У убийц блестят глаза

Глава 22

В поднятой руке Нина держала керосиновый фонарь, и в его свете я хорошо ее разглядел. Она была одета так же, как в последний раз, когда я ее видел в госпитале Эспаньолы, – джинсы и красная куртка. Голова не покрыта. Короткие светлые волосы, отброшенные назад, делали ее похожей на озорного мальчишку.

– Привет, Испанка, – сказал я. Она протянула левую руку:

– Где пистолет, Джим?

Я молча изучал ее лицо. Конечно, направляясь сюда, я много думал и представлял разные варианты событий, но это не значило, что я был готов к встрече с нею.

– Извините, я должен повернуться к вам спиной.

– Осторожнее, Джим. Даже если вам удастся сбежать, мы поймаем вас до того, как вы найдете выход из ущелья. Но даже если бы вам и удалось это, вы умрете от жажды, прежде чем доберетесь до дороги или жилья.

– Не будьте ребенком, Испанка. Я приехал сюда не для того, чтобы бегать и прятаться. Я приехал найти свою жену.

Я отвернулся от нее, расстегнул ремень, залез под него рукой, пошарил под одеждой в поисках веревочки, привязанной к легкому поясу, надетому прямо на голое тело. На ней висел пистолет, опущенный вдоль ноги. Я в какой-то книге прочитал об этом способе. Парень, который его придумал, в жизни наверняка не применял такой трюк сам, иначе бы он знал, каково пробыть хотя бы непродолжительное время с этим приспособлением, оно было чертовски неудобно. Я выудил пистолет, отвязал его, поднял руку вверх и назад, и оружие забрали. Я привел в порядок одежду и, когда повернулся, увидел этот пистолет у Нины за поясом.

– Ну что ж, данный эпизод доказывает, что мы и наполовину не такие ловкие, как нам хочется. Я решил, что кучка непрофессионалов его не найдет.

Нина улыбнулась:

– Может быть, поэтому я и дала вам пистолет. Чтобы знать, что искать, когда вы сюда прибудете.

– Не надо травить мне душу. Куда теперь?

Она оглянулась и резко обратилась к окружавшим людям.

– Надо все убрать, пока не появился самолет и не засек сверху огни. Прикройте ветками и травой взлетную полосу. Скорее. – Она кивком указала мне, в какую сторону двигаться. – Сюда.

Шагая рядом с ней, я заметил:

– Вы приказываете им, как армейский старшина!

– Им и нужен такой, – ответила она мрачно, – или надсмотрщик с кнутом. Им кажется, что организация может действовать просто так, на одних голых идеях.

– Вот мы и пришли к основному. Какая организация?

– А вы не догадывались? Я покачал головой:

– Один мой приятель по имени Ван Хорн рад валить все на коммунистов. Но я не уверен в этом. Бьюсь об заклад, что вы от чего-то спасаете мир, только не определил пока – от чего именно.

Она засмеялась:

– Что ж, утром вы все узнаете.

– А что будет утром?

– Члены организаций проведут собрание, на котором будут решать, что с вами делать. В последнее время наметились разногласия в политике, и, кажется, именно на вас они и проверят свое единство. – Она посмотрела на меня. – А почему вы решили, что мы не коммунисты, Джим? Вполне логичное объяснение. В наши дни на коммунистов можно свалить все, что угодно, не так ли?

– Лично я о красных более высокого мнения – их действия были бы гораздо эффективнее, чем весь этот спектакль. Они – профессионалы, а то, с чем я столкнулся, – любительский спектакль, если судить по исполнению. Профессионалов не пугает вид крови, они – жесткие и сильные духом. Здесь, похоже, я имею дело с собранием блестящих умов и слабых личностей, у них много прекрасных идей, но нет силы духа для их выполнения.

Она снова рассмеялась:

– Мне кажется, вы нас хотите оскорбить, потому что я провела вас, Джим.

– Несомненно, – с горечью признался я, – я считал себя в полной безопасности, доверяя вам. Даже не потому, что вы меня поцеловали и дали мне пистолет, а скорее потому, что не мог себе представить, что вы заодно с бандой, которая пыталась убить вашего родного брата. Наверно, мне надо взять свои слова назад о слабых людях. Вы-то – крепкий орешек.

