У каждого своя дорога

Глава 7

Грубер очнулся в небольшом обезличенном холле. Такие холлы с мраморными плитами на полу присутствовали почти в каждом госучреждении, в которых Груберу посчастливилось побывать. Эти учреждения были настолько безликими и стандартными, что, казалось, над ними не властны ни время, ни пространство, ни сам Стикс. Создавалось ощущение, что, реши зараженные организовать свое министерство, то его холл выглядел бы точно так же: мраморная плитка на полу, обязательно сероватая, и антивандальные обои на стенах — а вот тут были возможны варианты: от нежно-персиковых, до темно-бежевых. Все пятьдесят оттенков нюда.

Тело словно проткнуло сотней мелких иголочек, и Грубер не выдержал и тихонько застонал, пытаясь вернуть кровообращение в затекшие мышцы.

Наконец ему удалось перевернуться на спину. Он вытянулся на холодном полу, переживая очередную волну весьма болезненных мурашек и разглядывая потолок, такой же типовой, как и всё остальное в этом небольшом холле.

— Интересно, и где я оказался? — негромко произнес Грубер, и едва не подпрыгнул, несмотря на болезненные ощущения в мышцах, когда услышал в ответ.

— В биотехническом отделе, изучающем развитие и применение нанотехнологий корпорации Нибеус, — голос был женским, довольно приятным, но каким-то безэмоциональным что ли. Грубер сел и принялся крутить головой, надеясь увидеть говорившую.

— Здесь кому-то удалось выжить?

— Нет, к сожалению, выживших нет.

— А ты тогда кто? — Грубер продолжал озираться, поднимаясь с пола и подбирая винтовку.

— Замещающий, интеллектуальный, нанотехнологичный автомат, или ЗИНА.

— Здорово, и что же ты замещаешь? Интеллектуально? — Грубер медленно двинулся по небольшому коридору, ведущему из холла. Внезапно в стороне ему показалось какое-то движение, и он резко развернулся, целясь в ту сторону, едва сдержавшись, чтобы не нажать на курок. Он почти минуту рассматривал стоящего напротив мужика с винтовкой, целящегося в него, пока не сообразил, что смотрит в зеркало. — Ау, Зинок, так что ты замещаешь?

— Не торопи меня, я пытаюсь найти приемлемый вариант ответа, — Груберу показалось, что в голосе мелькнуло легкое раздражение. — Пожалуй, вот это подойдет: меня создали, чтобы помочь человеку, который в результате болезни, несчастного случая или злого умысла потерял часть нейронных путей в головном мозге, восстановить эти пути или ускорить создание новых.

— Так, стоп, — говоря это, Грубер сам остановился. Он встал прямо под арочным входом, через который можно было попасть в большую круглую комнату, в которой располагались несколько столов с подобиями знакомых ему компьютеров, а в центре стояла стеклянная доска, на которой все еще виднелись обрывки наскоро затертой сложной формулы. — И каким образом ты можешь устранить что-то утерянное человеком, если это утерянное находится в его голове?

— Но это же очевидно. Я могу сделать это только изнутри.

— Постой, ты хочешь сказать, что находишься сейчас в моей башке?!

— И не нужно кричать. Здесь неподалеку расположились несколько крайне антогонистичных тебе биологических объектов, своим криками ты можешь привлечь ненужное внимание. Более того, ты вообще можешь не говорить вслух, просто проговаривать мысленно то, что хотел сказать.

— Пошла вон из моей головы, — процедил Грубер. — Мне плевать, что ты там замещаешь, мне даже почти неинтересно, как ты туда залезла, мне абсолютно насрать, насколько мы с элитником антогонистичны... — Грубер перевел дыхание. — Неужели ты можешь вот так запросто без согласия куда-то внедряться?

— Нет, не могу, — сейчас Губер точно осознал, что голос действительно идет словно прямиком из его черепушки. — Я не могу действовать без прямых указаний оператора. Но я могу объяснить...

— Пошла вон, — твердо произнес Грубер.

— Ты не понимаешь, — в голосе прозвучала растерянность. — Я не смогу больше существовать без оператора, ты был последним шансом...

— Мне плевать. Я не давал своего согласия становиться вместилищем для какого-то искусственного интеллекта из сюреалистичного города.

— Я не искусственный интеллект, я замещающий...

— Я помню, пошла вон!

