 5-я застава, самая южная в СССР. Командовал тогда заставой лихой начальник. Гонял он своих бойцов и в хвост, и в гриву. Начальникам застав приходилось проявлять хитрость и смекалку, чтобы избегать шаблонов и обеспечить выполнение возросших задач. А кто действовал по старинке, бездумно посылая пограничные наряды по одному и тому же маршруту, в одно и то же место и время — того всегда ждали серьезные неприятности. Да и цена просчетов была высокой — жизни пограничников. Что касается афганцев, то я всегда уважал этот народ, называл их индейцами, детьми природы. Они были выносливы, неприхотливы, великолепные охотники и следопыты. Когда в силу различных обстоятельств, порой не по своей воле, бывшие чабаны и дехкане становились душманами, действовать против них было очень тяжело. Но можно, если применять их методы и нестандартные решения. Еще одна деталь, чтобы вам было понятней. В ночное время подступы к пограничной заставе, как правило, охраняет пограничный наряд. Но его место нужно было постоянно менять, чтобы избежать упомянутого шаблона.

Так вот, в ту ночь начальник 5-й заставы послал наряд из трех человек на подступы к заставе не туда, где они обычно несли службу, а метров на пятьсот вперед, ближе к границе. А недели за две до этого, после моего случая, на том месте начальник приказал выкопать окоп. Копали его ночью и тщательно замаскировали… Часа в два ночи старший пограничного наряда, а там были опытный сержант и с ним два молодых пограничника, заметил, как прямо перед нарядом в 200 метрах, на сопочке, на фоне огромной луны, появился всадник. Старший наряда шепнул бойцам, мол, внимание, начальник заставы, наверное, на проверку выехал. В бинокль, а в лунные ночи нарядам кроме приборов ночного видения давали еще и бинокли, была хорошо видна фигура всадника, но — почему-то в чалме… А за ней показалась еще одна, и еще. Как в фильме «А зори здесь тихие». Группа всадников, около 25—30 человек, все вооружены, быстро приближалась к наряду. Но душманы просчитались, они не знали, что в эту ночь наряд выставлен не там, где обычно. Кстати, направлялись они прямо к заставе. Зачем? Да кто его знает. Как потом разведка наша докладывала, чтобы устроить очередную провокацию на границе: мину поставить, заставу обстрелять, наряд украсть — выбор способов и средств у них был богатый. Деньги на это антисоветские зарубежные центры не жалели… А может, и еще зачем, — после небольшой паузы добавил Сергей.

— Действительно, создается впечатление, что все враги нашего государства только для того и идут к нам с мечом, чтобы потом геройски погибнуть от карающей руки наших Вооруженных сил, — вставил реплику Илья Маркович.

— Мысль интересная, но мы тогда так не думали. За 10 лет войны в Афганистане пограничники и органы КГБ потеряли 576 человек, причем ни один из них не попал в плен, а на участке нашего пограничного отряда погибло около 150, почти четверть всех потерь. Воюющий был отряд, и время выпало нам непростое…

— Так что же было дальше? — нетерпеливо, но вежливо напомнил Илья Маркович.

— А вам какую версию рассказать, официальную или…

— Конечно, или, — быстро ответил ученый.

— Правда, к сожалению, не всегда бывает красивой… Так вот, когда нарушители границы, тихо переговариваясь, подошли к наряду метров на 15—20, старший пограничного наряда, как и положено, остановил их окриком: «Стой, пропуск!»… В ответ бандиты открыли на голос огонь из автоматов. Появление пограничников явилось для них полной неожиданностью. Но наряд-то был в окопах, торчали только каски и автоматы, а басмачи — в чистом поле да на фоне луны. Тир, да и только. Сержант дал команду на открытие огня и сам начал стрелять. Бандиты, что были поближе, попадали с лошадей. Старший наряда крикнул одному из пограничников, чтобы тот сообщил на заставу по радиостанции об обстановке. Обратив внимание, что второй не стреляет, крикнул: «Ты чего?! Огонь!».

— Да у меня панама из-под каски упала, — пролепетал тот, шаря рукой по дну окопа.

— Растерялся, видно, пацаны ведь совсем, — проговорил Илья Маркович.

— Тут и бывалый растеряется, — продолжил Сергей. — Тем временем бой разгорался, духи пришли в себя, спешились и, видя, что пограничников мало, открыли ураганный огонь из автоматов по окопам. А на заставе дежурный связист принял сообщение пограничного наряда: «Вооруженное вторжение! Веду бой! Спешите на помощь!». Дежурный по заставе, старослужащий солдат, не поверил молодому связисту, с гонором заметив:

— Да какое там вторжение, до наряда и километра нет, передай, чтобы ерундой там не занимались, а службу лучше несли!

— Но когда в комнату связи вбежал часовой по заставе и крикнул, что со стороны стрельбища, а именно на его дальней кромке находился наряд — «такая пальба идет»… Вот тут все и завертелось. Начальник поднял заставу «К бою!». Через считанные минуты резерв заставы выдвинулся к месту боестолкновения, развертываясь в боевой порядок. Остатки басмачей, заметив, что к пограничникам идет подмога, забрав убитых и раненых, бежали за границу. Помощь подошла вовремя. У наряда уже не оставалось патронов. В этом бою с нашей стороны не было даже раненых. В последствии всех отличившихся наградили медалями и орденами. Впрочем, есть за что, — и Сергей замолчал.

— Да-а-а, — протянул Илья Маркович, наливая в рюмки.

— К сожалению, не всегда так удачно все заканчивалось, — продолжил Сергей после того, как оба выпили и закусили. — Вспоминается 2-я застава нашего отряда. Тогда наш пограничный наряд в составе трех человек ехал на «УАЗике» вдоль границы и попал в засаду. Группа басмачей, человек десять, были на нескольких мотоциклах. Видимо, контрабандисты. Происходило это недалеко от стыка трех государств… Местность там холмистая, но более пологая и открытая. Бандиты просто услышали машину раньше, и у них было время приготовиться. Когда появился «УАЗик», его начали в упор расстреливать. Первыми же выстрелами был убит молодой солдат из состава наряда. Сержант, старший пограничного наряда, дал команду водителю: «Стой, к машине, огонь!». Водитель был второго года службы, как и сержант. Вдвоем они тогда намолотили… Но бой продолжался. Водитель вскоре был тяжело ранен и потерял сознание, ранен в шею был и сержант, но продолжал бой. Бандиты, потеряв половину убитыми и ранеными, погрузились на мотоциклы и скрылись за границу. Несколько мотоциклов они бросили. Некому было ехать. Сержант из последних сил втащил раненого водителя в машину, сел сам. На счастье, машина завелась. Почему на счастье? — спросил сам себя Сергей, видя недоумение в глазах Ильи Марковича. — Да просто потом, в «УАЗике» насчитали более 150 пробоин. Двигатель и все четыре ската были пробиты, но сержант сумел дотянуть до ближайшего линейного гнезда связи, сообщил о случившемся на заставу и потерял сознание, — Сергей замолчал.

— Да-а-а, — опять задумчиво протянул Илья Маркович, — эти мальчики были настоящими героями, а нам сейчас «Бригады», «Брата 1 и 2» да «Буммеров» всяких показывают. Вот о ком нужно фильмы снимать, — в сердцах воскликнул он.

— Эх, Илья Маркович, кому нужно? — махнул рукой Сергей и, помолчав с минуту, продолжил: — Подобный этому произошел случай в соседнем пограничном отряде, на стыковой с нашим отрядом пограничной заставе. — После выпитого или от воспоминаний, а может, от того и другого, он раскраснелся и был несколько взволнован.

— Кстати, я вас не утомил еще?

— Нет, что вы, мне очень интересно, — ответил Илья Маркович и ближе подсел к Сергею.

— Так вот, здесь духи целенаправленно устроили засаду на наш дозор. Пограничный наряд, дозор на «ГАЗ-66», три человека, проверил КСП перед наступлением темноты, когда подъехал к стыку, было уже совсем темно. До заставы от стыка, что своей, что соседней — более 25 километров. Басмачи приготовились, выкопали окопы и ждали. Знали, что наш дозор обязательно будет. Цель известная, захват оружия, а если повезет — и пограничника. Когда машина приблизилась, по ней открыли шквальный огонь. Первыми выстрелами опять же был убит пограничник, что сидел в кузове. Единственная пуля попала прямо в сердце… А вот дальше действительно боевик начался.

Сержант, старший пограничного наряда, и водитель без лишних слов, схватив оружие и радиостанцию, на ходу, под прикрытием света фар, вывалились из машины, причем водитель, опытный пограничник, успел включить первую передачу. Машина медленно покатилась по дороге с включенными фарами и фароискателями. Бандиты продолжали палить по машине. «ГАЗ-66», как бы помогая своим пограничникам в последний раз, проехал около двух десятков метров и, упершись в выбоину на дороге, заглох, но продолжал слепить фарами бандитов. Духи, думая, что с пограничниками покончено, поднялись и во весь рост пошли к машине. Тем временем в ходе суматохи старший пограничного наряда доложил на заставу о нападении на наряд и вместе с водителем приготовился к бою, поджидая, когда бандиты подойдут к машине вплотную. И вот тогда открыли огонь пограничники…

— Молодцы! — восхищенно воскликнул Илья Маркович. — Ну, знаете, батенька, не зря народ так уважает военных в зеленых фуражках, не зря!

— Я с вами полностью согласен, Илья Маркович, однако уже поздно, давайте отдыхать, а завтра, если я вам точно не надоел, продолжим.

— Что вы, Сергей, разве теперь уснешь, — возбужденно воскликнул Илья Маркович.

— Уснешь, но не скоро, — согласился Сергей с ученым и продолжил: — Обещаю вам, что завтра, у нас будет очень увлекательное путешествие, да и рассказов всяких и историй у меня не на один вечер. А сейчас, коль спать не хочется, давайте прогуляемся. Подышим свежим воздухом.

— С удовольствием, — согласился Илья Маркович.

Глава 14

Николай летел в Париж с двояким чувством. В мероприятии, которое затеял Шайдулла, забрезжил кое-какой свет. Из материала, который собрали люди Николая на ученого, известно, что он добился реальных результатов в области перемещения во времени. А теперь, когда установлено точное место проживания ученого, войти с ним в контакт и добиться нужного результата не составит большого труда. Причем вариантов использования Машины времени может быть несколько. Можно искать пограничника, знающего место, где растут тюльпаны Македонского, а значит, и место, где спрятан его клад и тайна вечной жизни. А можно погрузиться напрямую во времена Македонского и узнать все без посредников. Свои соображения Николай изложит Шайдулле при встрече, а детали всей операции подготовят его люди и по возвращению в Москву он приступит к осуществлению своего замысла. А вот что могло случиться за время отсутствия Николая у Шайдуллы, не укладывалось ни в какие схемы и модели.

«Ладно, не буду ломать голову раньше времени, — подумал про себя Николай, — лучше отвлечься и поразмышлять о другом, например, о вечной теме — смысле своего бытия. А в чем он, этот смысл?»

Для себя Николай уже давно уяснил, что смысл жизни любого человека — в самой жизни. Но каждый индивидуум хочет ее прожить, получая максимум удовольствий или хотя бы чувство удовлетворения. Но в этом-то и фокус, что любое удовольствие является удовольствием сегодня, а на завтра уже нужно что-то менять или увеличивать дозу. А самое главное — за удовольствие нужно платить в конечном итоге и, как правило, жизнью. Ведь увеличение дозы ведет к передозировке и смерти. Именно поэтому люди становятся наркоманами и алкоголиками. Но удовлетворение можно получать от разных сфер деятельности: искусства, науки, спорта, любимого труда и т.д. Что приносит удовлетворение ему, Николаю? Всю жизнь он ходит по лезвию ножа. Постоянный риск, опасность — это щекочет нервы, но не может быть самоцелью нормального человека. С другой стороны, ему уже больше ничего, кроме этого, не нужно. Безоблачную старость он себе уже давно обеспечил, вот только, доживет ли он до этой старости. А ведь жизнь прекрасна именно своим многообразием. В конце концов, нельзя же вечно искать, догонять, подозревать, ликвидировать, охранять и много чего еще, в чем Николай весьма преуспел. Но это — его жизнь…

В это время Николай обратил внимание на симпатичную стюардессу, которая с милой улыбкой предлагала прохладительные напитки. Остановившись возле Николая, она многозначительно на него поглядела. В ту же минуту в голове Николая родилась легкомысленная идея.

— В конце концов, что может произойти на борту самолета, даже если многочисленные враги и конкуренты Шайдуллы прослушивали его разговор с Фарухом, — подумал Николай, — и знают, что он должен лететь в Париж? С ним следуют два его человека, и от возможных неожиданностей они всегда подстрахуют.

Подождав, когда девушка скроется за шторой рабочего отсека, Николай встал и прошел следом за ней.

— Что вам угодно? — вежливо, с все той же дежурной улыбкой спросила стюардесса.

— Вас, — просто ответил Николай.

— Но я на работе, — весело возразила девушка.

— С вашим начальством я договорюсь, считайте, что на сегодня вам дали отгул, — в тон ей ответил Николай.

— Но это будет дорого стоить, — уже серьезно сказала девушка.

— Сколько?

