У каждого своя цена

8

Звук раздраженного мужского голоса заставил меня очнуться от сна. Интересно, кто стоит у кровати и лопатой копается в моей голове? Волнообразная пульсация была настолько ритмичной, что ощущение казалось даже приятным, пока я не поняла, что лежу вообще-то не в своей постели. Абсолютно черного, абсолютно не подходящего для вчерашней вечеринки наряда нигде не было видно. На себе я обнаружила обтягивающие серые боксерские шорты от Калвина Клайна и необъятную черную футболку с надписью «Спортивный клуб Лос-Анджелеса».

«Без паники! — приказала я себе, пытаясь разобрать, что говорит доносящийся откуда-то мужской голос. — Думай, где ты была и что делала вчера вечером».

Учитывая, что не в моих привычках напиваться до потери пульса и просыпаться в незнакомых местах, я поздравила себя с удачным стартом. Значит, так: звонок Элайзы, ужин в «Киприани», такси в «Бунгало», все сотрудники за столом, танцевала с… с каким-то молодым загорелым англичанином. Черт. Последнее, что помню, — танцевала в «Бунгало» с неизвестным парнем, а теперь лежу в постели (должна признать, в очень удобной необъятной кровати на раздражающе нежных простынях) с провалом в памяти.

— Сколько раз повторять? Простыни «Пратеси» не стирают в горячей воде! — продолжал кричать мужчина.

Спрыгнув с кровати, я осмотрелась на предмет путей к спасению, но, взглянув в окно, обнаружила, что до земли минимум двадцать этажей.

— Да, сэр, простите, сэр, мне очень жаль, сэр, — плаксиво отвечала женщина с испанским акцентом.

— Хотел бы я в это верить, Мария. Я в принципе нормальный парень, но так продолжаться не может. Придется тебя рассчитать.

— Но, сэр, если вы позволите мне объя…

— Прости, Мария, решение окончательное. Я заплачу тебе за всю неделю, и на этом все. — Послышались шорохи, приглушенный плач, затем наступила тишина, и через несколько минут кто-то с грохотом захлопнул дверь.

Желудок подавал сигналы, что не собирается дольше терпеть похмельный синдром, и я заторопилась в ванную. Лихорадочно роясь в поисках своих вещей, я соображала, что лучше — если хозяин квартиры увидит меня голой или станет свидетелем того, как меня вырвет. На решение обеих проблем времени не оставалось. И тут он вошел.

— Привет, — бросил парень, едва взглянув в мою сторону. — Отпускает? Вчера вечером ты порядком перебрала.

Внешность хозяина квартиры отвлекла меня настолько, что я даже забыла, что меня тошнит: его загар казался еще темнее по контрасту с обтягивающей, как вторая кожа, белоснежной футболкой, широкими белыми брюками и самыми красивыми и яркими зубами, какие мне доводилось видеть во рту англичанина. Вылитый Энрике из «Любовницы магната», просто просится на суперобложку.

— Э-э-э… да, мне лучше. Раньше я никогда… Боюсь, я даже не помню, как тебя зовут.

Видимо, вспомнив, что я живой человек, а не постельная принадлежность, красавец присел рядом со мной на подушку.

— Филип. Филип Уэстон. Ни о чем не волнуйся — я привез тебя сюда только потому, что не нашел второго такси и не хотел плутать по Ист-Сайду. Между нами ничего не было. Я не какой-нибудь онанист-извращенец, я юрист, между прочим… В голосе сильнее проступил английский акцент представителя высшего общества.

— О-о… Э-э-э… спасибо огромное. Клянусь, я не думала, что так напьюсь, но, к сожалению, ничего не помню после нашего танца.

— А, ну бывает. Паршивое утро, правда? День начался с неприятностей. Обретенное после йоги душевное равновесие — коту под хвост из-за всякой дряни.

— Сочувствую.

«Ты, по крайней мере, не просыпался в чужой постели в незнакомой квартире», — подумала я, но решила не возражать.

— Домработница собиралась стирать простыни «Пратеси» в кипятке. Мне что, за ручку ее водить? Я спрашиваю, мне ее каждую минуту контролировать? Не схвати я ее за руку, случилась бы катастрофа!

«Голубой». Ну конечно, «голубой». Как развеселый приятель Энрике, Эмилио. Не передать словами, какое облегчение я ощутила.

— А что могло случиться?

Свои простыни я стираю в горячей воде и сушу в машине, так они быстро становятся мягкими. Правда, постельное белье я покупаю в «Таргете»72, зато не забиваю голову мыслями о простынях.

— Что могло случиться? Ты что, шутишь? — Красавец прошел в другой конец комнаты и попрыскал шею туалетной водой «Хельмут Ланг». — Она бы сожгла основу, кордные нити, вот что! Комплект постельного белья стоит четыре тысячи долларов, а домработница едва не уничтожила простыни!

Поставив флакон, парень принялся похлопывать себя по щекам. Хочется надеяться, что втирал в золотистую кожу лосьон после бритья, хотя это наверняка был какой-нибудь увлажнитель.

— О! Я не поняла. Не знала, что существуют такие дорогие простыни. Заплати я такую сумму за постельное белье, тоже бы забеспокоилась.

