У порога мечты

Глава 11

Вот уже несколько дней Саманту мучило какое-то странное недомогание, но, перебарывая себя, она каждое утро вставала и шла на работу — единственное место, где она могла существовать в отсутствие Ларри. Почти целую неделю дела удерживали его вдали от Нью-Йорка, но сегодня вечером она наконец-то вновь увидит его!

Неожиданно ее тело сотряс такой сильный кашель, что сидящая за соседним столом Энн оторвала взгляд от бегущих по экрану монитора цифр и, обеспокоенно взглянув на Саманту, спросила:

— Что с тобой, Сэм? Ты так сильно кашляешь, и у тебя такие красные щеки. Уж не заболела ли ты? Может, сходишь к врачу?

— К врачу? — Голос Энн доносился до Саманты как сквозь слой ваты, а черты ее лица почему-то то и дело расплывались. «Нужно срочно сменить линзы, — лениво подумала она, — а то я скоро и свое отражение не смогу разглядеть».

— Сэм! Да ты слышишь меня или нет? — вновь откуда-то издалека донесся до нее голос Энн, и, собрав все силы, она смогла выдавить:

— Кажется, мне и в самом деле не помешает показаться врачу. Как ты думаешь, Дебора отпустит меня?

— Пусть только попробует не отпустить! Но сначала давай я провожу тебя к миссис Лайонз. Пусть померит тебе температуру и посмотрит горло.

Миссис Лайонз еще раз тщательно осмотрела пациентку, отвернула в сторону лампу и, протянув Саманте градусник, сказала:

— Не понимаю, как вообще вы нашли в себе силы прийти на работу. Горло у вас сплошь покрыто налетом, дыхание жесткое и температура… о господи! Да разве можно выходить из дома с такой температурой! — едва взглянув на градусник, воскликнула она. — Срочно в постель и вызвать врача! Но кто вам поможет добраться до дома?

— Не беспокойтесь, миссис Лайонз, я вызову такси, а вы, пожалуйста, позвоните мисс Клири и скажите ей, что Сэм заболела.

— Конечно же я сообщу ей. Пусть мисс Ховард полежит здесь, пока вы принесете ее вещи и вызовите такси.

Никогда еще ей не было так плохо, как в этот чудный весенний день. Мысли, тяжелые, словно огромные куски пластилина, вяло ворочались у нее в мозгу, не давая сосредоточиться на чем-то одном. Единственное, чего ей хотелось сейчас, это очутиться в своей постели и, опустив голову на подушку, забыться сном.

С помощью Энн и подоспевшей ей на помощь Тори Саманта забралась в такси. Она едва нашла в себе силы поблагодарить подруг и, дав слово тут же по приезде домой вызвать врача, сделала знак таксисту трогаться.

Эта поездка была одним из самых страшных испытаний в ее жизни. От сильного жара она на несколько секунд теряла сознание, а в голове шумело так, что казалось, будто где-то рядом ревет мотор реактивного лайнера. Дорога от порога дома до дверей квартиры заняла у нее втрое больше времени, чем обычно, и все, что она делала потом, практически стерлось из ее памяти. Выпив жаропонижающее, Саманта спустя час почувствовала себя чуть лучше и, отыскав телефон, набрала номер Ларри. Услышав в ответ, что абонент временно недоступен, она взглянула на часы и поняла, что как раз сейчас Ларри летит в Нью-Йорк. Саманта тяжело вздохнула и набрала номер его родителей.

— Миссис Беллами? Добрый день, это Саманта. Извините, я не могу долго разговаривать, у меня очень высокая температура. Мы с Ларри собирались поужинать сегодня вечером, но мне так плохо…

— Само собой, я все передам ему, дорогая. Ни о чем не беспокойся и поскорей выздоравливай.

Положив трубку, Линет злорадно рассмеялась. Как удачно вышло, что она решила навестить сегодня Лору! И какое счастье, что именно в этот момент та вышла на кухню, чтобы внести изменения в меню на сегодняшний вечер! И Ларри! «Господи, сделай так, чтобы он не смог ни позвонить, ни встретиться сегодня с этой дрянью, и тогда я ни о чем больше не буду просить тебя!» — молила она.

