Убить Билла

— Да ты не переживай так, — язвительно ответил Ткач, прекрасно понимая причину волнения Виталия. — Я ж говорю, не посадят. Аесли щас начать сильные движения наводить, только внимание к себе

привлечём.

— Внимание?! — нервно переспросил Виталий и резко встал. — Она за твои стволы устроиться может, а ты боишься внимание к себе привлечь?

— Да ты не… — начал было Ткач, но Виталий уже вышел, сильно хлопнув дверью. Ткач вышел следом за ним в коридор и спросил громко: — Ты куда щас поехал? Тут дело есть…

— Я в лагерь поехал, на двадцатку, — не поворачиваясь, грубо ответил Виталий. — Приеду, поговорим.

Виталий был очень зол и сорвался, чтобы не натворить бед. На самом деле желание пристрелить Ткача не покидало его уже давно. Стех пор как он узнал о его отношениях с дочерью. Но в глубине души он понимал, что спокойствие Ткача по поводу Сашки могло означать и другое. Что он может уладить это дело в суде или что-нибудь в этом роде, о чём Ткач не хочет пока распространяться. Уже бывало, что когда не удавалось

закрыть дело в милиции из-за заинтересованных лиц ворганах, удавалось развалить его в суде, не зависимом от милиции. И Виталий точно знал, что у положенца могли быть выходы на этих судей. Эта надежда на Ткача заставляла Виталия мириться с ним, что удавалось ему с большим трудом.

Выскочив на улицу, он сел в машину, где его ждал довольный проведённой ночью Дон, и поехал к брату.

— Чё, мы куда щас? — спросил заспанный Дон.

— Я щас в лагерь съезжу к Андрюхе, ты пока дома побудь, поспи, я тебя отвезу щас, — ответил Виталий. Ехать в лагерь со спящим Доном ему не хотелось, в этот момент ему нужен был кто-то более близкий, чтобы посоветоваться. Аименно Толян, уже знающий обо

всём.

— Тогда отвези меня до Ольги, — тут же попросил Олег.

— Чё, понравилось, что ли? — усмехнулся Виталий. — А Наум этот?

— А его нет дома. Он же свалил вчера из города, раны зализывать. Я тебе чё, не говорил? — спросил Дон и тут же сам поправился. — Ой бля, когда б я тебе сказал. Сам же щас только со швейки звонил ей, узнал. А ты там долго в кабинете был? Сколько я спал?

— Недолго. Она чё, телефон тебе оставила, что ли?— спросил Виталий удивлённо.

— Ну-у, — гордо ответил Дон.

Виталий восхищённо покачал головой и даже немного позавидовал другу. В отличие от него, Дон не был связан никакими чувствами, жил свободно, и у него всё получалось. А Виталия ситуация с Ткачом и его дочкой очень напрягала и не давала спокойно спать.

На зону Виталий ехал с Толяном в его машине, а сам

сидел отвернувшись и смотрел в боковое окно на про-

плывающие мимо кусты и деревья, совсем не видя их.

— Ты чё такой задумчивый, братуха? — спросил

Толян.

— Я убью его на хрен, Сашку подставил, — проговорил Виталий, который только и ждал этого вопроса, чтобы выговориться и посоветоваться, что делать.

— Да она ж сама взяла на себя, — возразил Толян, сразу поняв причины озабоченности и злости брата.— Ей же один хер ничё не будет. Условно, мож, дадут. На

подписку сразу отпустили. Виталий злобно проговорил, смотря уже вперёд на

дорогу, но так же её не видя:

— Всё равно завалю. Это он заставил.

— Что-то сдаётся мне, что ты не за это на него злой, — сказал Толян, посмотрев на брата. — То-то ты с собой Лёса с Доном постоянно таскаешь, вооружённых до зубов. Боишься, что Ткач приревнует? Походу, спалил, что ты к ней подкатываешь?

Виталий промолчал в ответ, смотря вперёд.

— Аты не думаешь, что если ты его завалишь, то она тебя вообще тогда проклянуть может? — спросил Толян.

Виталий немного помолчал, раздумывая над словами брата. Толян, как всегда, был прав. Ткач, для Сашки ещё и отец. Виталий посмотрел на брата и про-

говорил:

— Если я его не завалю, он меня может.

— Ну вот, — хлопнул Толян рукой по рулю. — Я так

и знал, что ты не так просто с пацанами ходишь постоянно. Виталий виновато промолчал, глядя в пол машины,

потом вдруг вскинул голову и произнёс возмущённо:

— Я одного понять не могу. Василевский, Фазик, Вася… все знают. Лера знал… И он таким авторитетом тут пользуется при этом.

— Так, может, он им нужен так же, как и нам, — тут же возразил Толян. — Чтоб в случае чего на нём вся ответственность лежала. А сами своё все мутят, пока Ткач лагеря греет. Лерины дела вон только после смерти вскрываются. Бензовозы да всякая херня.

Виталий опять отвернулся в боковое окно. Брат, как он и ожидал, сказал своё здравое слово. Если Виталий убьёт отца Саши, лучше после этого она к нему относиться не станет. И он совсем помрачнел от теперь уже бессильной злобы. Толян посмотрел на него внимательно и сказал:

— Мож, тебе девку лучше другую найти, братуха? Остынешь… Если она со своим отцом трахается, зачем тебе такая нужна?

— Любовь зла, Толян. Полюбишь и козла, — грустно ответил Виталий, не поворачиваясь.

Толян так же грустно усмехнулся и вздохнул. Машина проехала мимо поворота в центр посёлка Заводской. Следующая за ними машина свернула в этот поворот, и Севостьян, сидящий за рулём, посмотрев вслед машине Толяна, надавил на газ и помчался в сторону центра.

Резко залетая в общежитие к вахте, Севостьян возбуждённо произнёс, протягивая вахтёрше купюру:

— Здравствуйте. От вас позвонить можно во Владивосток? Мне срочно надо.

Бабушка с осторожностью взяла купюру и спросила:

— А много говорить-то будешь? А то нас ругает комендант за межгород.

— Не-не, мать, два слова только, — успокоил её Севостьян, уже протягивая руку к трубке.

Набрав номер, он так нервно барабанил пальцами по телефону в ожидании ответа, что вахтёрша осуждающе посмотрела на его руку. Заметив её рассерженный взгляд, Севостьян одёрнул руку, боясь, что бабулька заберёт телефон. И наконец-то услышал в трубке голос Билла:

— Да.

— Всё ништяк, — возбуждённо заговорил в трубку

Севостьян. — Шума на площади не будет. Эти два обморока в Заводской едут. Там две зоны, это час минимум им надо, ещё и назад ехать столько.

— Ну эти ладно… А Ткач, главное, пустой будет?— раздался из трубки голос Билла.

— Да, пустой, — ответил Севостьян. — У него на хате стволы нашли, деляну завели. И на улице уже шмонали его вместе с тачкой. Пустой будет.

— Мы выезжаем, — коротко ответил Билл, и раздались короткие гудки.

Севостьян положил трубку и сказал вахтёрше, выходя из общежития:

— Спасибо, мать. Хорошим людям помогла.

Вахтёрша недоверчиво посмотрела ему вслед. Лицо

Севостьяна, на котором ясно отпечатался не один срок,

не производило на неё впечатления хорошего человека,

который ещё и разговаривал по телефону про какие-то

стволы и шмоны.

Ткач ехал с Сашей и Васей пообедать в кафе «Сказка», которое располагалось прямо возле центральной площади города. Постоянно обедали они в основном здесь или в ресторане гостиницы «Уссурийск», расположенном через дорогу. Теперь он заезжал за дочерью, только чтоб съездить пообедать, не более. Изменение для неё меры пресечения в деле по оружию было вполне реально, и ни на какие другие дела он её больше с собой не возил. Они ехали спокойно, по крайней мере внешне, так как ничего не ожидали ни от кого в городе, где авторитет Ткача был незыблемым. Только Ткач ревностным тоном спрашивал у Саши с издевкой:

— Значит, говоришь, ничё не было у вас?

— Да не было, я тебе говорю, ничё, — нервно ответила Саша на уже надоевший ей вопрос. — Ну строит глазки мне, ну и чё? я-то только прикалываюсь…

— А чё ж он тогда жениться на тебе хочет? — спросил Ткач.

Василий поморщился от неприятной ругани, припарковывая машину возле кафе. Отношения Ткача и дочери он не одобрял, но давно смирился с ними.

Просто никак не мог привыкнуть к взаимной ревности

обоих.

— О-он?! Жениться! — непритворно удивилась

Саша. — А он меня об этом спросил? — Ну, значит, спросит ещё! — ответил Ткач. — И чё

ты ему скажешь? — Ну не знаю ешё, посмотрим, — ответила Саша с

кокетством, явно специально решив понервировать

отца.

— Посмотришь… — со злостью передразнил её Ткач,

разозлившийся даже от этой шутки дочери. — Как я

пристрелю его, на хуй…

— Ха-ха-ха, — выдавила Саша без веселья. — Не

смешно. Пошли, приехали уже.

Они вышли из машины и направились к «Сказке».

В этот момент распахнулись двери сразу нескольких

машин, припаркованных возле кафе, и вышедшие

из них крепкие парни с незнакомыми лицами резко окружили Ткача с Сашкой и Василия. Одновременно

стали подъезжать ещё машины, и из них выходили ещё люди. Ткач ездил теперь без оружия, а потому за ним постоянно ездили двое недавно освободившихся пацанов с охотничьим ружьём в машине. Но когда

они вылезли из машины и попали в окружение самых крепких парней, желание доставать ружьё у них тут же пропало. К тому же спортсмены нагло оттолкнули их в

сторону от их машины.

— Чё такое, я не понял?! — без страха в голосе сказал

Ткач. — Вы кто такие?!

— Щас узнаешь, кто мы, — так же резко ответил один из окруживших его парней.

— Да вон это кто, смотри, — показала ему рукой Саша.

Ткач посмотрел в том направлении, куда указывала дочь, и увидел приближающегося с ещё несколькими спортсменами Билла.

— Чё-то я не догоняю, Миша! — громко произнёс

Ткач. — Это кто такие?! Это с тобой, что ли?!

— Спрашивать я буду, — вместо ответа сказал Билл и, подойдя вплотную, спросил: — Ну так куда ты бабки с общака впуливаешь?! Коммерцией, говоришь, решил заняться?!

— Какой ещё коммерцией? Ты чё, я не понял?!— опять огрызнулся Ткач.

— Давай рассказывай, сколько ты общаковык бабок в «Дальтрансчернобыль» свой ввалил?! — опять грозно спросил Миша.

— Ну-ка вали отсюда, — отпихнули тем временем два рослых парня Василия, пытавшегося подойти поближе.

Взирая на них снизу вверх, Василий пятился назад.

— Я туда бабки вообще не вваливаю! — тоже на повышенных тонах ответил Ткач. — Коммерса прихватил жирного и раскачиваю его. Есть возможность достать чё-то даром, даю ему для дела. Отдача потом больше будет.

— Я смотрю, ты не понимаешь ни х…я, да?! — жёстко спросил Билл и посмотрел на своих бойцов.

Те приблизились к Ткачу спереди. Сашка, не заметив этого, набросилась на Билла со словами.

— Миша, да ты чё, гонишь, что ли?! Папа столько для тебя сделал! Ты чё, совсем, что ли?!

— Чё он для меня сделал?! — гневно повернулся к

ней Билл. — Это я для него сделал! И обеспечивал вас,

пока он за надзор сидел! И ты, бл…дь, жила у меня на

базе на шаморе за мой счёт! А теперь вы тут будете бабки

с общака крысить?!

— Да какие бабки, Миша?! — опять возмутилась

Сашка. — Тебе же папа говорит…

— Уберите её на х…й отсюда! — скомандовал Билл

спортсменам, и те, не дав Сашке договорить, стали от-

таскивать её.

— Ну-ка отпустите меня! Бл…дь, вы чё не поняли,

что ли?! Ну-ка отпусти, я сказала! — кричала, упираясь,

Саша. Она не видела, как Ткача скрутили и усадили в

какую-то машину на переднее сиденье.

Виталий с Толяном уже ехали по улице Советской, приехав из лагеря. Они не стали задерживаться там надолго и, найдя нужных людей и передав им груза, тут же вернулись в город. Подъезжая к улице Октябрьской, где было кафе «Сказка», Толян сказал:

— Ой бля, забыл к бате заехать. Щас заскочим ненадолго, заодно пожрём, — сказал Толян и свернул на Октябрьскую, где жил его отец.

Как только они свернули, то вдалеке, возле «Сказки», увидели какое-то столпотворение и Виталий

сказал:

— Подожди, Толян, остановись. Чё это там такое?

— Чё, думаешь, бралово? — сказал Толян и, проехав ещё немного, прижался к обочине и остановился.

— да хер его знает, чё-то движения какие-то непонятные, — сказал Виталий, вглядываясь в двигающуюся толпу людей возле кафе.

Следующая за ними, машина Севостьяна тоже остановилась и прижалась к обочине поодаль. Братья не видели, её всю дорогу из лагеря, разговаривая о своих делах и проблемах.

— На ментов не похоже. Знаешь там кого-нибудь?— спросил Виталий, внимательно смотря вперёд.

— Не-а, — покачал головой Толян, но тут же вскинул руку. — Хотя вон, смотри. Это же Билла голова торчит?

— Точно, — сказал Виталий, увидев возвышающуюся над всеми голову долговязого Билла. — А чё это там за движуха? Вон же Ткача машина. Где он сам-то?

Возле «Сказки» два человека отпихивали руками рвущуюся к отцу Сашку.

— Ну-ка стой, блядь! Ты чё, не понимаешь, что ли?! — кричал на неё один из них.

— Не лезь, говорю, тебя не касается! — рычал другой.

— Как не касается?! Ну-ка пусти, сказала! — кинулась опять Саша и вновь нарвалась на сильный

толчок.

В начавшейся суете возле машин Виталий разглядел

Сашу, которая чуть ли не дралась с двумя здоровенными

пацанами, и крикнул, схватившись за пистолет:

— Там Сашка! Поехали туда скорей!

— Подожди, братуха, не лезь! — схватил его за руку Толян, тоже смотря вперёд.

— Там Сашка, не видишь, что ли”.! — вырвал руку Виталий и, открыв дверь, взвёл курок пистолета.

— Стой, говорю! — Толян схватил его за шею и, притянув к себе, огромной рукой схватился за пистолет и стал выкручивать его вместе с рукой. — Ты чё гонишь, что ли, на площади стрелять”.! Посадят сразу!

— Пусти, Толян! — кричал придавленный Виталий. — Там Сашку бьют!

— Сиди, говорю! — Толян навалился на брата всем весом и, вывернув и отбросив пистолет, достал с бардачка наручники и стал ловить руку вырывающегося Виталия. — Чё ты там теперь сделаешь, без ствола?! Хочешь, чтоб башку разбили!