— Да. Извини, что тебе пришлось все это выслушать. — Он стянул футболку через голову, обнажив безупречную, скульптурной лепки грудь, и ушел в ванную. Какой, можно сказать, стыд, если он гей, раз такой красавец… В душе обильно полилась вода. Потом он вышел, имея на себе из одежды только полотенце. Вытащив костюм и рубашку из облицованного дубом стенного шкафа, он вручил мне мою одежду, сложенную аккуратной стопкой, и тактично вышел из комнаты, пока я переодевалась.

— Сама домой доберешься? — спросил Филип, причем голос доносился откуда-то издалёка. — Мне нужно на работу. Ранняя встреча.

Работа?! Господи, я совершенно забыла! В панике взглянув на будильник, я немного успокоилась — всего пять минут восьмого. Красавец уже сходил на йогу и вернулся, а ведь мы не могли приехать сюда раньше трех утра. Единственный урок йоги, который я посетила, оставил мимолетные, но болезненные воспоминания. Полчаса я стоически терпела муки первого занятия, когда реплика инструкторши о том, что тридцать секунд в позе полумесяца заменяют восемь часов сна, заставила меня невольно фыркнуть. Тренерша тут же привязалась ко мне — дескать, в чем проблема? У меня хватило ума удержаться от вертевшегося на языке вопроса, почему никто не просветил людей о чудесах позы полумесяца и отчего много веков человек тратит треть жизни на сон, вместо того чтобы замереть на полторы минуты, прогнувшись в пояснице. Вместо этого я пробормотала «концептуальное заявление» и незаметно ушла, пока инструкторша смотрела в другую сторону.

Коридор оказался длиннее, чем вся моя квартира. Пришлось идти на голос, чтобы отыскать нужную комнату. Прекрасные цветные абстрактные картины на стенах, темные деревянные тонированные полы — из настоящего дерева, не «нью-йоркский паркет»73— оттеняли строгого стиля мебель на металлических каркасах. Квартира выглядела, словно выставочный образец обстановки «Линь Розе»74, собранный в жилой квартире. Я нашла еще одну ванную с туалетом, спальню, гостиную, кабинет со встроенными книжными шкафами от пола до потолка, двумя супернавороченными компьютерами и стойкой для бутылок вина и, наконец, кухню. Филип, стоя за гранитной барной стойкой, кормил хай-тековскую соковыжималку кроваво-красными апельсинами. Я недовольно отогнала мысль, что у меня тоже есть соковыжималка, где не распакован даже консервный нож.

— Ты занимаешься йогой? Никто из моих знакомых не ходит на йогу.

Знакомых традиционной ориентации, добавила я про себя.

— Конечно, занимаюсь. Великолепная тренировка мышц плюс отличная прочистка мозгов. Очень по-американски, но штука стоящая. Обязательно попробуем йогу вдвоем. — И прежде чем я успела сказать хоть слово, Филип подхватил меня, посадил на стойку, раздвинув колени, и, обняв, принялся целовать в шею.

Я попыталась спрыгнуть со стойки, но это привело к тому, что мы прижались друг к другу еще теснее.

— Надо же, а я думала… А разве ты, э-э-э, не… Выжидательный взгляд чистых зеленых глаз.

— Ну, понимаешь, учитывая прошлую ночь и остальное — «Пратеси», занятия йогой…

Вежливое ожидание и никакой помощи.

— Разве ты не гей? — Я затаила дыхание, надеясь, что не открываю глаза парню, не подозревающему о своей истинной ориентации или, хуже того, подозревающему и ненавидящему себя за это.

— Гей?

— В смысле — предпочитаешь мужчин?

— Ты что, серьезно?

— Ну, я не знаю, мне просто показалось…

Филип взглянул на меня в упор:

— Ты решила, что я гомосексуалист?

Я почувствовала себя участницей телевизионного реалити-шоу, словно о скрытой камере известно всем, кроме меня. Сплошные подсказки, целый рой подсказок при отсутствии реальной информации. Я пыталась на ходу сложить головоломку, но ничего не получалось.

— Нет-нет, конечно, я совсем тебя не знаю. Просто ты стильно одеваешься, явно заботишься о своей квартире, ну и одеколон у тебя «Хельмут Ланг»… Мой приятель Майкл, например, понятия не имеет о том, кто такой Хельмут Ланг75…

Блеснув белоснежными зубами, Филип потрепал меня по волосам, как несмышленыша.

— Возможно, тебе попадались не те парни? Могу заверить, я самой, что ни на есть традиционной ориентации, просто умею ценить хорошие вещи. Давай быстрее, у меня есть время подвезти тебя домой, если поторопишься. — Натянув легкий летний кашемировый свитер от «Берберри», он взял связку ключей.

Да, мне еще многому предстоит научиться в жизни. Однако нужно торопиться на работу. В лифте нам поговорить не удалось, потому что душка Филип притиснул меня к стене и принялся мусолить и покусывать мои губы, что непостижимым образом казалось одновременно противным и приятным до замирания сердца.

— М-м-м, какая ты вкусная. Ну, разреши мне угоститься в последний раз. — Но прежде, чем Филип успел еще раз использовать мое лицо как свой личный «чупа-чупс», лифт раскрылся, и два швейцара в форме обернулись, став свидетелями нашего прибытия.