Поговорив с «миссис Беллами», Саманта попыталась сходить на кухню, но у нее так закружилась голова, что она без сил опустилась на диван. Перед глазами проносились огненные вихри, а мысли, путаясь, рождали в ее воспаленном сознании причудливые образы: то горячие песчаные вихри, то полные чудесной прохлады, искрящиеся в ярких солнечных лучах водопады. В таком полузабытьи она находилась несколько часов и не слышала ни надрывающейся трели телефона, ни настойчивых звонков в дверь.

Увидев на подъездной дорожке машину Ларри, Линет чуть было не захлопала в ладоши от радости.

«Неужели ты услышал мои молитвы, Господи?! — пронеслось у нее в голове. — Неужели я смогу наконец получить то, о чем так долго мечтала? Я заставлю его слушаться меня! И в конце концов, разве это преступление — сходить с бывшей родственницей в ресторан, когда она так страдает от депрессии? Нужно только успеть позвонить Кэтрин, предупредить, чтобы была наготове. И тогда уже сегодня я смогу насладиться самым превосходным спектаклем, который только можно себе вообразить».

Чувствуя, что раздражение захлестывает его все больше, Ларри попытался отвлечься от тревожащих его мыслей, но они, словно назойливые мухи, не давали думать ни о ком и ни о чем другом, кроме исчезнувшей неизвестно куда Саманты. Мобильный ее не отвечал, а когда он позвонил на работу, ему сказали, что она заболела и отправилась домой. Но и дома ее не было! Он почти полчаса простоял у ее двери, все надеялся, что Саманта принимает ванну и просто не слышит звонка. Но тщетно. Никто дверь ему так и не открыл, и, раздосадованный сверх меры, он поехал к родителям, в надежде, что, быть может, Саманта звонила им и сказала, что с ней и где она. Но и здесь его ждала полная неудача. Саманта исчезла в неизвестном направлении, и где ее искать, он решительно не знал. Странно, но только сейчас Ларри вдруг понял, что слишком уж мало он знает о ней. Попробовать поговорить с ее подругами? Но он говорил уже сегодня с одной из них, от которой и узнал, что Саманте стало плохо на работе. А других, даже если они и существуют, он не знает. Промелькнула предательская мысль, что рядом с ней сейчас другой мужчина. От этого предположения Ларри похолодел.

«Нельзя даже думать о таком, — попытался внушить он себе, — иначе я совсем разуверюсь в людях и уже никому не позволю войти в свое сердце».

Увидев своего младшего сына, Лора Беллами была поражена произошедшей в нем переменой. Всего несколько дней назад его глаза светились от счастья, сейчас же они походили на два затянутых дымкой омута. Безошибочно уловив причину этой перемены, она подошла к самому любимому из своих троих детей и, ласково дотронувшись до его плеча, сказала:

— С приездом, дорогой. Я ужасно рада видеть тебя. Как долетел?

— Все хорошо, мама, — целуя все еще невероятно красивую руку матери, ответил он. — В Бостоне был сильный дождь, но рейс не задержали, и я смог улететь вовремя. Гастингсы передают вам с отцом привет и приглашают в гости. Энни ждет четвертого ребенка и мечтает похудеть хотя бы на пару фунтов. А Брайан разбил уже пятую машину и на этот раз только чудом остался жив. Тетя Грета занялась написанием мемуаров, и теперь все в доме, включая прислугу, вынуждены ходить на цыпочках, чтобы не спугнуть, не дай бог, ни одной гениальной мысли мемуаристки.

Выслушав последнее сообщение, Лора Беллами громко расхохоталась:

— Представляю, что бедняжка Грета напишет в этих своих мемуарах! Все будет приукрашено так, что вряд ли вообще будет походить на правду! Но все равно я рада за нее. Грета, по крайней мере, не проводит весь день за пустыми разговорами и не изводит своих невесток нравоучениями.

— Ты права, мамочка, но не совсем. Она не третирует невесток, но совсем уже извела беднягу Мориса. Говорит, что в его возрасте просто неприлично оставаться холостым, а то люди подумают о нем такое, от чего он не отмоется до конца своих дней.

— Узнаю Грету! — вновь рассмеялась миссис Беллами. — Но она права. Сыновья должны жениться, а дочери выходить замуж. Кстати, у вас с Самантой тоже до сих пор еще не назначен день свадьбы. Если вы хотите отпраздновать это событие в июне, необходимо как можно скорей обратиться в агентство. У меня есть одно на примете. Кроули пользовались их услугами, когда Эльза выходила замуж. Они справились со всем просто великолепно. Свадьба была потрясающая, одна из лучших на моей памяти.