— Я не получила твоего согласия, потому что ты был без сознания, — зачастил голос в его голове. — К тому же твой зрительный центр был готов вот-вот разорваться из-за несвойственной для него нагрузки. Твои нейронные связи не были сформированы и перераспределены до конца. Что-то прервало процесс формирования новой модели подчиненных сигналов в твоем мозге, но начальные изменения-то никуда не делись. А я смогла перенаправить поступающие сигналы из вне не напрямую в центры обработки информации, а в обход, используя собственную оперативную память как... ну, как отстойник. И теперь ты можешь видеть, точнее, осознано воспринимать только ту информацию, которая идет в зрительный центр с твоей сетчатки. Но стоит мне отключиться, и все вернется, ведь, повторяю, эти новые нейронные связи никуда не делись.

После того как Грубер осознал последние слова Зины, он опустился на стул и осторожно опустил винтовку на стол, стоящий перед ним. Несколько минут он смотрел в одну точку, затем зябко повел плечами.

— Значит, это неправда. Белая жемчужина не вылечивает зараженных, она просто ненадолго каким-то образом останавливает процесс. И я все еще остаюсь в группе риска стать таким же как та милашка Кристина, которую мне пришлось упокоить. И что же мне делать? А, Зина, что мне делать?

— Я не понимаю вопроса.

— Почему ты кажешься мне живой? Ведь ты по сути всего лишь машина.

— Я не машина, я замещающий, интеллектуальный, нанотехнологичный автомат, — поправила его Зина.

— Я помню.

— Выстраивая мост, замещая собой разорванные нейронные связи, занимая определенный объем твоей... ну пусть это будет оперативная память, я подстраиваюсь под тебя. Делаюсь такой, чтобы ты не чувствовал дискомфорта при общении, ведь это очень важно и необходимо для процесса реабилитации...

— Покороче, пожалуйста.

— Человеческий мозг напоминает самый совершенный компьютер, — у Грубера создалось ощущение, что Зина не знает, как ответить покороче. Ему внезапно стало все равно. Пусть болтает, пусть делает, что хочет. Он заражен, ему все равно недолго осталось сохранять человеческий облик. Возможно с этой дрянью в башке, у которой, похоже, сильнейший дефицит общения наблюдался, он подольше протянет. Зина тем временем пыталась ему что-то объяснить. — Пока он здоров, и все процессы в нем протекают ровно и без перебоев, не требуется никаких вмешательств извне, он и так совершенен. Его оперативная память безгранична, со скоростью его процессов не сможет сравниться ни одна самая совершенная технология, его самообучаемость, его хранилище информации... Об этом можно долго рассуждать. Но если происходит сбой... Рассмотрим твой пример: паразит, который начал в тебе развиваться, наиболее тропен именно к нервной ткани, и первое, что он делает, это перестраивает нейронные связи в мозге, замыкая их на себе. Таким образом, подчиненный сигнал идет не от органов чувств, а от паразита.

— Это не объясняет, почему я стал видеть глазами тех тварей, которые были возле элитника.

— Как раз объясняет. Развитым особям же надо как-то общаться между собой.

— Твою мать, — выругался Грубер. — А элитник назван так не только за свои внушающие уважения габариты. Он еще и может использовать низших как средства коммуникации, камеры слежения, жучки... Класс. Вот откуда они знают, что где-то новый кластер образовался. Не караулят же они появление кисляка у каждого кластера, на самом-то деле. Подозреваю, что направление движения Жрона со товарищи я ему невольно подсказал. И он принял меня за своего.

— Немного примитивно, но, да.

— Так почему ты кажешься мне живой? Ты пользуешься ассоциациями, пытаешься шантажировать меня, лишь бы я тебя не выселил. Почему? Или мне все это кажется?

— Нет, не кажется. Просто у меня есть доступ к твоей памяти. Ко всем видам твоей памяти. Модель моего поведения — усредненная совокупность поведения всех женщин, зафиксированных твоей памятью, общение с которыми не вызывало у тебя отторжения.

— А почему именно женский образ?

— Так составлена моя изначальная программа. При изучения моего феномена, мой создатель пришел к выводу, что лучше всего работает связка противоположных полов.

— Любопытство — это тоже результат изучения феномена? — Грубер протер лицо. — Не отвечай, это был риторический вопрос. Как ты смогла перенаправить вайфай моего мозга и отрезать его от элитника? И как ты вообще смогла внедриться, пока я спал?