— А ну, отвяньте, — скомандовал Филип, выходя первым и поднимая руку ладонью к ухмыляющимся мужчинам. — Сегодня мне неинтересно это выслушивать.

Сдерживая смех, ничуть не удивляясь, что Филип провожает незнакомую женщину, швейцары молча открыли дверь. Пока мы не вышли на улицу, я не догадывалась, где мы находимся. Оказалось, Кристофер и Гринвич, запад Манхэттена, в одном квартале от реки. Знаменитое здание Архива.

— Где ты живешь? — спросил он, вытаскивая серебристый шлем из-под сиденья «веспы», стоявшей под навесом с монограммой в трех футах от выхода.

— В Мюррей-Хилл. Это ничего? Он засмеялся. Довольно неприятно.

— Не знаю, это ты мне скажи. Я бы не стал хвастаться тем, что живу в Мюррей-Хилл, но кому что нравится.

— Я имела в виду, — сказала я жестко, уже не пытаясь понять перепады настроения, сильно смахивающие на психические отклонения, — если тебе трудно меня подвезти, я легко найду такси.

— Как хочешь, дорогая. За меня не волнуйся, мой офис — на востоке города, мне по пути. — Выловив ключи из кармана брюк, Филип установил сумку от «Гермес» на багажнике мотоцикла. Скутера. — Только давай уже двигаться, ладно? Меня ждут на работе. — Он перекинул ногу через сиденье скутера и снизошел до взгляда в мою сторону. — Ну что?

На мгновение я онемела. Филип прищелкнул пальцами:

— Давай, малышка, время на размышления вышло. Едешь или нет? Мне действительно нетрудно тебя подбросить. Ночью ты не была такой нерешительной…

Я давно лелеяла классическую девчоночью мечту дать пощечину какому-нибудь мерзавцу, и вот представилась прекрасная возможность, но, обомлев от прищелкивания пальцами и намека, что ночью все-таки что-то было, я молча повернулась и пошла по тротуару к реке.

Филип окликнул меня почти обеспокоенно:

— Не нужно быть такой обидчивой, лапочка. Я пошутил, ночью ничего не было. Никто из нас ничего другому не сделал, ни вверху, ни внизу… — Он залился смехом, радуясь собственному остроумию.

Я продолжала идти.

— Прекрасно. Так и продолжай. Сейчас нет времени устраивать драму, но позже я тебя отыщу. Кроме шуток, редкая женщина способна устоять против моих чар, так что считай меня заинтригованным. Оставь швейцарам телефончик, я позвоню.

Мотор «веспы» заработал, и я услышала, как скутер удаляется прочь. Хотя меня только что, пусть не напрямую, обозвали взвинченной шлюхой, душу согревало приятное чувство одержанной победы. Если, конечно, Филип не солгал, и я не переспала с ним, будучи в полной отключке.

Ощущение виктории не покидало меня минут сорок. За это время я примчалась домой на такси, кое-как вымылась махровой мочалкой и обильно смазала дезодорантом подмышки. Волосы у корней посыпала детской присыпкой, ароматизированным увлажняющим лосьоном протерла все открытые участки кожи. Бегая по квартире в поисках чистой одежды, я удрученно думала, удастся ли мне когда-нибудь стать хорошей матерью, раз я даже не могу нормально позаботиться о родной собаке. Миллингтон дулась в углу под кофейным столиком, обидевшись, что вчера вечером о ней забыли. В качестве наказания она сходила в туалет на моей подушке, но времени наводить порядок не осталось. Остановившись, чтобы извергнуть содержимое желудка в уличную урну, — опыт утренней рвоты после перепоя позволяет мне делать это аккуратно, — я ухитрилась втиснуться в автобус и вошла в офис ровно в девять ноль одну, мечтая об единственном известном лекарстве от похмелья — большой кружке кофе, который продают с уличных лотков, и булочке с беконом, яйцом, сыром и маслом. Но мне неистово замахала Элайза. Она приберегла для меня местечко около самого солнечного окна и, похоже, сгорала от нетерпения услышать подробный отчет.

Офис представлял собой огромный прямоугольник, где по периметру располагались настоящие кабинеты с дверями и окнами для партнеров и горсточки особо важных персон, тогда как секретари и рядовые сотрудники собирались в помещении в середине. Здесь не было отдельных рабочих мест, их заменяли два гигантских полукруглых стола, составленных буквой «О». Факсы и принтеры находились в центре, к ним вели два узеньких прохода. У каждого из нас был персональный ноутбук, который можно было на ночь запирать в шкаф или забирать домой, и рабочие места распределялись по принципу «кто первый пришел, того и тапки». Наибольшей популярностью пользовались две-три точки, где Келли из своего кабинета не могла увидеть экраны наших ноутбуков, и Элайзе удалось занять два фута лучшей площади. Я почти уронила сумку с ноутбуком на стол и очень осторожно поставила кофе, стараясь не пролить ни единой драгоценной капли. Элайза буквально задыхалась от волнения.

— О, Бетт, да сядь уже, ради Бога. Рассказывай, я больше не в состоянии ждать!

— Что тебе рассказать? Вчера я прекрасно провела время. Спасибо, что пригласила.