— Мама, я хотел спросить, Саманта не звонила вам сегодня?

— Нет, не звонила. А что случилось?

— Ее телефон не отвечает. На работе сказали, что она заболела и уехала домой, но, когда я приехал к ней, дверь мне никто не открыл.

— Бедная девочка! Что, если ей так плохо, что она не может даже встать и открыть дверь?

— Мама, я стоял под ее дверью битых полчаса! Неужели ты думаешь, я поверю в то, что этого времени Саманте не хватило, чтобы встать и сделать несколько шагов?

— Да, но если у нее высокая температура…

— Еще вчера вечером она была абсолютно здорова. Я говорил с ней по телефону, и она ни словом не обмолвилась о том, что заболела.

— И все равно, дорогой, не стоит изводить себя всякими глупыми мыслями. Саманта сама обязательно позвонит тебе и все объяснит. Кто знает, что могло у нее случиться. Вдруг что-то стряслось с ее родителями?

— Да, действительно, — пробормотал Ларри. — Родители. Вдруг и вправду с кем-то из них стряслась беда, и, забыв обо всем на свете, она умчалась в аэропорт? Но почему тогда на работе мне ответили, что она заболела?

— Не знаю, дорогой. Но давай пока воздержимся от каких-либо выводов. Пойди лучше умойся. До ужина осталась четверть часа. Миссис Смит приготовила твой любимый суп со стручками бамии и запекла мясо по своему особому рецепту. Ты всегда был ее любимчиком, и, едва прослышав о твоем визите, она тут же внесла изменения в меню. Кстати, Линет также ужинает сегодня у нас. Постарайся не язвить с ней. Бедная девочка, она никак не придет в себя после женитьбы Луиса на ее лучшей подруге.

— Хорошо, не буду. Но ведь она сама затеяла этот развод, так почему же ее заботит то, на ком женился Луис?

— Ах, Ларри! Мужчинам никогда не понять таких тонкостей. В этом их сила и слабость. Но давай не будем пока об этом. Иди умывайся и приходи в малую гостиную. Я кое-что изменила в ней, и теперь там просто божественно.

Умывшись, Ларри еще раз набрал номер Саманты, но только бесконечно долгие гудки были ему ответом. Тревога все сильней сжимала его сердце холодными тисками, но теперь к ней примешивались ревность и недоверие ко всему происходящему. Впервые он чувствовал себя таким растерянным и, злясь из-за этого все больше и больше, невольно переносил свои злость и раздражение на Саманту.

Едва услышав шаги Ларри на лестнице, Линет сразу же поняла, какой именно тон в общении с ним ей стоит выбрать. Никаких подтруниваний, даже самых незначительных, одна лишь искренняя забота и обеспокоенность исчезновением его ненаглядной Саманты. Линет нацепила на лицо одну из самых своих обворожительных улыбок, делающую ее немного похожей на доверчивого подростка, и первой встала ему навстречу, а получив дежурный поцелуй в щеку, произнесла:

— Привет, Ларри. Лора уже рассказала мне о Саманте. Но мне, право, кажется, что тебе не стоит так уж беспокоиться. Саманта любит тебя, это так заметно, что не вызывает никаких сомнений. Но вдруг у нее и в самом деле возникли какие-нибудь неотложные дела? Или что-то стряслось с кем-то из ее близких?

Удивлению Ларри не было предела. Линет и сочувствие? Линет и утешение? Нет, это что-то из области фантастики. Но какой-то неведомый ему ранее блеск, мелькнувший в ее глазах, заставил его задуматься: а что, если на этот раз Линет и впрямь испытывает настоящие чувства и вовсе не прикидывается обеспокоенной? Невольно смягчившись, он даже нашел в себе силы поблагодарить ее за сочувствие и, втянувшись в разговор за столом, немного успокоился.

Линет безошибочно уловила, что настроение собеседника изменилось в лучшую сторону, и решила действовать. Вскоре ее глубокий вздох привлек к себе внимание собеседника.

— Что-то случилось, Линет? Почему у тебя такой странный взгляд? Такое впечатление, что ты едва сдерживаешь слезы.

— Не обращай внимания, Ларри. Просто с тех пор, как Луис женился на моей подруге, я никак не могу выйти из жуткой депрессии. Порой мне кажется, что жизнь закончилась. Я или плачу весь день, или хожу по магазинам. Покупаю кучу ненужных вещей, а затем, не зная, куда их девать, впадаю в еще большую депрессию. Глупо, правда?

