Убить Билла

— Как избили? Где? — ошарашенно спросил Виталий.

— На Темирязевке, — ответила Маша, быстро надевая туфли. — Щас только приехали, сказали, что в подвале его нашли там еле живого. Видать, хотели выбить, где Ткач прячется. Вы на машине? Поехали туда съездим. Я уже «скорую» прям туда вызвала.

Виталий со злостью ударил кулаком по двери. Он сразу вспомнил слова Василия о том, что о новом местонахождении Ткача будут знать только трое, сам Василий, Виталий и Фазик. Единственные люди, ко торым Ткач доверял после всего случившегося. И если с Фазика выбили эту информацию, то туда уже должны были выехать бойцы. Он резко кинулся на улицу крикнув на ходу:

— Возьми такси, Васильевна! Дон, поехали быстро! Дон побежал за ним, а Маша недоумённо смотрела им вслед. Но подумав, что у парней просто нет места в машине, и они кинулись к израненному Фазику сами, она молча схватила сумочку и побежала на улицу ловить такси.

Ткач заскочил в квартиру, закрыв за собой дверь, и подбежал к окну, под которым пригнув голову перезаряжала револьвер Саша. Он выдернул из гранаты чеку и бросил её в окно. Потом выпустил в него же короткую очередь из автомата и схватил Сашу за руку.

— Пошли скорей. На ту сторону, — возбуждённо говорил он, таща испуганную Сашу по полу.

Когда граната взорвалась совсем не там, где находились парни, Синкоша дал очередь по окну возле подъезда, из которого высунулся с ружьём «афганец». Силуэт в окне сразу пропал. Воин бросил ружьё и побежал из комнаты на другую сторону дома. Падая, ствол ружья разбил стоявшую возле паяльной лампы банку с бензином. Нападавшие продолжали стрелять, засовывая стволы обрезов и пистолетов прямо в окно «афганца». Вспыхнувший огонь сразу охватил всю комнату, и пламя осветило улицу перед окном. дав ещё одну очередь в подъезд, Синкоша заскочил в него.

Спустив Сашу в окно и держа её за руки, Ткач говорил возбуждённо:

— Прыгай, Саня, и сразу к сараям. Я щас быстро к тебе.

— Я боюсь, — чуть не плакала Саша.

— Не бойся, тут невысоко, — успокоил он её.— Сгруппируйся. Ну? Отпускаю.

Когда он перегнулся через подоконник и держал Сашку на вытянутых руках, её ноги доставали почти до подоконника первого этажа. И когда он отпустил её, она спрыгнула на землю как с первого этажа, но со страху всё равно вскрикнула.

— Тихо, — как-то шипяще произнёс Ткач. — Беги к сараям.

Сашка сразу Побежала, ещё раз вскрикнув от испуга, увидев неожиданно появившегося рядом с ней афганца, который удирал к тем же сараям. Ткач кинулся обратно в комнату и подобрал оброненный дочерью револьвер. По входной двери уже стреляли снаружи. Он дал по ней короткую очередь, потом быстро пробежал к окну на обратную сторону и выпрыгнул на улицу.

Проезжая мимо двух встречных машин и подо зрительно разглядывая их, Виталий свернул в пово рот к бараку Ткача и обернулся назад на эти машины Подъезжая, он ещё издали заметил, что фары этих двух автомобилей выворачивали на дорогу откуда-то из этого проулка. По крайней мере, рядом не было других

своротов с дороги.

— Смотри, горит чё-то, — показал ему Дон рукой,

— Сука, бл…дь! — выругался Виталий и надавил на газ. Он сразу схватился за маузер, второй рукой на ходу достал ПМ и кинул его Дону. — Это Ткача хата горит, — возбуждённо говорил он. — Если там будут

кто посторонние, валим их сразу.

— Чё, всех подряд, что ли? — спросил Дон с круглыми глазами, передёргивая затворную раму. В стволе уже был патрон и при этом он выскочил и упал на

пол.

— Заряженный был, — проговорил Виталий, прекрасно зная, что чтобы один раз попасть, Дону нужно выстрелить минимум раз девять, как раз весь боекомплект. — Кроме Ткача с Сашкой, там стреляй в любого! Фазик сдал хату, — решительно проговорил Виталий, быстро приближаясь к горящему дому.

Левая половина дома уже горела во всю. Остановившись и выскочив из машины вместе с Доном, Виталий сразу кинулся в горящий подъезд, который ещё только

начинал разгораться.

