Убежище в горах

Глава 13

Аспен

Сумерки уже спускались на землю, когда я собирал хворост у оврага за хижиной. Я воспользовался правом принять душ первым, и сейчас остальная команда была занята тем, что смывала со своих тел едких запах рыбьих потрохов и коровьей крови, прежде чем провести остаток вечера под открытым небом. Меньше всего нам хотелось привлекать медведей к своей хижине.

Весь день все мои мысли были о Хаксли, и я гадал, примет ли он мое предложение и присоединится ли к нашему костру вечером. Вчера он вел себя абсолютно нормально. Его внезапное появление было желанным для меня, и мне безумно нравилось слушать, как он говорит, когда мы делились сокровенным и больше узнавали друг о друге.

Намеков на какое-то психическое расстройство, которые я замечал много раз до этого, не было и в помине, и я предположил, что, возможно, все не настолько запущено, как рассказывала его мать. Затем воспоминания обо всех остальных наших столкновений убедили меня в обратном, и мне пришлось напоминать себе, что я не должен быть настолько наивен.

Я расколол несколько крупных поленьев на более мелкую щепу, наслаждаясь напряжением в своих мышцах и насыщенным ароматом сосны, когда бревна раскалывались под острием топора. Подготовив приличное количество древесины, я присел на корточки у ямы для костра и сложил щепу в аккуратное строение, набив его скомканными листами газеты. Рядом я уложил поленья покрупнее, чтобы они были под рукой, когда огонь разгорится.

Пока я готовился к разведению костра, Тифф и Крис выскочили на улицу, выглядя свежими после душа. Крис позвякивал связкой ключей в руках, и вместо того, чтобы присоединится ко мне, они направились к тому месту, где были припаркованы квадроциклы.

— Куда это вы намылились?

В мои обязанности не входило нянчиться с молодой командой, но по уставу я отвечал за технику, которую мы использовали, а они собирались воспользоваться транспортом.

— Тигр нашептал, что неподалеку расположен тренировочный лагерь пожарной бригады. Они разбили свой лагерь всего несколько дней назад, и, наверняка, он кишит горячими пожарными. Так что, да, мы решили проверить это, — объяснился Крис.

Все мои подозрения подтвердились лучезарной улыбкой на лице парня и его соблазнительной походкой. Если даже не брать в расчет того, что он флиртовал со мной, я почти не сомневался, что он гей.

— Не парься, красавчик, я все равно еще люблю тебя. Просто я не готов ждать вечность.

Я не стал подстегивать его своим ответом на его комментарий.

— Предполагаю, что там будет пьянка?

Крис закатил свои глаза к небу.

— Чувак, ты говоришь точь-в-точь как моя мама.

— Я просто хочу, чтобы вы вернули квадроцикл целым и невредимым. А так, мне глубоко фиолетово, чем ты там будешь заниматься.

— Я буду за рулем на обратном пути, — сказала Тифф. — Я не собираюсь пить.

— Хорошо повеселиться.

Я снова принялся поправлять щепу и поленья, которые разложил в яме, прежде чем извлечь зажигалку из кармана.

— Чувак! — крикнул Крис, прежде чем забраться на квадроцикл вслед за Тифф. — Я серьезно, там будут горячие пожарные. Ты не хочешь присоединиться? Как ты можешь отказаться от такого?

Это был не первый раз, когда тренировочный лагерь пожарных был расположен в одном районе с нашим. Каждый год они устраивали подобные вылазки, и за последние годы я не раз бывал у них в лагере. Зная, что Хаксли все же может прийти, я подавил в себе желание присоединиться к их веселью. Стремление провести время вместе с ним перевешивало во мне желание слиться с более молодой тусовкой, где я чувствовал себя все более неуместным год от года, несмотря на перспективы быть оттраханным невероятно мускулистым пожарным. Кроме того, Хаксли на днях прилично преуспел в этом плане, и часть меня мечтала о том, чтобы это повторилось.