Девушка быстро написала сумму на салфетке и произнесла:

— Это командиру и нашей старшей, а еще столько же мне.

— Вы получите в пять раз больше…

— Хорошо, минут через пять подходите сюда и постучите вот в эту дверь, вот так, — и девушка показала, куда и как нужно стучать.

Когда минут через пять-семь Николай постучал в дверь, то ее тут же открыла какая-то девушка, но он не сразу узнал в ней стюардессу. Она уже переоделась в легкое красивое платье, подчеркивающее ее прекрасные формы.

— С начальством все улажено? — спросила девушка. Николай утвердительно кивнул.

— Тогда прошу вас, проходите, я в вашем распоряжении до посадки самолета, — мило улыбаясь, произнесла стюардесса, приглашая Николая вглубь комнатки.

Небольшая, но очень уютная комната располагала к отдыху и уединению в компании с хорошей подружкой. Маленький столик был умело и очень искусно накрыт на двух человек и приятно удивил даже Николая изысканностью напитков и блюд. Мягкий и неяркий матово-розовый свет, лившийся от светильника на стене, усиливал впечатление покоя и умиротворения. В глубине комнаты многозначительно стоял шикарный диван. Особый колорит комнате придавали дорогие и красивые картины и обилие цветов в настенных кашпо. В центре стола, в красивой вазе, стоял огромный букет алых роз. Откуда-то сверху доносилась райская музыка Карунеша из альбома «Небесные дали».

— Недурно, — восхищенно произнес Николай, — я и не знал, что в самолетах российских авиакомпаний способны создать такой сервис.

— Все зависит от кошелька клиента, — просто ответила девушка и, с вызовом поглядев в глаза Николаю, спросила:

— Итак, с чего мы начнем?

Николай неплохо научился разбираться в людях, поэтому ему показалось, что эта симпатичная девушка, от которой прямо излучалась чистота и непорочность, играет не свою роль.

— Ну, видимо, с шампанского, — неуверенно ответил Николай, смутившись прямоты партнерши. Эта откровенность совсем не вписывалась в облик девушки. Более того, Николай, оставаясь наедине с хорошенькой девушкой, поначалу всегда терялся. Это, пожалуй, был его единственный недостаток.

— Прекрасно, выпью с вами с пребольшим удовольствием, — кокетливо ответила стюардесса, подавая Николаю бутылку французского шампанского.

— А как вас зовут? — спросил Николай и, вспомнив, что до сих пор сам не представился, добавил: — меня — Николай.

— А меня — Катя, — опять очень просто и естественно ответила девушка. Она определенно начинала нравиться Николаю.

Пока он открывал бутылку и наливал шампанское, Катя умело хозяйничала у стола, наполняя свою и тарелку Николая аппетитными кусочками различных деликатесов. Николай при этом обратил внимание на кольцо на правой руке девушки.

— Катя, а вы замужем?

— А какое это сейчас имеет значение? Я ведь на работе, — совершенно естественно ответила девушка.

— Хм, а как муж смотрит на вашу работу, или он ничего не знает? — продолжал допытываться Николай. Ему не хотелось верить, что Катя замужем. А если и замужем, то ее роль никак не вязалась с ее обликом.

— Почему же, он знает все и смотрит на это вполне нормально. И вообще, сотни прекрасных актрис снимаются в фильмах с откровенными сценами и, тем не менее это не мешает им одновременно быть хорошими и верными женами, — ответила Катя.

— Ну, не знаю, может, они играют роли как раз с мужьями, а настоящей жизнью живут перед камерой и на сцене театров? Не случайно ведь у творческой интеллигенции считается нормальным по нескольку раз разводиться и женихаться, — иронично заметил Николай.

— Но будь у меня такая жена, то убил бы сразу, — полушутя, полусерьезно добавил он, беря фужер и подавая другой Кате. — За вас!

— Спасибо, а я уж подумала, что мы так и не выпьем сегодня, — чокаясь, засмеялась Катя. Выпив, она заметила:

— А у вас, Николай, оригинальный взгляд на взаимоотношения мужчин и женщин. По категоричности суждений — сплошной исламский фундаментализм, а реально…

— Что реально? — насторожился Николай при упоминании ислама. Чтобы скрыть настороженность, он наполнил фужеры вновь.

— А реально вы ведь захотели провести со мной время, а не я с вами. И я так думаю, не за умными беседами, — разрядила обстановку Катя и улыбнулась.

— Да, Катя, вы правы, извините. Давайте еще раз выпьем за наше здоровье, и потанцуем, очень красивая музыка, правда? Вам нравится Карунеш?

— Я не крупный знаток всяких Майлсов и Карунешей, но вполне с вами согласна, музыка действительно волшебная, — откровенно призналась Катя.

Допив свой фужер, Николай галантно пригласил девушку к танцу, но вдруг почувствовал, что сильно опьянел.

— Странно, я же не должен опьянеть, тем более от шампанского, — подумал он. Последнее, что запомнил Николай, это прекрасные и растерянные глаза Кати и ее извиняющийся тихий шепот:

— Простите, Коля, я вынуждена была это сделать…

После этого сознание Николая провалилось. Очнулся он от голосов и резкого запаха нашатыря. Открыв глаза, он увидел своих людей, склонившихся над ним. Сознание медленно возвращалось к нему.

— Шеф, просыпайтесь быстрее, через 30 минут посадка, — проговорил один из них.

— А что произошло? — хрипло выдавил из себя Николай, язык еще плохо слушался хозяина, в голове шумело.

— Эта стерва вас усыпила, мы вовремя хватились и успешно поработали с ней, — гордо заявил другой.

Тут Николай увидел Катю, которая лежала на полу без признаков жизни.

— Что с ней?

— Ничего особенного, теперь спит она, к посадке должна очухаться. Не профессионалка, раскололась сразу. Перед полетом, уже в Шереметьево, к ней подошли какие-то неизвестные, представились сотрудниками Интерпола, назвали по имени и поручили вас усыпить, а в Париже, под видом того, что одному из пассажиров стало плохо, вас увезла бы «скорая помощь». Что это были за люди на самом деле, она не знает. Но они о ней знали практически все. Куда должны были вас увезти, она тоже не знает. Вы ей облегчили задачу, положив на нее глаз. Ей пригрозили, что если она откажется выполнить это задание, то у нее будет испорчена жизнь.

— Надеюсь, вы не причинили ей боли, — проговорил Николай. Ему почему-то стало очень жаль эту хрупкую девушку, беспомощно лежавшую на полу.

— Нет, шеф, не успели, вас откачивали, но еще не поздно, — похотливо захихикали парни, — девчонка вроде ничего…

— Я вам успею, — пригрозил Николай и полез в карман пиджака. Достав 1000 долларов, он выписал еще и чек, после чего передал их одному из парней.

— Отдашь ей, когда очнется, деньги — для ее начальников, а чек ей лично. До возвращения в Москву отвечаешь за ее безопасность.

— Но, шеф, — пытался возразить парень.

— Никаких но, — отрезал Николай. Пожалуй, он впервые испытывал чувство вины перед человеком, который пострадал из-за него.

— А ты, — повернулся он ко второму, — вызови из Парижского филиала наших людей к самолету и обеспечь все как надо. Для липовой «скорой помощи» усыпите какого-нибудь пассажира, похожего на меня. Проследите, куда отвезут «больного». Только без стрельбы, шума, полиции. Меня опекать не нужно. Все.

В это время самолет начал снижение.

Минут за пять до приземления с самолета, выполняющего рейс Москва—Париж, на землю пришло сообщение, что одному мужчине из числа пассажиров стало плохо, он без сознания, требуется «скорая помощь». После посадки самолета прибывшей бригаде «скорой помощи», стюардессы объяснили, что мужчина, возвращаясь из туалета, упал прямо в проходе. По признакам — глубокий обморок. Как только больного увезли, к самолету подкатила еще одна машина «скорой помощи», настоящая, но на это уже никто не обратил внимание.

Николай совершенно беспрепятственно, с основной массой пассажиров, прошел все пограничные и таможенные формальности. Поймав такси, назвал адрес. По пути неожиданно остановил машину, расплатившись, поймал другое такси и поехал дальше. Прибыв на место, он посмотрел на часы, было без четверти семь вечера. Николай заказал ужин на трех человек и стал ждать. Мысли роем носились в его голове, но Николай не мог сосредоточиться, чтобы понять все происшедшее.

«Попробую с самого конца», — решил он.

В Париж он прибыл по экстренному вызову компаньонов. Произошло что-то серьезное, это что-то затрагивает интересы их дела и всех, кто в нем участвует. В том, что это именно так, показали события в самолете. Его целенаправленно отследили и решили для чего-то похитить. Вряд ли целью было просто устранение. Это можно было сделать и в Москве. А вот склонить к партнерству, почерпнуть информацию — вполне возможно. В любом случае наши противники не хотели моей встречи с Фарухом и Шайдуллой. Ведь до того времени, как Фарух договорился о встрече, никто и ничто не мешало мне спокойно работать в России.

Тут Николай заметил, как в зал ресторана вошли Шайдулла и Фарух.

Странно, нет привычной свиты из телохранителей и помощников, бросилось в глаза Николаю. Он встал и пошел навстречу вошедшим. Тепло поздоровавшись, Николай пригласил всех к столу, над которым заканчивали колдовать официанты. По тому, как они суетились и угодливо кланялись, было видно, что те давно поняли, какая клиентура их посетила, о чем красноречиво говорило и заказанное меню.

— Что, дорогой Николай, удивлен, что мы одни? — спросил Шайдулла после слов приветствия.

— Ты ведь сам говорил, что иногда самая лучшая охрана — это полное ее отсутствие, — смеясь, продолжил он, предлагая всем сесть.

Видя, что Николай не разделяет веселого настроения Шайдуллы, Фарух тихо произнес:

— Успокойся, Николай, здесь все подготовлено, весь квартал оцеплен полицией, а на улице полно наших людей. Официально этот ресторан через два, два с половиной часа посетит, извините шеф, какой-то ненормальный арабский миллиардер. Не волнуйся, Николай, миллиардер действительно будет, — добавил Фарух, заметив вопрос в глазах Николая.

— Твоя школа, Николай, — сказал Шайдулла, — однако пора отметить нашу встречу и поесть, наконец!

«Странно, на человека, над которым нависли серьезные и опасные проблемы, Шайдулла явно не похож», — подумал Николай.

— Согласен, шеф, о делах пока ни слова, — весело вслух поддержал Фарух, грубо нарушая установленный порядок общения с Шайдуллой. Фарух вновь перехватил недоуменный взгляд Николая и легким кивком головы дал понять, что это игра, так нужно.

Действительно, со стороны троица респектабельных мужчин в дорогом ресторане, которых, кроме еды, казалось, ничего больше не интересовало, абсолютно не вызывала никакого подозрения. Просто встретились очень хорошие друзья после длительной разлуки. Не более того.

Минут через тридцать, хорошо поев, Шайдулла пригласил всех к красивому фонтану. Официант принес всем дорогого коньяка. Шум воды полностью заглушал беседу мужчин.

— Ну, а теперь о деле, — сухо и властно произнес Шайдулла, когда официант удалился. — Фарух, изложи Николаю коротко суть проблемы.

— Минуту, господа, — перебил Николай, — предлагаю говорить по-русски. Фарух, надеюсь, ты не забыл его, юношеская память самая крепкая, а ты ведь первые 15 лет прожил в Ташкенте. Те, кто может читать по губам, ждут от нас арабского, английского, французского, но не русского.

— С тобой забудешь, — усмехнулся Фарух.

— Валяй, — согласился Шайдулла и, сделав глоток из рюмки, сел на кресло у фонтана, приглашая остальных сесть тоже.

— Хотя здесь кругом наши люди, осторожность не помешает, — согласился Фарух и начал рассказ:

— Мы и наше предприятие под колпаком у спецслужб США и Израиля. Как это произошло и где допущена утечка, теперь поздно уточнять, в дело было посвящено слишком много людей. Но, по нашим данным, началось все с того, что спецагентов казначейства США насторожили огромные денежные потоки, которые мы тратим непонятно на что. Положительно только одно, — понизил голос Фарух, — им известно только то, что мы что-то ищем. Потом на нас вышли их «специалисты» с предложением сотрудничать. Взамен они гарантировали прикрытие, свои возможности и неограниченное влияние США. Их Президента якобы очень беспокоит, не повлияет ли наше мероприятие на безопасность США? Мы пытались запутать их, пояснив и предоставив данные, что заняты поиском новых перспективных месторождений нефти и путями овладения нефтяным бизнесом России, но нам, похоже, не особо поверили.

Настойчивость, бесцеремонность и назойливость их стали не только раздражать, но и открыто мешать нашему делу. Пришлось даже ликвидировать особо зарвавшихся. Нет, воевать с США и Израилем мы не собираемся, но щелкнуть по носу нужно было. В ответ начались угрозы, санкции, миллионные убытки. Но не это самое страшное. До физической расправы они тоже не дошли бы, ибо этим рвали все нити. Поэтому они полностью заблокировали и парализовали нашу деятельность. Практически все прослушивается, просматривается, причем в наглую, под видом борьбы с терроризмом и другими благоверными предлогами. Наши компьютерные сети систематически взламывались, подвергались вирусным атакам. В ответ мы провели чистку, как говорится, своих рядов. Это позволило выбить питательную почву у противника, — Фарух перешел на шепот, — на сегодня только мы трое знаем о ходе и результатах проводимого мероприятия от начала до конца. Все остальные выполняют только отдельные, не связанные с другими разовые поручения. Ну а те, кто знал все и был с нами с самого начала, покинули этот мир. Увы, мера жесткая, но необходимая.