Севостьян сидел в машине, и с удивлением наблюдал, как из стоявшего впереди качающегося «Марка» высовывается огромная рука Толяна и закрывает пассажирскую дверь. Потом машина завизжала резиной и стала резко разворачиваться. Когда она, ревя, помчалась мимо Севостьяна в обратную сторону, он увидел лицо вывернувшего шею назад и что-то отчаянно кричащего

Виталия. Когда братья скрылись за поворотом, он об-

легчённо выдохнул, так как опасался, что они могут

начать стрельбу, и стал смотреть вперёд.

— Да пошли вон, сказала! — кричала на отпихивающих её парней Саша и, вырвавшись от них, расталкивая всех, подбежала к той машине, в которую усадили

отца.

Ткач сидел с накинутой на шею петлёй и пытался, хрипя, просунуть под неё руки. Двое парней убирали его руки от шеи, пока третий сдавливал петлю с заднего сиденья.

— Ну-ка отпустили его быстро! — командным голосом, но в истерике крикнула Саша и начала вырывать Ткача из машины, ещё больше причиняя ему боль. Её тут же стали оттаскивать от машины ‘сразу несколько человек.

Резко остановившись возле телефонной будки, Толин быстро выскочил из машины и, оглядываясь на вырывающегося с наручников Виталия, забежал в неё. Сняв трубку, он набрал «02» и крикнул:

— Щас решим проблему, братуха, не дёргайся! Виталий продолжал отчаянно пытаться вытащить руку из наручников, которыми Толин пристегнул его к рулю.

— Алло, тут возле «Сказки» на Октябрьской, драка большая. Люди с оружием, щас стрелять начнуг, — вы палил в трубку Толян, как только там ответили, и сразу нажал сброс.

Когда Сашку оторвали от машины и оттеснили в

сторону, подъехал милицейский «уазик».

— Так, это что тут у вас происходит? — Спросил один

из вышедших из «бобика» ментов.

— Да всё нормально, командир, — вышел вперёд

Билл. — Сами разберёмся.

— Ну-ка отпусти папу! Разберётся он, — тяжело

дыша, оглянулась на него вся красная от напряжения

Саша.

Ткача уже и так отпустили, как только подъехали

менты, и он выходил из машины.

— Да тут никто никого и не держит, — кивнул ей

Билл на Ткача. — Не видишь, что ли?

Менты посмотрели на Ткача, потирающего натёртую

шею, и один из них потянулся за стволом. Сашка сразу

кинулась к отцу.

— Да всё-всё, Саня, — обнял её Ткач.

Мимо Севостьяна в сторону «Сказки» пронеслась

ещё одна милицейская машина, и он зло сплюнул в

окно, продолжая наблюдать за происходящим.

— Сами разберётесь? Или нам подкрепление вызвать? — спросил старший из ментов, держась за кабуру и отойдя так, чтобы все были в поле зрения.

— Да мы уже разобрались, командир, — успокаивающе сказал Билл, делая остальным знаки. — Уже всё,

разъезжаемся.

Все стали расходиться по машинам. Билл посмотрел на подьехавших ещё ментов, оглянулся на Ткача и тоже сел в машину. Его лицо было злым, но он молчал. Менты смотрели, как машины начали разъезжаться. Все уезжали так медленно, как будто все надеялись, что милиция сейчас уедет, и можно будет продолжить «разговор» с Ткачом. Но менты стояли и ждали, внимательно смотря на все отьезжающие машины. Потом один спросил, подойдя к Ткачу:

— Может, вам лучше с нами проехать?

— Мы сами не маленькие, — дерзко ответила Сашка и посмотрела на отца.

— Да, мы сами доберёмся, — подтвердил Ткач.

— Ну смотрите, — ответил мент и посмотрел по сторонам.

Машина Билла уезжала последней, а сам Билл обернулся и смотрел на Ткача и на ментов. Ткач тоже бросил на него злобный взгляд и, взяв Сашу за руку, повел её в «Сказку». Василий сразу пошёл за ними.

— Ну и чё вы, блин, стояли?! — крикнула Саша на нерешительно идущих к ним «телохранителей», которых оттолкнули первыми.

— Пошли, на х…й, отсюда! — обернувшись, рыкнул на них сразу Ткач, не дав ответить. — Чтоб я вас больше не видел вообще.

Парни сразу развернулись и пошли к своей машине оглядываясь. Ткач зашёл с Сашей и Василием в дверь И посмотрел на улицу через стеклянную витрину. Менты переминались с ноги на ногу, поглядывая в сторону уехавших машин и о чём-то разговаривая. Ткач пере вёл взгляд на идущих к машине своих незадачливЫХ охранников и зло проговорил:

— Сука, бл…дь, с моих рук питались.

— Неговори, блин, стояли как эти… — поддержала его Саша.

Ткач опять посмотрел в сторону дороги, куда уехали Билл и его бойцы, потом повернулся к смотрящим на него официанткам и нервно сказал: — Ну и чё вы уставились? Давайте на стол накрывайте.

Весь персонал кафе, собравшийся в зале и наблюдавший весь инцидент через стеклянную стену кафе, сразу отвернулись и разошлись, недоумённо поглядывая друг на друга. Для них зрелище драк было не новым, но чтобы так обращались с самым уважаемым человеком в городе, для них это было шоком. Перешёптывания слышались со всех сторон. Ткач подтолкнул Сашу с Василием к столу и сказал, опять посмотрев

на ментов:

— Пошли поедим.

Мимо сидящего в машине Севостьяна, который негодовал по поводу приезда ментов и срыва их с Биллом плана, в сторону «Сказки» проехал Банзай. Слухи о разборке с положенцем уже пошли по городу

и, видимо, кто-то позвонил ему. Банзай был одним из местных авторитетов, хорошо подкованных материально. Освободившись из колонии, он со своим другом Игорем организовал фирму по грузоперевозкам, имел стабильный доход и мог не заниматься криминалом вообще. Но его характер не позволял ему оставаться в стороне от всех событий, связанных с криминальным

миром. И он постоянно общался и поддерживал связь со всеми авторитетами, с которыми когдато отбывал наказание или знакомился уже на свободе. Вот и сейчас он не смог остаться в стороне от этих разборок, и как только узнал о них, сразу примчался. Подъехав к «Сказке», он припарковался возле машины Ткача, посмотрел на ментов, которые тоже внимательно смотрели на него, и пошёл в кафе.

— Ну и чё, Саня? — сказал он, едва зайдя в зал.— Говорят, тебе Билл по седлу дал?

— Я не понял, это кто говорит?! — тут же резко спросил Ткач, бросив еду, которая и так не лезла.

— Да уже по всему городу базар идёт. Здесь чё, стрелка щас была? — спросил, подойдя ближе Банзай.

— Какая, на х…й, стрелка, — вскипел Ткач. — Если б стрелка была, они б тут так раскайфованно себя не чувствовали. Нежданчиком нагрянули… Билл ещё этот, сука…

— Сорок человек на одного, герои, блин! — тут же вставила своё слово Саша.

— Так а за чё тебя ё…нули, Саня? — настойчиво спросил Банзай. — Ты говори лучше. А то за твои косяки и нам всем отвечать придётся…

— Тебе кто сказал, что меня ё…нули? — возмутился Ткач и прорычал: — Сюда их приведи, я им жало быстро вырву! А то когда надо, сука, попрятались все по

норам, как мыши.

— Да никто не прятался, — возразил Банзай. — Никто не знал про эту стрелку.

— Да тебе говорят, не было стрелки никакой! — закричала Саша, перебив его. — Приехал тут с толпой…

— Да погоди, Саня! — тоже перебил её Ткач и повернулся к Банзаю. — Чё-то ты раздухарился, я смотрю. Это не ты ли тут Биллу песни поёшь про меня, когда он к тебе приезжает?

— Да с х…я ли бы я ему тут чё-то пел?!

— Ну а чё ж ты молчишь, когда он к тебе приезжал? — продолжал спрашивать Ткач, сверля Банзая глазами.

— Ачё я кому-то обязан чё-то говорить? Я перед тобой отчитываться не собираюсь. И за твои косяки отвечать тоже не буду, — Банзай отвечал уверенно, не смущаясь пронизывающего и злобного взгляда Ткача.

— Какие, на х…й, косяки?! — уже взревел Ткач.

— Вот такие, за которые краевые стрелки собираются, — не моргнув глазом ответил Банзай.

— Да не было здесь никакой стрелки, — снова вставила Саша.

— А тебя никто и не просит за меня отвечать! — не обращая внимания на её слова, продолжал Ткач, злобно глядя на Банзая. — Так что вали отсюда, не порти аппетит!

— Давай-давай, — с издевкой сказал Банзай, разворачиваясь и уходя. — Смотри не подавись общаковыми бабками.

— Ну-ка иди сюда! — подскочил Ткач, сжав кулаки, и попытался выскочить из-за стола через Сашку.

— Не надо, папа! — она схватила его за руку и со злостью крикнула обернувшемуся Банзаю: — Бл…дь, иди отсюда, не доводи лучше! Ты чё, совсем дурак?!

Банзай зло усмехнулся и вышел из зала.

— Гандон, сука, — зло цедил сквозь зубы Ткач, смотря через окно на улицу, как Банзай садится в машину и уезжает.

— Да не говори, — поддержала Саша.

На улице менты проводили взглядом уезжающего’ Банзая и тоже стали разъезжаться. Глядя на них, Ткач решил не оставаться в кафе, когда вокруг где-то ездил, как с цепи сорвавшийся, Билл со своими спортсменами, которых он неизвестно откуда набрал.

— Ну ничё, я вам, сука, ещё устрою здесь, бл…дь, всем, — зло сказал он вслед удаляющейся машине Банзая. Потом повернулся к Саше с Василием и сказал: — Поехали отсюда, аппетит, один х…й, отбили, сука.

Они поднялись и стали выходить из кафе, провожаемые взглядами недоумённого персонала. Никто не произнёс ни слова.

Севостьян подъехал к строительному магазину, на вывеске которого красовалась надпись: «СТАРЦЕВ и К’». Такие названия уже становились модными, и Дима решил не отставать в этом. Синкоша и Старцев сами вышли встречать подъехавшего Севостьяна,, который заранее позвонил им и сказал, что едет к ним с важными новостями.

— Здорово, братва, — произнёс Севостьян, выходя из машины и вытаскивая оттуда длинную спортивную сумку. Он не любил говорить слова, в которых была буква «р», поскольку плохо её выговаривал. Но в этот раз назвал парней именно так, потому что теперь он рассчитывал на них именно в этом

качестве.

— Здорово. Как доехал? — спросил Старцев, протягивая руку.

— Чё это ты там важное привёз? — тоже протянул руку для приветствия Синкоша и кивнул на сумку, которая явно была тяжёлой.

— Да это не важное, — равнодушно кивнул на сумку Севостьян и, достав с кармана сложенную бумагу, протянул её парням. — Вот важное.

— А чё это? — спросил Старцев, беря бумагу и кивая на дверь в магазин. — Ну давай пройдём в кабинет. Чё мы здесь-то стоим?

Они пошли в кабинет Старцева, а Севостьян говорил им на ходу:

— Это прогон, и надо довести это до всех, кому

людское не чуждо.

Синкоша шёл рядом со Старцевым и вместе с ним читал бумагу прямо на ходу. Севостьян продолжал говорить с жёсткостью в голосе:

— Ткача и всех близких порвать, за то что людское сжирали и на свои нужды пускали. Ткача, в первую очередь.

Старцев и Синкоша читали прогон и слушали его с широко открытыми глазами, уже зайдя в кабинет.

— Все общаковые темы, все точки, которые скидывают, отметаем, — продолжал говорить Севостьян.

Белоконя наАвтоВАЗе надо курсануть, теперь там наши машины ремонтироваться будут. По зонам, кстати, надо тоже прогнать, чтоб там знали.

— Ткача блядью назвали? — ошарашенно спросил Синкоша, читая прогон. — Билл чё, обосновал ему,

что ли?

— Да. А чё там непонятного? — спокойно и уверенно спросил Севостьян. — Или ты Билла под сомнение ставишь?

— Да не, тут всё понятно, — ответил за Синкошу Старцев. — Просто каклюди воспримут это? Тут авторитетнее Ткача никого нет. Он сам в курсе, кстати? — Старцев кивнул на бумагу в руке Синкоши, который с первого раза не поверил и перечитывал прогон ещё раз.

— Если люди здравые, воспримут нормально, — отрезал Севостьян. — А кто не воспримет, это, скорее всего, его близкие, тех об асфальт… И Ткача, в первую очередь, пока он ещё за прогон не знает. А то может покрыться…

Старцев с Синкошей задумчиво переглянулись.

— А кто этим всем будет заниматься? — осторожно спросил Синкоша.

— Мы с вами. Кто ж ещё? я за этим сюда и приехал, — ответил Севостьян.

Парни опять озабоченно переглянулись между собой. Севостьян заметил это и спросил:

— Не, вы чё в стороне хотите остаться? Так скажите прямо, я передам Биллу и будем решать, на кого из людей мы ещё можем здесь положиться.

— Да не-не, — тут же вскинул голову Старцев и, взглянув на Синкошу и увидев в его глазах одобрение, сказал: — Если людского касается, мы в теме. Просто Ткача не сломаешь, его только валить надо.

— Значит, будем делать, — уверенно сказал Севостьян и, увидев унылые лица парней, сказал: — Димон, Серёга, если не мы с вами, то кто ешё здесь будет движения наводить?

Синкоша и Старцев в очередной раз переглянулись и Сергей спросил:

— Я так понимаю, теперь ты здесь будешь на положении?

— Да, — ответил Севостьян. — Вопрос уже решён. Билл вчера с Ворами уровнял эту тему.

— Мы за людское, ты же знаешь, — уже более уверенно сказал Старцев, опять посмотрев на Синкошу.

— Знаю, поэтому и Билл в вас не сомневался, — сказал Севостьян и открыл большую сумку. Там было несколько автоматов. — Я, кстати, стволы привёз. С Ткачом надо вопрос решать быстро. А где Полова, кстати?

— Да он… это… — замялся Синкоша.

— Опять, что ли, разбежались? — догадался Севостьян. — Надолго?

— Да х…й его знает, — процедил сквозь зубы Синкоша. Видно было, что он на него за что-то зол. — Пока сам не приедет. Мы к нему первыми не пойдём.

— Ладно, пока без него справимся, — сказал Севостьян. — Потом всё равно подтянется, нам здравые

люди нужны… все…— Это Севостьян, походу, воду мутит, — раздражённо

произнёс Ткач в офисе. — То-то он здесь всё вынюхивал, сука.

— А чё ж его с ними не было тогда? — спросил Фазик.

— За Билла, походу, прячется, типа сам не при делах, — ответил Ткач. Он уже не сидел за своим столом, как обычно, а нервно расхаживал туда-сюда по кабинету, как по тюремному прогулочному дворику.

— АСевостьяну-то какой резон тебя грузить?— спросил Виталий. Он испытывал к Ткачу противоречивые чувства, поэтому даже не знал, как отреагировать. на известие о том, что происходило возле «Сказки».— Билл и сам мог тут что-то пронюхать.