Я молча отмахнулся от них и зажег лист газеты, торчащий из конструкции из поленьев. Медленные языки пламени зашевелились где-то в глубине и вскоре превратились в яркий и высокий костер, как только древесина разгорелась.

Как только огонь стал устойчивым, я поправил несколько крупных бревен, которые мы использовали в качестве сидений, в надежде, что скоро ко мне кто-нибудь присоединится.

Поузи, Тигр и Зейн появились спустя полчаса, когда меня уже одолевали сомнения в том, что Хаксли объявится. Все трое мирно болтали об учебных мероприятиях дома, о своих планах на зимний семестр и о распределении на другие полевые занятия.

Когда Зейн рассказывал о своем интересе к проекту «Черный медведь» в Северном Онтарио, позади нас раздался шорох, и я обернулся. К нам приближался Хаксли, освещенный лучами заходящего солнца. Его волосы были собраны в пучок, но выбивающиеся пряди обрамляли бородатое лицо. На нем были шорты цвета хаки и черная обтягивающая футболка. На его плече висела коричневая холщовая сумка с фляжкой, а в руке он держал трость.

Он остановился на выходе из леса, и прежде чем мы встретились взглядом, он оглядел всех остальных. Он слегка нахмурился, прежде чем его глаза устремились в мою сторону.

Я поднялся с бревна, на котором сидел.

— Ты все-таки пришел?

Он кивнул, но не сдвинулся с места. Его лицо по-прежнему было суровым, когда он скользил взглядом по остальным. Шевеление за моей спиной заставило меня оглянуться. Поузи, Тигр и Зейн поднялись со своих мест и стояли с такими выражениями лиц, словно они уже догадались о том, что могло быть или не быть между мной и Хаксли.

Тигр помахал рукой Хаксли и, понимающе ухмыляясь, посмотрел на меня.

— Не возражаешь, если мы возьмем два других квадроцикла и присоединимся к остальным?

Я не планировал всех прогонять, но Хаксли явно испытывал дискомфорт.

— Возьми мой джип. Мне нужен будет один из квадроциклов, чтобы отвезти Хаксли домой потом, а вы не сможете ехать все на одном. Только верните его в целости и сохранности.

Все трое с энтузиазмом согласились и через несколько минут исчезли из видимости. Я повернулся к Хаксли, который все еще не шелохнулся. Его взгляд проследил за молодежью, которые сгоняли за ключами в дом и забрались в мою машину.

Выражение его лица и вопрос в его глазах должны были предупредить меня о том, что его слова не будут приятными. Что его не устраивает? Почему он так на меня смотрит.

Все возвращалось. Признаки паранойи, которые я не видел вчера у воды, снова волнами накатывали на него.

— Они капризные дети. Я не предупредил их о твоем приходе, так что, скорее всего, они удивились, увидев тебя. Проходи. Садись, — я указал на бревно, которое освободила Поузи, и дружелюбно улыбнулся, надеясь улучшить его настроение и отвлечь его мысли от того, чем они были заняты на данный момент.

Оторвав свой взгляд от того места, откуда только что рванул джип, растворяясь в ночи, он еще мгновение изучал меня, прежде чем выйти на поляну на заднем дворе. Только когда он приблизился, я рассмотрел, что у него что-то висит на поясе за сумкой.

Это был мертвый кролик.

Когда Хаксли подошел еще ближе, я увидел, что задние лапы животного связаны бечевкой и бьются по ноге. Я видел кроликов, которых он разводил в загоне, и этот, по-видимому, был из их числа.

— Я решил, что теперь моя очередь приносить еду, — сказал он, заметив, куда направлен мой взгляд. — Я убил его перед выходом к тебе. Он свежий. Я могу сам снять с него шкуру и подготовить, если это не твое. Я подумал, что мы могли бы поджарить его на вертеле, — добавил он, кивнув в сторону костра.