Наше решение таково: все направления работы, кроме одного, заморозить, заниматься только как прежде нефтяным бизнесом. А то одно направление — это твоя, Николай, работа по Машине времени. Как писал Дж. Оруэлл в романе-антиутопии «Год 1984»: «Кто контролирует прошлое, контролирует будущее, а кто контролирует настоящее, тот властен над прошлым… Все просто. Единственное, что необходимо, — бесконечная цепь побед над собственной памятью». — Фарух замолчал, обводя собеседников многозначительным взглядом.

— Что скажешь, Николай? — прервал паузу Шайдулла. — Ты у нас всегда отличался нестандартным мышлением.

— Спасибо, — слегка наклонив голову, произнес Николай. — Фарух, сильную ты привел цитату. Я думаю, мы еще контролируем настоящее… Но чтобы принять правильное решение, необходимо иметь как можно больше информации по интересующей проблеме. Я же не знаю всех деталей начавшегося противостояния с могучим противником, но то, что даже если мы уйдем в глухую защиту, нас не оставят в покое — это уже очевидно. Вы только вчера вызвали меня на встречу, а уже было организовано мое похищение, прямо из самолета, по прибытию в Париж.

— Как я вижу, оно успешно провалилось, — усмехнулся Шайдулла.

— Да, мои ребята постарались, подстраховали. Ну и времени на тщательную подготовку операции у наших «друзей», видимо, не было.

— Ты ближе к делу, — перебил Фарух.

— Хорошо, подробности этой акции действительно, малоинтересны, — охотно согласился Николай, ему и самому не хотелось о них говорить.

— Кстати, когда там должен появиться подсадной миллиардер?

— Как только мы уйдем, — ответил Фарух.

— Хорошо, — продолжил Николай, — когда-то в ВКШ нас учили, да и любой русский военный скажет, что лучшая оборона — это наступление. В переносном смысле, конечно, а предполагает это активные действия. Поэтому, учитывая сложившуюся ситуацию, нужно по возможности, прекратить конфронтацию и устранение людей как с той, так и с нашей стороны.

— Что-то ты раздобрел в России, видимо, забыл, что большие дела требуют больших жертв. Убийство Президента Кеннеди в 1963 году повлекло несколько смертей, чтобы убрать концы в воду.

— Не несколько, а целых 49, это общеизвестный факт, — ответил Николай.

— Не знаю, мы ВКШ не кончали, — огрызнулся Фарух язвительно, — но только это еще больше подтверждает мою правоту.

— Хватит, — прервал перепалку Шайдулла недовольно. — Продолжай, Николай.

— Более того, необходимо пойти на союз с американцами и евреями, принять предлагаемую ими помощь.

После этих слов собеседники Николая удивленно переглянулись. Но Николай, как бы не замечая этого, продолжил:

— Только действовать нужно очень тонко и осмотрительно. Хорошо и правильно вы сделали, что весь материал теперь знаем только мы трое. Хранить его нужно отныне лишь в наших компьютерах, — при этих словах Николай выразительно постучал по своей голове. — Все остальные носители необходимо уничтожить. Вспомогательные сведения и справочную информацию держать по разрозненным блокам, связать которые воедино могли бы только мы. Вполне согласен с вами, что разработку нашего дела необходимо продолжать только в направлении Машины времени, тем более что там наметился успех. А теперь самое главное, чтобы наш противник поверил в нашу откровенность, необходимо открыть ему суть нашего дела, сказать правду…

— Ты что, переутомился или заболел? — недоуменно прервал его Шайдулла.

— Нет, господин, но позвольте продолжить?

— Ну-ну, — с недоверием произнес Шайдулла, — давай, может, убедишь.

— Так вот, нужно сказать правду, но не всю… Не секрет, что нас будут продолжать всесторонне проверять. Ибо, с чего это мы стали такими сговорчивыми. Но когда они упрутся в достоверные сведения, то немного успокоятся. Да и мы сможем извлечь из этого пользу. Не забывайте и о наших источниках в спецслужбах США и Израиля. Будем отслеживать все их ходы.

— Без тебя эти возможности заморожены, и мы не могли их использовать, — вставил Фарух.

— Эти возможности потому и действуют, что работаю с ними лишь я один.

— Но-но, не зарывайся, — опять перебил Шайдулла и продолжил:

— А какую информацию мы им сольем?

— Мол, мы ищем огромные ценности, золотой запас Александра Македонского. Для достоверности я проведу операцию по дезинформации, на этот счет есть хороший материал и кое-какие соображения. После этого уже никто не будет сомневаться в нашей откровенности.

— Хорошо, но меня беспокоит наша деятельность в Москве. Как скрыть ее. Ведь в конторах Вашингтона и Тель-Авива не дилетанты сидят. Зацепка ведь есть. Ты, наш компаньон, летел из Москвы, а не из Осло.

— Это предусматривает операция прикрытия. К тому же в России сейчас очень сложно и одновременно легко работать любой спецслужбе. Легко потому, что в государственных структурах, призванных противодействовать иностранным разведкам, остались работать за нищенскую зарплату или бестолковые дилетанты, или толковые, но продажные спецы. А сложно, потому что интересы, ценности и тайны процветающих частных фирм, компаний и организаций охраняют за приличные деньги частные охранные структуры и службы безопасности, состоящие из настоящих профи, как правило, бывших сотрудников советских спецслужб. А как они умели работать, хорошо всем известно. Начав ковырять в Москве, любая спецслужба не только нос сломает, но и ноги. А если учесть еще коррупцию и криминализацию чиновников и властей…

— Но ты же ковыряешь? — спросил Шайдулла.

— Он как раз относит себя к тем, старым спецам… — ехидно вставил Фарух.

— Об этом знаете только вы, — не обратил внимания на реплику Фаруха, Николай. — Под меня невозможно подкопать. Для всех я бизнесмен и представляю нефтяные интересы Шайдуллы в Москве, а не какие-то спецслужбы. Ну и хвосты, увы, тоже я стараюсь обрубать. И последнее, связь со мной необходимо поддерживать только по специальным дипломатическим каналам, имеющим гарантированную степень защиты. Открытые же каналы связи использовать только для разговоров, не затрагивающих наше дело, — при этих словах Николай многозначительно поглядел на Фаруха. Он не стал говорить, что на встречу тот его пригласил по мобильнику.

— Ладно, учту, — отмахнулся Фарух шутливо.

— Нет, дорогие мои, в нашем деле шуток и легкомыслия быть не должно, любая мелочь может привести к краху всей операции, — серьезно и зловеще произнес Шайдулла.

Николай и Фарух при этих словах слегка кивнули головами, давая понять, что все поняли.

— Ну, что скажешь, Фарух? — продолжил Шайдулла.

— Предложения Николая неожиданные и требуют детальной проработки, — начал Фарух.

— Я не о деталях, а по существу, — раздраженно перебил Шайдулла.

— А если по существу, то мне непонятен один момент. Сливая информацию по золоту Македонского, мы по сути раскроем все карты. Совместные поиски золота приведут, в конце концов, к истинной цели нашего мероприятия. Ведь они неотделимы?

— Логично, — согласился Шайдулла и посмотрел на Николая.

— Я уже упоминал об операции прикрытия и дезинформации, — сказал Николай.

— Вот и поясни нам, в чем ее суть, — при этих словах Шайдулла сделал знак официанту, внимательно следившему за почтенными посетителями, чтобы тот еще принес коньяк. После того, как заказ был выполнен и официант удалился, Николай, спросив разрешения, начал говорить:

— Работая в Москве, мои люди накопали очень интересную информацию, затрагивающую наше дело. Оказывается, в 1978 году на севере Афганистана советские археологи нашли уникальные сокровища близ древнего города Телля-Тепе, где Амударья поворачивает на север от границы СССР с Афганистаном. Туркмено-афгано-узбекскую экспедицию возглавлял советский профессор Виктор Зарианиди. В древнейших захоронениях тогда было обнаружено около 20 тысяч (да, я не оговорился), 20 тысяч золотых предметов — древнегреческие монеты, изделия, кинжалы, подносы и т.п. — времен Александра Македонского. Но у этого величайшего открытия была печальная судьба. В 1979 году, когда начался ввод Советской Армии в ДРА, золото вывезли в Кабул, экспедицию свернули в 1980 году. Последний раз клад видели в 1986 году. В 1989 году музей, где хранились сокровища, был полностью разрушен и разграблен постоянно враждующими, многочисленными политическими группировками. Следы клада ведут в Западную Европу — Германию и Англию. Возникает вопрос, а почему за 2 000 лет сокровища Македонского никто не мог найти? Очень просто, клад был тщательно спрятан, — Николай на минуту замолчал. Шайдулла и Фарух, с огромным вниманием слушавшие и не проронившие до сих пор ни слова, оживились.

— Но ведь это же как раз то, что мы ищем! — громко произнес Фарух.

— И район почти подходит, — добавил Шайдулла. — Николай, почему ты до сих пор об этом молчал и насколько верна информация? — продолжил он.

Николай выдержал паузу, не спеша сделал глоток коньяка и, улыбнувшись, тихо проговорил:

— Господа, мы начинаем привлекать внимание, извините, шеф, и ты, Фарух, расслабьтесь, — и Николай шутливо хлопнул Фаруха по плечу, тот все понял и засмеялся, будто услышал хороший анекдот.

— Так вот, — продолжил через минуту Николай, — информация достоверна на сто процентов, но успокойтесь, это не наш клад, хотя и является золотом Македонского, это тоже установлено точно. Вы обратили внимание, что время, место, содержание сокровища — почти все сходится. В этом-то и главный фокус, никто не усомнится в нашей искренности. Кстати, другой ученый, Тихомиров, успел сделать слепки со всех изделий и позже по ним сделаны точные копии. Есть фотографии, где копии не отличишь от подлинников. Но по ним можно искать оригиналы. Всю эту информацию мы и подбросим нашим компаньонам. Вот они и пусть ищут. Но кто нас после этого обвинит в неоткровенности? Естественно, сделаем это очень тонко, через третьи руки, подбрасывая информацию порциями, из независимых различных источников. На этот счет тоже есть соображения. В России ведь этот материал закрыт, а немцы сняли даже документальный фильм об этих сокровищах и экспедиции Зарианиди. — Николай замолчал.

— Что ты теперь скажешь? — Шайдулла повернулся к Фаруху.

— Толково, план сильный, наши недруги становятся компаньонами, более того, не только не мешают, а наоборот, помогают нам, пусть и втемную. Да и другого выхода у нас, похоже, нет, — согласился Фарух.

— На этом и закончим, план утверждаю, действуй, Николай. Отныне связь по нашему делу — только при наличии новых сведений, заслуживающих общего внимания. А насчет зачистки хвостов, то дело президента Кеннеди — детская игра по сравнению с нашим. И чует мое сердце, это только цветочки, — вдруг завершил свою речь Шайдулла.

— Вы правы, наш господин, преданность, основанная на деньгах или страхе, перекупается большими деньгами или устранением источника страха. От таких сотрудников нужно решительно избавляться. Верить можно только тем, кто предан по убеждениям, — сказал Фарух.

— Таких у меня двое, ты и Николай, — сказал Шайдулла, вставая. — Фарух, вызывай нашего миллиардера, а нам пора расходиться.

Поглядев в глаза Николаю, Шайдулла крепко пожал ему руку, впервые за более чем двадцатилетнее знакомство и, повернувшись, пошел к выходу. Фарух, тоже попрощавшись с Николаем, пошел за шефом. Николай проводил их взглядом до выхода из зала, после чего вышел из ресторана и направился в кафе напротив. До вылета самолета оставалось еще три часа, он заказал себе крепкого кофе и такси, а затем с усмешкой стал наблюдать за суетой, возникшей у входа в ресторан с прибытием туда важной персоны.

Глава 15

На следующее утро Сергей и Илья Маркович вновь приступили к экспериментам.

— Илья Маркович, а мы с вами все-таки немного того, — смеясь, заметил Сергей и покрутил пальцем у виска. — Такая погода стоит, в лес бы пойти или на рыбалку, ан нет, зарылись в проводах и довольны.

— Вот именно, довольны, ибо каждый получает удовольствие по-своему. Нам, например, нравится наше дело. Для меня это еще и любимая работа. А нет ничего лучше в человеческом бытие, как заниматься любимым делом. Вы посмотрите, кто в обществе счастлив? Тот, кто совмещает общественно-полезную деятельность со своим увлечением, — сам себе ответил ученый. — Возьмите творческую или научную интеллигенцию. Не случайно в их среде много долгожителей, то есть одного из показателей благополучной жизни. Кстати, Сергей, знаете, какая профессия самая долгожительская?

— Какая?

— Дирижер, — ответил Илья Маркович, — а почему, думаю, тоже понятно. Человек занимается любимым делом, затрагивающим струны души, да еще при этом и определенную физическую нагрузку дает. Попробуй помаши руками весь концерт… — смеясь, добавил Илья Маркович.