Она промолчала. Мы двигались вдоль стены каньона с северной стороны, если судить по звездам. После акробатических трюков в воздухе я полностью потерял ориентировку. Даже не был уверен, что нахожусь в штате Юта.

– Вы не имеете права так говорить, – наконец ответила Нина, – я ведь отправилась с вами спасать жизнь Тони.

– Действительно, когда я предложил поехать его выручать, вы охотно приняли приглашение и, признаю, сделали все возможное для спасения брата. Но, однако, вы здесь вместе с людьми, которые пытались его убить – да еще таким жестоким и неумным способом. Ван Хорн и его люди считают, что смерть Джека Бейтса тоже связана с этими людьми, но я не верю. Тот, кто убил Джека, имел мужество стоять прямо перед ним и потом еще удостовериться, что работа сделана, и не пытался маскировать убийство несчастным случаем или нелепой случайностью.

– Кажется, вы судите людей исходя из того, каким способом они совершают убийство!

– После всех этих нелепых попыток убить меня, суеты и ненужных действий, прямое честное убийство покажется глотком чистого воздуха. Я могу понять человека, который ненавидит так сильно, что хватает пистолет и разносит голову врага. Но понять то, что произошло со мной, – выше моих сил.

– Каждый видит происходящее по-своему. Что касается Тони... – Она помолчала. – Тони умер вчера вечером, Джим. Мы прошли в молчании несколько шагов.

– Мне очень жаль. Я не знал.

– Им показалось сначала, что можно спасти его. Они, наверно, именно так и сказали вам по телефону. Но он слишком ослабел от отравления угарным газом. Сердце не выдержало. – Я молчал, и она продолжила: – Тем не менее я сейчас здесь, потому что некоторые вещи на свете выше личных отношений, Джим.

– Конечно. Конечно, Испанка.

– Если какой-то идиот решил, что мой брат может проговориться, и велел убить его, это не означает, что я должна сразу бросить все, во что верила. Кроме этого...

– Кроме этого?..

– Здесь я могу разыскать человека, отдавшего приказ. Фонарь качался в ее руке, освещая заросли полыни, когда мы шли по дну ущелья. Потом мы карабкались по осыпавшемуся склону, миновали старую хижину рудокопов, над ней, выше на пятьдесят ярдов, открылся вход в шахту. Деревянный навес, который прикрывал этот вход от осыпавшихся сверху камней, выглядел ветхим и старым. Внутри штольня была достаточно высока, чтобы я мог идти не нагибаясь. Под ногами валялся всякий мусор и упавшие сверху куски пустой породы. Не люблю я пещер и тоннелей, вообще любых дыр в земле.

– Рудника с названием “Арарат-три” на самом деле не существовало, – услышал я голос Нины позади себя. – Мы сами придумали название, не знали, что оно получит такую широкую известность благодаря вам. Надо было выманить вас, чтобы вы отправились разыскивать рудник с таким названием. Я должна была как будто невзначай подкинуть вам несколько наводящих советов, чтобы вы поехали в нужном нам направлении. Именно в этом регионе ищут уран. Мы собирались поймать вас на приманку, а потом застать одного на открытом пространстве, где можно было бы спокойно вас забрать. – Она опять рассмеялась. – У вас репутация опасного человека, Джим. Почему-то никто не хотел отправиться за вами в одиночку. Все началось по плану, как вдруг вы спутали наши карты, рассказав о руднике множеству людей. Впрочем, и после этого мы рассчитывали, что вы захотите действовать без посторонней помощи, ведь ваша жена до сих пор подозревается в убийстве, не так ли? – Поскольку я молчал, она продолжила: – Надо было вас срочно вытаскивать, и мы подбросили записку о выкупе. Всем казалось это хорошей наживкой, хотя я не пришла в восторг от такой идеи.

– Что ж, она сработала. Ведь я здесь.

– С этим трюком – пистолетом на веревке под брюками – вы тоже выглядели далеко не профессионалом. Что вы задумали – вытащить свою жену и проложить обратный путь с помощью пистолета?

– Что-то в этом роде. Могло сработать, если бы не вы. Она хотела что-то сказать, но передумала. Мы уже спустились довольно глубоко под землю, мне это совсем не нравилось.