— Так ведь у тебя было практически все готово. Все те новые связующие элементы, которые в другом случае пришлось бы создавать искусственно, уже были созданы паразитом. Только ты не прав, самого паразита в тебе уже нет, остались только изначальные изменения.

— Значит, я не зараженный? — осторожно спросил Грубер. — Я не стану таким как они?

— Никаких предпосылок к этому нет. Есть, правда, несколько ограничений.

— Каких?

— Во-первых, тебе нужно больше, чем другим, ты называешь их иммунные, употреблять тот напиток, который у тебя во фляжке.

— Ну, думаю, что это не самая большая проблема, — Грубер взял фляжку и сделал два глотка. — Что дальше?

— Те особи, которые могут принимать сигналы от других зараженных, как тот, на площади Равновесия, скорее всего, будут продолжать воспринимать тебя как низшую особь. Не переживай, я буду перехватывать сигналы, направленные на тебя, и передавать тебе по мере необходимости в виде информативных блоков. А вот тот факт, что ты видел то же самое, что и та особь, дает основание полагать, что если бы изменения не были искусственно прерваны, и у тебя было бы достаточно пищи, ты мог бы со временем развить те же самые навыки, что и он.

— Это может трансформироваться в то, что здесь называют дар Улья?

— Нет. Это в-третьих. У тебя не сможет развиться никакого дара и именно потому, что процесс формирования новых элементов в мозге не был завершен. Ведь дар Улья — он формируется именно там, в области гиппокампа.

— А у меня теперь там ты, вместо сверхъестественного дара. Не слишком удачный обмен, но мне не из чего выбирать, — Грубер встал. — И что, нет никаких способов как-то сформировать хоть крохотный дар? Это у меня просто идефикс такой. Вот хочу и все. Почему я всегда и во всем обламываюсь? И там на родине и здесь в Улье? Просто какой-то кармический неудачник.

— Я не знаю, — в голосе дара Улья, как начал называть Зину Грубер, прозвучала растерянность. — Мне не хватает информации.

— Ладно, постепенно разберемся. А теперь скажи мне, свет мой зеркальце, тусовка на площади продолжается?

— Пока да. У главного зараженного имеется информация о приближение двух независимых команд. Он ждет.

— Вот сволочь, — Грубер поморщился. Он ничем не мог помочь этим командам. Сейчас он мог только не высовываться. — От меня сигналы все еще идут к элитнику?

— Нет, я их заблокировала.

— Отлично. Интересно, все элитники обладают такими способностями?

— Нет, только некоторые.

— Поверю тебе на слово. А теперь, будь добра, заткнись. Я немного помародерю здесь, будет что-то непонятное, спрошу. И еще, я никуда отсюда не уйду, пока не научусь мысленно с тобой общаться. А то, как-то это будет странно выглядеть, если я начну сам с собой на людях разговаривать, да еще и обращаясь к самому себе в женском роде. Еще примут за... не совсем традиционного.

Зина не ответила, и Грубер встал и направился исследовать это отделение, стараясь держаться подальше от окон. В той части здания, где он находился сейчас, не нашлось ничего интересного. Все больше и больше хотелось есть, и Грубер понимал, что ему придется как-то выползать отсюда, чтобы найти какой-нибудь продуктовый магазин. Вернувшись в холл, он подобрал свою сумку и прошел в другой коридор, расположенный напротив того, где он только что слонялся. Здесь ему повезло больше. Первое, на что он наткнулся — это был шикарный противопожарный щит. На этом щите висел просто отличный топор: с длинным топорищем, широким лезвием и острым крюком, делающим его похожим на небольшую алебарду. Сняв топор со щита, Грубер увидел, что топор был ко всему прочему снабжен специальными клеммами, которыми он к щиту и крепился. Эти клеммы позволили довольно удачно приторочить полезное приобретение к сумке так, что топор был крепко зафиксирован и не причинял неудобств при ходьбе.

В отличие от первого коридора здесь не было больших круглых комнат, только вполне обычные на вид офисные кабинеты. В кабинетах не нашлось ничего полезного, а вот в лаборатории, которая находилась в самом конце коридора, Грубер нашел несколько странных металлических шара. Покрутив их в руках, он обнаружил выемки для пальцев.

— Зина, — попытался позвать он, обращаясь к наноавтомату мысленно.

— Да, — сразу же отозвалась она.

— Что это за хрень? — и он посмотрел на шарик, покрутив его в руке.

— Это граната. В этой лаборатории разрабатывали бронежилеты, способные остановить осколки. Чтобы ее взвести, нужно нажать на эти выемки и держать пять секунд, чтобы избежать самопроизвольного взведения и случайной активации.