Сняв с пояса мертвое животное, он извлек из бокового кармана сумки нож и замер. Его глаза вновь встретились с моими, и в тот момент я понял, что так и не ответил. В позе Хаксли было заметно напряжение и настороженность. Он не был так расслаблен, как накануне, поэтому я попытался придумать что-нибудь, что могло бы позволить ему почувствовать себя свободнее.

— Ты думаешь, ты больше приспособлен к жизни на природе? Ну-ка, дай! — я кивнул ему, чтобы он передал мне кролика.

Это был всего лишь второй раз с тех пор, как мы познакомились, когда Хаксли попытался улыбнуться. Он сделал это, прежде чем передать мне животное и нож. Это было не настолько явно, лишь приподнятый уголок рта, но выражение его лица явно смягчилось.

Я никогда особо не любил охоту. Я являюсь скорее хранителем дикой природы, чем охотником. Однако мои попытки вегетарианства, когда мне было около двадцати, не выдержали и недели, потому что я осознал, что не могу без мяса в своем рационе.

За свою жизнь мне приходилось разделывать туши разных животных, в том числе и кроликов. Пока Хаксли сидел, я разложил несколько досок и быстро снял с кролика шкуру. Было необходимо поддерживать порядок. Если не соблюдать осторожность, можно создать приманку для медведей прямо на своем заднем дворе, а последнее, что мне нужно, это медведи, гуляющие по моей территории.

Насадив кролика на вертел и вернув его Хаксли, я бросил доски, шкуру и внутренности в огонь. Хаксли внимательно осмотрел результат моих трудов, а я скрестил руки на груди, ожидая его вердикта.

— Ну? И как я справился?

Он кивнул, по-прежнему слегка ухмыляясь.

— Прилично.

Я рассмеялся и покачал головой.

— Прилично, говоришь. Ну, хорошо. В следующий раз, дикарь, ты мне покажешь, в чем мне еще стоит усовершенствоваться. Ты тут начинай, а мне нужно умыться.

Когда я вернулся, Хаксли уже удобно устроился, а кролик аккуратно расположился над огнем. Я сидел и смотрел на костер, иногда поглядывая на Хаксли в ожидании, когда напряжение между нами испарится. Реакция Тигра почему-то выбила из равновесия Хаксли, но время шло, и он постепенно успокаивался.

Кролик шипел и источал соки, готовясь на вертеле. Хаксли по мере необходимости переворачивал его, и вскоре манящий запах жареного мяса наполнил воздух вокруг, заставляя мой желудок заурчать.

— Ты часто так проводишь время? — поинтересовался Хаксли. — У костра?

— Это мое любимое времяпрепровождения. Только в середине лета это не так приятно. Жара делает такой досуг менее привлекательным.

Он понимающе кивнул и слегка приподнял кролика над языком пламени, который уже лизал бок тушки.

— Ты всегда пахнешь костром, — добавил он.

Я усмехнулся и пнул его по ноге, чтобы он посмотрел на меня.

— Я не понял, это комплимент или ты намекаешь, что мне нужно чаще принимать душ?

Его губы дрогнули в улыбке, но прежде чем что-то сказать, он снова переключил внимание на кролика. Он всегда был настороже.

— Мне нравится это, — он пожал плечами, словно тут же пожалев, что сказал это. — Так куда направилась твоя команда?

Хаксли заправил прядь волос за ухо и снова посмотрел на меня. Это не было случайным вопросом. У него явно имелись свои догадки по этому поводу.

— Они молоды и проворны, и, вероятно, узнали о лагере пожарных в этом районе. Они будут всю ночь напролет веселиться с пожарниками с обнаженными торсами, которые весь день потели, туша пожары.

Хаксли нахмурился и кинул свой взгляд на дорогу, по которой почти сорок минут назад скрылись Тигр и остальные.

— О чем ты говоришь?