— Не факт, — возразил Сергей. — Известен случай, в центре Москвы до настоящего времени живет 105-летний бухгалтер, проработавший 75 лет в одной конторе. И экология вредная, и сидячий образ жизни — ему все нипочем. Недавно вышел на пенсию.

— Ну, это скорее исключение из правил. Его долголетие заложено в генах. Ладно, займемся делом, а эту тему обсудим на досуге. Ну что, готовы? — спросил Илья Маркович, завершив подготовку Машины к опыту.

— Как пионер, всегда готов!

— Тогда, традиционный вопрос: куда мы сегодня отправляемся? — оживленно спросил ученый.

— Туда же, — в тон ему ответил Сергей. — Сегодня я предлагаю вместе со мной еще раз пережить один весьма любопытный и интересный случай. Было это в 1985 году. Предыстория его такова. Я только что вернулся из отпуска на заставу. 20 июля должен был выходить на работу. А в ночь с 19-го на 20-е мне снится сон. Бывает иногда такое, что сон, как будто художественный фильм смотришь, всю ночь. Утром, как правило, ничего уже не вспомнишь. Но этот мне запомнился на всю жизнь.

— И что за сон? — заинтересованно спросил Илья Маркович.

— События разворачиваются вроде как в Афганистане…

— А вы там были? — удивился Илья Маркович.

— Довелось еще в 1980 году. Не забывайте, я же в Среднеазиатском пограничном округе служил, поэтому «свои» офицеры туда попали первыми. Но об этом как-нибудь в другой раз. Так вот. Солдаты вроде мои, заставские, а штурмуем сопку в Афганистане. Как часто во сне бывает, смешиваются события, люди, время действия в одну кашу. Взяли мы эту сопку. За это какой-то генерал вручает после боя награды. Дошел до меня и говорит, что вас как командира мы представляем к Звезде Героя Советского Союза. Прошло время, но мне ничего не вручили. Я уже был как Василий Теркин у Твардовского, «согласен и на медаль». Но спустя года два там, во сне, мне все же вручили звезду Героя, похожую на какой-то орден…

— Ну, а дальше что было? — нетерпеливо перебил Илья Маркович.

— А дальше в путь. Увидите сами, — проговорил Сергей, закрывая за собой люк.

— Проверка связи, — услышал он привычные слова в наушниках, — один, два, три…

— Все нормально, — ответил Сергей, — итак, 20 июля 1985 года…

Илья Маркович набрал дату и, кивнув головой Сергею, нажал кнопку «Пуск»…

…Почистив сапоги, Сергей убрал сапожные принадлежности и, крикнув жене, которая играла с детьми в комнате, что пошел на работу, направился на заставу. Когда он выходил из офицерского дворика, то увидел, что от заставы в его сторону бежит дежурный. Подбежав к Сергею, дежурный приложил руку к голове и вместо доклада взволновано произнес:

— Товарищ капитан, вас срочно командир к телефону!..

Сергей глянул на часы, было без пяти минут 9.00.

— У нас все нормально? — на всякий случай спросил он.

— Так точно, все тихо, — быстро ответил сержант.

Собственно, Сергей это и так знал. Прошло уже четыре дня, как он с семьей вернулся из отпуска и уже врос в курс всех заставских дел. Хотя официально ему на работу нужно было выходить 20 июля.

— Странно, зачем это я понадобился командиру? С каких это пор о выходе из отпуска стали докладывать лично начальнику пограничного отряда? Для этого есть непосредственный начальник — комендант пограничной комендатуры, — подумал Сергей, быстро направляясь к заставе.

Войдя в здание заставы, он хотел сразу пройти в канцелярию, так назывался его кабинет, но увидел дежурного связиста, стоявшего в дверях комнаты связи и жестом показывающего на лежавшую у телефонного аппарата трубку.

— Действительно, поговорю из связилки, — решил Сергей.

— Товарищ полковник, здравия желаю, капитан Шебалин, представляюсь по случаю прибытия... — начал доклад Сергей, но командир его перебил:

— На хрена мне твой отпуск, ты в курсе обстановки? — такого Сергей еще не слышал от начальника отряда.

— У меня все нормально, без происшествий, — опять попытался доложить Сергей.

— (..!)

— Ясно, не знаешь ничего, — донеслись до Сергея через некоторое время слова, которые уже можно произносить в приличном обществе вслух. Командир, дав волю чувствам, взял себя в руки и начал ставить задачу:

— На 4-й заставе в 4.50 сработала система, тревожная группа на стыке 4-й и 5-й застав обнаружила следы. Начальник 4-й заставы вчера уехал в отпуск, тревожную группу возглавил молодой зам. Начальник 5-й заставы сам молодой, он старший тревожной от 5-й заставы.

— У тебя машины на ходу?

— Так точно.

— Розыскная собака на месте?

— Да, — ответил Сергей и, прикрыв трубку ладонью, тихо скомандовал дежурному по заставе:

— Тревожную группу «В ружье!», машина — «УАЗик», состав тревожной — только «деды».

А командир тем временем продолжал:

— Тыкаются там уже несколько часов и ничего не могут сделать, от границы до сигнализационной системы там метров двести пятьдесят, так что если нарушитель пошел туда, то уже бесполезно искать. Ищи в сторону тыла, коменданту передашь мое распоряжение и пусть войдет со мной в проводную связь… Давай, Шебалин, последняя надежда на тебя, — как-то обреченно проговорил начальник отряда.

— Его понять можно, — подумал Сергей, — за прорыв границы начальников, как правило, снимают. А то, что мне доверяет, это хорошо.

О том, что у Сергея на заставе всегда на ходу машины и прекрасно работает розыскная собака, знал весь отряд. Начальник 6-й заставы и сама застава были на хорошем счету. Видимо, поэтому командир решил использовать последний шанс.

— Вопросы? Нет? Все, давай выезжай, да по Кушке там аккуратней, а то твои водители дикие, — бросил напоследок командир и положил трубку.

Тревожная группа через три минуты была уже в машине. Когда машина тронулась, Сергей начал ставить задачу подчиненным. Красавец Лорд, свирепый розыскной пес, тоже слушал, склонив голову на бок.

— Вот так, мужики, на нас последняя надежда, — в заключение сказал Сергей. Иногда, в особые минуты, он допускал неуставную лексику. Это подчеркивало исключительность момента. Сергей посмотрел в глаза каждому:

— Да, с такими орлами горы можно свернуть, но прошло ведь уже пять часов, да ехать час. Для Лорда такая давность — самое то. Но еще через час начинается пекло — а это уже плохо. Ладно, на месте разберемся, — оценивал обстановку Сергей.

Подъезжая к району стыка 4-й и 5-й заставы, Сергей увидел толпу офицеров, стоящих у контрольно-следовой полосы (КСП), а чуть в сторонке другую группу — солдат и сержантов. Сергей вышел из «УАЗика» и дал команду инструктору выгулять собаку, а связисту настроиться на частоту 4-й пограничной заставы. Затем подошел к офицерам, которые наблюдали за прибывшими. Сергей доложил о прибытии коменданту и поздоровался с офицерами. Затем он передал распоряжение начальника пограничного отряда. Комендант безнадежно махнул рукой. В глазах офицеров комендатуры, а здесь было практически все управление и даже особист, сквозила та же безысходность.

— Разрешите работать, товарищ майор? — спросил Сергей.

— Давай, — махнул рукой комендант. Он совсем недавно прибыл в отряд с морской границы и еще не совсем освоился в тактике действий на сухопутном участке.

— А где следы на КСП? — опять спросил Сергей.

— Вон, боец стоит, — показал комендант на стоящего дальше, метрах в десяти, солдата.

Сергей направился к нему, подозвав инструктора. Дорожка следов сохранилась хорошо, хотя прошло более шести часов. След был ухищренный, нарушитель прошел на коленях и локтях. На отдельных отпечатках следов сохранилась даже структура материи. Тем временем толпа военных медленно подошла к Сергею, и все с любопытством наблюдали за его действиями.

— Какие будут соображения? — спросил комендант.

— Плохо дело, товарищ майор, нарушитель практически не оставил поволоки и выволоки, так что направление движения определить будет сложно.

— То-то и оно, хитрый гаденыш попался, — все тем же безнадежным тоном проговорил комендант. — Хотя, чего тут определять, он уже в Афганистане чай давно пьет. Афганских пограничных представителей я уже вызвал на встречу и разведке задачу поставил. Там теперь работать надо, — показал рукой комендант в сторону Афганского поселка Таругунди, хорошо видного с нашей стороны за рекой Кушка.

— А собак пробовали ставить на след? — не унимался Сергей.

— Они только в кино хорошо работают, — ехидно вставил особист.

— Во-во, — поддакнул комендант.

— Товарищ майор, можно вас на минуту, — сказал Сергей и отошел в сторону.

— Ну? — спросил комендант.

— Товарищ майор, дайте, пожалуйста, команду, отойти всем к машинам, Лорд нервничает…

Майор посмотрел в глаза Сергея. Он все понял. Слишком много зевак и помощников, а толку нет.

— А пролаз в системе нашли? — спросил Сергей у коменданта, когда все отошли.

— Вон он, напротив, — кивнул тот головой.

Осмотрев пролаз нарушителя в системе, Сергей убедился в самых плохих ожиданиях. Даже если это и был пролаз, то по нему уже несколько раз пролазили бойцы тревожных групп от 5-й и 4-й застав. Земля у системы была вся истоптана сапогами.

— Да-а-а!..— Только и произнес Сергей. Затем он приказал своим солдатам осмотреть систему вправо и влево по 100 метров. Когда они вернулись и доложили, что там тоже все истоптано, Сергей спросил у коменданта:

— Товарищ майор, а кто сказал, что пролаз нарушителя был здесь?

— Мне лейтенант Цветков доложил.

«Да, зам. начальника 4-й заставы Цветков крупный следопыт», — подумал Сергей, а вслух произнес:

— Впрочем, это теперь не имеет значения, хлопцы постарались, вытоптали все следы…

— Есть какие соображения? — раздраженно проговорил комендант, понимая упрек и правоту Сергея.

— Есть. Нарушитель, в какую сторону бы ни пошел, на локтях и коленях долго не пролазит по колючкам. А раз все истоптано здесь, будем искать следы дальше… По карте, метрах в ста параллельно системе, в тылу участка проходит дорога. Да вон она, кое-где ее видно, — показал Сергей на пыльную проселочную дорогу, хорошо заметную на пригорке.

— Дорога разбита машинами колхозников и пограничников, покрытие пыльно-песочное. Чем не дополнительное КСП. На нем нарушитель уж наверняка наследил ножками.

— Действуй, Шебалин, — одобрил комендант.

— Товарищ майор, у моих солдат по две фляжки воды и две на собаку. Дайте команду еще пару фляжек для собаки дать, жалко псину. А то припекать уже начало…

Когда тревожная группа Сергея была готова, он приказал инструктору службы собак и связисту идти вдоль дороги вправо, метров 200—300, сам со вторым связистом пошел влево. Водителя оставил у машины. Взглянул на часы. Было уже около 11.00.

— Вперед! — скомандовал Сергей.

Пройдя буквально метров сто пятьдесят от того места, где тревожная разделилась, Сергей увидел поперек дороги три четких отпечатка армейских ботинок. У ботинок был характерный отпечаток протектора, выдавали их только срочникам в Советской Армии. Пограничники же носили сапоги. Жизнь показала, что ходить по песку, колючкам, среди змей, скорпионов и пауков лучше в сапогах. У них был свой рисунок подошвы.

По радиостанции Сергей подозвал инструктора и связиста, которые ушли достаточно далеко. У него уже не было сомнений, что это след нарушителя и идет он в тыл участка заставы, в сторону города Кушка. Но он решил убедиться в этом наверняка.

— Антонов, пусти собаку поперек дорожки следов.

Инструктор службы собак, старший сержант Антонов, молча кивнул головой, отошел метров на пятьдесят в сторону, пересек дорогу и посадил собаку у левой ноги, успокаивая ее и промывая водой нос. Сергей нагреб ногой кучу песка у дорожки следов нарушителя, затем воткнул ветку сухой колючки, обозначив место обнаружения следа. Он не торопил инструктора, потому что действовать теперь нужно наверняка. Слишком много времени потеряно. Сергей знал, что собака, когда пересечет дорожку следов нарушителя, инстинктивно пойдет в ту же сторону, куда пошел нарушитель. Там запах сильнее. А собака, которая различает одну молекулу запаха в метре кубическом воздуха, практически никогда не ошибается. Даже если она слабо натренирована. А у них был Лорд, он плохо работал «горячие», то есть свежие следы, давностью до часа. Они для него были таким сильным раздражителем, что он начинал искать «врага» уже верхним чутьем и глазами, полагая, видимо, что нарушитель совсем рядом. А вот когда давность следа увеличивалась, то он начинал нюхать по-настоящему. Чем больше была давность, тем аккуратнее и точнее шел по следу пес. Один раз ради пробы Сергей дал давность следа около 14 часов, и Лорд сработал блестяще. Больше и не нужно было. В самую дальнюю точку даже соседних застав их тревожная группа добиралась за два—три часа.