— Посмотри здесь вокруг! — успел крикнуть он Дону на бегу.

Олег с круглыми глазами махал пистолетом в разные

стороны, всматриваясь в освещённую пламенем ночь. Яо, кроме летающих искр, никаких движений больше не замечал. Виталий быстро поднялся на второй этаж и, пнув полуоткрытую изрешечённую дверь, заскочил в квартиру. Всё вокруг говорило о том, что здесь уже всё закончилось. Держа маузер наготове, он пошёл по комнатам, крича:

— Саша! Саша! Са-аня!

В груди всё сжималось. Каждую секунду он ждал, что сейчас увидит лежащую на полу в луже крови Сашку. Про Ткача в этот момент он даже не думал. Но в квартире не оказалось никого: ни живых, ни мёртвых. Скверные мысли сразу пришли ему в голову, что Сашку нападавшие могли ещё и увезти с собой. Вот только— живую или мёртвую? Мучимый этим вопросом, он увидел открытое окно и подбежал к нему. Выглянув на улицу и никого не увидев, он опять крикнул в темноту с надеждой во взгляде:

— Саня! Санька!

Снизу из-за угла выбежал Дон и, увидев высунувшегося из окна орущего Виталия, крикнул.

— Нет его, Витала! С той стороны тоже нет никого! Дону и в голову не могло прийти, что, крича «Саня», его друг имел в виду совсем не Ткача. Но Виталий не стал его поправлять, поняв, что если Дон говорит «никого нет», значит, и дочки Ткачовской он тоже не

нашёл.

Виталий ещё раз грустно посмотрел в темноту и, обернувшись на уже полыхающую прихожую, выпрыгнул в окно.

Старцев рассказывал в офисе Синкоше и Полове, с которым они наконец опять помирились, о происшедшем возле Сказки». Вести о таких вещах разлетались по заинтересованным людям мгновенно, даже если этого почти никто не видел. Да и сам Севостьян, получивший по голове от Вора, вынужден был теперь объяснять происшедшее не только Биллу, но и всем остальным в городе, задававшим вопросы по этому поводу. И теперь, когда все уже знали, что после всего случившегося за городом поставили нового ответственного, положение Севостьяна сильно пошатнулось. И, как это часто бывало, вместе с ним могли пострадать и его близкие.

— Ни х…я себе, — ошарашенно качал головой Полова, слушая рассказ Старцева. — А Севостьян чё?

— Да чё Севостьян? — развёл руки Старцев и грустно усмехнулся. — Промолчал, чё он скажет. Вору в ответку,. что ли, зарядит?

— Ни х…я себе, — тоже повторил Синкоша. — Чем это Севостьян им так не угодил?

— Да чё, не знаешь, что ли, чем? — спросил Старцев с усмешкой и сам же ответил. — Не справляется с общаком. Ему ж не до этого, сам знаешь. За Ткачом носится. А что он разговаривать там якобы не умеет, это скорее всего предлог только, чтоб по ушам дать да другого поставить.

— Ну да вообще-то, — подтвердил Полова. — Воры если захотят, косяк найдут за любым. Просто побазарят да сразу найдут, за чё зацепиться да предъявить. И чё Севостьян теперь делать будет?

— Да х…й его знает, чё он теперь делать будет. Меня больше интересует, что мы теперь делать будем? — Зло процедил сквозь зубы Старцев.

— А чё мы? Севостьян там где-то косо въехал, а мы тут при чём? Каждый за свои косяки отвечает, — сказал Синкоша. Он встал и нервно заходил по кабинету.— Будем сами по себе. У нас своих тем хватает. Своё всегда отстоять сможем. На х…й мне больше эти блатные дебри? Пускай сами там разбираются.

— Да я тоже об этом подумал, — поддержал Старцев. — Объяснить Севостьяну, он же не дурак. Поймёт. Понадобится помощь какая, поможем. Только так, чтобы не афишировалось это. И всё нормально будет. Тем более щас, походу, Банзая положенцем поставят, он разбираться с севостьяновскими делами и близкими не будет. Ему это, на х…й, не надо.

— А Ткач? Думаешь, он тоже не будет? — озабоченно спросил Синкоша.

— Да, мож, он узнает, что Севостьян и так по бубну от Воров получил, и перебесится. А, мож, и вообще скоблянёт из города совсем, после вашего налёта,— Старцев грустно покачал головой. — Бл…дь, ну как вы его упустили?