— Это учебный курс, который они организуют для всех отделений штата. Контролируемые лесные пожары. Они обучают новобранцев, как с ними работать.

Хаксли почесал бороду и задумчиво кивнул.

— Думаю, это имеет смысл.

Я не мог быть уверен, что он поверил в мою версию, но он больше не мучил меня расспросами, и через некоторое время стал абсолютно спокоен. Он снова был тем раскрепощенным человеком, с которым я провел время у воды утром.

Следующие несколько часов мы провели за поеданием кролика, обсуждая навыки Хаксли, которые он приобрел за годы жизни в дикой природе, мою работу с гризли, и просто заново знакомясь друг с другом после захода солнце. За время всей нашей беседы, я не приметил никаких настораживающих знаков, которых Анетт Демпси велела мне остерегаться. Он выспрашивал меня о моей работе, но терпеливо выслушивал все, что я рассказывал, и, казалось, верил, что я говорю правду.

Хаксли, безусловно, отличался от всех мужчин, которых я встречал, но чем расслабленнее он становился, тем заметнее становились эти различия. Его образ жизни делал его более скованным и сдержанным в эмоциях, чем обычный человек, словно он потерял навыки общения за эти годы, но в этом не было ничего удивительного.

— Почему именно медведи? — в одно из мгновений спросил Хаксли.

— Почему медведи? — я сделал глубокий вздох, обдумывая ответ в своей голове. — Я работал со многими животными на протяжении этих лет. Бобры, барсуки, карибу, бесконечные исследования птиц и многие другие. Но около шести лет назад я провел зиму в Северном Онтарио, занимаясь чипированием черных медведей. Работа с таким мощным зверем, как медведь, было совсем другим делом.

Я смотрел в звездное небо, пытаясь подобрать слова для более яркого описания.

— Медведи имеют репутацию грозных, смертоносных животных, но это не так. Не пойми меня неправильно, но в их естественной среде обитания медведи — прекрасные создания. К примеру, медведицы-матери очень ласковые, заботливые, преданные, внимательные и чрезвычайно трепетные по отношению к своему потомству. Я наблюдал за ними в деле, и даже не могу объяснить, насколько это зрелище умиротворяющее.

Смеясь, я замотал головой и посмотрел на Хаксли.

— Я не очень хорош в объяснениях. Наверное, когда я в первый раз столкнулся в работе с медведями, что-то во мне изменилось. Я каждый день ощущал душевное удовлетворение, пока я находился в полевой экспедиции, и я никогда не чувствовал себя счастливее. Поэтому, когда пошли разговоры о том, что планируются исследования популяции Гризли здесь, я сразу выдвинулся добровольцем. Им нужен был надежный лидер, способный возглавить проект, и я сразу понял, что это мое место.

— Ты можешь общаться с животными? — голос Хаксли был хриплым и низким, и он говорил так тихо, что я едва расслышал вопрос.

— Я могу сказать так. Я ощущаю с ними духовную связь, если ты, конечно, веришь в это.

— Эм...

Это не было похоже на согласие, но возможно это было принятием моего мировоззрения. Хаксли снова перевел взгляд на пламя и больше не поднимал тему о медведях.

Чем глубже становилась ночь, тем больше времени мы проводили в молчании. Я украдкой взглянул на Хаксли, пока он был погружен в свои мысли. Было в нем что-то такое, что все больше разжигало во мне интерес. Он был настолько сложно устроен и состоял из такого количества слоев, что я не мог справиться со своим желанием снять слой за слоем, чтобы изучить его полностью.

Во многом он напоминал мне огромных зверей, изучением которых я занимался. Он силен и легко может стать угрозой, если я не буду осторожен, что вызывает во мне уважение к нему. Он предпочитает одиночество, как гризли, и обладает неоспоримым интеллектом, которому находит применение. К тому же, в нем есть что-то, что непреодолимо притягивает меня. Даже когда я совсем не знал и не понимал его, желание узнать о нем, все что возможно, было неоспоримым.