— Да чё он тут мог пронюхать?! — нервничал Ткач.— Тут нечего было нюхать! В эту фирму я вообще не заряжал лэвэ! Ни копья! И вы об этом знаете, — говорил он и, увидев недоверчивые лица опустивших голову друзей, ударил кулаком по столу. — Лера, бл…дь, как не вовремя ушёл. Он-то на сто процентов всё знал.

Все промолчали. Иногда разговоры о том, что нужно сделать для фирмы, велись прямо при них. Но тратил ли Ткач на это деньги или нет никто, кроме Леры, точно не знал. Все, конечно, предполагали, зная характер Ткача, что он только вытаскивал деньги с фирмы. Сам он помогать материально предпринимателям не стал бы, это было не в его правилах. Если бы он и помогал в чём, так это выбить деньги с должников или ещё что-то в этом роде. Ну или купить по дешёвке, опять же за деньги фирмы, асфальт или ещё что-то для нужд предприятия, так как у Ткача были хорошие связи. Но все думали, что Билл так просто не стал бы предъявлять претензии. Такие серьёзные обвинения, как расход общаковых денег на личные нужды, приравнивался к крысятничеству. Без доказательств такое предъявлять опасно, последствия

могут быть тяжёлыми, и Билл об этом знал не хуже других. А потому все молча смотрели в пол.

— Так какой понт Севостьяну, ты так и не сказал,— повторил свой вопрос Виталий, подняв голову.

— Да он ещё с зоны на меня ядом дышит, просто виду не подаёт, — раздражённо объяснял Ткач. Ситуация, когда он вынужден был оправдываться перед своими же, явно была ему непривычна. — Он там ответственным был, а со всеми разборками люди ко мне шли.

— Да он и здесь тогда говорил, помнишь? — спросил Фазик. — Что если б не он, то тебя б порвали на зоне за решки на киче?

— Только потом съехал, что это по пьянке был базар, — возразил Ткач. — Ты чё, забыл, как он тогда проставлялся, чтоб замять этот базар?

— Не, ну это да. Я ж про то, что он мог и вспомнить этот базар гденибудь у Билла, — сказал Фазик. Из всех присутствующих он больше всех верил Ткач, и пытался

его оправдать.

— Биллу могла и самому моча в бошку ударить. Но Севостьян здесь масла подливал сто процентов, — сказал Ткач и наконец-то сел в кресло.

Вошёл Василий и сказал сразу с порога:

— Саня, там Василевский щас подъезжал, говорит, что прогон пришёл порвать тебя и всех, кто рядом. Се-

востьян — положенец.

Ткач сразу подскочил и спросил со злостью:

— Где он?

— Прогон? — Уточнил Василий.

— Василевский! — Резко ответил Ткач.

— Он к Ворам полетел. Говорит, что за себя скажет по-любому.

— Даже не поднялся сюда? — спросил Ткач.

Василий покачал отрицательно головой и ответил:

— Я сказал ему, что ты здесь. Но он говорит, времени нет. Надеется к завтрашнему обеду доехать до них.

Повисла напряжённая тишина. Все понимали, что Василевский не хочет отвечать за Ткача, даже если тот чист. И говорить он будет только за себя, ну в крайнем случае, ещё за Толина, который последнее время был более близок к нему, чем к Ткачу. Толян числился начальником охраны в фирме, которую курировал Василевский, и Виталий подумал, что если продуманный Василевский сумеет сказать как надо, то и его с Толяном этот прогон не коснётся.

Первым прервал тишину Ткач:

— Вот так. Народ уже разбегаться начал, — сказал он и, посмотрев с грустью на остальных, повернулся к дочке. — Поехали, Саня. Ты-то меня не оставишь?

Саша сразу поднялась и встала рядом с ним.

— Ты подожди, Саня, — сразу поднялся Фазик.— Ты чё смотришь на нас, как будто мы съехали? Давай ответку дадим. Людей соберём и порвём, на х…й, этого Билла.

— А хули толку? Он уже ворам всё преподнёс посвоему, если прогон привёз сюда. Слишком многих рвать придётся, — сказал Ткач и пошёл вместе с дочкой к двери. Уже возле выхода он остановился и спросил:— Вася, ты со мной или как?

— Конечно, с тобой, — без раздумий ответил Василий и пошёл к нему.

— Мы тебя проводим до дому, Саня, — сказал Фазик. — Мало ли что? Ты ж щас без ствола даже ездишь. И охранников выгнал.

— Чем таких охранников иметь лучше самому сразу сдаться, — уже как-то грустно возразил Ткач и стал выходить вместе с Сашей и Василием. Оглянувшись на идущего следом Фазика, он сказал: — Да не надо, сами доедем. Дверь захлопните, как выходить будете.

Виталий подбежал к машине и, быстро заскочив,

сразу завёл двигатель. Не поспевающий за ним Дон

подсел к нему, когда машина уже развернулась и направлялась к выезду.

— Ты куда так рванул? — спросил Дон.

— Проедем за ними на всякий случай, — ответил Виталий, выворачивая на дорогу и ища взглядом машину Ткача. Увидев его фонари, он сразу повернул за ним.

— Чё, думаешь, на него сразу могут кинуться?— спросил Дон.

— Ну наши, может, и нет, а со Влада приехать могут запросто, — ответил Виталий, внимательно смотря вперёд. — Они-то уже стопудово прочухали, что сюда китайские бабки пошли. Сам же слышал,

своего ответственного здесь уже поставили, — говорил Виталий, доставая пистолет. Он обогнал идущую впереди «Тойоту Камри», с подозрением оглядев её, и сократил расстояние с машиной Ткача ещё на не-

сколько метров.

— Так а чё, если кипеж какой, свою башку за Ткача готов подставить? — спросил Дон.

— За него? — переспросил Виталий и, немного подумав, сказал: — За него нет.

— Так а хули мы тогда за ними едем? — заёрзал Дон в кресле.

— На всякий случай, — задумчиво сказал Виталий, внимательно рассматривая попутные и встречные машины и держа пистолет наготове. — Проводим их просто.

На самом деле его беспокоило присутствие в машине Ткача его дочки. Дон, не догадывающийся об этом, недовольно посмотрел на него, но промолчал и тоже стал опасливо озираться по сторонам. Виталий больше всего опасался не дороги, а площадки возле подъезда Ткача, освещаемой прожектором с крыши. Вот где было идеальное место для его отстрела„все заходящие в подьезд были как на ладони, а стрелявших даже не было бы видно. Но всё началось гораздо раньше. Машина Ткача сворачивала на кольцо, ведущее на Слободку, когда прозвучала автоматная очередь. Виталий с Доном сразу закрутили головами, пытаясь определить, откуда стреляют. Машина Ткача дёрнулась и понеслась быстрее, визжа резиной на повороте.

— Живой, — вырвалось у Виталия, когда он это увидел, совсем забыв, что за рулём там сидит Василий.

— Вон они, — закричал Дон, показывая на выезжающий из района гастронома белый «Нисан».

Скорее всего, стрелявшие поджидали Ткача там, стоя возле дороги. И теперь они только начали набирать ход. Виталий с Доном поздно их заметили и, выехав с кольца на дорогу к Слободке, оказались как раз впереди этого этого белого «Нисана», из которого стрелять начали сразу с двух стволов вслед удаляющейся машине Ткача. Виталий лихорадочно задёргал кнопку стеклоподъёмника и, не дождавшись, пока стекло опустится, резко

разбил его рукояткой пистолета и высунул локоть в окно. Положение было крайне неудобное, стрелявшие были сзади. И хоть они и не обращали на него внимания, ему нужно было ешё и смотреть на дорогу. Всё же поймав момент ровной дороги, он повернул голову назад, но выстрелить не успел, так как оказался как раз на траектории полёта пуль между машиной Ткача и стрелявшими. Одна из пуль попала в его высунутую в окно руку возле локтя. Он закричал от боли и, выронив пистолет на пол машины, тоже надавил на газ, и помчался в проулок на улицу Волочаевская. Сворачивая на неё, он успел заметить, что машина Ткача тоже набирает ход и несётся в сторону Слободки.

— Сука, бл…дь! — неизвестно кому орал Дон, закрывая голову руками. — Убью, на х…й, падла!

— Подними пушку, Дон, у меня в ногах, быстрее!— перекрикивал его Виталий. — Да быстрей, Дон, я ранен!

— Я стрелять не умею, Виталя, я не попаду! — кричал Дон в ответ, всё же лихорадочно шаря по полу и под-

нимая пистолет.

Виталий резко оглянулся назад и, никого не увидев, остановился. Забрав у Дона пистолет левой рукой и морщась от боли, он внимательно смотрел в заднее стекло, но за ним никто не ехал. Дон, тоже смотрящий туда же втянув шею, выдохнул:

— Никого.

Видимо, нападавшие не стали преследовать Ткача, а свернули по кольцу в обратную сторону. Стрельба привлекла немало внимания, и им тоже не было резона попадать в милицию. Это хоть и не под пули, но всё

равно мало приятного.

Виталий тоже выдохнул и заорал, схватившись за локоть и только сейчас почувствовав боль по-настоящему.

— А-а-а! Бл…дь!

— Куда тебя?! В руку?! Давай в больничку быстро!— забеспокоился опять Дон.

— Какую на хрен больничку?! — взревел Виталий и нажал на газ. — В «Тройку». Там Кирьян. Мож, и братуха там.

Он понёсся быстро, боясь, что потеряет сознание. Дон был, конечно, очень ценным для него человеком. Но у него были некоторые очень отрицательные качества. Помимо того, что он не умел стрелять, он ещё и зарулём мог нормально проехать только до первого поворота, если по дороге не будет столбов. Хоть они и учились когдато вместе с Виталием на водителя в одном училище, Олег не успел научиться водить до того, как его оттуда выгнали вслед за Виталием. Но до магазина «Тройка» было не более километра, и они доехали нормально.

В кабинете охранников магазина «Тройка» шла почти настоящая операция, если не считать того, что оперируемый был не под наркозом, и орал так, как будто его резали, что в принципе так и было. Да и оперировал не хирург, а какойто знакомый Кирьяна, который когдато работал в ветеринарной клинике. Но сейчас выбора у парней не было, приходилось доверять. Всё же хоть какойто врач — это лучше, чем они бы доставали эту пулю сами, как они хотели вначале.

Толли, Кирьян и Дон держали лежащего на животе орущего Виталия, пока этот мужчина в годах резал его руку возле локтя.

— А-а-а, блядь, пусти, сука, я сказал! — кричал Виталий, вырываясь.

— Да отпусти, бл…дь, больно, сука!

— Держи-держи его крепко, уже всё почти! - орал Кирьян, видевший всю операцию.

— Тихо-тихо, братуха, щас пулю вытащим, тебе же лучше будет! — Толян придавливал его всем своим весом.

— Да я е…ать её хотел! Пускай там сидит! Пусти! А-а-а-а! — орал благим матом Виталий.

— Не дёргайся, говорю, а то щас в больничку отвезу! — Толян продолжал удерживать. — Там мусорам объяснять будешь, вытаскивать пулю и там оставить!

Мужчина тем временем вытащил пулю пальцами . и, бросив её на стол, схватил накалённый на плитке нож.

— Держите крепче! — крикнул он и, когда все напряглись, сдавил края кровоточащего надреза и прислонил раскалённую докрасна круглую ручку ножа.

— А-а-а, блядь! — опять взревел Виталий. — Убью, сука, встану! А-а-а!

— Всё! — сказал громко мужик, выпрямляясь и дерё жась за свою спину.

— Бинтуйте!

Кирьян схватил бинт и начал бинтовать руку Виталия, которую продолжал удерживать.

— Не загниёт, ничё? — спросил Толян.

— Не должно, я обработал, — ответил мужик както равнодушно, как будто вытащил пулю у дворняги в своей ветклинике.

— А если что, потом-то и в больницу можно обратиться. Пули-то уже нет. Сказать, что упал на какой-нибудь штырь, торчащий из острых раскалённых камней гденибудь в сауне.

Толин молча непонимающе смотрел на него.

— Ну чтоб надрез этот объяснить, который я сделал, — сказал мужик, заметив недоумённый взгляд Толяна. Потом он взял пулю в руки и, повертев её в руках, сказал: — Да вообще-то нормально должно зажить. Повезло, что с ПМа.

— Ты ж говорил, что с автоматов стреляли?! — спросил Толин у Дона, продолжая удерживать орущего брата.

— Да я, х…й его знает! — тоже прокричал Дон.

— Там с чего только не стреляли.

— Дон, падла, убью, на х…й! — продолжал кричать Виталий. — Ты куда меня привёз?!

— Сам сюда приехал! — нервно парировал Дон.

Виталий сильно стонал, но дёргаться и кричать как-то сразу перестал.

— Ну ладно, Саш, я поехал, — поспешил распрощаться ветеринар, решив не дожидаться, пока агрессивный пациент встанет.

— Да-да, Алексеич, езжай, — ответил Кирьян и встал с Виталия, чтобы проводить его.

— Подожди, — тоже поднявшись, остановил уже выходящего за дверь мужика Толян и спросил, кивнув на Виталия. — Так а чё щас-то? Надо чё ему? Лекарства какие?

— Да не, пока ничё не надо… — начал было говорить ветеринар.

В этот момент, воспользовавшись своей свободой, поднялся Виталий и решительно сказал, уже без крика:

— Надо съездить, узнать, чё там.

— Куда тебе щас съездить? Лежи пока, — остановил его Толян и спросил, повернувшись опять к ветеринару: — Ему же щас лежать надо? Или как?

— Да, лучше пока не беспокоиться, — ответил врачкак-то неуверенно. Видимо, он предполагал, что люди как-то отличаются по своему строению от животных.

—Крови много не потерял, ничё важного не задето, но лучше лежать.

— Понял? Сиди, щас я тебя домой отвезу, — жёстко сказал Толян.

— Надо узнать, чё там, — решительно настаивал Виталий, повысив голос. Его лицо всё ещё было искажено злобой от боли, которую он только что пережил. И, посмотрев на него, Толин сказал успокаивающе:

— Посиди, братуха. Кирьян щас сам съездит, — он кивнул Кирьяну. — Саня, съезди к Ткачу домой, узнай,

чё там с ними.

Кирьян поднялся и вышел из кабинета, уведя за собой нерешительно переминающегося в дверях ветеринара.

Вася с Сашей стояли возле палаты Ткача, куда его перевели сразу после операции. Хоть стрелявшие оказались явными непрофессионалами, всё же две пули попали именно в Ткача, и Саша с Васей не пострадали, лишь по счастливой случайности. Уехав с места стрельбы, они сразу поехали в железнодорожную больницу, и чуть ли не сами занесли раненого Ткача в операцион-

ную. Саша сразу позвонила и сообщила об этом домой матери и попросила её посмотреть, нет ли каких-нибудь подозрительных людей возле дома. И хрупкая Лида, единственная в семье не принимавшая никогда участия в криминальных разборках и уже уставшая от всех этих обысков и других неприятностей, ходила возле дома„ высматривая подозрительных личностей. Когда Саша позвонила ей вновь и мать сказала ей, что там никого не видно, стоявший рядом Василий забеспокоился сильнее.

