У них отняли детство

Новелла двенадцатая МАШЕНЬКА

Палестинцы только что вернулись из экскурсии по Ялте. На вопрос, что ей больше всего понравилось, Тахани Идрис, захлопав в ладоши, восторженно выпалила:

— Машенька! — и тут же добавила: — И мороженое тоже.

Пионервожатая Маша Курбанова рассказала:

— О том, что в Артек приехали палестинские дети, люди узнали из программы «Время». Так вот, стоило нам где-либо остановиться, нас обступали люди. И все, ну буквально все покупали мороженое и раздавали его нашим ребятам. Мы просили их не делать этого, но все напрасно. А можно ли запретить мороженое детям? — Маша повернулась к Тахани:

— Ты сколько съела сегодня мороженого?

— Пять палочек.

— Честно?

— И еще одну… маленькую. Но ведь оно такое вкусное.

Маша горестно всплеснула руками:

— Ужас! То же самое было в Севастополе. А ведь предстоит еще поездка в Симферополь.

Я улыбнулась и обняла за плечи растерянную Тахани:

— Ну, а кто же такая Машенька, которая понравилась тебе больше мороженого?

Тахани тотчас исчезла, а через минуту-другую появилась с большой картонной коробкой. Открыла — и мы все увидели белокурую куклу с закрытыми глазами. Как только девочка взяла ее в руки, кукла заморгала рыжими ресницами. Тахани, ласково приглаживая голубое платьице, прошептала:

— Это Машенька. Она такая же добрая и красивая, как наша вожатая Маша. Я буду спать с нею теперь, буду целовать ее на ночь и говорить: «Спокойной ночи, Машенька». А утром желать ей хорошего дня.

Маша Курбанова объяснила мне:

— Повезли мы их в магазин игрушек. Что тут началось. Заводят машины, крутят волчки, поприжимали к себе кукол — не отпускают. А глазенки так и горят! Наконец каждый что-то облюбовал себе, и только тогда мы отправились в Артек. Вот увидите, эту ночь они спать не будут, так возбуждены… Да и как их не понять! Ведь большинство из них настоящих игрушек никогда и не видели. Завтра все упакуем до Дамаска. Тахани уже десять раз меня спрашивала: «Маша, а мы не перепутаем мою Машеньку с другой куклой?..» Напиши, говорит, большими буквами: «Машенька — Тахани». Завтра у нас будет веселый денек. Приходите помогать. Все нужно уложить, упаковать, ничего не спутать.

А Тахани все гладила свою куклу по нейлоновым волосам, лепеча: «Машенька, Машенька». «Ш» получалось у нее похожим на «С», и это вызывало у ребят добродушный смех.

А вечером из Артека полетели письма в разные города нашей страны. В них говорилось о том, что, мол, есть на свете ребята, детство которых прошло без игрушечных зайцев и медведей, дюймовочек и буратино, оловянных солдатиков и фломастеров. Через месяц одна из комнат лагеря «Янтарный» превратилась в кладовую. День ото дня в ней росла гора посылок. Я прочитала только верхние адреса: Вильнюс, Игарка, Иваново, Норильск, Алма-Ата, Курган, Севастополь.

Ему немногим больше года.

Израильским солдатам был дан приказ убивать палестинских детей.

Целые кварталы ливанских городов превращены в груды развалин.

Не одна неделя прошла, прежде чем на лицах палестинских ребят появилась улыбка.

Спросила: «Что в них?» Мне ответили: «Игры, тетради, альбомы, носовые платки, шапочки, ленты, пластинки, детские книги, куклы, пластелин».

Воистину: чужого горя для наших людей не бывает!