Я все еще обдумывал, как убедить его вернуться к матери, но я понимал, что без прочной основы из дружбы между нами все эти разговоры будут бесполезны. Обсуждение его возвращения в общество может легко спровоцировать то, что все, чего я добился между нами, сойдет на нет.

Он посмотрел мне в глаза, и мы на мгновение сцепились взглядами, прежде чем я отвернулся в сторону темного леса и гор, которые сейчас казались не более чем силуэтами в лунном свете. Мое сердцебиение участилось, когда его глаза продолжали прожигать меня.

— Как только ты захочешь, я отвезу тебя обратно. Просто дай мне знать.

— Сейчас.

Его голос был хриплым и едва слышным, даже в тишине ночи, но это привлекло мое внимание к нему. Одно слово в его ответе было вполне однозначным, но создавалось впечатление, что в нем заключается какое-то скрытое послание.

Он сидел на бревне, упершись локтями в колени, а его темные глаза блестели от света костра. В них таилась та же потребность, которую я сдерживал в себе на протяжении всего вечера.

Я поднялся с места и кивнул в сторону костра.

— Затопчи его. Я пока схожу за ключами.

Когда я вернулся, в яме уже дотлевали угли, а Хаксли уже маячил около моего квадроцикла. Я оседлал его, а Хаксли уселся позади меня. Я завел двигатель и помчался по служебной дороге, которая, как я помнил, вела к убежищу Хаксли. Рев двигателя казался гораздо громче в наступившей тишине. Единственная фара пронзала темноту ночи, и мы запрыгали по каменистой ухабистой дороге.

Это была десятиминутная поездка по дороге, которая казалась мне едва знакомой, но мне все же удалось доставить нас, не заблудившись. Я уже хотел припарковаться возле его хижины и заколебался, обдумывая свой следующий шаг. Мне нужно заглушить двигатель и поинтересоваться, не нуждается ли он в компании? Или я должен пожелать ему доброго вечера и поблагодарить за то, что он присоединился ко мне у костра?

Хаксли все решил за меня.

Когда квадроцикл резко затормозил, я мгновенно ощутил вес его тела на своей спине, когда он наклонился и самостоятельно заглушил двигатель. Его руки скользнули по моим, и он оторвал мои пальцы от руля, склонившись к моему уху, щекоча его бородой.

— Слезай с транспорта.

От этих слов по моей пылающей коже пробежали мурашки. Несколько секунд я не мог шелохнуться, потому что был зажат его телом, но в мгновение ока он исчез. Звук его ботинок, ударяющихся о землю, заставил мой мозг снова заработать, и я обернулся туда, где он приземлился. Ночная тьма скрывала большую часть его тела, но жар, который исходил от него, не давал сомневаться, что он там.

Я показался ему слишком медлительным, поэтому, когда я перекинул ноги через квадроцикл и собрался спрыгнуть, он схватил меня за талию и притянул к себе. Я врезался в его каменную грудь, прежде чем он прижал меня к борту моего вездехода.

Он сжал мои запястья и положил их по обе стороны квадроцикла. Его борода скользнула по моей щеке, когда он вновь приблизился ртом к моему уху.

— Ничего не делай руками. Ты понял меня?

Кровь застыла у меня в жилах, а затем устремилась к моему члену, когда он прикусил мочку моего уха. За всю мою жизнь никто не обращался со мной так властно и грубо. Зная о проблемах Хаксли с психическим здоровьем и помня слова его матери, которые звучали в моей голове, мысль о том, что, возможно, мне стоит опасаться этой ситуации, возникла у меня, но лишь на мгновение. Было трудно испытывать страх на фоне такого возбуждения.

Хаксли прижал наши дела друг к другу и крепче сжал мои запястья, прежде чем зарычать.

— Делай, что я говорю. Понял?

— Да.