— Надо увозить его, — проговорил он, когда они поднялись от телефона на второй этаж, к палате. — Щас эти уроды прочухают, что он живой, добивать приедут.

— А как ты его щас повезёшь? Только после операции. Две пули… — начала было противиться Саша, но Василий её оборвал:

— Какнибудь, потихоньку, — решительно сказал он. — Я щас поговорю с дежурным врачом, чтоб выпустил.

— Он не выпустит, Вася, осложнения могут начаться, если его щас везти, — обеспокоенно говорила Саша.

— Осложнения начнутся, если его не увезти. Вот тогда точно начнутся, — резко сказал Василий, и Саша сразу сникла. Он достал из кармана деньги и сказал:— Я пойду поговорю с врачом, чтоб помог да сказал, что нужно для перевозки.

— А куда повезём его тогда? — смирившись, спросила Саша.

— Пока к брату его, потом я подберу место побезопаснее.

— К какому брату? К Табаку, что ли? Там найдут,— возразила Саша. -Табак был двоюродным братом Ткача

и в группировке был только на подхвате. Но прятать Ткача у него было опасно, если захотят найти, начнут искать именно с него.

— Нет, во Влад. Он врач, на первое время поможет,— сказал Василий и пошёл.

— Тоже мне врач, — потихоньку проговорила Саша ему вслед, но потом немного подумала и решила, что так будет безопаснее. Родной брат Ткача не был в криминале, и о нём могли даже не знать ни враги, ни менты. Он жил во Владивостоке и работал стоматологом. Саша подумала, что в такой момент он действительно может помочь, и зашла в палату.

Ткач лежал на койке забинтованный. При виде Саши он пошевелился, но сказать ничего не смог.

— Не двигайся, — тут же подсела к нему Саша и положила руку ему под голову. — Потерпи немного. Мы сейчас увезём тебя отсюда.

Узнав о том, что Ткача успешно прооперировали, а сами ранения оказались не смертельными, Севостьян сильно расстроился и решил довести дело до конца сам. Ну или хотя бы проконтролировать всё лично. Тем более что обстоятельства складывались благоприятно. Ткач был в железнодорожной больнице, где не было практически никакой охраны и на территорию было попасть очень просто. Он взял с собой Синкошу и Старцева, которые горели желанием исправить свою оплошность на кольце. Севостьян уже владел информацией из больницы о том, где именно находится Ткач и кто его охраняет. Втроём они прошли на территорию и подошли к нужному корпусу больницы. Синкоша сразу пошёл за лестницей. Они знали, что с Ткачом рядом Василий и Сашка, и решили не вламываться через парадный вход. После стрельбы Василий мог быть вооружён, несмотря на то, что их постоянно обыскивали и уже завели уголовное дело на Сашку.

— Вот эта.палата, — сказал Севостьян Старцеву, показывая на окно на втором этаже.

— А чё там свет не горит? — спросил Старцев, передёргивая затвор пистолета.

— Так спят уже давно, — Севостьян кивнул на светящиеся окна. — Это операционная и процедурные. Я уже всё пробил.

— Вот, больше не было, — сказал Синкоша, неся к ним лестницу. — Но эта тоже достанет.

— Давай-давай, Серёга, по тихой только. Вот это окно, — Старцев помог Синкоше ставить лестницу, направляя в нужную сторону и шепча.

— Давай-давай-давай, тише… об стену не ударь.

Севостьян смотрел по сторонам, всматриваясь в темноту. Вокруг никого не было, но Синкоша со Старцевым производили такие звуки при поднятии лестницы, которые в полной тишине казались очень громкими.

— Бл…дь, потише, Дима, — потихоньку прошептал Севостьян с озабоченным лицом.

— Да всё уже, — так же тихо ответил Старцев и проверил, крепко ли держится лестница. Она стояла неплотно, и он повернулся к Синкоше.

— Серёга, подержи её на всякий случай.

— На фонарь возьми, — прошептал Синкоша Старцеву, когда тот с пистолетом наготове уже встал на лестницу.

— Через стекло посветишь.

Дима взял фонарь и стал осторожно подниматься по лестнице. Снизу было слышно, как взволнованно он

дышит, делать такое ему ещё никогда не приходилось. Поравнявшись с окном, он глянул вниз. Севостьян, ещё раз посмотрев по сторонам и не увидев ничего настораживающего, махнул ему рукой. Старцев вытянул обе руки вперёд и включил фонарь. Как только луч света выхватил лежащую на койке фигуру, он пять раз подряд выстрелил из пистолета.

Руля одной рукой, Виталий подъезжал к железнодорожной больнице. Долго высидеть дома он не смог. После того как Кирьян привёз известие от жены Ткача о том, что случилось, он сразу подумал, что Ткача приедут добивать. И зная, что в больнице с ним Сашка, сразу сорвался туда. Подъехав и оставив машину возле ворот, он побежал к дырке в заборе. Территория железнодорожной больницы была почти такая же большая, как и центральной городской. Но в отличие от городской, которую Виталий знал всю с детства, затеряться здесь было гораздо проще, особенно не зная расположения корпусов и в темноте. Бегая по многочисленным аллеям в поисках людей, чтобы можно было спросить о местонахождении нужного здания, он услышал какойто шум возле корпуса и, спрятавшись за кустами, пытался пробраться поближе и прислушаться.

— Вот отсюда стреляли. Вон дырки в стекле, — показывал кто-то вдалеке, светя фонариком на окна второго этажа.

— А патроны надо собирать? Или эти, как их?— спросил чей-то взволнованный женский голос.

— Гильзы, что ли? — переспросил мужчина. — Не трогай тут ничё. Щас милиция приедет, они разберутся.

Услышав эти слова, Виталий сильно заволновался,

подумав, что произошло именно то, чего он и опасался. Он сразу вышел из-за укрытия и пошёл к тем людям, которые суетились под окнами. Сбоку из-за угла вышло ещё несколько человек в белых халатах, и быстрым шагом пошли в том же направлении. Направив на них свет фонаря из под окон, какойто мужик громко спросил:

— Вызвали, Татьяна?

— Да-да, вызвали, — ответила ещё более взволнованная женщина из той группы врачей, что шли впереди Виталия. — Сейчас приедут. Не трогайте тут ничего.

— Да я уже сказал, — послышался оттуда ответ.

Быстро догнав эту группу, Виталий спросил одного из мужчин в халате, идущего последним:

— Здесь Ткаченко лежит, его прооперировали. Это не его сейчас стреляли?

— Наверно, его. А вы кто? — спросил врач, остановившись и подозрительно оглядывая его.

— Я друг его, — сразу дрогнувшим голосом ответил Виталий, и ещё более взволнованно спросил:

— Тут дочка с ним была, мать её сказала. Где она?

— А вы кто, простите? — врач оглянулся на приближающихся с другой стороны милиционеров и, осмелев,

с ещё более подозрительным видом спросил: — Как вы сюда прошли?

Оглянувшись на ментов, Виталий сильно ударил врача в челюсть здоровой рукой и схватил за шею сзади, этой же рукой зажимая рот. Посмотрев на остальных врачей, которые уже ушли вперёд, он быстро оттащил доктора в кусты и спросил жёстко, положив на землю:

— Гда она? Где его дочка? Она жива? Говори, пока я тебя не убил здесь.

— Ж-жива-жива, — заикаясь, произнёс доктор со страхом в глазах. — Это она ж его и увезла, перед тем как стреляли.

Виталий, державший его почти за горло, от радости сразу убрал руку и неожиданно изменившимся голосом удивлённо спросил:

— Так, а кого стреляли тогда?

— Его ж, наверное, — всё ещё трясясь ответил врач,— только его не было уже. Медсестру чуть не убили, в его палате отдохнуть хотела.

Виталий смотрел на него так, как будто этот врач сам спас Сашку или увёз её отсюда. Он подал ему руку, чтобы помочь подняться. Но ещё не отошедший от страха доктор не стал её брать и оставался лежать, смотря своими выпученными глазами. Виталий посмотрел на приближающихся ментов и сказал ему уже совсем

нормальным голосом:

— Не смотри на меня так, это не я стрелял. Он друг мой. Понял? Кипеж не поднимай, а то тогда точно убью.

Он поднялся и пошёл в сторону дырки в заборе. И только сейчас, отойдя от пережитого волнения и почувствовав боль в правой руке, схватился за неё и застонал. Поднимающийся с земли доктор слышал это, но

молчал. Виталий ещё раз оглянулся на него и, приложив

палец к губам, повернулся и пошёл к забору.

Валера Василевский считался самым продуманным человеком в бригаде Ткача. Он постоянно продумывал схемы развода коммерсантов и разрабатывал тактические планы, как захватить под свой контроль то или иное предприятие. И употребление им наркотиков ничуть не влияло на его мозговую способность. Ткач очень ценил его за это, и после смерти Леры Василевский стал его, как говорится, правой рукой. Но последние события заставили Валерьяна пересмотреть своё отношение к Ткачу, который уже попал под раздачу. Он прекрасно знал, какая участь теперь может постигнуть близких Ткача. За Биллом были большие силы, и воевать с ними Валерьян не собирался даже в том случае, если его старший был чист. Теперь, после прогона, доказать что он не виноват, Ткачу будет невероятно сложно. Да и Биллу теперь уже отступать некуда, он уже не съедет и пойдёт до конца. Поэтому Василевский и поехал в Комсомольск-на-Амуре, единственный на тот момент город на Дальнем Востоке, где проживали Воры в законе.

Самым авторитетным вором, безусловно, был Джем, которого небезосновательно называли Батей. Все остальные становились Ворами уже по его протекции, но пользовались огромным авторитетом не только в Хабаровском крае, где проживали, но и в Приморье.

Если во Владивостоке, где проживал Билл, многие «спортсмены» почти в открытую не признавали никаких Воров и не допускали закрепления их позиций в городе, то в Уссурийске всё было по-другому. Почти все придерживались воровских понятий и законов, а потому мнение Воров было решаюшим в самых серьёзных конфликтах, хоть они и проживали за тысячу километров. Да и сам Билл представлял в крае именно интересы Воров, налаживал обшаковое движен ие и привлекал на свою сторону людей. И если во Владивостоке многие считали себя выше его, то по краю авторитет Билла был большим. Все знали, что за ним стоят Воры.

Разумеется, знал об этом и Василевский, что повлиять на Билла могли только Воры. А потому по приезде в Комсомольск сразу нашёл своего старого знакомого Олега Стрелу, который тоже был коронован Джемом.

— Да я там вообще не при делах был, Олег, — говорил Василевский в квартире у Стрелы. — Чё он там мутил, куда девал? Он меня вообше в курс никогда не ставил. Весь котёл у него был.

— Но ты же рядом был? — спросил Стрела.

— Ну как рядом? Формально только, — оправдывался Василевский.

— А так только Лера в курсе всех событий был. А щас его нет, с кого ещё спрашивать? Конечно, с меня. Крайний-то нужен Биллу.

— А кто ещё может подтвердить, что Ткач всё без тебя мутил? — спросил Стрела.

— Да теперь только сам Ткач, — уныло ответил Василевский, но тут же вскинул голову. — Но он не будет отнекиваться, если спросят. Он-то в курсе, что я общаковые бабки в руках ни разу не держал. Груза были у меня, дома и в гараже. Но я их отправлял по назначению, это легко проверить. Люди-то в лагерях сидят, знают, чё получали.

— Азачем ты мне всё это говоришь? — спросил Стрела.

— Так а кто ещё за меня может сказать? Там же прогон уже по городу пошёл, чтоб порвать всех. Я-то за какой хрен страдать должен? Я с общака не то, что ни копейки, я своё туда порой отдавал.

— Мы все туда своё отдаём, — возразил сидящий рядом со Стрелой парень, представившийся при встрече тоже Олегом. — Ты что думаешь, коммерсанты в общак кидают? Они нам платят…

— Погоди, — остановил его Стрела. — Есть и такие коммерсы, которые с понятиями, которые сами всегда уделяли, по возможности. — Он повернулся к Василевскому и спросил с интересом: — Так, а ты говоришь своё. А что у тебя там своё?

— Ну, фирма гончаровская же подо мной. Я ж там сам в доле, без Ткача. Ларьки ещё кое-какие, друзья обратились, платят…

— Где ты в доле, это ты что имеешь в виду? — не дослушав, перебил Стрела.

— Ну, телевидение-то это, городское, «Ритм» которое, — начал перечислять Василевский, — правда, Ткач тоже здесь в теме. А магазин центральный на площади, «Тройка» называется, это без него я отрабатывал. Щас ещё один открывается в доме художника. Гончаров полностью у меня под контролем. Так что если что, на меня можешь всегда рассчитывать, Олег.

Стрела внимательно посмотрел на Василевского и, немного подумав, спросил:

— Севостьян против тебя ничё не имеет?

— Да это он всё и замутил, Олег, — вырвалось у не выдержавшего Валерьяна. — Его или сам Билл зарядил, чтобы зацепки нашёл на Ткача, или это его личный замут, чтобы его поставили в городе.

— Думаешь? — спросил задумчиво Стрела.

— Сто пудов, — уверенно ответил Василевский.— Приезжал там, выспрашивал у всех, что там да как. А теперь он рвать будет всех, чтобы оправдать своё назначение. Имеет он чё-то против меня или нет, тут уже

роли не играет.

— Ну, мы ещё посмотрим, какая от него самого отдача будет, — задумчиво произнёс Стрела, переглянувшись со своим тёзкой.

— Да какая там отдача, Олег? — Василевский махнул рукой. — Сам посмотришь… Он в Уссурийске не сможет

ничё сделать… Стрела опять внимательно посмотрел на него и

сказал:

— Ладно. Я поговорю с Биллом, тебя не тронут.

Василевский знал, чтобы прикрыть его, Стреле придётся разговаривать не только с Биллом, но и с Джемом, а потому был очень благодарен за помощь. Он подал руку Вору и серьёзно сказал:

— Олег, сам знаешь. На меня можешь рассчитывать в любом вопросе, что в моих силах. Если меня и моих пацанов в эти разборки не втянут, для тебя сделаем всё.

Неудачи с ликвидацией Ткача не омрачали Севостьяна, а только злили и, наоборот, подстёгивали. Он спал по три часа в сутки и не чувствовал усталости. Сознание того, что он теперь хозяин этого города, а бывший положенец Ткач прячется от него, придавало Севостьяну силы. И он хотел доказать Биллу и стоящим за ним Ворам, что ему не зря оказали такое доверие.

Собрав всех верных друзей, он решил найти Ткача через его близких, которых так и так нужно было наказывать. Идя вместе со всеми из офиса Старцева к своим машинам, он возбуждённо говорил:

— Так, братва. Всех ткачовских ломаем, кроме Василевского и тех кто с ним. Бондари оба с ним?

— Ну, — кивнул Старцев.