— Да нет, вряд ли такое поведение можно назвать глупым. Просто потеряв одно, ты пытаешься заменить это другим, но у тебя ничего не получается. Все закономерно.

— Наверное, ты прав, Ларри. Мой психоаналитик говорит мне то же самое. А еще он постоянно твердит, что мне нужно сейчас как можно чаще бывать на людях, ходить в театры, музеи и даже посещать распродажи. Смешно, правда?

— Не знаю, я ведь не специалист в этой области, но, возможно, твой «псих» и прав.

— Ну все, хватит, больше ни слова о моих проблемах. Наверняка ты устал и хочешь отдохнуть. Мне давно уже следует оставить тебя в покое, а то я только и делаю, что болтаю о себе. Сейчас пойду попрощаюсь с Лорой и поеду домой.

Грустные нотки в голосе Линет заставили его вновь внимательно взглянуть на нее и, заметив мелькнувшие в уголках ее глаз слезы, он неожиданно для себя предложил:

— Может, сходим куда-нибудь сегодня, раз уж твой психоаналитик запрещает тебе долго находиться в одиночестве?

— Ты серьезно? Но как же Саманта? Ты ведь так до сих пор и не знаешь, где она. Вдруг с ней что-то произошло?

Он и сам не знал, откуда в нем взялось это глупое упрямство, и, вместо того чтобы сказать одно, произнес совсем другое:

— Вряд ли с ней что-то могло случиться. За последние два часа моя секретарша обзвонила все больницы, но Саманты нет ни в одной из них.

— А если с ней и в самом деле что-то стряслось? Авария или нападение?

— Кроме больниц Карен обзванивает еще и полицейские участки. Если у Саманты действительно неприятности, я первым узнаю об этом. Так как насчет того, чтобы съездить в «Шато Легар»?

— Твой любимый ресторан? — улыбнулась своей неподражаемой улыбкой Линет. — Прекрасная идея, я сто лет уже там не была. Ты мой спаситель, Ларри. Подожди только, я схожу за своей сумочкой.

— Можешь не торопиться, Линет. Мне все равно нужно еще дождаться отца и передать ему документы. Встретимся в холле в девять, согласна?

— Ну конечно же да. Так даже еще лучше. Лора обещала показать мне новые сорта камелий в своей оранжерее, так что у меня как раз будет время посмотреть их.

Выходя из комнаты, Линет едва смогла сдержать рвущуюся наружу радость. И если бы Ларри успел уловить выражение ее лица в оконном стекле, он увидел бы явное сходство с удачно поохотившейся лисицей. Тот же плотоядный взгляд и то же удовлетворение, которое наступает лишь после удачной охоты за строптивой дичью.

«И все же я потрясающая актриса! — мелькнуло у нее в голове. — Так одурачить парня! Нужно и дальше вести себя так, чтобы бедняжка Ларри ни о чем не догадался по моим глазам. Никакого намека на сексуальность. Сегодня лишь образ скромной, обиженной девочки, нуждающейся в его заботе и покровительстве. И срочно позвонить этой Кэтрин Мейли. В том платье, что я нашла для нее, она будет просто неотличима от Саманты. Но все же откуда столь странное сходство? Можно подумать, что они сестры. Даже цвет и длина волос у них почти одинаковые. После общения с каждой из них разница конечно же бросается в глаза, но, если учесть тот шок, который испытает Ларри, когда увидит ее, вряд ли ему будет охота докапываться до истины. Самое главное — это первое впечатление, а все остальное уже детали.

Созвонившись с Кэтрин и велев ей быть на месте уже через сорок, максимум пятьдесят минут, Линет спустилась в оранжерею и там с видом прилежной ученицы начала внимать рассказу Лоры Беллами о ее гардениях, камелиях и туберозах.