Я подался бедрами вперед, чтобы потереться об него и заявить о своем растущем желании.

— Будь громким только для меня. Мы не нуждаемся в компании.

Его твердая хватка исчезла, но я продолжал держать свои руки на квадроцикле, как он требовал. Он отстранился от моего уха и пристально посмотрел мне в глаза, расстегивая пуговицу на моих шортах и стягивая их с меня одним плавным движением. Мои трусы оказались собранными вокруг лодыжек вместе с шортами, когда Хаксли обхватил мою растущую плоть своей грубой рукой.

После нескольких резких движений, я застонал и запрокинул свою голову к кронам деревьев, закрывающих ночное небо.

— Вот так. Стони громче для меня.

Хаксли облизнулся и потянулся своей рукой, чтобы грубо схватить меня за подбородок и потянуть мою голову вниз, чтобы я смотрел на него.

— Я буду сосать тебе до тех пор, пока ты не кончишь. А ты ничего не делаешь руками, в противном случае, в следующий раз я свяжу их.

Если это была угроза, то она имела обратное действие. Мысли о том, чтобы быть связанным и оттраханным этим мужчиной, было достаточно, чтобы довести мое возбуждение до предела, и я вцепился в его руку. Когда я попытался потянуться, чтобы завладеть его ртом, он отстранился, и жалобный звук разочарования, который я издал, вызвал хищную улыбку на лице Хаксли.

— Продолжай в том же духе. Я еще не слышал от тебя таких звуков.

Хаксли отпустил мой подбородок и посмотрел вниз, проведя большим пальцем по головке моего члена. Затем он поднес палец ко рту и облизал его, а затем снова посмотрел мне прямо в лицо.

— Черт! — зарычал он.

В следующее мгновение он рухнул на колени и одним резким движением заглотил мой член.

Я не мог сдерживаться. Невероятный напор сорвал крик с мох губ, и моя голова снова откинулась назад от приятного покалывания по всему телу.

В происходящем не было ничего сладкого или чувственного. Все было продиктовано диким и необузданным голодом. Хаксли не останавливался и заглатывал мой член снова и снова, приближая меня к оргазму гораздо быстрее, чем я ожидал. Не было никакого смакования момента или купания в опьяняющих прелюдиях.

Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы держать руки на месте и не попытаться остановить его. Он обхватил мой член одной их своих больших рук и начал с решимостью дрочить мне, сосредоточив свой рот на головке, кружа вокруг нее языком и щекоча уздечку.

Мои колени задрожали, а все мышцы напряглись. Я уже не в силах был предугадать, рухну ли я на землю после такого напора или взлечу в облака с трепетом, который волной обрушился на мое тело. Мои бесконечные стоны разрывали тишину ночи, и чем громче они были, тем усерднее действовал Хаксли.

Его рука скользнула к моим яйцам, и он перекатывал их в своей ладони, когда снова заглотил мой член целиком. Тугого кольца его губ вокруг моего члена было достаточно, чтобы я ощутил, что мой оргазм совсем близко.

Он отстранился от меня, а затем еще дважды погрузил мой член в свой рот, прежде чем я достиг освобождения и извергся прямо ему в горло, пульсируя и заполняя его рот. В этот момент я закричал, не сдерживаемый даже пустынной тишиной вокруг нас.

Я не заметил, как положил свою руку на его голову и запустил свои пальцы в его волосы, чтобы удержать его на месте, когда мой член продолжал содрогаться у него во рту, а мое тело дрожало и было готово рухнуть. Когда ощущения, наконец, утихли, я снова убрал свою руку, положив ее на бок квадроцикла, надеясь, что Хаксли не обратил на это внимания.

Я не мог отдышаться и задыхался, когда Хаксли освободил мой обмякший член и поднялся с колен. Он облизнул губы, и в его глазах вспыхнул огонь. Потом он разочарованно щелкнул языком, снова схватил меня за подбородок и притянул к себе.