— Полезная штука, — кивнул Грубер, и аккуратно засунул находку во внутренний карман сумки. Всего гранат было семь. — А где упомянутый броник?

— Так ведь его только начали разрабатывать.

— Плохо. Лучше надо было работать, — поняв, что ничего больше он не найдет, Грубер двинулся к выходу. — А как они хотели гранаты взрывать? Прямо в комнате?

— Активировали бы защитное поле и взрывали.

— А, ну да, защитное поле, и как я раньше не подумал?

— Алексей, — внезапно обратилась к нему Зина.

— Грубер. Забудь про Алексея.

— Хорошо, Грубер, на площади что-то происходит. Одну команду уничтожили еще на подходе, а вторая по данным, которые передали элитнику с периферии, остановилась в трех кварталах от площади.

— Что там находится?

— Большой супермаркет.

— У тебя есть информация о расположении объектов в этом городе? Карта там, или что-нибудь такое?

— Не полностью.

— Супермаркет в ту часть, что у тебя есть попадает?

— Да.

— Хорошо, веди меня.

— Ты опять говоришь вслух.

— Плевать, — Груберу действительно было в этот момент плевать на подобные мелочи.

Подойдя к двери, он замер, затем очень медленно приоткрыл ее. К счастью дверь открывалась внутрь. Грубер опустился на корточки и осторожно выглянул наружу. Улица была пуста. Стараясь не шуметь, он, согнувшись, вылез из здания и сразу же прижался к стене. До конца дома было совсем недалеко, а оттуда можно было завернуть за угол и проскочить в проходной двор за следующим зданием. Этим маршрутом Грубер пришел сюда к площади, и не видел причин снова не воспользоваться им же.

— Откуда картинка передается элитнику? — на этот раз спросить мысленно вполне получилось.

— Сбоку. Точнее не могу сказать.

— Куда теперь? — Грубер пересек дворик и выскочил на соседнюю улицу.

— Прямо. Через два дома налево и выйдешь прямо на них.

Оставшийся путь Грубер проделал очень медленно. Во-первых, ему не хотелось светиться перед командой, орудующей в магазине, откуда он знал, может это очередной Жрон. А, во-вторых, он высматривал того пустыша, глазами которого элита сейчас наблюдала за действиями иммунных.

Медляк обнаружился за супермаркетом. Он целенаправленно двигался к людям, но ракурс, с которого он их видел, был не слишком удачным, они то исчезали из поля зрения, и тогда медляк останавливался, недовольно урча, или снова появлялись, и, урча теперь более радостно, медляк возобновлял движение. Скорее всего, из-за этих бесконечных выпадений картинки элитник все еще ждал гостей на площади, а не мчался сюда на всех порах. И эти выпадения играли на руку Груберу, элитник не хватится своего наблюдателя, слишком уж тот ненадежен.

Грубер осторожно снял топор, опустил на землю винтовку и сумку и подкрался к медляку. Отрубить голову у идущего — это был бы тот еще номер, учитывая, что топором как следует Грубер пользоваться не умел. Поэтому он поступил проще: крюк зацепил медляка за ногу, роняя на землю, а вот теперь можно и рубануть. Отрубить голову с первого раза не удалось. Пришлось бить еще. На этот раз капли крови попали на одежду, а несколько капель и на лицо Грубера. Остановив ногой откатившуюся голову, Грубер проверил наличие спорового мешка. Тут его ждал облом — споровый мешок только-только начал развиваться.

Избавившись от слежки, Грубер решил присмотреться к команде. Выглянув из-за угла, он оценил то, что действовали они очень слажено, выглядели прилично, на фене в основном не разговаривали, и приехали на вполне серьезных броневиках.

— Эй, Майор, тут что-то совсем странное: паста какая-то, брать? — обратился к старшему, стоящему у одного из броневиков молодой еще парнишка в военной форме.

— Все бери. Места есть, полупустые идем, — кивнул Майор, нервно оглядываясь по сторонам. Когда парень, кивнув, отбежал, Майор повернулся в сторону Грубера и усмехаясь произнес: — Выходи, я тебя уже давно срисовал.

Грубер чертыхнулся и вышел, направляясь к такому наблюдательному мужику. Когда до Майора осталось несколько шагов, Зина ровно произнесла.

— Уходи, особи на площади начали движение. Они движутся в нашу сторону.