Антонов с собакой тем временем медленно двигались по направлению к предполагаемой дорожке следов. И вот инструктор дошел до мнимой линии, проведенной от того места, где дорогу пересекали следы. Лорд четко и уверенно повернул на 90 градусов и пошел в сторону тыла. Что и требовалось доказать. Сергей вызвал по радиостанции коменданта и коротко доложил:

— Есть четкий след в тыл участка. Предлагаю организовать параллельное нам преследование «Лидерами» 4 и 5 — так условно назывались тревожные группы соседних застав.

— Добро, — услышал Сергей в ответ, но особой уверенности в голосе коменданта все еще не было.

— Ну, что, вперед… Лорд свое дело сделал и кило колбасы заработал. Направление движения нарушителя мы знаем точно. Но в такую жару собака проработает не больше часа, поэтому мы теперь за нее будем нюхать. Развернуться в цепь, интервал 10 метров, двигаться от отпечатка следа нарушителя до очередного отпечатка. Грунт глинисто-песчаный, поэтому след кое-где виден. Обращайте внимание на сломанные веточки кустарника и примятую сухую траву. Справа и слева будут работать тревожные группы 4-й и 5-й застав. Вон, они уже проходят систему и развертываются в цепь. Об обнаружении нового отпечатка докладывать мне немедленно. И еще, — Сергей сделал паузу. — Берегите воду, Антонов, а ты еще и Лорда.

Собака, услышав имя, завиляла хвостом. Она топталась на месте, но не только от нетерпения, песок жег лапы. Лорд был псом своенравным и так и не смог привыкнуть к специальным чулкам и чепчику, которые одевают служебным собакам в жару. Он их просто срывал зубами.

Прошло около получаса, тревожная группа Сергея уже далеко ушла от сигнализационной системы. Периодически он докладывал, что продолжает поиск по следу. Его доклады слышали соседние тревожные группы и постепенно прижимались к нему. И вот за очередной сопкой Сергей увидел, как впереди, слева и справа, трусцой бегут пограничники.

— Они же затопчут все следы, — прокричал инструктор.

— Внимание, я «Лидер 6», все ко мне, — условными позывными вызвал Сергей тревожные группы соседних застав.

Когда старшие тревожных групп подошли, Сергей решил немного схитрить.

— Мужики, — обратился он к офицерам. — Наша тревожная идет по направлению вероятного движения нарушителя. Я говорю, что по следу, чтобы не расстраивать коменданта. Вы молодые, вам ордена, «медаля» (любимое словцо коменданта, его часто повторяли офицеры комендатуры) еще получать нужно, поэтому давайте сделаем так. В открытой пустыне ловить особо нечего. Если нарушитель и пошел, то в жару будет искать укрытие какое-нибудь, он же человек, а не машина. Ты, — обратился Сергей к одному из лейтенантов, — со своей тревожной идите вон к той кошаре и все там проверьте, — Сергей показал пальцем в сторону построек, которые виднелись на горизонте, километрах в двух, а главное, в стороне от направления движения его тревожной группы.

— А вы, — обратился он к другому, — идите со своей группой вон к тем развалинам и там хорошенько все посмотрите. А мы уж по чистому полю.

Лейтенанты одобрительно кивнули и быстро направились со своими тревожными группами в указанных направлениях. Но Сергей особо не лукавил. Да, теперь мешать они не будут, но следы нарушителя действительно могут привести к кошаре или к развалинам. В другое время Сергей их обязательно осмотрел бы сам. Но теперь, когда прошло столько времени, нужно идти, пусть медленно, но наверняка. Это в прохладную погоду за собакой не угнаться. А в 45-градусную жару не очень побегаешь.

Прошло еще полчаса. Гимнастерки у пограничников были мокрыми, высыхали на горячем ветру и опять пропитывались потом, покрываясь белыми разводами соли. Бедный Лорд еле плелся за инструктором. Ему было тяжелее всех. Сергей и его пограничники, низко склонившись к земле, а где и на четвереньках, продвигались вперед от следа к следу.

Но вот тревожная группа Сергея спустилась в небольшую ложбинку, и у всех разом вырвался возглас:

— Е… — Прямо перед пограничниками, как раз поперек предполагаемой дорожки следов нарушителя, слева направо, двигалась огромная отара овец. Оживился только Лорд, он кинулся отгонять овец, но инструктор взял его на поводок. В нос ударил терпкий запах бараньей шерсти и поднятой ими пыли.

— Спокойно. Вспомнили наставление по следопытству и инструкцию. Что там сказано? — уверенным голосом и даже весело произнес Сергей, поймав кураж. Как любил он сам выражаться: «Встал на тропу войны». И остановить его теперь было трудно. Уверенность начальника моментом передалась всем пограничникам.

— От самого крайне идущего барана, с внешней стороны стада, продолжим поиск, — сказал Антонов.

— Правильно! Вперед!

Пока пограничники обходили отару, Сергей опросил чабана. Но тот ответил, что с самого утра здесь пасет, но ничего и никого не видел. Только минут через сорок удалось вновь встать на след. Опять помог Лорд. Когда он сел и наотрез отказался идти, все подумали, что пес так сильно обессилел. Инструктор стал строго приказывать собаке подойти, но пес, естественно, не мог говорить и передать причину своего неповиновения, поэтому вообще лег. Когда Антонов подошел к Лорду, то с удивлением обнаружил прямо перед носом собаки четкий отпечаток следа.

— Товарищ капитан, след! — не скрывая радости и гордости за своего питомца, крикнул инструктор.

Поиск продолжился. Тем временем радиостанция разрывалась от позывных коменданта. На что Сергей коротко отвечал:

— Работаем по следу в сторону Кушки… — Повернувшись к инструктору, он крикнул:

— Ну что, Антонов, Лорд еще один килограмм колбасы заработал?

Инструктор, гордый за собаку, потрепал ей за ухом и дал воды, ничего не ответив.

«Да, устали ребята, — подумал Сергей, оглядев своих бойцов. — Это мне все равно, к жаре привык с детства. А хлопцы призывались из Подмосковья да Украины. Им тяжело. Шмаров вон, женатик. Настоящий мужик, стиснул зубы и молча делает свое дело».

Начались песчаные барханы. За ними внизу город Кушка. Дорожка следов нарушителя теперь была хорошо заметна и вела прямо на высокий бугор. На самой его вершине стояла мачта ЛЭП, идущая из города в приграничный поселок Полтавский. Лорд насторожился, на загривке вздыбилась шерсть. Сергей молча, знаками, дал команду двум пограничникам обойти бугор с противоположной стороны. Сам с инструктором, медленно, аккуратно ступая по песку и сухой траве, начал подниматься на вершину. Свою радиостанцию он отключил еще внизу, это же сделал связист.

Почти перед самой вершиной, когда уже был виден один из пограничников, пошедших в обход, Сергей бросил взгляд на Антонова и его мозг пронизала мысль:

«Стоп! Я это уже ведь где-то видел! Такая же, до мельчайших деталей, до кустиков, песчаная сопка. Измученные солдаты с автоматами наперевес карабкаются на нее… Точно! Сегодня ночью, во сне! Так, так… а дальше, значит, будут ордена и медали».

На вершину поднялись почти все одновременно, с четырех сторон, осторожно продолжая двигаться к основанию мачты. Между ними, прямо под опорами мачты, в небольшом углублении в песке, лежал и спал человек, подложив под голову вещевой мешок. Когда подошли вплотную, Сергей приказал одному пограничнику аккуратно взять мешок. Неизвестный даже не шелохнулся. Видимо, совсем обессилел. По виду молодой, неопрятный человек, одет в старое и замызганное армейское х/б. Все обратили внимание на его ботинки с тем самым рисунком протектора…

Также молча, кивком головы, Сергей приказал поднять неизвестного. Два пограничника взяли автоматы за спину, подошли к лежавшему и, схватив его за руки и за плечи, рывком подняли с земли. Нарушитель даже не успел опомниться и недоуменно глядел на окруживших его военных. В считанные секунды его связали и обыскали. Из карманов брюк достали пистолет Макарова и гранату Ф-1 с запалом. В вещевом мешке лежали фляга с водой, две банки мясных консервов, сухари, нож и еще несколько гранат с ввинченными запалами. Из нагрудного кармана задержанного извлекли военный билет.

— Все ясно, дезертир, — сказал Антонов.

— В отряде разберутся, кто он. Ты из Афгана пришел? — спросил Сергей.

Нарушитель кивнул головой.

— А зачем тебе столько гранат, если в Союз шел, — опять спросил Сергей у все еще не опомнившегося нарушителя границы.

— От погранцов отбиваться, — тихо ответил задержанный.

— А как ты думаешь, мы, по-твоему, кто?

При этих словах Сергея в глазах нарушителя мелькнули сознание, дикая злость и безысходность одновременно. Он попытался дернуться, но Лорд, не сводивший с неизвестного глаз, так зарычал, напрягся, натягивая поводок, что нарушитель сразу обмяк.

— Стой спокойно, гад, убью, — процедил сквозь зубы ефрейтор Шмаров, до сих пор молчавший. — От пограничников он откидываться гранатами собрался, паскуда. Мне на дембель осенью, жена и сын дома ждут. У, мразь! — И Шмаров замахнулся для удара.

— Спокойно! — резко осадил его Сергей.

— Антонов и Шмаров, обыскать местность вокруг, в радиусе 50 метров.

— Дайте ему воды, — обратился он к пограничникам, охраняющим задержанного.

— Кто такой, откуда, когда, как и где перешел границу?

— Да пошли вы все, — зло процедил нарушитель.

— Товарищ капитан, дайте, я с ним поговорю, — проговорил ефрейтор Перетятько.

Нарушитель с опаской поглядел на здоровенного пограничника.

— Спокойно, — еще раз твердо произнес Сергей, — мы свое дело сделали. Не хочет говорить, — не надо.

Лично у Сергея не было никаких сомнений, что нарушитель, с виду злобный и дерзкий, является обыкновенным хлюпиком-дезертиром, доведенным до отчаяния дедовщиной и тяжелой солдатской долей в каком-нибудь неблагополучном армейском подразделении, дислоцированном в Афганистане. Сергей включил радиостанцию. Из нее сразу понеслись позывные коменданта и заместителя начальника штаба, который, видимо, уже прибыл с резервом пограничного отряда в район поиска, для его усиления.

…Я «Лидер 6»… В районе… задержан «турист». Вооружен, приметы.., военный билет №… провожу обыск местности…

Не успел Сергей договорить, как в микротелефонной гарнитуре прокричали:

— Ты не номер, а фамилию скажи!

Сергей знал, что фамилии по радиостанции называть нельзя, но это вроде как «враг»…

— Молодец, молодчина, Шебалин!!! Это он, но почему так долго не отвечал?

Сергей покачал головой.

— Ну, дают, открытым текстом шпарят, но их понять можно. Мы хоть искали, а они ждали и волновались, а это самое трудное.

— Нельзя было… — ответил он.

— Ладно, молодец!!! — по радиостанции еще долго слышались возбужденные и радостные голоса коменданта и зам. нач. штаба.

Когда они понемногу успокоились, то Сергей спросил разрешения на конвоирование нарушителя. Обыск местности по маршруту движения нарушителя, то есть проработку обратного следа от места задержания до линии границы, Сергей предложил провести тревожными группами 4-й и 5-й застав. Пока он вел переговоры, на сопку со всех сторон лезли пограничники этих застав. Они уже знали о задержании нарушителя границы и торопились поучаствовать в финальной его части. У Сергея в голове вновь мелькнули обрывки из воспоминаний ночного сна:

— Опять эта картина знакомая, песчаная сопка, вооруженные пограничники карабкаются на нее. Надо же, сон в руку да еще с такими деталями…

В это время из радиостанции донеслось распоряжение зам. нач. штаба:

— «Лидер 6», «туриста» конвоируют «Лидеры» 4-й и 5-й, а ты работай обратный след. «Туриста» пусть ведут к шоссе. Мы там будем ждать…

В это время, далеко внизу, километрах в полутора, на шоссе, ведущем из города Кушка в поселок Полтавский, показалось несколько автомашин «УАЗиков» и «Газ-66». Старшие тревожных групп 4-й и 5-й застав притворно-сочувственно развели руками и стали быстро отдавать распоряжения своим подчиненным. Быть причастным к задержанию стремились все. Это и понятно. Даже не каждому офицеру за всю свою службу удавалось поучаствовать в настоящем задержании. А уж о солдатах срочной службы и говорить нечего. Поэтому, когда кавалькада из дюжины пограничников, расположившихся кругом, с нарушителем в центре, медленно двинулась к машинам, Сергей лишь с пониманием усмехнулся. Его бойцы были не так сдержанны.

— Товарищ капитан, это как называется? Кто-то на четвереньках лазил, а кто-то «героем» нарушителя конвоирует, — в сердцах бросил Антонов.

— Да, где же справедливость? — подхватил Шмаров.

— Ладно, хватит, мужики. Пять минут перекур, перемотать портянки, проверить снаряжение и вперед, — оборвал Сергей. — Тревожные группы 4-й и 5-й застав тоже попотели хорошо.

— Ага, они бы до сих пор еще потели, — не унимался Антонов.