— Ну, хули теперь уже? — развёл руками Синкоша.— Надо не о прошлом сожалеть, а о будущем думать.

Полова, который не принимал участия в покушениях на Ткача, а работал в это время со своим верным Вороной по другим темам и не в Уссурийске, опустил глаза в пол. Его возможные проблемы с Ткачом не касались.

— Ладно, — Старцев ударил кулаком об ладонь.— Должно проканать. Ткач скорее на Билла кинется или на Севостьяна, чем на нас.

В шестом отделе к информации о происшедшем отнеслись равнодушно. Севостьян на них не работал, поэтому им было так же плевать на него, как и на Ткача. И они только посмеялись, проведя параллель между неприятностями Ткача и Севостьяна, произошедшими на одном и том же месте возле кафе «Сказка». И шутили в отношении обоих, что быть смотрящим за город, это далеко не Сказка, а очень большая ответственность.

Романюк, постоянно шныряющий по городу в поисках информаторов, зашёл в кабинет и сказал:

— А Ткача так и нет нигде. Я думал сейчас, когда Севостьяна сняли, он объявится.

— Если жив ещё, объявится, рано или поздно,— уверенно ответил Кляин. — Севостьян не главный его враг. Билл. Вот ради кого он объявится.

— Чтобы убить Билла? — спросил Романюк.

— Думаю да, — ответил Кляин. — После таких оскорблений у них уже качели не качают. Сразу валят.

— А Ткач не мог сорваться из города? — сделал предположение Романюк. — У него ж там в Находке друзья, да и ещё до хера, где…

— Не, Ткач отсюда никуда не уедет, если только ненадолго, — уверенно ответил Кляин. — Денег щас в городе слишком много стало, чтоб валить отсюда. Каждый пятый коммерсант, тряси не хочу. А у него здесь связи, авторитет. Фирма под ним крупная. Никуда он =-: не денется, объявится.

— Авторитет? А как же прогон?

— А-а-а, — Кляин равнодушно махнул рукой. — Ну и чё этот прогон? Даже мы по-прежнему считаемся с ним. А чё говорить об уголовниках? Он-то и щас среди

них вес имеет, и по херу им на этот прогон.

— Ну да вообще-то, — сказал Романюк и, подумав

немного, спросил: — Так где он, думаешь, объявится в

первую очередь?

— Скорей всего, во Владе, у Билла. Севостьяна тогда

не было, когда его в машине душили, — опять уверенно

ответил Кляин.

— Сообщать туда будем? — спросил Романюк.

Кляин отрицательно покачал головой и сказал:

— А вдруг он не объявится? Или объявится через

год? А они наружку выставят вхолостую, и потом на

нас гнать будут за паражняк. Пускай всё идёт как идёт.

Завалит так завалит. Чё нам этот Билл, пользу, что ли,

какую-то приносит?

— Ну да, — согласился Романюк. — Нам, что Билл,

что Ткач, какая, на хрен, разница.

После налёта на барак Ткач решил пока уехать из города, но недалеко. В сорока километрах у Василия был дом в селе Галёнки, где он жил ранее. Они уже знали о том, что их там искали. И Ткач решил, что больше их там искать не будут. Но на всякий случай приготовили пути к обороне и отступлению. Свезли в дом все имеющиеся в наличии стволы и проделали потайной вход, точнее выход из дома, откуда можно было попасть в соседские сараи и оттуда уже беспрепятственно уходить. Сначала была даже мысль прорыть подземный ход, как в старинных замках. Чтобы в случае атаки уйти по нему.

Но делать это было лень, и решили, что в случае чего сумеют уйти и так.

Ткач понимал, что в этом случае на него никто не наводил, что его нашли чисто случайно. Когда этот Вова увидел его, видно было, что он этого сам не ожидал. И все наверняка знали, что это не Фазик сдал эту квартиру. К тому же Василий ещё не успел тогда сказать ему о новом местонахождении Ткача. И когда все узнали, как сильно поломали Фазика, Ткач разозлился ещё больше. Он ходил по дому и твердил, постоянно ударяя кулаком о стену:

— Убить… убить… убить Билла… убить, на х…й…

Дом был обычным деревенским, и известь, или даже штукатурка, осыпались после каждого сильного удара. Саша с Василием молча смотрели в сторону, стараясь не встречаться с его злобным взглядом. Они понимали, что Фазика избивал, скорее всего, не сам Билл, и что больше всего Ткач бесился не за это. Всё это было последствием того, что Билл неожиданно изменил отношение к своемудругу Ткачу и пошёл против него, несправедливо обвинив его и оскорбив при всех. Избиение Фазика стало лишь последней каплей, переполнившей чашу зла. И теперь Ткач, каждый раз доходя до противоположной стены и ударяя по ней со злостью кулаком, повторял, как будто приказывая кому-то невидимому.