Севостьян этому был только рад. Связываться с постоянно вооружёнными отморозками, которые стреляли без разговоров, ему не очень-то и хотелось. Сам Ткач тоже был не подарок, и тоже мог запросто убить. Но вдохновляло то, что он серьёзно ранен, и что возить с собой оружие ему теперь очень опасно.

— Всё, остальных всех, — жёстко сказал Севостьян, открывая дверь машины. — И заодно выбейте там у тех, кого поймаете, куда Ткач сорвался. Должен знать Фазик, Саид, Нос, Ватсон, Медведи оба… да всех, короче, глушим. Погнали…

Все быстро заскочили в машины и резко сорвались с места в разные стороны. Синкоша и Старцев были в родном городе как рыба в воде, и повезли свои группы по тем местам, где можно было выловить близких Ткача. Севостьян, тоже с группой вооружённых парней, отправился на поиски самого Ткача в село Галёнки, где, как он знал, был дом Василия. И там мог скрываться раненый Ткач.

Нос с Ватсоном вышли из здания АвтоВАЗа. Это “, была центральная станция техобслуживания «Жигулеи», в городе. Но с приходом в край японской техники масте= . ра стали переквалифинир сватьев на ремонт иномарок, в которых поначалу они вообще не разбирались. Изучать мастерам и механикам пришлось всё, так как «Жигули» на ремонт пригоняли уже очень редко. И одним из их учителей был легендарный автогонщик Сергей Бело-конь, работающий на станции главным механиком. Он был другом Ткача, и, естественно, в этом ещё государственном автосервисе машины Ткача и его друзей ремонтировались без очереди и практически бесплатно. ‘, Знали об этом и Синкоша со Старцевым, и именно сюда ” приехал Дима Старцев со своими бойцами в поисках кого-нибудь из бригады бывшего положенца. И едва заехав на стоянку перед автосервисом, он наткнулся на выходящих оттуда Носа и Ватсона, которые ещё даже не знали ни о прогоне, ни о том, что случилось с Ткачом.

— Здорово, пацаны, — сказал им приветливым тоном Старцев, остановившись возле них и выходя из машины.

— А где Саня? Его нет здесь?

— Да нет, мы сами его не видим уже третий день,— пожал плечами Нос, с подозрением оглядывая выходящих из машины Старцева незнакомых парней с недоброжелательно настроенными лицами, один из которых тут же спросил:

— А не пи…дишь? Может, он в кабинете там прячется? — кивнул он на окна второго этажа.

Нос и Ватсон промолчали, недоумённо смотря на обступающих их со всех сторон парней. Подъехала ещё одна машина, и оттуда тоже вышли незнакомые парни и присоединились к уже образованному круту, в центре которого стояли Нос с Ватсоном.

— Ну что, Вадик? Где Ткач? — спросил ещё один из приехавших таким тоном, как будто ему что-то должны.

— Да мы откуда знаем? — почти в один голос ответили Нос с Ватсоном. Хоть они и были окружены явно недружелюбно настроенными парнями, самообладания не теряли и говорили уверенно.

— Не знаете?! — резко спросил этот же парень и с силой ударил Ватсона по лицу.

Ватсон отлетел в стоящих за ним парней, которые тут же стали бить его снова и снова, не давая емуупасть. Нос попытался встать в защитную стойку, но его сбили с ног сильным ударом и стали пинать со всех сторон. Их били молча и со всей силы, не обращая внимания на близость дороги и проезжающие мимо машины. Вскоре рядом с уже не закрывающимся Носом упал и Ватсон, лицо которого было всё разбито. Последнее, что услышал Нос перед тем, как потерял сознание, это слова Старцева кому-то:

— Чё, надо у Белоконя тоже спросить, мож, он в

курсе. Пошли к нему в кабинет поднимемся. Синкоша с пацанами ждал в машине под домом Ткача. Здесь постоянно можно было увидеть кого-то из бригады, квартира Леры теперь была вторым офисом. И ждать им пришлось недолго. После того как начинал ходить прогон, те, кого он касался, зачастую узнавали о

нём последними. Ткач был просто не в состоянии оповестить о нём всех своих, он лежал раненым у своего: брата. Саша с Васей были вместе с ним, Василевский ещё только ехал назад от Воров, а Виталий с Толяном не могли оповестить всех просто потому, что они многих и не знали. Они работали со своими пацанами отдельной автономной группой также, как Гиви и Шуня с Егором.. -А кого знали, то не знали, где они живут и их телефоны. Всё замыкалось на Ткаче. Поэтому когда Метис с Лёней подъехали к дому, они тоже не ожидали, что их тут будут ловить.

Увидев несущихся на них парней, они не растерялись и, прыгнув обратно в машину, попытались сдать назад. Но выезд со двора обратно уже перекрыла подоспевшая сзади машина, а перед передним бампером резко остановился Синкоша, не дав Метису проехать через двор.

— Погнали, — скомандовал Синкоша, и все подскочили к загнанной в ловушку машине.

Синкоша из салона смотрел, как вытаскивают и машины Лёню с Метисом и начинают избивать.

В шестом отделе обо всём происходящем в город , узнавали не в последнюю очередь. Имея своих агентов«-стукачей во многих структурах, менты обладали иногда„ очень достоверной информацией. И хоть штат сотрудников этого отдела, по непонятной причине, сменялс с периодичностью раз в год, а то и менее, новые уоповцы постоянно находили нужные контакты на зависть

сотрудникам УГРО. Но узнав в этот раз новости из криминальной жизни, в шестом отделе очень удивились. Ткач считался самым авторитетным и уважаемым человеком в городе, и назвать его нехорошим словом, не говоря уже о том, чтобы поднять на него руку, решился бы далеко не каждый. Обычно таких сильных людей, как Ткач, сразу убивали, чтобы избежать последствий. А в этот раз события развернулись неожиданно.

— Ткача блядью назвал? — удивлённо спросил Кляин. — А где этот прогон? Ты его видел?

— Нет, со слов только, — ответил Романюк, принесший в отдел эту информацию. — Но там всё точно. Такими вещами не шутят. Да и об этом уже весь город знает.

— Ни хрена себе Билл даёт, — продолжал удивляться Кляин. — Да ему ж пи…дец щас придёт. Ткач его завалит, на хер, как оклемается.

— Это, если его самого не завалят, — возразил Романюк. — Щас всех его людей отлавливают и ломают.

— А Ткач чё? — спросил Кляин.

— Ткач спрятался где-то. С больнички как сорвался тогда, так его никто и не видел.

— Объявится, — уверенно сказал Кляин. — Оклемается и объявится. Билл сделал ошибку, не убрав его. Ткач такого оскорбления не простит. Он в зоне за меньшее человека убил. Причём знал наверняка, что там он нигде в кустах не спрячется и не сбежит. По-любому раскрутят. А тут…

— Это когда ему пятилетку добавили?

— Ну да, — кивнул головой Кляин, но потом молча прошёлся по кабинету, подумал и добавил: — Хотя, может, и Билл его достанет. Посмотрим, на чей х…й муха сядет.

Не найдя Ткача ни в Галёнках, ни в других местах где он мог скрываться, Севостьян расстроился. Ткач не всегда будет раненым и беспомощным, рано или поздно он встанет на ноги и ещё не известно, что будет предпринимать. Хорошо, если уедет из Приморья навсегда. А если нет? Глупо предполагать, что он останется в городе и смирится со своим положением. Севостьян был озабочен, но виду не подавал. Теперь на положении был он, и показывать нерешительность перед людьми он не имел права. Наоборот, он вселял всем уверенность и вёл себя соответственным образом.

— Бля, нет его нигде, — сокрушённо говорил Старцев на стрелке. — Сорвался, походу, из города.

— Ладно, хрен с ним пока, — как можно равнодушнее махнул рукой Севостьян. — Его теперь всё равно никто и в хер ставить не будет.

— Это вряд ли, — возразил Синкоша. — У него авторитет слишком сильный был. Ещё и в лагерях его везде

поддержали почти, несмотря на прогон.

— Так он греть их продолжает потому что, — сказал

Старцев.

— Ничё-ничё, скоро нечем греть будет, все точки

почти у нас уже, — процедил сквозь зубы Севостьян.—

Кто там греет лагеря, кстати? Поймали их?

— Да там, хер, поймёшь, — ответил Синкоша.—

Менты говорят, приезжают какие-то водилы левые,

сгружают… А на зонах, сам знаешь, им по херу от кого,

лишь бы зэков было, чем кормить.

— Ну а наркоту-то водилам левым не дадут, сами

передают стопудово, — возразил Севостьян.

— Так, а дорог ихних никто ж не знает, — пожал плечами Синкоша. — Не пасти же всю администрацию нано стой.

— Ладно, хер с ним, — опять махнул рукой Севостьян, что стоило ему немалых актёрских усилий.— Пусть живёт пока, раз прячется. Жало у него всё равно вырвали, все люди от него разбежались. Объявится всё равно, фирма-то на нём осталась. Васильев сказал, пока Ткач жив, ни к кому другому обращаться не будет,

Единственной для Севостьяна надеждой поймать Ткача была фирма, в которую, по его мнению, Ткач вложил большие деньги и ни за что её не оставит. Он уже потихоньку, никому не говоря, посадил в доме напротив фирмы человека, чтобы следить за ней и при появлении Ткача сразу расправиться с ним. А после этого хозяину фирмы Васильеву ничего не останется, как долю Ткача отдавать Севостьяну.

— Чё, там коммерсы уже собрались. Надо ехать,— напомнил задумавшемуся Севостьяну Синкоша.

— Да, езжайте. Скажите, всё остаётся, как и раньше., только скидывать теперь нам будут, — напутствовал пацанов Севостьян.

— Ага, — ответили они и, попрыгав по машинам, стали выезжать.

— Бондари точно с Василевским? — спросил Севостьян у оставшегося с ним Старцева.

— Да, я разговаривал с Валерьяном, — кивнул головой Дима. — Он говорит, что, типа, с Ткачом дел почти не имел. Что поддерживал воровского положенца и всё.

— Вот именно, что, типа, не имел, — покачал головой Севостьян. — Почему Билл сказал их не трогать, ума не приложу.

— Да если надо будет, грохнем без базару, — уверенно сказал Старцев. — Он же на первом этаже живёт. Одну гранату кинул и всё…

Севостьян задумчиво посмотрел на него. На самом деле для него Василевский опасности не представлял. И Севостьян опять с равнодушным видом произнёс:

— Ладно, потом посмотрим.

Ткач отлёживался у брата недолго. Вскоре Саша с Василием перевезли его на квартиру одной из подруг Саши, которая предоставила ей свою жилплощадь безвозмездно. Она не спрашивала у Саши, зачем ей это нужно, и была далека от криминальных разборок и даже не знала о том, что в отца Саши стреляли. А потому Ткач и остальные, кому они ещё доверяли, чувствовали себя здесь в безопасности. Искать их здесь никто не

станет.

В зале, где на диване полулежал перевязанный Ткач, сидели Виталий с Фазиком, Василий и Саша. Ткач спросил у Фазика:

— Ну чё там Шуня?

— Да чё, — махнул рукой Фазик. — Говорит всем, что дел с тобой не имел, и если поймает где, то привезёт на разбор к Севостьяну или Биллу. Лихо съехал, короче. Пацанов жалко, поломали их конкретно. Нос с Ватсоном до сих пор лежат, Медведей обоих подкинули, Саид тоже где-то попал… Хули, почти всех нежданчиком ловили. Никто ж не знал ничё. Ты сам-то как?

— Да я-то хожу уже нормально, чё, — сказал Ткач, усаживаясь поудобнее.

— Ходишь, — передразнила Саша. — Это здесь, по квартире. А как, не дай, бог чё, сразу скопытишься…

Виталий всё продолжал смотреть на Сашку. Его простреленная рука ещё очень болела, но, смотря на девушку, он забывал об этом. Ей очень шли как шутки и улыбки, так и серьёзность и даже злость. Единственное, что омрачало, это отношения её с отцом.

— Ане дай бог чё, это чё? — с улыбкой спросил Ткач.

— Ато ты сам не знаешь, чё, — опять съязвила Саша. — Ты чё думаешь, тебя уже никто не ищет?

Ткач махнул рукой и с видом уверенного в себе ковбоя достал из-под подушки револьвер.

— Ага, — опять передразнила Саша. — Давай давай.

— Ачё, никто не знает про это место? — спросил Фазик. — Не нагрянут сюда?

— Не, про эту хату никто не в курсе, — покачала головой Саша. — Это подруги моей.

На улице раздался сигнал подъезжающей машины. Саша выглянула в окно.

— Вон Гиви едет, — сказала она и пошла открывать дверь.

Виталий проводил её взглядом. Повернувшись обратно, он заметил, что на него пристально смотрит Ткач, который всё ещё держал в руках револьвер. Но сейчас в его глазах не было того злого огонька, какой был у него тогда в кабинете, когда Виталий сказал ему, что он якобы спит с его дочкой. Теперь Ткач смотрел совсем по-другому, и даже оружие в его руке не внушало

опасения. Вошедшая вместе с Гиви Саша заметила этот взгляд Ткача и тихо усмехнулась про себя.

— Здорово всем, — протянул руку Гиви и стал обходить всех. — Саня, ты как? Помощь нужна в чём?

— Да сам-то я нормально, — Ткач даже приподнялся, чтобы пожать ему руку. — Хожу уже, скоро бегать начну по утрам. А помощь ты, типа, сам не знаешь, в чём нужна.

— Да он ответит за свои слова. Какой базар может быть? — тут же отозвался Гиви. — Я затем и приехал. Только тачку нашу со стволами на арестплощадку поставили. Я боюсь, как бы шмонать не начали…

— Как на арестплощадку? Вас чё, со стволами когото приняли? — непритворно забеспокоился Ткач.— Кого-то закрыли?

— Да не, пока так прокатило, — успокоил его Гиви.— Сын, бля, права потерял, мы без прав ехали просто. Нас бы сразу отпустили, если б было кого за руль посадить

с правами, ни одна падла не остановилась.

Сыном звали одного из друзей Гиви, постоянно сидящих у него за рулём. Все знали, что и Гиви, и Сын и все остальные с его компании постоянно гастролировали

с оружием.

— Фу-ух, — выдохнул с облегчением Ткач. — Ну это херня. Если сразу не прошмонали, теперь уже вряд ли будут. Штраф оплатите, разрешение возьмёте и вон поедете заберёте с Васей, он с правами.

— Так, а всё уже, — развёл руки Гиви. — Сберкассы уже закрыты, завтра суббота. Теперь только в понедельник, а до понедельника мало ли чё им в башку придёт. Картотеку на Сынка поднимут… Помоги, Сань, если есть возможность. Там стволов куча. Тебе маузер подарю, во вещь, — Гиви поднял палец. — Бронежилет пробивает.

— А на какую арестплощадку поставили? — вскинув голову, спросил Фазик.

— Да я улиц… хер его знает у вас тут. Вот, где Бандит жил, — ответил Гиви.

— Вас уже в городе, что ли, взяли? О-о-о, ништяк, — улыбнувшись, протянул Фазик и посмотрел на Виталия. — Это ж наша арестплощадка. Вон Виталик

её прихватил.