«Я волнуюсь так, словно сегодня мое первое свидание! — подумала Линет, когда автомобиль, сделав еще один разворот, подъехал к ресторану. — Я меньше волновалась, даже когда Уилл Рэйн практически изнасиловал меня на заднем сиденье своего автомобиля. Он ведь даже не снял с меня тогда трусики, так торопился! А какой огромный оказался у него член! Когда он входил в меня, мне казалось, что он протыкает меня насквозь! Девчонки в классе даже не хотели мне верить, когда я рассказала им об этом. Бедный Уилл. Ему пришлось потом доказывать свою мужественность практически каждой из них, а его автомобиль в школе прозвали сексодромом на колесах. Интересно, а каков Ларри в постели? Ведь если мне повезет еще и с этим, то его поистине можно будет считать лучшим мужчиной на земле. Красота, ум, обаяние, деньги, высокие мужские качества — такое сочетание можно встретить лишь один раз в жизни».

— Ты о чем задумалась? — услышала Линет прямо у себя над ухом и, тут же вернув себе образ застенчивой девочки, сказала:

— Вспомнила свое первое свидание. Мне было тогда тринадцать, и мальчик повел меня в кондитерскую на Черч-стрит. Мы ели пирожные, пили апельсиновый сок и болтали о разной ерунде. Он был самым красивым мальчиком в школе, и меня прямо распирало от счастья, что именно на меня он обратил внимание.

Она продолжала нести подобную чепуху, а сама, опустив ресницы, быстрым настороженным взглядом окидывала посетителей ресторана.

Где же эта мерзкая Кэтрин? Неужели эта дрянь решила подвести ее в тот самый момент, когда все в ее, Линет, жизни поставлено на карту?

О том, что Кэтрин находится в зале ресторана, Линет поняла по тому, как напряглось вдруг лицо Ларри. Став в один миг безжизненным, оно больше походило на восковую маску. Проследив за его взглядом, Линет заметила Кэтрин и ее молодого человека всего в нескольких ярдах от себя и была сама поражена ее неоспоримому сходству с Самантой. Кэтрин о чем-то весело болтала со своим весьма импозантным спутником, рука которого то и дело, словно случайно, дотрагивалась до ее полуобнаженной груди.

Сжав руку Линет так, что у нее вмиг заболели пальцы, Ларри во все глаза смотрел на нежничающую прямо напротив него парочку и чувствовал, как обугливается его душа. Вот, скользнув по нему равнодушным взглядом, девушка задержала его на Линет и, повернувшись к сидящему рядом с ней молодому человеку, нежно провела кончиком пальца по его губам. Чувствуя, что еще секунда, и он перестанет контролировать себя, Ларри резко встал и быстрым шагом направился к выходу. Он все еще держал Линет за руку, и она, послушная его воле, едва поспевала за его широким шагом. То, что она почти бежит за ним, он понял, лишь подойдя к двери. Ларри выпустил ее руку и вышел на открытое, продуваемое ветром пространство перед рестораном. Холодный ветер остудил его голову, но лишь сильней разжег пожар, бушевавший сейчас у него в груди.

Как?! О господи, как он мог ошибиться в ней?! Она казалась ему воплощением всего самого лучшего, что только может быть в женщине. Выходит, все это время Саманта смеялась над ним и его любовью! Так больно ему никогда еще не было, и если бы он мог, то обязательно заплакал бы. Столько лет он потратил на то, чтобы вновь научиться доверять людям, и когда, как ему показалось, он смог наконец переступить через мучавшие его страхи, они вновь вернулись к нему в еще более страшном обличье.

В какой-то момент Ларри вдруг ясно понял, что не хочет больше жить, но тут что-то мягкое нежно коснулось его губ. Удивленно взглянув на стоявшую рядом с ним Линет, он никак не мог понять, ни кто она, ни почему оказалась так близко. Постепенно память вернулась к нему. Он схватил Линет за руку и потащил ее к стоявшей на стоянке машине.

Впихнув ее внутрь так, словно она была не живым человеком, а резиновой куклой, он, не обращая никакого внимания на ее сдавленный от боли крик, резко развернул ее к себе и жадно впился в ее губы. Ларри не желал терять время на то, чтобы снять с Линет платье, и грубо дернул его на себя. Когда раздался звук рвущейся материи, он пожалел о том, что это рвется всего лишь ткань. Он ненавидел сейчас Саманту так, как никого и никогда раньше. Словно забыв, кто перед ним, он вымещал на Линет терзавшую его мучительную, непереносимую боль и злость. Ненависть словно придала ему сил и превратила секс в машине в самую настоящую оргию. То, что происходило у него сейчас с Линет, было более всего похоже на месть. Подстраивая под себя ее податливое тело, он мстил уже не только Саманте, а всему женскому роду.