— Убить Билла… убить…

— Чё, Витале сказать, где мы’? — осторожно спросил его Василий, пытаясь немного отвлечь. — Он спраши-

вал седня в городе, я не сказал пока.

— Витале’ ? — Ткач остановился и задумался. Сначала он хотел, чтобы Виталий побыстрее разобрался с «предателем» Гиви, и уже после этого постепенно настроить

его с помощью Саши против Билла. Но сейчас ему было уже не до Гиви. Он многозначительно посмотрел на дочь и сказал: — Привези его сюда сам. Знаешь же, где он может быть? Или в «Тройке», или на арестплощадке. Домой ещё позвони на всякий случай и к Толяну заедь. Только смотри там, чтоб тебя никто не видел.

— Эту машину никто ж не знает, — ответил Василий, кивнув в окно на стоявший во дворе наглухо тонированный автомобиль.

— Ну всё равно, смотри там внимательней, — настаивал Ткач. — Когда ехать будете, тоже поляну стриги, чтоб за вами никто не ехал.

Василий кивнул головой и пошёл заводить машину. Последнее, что он услышал, выходя, это удар кулаком о стену и опять приказной голос Ткача:

— Убить Билла!

Когда Виталий узнал от Василия, что с Ткачом и с Сашкой всё в порядке, ему сразу стало легче дышать. Не портило настроения даже то, что теперь их местонахождение стали скрывать и от него. Это можно было понять. Как оказалось, Фазик о том бараке узнать не успел и рассказать никому не мог даже под пытками. И после второго налёта, один из которых, правда, совершил сам Виталий, Ткач уже не доверял никому, кроме самого верного Василия.

Но после того как Виталий договорился с Ткачом насчёт Сашки, это уже не выходило из его головы. И он во что бы то ни стало намеревался вернуть доверие Ткача, пока тот не передумал. Тем более что выполнить его

просьбу не составляло труда. «Сдавший» Ткача Гиви даже не подозревал о том, что он его «сдал», как и об обоих последних нападениях. И спокойно колесил гдето со своей братвой. И даже если он был где-то далеко, Виталий точно знал, что сегодня он приедет в город, чтобы оплатить штраф в ГАИ и привезти разрешение на арестплощадку. Гиви бы не стал обманывать в этом вопросе и подставлять своих. Поэтому после посещения с утра пострадавшего Фазика Виталий спокойно ждал приезда Гиви на арестплощадке.

Грузин приехал, как всегда, в окружении своих братков. Выйдя из машины, он радостно обнял Виталия, стоящего возле своей новой машины.

— Привет, братка, — с довольной улыбкой сказал он. — Это чё, твоя, что ли? Ни хера себе. С Японии заказывал?

Виталий поздоровался с вышедшими и обступившими машину остальными парнями и ответил:

— Не, поменялся тут с одним. С адвокатом. Ему такая, на хрен, не нужна, он всё равно не гоняет.

— Нормально, — Гиви продолжал с восхищением обходить машину. — Я такой вообще ни разу здесь не видел. Одна такая, походу?

— В городе да, белые есть штук несколько, чёрная одна. И движок самый мощный, мне его щас навернут ещё, — нехотя отвечал Виталий. Разговоры о машинах почти у всех мужчин в Приморье стояли на втором месте, после разговоров о делах. А во многих кругах и на первом, если машины и являлись делом. Поэтому эту традицию приходилось соблюдать. Но сейчас Виталию было не до того, чтобы описывать свою новую «Целику». И он сказал: — Давай присядем, Гиви, базар есть

— Давай-давай, конечно, — всё так же радостно согласился Гиви, не обращая внимания на мрачный тон Виталия. — Чё там в салоне? Как у Ткача, такая же?

— Да по салонам они все почти одинаковые, — равнодушно ответил Виталий, садясь и закрывая дверь.

— Всё равно четко, — продолжал Гиви, тоже садясь и осматривая салон.

Виталий взглянул на пацанов, которые продолжали ходить вокруг машины, обсуждая её. Потом он повернулся к Гиви и сказал серьёзно:

— Тебе надо валить отсюда, из Приморья. И лучше куда-нибудь подальше.