— Ну вот, уже зазнались, — без особой укоризны проговорил Сергей. — Честолюбие — качество хорошее, но сначала нужно довести дело до конца. Кому-то и черновую работу выполнять надо. А вообще, молодцы, не подвели. Если честно, то я с вами согласен, но приказ есть приказ. Да и кто маршрут лучше нас знает. Это точно, проползли его на карачках.

Сергей встал и, устало опустив автомат стволом к земле, побрел в сторону границы. За ним, также молча, развернувшись цепью, пошли его люди. Сергей взглянул на часы, было всего без пяти минут три. А показалось, прошла вечность. Солнце палило так, что раскаленный воздух, выжимая из земли, растений и всего живого последние частицы влаги, размывал и искажал парами их очертания. Но дорога назад всегда кажется короче. Дойдя до линии границы, на песчаном берегу реки Кушка, Сергей обнаружил четкие отпечатки знакомого следа. Пометив место на карте и прикрыв следы колючкой, он доложил в комендатуру. Получив добро, его тревожная группа выехала на заставу. В дороге все молчали. Устали, было не до разговоров. Вдруг ефрейтор Перетятько спросил:

— Товарищ капитан, а в магазин заедем?

— Зачем? — не понял Сергей.

— Как зачем, за колбасой для Лорда, два кило! — улыбаясь, произнес ефрейтор. Кто-то хихикнул.

— Свежим мясом получит, — ответил Сергей. — А колбасу обязательно куплю, но завтра.

— Свежее мясо розыскным собакам не дают, — серьезно ответил Антонов. — Нюх притупляется.

— Ясное дело, а ты его отвари, — проговорил Сергей.

— И нас позови,— вставил Шмаров. На этот раз все, кто были в «УАЗике», дружно засмеялись.

Прибыв на заставу, Сергей сразу пошел в канцелярию. Тут же зазвонил телефон.

— Товарищ капитан, вас комендант уже несколько раз спрашивал, соединяю, — проговорил дежурный связист.

— Давай, — устало произнес Сергей.

— Товарищ майор, прибыл без происшествий…

— Хорошо, ну молодцы, не подкачали… Там к тебе выехали зам. нач. штаба, разведчики с отряда и мой зам. Оформите документы на нарушителя. Да, командир звонил, тебя спрашивал, сказал: как вернешься, чтобы ему лично доложил, — возбужденно проговорил комендант.

Сергей в сердцах бросил трубку. Юридическое оформление факта задержания нарушителя границы было самой нудной и трудоемкой стороной пограничного ремесла. Но эта работа была важна и необходима. Закон и право регламентируют и проходят через всю деятельность пограничников. В это время вновь зазвонил телефон.

— Товарищ капитан, вас командир, — произнес дежурный связист и соединил Шебалина с начальником отряда.

— Товарищ полковник, тревожная группа, — начал Сергей.

— Ну молодцы, ну Шебалин! Не подвели. А то мне командующий все уши прожужжал, мол, все, полковник, прорыв, дырка. Проворонили нарушителя. Я ему — ищем, а он — «уже шесть часов ищите», нарушитель уже в Герате или Марах, чай пьет! — довольным и возбужденным голосом прервал доклад Сергея начальник отряда. — Честно говоря, командующий уже и не надеялся на благополучный исход. Из Ашхабада группа офицеров выехала по расследованию причин прорыва. А я верил и не ошибся… Ну молодцы! Я дал команду коменданту представить всю тревожную группу к медалям и тебя, Шебалин. Заслужили. Там зам. нач. штаба как подъедет, пусть мне сразу перезвонит. Все, до свидания, я рад, что не ошибся в тебе, спасибо, Шебалин, — чувственно закончил командир и положил трубку.

— Это простое спасибо дороже всяких наград, — подумал Сергей и его вновь пронзил эпизод из сна.

— Вот и не верь после этого в ясновидение и вещие сны, — усмехнулся он.

— Дежурный, два «УАЗика» с комендатуры, — донесся из динамиков громкоговорящей связи голос дежурного связиста…

***

Когда открылся люк Машины времени, то Сергей услышал вопрос Ильи Марковича:

— И что же было потом?

— В каком смысле? — в свою очередь спросил Сергей.

— Чем закончилась эта история? Кем оказался нарушитель? Чем наградили тревожную группу?

— А, вы об этом, — улыбнулся Сергей. — А зачем вы меня вернули так рано? Вот бы и узнали все.

Не все так просто. Наш лимит времени на эксперимент вышел. Опыт мы проводили итак два часа, а там, в прошлом, вы прожили почти целый день. Я пока не знаю, как это будет влиять на организм человека. Тут нужны комплексные исследования медиков, биофизиков и биохимиков. Рисковать вашим здоровьем и тем более жизнью мы не имеем права…

— Да, любой эксперимент, направленный на познание неизвестного в науке, связанного с человеком, сопряжен с риском, — согласился Сергей, слова ученого его убедили.

— Ну а что касается той истории, то спустя месяца три-четыре весь состав тревожной группы, кроме меня, получил медали «За отличие в охране Государственной границы СССР». А мне кадровики сказали, что начальник отряда дал команду представить всех к медалям, а у вас, мол, такая медаль уже была. Вот и остался я без ничего. Все начальники обещали разобраться. Я человек по натуре скромный, тем более за себя просить было как-то неудобно. Потом сменился командир, новый тоже обещал разобраться, но так все и осталось без изменений. Вскоре меня перевели в штаб. Кем оказался тот нарушитель? Нам обычно этого не доводили. Нашей главной задачей было задерживать нарушителей, а разбирались с ними другие. Скорее всего, нарушитель, как я и предполагал, оказался дезертиром, бежавшим из Ограниченного контингента советских войск в Афганистане в Союз.

— Да, этот пример лишний раз подтверждает, сколько еще неизученного кругом. Чем быстрее развивается наука и прогресс, тем больше возникает вопросов. А чудеса рядом, они окружают нас, — заметил Илья Маркович.

— Это верно, как бесконечна Вселенная, так и бесконечен процесс познания, — опять согласился Сергей.

— Кстати, Сергей, а были еще подобные случаи у вас?

— Были. И связанные с вещими снами, если вы это имели в виду, и подобные классические пограничные поиски. На этой заставе я прослужил пять лет. Бывало всякое, но не стыдно вспомнить и теперь.

— А что, и вспомним, у нас же Машина, — оживился Илья Маркович. — Мы итак уже материала набрали уйму. Необходимо все осмыслить и разложить по полочкам.

— То-то и оно. Мы вот все «бороздим» яркие, запоминающиеся события прошлого, связанные со мной. А сколько остается «за кадром» деталей, по-своему интересных и прекрасных, — сказал Сергей задумчиво…

— Что вы имеете в виду?

— Да ту же природу, — ответил Сергей. — Я уже говорил, что служить мне довелось в живописных местах. Да-да, не удивляйтесь, — усмехнулся Сергей, заметив недоуменный взгляд ученого.

— В любом, даже самом суровом краю, тех же Каракумах, есть поистине сказочные уголки. Если хотите, то могу поведать один любопытный феномен природы, которому объяснение могут дать только специалисты.

— Конечно, хочу, Сергей, только давайте я быстренько чего-нибудь соберу на стол. А то уже и есть хочется, — проговорил Илья Маркович и быстро направился на кухню.

Сергей уже привык к гостеприимству и хлебосольству ученого, зная, что отказываться бесполезно. Поэтому молча пошел следом, чтобы помочь. Минут через пятнадцать, когда мужчины удобно расположились в креслах, а стол был накрыт так, что вполне располагал к длительным посиделкам в компании единомышленников, Илья Маркович, налив по рюмочке, произнес:

— Вот теперь я готов слушать до утра, а этот тост — за успешное завершение очередного эксперимента.

— И за здоровье, — поддержал Сергей, беря свою рюмку в руку.

— Нет уж, не нужно объединять тосты, — засмеялся Илья Маркович.

После того как выпили по второй рюмочке и хорошо поели, Илья Маркович по обыкновению откинулся на спинку кресла и сказал:

— Ну-с, я весь во внимании.

— С прибытием в наш пограничный отряд нового командира, — начал рассказ Сергей, — активно стали практиковать проведение разведывательных полетов вертолетов с привлечением начальников пограничных застав той или иной комендатуры. Нужно отметить, мероприятие во всех отношениях полезное. Главное, это позволяло офицерам более детально и быстро изучить участок не только своей заставы, но и участки застав всей комендатуры, состояние дорог, режима границы и тому подобное. Но не буду вас загружать нашей пограничной терминологией. Речь не об этом.

Как-то довелось мне участвовать в таком полете в апреле, когда вовсю благоухала природа…

— Снова в апреле, — задумчиво проговорил Илья Маркович и жестом попросил прощения у Сергея, что перебил.

— Так вот. Подлетая к участку 2-й заставы, мы все поразились удивительным зрелищем. Тот год был урожайным на тюльпаны, вся пустыня была покрыта ими, как ковром. Но что интересно, со стороны Батхызского заповедника все долины покрывали красные тюльпаны, а, начиная с участка 2-й заставы и далее на север — в пески, тюльпаны были желтые. А на стыке этих двух громадных полей тюльпаны смешивались, превращаясь в коричневые с различными оттенками. По центру же тюльпаны были черные. Причем они как бы образовывали черту, разделяя эти поля. С высоты птичьего полета эта черная полоса как стрела, проходила с северо-запада на юго-восток и была длиной в несколько километров. Конечно, стрела эта была не идеально ровной, местами были разрывы из скал и на солончаках, но общее направление просматривалось четко. Помнится, мы пролетели от 2-й до 1-й заставы вдоль этой линии, развернулись над «Чертовым мостом», там проходил стык участков нашего и соседнего отряда, и полетели вдоль границы обратно, к Кушке. Я потом интересовался в лесхозе и заповеднике. Мне там доступно объяснили, что действительно в этом месте проходит как бы водораздел двух климатических поясов. И животный, и растительный мир там уже существенно отличались. Да это мы и сами замечали.

— Да, много чудес у природы, — проговорил Илья Маркович, когда Сергей замолчал. — А что за «Чертов мост» вы упомянули?

— Это вообще уникальное место. И по красоте, и по своему геополитическому расположению, и по статусу… Во-первых, это стык трех государств… Иранцы жестко пресекали деятельность наркокурьеров, установив жандармские посты на границе с Афганистаном вдоль реки Герируд через каждые два—три километра. Но наркобизнес — дело прибыльное. Поэтому торговцы опиумом нашли обходной путь. По труднодоступной горной местности, через нашу территорию, благо от линии границы до пограничных контролирующих систем там большие расстояния, они шли в обход свирепых иранских жандармов, а уже в Иран проникали через советско-иранскую границу, где у иранцев режим был помягче. Но когда мы там выставили дополнительную пограничную заставу и перекрыли все тропы контрабандистов, с ними каждую ночь пришлось вести бои, пока не отучили ходить… Застава эта стояла как раз в районе «Чертового моста». Во-вторых, как я сказал, это изумительное по красоте место… Мне довелось там побывать много раз, но всякий раз я поражался совершенством матушки-природы. Кстати, месту этому дали название воины Александра Македонского, когда проходили из Герата в Среднюю Азию. Там пролегал один из их маршрутов. Вот так.

Немного помолчав, Сергей продолжил

:

— В 1988 году, уже работая два года в штабе, я занимался редемаркацией границы. Это восстановление линии границы и ее повторное обозначение на местности, — пояснил Сергей, заметив вопрос в глазах Ильи Марковича. — Но, как говаривала Шахерезада, это уже другая история, а теперь и отдохнуть пора.

— А я настроился если не до утра, то хоть допоздна беседовать, — проговорил Илья Маркович, но, взглянув на часы, а было уже около часа ночи, добавил: — ладно, но завтра прямо с утра начнем…

— Сегодня, уже сегодня, — улыбнулся Сергей, вставая с кресла.

***

Часов в 9 утра Илья Маркович пригласил Сергея к столу, увидев, что Сергей уже побрился и убирает бритву в сумку.

— Давайте-ка, дорогой мой гость, для начала чайку попьем да обсудим наше житье, — проговорил он.

— А что вы собираетесь обсуждать? — спросил Сергей.

— Как, что?! Сначала заинтриговали, а теперь — что? Во-первых, вы обещали историю про эту, вашу, как ее?

— Редемаркацию, — подсказал Сергей, улыбаясь.

— Да, про нее, а во-вторых, мне хотелось бы вернуться к нашему разговору месячной давности, — проговорил Илья Маркович, приглашая Сергея жестом руки сесть за стол.

— Знаете, у меня создалось впечатление, что, — Илья Маркович на минуту задумался, пытаясь поточнее сформулировать мысль. — Нет, видимо, это только так могло показаться, хотя…

— Да о чем вы, Илья Маркович? — не выдержал Сергей.

— Видите ли, просматривая и анализируя наши путешествия во времени, учитывая ваши многочисленные комментарии и воспоминания к ним, я прихожу к выводу, что вся эта возня на границе проходила по единому сценарию. Вы, дорогой Сергей, в свое время, переживая события, происходившие с вами и наблюдая другие, не могли их свести в одно целое. Это потому, что они захватывают очень продолжительный интервал времени. А вот теперь у нас появилась такая возможность…

— Хм, очень интересно, — вставил Сергей, — но позвольте с вами в одном не согласиться.