— Ты не справился. И ты знаешь, что ждет тебя в следующий раз.

Все еще пытаясь усмирить свое сердцебиение, я улыбнулся, стараясь подобрать слова.

— Одни обещания. Могу я сделать для тебя тоже?

Его пристальный взгляд прожигал меня насквозь. Я держал руки поднятыми, но отчаянно хотел прикоснуться к нему. Он приблизил свое лицо достаточно близко к моему, его борода и теплое дыхание коснулись моей кожи. Он снова отверг мой поцелуй, когда я попытался это сделать, и я буквально зарычал от негодования.

— Позволь мне отсосать тебе.

Он замотал головой.

— Не в этот раз.

— Почему?

— Ты не был послушен.

Теперь я не был стеснен в движениях, поэтому опустил руку на его нескрываемую эрекцию и погладил его член через ткань.

— Давай, я помогу тебе.

Когда я не получил ответа, я сжал его возбужденную плоть, отчего его ресницы дрогнули, и я понял, что он хочет этого. Я потянулся к пуговице на его шортах, но он снова схватил меня за запястье и замотал головой еще более решительно.

Прежде чем я успел что-то возразить, он развернул меня к себе спиной. Мои ноги запутались в шортах, которые сгрудились на моих лодыжках, но он не дал мне упасть. С силой удерживая меня, он прижал мое тело к вездеходу и прижал мои руки к переднему сидению.

Он прижался своей скрытой в шортах эрекцией к моей голой заднице и приблизил свой рот к моему уху.

— Когда ты позволишь мне трахнуть твою задницу?

Мое сердце вновь бешено забилось от его напористого вопроса и некого рукоприкладства. Я люблю сексуальные контакты с мужчинами, но предпочитаю переходить к определенным занятиям на более прочной стадии отношений. Анальный секс был одним из таких занятий. К тому же я крайне избирателен, когда дело касается моей пассивной роли. Даже когда мой возраст вышел на четвертый десяток, я не был уверен в том, что эта роль для меня предпочтительна. Я шел на это много раз, но всегда с оговоркой.

— Я не знаю, — искренне ответил я.

Хаксли продолжал тереться о мой зад, облизывая мою шею. Он не стал спорить или сомневаться в моем ответе. На мгновение он отстранился и отпустил мои руки. Я понимал, что лучше мне сейчас не двигаться.

С силой он стащил меня с квадроцикла, сделав так, что я снова оказался на ногах. Его сильная рука прижала меня к его телу, когда он тяжело дышал мне на ухо.

— Тогда я кончу на твою задницу.

Я откинул голову на его плечо, когда язык скользнул по моей шее. Шевеления позади меня дали мне понять, что он дрочит себе и время от времени проводит влажной головкой члена по моей промежности.

Звук его растущего возбуждения наполнял ночную тишину, заставляя меня снова возбудиться. Когда его рот вернулся к моему уху, из его горла вырвалось звериной рычание, как раз в тот момент, когда струи его спермы изверглись на мой зад. Рука, обхватившая мою талию, напряглась, пока он работал над своим освобождением.

Он не отстранился от меня, даже когда его дыхание пришло в норму. Он провел рукой по беспорядку, который он устроил, размазывая все по моим ягодицам и скользя пальцем по промежности, прежде чем слегка проникнуть в мою дырочку. От этого действия у меня перехватило дыхание, и я слегка отстранился, удивившись тому, как сильно я жажду вторжения. Он сделал это еще раз, войдя в меня пальцем немного глубже, заставив меня забыть о моих правилах и подчиниться его власти. Затем его хватка ослабла, а его палец исчез. Я высвободился из его объятий и неуверенно повернулся, прислонившись к квадроциклу и нагнувшись, чтобы натянуть на себя шорты.

Мы оба вернулись в реальность и испытали некую неловкость, прежде чем Хаксли опустил голову и молча направился в хижину.