— Заткнись! — взвизгнула она. Похоже, она привыкла так себя вести. — Как у тебя было… — Пауза. Глубокий вдох. — С Филиппом?

— С Филиппом? А не с Филипом? Он ведь не француз.

— Дорогая, ты не просекаешь суть. Он потрясающий, сказочный, правда?

— Вообще-то мне он показался придурком, — отозвалась я, что отчасти было правдой.

Правда, придурь не умаляла других его достоинств, но мне не хотелось это озвучивать. Элайза словно подавилась и уставилась на меня круглыми глазами.

— Что ты сказала? — прошептала она.

— Я говорю, он показался мне…

— Я слышала, — почти зарычала она. — В голове не укладывается, как можно такое брякнуть. Вчера все видели, как тебе кайфово было прижиматься к Филипу на танцполе. Он ведь неплох, и даже очень? Кто сказал, что богатая практика — это не главное?

Возможно, Элайза имела в виду танцы, но мечтательное выражение лица свидетельствовало о другом.

— Ты о чем?

— О, Бетт, перестань! Мы говорим о Филипе Уэстоне!

— Это имя должно что-нибудь для меня значить?

— Боже мой, Бетт, ну нельзя же выставлять себя на посмешище. Ты, правда, не знаешь, что он закончил Итон, Оксфорд, имеет юридический диплом Йельского университета? Самый молодой юрист, когда-либо становившийся партнером в «Симпсон Тэчер»76? Дед — герцог, отец владеет большей частью земель между Лондоном и Манчестером, плюс нехилые земельные участки в Эдинбурге? Трастовый фонд, капитал которого может соперничать размерами с государственным национальным долгом? Бывший бойфренд Гвинет Пэлтроу, теперешний любовник многих моделей «Тайны Виктории», удостоен титула «Адонис ночной жизни» самим «Нью-Йорк мэгазин»? Хоть что-нибудь тебе знакомо? — Элайза почти задыхалась.

— Честно говоря, нет. — Я пыталась осмыслить ее слова. В ушах шумела кровь. Герцог? Да еще и Гвинет?..

— Ирония судьбы, — пробормотала Элайза. — Любая девушка на Земле ставит целью жизни переспать с Филипом Уэстоном, а ты сделала это, даже не зная, кто он. Это уже слишком.

— Что? Переспать с ним?

Ну, если под словом «переспать» имеется в виду «слушать, как он увольняет горничную за непростительное пренебрежение к простыням стоимостью четыре тысячи долларов», то да, мы провели незабываемое утро.

— Бетт! Хватит прикидываться невинной овцой! Все видели, какой ты была вчера вечером!

В тот момент я с ужасом думала лишь о том, что мужчина, спавший с Гвинет Пэлтроу, не только видел меня обнаженной, но и лицезрел мое поношенное бельишко, небритые ноги и безобразно заросшую линию бикини.

— Да не было ничего, — пробормотала я, соображая, насколько быстро смогу собрать чемоданы, сменить имя и переехать куда-нибудь в Бутан.

— Ну да-а-а… — с развратной улыбочкой протянула Элайза.

— Ей-богу. Да, я проснулась в его квартире и, признаюсь, в его одежде, но между нами абсолютно ничего не произошло.

Элайза выглядела ошеломленной и разочарованной.

— Да как же возможно? Такому красавцу невозможно отказать!

— А ты спала с ним, Элайза? — поддразнила я ее, внезапно прозрев.

Ей словно влепили пощечину.

— Нет!

— Прости, я не имела в виду ничего такого… Шучу, шучу, я и не думала, что вы с Филипом…

— Не трави душу… Я страстно хочу его, но Филип и не смотрит в мою сторону. Постоянно сталкиваемся на вечеринках, он отлично знает, кто я, может, это лишь вопрос времени… — В ее голосе вновь появились мечтательные нотки.

Я кашлянула, и Элайза очнулась. Мне уже почти льстило, что вчера вечером Филип повез домой меня, хотя мог выбрать Элайзу, но мне не удалось насладиться преимуществом.

— Филип спит с любой горячей цыпочкой, до которой дотянется. Просто не пойму, что со мной не так, — простонала Элайза.

— С любой?!

— Да, практически с любой классной девчонкой. Поэтому не понимаю, отчего он обходит вниманием меня. Может, не любит стройных женщин…

О-опс. Болезненно, хотя и не целилась. Элайза начала инвентаризацию:

— Значит, так: с ним встречалась Кайли, но это было несколько лет назад, до того, как он стал тем, кто он сейчас. Еще с ним встречалась одна из списочных — вон та, хорошенькая, — потом девица, которая в прошлом месяце появилась на обложке «Мэри Клэр», штук двадцать самых красивых девчонок из «Конде наст»77…. — Дальше посыпались имена молодых светских львиц, не один год мелькавшие в рубриках светских сплетен и репортажах о вечеринках, которые я раньше почитывала от нечего делать. Не успела Элайза назвать и двух дюжин экс-увлечений Филипа, как Келли выглянула в зал и поманила меня в свой «зверский», то есть оформленный в стиле шкур экзотических животных, кабинет. Вошедшего слегка ошарашивала галлюциногенная мешанина расцветок под зебру, леопарда и тигра, множество огромных меховых подушек и необъятный пятнистый ковер с длинным ворсом.