— Вот как? — удивился ученый, подливая чаю себе и Сергею. — В чем же?

— В 1997 году я защитил кандидатскую диссертацию. В ходе ее разработки провел анализ служебно-боевой деятельности Пограничных войск в этом регионе за 15 лет, начиная с 1982 года. Не буду вдаваться в детали, они вам не интересны, так как затрагивают специфику пограничной службы, но один существенный вывод я тогда тоже сделал. Для себя. В работе он не нашел отражения, потому что для теории и практики войск особого значения не имел. Впрочем, не только поэтому. Уж слишком он был неожиданным…

— А хотите, дорогой коллега, я вам его сформулирую, — почему-то вполголоса произнес Илья Маркович.

Сергей молча кивнул головой.

— Извольте. Отбрасывая все постороннее, а именно: реальных чабанов, контрабандистов, исламских экстремистов всяких мастей, сумасшедших и этих, как вы их называли, хозбытовиков, а порой и умело маскируясь под всех выше перечисленных, в этом регионе много лет кто-то что-то ищет, — на одном дыхании проговорил ученый.

— Согласен, — сказал Сергей и добавил: — а может еще и кого-то.

Илья Маркович удивленно вскинул брови. На его лице был написан вопрос. Сергей, заметив это, произнес:

— Знаете, раньше я как-то не придавал этому значение, как вы правильно заметили, в череде обычных событий и происшествий, происходящих в те времена на границе, в частности, на участке нашего пограничного отряда. А вот теперь… Что ж, дорогой Илья Маркович, то, что я вам хочу рассказать, возможно, что-то прояснит…

— Продолжение истории с орденом? — спросил ученый.

— Я бы сказал, с редемаркацией государственной границы, за которую я его получил.

— Ну, конечно, вы же вчера обещали, точнее сегодня утром, — поправил сам себя Илья Маркович. — Вы, Сергей, не перестаете меня удивлять, эдак, глядишь, мы с вами до чего-нибудь докопаемся.

— Не понял я что-то? — удивился Сергей.

— А чего тут понимать. Цепь независимых событий и явлений, на которые бросила взгляд наука, становится закономерностью. А от закономерности и до открытия близко.

— Что-то туманное пояснение, чем же я вас все же удивляю? — смеясь, опять спросил Сергей.

— Как чем, вы как раз и есть кладезь тех событий и явлений, зная которые, я, как представитель науки дороюсь до тайны…

— Ну, положим, кое-какое отношение к науке я тоже имею, — притворно обиделся Сергей. — С вами, конечно, меня не сравнить. Но вот на счет тайны, вы, кажется, в самую точку попали. Это, пожалуй, то самое определение. Ладно, тогда извольте слушать новые события тех лет, — проговорил Сергей, удобно устраиваясь в кресле.

— Минуту, — заговорчески произнес Илья Маркович.

Затем он встал и пошел на кухню. Буквально через пару минут он появился с небольшим подносом, на котором стояли бутылка коньяка, блюдце с нарезанным тонкими колечками лимоном и яблоком, две рюмки и лежала плитка шоколада. Затем ученый сел в кресло, наполнил рюмочки и, заметив, что за его приготовлениями внимательно наблюдает Сергей, улыбнулся и сказал:

— Я понимаю, что по утрам пьют только.., ну вы знаете кто. А это так, чисто символически, для непринужденности и уюту, — попытался оправдаться Илья Маркович.

За окном по подоконнику затарабанил дождь. Сергей, услышав это, проговорил:

— Ну, положим, обстановка у нас с вами давно уже непринужденная, а вот что касается интерьера и уюта, то недостает свечей и потрескивания камина.

— А что, это хорошая мысль! Тем более все готово, — согласился Илья Маркович.

Он быстро поставил на стол подсвечник и, чиркнув спичкой, зажег свечи. Затем присел у камина, давно приготовленного к топке, и через пару минут там весело затрещали сухие дрова.

— Вот теперь я весь во внимании, — Илья Маркович сел в кресло и взял в руки рюмку.

Сергей, как бы собираясь с мыслями, молча глядел на языки огня, весело пляшущие в камине. Илья Маркович его не торопил, не спеша разламывая плиточку шоколада. Наконец, Сергей заговорил:

— За год до вывода Ограниченного контингента советских войск из Афганистана было принято решение о проведении редемаркации сухопутного участка Государственной границы между СССР и ДРА. Задача осложнялась тем, что последний раз подобное мероприятие на этом участке границы проводилось 40 лет назад. За годы войны пограничные знаки были практически все уничтожены. Поэтому местоположение каждого знака необходимо было сначала определить на местности по остаточным признакам (обломки, лунки и т.п.), затем установить их точное топографическое нахождение. Одновременно нужно было развить геодезическую сеть вдоль границы: установить дополнительные тригонометрические знаки и вышки. А уже после этого восстановить пограничные знаки. На полевые работы предусматривалось шесть месяцев. Техническую рабочую группу на участке нашего отряда поручили возглавить мне. В группу входили топографы, саперы, пограничники и представители сопредельной стороны — афганцы. Всего около 170 человек и 30 различных специальных, транспортных и боевых машин. Для работы в труднодоступных участках местности нам было выделено два вертолета. Летчики — армейцы, прошедшие Афган, боевые ребята. Я вас не утомил еще этими подробностями? — спросил Сергей.

Илья Маркович только замотал головой и затряс рукой, мол, продолжай, я весь во внимании.

— Так вот, полевые работы были начаты 1 марта 1988 года со стыка трех государств: Ирана, СССР и Афганистана. Об этом стыке я уже упоминал. А вот теперь самое интересное начинается. Где и когда работать, решала Совместная советско-афганская комиссия на уровне МИДа. То есть все планы и график работы знали афганцы. Учитывая же обстановку на границе, погоду и много других факторов, куда и когда ехать в конкретный день, в конечном итоге решал я. Командир дал мне право этот вопрос решать самостоятельно. Главное, чтобы своевременно и качественно выполнялся общий объем работ.

На равнинные участки и туда, куда можно было добраться на машинах, мы выходили колонной на две—три недели и работали. Технология работ простая. Сначала выходит боевая группа для прикрытия от всяких неожиданностей. Ведь война еще продолжалась. Затем выходили саперы и проводили инженерную разведку места работ. Прежде всего искали мины. А уж потом работали топографы и инженеры по восстановлению знаков. В одно место приходилось выезжать по нескольку раз: для определения, установки, отделки знака, потом нужно было время, чтобы знак высох, затем грунтовка, сушка, покраска. Сложнее всего было с труднодоступными участками. Все группы доставлялись, высаживались и снимались вертолетами. Кроме приданных армейских, привлекались и наши, пограничные вертолеты. Короче, работы очень трудоемкие. Как мы работали, можно отдельную книгу написать. Но речь сейчас не об этом.

Месяца через полтора—два с начала проведения работ за нашей группой началась охота со стороны душманов. Им якобы не нравилось, что мы в целях развития геодезической сети единые тригонометрические вышки на их территории ставим и новые пограничные — на границе. Но это предусматривалось договором. Басмачи же думали, что мы переносим границу. Во всяком случае, так наши разведчики сообщали. Приходилось постоянно идти на хитрость, меняя район работ. Участок отряда у нас был очень протяженный, более 600 километров, поэтому несколько знаков я делал то с одного фланга, то с другого, потом в центре… Даже если главари бандитов и общались между собой, то не смогли бы понять мою схему. Ее просто не было. Решение, куда лететь или ехать, я принимал в самый последний момент перед вылетом, или выездом. Как говорится, когда колеса были в воздухе или уже крутились. Это на случай утечки информации от «своих» афганцев…

А потом начались подрывы нашей, вернее заставской техники. То есть техники линейных пограничных застав. Причем там, где, по мнению душманов, мы должны были работать в тот или иной день. Но мы-то в это время работали совсем в другом месте, километров за 200—300.

На одном из совещаний командования пограничного отряда начальник разведывательного отдела меня даже обвинил, мол, это ты, Шебалин, должен на тех минах был подрываться… Я же только разводил руками. Помню, командир быстро тогда его осадил: «Для этого ему и дана голова, чтобы не подрываться и в засады не попадать, а ваше дело своевременно уберечь от этого пограничные заставы…»

Потом Сергей еще часа два говорил о событиях тех лет. В заключение он сказал:

— Короче говоря, работы мы выполнили качественно и сдали в срок. Когда я подписал акты у афганцев и доложил командиру, тот все удивлялся. Как это мне удалось сделать? Мол, по его данным, афганской стороне было дано указание, акты ни под каким предлогом не подписывать. Всех, кто принимал участие в работах и их обеспечении, я представил к орденам и медалям. И сам за это получил орден, кстати, очень похожий на тот, который мне вручали во сне… Вот такая история.

— Хм, стало быть, в этом регионе на вас, пограничников, велась охота, — проговорил Илья Маркович задумчиво, когда Сергей закончил свой рассказ.

— Не знаю, за кем конкретно, за моими людьми, за боевой техникой, летчиками…

— Или за вами, Сергей, — перебил Илья Маркович.

— Бросьте, конкретно я зачем бы был им нужен, — возразил Сергей и махнул рукой.

Погода разладилась окончательно. Проводить опыты с машиной ученый в этот день не планировал. Поэтому, проговорив еще часа два, оживленно обсуждая с Ильей Марковичем рассказанную историю, Сергей поехал в Москву.

Глава 16

Ричард Хелмс собрался уходить домой, когда раздался звонок телефона. Сняв трубку, он услышал голос шефа:

— Хелмс, хорошо, что еще не ушел, зайди ко мне.

«Плохо, что не ушел», — подумал Ричард. Он был озадачен таким вызовом.

В ЦРУ Хелмс работал седьмой год и давно привык к различным вводным. Он считался очень хорошим и главное — везучим специалистом. Дело в том, что Ричард Хелмс был полным тезкой бывшего главы их ведомства в 70-х годах прошлого века, и только. Все прямые начальники Хелмса знали это. Но многие считали его родственником знаменитого шефа ЦРУ и свои отношения с нынешним Ричардом строили соответственно. Однако все задания и поручения руководства исполнялись им с неизменным успехом. Учитывая это, со временем их ведомству стали подбрасывать самые неперспективные дела.

Но дело было не в везучести и не в громком имени. Просто Хелмс обладал аналитическим складом ума, имел энциклопедический кругозор, феноменальную память, а главное — фантастическую работоспособность. Свободно владея семью языками, он легко работал в любом регионе мира. Но основное, за что его ценило руководство, — Хелмс не только докапывался до сути проблемы, раскладывая все по полочкам, но и предлагал несколько обоснованных вариантов решения этой проблемы и долгосрочный прогноз по тому или иному результату. Хелмс давно научился предвидеть ситуацию в рамках задач, которые выполняло его ведомство. Поэтому неплановый вызов удивил его. Одно он знал наверняка — по пустякам его беспокоить не будет даже директор ЦРУ. Управление, в котором работал Хелмс в последнее время, занималось странами Ближнего Востока, но специализировалось на вопросах, связанных с нефтью. А это всегда относилось к приоритетным направлениям деятельности ЦРУ, так как затрагивало стратегические интересы США.

«Не буду гадать, сейчас все узнаю», — решил Хелмс, заходя в приемную шефа. Здесь уже собрались ведущие специалисты их ведомства, но, как и Хелмс, никто не знал о цели столь внезапного вызова. Единственное, что удалось узнать, так это то, что шеф и директор ЦРУ час назад вернулись от Президента. Впрочем, такие визиты с 90-х годов уже никого не удивляли и стали привычными. Объяснением всему был затянувшийся иракский кризис.

— Господа! — начал шеф, когда все расселись в его кабинете. — Я только что от Президента, где наше ведомство крепко щелкнули по носу. И кто? Щелкоперы из Казначейства. Они, видите ли, уже полгода отслеживают движение огромных финансовых потоков одного известного арабского миллиардера и не могут дать объяснение этому. — Шеф замолчал, многозначительно обведя всех взглядом.

— А как зовут миллиардера? — спросил начальник одного из управлений, отчасти, чтобы прервать затянувшуюся паузу.

— Шайдулла, — ответил шеф. — Вам это что-нибудь говорит?

— Позвольте, шеф, — поднял указательный палец вверх Хелмс. Сотрудники завистливо поглядели в его сторону. Этот везунчик один из немногих в их ведомстве, кому разрешено вот так запросто обращаться к шефу.

— Да, Хелмс, — слегка кивнул шеф головой, — мы слушаем.

— Непонятно, что в этом так их удивляет. Шайдулла — преуспевающий нефтяной магнат. А большой бизнес предполагает движение больших денег, — небрежно бросил Ричард.

— Не считай себя умней других, — осадил шеф Хелмса, чем вызвал глубокое удовлетворение окружающих. — Именно это мы и сказали Президенту.

При этих словах Ричард заерзал в кресле. Таким шефа видели редко. Как и все окружающие, Ричард хорошо знал о симпатии к нему со стороны шефа. А тут в присутствии ведущих специалистов, и так его огорошить…

«Видимо, действительно там что-то серьезное, — подумал Хелмс. — Что ж, послушаем шефа». В нем пробудилось профессиональное любопытство. На злорадные взгляды окружающих он уже не обращал никакого внимания.