При упоминании своего имени Виталий, смотрящий на Сашу, очнулся и взглянул на Фазика. Он слышал весь разговор, но сейчас не придавал ничему значения.

— Как прихватил? — сильно удивился Гиви, и лицо его смешно вытянулось. — Ментов, что ли, построил?

Все весело засмеялись.

— Да не-е, — всё так же с улыбкой объяснял Фазик, радуясь изумлению Гиви. — У гаишников же своих площадок нет. С коммерсами договора заключают и у них на стоянках ставят, как на арестуху. А все тачки, что в пределах города взяли, к Виталькиному коммерсу ставят.

— А-а-а, — радостно протянул Гиви. — А я думаю, чё там ментов нет никого, пацаны в охране одни. И на воротах, и в будке. Молодцы-ы…

— Надо помочь пацанам, Виталь, — сказал Ткач сдержанно.

Виталий пристально посмотрел на Ткача и повернулся к Гиви.

— Езжай на арестуху, — сказал он спокойно. — Там Женя, директор, скажешь, что от меня. Он отдаст машину.

— Да езжай с ними лучше, Виталя, — ещё больше

приподнялся Ткач. — Там стволы, не дай бог, чё, пацаны

попадут.

— Конечно, Виталь, — поддержал его Фазик. — Проедь лучше с ними. Вдруг этот, Женя твой, заартачится

или ещё чё…

Виталий опять взглянул на смотрящего ему в глаза

Ткача и сказал Гиви:

— Ну спускайтесь, я щас выйду.

— Давай-давай, Виталь, мы внизу ждём, — радостно сказал Гиви и повернулся к выходу. — Я заеду ещё потом, Сань.

— Да уж конечно, не забудь, Гиви, — напутствовал его Ткач. — Всю жизнь мечтал быть, как Абдула с мау-

зером…

Гиви только улыбнулся в ответ и вышел.

— Я надеюсь, этот маузер мой будет, Саня? — Спросил Виталий, глядя прямо в глаза Ткача. — Я ж его

вытащу…

Ткач посмотрел на него как-то задумчиво несколько секунд и, улыбнувшись, показал на револьвер и на короткий автомат, лежащий возле дивана.

— Конечно, твой, Виталя. У меня стволов хватает,—

сказал он.

— Ну лады, — кивнул головой Виталий и повернулся

к выходу. — Я поехал.

— Я с вами съезжу, — сказал Фазик, выходя следом.

На пороге комнаты он повернулся к Ткачу. — Я ещё

приеду, Саня. Привезти чёнибудь?

— Кассет привези каких-нибудь, фильмов, а то тут

со скуки сдохнешь, — кивнул ему Ткач.

Фазик вышел всед за Виталием. Как только дверь закрылась, улыбка сразу слезла с лица Ткача, и он посмотрел на Сашу.

— Не думай, что я пасую перед ним, — серьёзно сказал он. — Просто сама знаешь, он щас очень нужен. Так бы я его давно уже грохнул.

— Да его щас и другие могут грохнуть, — возразила Саша.

— А кто знает, что он с нами? — спросил Ткач.— Кроме Каюма, никто не знает. Брат его с Василевским, который свою шкуру уже прикрыл…

— Каюм, это опер, который по наркомании? — спросила Саша, услышав знакомое имя.

— Да, — ответил Ткач, вспоминая наглого рыжего оперативника, являющегося всегда без приглашения и видящего всех, с кем имеет дела положенец. — Ну, может, ещё кто из ментов знает. Главно, что Билл с Севостьяном не знают. Так что твой этот любовничек

нам ещё пользу принесёт.

Он с усмешкой посмотрел на Сашу, которая опустила взгляд. Она знала, что отец всегда умел воспользоваться с выгодой слабыми и сильными сторонами своих друзей и даже врагов. И поняла, что в этот раз он решил сыграть на ней, воспользоваться слабостью Виталия к своей дочери.

Ткач убрал револьвер под подушку и спокойно сказал:

— Так что пусть лучше этот маузер у него будет. А то он со своего пээма даже тачку тогда Игоря не прострелил.

Стоянка, на которой находилась милицейская арестплощадка, принадлежала местному предпринимателю, по прозвищу Бешеный. Пользуясь родственными связями с хозяином всей территории и находящихся на ней зданий он организовал здесь цех по ремонту и обслуживанию иномарок и большую стоянку, часть которой была впоследствии переоборудована под арестплощадку. Была огорожена территория под мототранспорт, который раньше буквально загромождал территорию возле здания ГУВД, и довольно большое пространство было оставлено под арестованные автомобили. Только в специально построенной будке сидели уже не мен-

ты, а простые охранники стоянки, которые получали наличные деньги с тех, кто приходил за арестованной машиной с разрешением из ГАИ. Всё это, конечно, контролировал директор стоянки, по имени Женя. Потому что с каждой поставленной машины фирма перечисляла деньги на счёт ГАИ. Женя, в свою очередь, держал ответ перед учредителем фирмы Бешеным, которого тоже звали Женя, только при этом добавляли ещё отчество, так как возраст был солидный. Но Виталий с Толяном не разбирались, сколько тому было лет, когда прибрали эту фирму под свой контроль. Тем более что разговаривали они с ним всегда нормально и называли уважительно — Василич. К тому же «помогли» ему найти молодых здоровых охранников вместе с директором Женей, которые контролировали все процессы. Потому что те пенсионеры, которые работали ещё тогда, когда была просто стоянка, на такую ответственную работу не годились. Теперь они охраняли только центральные

ворота на территорию фирмы, где им доверили только проверять пропуска на выезд.

Делом гаишников было только поставить машину на площадку и оформить её. Больше они на территории не находились. Зато вывеска на воротах «АРЕСТПЛОЩАДКА ГАИ» делала это место практически неприкосновенным для властей, и братья спокойно хранили здесь оружие и чувствовали себя спокойно со стволом под мышкой, даже когда рядом снуют оформляющие какую-нибудь арестованную машину менты.

Остановившись возле будки охранников, Виталий вылез из машины и сказал вышедшим оттуда парням, показав на машину Гиви.

— Ключи от этой машины дайте.

Один охранник тут же ушёл обратно в будку. Гиви и ещё двое его парней тут же вышли и с возбуждённым видом, чуть ли не бегом, направились к своей машине, как будто боялись, что без них кто-то мог туда залезть и забрать оружие. Виталий еле догнал их уже возле машины и спросил:

— Документы у вас с собой?

— Ну да, — радостно тараторил Гиви, заглядывая в салон через тонировку. — Документы ж не забирают, как разрешение бы я получил без них.

Подошёл охранник и отдал ключи Виталию, который сразу передал их Гиви и сказал:

— Не забудь, кстати, в понедельник разрешение привезти сюда, вот им отдашь, как раз их смена будет,— Виталий показал на охранника, который продолжал стоять рядом. Потом повернулся к нему и сказал: — Ну иди, не стой здесь.

Охранник поспешил удалиться.

— Конечно-конечно, Виталь, — радостно тараторил Гиви, открывая машину и вскрывая заднее сиденье.— В понедельник штраф оплачу и разрешение возьму, завезу сразу. Вот, смотри, — сказал он, доставая маузер и протягивая ему. — Во вещь.

Виталий взял в руки маузер и осмотрел его со всех сторон восхищённым взглядом. По сравнению с его ПМом это оружие выглядело маленьким автоматом. Он

подвигал прицельную планку, какие стоят на автоматах или на винтовках, и оттянул затвор. В стволе и в обойме были патроны.

— А ещё есть патроны? — спросил Виталий. — А то где их брать-то? Их же хер достанешь.

— Сане скажи, что патронов родных нет, — почемуто радостно ответил Гиви. — Но тэтовские подходят один в один. Они там и заряжены.

Один из друзей Гиви, по прозвищу Сын, завёл машину и радостно воскликнул, как будто у них её не час назад забрали, а он не видел свою машину целый год. Виталий обернулся на него, потом опять посмотрел на Гиви и спросил:

— А под него ж кобура должна быть какая-то специальная, как приклад пристёгивается?

— Зачем такая нужна? С ней его не спрячешь на себе никак, здоровая, — возразил Гиви и вытащил из-под сиденья другую. — Вот смотри, аккуратная, под пиджак можно надевать. Хоть и самодельная, но кожаная, на

два ствола.Виталий взял кобуру и осмотрел её. Потом довольнокивнул и сказал, кивнув на разложенные под сиденьем пистолеты:

— Ну дай ещё патронов немного. А то тэтовские тоже

зае…шься искать.

— Конечно-конечно, братка, какой базар может быть, — сказал Гиви, взяв два ТТ и вынув из них магазины.

По его виду и голосу видно было, что патроны он давал с неохотой. Тэтовские патроны уже тоже были в дефиците, тем более что Гиви отщёлкивал их прямо с обойм пистолетов. Но отказать Виталию он не мог, после того как тот помог ему с машиной.

Уже по темноте Виталий подъехал к дому, где скрывались Ткач с дочкой, и посмотрел на светящиеся окна их квартиры. Ситуация с Сашкой ещё больше заставляла его думать о ней, особенно после того, как она попала под пули вместе с отцом. Если на Ткача шла такая охота, что трещали кости у пацанов, то Сашка могла попасть вообще легко. Зная её характер, можно было не сомневаться, что Сашка кинется вместе с отцом хоть в драку с ножами, хоть под пули. И получится, что хорошая девчонка погибнет ни за что. Виталий знал, что не сможет потом жить спокойно, если хотя бы не попытается её спасти. И, откладывая другие дела, постоянно подь-

езжал к их дому, где они скрывались, и часами сидел там, смотря за обстановкой вокруг. Но когда свет в их комнате гас, он ещё больше не находил себе покоя от того, что Сашка могла в этот момент заниматься сексом с Ткачом. В эти моменты воображение рисовало ему

такие картины в голове, что его чуть не выворачивало. Но и сделать он пока ничего не мог. За больным Ткачом нужно было ухаживать, и никого больше возле себя Ткач

видеть не хотел, да и приглашать сиделку со стороны было очень опасно.

В этот раз свет в окнах их квартиры не гас очень долго. Виталий никогда не уезжал раньше, пока свет не гас и вокруг всё не стихало. Выйдя из машины, он

потихоньку зашёл в подъезд и поднялся по лестнице. Прислонив ухо к двери их квартиры, он услышал раз-

дающиеся там стоны и с искажённым лицом отпрянул от двери. Неизвестно, чего он боялся больше, застать их занимающихся сексом или перестрелки, в которой Сашка могла бы погибнуть. Но сейчас выбора не было, судьба привела его к ним как раз в этот самый момент, и в груди всё сжалось от боли. Сев на лестницу, он обхватил голову руками и застонал. Раньше, когда он

представлял это, то отгонял эти мысли, и сразу возникающая боль в груди немного затихала. Теперь же мысли эти отогнать было невозможно, стоны из квартиры слышались даже с лестницы. И почемуто он не мог уйти, что-то удерживало его здесь. Перед глазами ясно стояла картина, как Ткач занимается сексом со своей дочерью. И от боли в груди он согнулся и тяжело, но прерывисто дышал. Каждый вдох, казалось, отдавал болью во всём теле.

— С-сука, — не сказал, а как-то простонал он, неизвестно к кому обращаясь, и достал из наплечной кобуры, подаренной Гиви, старый ПМ. Он держал его стволом вверх, как будто намереваясь поднести к виску, и дышал так, будто прощался с жизнью. Потом достал второй рукой маузер и опять выдавил из себя со стоном: — С-сука, бл…дь…

Стоны за дверью стали немного громче и, подняв голову и смотря на дверь, лицо Виталия исказилось от боли. Он взвёл курки на обоих пистолетах и дышал хоть и прерывисто, но так громко, что было слышно во всём подъезде. А когда в квартире раздался негромкий женский крик, он вскочил и заорал:

— А-а-а-а-а-а! — кричал он с искажённым болью и злобой лицом, и с обоих пистолетов стал стрелять в

дверь возле замка.Гуляющие по улице в обнимку Ткач с дочкой услышали выстрелы и увидели вспышки в лестничных окнах в районе их этажа.

— Нашли, суки, — дёрнувшись от неожиданности,

процедил сквозь зубы Ткач. — Сдал кто-то, падла. — Всё, пошли, уходим отсюда, — запричитала Саша, кладя перевязанную руку Ткача себе на плечо. — Давай,

я помогу.— Там вещи, автомат, — с сожалением выдавил Ткач, всё же разворачиваясь и уходя вместе с дочерьюот дома.

— Он в диване, там не найдут, — успокаивая, тараторила Саша. Она чуть ли не силком тащила Ткача от дома, взволнованно оглядываясь назад. — Я потом Машке скажу, она принесёт.

Расстреляв в замок все патроны, Виталий с сильным выдохом ударил в дверь ногой, и она вылетела. Став на пороге, он начал перезаряжать П М, но тут услышал продолжающиеся со стороны спальни стоны и остановился. Лицо его из злобного сделалось немного недоумённым. Он засунул маузер обратно, вставил новый «магазин» в ПМ и, ступив на один шаг в квартиру, осторожно заглянул в открытую дверь ванной. Не увидев там никого, он продвинулся дальше, осторожно смотря по сторонам. Он хорошо помнил, что у Ткача тоже было оружие, но продолжающиеся со стороны спальни звуки вызывали у него дикое недоумение. Не увидев никого ни в кухне, ни в комнате, он дошёл до спальни и увидел идущую по телевизору порнуху. Вздох облегчения вырвался у него из груди, и стало настолько легче, что он сразу понял, что означает выражение «как будто гора с плеч свалилась». Но сердце продолжало сильно стучать, ещё не до конца успокоившись. Шуму он здесь поднял немало, а по этой улице часто патрулируют менты. Ещё раз взволнованно вздохнув, он вышел из квартиры и побежал вниз по лестнице.Вместе с братом, Кирьяном и Василевским Виталий стоял возле входа в магазин «Тройка», где в кабинете охраны пока был их нелегальный офис. Василевский, приехав от Воров и получив через них поддержку от Билла, чувствовал себя уверенно и решил, что теперь

ему пришла пора вести дела самостоятельно. Будучи рядом с Ткачом, он уже получил определённый авторитет и нужные связи, как-никак ещё недавно вместе с положенцем были негласными хозяевами города. Василевский был очень горд тем, что ему удалось отстоять не только себя, но ещё и своих, как он считал, людей и всё своё имущество. И теперь он, стоя с парнями у всех на виду, так как офис находился в самом центре города возле здания горисполкома, рассказывал о своей поездке к ворам и строил большие планы на будущее.

— Щас Гончар в Доме художника магазин доделает, туда переедем. Офис там теперь будет, — говорил Василевский. — Я там уже кабинет видел, большой такой, нормальный.

— А этот чё, — спросил Кирьян, кивнув на второй этаж.