— Здравствуй, Бетт, как дела? — жизнерадостно спросила начальница, прикрыв дверь и жестом предложив мне сесть. Материал, которым был обтянут стул, на ощупь казался натуральной кожей с настоящим волосом.

— Э-э-э… Прекрасно. Первая отличная неделя за долгое время.

— Очень рада. Кстати, я тоже так считаю.

Широкая улыбка.

— Я действительно счастлива у вас работать. Обещаю как можно быстрее освоиться. Надеюсь, в скором времени начну вносить свой вклад, а не только наблюдать, — сказала я как можно более оптимистично, продемонстрировав трезвую оценку обстановки.

— Прекрасно. Ну, рассказывай о вчерашнем вечере! — Сцепив пальцы, Келли подалась вперед.

— Да, да, вчерашний вечер… Я была на ужине с Элайзой, и Кайли, и Лео, и еще одним-двумя. Мы замечательно провели время! У вас в компании действительно работают профессионалы экстра-класса. Конечно, я не позволю каждый день ребятам вытаскивать меня на вечеринку так поздно… — Я принужденно засмеялась, поскольку не имела привычки обсуждать собственные пьянки с прежним боссом, Аароном. Последний уж точно не был задушевным другом, к которому кидаются, едва продрав глаза поутру, однако Келли, казалось, слушала с неподдельным интересом.

— Хочешь сказать, не позволишь им удерживать тебя на вечеринке до утра…

Кхе-кхе, похоже, мы вышли на границу между личным и профессиональным, и заступать за линию мне не хотелось.

— Вечер был замечательный! Я полюбила всех, кто здесь работает! — с энтузиазмом заключила я. Больше мне ничего не пришло в голову.

Келли подалась вперед, выложив огромные, но прелестные груди на грубо отесанный деревянный стол:

— Бетт, дорогая, нельзя ведь ожидать, проведя ночь с Филипом Уэстоном, что завтра об этом не будет судачить весь мир. Взгляни. — Келли подтолкнула через стол компьютерную распечатку. Я взяла листок, и у меня задрожали руки.

Я сразу вспомнила колонку — о ней вчера говорили Эбби и Элайза: «Вокруг да около». Название статьи, распечатанной с веб-сайта «Сенсаций Нью-Йорка», звучало так: «Таинственная девица поселилась в отеле Уэстона». В заметке подробно описывалось, как накануне вечером в «Бунгало-восемь» к Филипу «настойчиво клеилась» некая «молоденькая цыпочка», которая, как стало известно из определенных источников, с недавних пор подвизается в «Келли и компании». «Оставайтесь с нами, и вы узнаете, скоро ли упомянутая девица снова попадет в поле нашего зрения…»

Несмотря на полукомплимент «молоденькая цыпочка», вставленный явно для заполнения места, у меня сжалось сердце, и я в смертельном испуге уставилась на Келли.

— Я и еще половина Манхэттена землю носом роем, чтобы узнать, кто автор этой колонки. Блестяще пишет, черт его побери. Видишь, как оперативно материал у них попадает в печать? Все-таки очень выгодно печататься в Интернете, хотя меня не покидает мысль, что эти… эти… блоги78 не более чем возможность высказаться для тех, кого не хотят печатать.

— Келли, все не так, как кажется. Я могу объяснить. После ужина мы…

— Бетт, мне известно, что произошло. И я в восторге!

— Правда? — Я была уверена, что это лишь изощренный способ меня уволить.

— Конечно! Слушай, это идеальная статья: Филип Уэстон, «Бунгало-восемь», упоминание о нашей компании. Единственное, о чем я тебя попрошу, — в следующий раз убедись, что вас видит кто-нибудь из «Шестой страницы». Эта реклама тоже дорогого стоит, но автор из «Вокруг да около» все-таки новичок, его не все читают.

Я открыла рот, но не могла слова сказать. Келли вроде бы не заметила.

— Он прекрасен, правда? Между нами, я всегда была к нему неравнодушна.

— К Филипу?!

— Боже, девочка, а кто перед ним устоит?! Он изумителен. Его имя не сходит со страниц газет, мелькает в газетных заголовках. Да и еще он красив как бог, особенно без рубашки.

На лице Келли появилось мечтательное выражение, совсем как у Элайзы.

— Вы с ним встречались? — спросила я, надеясь, что ответом будет «нет».

— Иисусе, как бы я хотела ответить «да»! Я привлекательна, но для Филипа недостаточно красива. Ближе всего к сексу с Филипом я была в тот момент, когда наблюдала торжественное снятие рубашки на благотворительном аукционе, где организаторы продавали свидание с Филипом. Я и еще три сотни женщин просто обезумели, когда он стащил рубашку через голову. Настоящий «Бар „Гадкий койот“» 79, если помнишь: прекрасно и жалко одновременно.

Оставив привычную настороженность, на секунду я забыла, что говорю с начальницей.

— Я видела эту грудь, когда он вышел из душа сегодня утром, и она была прекрасна именно так, как вы говорите, — выпалила я, прежде чем поняла, как это прозвучало.