Гиви изменился в лице и стал смотреть удивлённо. Убивать’его Виталий, конечно, не собирался. Гиви был честным в отношениях с братвой, и Виталий чувствовал свою вину перед ним за то, что он оказался под подозрением. Но и отпускать его было нельзя. Рассказать правду о том налёте, чтобы спасти Гиви, означало начать дуэль с Ткачом. И он точно знал, что во время стрельбы рядом с отцом будет стоять Сашка. Поэтому приходилось идти на кое-какие жертвы, тем более что Гиви сам тоже был виноват в этом, не приехав к Ткачу в тот вечер, как обещал.

— Ткач заказал тебя, — глядя ему прямо в глаза произнёс Виталий трагичным голосом.

— Как заказал? — Гиви изумлённо смотрел на Виталия, надеясь, что это шутка. — За что?

— Он думает, что это ты на него навёл. В него стреляли, — серьёзно сказал Виталий.

— Да чё он гонит?! Чё там наводить?! — стал возмущаться Гиви. — Все знали, какой он дорогой домой ездит! В какой больничке был, тоже все знали… Весь

город всё знал…

— Да это не про кольцо и не про больничку. В него ещё раз стреляли и в той хате, про которую ты знал,— продолжал давить Виталий. — И как раз в тот вечер, когда ты должен был приехать и не приехал. Чё ты не приехал?

— Да я думал, что маузер же ты ему передашь. Чё я тогда буду заезжать? Потом бы заехал, — оправдывался Гиви, но уже как-то вяло. Видимо, поняв свою ошибку.

— Ну так вот ты думал, а кто-то стрелял. Если сказал «заеду», надо было заехать. А теперь все думают, что это ты навёл. Так что валить тебе надо, пока не поздно. Ты же знаешь Ткача, на Дальнем Востоке тебя здесь везде

достанут.

Виталий говорил так убедительно, что сам начал верить во всё это. Необходимость отправить Гиви куда-нибудь подальше заставляла его играть свою роль со всей серьёзностью. И Гиви уже начал понимать правоту его слов и молча опустил голову.

— У тебя другого выхода нет, Гиви, — продолжал Виталий. — Все стрелы на тебя сходятся. Он даже базарить с тобой не будет. Ты же знаешь его.

— Бл…дь, ну как я не заехал, ё-мой. А? — сокрушался Гиви, качая головой. — Думал, съезжу, потом заеду.

— Теперь поздно уже. Я ж тебе говорю, уже люди заряжены на тебя. Я тоже, — Виталий повернулся к нему

и опять посмотрел ему в глаза. Гиви внимательно посмотрел на него и удручённо опустил взгляд, поняв всю серьёзность происходяшего.

А Виталий продолжал добивать:

— Просто я думаю, что ты тут не при делах, и убивать тебя не хочу. Но так я один только думаю, Гиви. Тебя все ищут. Так что рви когти отсюда, пока не поздно, и меняй паспорт. Ты знаешь Ткача, он тебя не оставит.

— Саня почти все места знает, где меня найти можно. Даже в Тбилиси, — мрачно проговорил Гиви.

— Если я скажу, что убрал тебя, он тебя искать не будет, — уверенно сказал Виталий. — Только паспорт поменяй на всякий случай. И чтоб пацаны твои не знали, где ты, или с собой их забирай, — Виталий кивнул на парней. — Если жить хочешь, конечно. уезжай и всё.

По Гиви видно было, что он уже смирился. Для гастролёра особой разницы нет, где жить и «работать». Но расставаться на такой ноте, когда тебя считают предателем, каких уже и так было немало в окружении Ткача после прогона, он явно не хотел.

— Времени нет, Гиви, — Виталий постучал пальцем по часам на приборной панели. — Тебя не я один ищу.

Гиви согласно кивнул с тоской в глазах и протянул Виталию бумагу.

— На, отдашь разрешение охранникам, взял сёдня, — уныло проговорил он и покачал головой. — Бл… дь, Саня, нукакже так. А?

Виталий взял бумагу и отвёл взгляд, ему уже становилось невероятно неудобно перед Гиви, что поставил его в такое положение. Но другого выхода не было. Он совершил ошибку, стреляя в дверь Ткача, и теперь приходилось за неё раплачиваться. Ещё хорошо, что удалось повернуть ситуацию в свою сторону, не убивая при этом невиновного пацана.