Ларри пришел в себя, лишь услышав ее протяжный всхлип, и, словно очнувшись от какого-то страшного наваждения, недоуменным взглядом окинул разгромленный салон автомобиля. На мгновение ему показалось, что все это происходит не с ним, но прозвучавший особенно громко в наступившей тишине голос вернул его к реальности:

— Извини, Ларри, но ты отдавил мне ногу. И дай мне то, что осталось от моего платья, я ужасно замерзла.

Молча откатившись, он протянул Линет ее платье, поправил свои брюки и рубашку и стал ждать, когда она оденется. Окинув теперь уже почти равнодушным взглядом ее совершенной красоты тело, он подумал о том, что она может стать неплохим противоядием для него. Никогда больше он не будет доверять женщинам, но раз не доверять таким, как Линет, намного проще, он сделает единственно правильный в сложившейся ситуации выбор. Он женится на Линет и сделает все от него зависящее, чтобы никогда больше не вспоминать о Саманте.

Убедившись, что Линет так и не смогла справиться с изрядно порванным платьем, он молча достал из стоявшей в багажнике сумки свой теплый свитер и все так же молча протянул ей. (Свитер и сумка остались там с прошлого пикника, который они с Самантой провели на Кони-Айленде, но сейчас ему было страшно даже вспоминать об этом.) А затем, терпеливо дождавшись, когда она приведет себя в относительный порядок, произнес:

— Мы поженимся в сентябре, если ты не против. Своим родителям я все объясню, со своими можешь объясниться сама. Что касается брачного контракта, то мой адвокат подготовит его уже через месяц.

Линет почувствовала, как все у нее внутри плавится от счастья. Неужели свершилось то, о чем она мечтала столько лет? Миссис Лоуренс Беллами! Звучит просто божественно! Стараясь не показывать своей радости, она вытащила из сумочки пачку влажных салфеток и, протерев ими лицо, сказала:

— Мне кажется, ты слишком торопишься, Ларри. Стоило тебе увидеть Саманту с каким-то молодым человеком, как ты тут же поставил на ней крест. А что, если твои предположения ошибочны?

— Прости, Линет, но я не хочу больше ни с кем говорить о Саманте. Скажи лучше, принимаешь ли ты мое предложение?

— Конечно же да. Разве могу я отказать самому очаровательному мужчине Нью-Йорка? Представляю, как все будут шокированы этой новостью! Особенно Ингрид!

Поддавшись порыву, Ларри уже через несколько минут пожалел о своем решении, но из какого-то непостижимого упрямства не захотел взять свои слова обратно. Внутри него словно включился чужеродный механизм, не позволяющий ему даже мысленно возвратиться к той, из-за которой так болела его израненная ревностью и сомнением душа. Линет что-то говорила ему, но, занятый своими мыслями, он не слышал ни одного слова. Сцена в ресторане вновь и вновь вставала у него перед глазами, и всякий раз, вспомнив тот чужой, равнодушный взгляд, которым Саманта скользнула по нему, Ларри чувствовал, как со дна души поднимается страшная горечь, которая проникает в каждую клеточку его тела.

Проснувшись на следующее утро, Саманта не сразу поняла, где она находится и что произошло с ней накануне. В памяти остались лишь отрывочные воспоминания о вчерашних событиях, но, как она ни пыталась сосредоточиться на них, ничего у нее не получалось. Температура немного спала, но сил подняться и налить себе хотя бы стакан воды у нее пока не было. Кое-как встав с дивана, она прошла в ванную и, едва увидев свое отражение в зеркале, глухо застонала. Изможденное, с огромными темными кругами, с лихорадочно блестящими глазами лицо лишь отдаленно напоминало ей ту Саманту, какой она помнила себя еще вчера.

«Принцесса опять превратилась в Золушку, — пронеслось у нее в голове, — и теперь принц вряд ли сможет узнать ее. Нужно позвонить Ларри, — вдруг вспомнила она. — Наверняка он звонил мне вчера, но из-за этой жуткой температуры я, кажется, ничего не слышала». В памяти всплыли обрывки воспоминаний о том, что кто-то вчера настойчиво стучал и звонил в ее дверь, но не уверенная в реальности этих воспоминаний, она решила, что все это ей привиделось в бреду. Взглянув на часы, Саманта поняла, что звонить Ларри еще слишком рано. Кое-как собравшись с силами, она отправилась принимать душ. Тяжело, словно каждый шаг причинял ей жуткие страдания, она добралась до ванной комнаты, встала под упругие прохладные струи и впервые за целые сутки почувствовала некоторое облегчение. Тело ломало так, словно она побывала под огромным прессом, но самое большое страдание ей доставляло воспаленное горло. Побоявшись на этот раз пить сок из холодильника, она подождала, пока закипит вода в электрическом чайнике и, положив в чашку пакетик чая, залила его кипятком. Саманта сделала несколько глотков горячей ароматной жидкости и почувствовала, что боль в горле немного утихла и даже стало легче дышать.