— А хули этот? Это чё, офис, что ли? Комнатка… Понты одни, — махнул рукой Василевский и похлопал Кирьяна по плечу. — Здесь твой офис будет, Саня. Один х…й, ты тут живёшь почти постоянно…

Все весело засмеялись, кроме Виталия. Он заметил, как мимо по дороге потихоньку проехал Василий. Он был с озабоченным лицом и явно прятался, был в тёмных очках и делал Виталию знак, чтоб молчал. В конце здания он свернул с дороги на стоянку перед центральным входом, тогда как вход в «Тройку», где стояли парни, был с торца. Виталий чуть вышел из-за угла, чтобы лучше видеть машину, и в этот момент Василий опять показал ему пальцем на губы и подозвал жестом руки. Виталий посмотрел на Василевского, продолжающего излагать свои планы Толину с Кирьяном, и молча направился к Василию.

— Ты чё шифруешься, Вася? — спросил он, сев к нему в машину.

— Походу, кто-то сдал Саню Биллу или Севостьяну, — озабоченно сказал Василий, снимая очки. — Но-

чью к нему залетели, стреляли.

— Да ты чё?! Ни хера себе, — непритворно удивился

Виталий, покачав головой. Хоть у него это и получи-

лось хорошо, он немного волновался от того, что его могли там видеть неизвестно где находившиеся Ткач с Сашкой. И он осторожно спросил: — А кто, чё, не видели?

— Нет. Пока только знаем, что их двое было, с двух стволов стреляли. Хозяйку той хаты в легавую дёргали, рассказала, — ответил Василий, нервно поглядывая на угол здания, за которым были Василевский с Толяном и Кирьяном.

— Да-а-а, — протянул Виталий озабоченно, радуясь в душе, что его никто там не видел. — А как вычислили?

— Вот я к тебе за этим и приехал, — сказал Василий напряженно. — Гиви вчера так и не приехал больше. Как машину ты ему отдал, так он и пропал. Какие у него там пушки были? ПМы и ТТшники были?

— Да были, конечно, только они и были, кроме маузера. Это ж ни о чём не говорит, стволы почти у всех одинаковые, — ответил Виталий, чтобы на него не подумали. Вчера он явно себя не контролировал и жалел о случившемся. Но тут вспомнил, что Гиви-то ему рассказал, что таузер стреляет тэтовскими патронами, а Ткач об этом не знает. И наверняка именно по этой причине не ставит его под подозрение вообше, а наоборот, послал Василия именно к нему, чтобы посоветоваться. Виталий, конечно, с самого начала знал, о чём будет говорить ему Василий. Но он не ожидал, что под удар попадёт Гиви, который по какойто непонятной причине не заехал вчера к Ткачу. И он сказал уверенно: — Это не Гиви.

— Ачё он тогда не приехал? Куда скоблянул?— Спросил Василий.

— Да я откуда знаю? Маузер мне отдал, просил Сане передать, и уехал, — ответил Виталий. — В сторонуцентра уезжал. А чё ты от остальных-то шифруешься?

— Да хер его знает, может, это и не Гиви, — нервничал Вася, опять оглядываясь на угол, за которым стояли остальные. — Василевский тоже как-то странно себя ведёт. Как будто он, в натуре, с нами не был никогда. А кто ещё знал про ту хату?

— Мы с Толином, Фазик с Машей, Кирьян, Дон, Лёс, — начал перечислять Виталий, загибая пальцы.

— Бл…дь, до х…я слишком, — покачал головой Вася и протянул бумажку. — Я, короче, отвёз Саню на хату. Вот адрес. Знать будете только ты и Фазик. Заедь, Саня хочет с тобой насчёт Гиви переговорить.

— Это не он. Гиви нормальный пацан, не стоит его убирать, — отреагировал Виталий, сразу поняв, что хочет сделать Ткач с Гиви, причём наверняка руками Виталия. — Такие люди нужны, наоборот.

— Ты откуда знаешь? Ты ж знаком с ним не так давно, как Саня, — возразил Василий и, обернувшись ещё раз на угол, сказал: — Ладно, Виталь, я поехал. А то щас точно кто-нибудь выйдет.

— Давай, — попрощался Виталий и вышел.

Проводив взглядом уезжающего Василия, он вдруг подумал, что из этой ситуации с Гиви можно извлечь хорошую выгоду. Если Ткачу, как оказалось, теперь, кроме Виталия некому доверить такое серьёзное дело, то можно повернуть всё в свою сторону. Обрадовавшись своим мыслям, он сразу пошёл к машине, даже не попрощавшись с братом и остальными.

Дом, куда Василий отвёз Ткача, оказался старым деревянным бараком на самой окраине города. Даже по адресу на бумажке он еле нашёл сюда дорогу. А спросить было практически не у кого, в этом районе и люди-то почти не появлялись, а стоящие по дороге ещё несколько бараков без номеров выглядели нежилыми.

— Странный барак какойто, на отшибе, — сказал Виталий, выглядывая в окно из новой квартиры Ткача на улицу. — Думаешь, сюда не нагрянут?

— Да не, тут уже никто не живёт больше в доме, кроме нас и ещё одного типа на первом этаже. Его снесут скоро, уже телефон, воду, всё обрубили, скоро свет отрубят, — ответил Ткач и опять заулыбался, хорохорясь перед Сашкой и поигрывая револьвером. — А если и нагрянут, здесь и останутся. В три ствола их укатаем. Да ещё гранаты есть.

— В какие три ствола? — не понял Виталий, думая, что Ткач имеет в виду его.

— Да на первом этаже ещё «афганец» один живёт, контуженый, — махнул рукой Ткач. — Ему одному только с этого дома хату не дали. В психушку хотят упрятать, чтоб не давать.

— Так он, в натуре, повёрнутый, — вставила Саша.— До сих пор воюет, орёт как раненый, спать не даёт.

— А при чём тут «афганец» и ствол третий? — спросил Виталий.

— Так я про чё и говорю, что лучше охраны здесь и не надо, — довольно пояснил Ткач. — У него ствол охотничий, пятизарядка, походу, левая. Он постоянно с ней в окно выглядывает. Если чё, стрелять будет без базару.

— Аон нас тут не завалит, когда приезжаем?— с нервным смешком спросил Виталий, опять выглядывая в окно. Он вспомнил, как неуверенно подъезжал к дому, разглядывая его. От мысли, что в это время в него мог стрелять какойто сумасшедший, пусть даже и ветеран войны, ему стало не’по себе.

— Да не, мы ж ему сразу маякуем, что это наши,— успокоил его Ткач. — А то подумает, что душманы, и хана.

— Ни хера себе, — изумился Виталий. — Вы смотрите тут нас не проспите, когда подъезжаем. А то ещё подумаешь, что это я на тебя навести мог, да спецом под его пули меня поставишь.

— Да не, чё ты. Уж на кого-кого, а на тебя-то точно не подумаю. Тебе это не выгодно, — ответил серьёзно Ткач и посмотрел на Сашу. Она при этих словах опустила взгляд в пол. Ткач повернулся к Виталию и продолжил: — А вот, Гиви, тут разговор особый… Как утебя с финансами, кстати?

Виталий задумчиво посмотрел на него и сказал, уже в открытую многозначительно взглянув на Сашу:

— Я тебя понял, Саня. С финансами у меня пока нормально. У меня к тебе другое предложение. Я помогу тебе в твоих проблемах. Давай выйдем на кухню, разговор есть.

— Да я знаю, о чём ты хочешь поговорить, — сразу поняв его взгляд сказал Ткач. Он немного помолчал в раздумьях, глядя на дочь. Потом поднялся и сказал, кивнув на выход: — Ну пойдём…

Пока они шли на кухню, Виталий быстро обдумывал, какими словами преподнести Ткачу свои условия. Говорить о том, что он знает об отношениях отца с дочерью не хотелось, да и было небезопасно. Ведь ещё неизвестно, как воспримет это Ткач, который, как

выяснилось, запросто может заказать своих же, даже не разбираясь в деле до конца. И когда они встали на кухне напротив друг друга, Виталий прямо посмотрел

ему в глаза и сказал:

— Я разберусь с Гиви, если ты отдашь мне Сашку.

Ткач смотрел молча. Он видел, что под пиджаком Виталия явно выпиралось оружие на уровне груди. А у самого Ткача теперь после стрельбы постоянно торчал за поясом его «смитт вессон». Но в его чёрных глазах не было агрессии. И вообще он выглядел так, как будто ждал этого. И он спросил дружеским тоном:

— Отдать замуж ты имеешь в виду?

Виталий на секунду замялся. Вообще-то он имел в виду, чтобы Ткач перестал спать с дочерью и отдал её в руки мужчины, который не связан с ней кровным родством и имеет право любить её как женщину. Но раз уж Ткач так понял это, он подумал, что так даже лучше. Не придётся говорить ему о том, что он всё знает. А жениться, как казалось Виталию, на такой девушке он был готов. И он уверенно ответил:

— Да, замуж. Я надеюсь, ты не против?

— Я-то нет, — ответил Ткач и тоже замялся, но только для виду. Внешне он выглядел обычно, и, не зная об их отношениях с Сашкой, можно было бы подумать, что он действительно переживает о том, в чьи руки отдаст свою дочь. — Но ты хотя бы с ней решил этот вопрос. А то, мож, она сама не захочет.

— Захочет, — уверенно ответил Виталий. — Лишь бы ты одобрил это. Она на меня смотрит постоянно. Сам, что ли, не видишь?

Ткач молча смотрел на него. Он-то прекрасно знал, что Сашка смотрит на его друга только потому, что тот сам не отрывает от неё глаз. А женщины, как известно, любят такое внимание и кокетничают. Помолчав ещё немного для вида, Ткач сказал, как будто подумав и

решив:

— Ладно, я поговорю с ней. Она будет с тобой.

Виталий молча кивнул в знак благодарности. Они стояли и разыгрывали друг перед другом каждый свою роль, не зная, что за дверью стоит и всё слушает Сашка. А когда они выходили из кухни, она заскочила обратно в комнату и метнулась на диван, как будто там и оста-

валась.

— Ну чё, тебе сколько на это времени надо? — послышался голос Ткача в прихожей.

— Я быстро справлюсь, — уверенно ответил Виталий и крикнул, выходя из квартиры: — Сашка, пока. Я скоро приеду.

— Давай-давай, — нервно ответила Саша, но Виталий не услышал этого злобного тона и вышел.

— Не, не нашли, его, скорей всего, вообще нет в городе, — сказал Старцев Севастьяну в своём офисе. — Он уже, по идее, давно оклематься должен был. Захотел бы приехать, уже бы приехал.

— Откуда приехал? — спросил Севостьян так резко, как будто заподозрил друга в том, что он знает о местонахождении Ткача. Неудачи с поисками бывшего положенца уже начинали раздражать его, и он уже не мог скрывать свою озабоченность.

— Ну… оттуда, — замялся Старцев, понимая свой промах. — Где гасится…

— А откуда ты знаешь, что он где-то далеко? — прищурившись, спросил Севостьян. — Мож, он гденибудь тут сидит, рядом?

— Да ты не гони. Ты чё, нам не доверяешь, что ли?— Заступился за друга Синкоша. — Он просто сказал, что гасится где-то. Здесь-то в городе уже всё пробили, где можно было…

Севостьян немного успокоился. Эти ребята были надёжными, и ссориться с ними из-за своих нервов ему не хотелось. Он примирительно сказал, подойдя и положив руку на плечо Старцеву:

— Да всё нормально, Димон. Нервы просто. Билл каждый день звонит, спрашивает, нашли не нашли. Мне уже в жилу ему говорить, что не нашли ни х…я. Грохнуть бы его по-быстрому, чтоб уже не думать об

этом.

— Надо Фазика выхватить, потрясти, может, он чё знает, — предложил Старцев. — Его-то так и не поймали.

— Так сделайте это, пока он тоже к Биллу не побежал или ещё куда, как Василевский, — развёл руками Севостьян. — Прямо щас и займитесь этим. Я пока поеду, надо Стрелу встретить.

— Он чё, сюда приезжает? — с интересом спросил Старцев. Воры в Приморье теперь заезжали очень редко.

— Да он мимолётом просто, во Влад едет зачемто, — пояснил Севостьян. — Как провожу, дома буду. Если нет, моей там скажите, где его трясти будете, если выхватите.

Он встал, и Синкоша со Старцевым тоже поднялись и проверили, есть ли у них патроны в стволах. Передёргивание и досыл патрона в ствол в критических ситуациях отнимали массу времени. Иногда — убийственную массу. Все ездили уже постоянно с оружием, в надежде гденибудь случайно увидеть Ткача. Севостьян был готов уже пристрелить его прямо в центре города, если бы он ему попался там. Потому что тишина вокруг и неприменение со стороны бывшего положенца никаких ответных шагов уже пахли чем-то зловещим, что с каждым днём раздражало Севостьяна всё больше.

— Я тут ещё одно место вспомнил, где он может быть, — сказал Синкоша и повернулся к Старцеву. — По крайней мере, у него спросить можно, мож, подскажет. Помнишь Витька, ездил с ним постоянно раньше? Ткач же тогда по голове ему надавал, когда выгонял…

Старцев задумчиво посмотрел в стену, вспоминая.

— Ну-здоровый такой, — напоминал Синкоша.— Это когда он ещё только положенцем стал…

— А-а, точно, — вспомнил Старцев и одобрительно покачал головой. — Ну спроси у него тогда. Щас-то после прогона он тем более должен сказать, если знает. Он-то до сих пор на него ядом дышит. Знаешь же, где он живёт?

— Да я найду, — сказал Синкоша. — Последний же там барак вроде?

— Да, если его не снесли ещё, — подтвердил Старцев. — С пацанами только езжайте. Если он чё знает, сразу езжайте по-горячему, пока Ткач опять не сорвался, как с больнички. А я поеду, пока Фазика выхвачу. Мож, он знает…

— Да, давайте тогда разъезжаемся пока. Поеду тоже Стрелу встречать, — сказал Севостьян, и все вышли из кабинета.

Когда Виталий вышел из квартиры, Ткач даже не успел ничего сказать Саше про его договор. Она слышала весь разговор и сразу набросилась на отца:

— Ну и чё ты, бл…дь, совсем, что ли?! Ты чё, мою

судьбу без меня решаешь?!

— Тебя поставили подглядывать, а ты подслушиваешь, — попытался отшутиться Ткач.

— Не, ну ты чё, ещё издеваешься, что ли?! — Ещё больше возмутилась Саша и подскочила с дивана. — Ты чё мной распоряжаешься, как шлюхой какойто?!

— Да кончай ты, Саня, — успокаивал дочку Ткач.— Как будто он тебе самой не нравится. Строишь ему глазки постоянно.

— Я ему строю, чтоб тебя позлить. Пялишься всё время на этих тёток в телевизоре, — кричала Саша.

— Так а если больше пялица не на кого? Сидим постоянно дома, — опять с улыбкой попытался отшутиться Ткач, но это только ещё больше задело Сашку.

— А я? — вспылила она. — Я чё, не девушка?! Я чё, бл…дь, некрасивая?! На меня смотри лучше, чем другим меня подсовывать!