— Дело совсем в другом. Огромные денежные средства вкладываются непонятно во что. А точнее, кому и за что. По мнению аналитиков Казначейства, таким образом оплачивается какой-то грандиозный проект. Но самое интересное, нет материального выражения вложенных денег. Нет новых городов, танкеров, месторождений, которые можно было бы сопоставить с затратами. Это и насторожило Президента. Нет ли тут угрозы национальным интересам страны?

— А мы с директором только хлопали глазами и пожимали плечами, — распаляясь, громко произнес шеф. — Почему, я вас спрашиваю, господа, мы ничего не знаем о делах этого Шайдуллы?

— В этой папке, — шеф похлопал по тоненькой красной папке, — материалы по делу, которыми с нами любезно поделились коллеги из Казначейства, — в его словах это прозвучало как издевка.

— Короче, так. К утру мне представить всю информацию, связанную с Шайдуллой. Да, именно к утру, так распорядился Президент. Дело зашло очень далеко. Все предложения по сотрудничеству с нами Шайдулла нагло отвергает. Несколько спецагентов Казначейства погибло, пытаясь подступиться к этому миллиардеру. У него прекрасная служба безопасности. Обрубаются все попытки нащупать брешь. Скажу больше, хорошо подготовленная операция по похищению представителя Шайдуллы, ведущего его дела в России, с треском провалилась.

Слушая шефа, Хелмс лихорадочно перелопачивал в мозгу материал, имеющийся у него по Шайдулле.

«Стоп, — осенило его, — у него же есть специальная дискета, на которую он сбрасывал попутную информацию об этом миллиардере, так, на всякий случай. Что-то очень заинтересовало меня, когда я очередной раз просматривал накопленные за полгода отчеты своих людей».

Ричарду очень не хотелось сидеть до утра на работе, тем более что завтра был уик-энд, и он собрался ехать на рыбалку.

— Позвольте, шеф, ознакомиться с бумагами по этому делу? — спросил Хелмс.

— А здесь и не с чем особо знакомиться, всего восемь листочков. Извольте, я вам доведу в двух словах. Все дела Шайдуллы под контролем Казначейства, все, что можно, — на прослушке и под наблюдением. Шайдулла ушел в глухую оборону, к нему не подступиться. Официально против него нет ничего. Почти сто процентов аппарата за последние два месяца было заменено, кого уволили, кто исчез. На открытое противостояние он не идет, видимо понимая, с кем имеет дело. Гибель агентов Казначейства умело легендируется авариями, несчастными случаями, стычками с уличными бандитами и т.п. И последнее, по похищению человека Шайдуллы. Наши коллеги, видимо, рассчитывали, и не без основания, что оторванный от общей системы безопасности представитель Шайдуллы без труда попадет к ним в руки. А уж из него бы они все вытрясли. Или хотя бы зацепку какую-нибудь. Произошло непредвиденное. Русская стюардесса, которую использовали в темную, «блестяще» завалила дело. Она оказалась или совсем бестолковой, или, что нельзя исключать, работала на две стороны. Человек Шайдуллы, прилетев в Париж, как сквозь землю провалился, обрубив все хвосты. Кстати, он летел на встречу с другим помощником Шайдуллы, его в Париже не стали вести, бросив усилия на гостя из России и еще одного крупного миллиардера, прилетевшего в Париж все из того же Омана, как выяснилось, для прикрытия встречи. В итоге, Казначейство осталось с носом. Конечно, нельзя исключать, что во Франции должна была состояться просто деловая встреча двух бизнесменов. Она и состоялась. Через день оба помощника были на местах. Да, тот, что работает в Москве, имеет дипломатическое прикрытие дружественной нам страны. Вот так, господа. А теперь все за дело. Встречаемся в 8.00.

— Обрубив все хвосты, — пробубнил себе под нос Хелмс и встал. Когда все вышли, он задержался в дверях. — Шеф, а как зовут этого помощника из России? — спросил он.

— Кажется, Николай, — ответил шеф, посмотрев бумаги. В его глазах мелькнула искра надежды. — Что, есть соображения? Садись, Ричард. — Когда Хелмс сел, шеф приказал принести кофе на двоих. Сделав пару глотков, он, глядя прямо в глаза Ричарда, произнес:

— Ты вот что, Ричард, не обижайся на мою резкость при всех, если бы ты знал, как нам досталось от Президента. Это дело поручено вести теперь нашему ведомству. — Опытный психолог, шеф давно изучил своих подчиненных. Он хорошо знал, что Хелмс теперь расшибется в лепешку, но будет рыть, пока не докопается до истины.

— Так что ты хотел мне сказать? — спросил шеф, допив кофе.

— Этот Николай является начальником службы безопасности Шайдуллы. В недавнем прошлом он был его личным телохранителем. А теперь самое главное: в свое время этот Николай закончил ВКШ, в Афганистане его сильно подставили свои и он ушел к Масуду, а тот, спустя полгода, рекомендовал его Шайдулле.

— Вот оно что, — протянул шеф. — А может, это хитроумное внедрение русских в нефтяной регион?

— Может, но вряд ли, — ответил Хелмс. — Николай работает на Шайдуллу уже около 20 лет. Причем работает виртуозно и ни разу не подвел хозяина. Хотя, пойми этих русских. Что-то он делает в Москве по заданию Шайдуллы? Впрочем, столько лет рука об руку с нефтяным магнатом, — сам себе ответил Ричард. — Ладно, с вашего позволения, я пойду помозгую со своими, может, чего еще выкопаем, — проговорил он, вставая.

— Хорошо, Ричард, я надеюсь на тебя, — произнес в ответ шеф.

***

Ровно в 8.00 в кабинете шефа сидели руководители всех подразделений их ведомства.

— Господа, приступим к работе, отдыхать будем на пенсии, — пошутил шеф, однако по усталым и унылым лицам сотрудников он понял, что шутка не прошла.

— Начнем с вас, Джеймс. Сообщите нам по состоянию дел в компании Шайдуллы, а главное — ближайший и долгосрочный прогноз.

Джеймс, заместитель начальника управления разведки и контрразведки ЦРУ, докладывал около 15 минут. Из его выступления всем стало понятно, что дела Шайдуллы шли и идут в гору. Курс на интеграцию с крупнейшими нефтяными компаниями и поглощение мелких полностью себя оправдывал. В настоящее время устремления Шайдуллы направлены на Восточную Европу. Для этого в Москве при посольстве Султаната Оман работает его представительство по налаживанию контактов с компаниями России. Тоже очень успешно. За последний месяц подготовлены и подписаны два очень крупных и взаимовыгодных контракта.

— Это все очень хорошо, — проговорил шеф, когда Джеймс закончил. — Но возглавляет представительство Шайдуллы в Москве бывший сотрудник КГБ, а ныне он начальник службы его безопасности. Вопрос. Неужели у Шайдуллы не нашлось профессионалов нефтяного бизнеса? Ваше мнение, господа.

Далее выступили практически все участники совещания. Однако все их выступления сводились лишь к детализации уже известной информации.

— Хелмс, а что вы думаете по этому вопросу? — спросил шеф, когда дебаты зашли в тупик.

— Господа, давайте не будем ломать копья. Вполне очевидно, что этот пресловутый Николай послан в Москву со специальной миссией. Достаточно обратить внимание на группу, которую он себе подобрал. Да, да, господа, — усмехнулся Ричард, заметив одобрительные улыбки коллег, — одни нефтяники и бизнесмены, в кавычках. Нефть — это прикрытие, следует отметить, очень достоверное, ибо Николай действительно умело представляет дела Шайдуллы. Прошу учесть еще один факт. Шайдулла, почуяв мертвую хватку агентов Казначейства, практически полностью обновил свой аппарат. Причем основная часть его самых приближенных сотрудников была не уволена, а уничтожена. Но сделано это очень тонко. Вывод: ему, видимо, есть что скрывать от нас. Я имею в виду стратегические интересы США.

— Предлагаю следующее, — Ричард на минуту замолчал и посмотрел на шефа.

— Господин Хелмс, одну минуту. Прошу свои выводы и материалы направить во все наши структурные подразделения письменно. Вас я назначаю координатором по этому делу. Всем спасибо за работу, на сегодня свободны. Господин Хелмс, задержитесь.

Когда все сотрудники вышли из кабинета, шеф пригласил Ричарда к рабочему столу.

— Я правильно вас понял, Хелмс, что вы не хотели бы говорить при всех? — официально сухо спросил он.

— Именно так, шеф.

— Но здесь были только мои помощники, да и не ферма у нас с вами.

— А вы помните, что сказал Рейган в свое время по этому поводу, шеф? — и не услышав ответа, Хелмс продолжил: — публично подписывая новый закон о ЦРУ, принятый конгрессом в 1982 году, свою речь перед тысячной аудиторией сотрудников и журналистов он начал с веселой истории:

«Как-то возникла необходимость срочно связаться с агентом ЦРУ в Ирландии. Начальство в Вашингтоне приказало другому агенту:

— Немедленно выезжай в Ирландию. Имя того агента — Мерфи. Твой пароль: «Какой хороший день, но вечер будет еще лучше!»

Посланный приехал в Ирландию, нашел кабачок в указанном городишке, а там бар. Он уселся за стойкой, заказал выпивку и обратился к бармену:

— Как мне найти Мерфи?

— Если вам нужен Мерфи-фермер, то он живет в двух милях по дороге отсюда, в доме слева. Если вам нужен Мерфи-сапожник, то он живет на втором этаже в доме напротив. Да, моя фамилия также Мерфи.

Агент выпил и сказал:

— Какой хороший день, но вечер будет еще лучше!

— А, — воскликнул бармен, — так вам нужен Мерфи-шпион!»

— Тогда Рейган сорвал порядочные аплодисменты. Но потом серьезно заявил, как вы сейчас, шеф, что больше такого не повторится, мол, у нас не ферма, и подписал закон — до 10 лет тюрьмы и до 50 тысяч долларов штрафа тому, кто поименно назовет «героя» из ЦРУ даже в том случае, если эта информация почерпнута из опубликованного источника. И что из этого вышло? Эта речь превратилась в анекдот, который до сих пор популярен в России.

— Я бы сейчас тоже посмеялся, но мне не до смеха, — улыбнулся шеф.

— Не исключено, что этот Шайдулла имеет своего человека в нашей среде, — добавил Хелмс после небольшой паузы.

— Что? Вы отдаете себе отчет в своих словах? — прокричал шеф. Его настроение из благодушного немедленно сменилось яростью.

— Я всегда отвечаю за свои слова, — спокойно ответил Ричард, — похоже, у нас есть подтверждение этому.

— А почему вы до сих пор об этом молчали, Хелмс? Вы за сегодня столько выдали информации по этому Шайдулле, что знай ее раньше, вчера нам с Директором не пришлось бы краснеть у Президента, — недовольно пробурчал шеф.

— Ситуация не выходила из-под контроля. По большому счету ничего еще не произошло. Да и материалы по этому делу есть, накапливались, но очень сырые и требуют проверки. Кроме того, не было конкретного заказа на разработку.

— А вам что, нужно еще одно 11 сентября, чтобы начать самостоятельную разработку? — опять вскипел шеф.

— Согласен с вами, шеф, моя вина в этом есть, но не нужно драматизировать ситуацию.

— За что я вас ценю, Хелмс, вы умеете признавать свои ошибки, а это качество сильного человека, — успокаиваясь, произнес шеф.

— Благодарю, сэр, но я считал, что меня ценят за умение работать, — усмехнулся Ричард, — ведь это первый мой прокол.

— Да ну вас, — примирительно махнул рукой шеф. — Так что вы там хотели предложить?

— Предлагаю клубок начинать разматывать с конца. Необходимо прощупать эту русскую стюардессу. Если она как-то связана или работает на Николая, то через нее мы выйдем на него и попытаемся завязать игру. Соображения на этот счет кое-какие есть. Но это детали. Работу, начатую Казначейством в отношении компании Шайдуллы, продолжить, но более интенсивно. Попытаться еще раз склонить его к сотрудничеству с нами. Самое плохое, что мы не знаем даже направления проводимой им операции. Но одно уже очевидно. Если она так легендируется, если на нее тратятся такие огромные средства и если ее проводят профессионалы такого уровня, как Николай и Фарух, то она, безусловно, затрагивает интересы США. Что касается поиска человека Шайдуллы в наших рядах…

— Этим займутся другие, — перебил Хелмса шеф.

— Хорошо, тогда я хотел бы получить все полномочия по руководству и координации действий всех ведомств, занимающихся разработкой Шайдуллы до сего времени самостоятельно.

— Это не проблема, — ответил шеф и, сняв трубку телефона, позвонил директору ЦРУ.

— Вот и все, считайте, что такие полномочия вы получили от самого Президента, — сказал шеф, когда закончил говорить по телефону.

— Тогда и у меня все, — проговорил Хелмс, вставая, — прогнозов не делаю, потому что не знаю сути дела Шайдуллы.

— Хорошо, на сегодня я вас больше не задерживаю. И помните, вам даны широкие полномочия и полная свобода действий, но и спрос будет большой. Это дело на контроле и директора, и Президента, — проговорил шеф, вставая. Затем он подошел к Хелмсу, пожал ему руку и пожелал удачи в этом откровенно дохлом деле.