Нина заговорила снова:

– Это место известно под названием Рудник Большой Джудит. Но здешние старики называют его Рудник Безумный Флеминг. Когда-то богатый приезжий с востока по имени Флеминг был втянут в очень ловкую жульническую операцию, его завлекли сюда обманом. Мошенники уверяли, что здесь он разбогатеет, и, хотя геологи ему говорили, что в таких пластах уран не водится, Флеминг не обратил внимания на их советы. И он купил участок в этих горах и построил сотни и сотни миль дороги, вложил одному богу известно сколько денег в дорогостоящее оборудование и, разумеется, сначала нашел то, что искал, но вся его добыча составила столько кусков руды с высоким содержанием урана, сколько мошенники смогли погрузить на спину мула и искусно подбросить для Флеминга. Когда богач наконец очнулся от грез и понял, что произошло, он так обезумел, что просто бросил все дорогое оборудование ржаветь и уехал отсюда. Дорога следующей весной была размыта, а парочка упавших сверху камней полностью блокировала путь. Сегодня даже на джипе сюда не проехать, но никто и не пытался. Ведь все знали, что здесь пусто. У нас есть и другой вход, чужой его не найдет. Этим мы пользуемся, только встречая самолет, потому что он не может приземлиться с другой стороны. Около восьми миль от первого входа до входа номер два трудного пути по горам, а под землей расстояние между ними составляет всего одну милю.

– Между нами говоря, я бы лучше обошел кругом.

Она рассмеялась:

– Вы чувствуете себя здесь не в своей тарелке? У меня поначалу тоже мурашки бегали по спине. Но как только окажемся внизу, все пройдет. Мы постарались, чтобы штольня выглядела нетронутой и заброшенной. Вдруг какой-нибудь энтузиаст, из тех, кто лазает по пещерам и заброшенным рудникам и всюду сует свой нос, припрется сюда.

Еще метров десять – и тоннель кончился. Я увидел поперечный коридор справа и слева. Мы пошли направо, и через несколько метров фонарь высветил завал из крепежных балок и груды камней. Не доходя до завала, Нина остановилась, протянула руку и, по-видимому, привела в действие скрытый механизм, кнопка или рычаг был спрятан в скале справа. Она сделала знак, чтобы я отошел назад. Часть пола тоннеля впереди меня просела и поплыла тяжело в сторону, как дверь сейфа или затвор подводного ружья. Внизу показалось отверстие – круглая дыра диаметром около трех футов. Оттуда вырвался неяркий столб света, высветив потолок тоннеля. Нина подняла стекло своей лампы и задула пламя.

– Спускайтесь осторожнее, – предупредила она, – ступеньки скользкие.

Я сел на корточки, ногой нащупал первую ступеньку и спустился в освещенное помещение. Оглядываясь, испытал разочарование. В кинофильмах обычно такие подземные сооружения имеют гладкие пластиковые стены, полы, выложенные плиткой, и мягкий рассеянный свет, а люди под землей обязательно одеты в обтягивающие трико и в шапочки, как у Супермена. Не понимаю, почему костюмы будущего должны напоминать романтический вариант моего зимнего нижнего белья... Передо мной был еще один коридор, попросторнее, чем верхний, укрепленный довольно хорошо крепежными балками. Электрический свет присутствовал, его представляла самая обычная лампочка на шестьдесят ватт, ввернутая в пластмассовый патрон, который крепился на вертикальной балке, к лампочке тянулись два провода в изоляции. Все выглядело топорно, делали явно не мастера. Подземелье имело обогрев и вентиляцию, потому что к открытому люку устремилась струя теплого воздуха.

Внизу нас ждали. Несколько человек, одетых отнюдь не для выхода в космос и не по моде далекого будущего, а в джинсах и комбинезонах. Сразу бросался в глаза их неухоженный, грязный вид. Конечно, в таком месте не имелось избытка воды, с ней в горах скудно, но стоявшая передо мной незнакомая, лет за пятьдесят женщина могла хотя бы накрасить губы и причесаться, тем более что красивой ее назвать никто бы не решился. Да и знакомый мне мужчина, раз у них здесь был источник электроэнергии, имел возможность с помощью электробритвы сбрить растительность на нижней части лица. Впрочем, мне понадобилось несколько секунд, чтобы узнать его. В Лос-Аламосе он был утонченным, немного манерным, ходили слухи о некоторых аспектах его сексуальной жизни, они даже становились предметом официальных расследований, но ничего не было доказано, а потому забудьте, что я об этом сказал.