— Щас у нас просто ситуация такая, Саня, — заговорил Ткач совсем серьёзно, поняв, что о таких вещах с улыбкой говорить нельзя. — Сама же видишь, он щас не просто нужен, а позарез нужен. Больше щас нет пока никого, кому можно поручить такие дела. Вася не станет никого убивать, ты же знаешь.

— Не, ну не мной же рассчитываться с ним, а?— опять гневно возразила Саша. — Я чё, вещь какая-то, что ли?

— Ты же всё слышала, Саня, — продолжал убеждать её Ткач. — Не нужны ему ни деньги, ничё не берёт. Только ты нужна. А у нас щас положение такое, в живых бы остаться. Тут не до сентиментальностей. Сама же видишь, стреляют, суки… Надо отыгрываться, иначе всё…

Убеждающий тон Ткача и его серьёзный вид подействовали на Сашу. Находиться в роли дичи, которую загоняют и отстреливают, ей не нравилось. И прятаться от всех по уже нежилым баракам она тоже не хотела. Саша изменилась в лице и, преданно посмотрев в глаза отца, спросила уже без сарказма:

— Ну и чё делать? Замуж за него выходить?

— Зачем? Не обязательно же сразу замуж, — успокаивал Ткач, хотя видно было, что он сам этого не хотел. — Поживёте пока просто в Лериной квартире. Я рядом буду.

— А я думала, что ты предложишь мне здесь с ним пожить без воды и без всего, — съехидничала Саша.

— Не, ну пока-то здесь, конечно, — сказал Ткач и, когда Саша резко посмотрела на него, продолжил: — Ну пока он с Биллом проблему не решит, да с Севостьяном.

— Ты чё, и их ему заказал? — удивилась Саша.

— Не, только Гиви, — покачал головой Ткач. — А то подумает, что я слишком много хочу. Насчёт Билла с Севостьяном это тебе нужно будет говорить.

Саша резко вскинула голову и уставилась на него широко открытыми глазами. Она не ожидала, что отец зайдёт так далеко и ей самой придётся посылать любящего её человека на убийство.

— Так надо, Саня, — продолжал серьёзным голосом Ткач. — Билл же знает, что я не успокоюсь, пока не хлопну его. Он будет загонять нас до последнего. Выбора другого нет, или он нас, или мы его. Короче, надо убить Билла.

— И как я ему должна сказать об этом? — спросила Саша смиренным голосом.

— Ну не напрямую, естественно, а так, намёком,— поучал Ткач. — Что, мол, жить не даст нормально и всё такое. Ты же знаешь Виталю, его если правильно настроить, он разбираться не будет. Я бы и сам Билла хлопнул, хожу-то уже вроде нормально. Да меня щас на пушечный выстрел не подпустят никуда. А от них с братом ничё не ждут.

Саша молча смотрела ему в глаза. Ткач видел уже, что она на всё согласна и, подойдя, сел возле неё на диван и ободряюще положил свою руку на её колено. Саша спросила потихоньку:

— Ну а потом? Как решится вопрос? Что, дальше с ним жить?

— Ну а дальше семейная ссора и развод по-итальянски, — Ткач улыбнулся, подбадривая её, — он же не будет долго терпеть такую стерву, как ты.

Саша подняла на него глаза и смущённо улыбнулась в ответ. Ткач тоже заулыбался и обнял её. Фазик жил в Северном городке со своей гражданской женой Машей и её дочерью Ольгой. Маша считалась самой блатной женщиной в городе и далеко, не только потому, что жила с авторитетным Фазиком. Её знала вся братва города, она ездила на стрелки и разборки, иногда даже с оружием и гранатами. Многие называли её крёстной мамой города, или просто мамкой. И в этих словах была лишь доля шутки, ни одна женщина в городе не пользовалась такой популярностью и уважением среди братвы.

Фазик жил с ней на первом этаже, и, при желании, его легко могли достать оттуда. Но все знали, что в доме есть оружие, из которого в случае чего стрелять будут все, и Фазик, и Маша, и все гости, которые постоянно присутствовали в этом доме. Потому что простых людей в этой квартире, которую называли-офисом Фазика, практически не бывало. Поэтому Старцев с парнями ждали Фазика возле соседнего дома, сидя в тонированной машине.

— Вон он, вон, смотри, — чуть не закричал один из

парней, показывая на вышедших из подъезда людей. Фазик вышел не один, а с двумя друзьями, приехав-

шими к нему в гости.

— Не, надо подождать, пока один будет, — сказал Старцев.

Все недовольно вздохнули, ждать уже порядком надоело. Но тут Фазик вдруг подал руку своим друзья явно на прощание. И действительно, они сели в свою

машину и поехали в направлении выезда из городка. А сам Фазик закурил и открыл свою машину, которую

ставил прямо под своими окнами.

— Давай быстрее, — тут же сказал Старцев самому крепкому из парней. — Только смотри, чтоб вон в тех двух окнах за его машиной никого не было.

Парень кивнул и, выйдя из машины, направился к своей цели. Фазик уже закрывал обратно свою машину, когда заметил, что в его сторону идёт какойто человек и улыбается ему, явно радуясь встрече. Он внимательно

посмотрел на него, вспоминая, где он мог его видеть. Но так и не вспомнив, спросил, когда тот подошёл уже

почти вплотную:

— Ты ко мне?

— К тебе, к тебе, — спокойно ответил тот с улыбкой

и протянул руку для приветствия.

Как только Фазик хотел пожать эту руку, она резко взметнулась, и сильный удар в челюсть лишил его чувств. Парень успел подхватить его и оттащил в сторону от окон его штаб-квартиры. Краем глаза он видел, что машина с пацанами уже приближается к нему, и он взял бесчувственного Фазика на руки.

Севостьян встречал проезжающего через город Вора возле кафе «Сказка», чтобы сразу можно было присесть за стол. После всех убийств в крае Воров и их близких больше никто из представителей криминальной элиты жить в Приморье больше не решался. Несмотря на большие обороты денежных средств в крае, связанные с морем, портами и Китаем с Японией, Воры вынуждены были доверять в вопросе организации общака и управления криминальным миром местным авторитетам, давая им статус положенца. И только самые тяжёлые вопросы решались в присутствии Воров, для чего опять же приходилось ехать за тысячу километров. Все остальные проблемы решались на краевом уровне местным самоуправлением. Севостьян, который стал

ответственным совсем недавно, ещё не успел освоиться, и решение всех вопросов согласовывал по телефону с Биллом. И узнав о приезде в край Вора, сразу позвонил ему. Билл попросил его встретить Стрелу и сопроводить до Владивостока.

Вор со своим близким и водителем появились неожиданно, не со стороны федеральной трассы, которая проходила прямо через площадь, а подъехал сзади. Севостьян вздрогнул от неожиданности, когда услышал сигнал тихо остановившейся машины. Двери открылись, и оттуда вышли Стрела и его приятель.

— Здорово, Олег, — улыбнулся Севостьян и хотел обнять Стрелу по-братски, но тот уклонился от объятий и пожал только руку, во второй у него была бутылка пива. Севостьян не обратил на это внимания и, поздоровавшись со вторым приехавшим, спросил у Стрелы: — Как

доехали?

— Пойдёт, — уклончиво ответил Стрела и стал от

крывать пиво раскладной расчёской. Вид его был раз

дражённым. — Ау тебя тут дела, говорят, не идут ни

х…я? Вопросы не решаешь…

— Да как не решаю, Олег? — возмутился Севостьян,

перебив Вора. — Всё идёт нормально. Ткача только

найти не можем…

— Ты не перебивай, когда старшие говорят! Ты чё,

о…уел, что ли?! — со злым лицом оборвал его Стрела и

подошёл вплотную. — Ты кем тут себя возомнил?! Ты

кто вообще по жизни?!

— Я бродяга, Олег. Ты же знаешь, — сказал Севостьян

немного севшим голосом.

— Чё-о?! — Стрела сделал вид, что не расслышал и с

саркастическим видом приставил ладонь к уху.

— Бродяга, — повторил Севостьян.

Вор размахнулся и резко ударил Севостьяна так и не открытой бутылкой пива по голове. Бутылка разбилась, но Севостьян не упал. Пошатнувшись, он отступил назад, качая головой с непонятливым видом.

— На тебе, бля, бродяга, — сказал Стрела и повернулся к водителю Севостьяна, который стоял сзади него с растерянным видом. — Ну-ка убери его отсюда, пока я его не убил здесь.

Севостьян молча стоял и потрясывал головой, толи стряхивая стёкла с каплями пива, то ли приходя в себя

от удара.

— И Биллу сам расскажешь, за что был наказан. Ты

понял меня? — спросил его Стрела.

Севостьян молча кивнул в ответ головой. Стрела

тоже стряхнул с себя попавшее на него пиво и кивнул

своему другу, развернувшись к своей машине.

— Поехали, — сказал он. — Надо Бате сказать, что

тут другого надо кого-то ставить в Уссурийске.

Синкоша подъезжал с пацанами на двух машинах к дому, где была квартира Витька, бывшего приближённого Ткача. Когдато давно он запорол какойто косяк, за что получил от положенца по голове и был отпущен «на вольные хлеба». Синкоша надеялся,

что этот, парень наверняка держит злость на своего бывшего старшего и расскажет, где может скрываться Ткач. Проведя с ним рядом много времени, он должен знать те квартиры и явки, которые не были известны

широкому кругу.

Подъехав к последнему бараку с торца, Синкоша увидел, что свет горит как раз в окнах Витька, тогда как больше нигде в доме света не было. Подумав, что хоть здесь ему повезло, он повернулся и сказал одному из парней:

— Ништяк, свет горит. Чё, сходи, Вов. А то мне он точно ни х…я не скажет, даже чтоб Ткача нахлобучить.

— А я чё? Больше года не общались, — слабо возразил Вова, неохотно открывая дверь и выходя.

— Но ты-то, по крайней мере, с ним в нормальных был, ё…аный бостон, — напутствовал его Синкоша.— А на меня он в залупе.

Вова ничего не стал отвечать и, обойдя дом, зашёл в тёмный подъезд. Кое-как на ощупь поднявшись по лестнице на второй этаж, он прислонил ухо к двери и услышав работающий телевизор, постучал обычным условным стуком, каким стучатся студенты в обща гах, давая понять, что это свои. Замок почти сразу же начал поворачиваться, и Вова уже приготовился

поздороваться со своим старым знакомым, когда дверь открыл совершенно спокойный Ткач. Свет из прихожей упал на вытянувшееся от неожиданности лицо Вовы. Он растерялся и, не в силах произнести

ни слова, с полуоткрытым ртом молча смотрел в глаза Ткача, которые тоже застыли. От неожиданности они оба поначалу не могли даже двинуться и несколько секунд смотрели друг на друга. Ткач опомнился первым. Но как только он сделал резкое движение, чтобы закрыть дверь, Вова моментально среагировал и кинулся вниз по лестнице. Когда Ткач захлопнул дверь, Вова испуганно пригнул голову, подумав, что

это выстрел.

— Одевайся, Саня! Быстрей! — крикнул раздражённый Ткач, заскочив в комнату и нервно доставая рожки

к автомату и гранаты.

— Кто это? — с испуганными глазами подскочила

Саша, надевая куртку и хватая кухонный нож. По

выражению отцовского лица она сразу поняла, что их как-то нашли и сейчас начнётся стрельба. Нож так и плясал в её дрожащей от волнения руке.

— Оставь, вот на! — резко сказал Ткач. Он отбросил нож и дал ей револьвер. А сам быстро зарядил автомат и кинулся к входной двери, на ходу крикнув Саше: — Сиди здесь, если в окне кого увидишь, стреляй.

Синкоша удивлённо смотрел на выбежавшего из-за

угла и несущегося к ним Вову. Он подскочил так резко,

что в полумраке никто не успел рассмотреть выражения его лица. И только когда он резко открыл дверь маши-

ны и дрожащими руками стал пытаться вытащить из

«бардачка» пистолет, все увидели его.

— Он здесь, — с выпученными от волнения глазами

тараторил Вова.

— Кто здесь? — не понял Синкоша, по инерции

хватаясь за автомат.

— Ткач здесь! — негромко крикнул Вова, всётаки

выхватив пистолет и передёрнув затвор. — Да ну, на х…й! — раздались возгласы парней, вы-

скакивающих из машины с оружием.

— Пошли-пошли-пошли, он здесь! — крикнул Синкоша парням в стоящей позади машине.

Хватая автоматы, обрезы и пистолеты, все кинулись ко входу в подъезд. Бегущий последним Синкоша

кричал:

— Валим его сразу. Место подходящее. Здесь остань

тесь, под окнами, — остановил он двоих пацанов и вместе с остальными кинулся в подъезд.

На лестничной площадке их встретил Ткач огнём из автомата. В совершенно тёмном подъезде только вспышки выстрелов освещали его решительное злобное лицо. Первая же пуля попала в нападавших и раздался стонущий крик боли. Вова схватился за простреленную руку и все выскочили обратно на улицу. Синкоша тоже

сразу отскочил назад и, вытянув в проём двери только руки с автоматом, стал стрелять короткими очередями

в темноту подъезда.

На кухне Саша разбила окно стволом револьвера и стала стрелять в сторону вспышек автомата Синкоши. Оружие сильно тряслось в её дрожащих руках, но она и не надеялась в кого-то попасть. Стреляла, не целясь, и просто со страху. Но внимания на себя привлекла немало. Все подумали, что стволов в квартире несколько

и отскочили подальше от дома, стреляя в подъездную

дверь и по окнам.

Упав с кровати и быстро достав из-под неё охотничье ружьё, воин-афганец спрятался в утол и стал с бешеными глазами смотреть в окно, держа ружьё наготове. Спросонья он сразу понял, что идёт война. Увидев бегающие и стреляющие в его дом фигуры, освещаемые вспышками собственных выстрелов, он выстрелил в их сторону подряд пять раз. В ответ сразу полетел целый град пуль. Воин упал на пол и, прикрывая голову руками от сыпавшихся стёкол и отлетающих от рамы щепок, схватил трубку телефона с отключённым проводом и стал бить по сбросу.

— Первый, первый! Высылайте подкрепление!—

орал он в трубку. — Высылайте подкрепление, здесь бой идёт! Как поняли?

Виталий постучал в квартиру Фазика. Получив заказ на Гиви, он уже знал, как поступит. Оставалось только найти грузина первым. Вместе со своей командой Гиви наверняка мог и уехать куда-нибудь, поскольку надолго в одном городе не задерживался. Но поскольку он сам говорил, что приехал помочь Ткачу в его неприятностях, Виталий надеялся, что он в городе. Дверь открыла взволнованная Маша.

— Привет. Где Фазик? — как обычно поздоровался Виталий и, не дожидаясь ответа, сразу спросил: — Гиви не приезжал к вам?

— Я не знаю, мальчики, — лепетала взволнованная Маша, смотря на Виталия и стоявшего рядом с ним Дона. — Фазика надо ехать спасать. Его чуть до смерти не забили. Помрёт щас…