Убежать от зверя

Пролог

После школы я иду на пробежку. Обычно мне хватает тренировки между занятиями и уроками физкультуры, и я не тренируюсь дополнительно. Но на этой неделе я чувствую, что взорвусь, если не буду двигаться. Поэтому я бегаю. Пробегая вверх и вниз по улицам Палермо, рассматривая дома и разноцветные листья на деревьях, я напоминаю себе, что мое тело — это моя собственность, без ограничений. Я бегу по проселочной дороге, под ногами скрипит гравий — пока от запаха сосны меня не начинает тошнить, тогда я мчусь обратно, к безопасности бетонного тротуара. Я бегу и бегу, и когда вечером наконец-то засыпаю, я настолько уставшая, что не помню свои сны

Как-то вечером я пробегала мимо церкви, которую мы с отцом посещаем каждое воскресное утро, когда оба бываем дома (ну… это примерно раз в месяц, в удачный месяц). На протяжении всей следующей недели я каждый вечер пробегала мимо этой церкви, но сегодня свет в кабинете пастора включен. Когда-то давно церкви были открыты постоянно, как пристанище для нуждающихся. Но, полагаю, мир меняется. До происшествия у меня никогда не возникало мыслей о церкви, но когда я вижу включенный свет, ноги сами замедляются около нее, и я стучу в дверь еще до того, как осознаю свои действия. Сильный удар моего кулака отдается по деревянной двери. Я уже готова передумать, но сбежать было бы грубо. Дверь открывается в тот момент, когда я уже решаю, что свет оставили включенным случайно. Появляется одетый в обычную одежду пастор, выглядя при этом слегка сконфуженно. На мгновенье, когда он узнает меня, его глаза распахиваются, а затем он придает лицу нейтральное выражение.

— Здравствуй, Гермиона, — говорит он. Интересно, он помнит мое имя потому, что хорош в своей работе, или потому, что меня показывали в новостях. Он не спрашивает, в порядке ли я. Вместо этого жестом приглашает меня войти и закрывает за мной дверь. Возможно, потому, что я нахожусь в церкви. Возможно, потому, что этот мужчина крестил меня. Но я не боюсь его.

— Здравствуйте, преподобный Роб, — говорю я, и звук закрывшейся двери эхом разносится по коридору. — Надеюсь, я не отрываю вас от дел?

— Нет. Нет. Просто готовлюсь к воскресенью. Столько лет, а я все еще немного побаиваюсь выступать, вплоть до начала проповеди.

Я иду следом за Робом обратно в освещенный кабинет, заполненный старыми книгами. Пастор указывает мне на один из стульев. Только сейчас я понимаю, что именно хочу сказать, о чем хочу попросить.

— Не хочешь выпить воды или чая? — спрашивает он. — Это все, что у меня здесь есть.

— Я в порядке. Спасибо, — чувствую себя чрезвычайно неловко. Я все еще ищу в себе силы сделать это. — Я не часто прихожу сюда.

— Все нормально, — пастор комфортно располагается в своем кресле. Люди больше не чувствуют себя комфортно рядом со мной. — Я знаю, как пролетает жизнь. Церковь и графики работы не всегда совпадают, так что я придерживаюсь политики открытых дверей.

— Точно, — говорю я. — У меня к вам две просьбы. Одна немного самонадеянная. А вторая… тоже самонадеянная.

— Пожалуйста, говори, не стесняйся.

— Спасибо, — на мгновение я замолкаю, собираясь с мыслями. Я думаю о взглядах, обращенных на меня в магазине, и делаю глубокий вдох. — Пожалуйста, не просите людей молиться за меня.