«Нужно попросить Лиз посмотреть, что там у меня, — решила Саманта. — В конце концов, она без пяти минут дипломированный врач и уж с горлом как-нибудь сможет разобраться. Нужно только позвонить ей, пока она не ушла на работу».

Элизабет внимательно осмотрела горло Саманты, отложила в сторону одноразовый шпатель и разрешила Саманте закрыть рот.

— У тебя жуткая ангина, Сэм. И скорей всего, это ангина Винсента. В городе зарегистрировано уже несколько десятков случаев этого заболевания. Горло у тебя сейчас в таком состоянии, словно кто-то специально вывернул его наизнанку. У тебя есть страховка? Прекрасно, тогда я договорюсь, чтобы тебя положили в больницу и…

— Прошу тебя, Лиз, остановись. Никуда я не лягу. Ангина — не смертельная болезнь, и я вполне смогу принимать все лекарства дома. Ты только скажи, что нужно пить, и даю слово, я самым тщательным образом буду следовать всем твоим указаниям.

— Но я ведь не врач, Сэм! Я не имею права назначать лечение и выписывать лекарства!

— А ты и не выписывай. Просто скажи, что нужно принимать, и все.

— Ты еще упрямей, чем моя мама, — невольно рассмеявшись, ответила Элизабет. — Она никогда не обращается к врачам, считает, что так можно прожить гораздо дольше. Ну хорошо, если не хочешь в больницу, я сама буду делать тебе уколы и следить за тем, чтобы ты вовремя принимала все лекарства. У меня все равно эти три дня свободны, так что могу обеспечить тебе вполне профессиональный уход. Сейчас я схожу в аптеку, а ты пока прополощи горло водой с лимонным соком. Процедура не очень приятная, зато полезная. А затем быстро в постель и мерить температуру. И не смей вставать! Я возьму твои ключи и сама открою дверь.

Прополоскав горло, Саманта с трудом добралась до постели и несколько минут лежала совсем без сил. Температура у нее вновь начала подниматься, и она решила позвонить Ларри, пока столбик термометра не подобрался еще к критической отметке. Дотянувшись до трубки, набрала его домашний номер и, едва услышав его ровный, спокойный голос, почувствовала невольную дрожь во всем теле.

— Ларри! Доброе утро, дорогой. Ты, наверное, звонил мне вчера, но у меня была такая ужасная температура, что я ничего толком не слышала. Мне было так плохо, что я не могла даже подойти к телефону. Моя соседка Лиз сказала, что у меня жуткая ангина и мне необходим постельный режим и…

— Постельный режим?! — В донесшемся до нее голосе было столько сарказма, что она невольно отшатнулась от источающей яд трубки. — Так уж получилось, что я в курсе твоего «постельного режима», Саманта. Не пойму только, зачем нужно было морочить мне голову и так трогательно убеждать в своей любви. Ты хорошая актриса, Саманта, у тебя все получилось настолько убедительно, что даже я поверил.

— Ларри! Что ты такое говоришь, Ларри?! Что произошло?! Почему ты говоришь со мной в таком странном тоне?!

— Я видел тебя с ним, Саманта, — безразличным, лишенным всяческих эмоций голосом произнес он. — Я стоял всего в нескольких ярдах от тебя, но ты была так поглощена своим спутником, что даже, кажется, не узнала меня. Между нами все кончено, Саманта. Кольцо можешь оставить себе, назад я его не возьму. И не звони мне больше. Никогда.

Она хотела что-то сказать ему, но раздавшиеся в телефонной трубке гудки заставили ее замолчать на полуслове. Ничего не понимая, она почувствовала, как где-то внутри ее головы назревает самый настоящий взрыв, и, испытав спустя несколько секунд страшную, мучительную боль, провалилась в жуткое черное беспамятство.