Келли вскинула голову и уставилась на меня со смешанным чувством зависти и настойчивости:

— Полагаю, когда Филип тебе позвонит, ты не откажешь ему в свидании и появишься с ним на вечеринке?

Вопрос прозвучал скорее приказом.

— Вряд ли он позвонит, — буркнула я, понимая, что ни один человек не поверит, что я не спала с Филипом.

Пристально посмотрев на меня, Келли широко улыбнулась:

— Бетт, лапочка, ты, наверное, поймешь это последней, но ты красива. Известно, что никто не любит красивых девушек больше, чем Филип Уэстон. Конечно, он позвонит. И ты ответишь «да», не правда ли? И вот еще что: не задумываясь, приглашай его на любое наше мероприятие и не волнуйся, если опоздаешь из-за него на работу.

Я ощутила странный душевный подъем, словно на празднике в школе.

— Конечно-конечно. Ладно. Я все запомнила. — Внезапно мне захотелось крепко обнять Келли.

— Отлично. Страшно интересно, как у тебя пойдет! Обязательно держи меня в курсе событий. Ну что, давай работать?

— Да, приступим, — выдохнула я, радуясь окончанию странного разговора. — Вы собирались рассказать мне о списке.

— Да, о списке, единственном и наиважнейшем инструменте успеха нашей фирмы. Мы — ничто без людей, которых можем пообещать нашим клиентам, поэтому я несколько лет составляла одну из самых крупных баз данных в нашей области. Подвинь сюда стул, чтобы тебе было видно.

Я рывком перекатила меховой стул на ее сторону и уселась. Келли дважды щелкнула «мышкой» по иконке на «рабочем столе».

— Вот, — выдохнула она, — мое дитя. Самый полный список тех, кто придает вес вечеринке всегда и везде.

На экране появилось окошко поиска, какое бывает в разделах личных объявлений или на сайтах аренды жилья. Выбираешь параметры поиска, ставя галочки в соответствующих окошках, и нажимаешь «найти». Ресурсы были указаны на четыре города — Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Майами и Хамптон, но списки меньшего объема имелись еще для дюжины городов США и примерно двадцати — за границей. Критерии поиска, расположенные в левом верхнем углу длинным столбцом без какой-либо видимой системы, казались бесконечными: искусство, литература, киноиндустрия, газеты, мода, биографические сведения, бомонд, молодой бомонд, медиаэлита, финансы, журналы, архитектура, розничная торговля, разное…

— Вводишь интересующую тебя категорию людей, и программа выдает всю имеющуюся информацию. Вот смотри. — Келли отметила галочкой «литературу» и «молодой бомонд» и показала мне тысячи ответов на запрос. — Мы знаем все о каждом: полное имя, домашний и рабочий адреса, телефоны, факсы, пейджеры, адреса электронной почты, загородного дома, пляжного домика, международные адреса, дни рождения, информацию о супруге, детях и их нянях.

Вот еще подраздел, если нужны подробные сведения: здесь можно узнать, кто из перечисленных гей, кто связан узами брака, а кто холост, верен человек в браке или изменяет, где привык отмечать торжественные события, куда ездит на отдых, много ли о нем пишут в рубриках светских сплетен. Проще простого отобрать подходящих гостей, зная, что они собой представляют, согласна?

Я ограничилась кивком, не найдя подходящего ответа.

— Вот возьмем для примера твоего дядю. — Келли впечатала дядино имя в строку поиска, и на экране появились адрес и телефон Уилла в Сентрал-Парк-Уэст, информация о дядином офисе, должность в газете, название колонки, сколько лет он ее ведет, читательская аудитория (вся страна), дядин день рождения и краткое упоминание о частых поездках в Ки-Уэст и Европу. В графе «перекрестная ссылка» значилось «гей, литератор, газета, медиаэлита». Я решила не говорить про отсутствие в базе категории «противник христианской коалиции».

— Боже мой, никогда не видела ничего подобного, — выдохнула я.

— Невероятно, да? Это еще не все. Если ты заметила, в базу не включены штатные представители масс-медиа и знаменитости. Для них мы создали отдельные базы данных, так как это наши целевые группы.

— Отдельные базы данных?

— Да. Вот посмотри. — Келли закрыла первую программу и щелкнула «мышкой» на иконке «Пресса». — Здесь вся медиаэлита вроде твоего дяди: Фрэнк Рич, Дэн Разер, Барбара Уолтерс, Руперт Мёрдок, Морт Зукерман, Том Броко, Артур Сульцбергер, Томас Фридман80, и так далее и тому подобное, — те, кого хочется видеть на важных вечеринках, но от кого сразу не стоит ждать откликов в масс-медиа — они уже принадлежат к разряду знаменитостей. Поэтому мы создали отдельную базу данных для действующих репортеров и редакторов газет, журналов, телевидения и радио, которые обеспечивают положительное освещение мероприятия в средствах массовой информации, что мы и обещали нашим клиентам. Здесь присутствует определенная двойственность: крутой тусовщик может работать в журнале, а исполнительный продюсер фильма — пописывать обзоры для местной газетенки, поэтому для удобства каждого снабдили перекрестной ссылкой. Взявшись за «мышку», я пробежалась по отдельным полям, отметив, что база данных на представителей масс-медиа разделена на группы по принципу социальной специфики, чтобы при необходимости легче подобрать журналистов, пишущих о музыке, дизайне, путешествиях, стиле жизни, моде, развлечениях, светских сплетнях, знаменитостях, спорте или социальных обязательствах.