– Хэлло, Луис. – Я протянул ему руку.

Луис Джастин, поколебавшись, пожал ее и сказал:

– Грег, я сожалею, что так получилось. Поверь, я тут ни при чем. Если бы я знал, что они собираются применить насилие...

Он замолчал, посмотрел вверх, высвободил руку и нервно подергал себя за бороду. Нина спрыгнула вниз. На Луисе джинсы и рубашка из денима выглядели нелепо. Он явно не привык к такой одежде, хотя, судя по ее состоянию, носит эти вещи давно и мог бы уже привыкнуть.

Луис спросил:

– А где остальные, мисс Расмуссен?

– Они прибудут с минуты на минуту, доктор. Пошли, Джим.

– Куда вы его ведете? – спросил Луис.

– У меня есть инструкции, доктор Джастин.

– О! Ладно, все в порядке.

Мы начали спускаться по наклонному коридору, освещенному пыльными тусклыми лампочками ватт в сорок, довольно редко висевшими на тянувшемся вдоль потолка проводе. Я услышал, как Нина чуть слышно рассмеялась про себя.

– Что вы находите смешным?

– Ох, эти умники – мальчики и девочки! – В ее голосе зазвучала неприкрытая неприязнь. – Видели? Ту, что в комбинезоне? Это была доктор Минна Голдман, известный микробиолог. Все умненькие мальчики и девочки ждут, когда старый мир сделает “бум!”, и тогда они вылезут из-под земли и начнут жизнь сначала.

– Они ждут конца света?

– Конечно. А вы думаете, для чего предназначено это подземелье? Настоящее сверхпрочное бомбоубежище, да еще с последними достижениями защиты от радиации и осадков. Разумеется, суровые жизненные условия, но нельзя иметь все сразу.

– Арарат. Гора, на которой Ной высадился на своем ковчеге.

– Разве не символично?

– А номер три тоже имеет секретный смысл?

– Какой?

– Указывает на существование “Арарат-два” и “Арарат-три”, а может быть – четыре, пять, шесть?

Она рассмеялась:

– Ваш вопрос касается секретной информации. Спуск кончился. Мы остановились в начале, как мне показалось, удлиненного большого холла, скорее коридора. Были видны двери по обеим сторонам, холл пересекался другими подобными коридорами. Стоя здесь, я с тревогой ощутил многотонную массу камня над моей головой. Люди, ползающие по пещерам для собственного удовольствия, всегда меня поражали. Я не чувствовал себя спокойно даже в чикагской подземке. Нина подошла к двери справа, тихо постучала, открыла и заглянула внутрь. Потом закрыла дверь, взглянула на свои часы:

– Наверно, Директор ушел к себе. Уже за полночь. Не будем беспокоить старого притворщика. Встретитесь с ним утром.

– Жду этого с нетерпением.

Она повернулась, глядя мне в лицо.

– А вы хорошо держитесь, Джим. У вас крепкие нервы. Большинство ведут себя иначе. Поэтому они здесь внизу. Они боятся. Знание того, что они живут в страхе, может вам пригодиться.

– Но вы не боитесь, Испанка.

– Нет. И когда вы поймете – почему, станете думать обо мне еще хуже, чем сейчас. Ну, пошли. Я отведу вас к вашей жене.

Пройдя вдоль коридора, мы остановились перед дверью, похожей на все другие, – она грубо сколочена из досок, укрепленных на крестовине. Доски прибиты гвоздями вдвое длиннее, чем толщина дерева, их подвернули и загнули. Засов напоминал те, что делают на садовых калитках, его укрепили дешевым висячим замком. Хозяева подземелья явно сэкономили на проводке и запорных устройствах. Нина достала ключ, открыла замок, отодвинула засов и отступила в сторону.

– Джим.

– Да?

– Вы спрашивали, от чего эти люди хотят спасти мир. Я скажу вам. Они спасают мир от таких, как вы.

Я молча взглянул на нее, но сейчас явно было не время для разгадывания ее ребусов. Я отвернулся и вошел. Услышал, что дверь за мной закрылась и ее запирают.