— Фантастика! Сколько же здесь всего человек?

— В трех базах данных — примерно тридцать пять тысяч. Ты еще не видела базу данных на знаменитостей, важнейшую для нашей работы. — Двойной щелчок вызвал на экран список самых богатых, самых прославленных и самых красивых людей мира.

— Смотри, список «Индустрия». Для каждой знаменитости указаны агент по связям с общественностью, менеджер, помощники, информация о семье в дополнение ко дню рождения, настоящим и будущим проектам, вкусам и предпочтениям — авиалинии, цветы, минеральная вода, вафли, кофе, спиртные напитки, отели, любимые дизайнеры и музыка. Эта база обновляется буквально каждый час.

Келли открыла папку «Шарлиз Терон», в которой значилось, что у актрисы есть дома в Южной Африке, Малибу и на Голливудских холмах, что она встречалась со Стюартом Таунсендом, летает только «Американ эйрлайнз» в первом классе или частным рейсом, в настоящий момент снимается в Риме; подписала договор на съемки в новом фильме через пять месяцев; содержит штат из четырех человек, причем представитель актрисы временно исполняет обязанности ее агента по связям с общественностью.

— Но как все это обновлять? Я хочу сказать, как узнавать такие подробности?

Келли явно наслаждалась моим изумлением.

— Элайза познакомила тебя со списочными девушками?

Я кивнула.

— Не самая блестящая должность на свете, но мы подбрасываем им необходимые координаты, всячески помогаем, предоставляем массу льгот, чтобы девушки читали все до единой статьи и заметки в печатных изданиях или Интернете, о которых кому-нибудь что-нибудь известно, и выбирали оттуда сведения для занесения в базу. Все трое из очень хороших с точки зрения светской жизни семей, не вылезают со всевозможных тусовок, общаются с большим количеством людей. Буквально сегодня утром «Нью-Йорк мэгазин» вышел со статьей «Власть детей» о пятидесяти уроженцах Нью-Йорка в возрасте до тридцати лет, добившихся выдающихся успехов в своих областях. Так вот, если утром этих деток еще не было в нашей базе данных, то сейчас они там уже есть.

— Потрясающе, Келл, просто потрясающе…

— О да. Почему бы тебе не попытаться составить список гостей? Предположим, планируется торжественное мероприятие для «Аспрей»81 в честь открытия их первого бутика в США. Местом проведения выбран магазин на Мэдисон-авеню, и основная забота компании заключается в том, что американцы хуже знакомы с их брендом, чем англичане, и, значит, нужно повысить осведомленность населения о товарах «Аспрей». Подбери-ка человек пятьсот: четыре сотни обычных гостей и сотню знаменитостей и работников прессы соответствующей специализации. Конечно, в жизни на мероприятие приглашают максимум сто пятьдесят — двести человек, но ты попрактикуйся.

Я была готова практиковаться до бесконечности, но наш маленький урок занял все утро, и мое похмелье мало-помалу принимало угрожающие размеры и требовало немедленного внимания.

— Я подготовлю список к понедельнику, — выдала я со всем энтузиазмом, какой смогла наскрести, осторожно поднимаясь со стула и стараясь не оступиться от головокружения.

— Подумай заодно о потенциальных фаворитах вечеринки — гвоздях программы. Да, Бетт…

— А?

— Ты собираешься повидаться с Филипом в выходные?

— С каким Филипом? — Мыслями я еще находилась в базе данных, но беседа, оказывается, снова плавно съехала на мою личную жизнь.

— Бетт! — засмеялась Келли. — С роскошным супержеребцом, в чьей постели ты спала прошлой ночью. Вы планируете встретиться, верно?

— Ах да, с Филипом. Все не совсем так, Келли, как бы сказать…

— Бетт, не продолжай. Ты ничего не обязана объяснять. Это твоя жизнь. — Келли явно не замечала юмора ситуации. — Надеюсь, вы вместе проведете выходные. Может быть, поужинаете в «Мацури», а затем зайдете в «Бунгало» или «Маркизу»82?

— Э-э-э… не уверена, что он мне позвонит, но если позвонит, тогда…

— Он позвонит, непременно. Рада слышать, что ты поддерживаешь мое предложение. В противном случае, признаюсь, сочла бы тебя сумасшедшей. Сегодня я ухожу рано, так что хороших тебе выходных.

— Конечно. Постараюсь. Вам тоже хороших выходных, — пробормотала я, сантиметр за сантиметром пододвигаясь к двери, не в силах поверить, что только что пообещала начальнице продолжать спать с парнем, с которым еще не переспала. — До понедельника.

Уже подняв телефонную трубку, Келли улыбнулась мне на прощание и показала два больших пальца. Я направилась на свое место рядом с Элайзой, пару раз наткнувшись на широкие улыбки сотрудников и реплики «отличная работа» или «прекрасный ход с Филипом». Элайза уже ушла на ленч (читай: «литр воды „Фиджи“, пакетик молодой морковки и полдюжины „Мальборо лайтс“»), согласно записке, оставленной на моем компьютере, поэтому я придвинула телефон и набрала номер Пенелопы.

— Привет, ну как ты? — спросила подруга.

— Ничего, а ты? — Мой детонирующий голос звучал приглушенно и напряженно, словно перед взрывом.

— Отлично. Спасибо, что пригласила вчера на ужин. Было… очень интересно.

— То есть тебя чуть не стошнило?

— Нет! Бетт, я ничего подобного не имела в виду. С моей стороны — никакого недовольства, просто это несколько отличалось от того, к чему мы с тобой привыкли. Надеюсь, ты не в претензии за мой ранний уход, но я просто с ног валилась. Как прошел остаток вечера?

— Ты спрашиваешь из вежливости или просто не видела утренних «Новостей»? — Я мысленно скрестила пальцы, надеясь, что Пенелопа еще не в курсе.

— Из любезности, дорогая. Эвери сунул мне газету, едва я проснулась, и я с трудом удержалась, чтобы не позвонить тебе в ту же секунду. Требую подробного репортажа с места событий. Начни, пожалуй, вот так: «Когда я увидела его в „Бунгало“, на нем была черная рубашка в рубчик и черные брюки, длина по внутреннему шву тридцать четыре дюйма. Он купил мне водки „Столи ванилла“ и „Спрайт“. Продолжай с той же степенью детализации.

— Пен, мне сейчас не очень удобно говорить, — буркнула я, убедившись, что половина сидящих за «круглым столом» жадно прислушиваются к разговору, изобразив подчеркнутое внимание к мониторам компьютеров.

— Бетт! Ты шутишь! У тебя был секс с одним из самых красивых парней свободной страны, и не хочешь рассказать мне об этом?

— Да не спала я с ним!!! — не выдержав, заорала я в телефон.

Кайли, Лео и еще несколько сотрудников одновременно ухмыльнулись.

— Ага, конечно, — произнес Лео одними губами.

— Как скажешь, — услышала я чей-то шепот.

У Лео округлились глаза, выражая мысль: «Господи Иисусе, но ведь не такая же ты дура!»

На мгновение я почувствовала себя польщенной. Ну и что, если только шлюхи спят с первым встречным? Пусть лучше окружающие удивляются, что Филип Уэстон снизошел до ночи любви со мной, чем судачат, будто он приютил меня из жалости и едва ли присел на кровать, которую я заняла.

— Ну-ну, — отозвалась Пенелопа. — Как трогательно. Ладно, значит, ты с ним не спала. Верю. Единственный вопрос: почему, черт побери? Уверена, тебе не нужно напоминать, что сейчас у тебя нет бойфренда. Почему ты не уступила? В постели Уэстон наверняка неподражаем!

Не выдержав, я рассмеялась, впервые за утро осознав, что шум поднимать не из-за чего. Если меня не собираются увольнять за неподобающее поведение, ставшее достоянием общественности, так почему не отнестись к случившемуся с юмором?

— Не все помню из того, что произошло прошлой ночью, — прикрыла трубку ладонью. — Порасскажу тебе все, что нарою в памяти, когда вечером приду домой.

— Не получится. Мы с Эвери сегодня ужинаем у его родителей — это, к сожалению, решено. Давай завтра вечером встретимся за бокалом вина в «Черной двери»?

— Я бы с удовольствием, но у меня заседание книжного клуба с ужином и вином. Наверное, итальянским.

Пенелопа вздохнула:

— Похоже, встречу придется отложить до следующих выходных — по работе меня на неделю посылают в Цинциннати. Сможешь в следующую субботу вечером?

Как ни непривычно было иметь планы встретиться с кем-либо, кроме девушек из книжного клуба, Уилла или Пенелопы, но работа мало-помалу просачивалась и в мои выходные.

— Конечно, правда, я только что пообещала Келли, что схожу с коллегами на разведку — оценить, годится ли новый клуб для вечеринки «Плейбоя». До праздника шесть месяцев, но все уже в панике. Пойдем с нами!

Пенелопа колебалась. Чувствовалось, идея ей не по душе, но подруга не могла ответить «нет», проговорившись, что свободна.

— Уф, конечно, было бы здорово. Обговорим детали на неделе. Да, и если вдруг «вспомнишь» что-нибудь о прошлой ночи, не забудь мне рассказать.

— Стерва, — не осталась я в долгу. Пенелопа лишь засмеялась. Я тоже улыбнулась:

— Удачного тебе развлечения в компании будущих свекра и свекрови. Внимательно выслушай, что тебе скажут насчет внуков — сколько должно быть мальчиков, а сколько девочек, и с каким цветом глаз. В конце концов, теперь у тебя определенные обязательства…

Было очень приятно слышать, что Пенелопа опять смеется.

— Беттина Робинсон, я не уверена, что ты достаточно компетентна в подобных вопросах, особенно если учесть твои сомнительные подвиги за последние двадцать четыре часа… Поговорим после.

— Пока. — Повесив трубку, я решила, что такие ночь и утро заслуживают второй булочки с маслом и уложенными сверху ветчиной, яйцом и сыром.

Предстояло составить список гостей на пятьсот человек и наметить фаворитов вечеринки, но эта Европа могла подождать. В отличие от моего похмелья.