Гиви протянул ему руку на прощание, и сказал:

— Ладно, я поехал тогда. Благодарю тебя, брат, сам знаешь.

— Давай, Гиви, прям щас уезжай. Я скажу, что концы в воду отправил. Искать никто не будет, — ответил Виталий, пожимая ему руку.

После сердечной благодарности парня голос Виталия дрогнул, знал бы Гиви, за что он его благодарит. Но в таком состоянии он ничего не заметил и, выйдя, сразу сел со своими пацанами в машину и поехал, махнув в последний раз на прощание. Виталий вышел из машины и прошёл к центральным воротам, провожая взглядом уезжающих братков. Мысленно он просил у Гиви прошения за то, что так получилось. И решил, что потом, когда всё это закончится и они перестанут ходить под пулями, он отбелит Гиви в глазах Ткача, Сашки и остальных, кто знает об этом. И вернёт ему имя честного пацана.

Когда машина Гиви начала скрываться за поворотом, с другой стороны к нему потихоньку подъехал Василий и спросил через окно:

— Кого ты там смотришь, Виталь?

Виталий вздрогнул от неожиданности и бросил взгляд на поворот. Но машина Гиви уже скрылась из виду.

— Да жду, братуха должен подъехать, — с облегчением сказал Виталий первое пришедшее на ум. — А ты чё катаешься? Хочешь, чтоб тебя пропасли?

— Эту тачку никто не знает, — спокойно ответил Василий. — Поехали к Сане съездим. Он поговорить с тобой хочет.

При словах «к Сане» Виталий сначала дёрнулся от волнения, но Василий сразу его охладил, сказав, что это к Ткачу. И всё равно он обрадовался, что доверие к нему возвращается и сейчас он наверняка увидит Сашку, потому что Ткач её далеко от себя отпускать не будет.

— На твоей тачке поедем? — спросил Виталий и, после кивка Василия, пошёл к-своей машине. — Щас я тогда свою закрою.

Ткач с дочкой встретили их ещё на улице. Увидев совершенно невредимую после боевых действий в бараке Сашку, Виталий обрадовался. На самом Ткаче уже появились новые ссадины, видимо, в лицо после стрельбы попали осколки стекла. Но оба выглядели так, как будто Виталий был их родным братом. Ткач впервые обнял его при встрече, раньше он всегда ограничивался пожатием руки. А Сашка сама обняла его за пояс и сказала, развернув его к дому:

— Пойдём чай пить, я заварила с малиной.

Они все направились в дом, и Виталий спросил у Ткача:

— Кто это вас там накрыл, Саня? Знаешь их, нет?

— Конечно, знаю, — не задумываясь ответил Ткач и, оглянувшись на идущего сзади Василия, сказал:— Билл, кто ж ещё.

Василий вскинул голову, но промолчал, поняв ход мыслей Ткача. В принципе особой разницы не было никогда, кто именно стрелял. Уисполнителей своя работа, и их почти никто никогда не наказывал, порой даже прекрасно зная, кто именно исполнял чей-то заказ. Все всегда старались достать самих заказчиков. А в данном случае все покушения на Ткача были с подачи

Билла.

Но понял Ткача не только Василий, но и Виталий. И сразу догадавшись, что речь сейчас зайдёт об убийстве Билла, опередил события. Как только Саша первая зашла в дом, он остановил Ткача на пороге и сказал:

— Гиви я, короче, нашёл. Больше его никто не най-

дет.

Теперь вскинул голову Ткач. Этого он никак не ожидал. Гиви, конечно, был для него предателем, которого надо было наказать. Но сейчас, действительно, было не до него. В первую очередь, нужно было расправиться с главным врагом — Биллом.

— Да-а? — недоумённо протянул Ткач. — Быстро ты. Молодец.

— Я же сказал, что я решу эту проблему, — ответил Виталий с явным намёком, что теперь Ткач должен

сдержать и своё слово.

Ткач понял его и многозначительно посмотрел на Сашу, когда они уже заходили в дом. Виталий наблюдал за ним краем глаза. Понятно было, что с этим Гиви он спутал ему все карты. То, что Ткач хотел пере-договориться с ним, и вместо Гиви предложить более тяжёлый вариант — Билла, видно было невооружённым

глазом.

— А пацаны его’? Они где? — спросил Василий.

— Не знаю, скорей всего, сорвались куда-нибудь. За них же разговора не было, — сказал Виталий, посмотрев на Ткача.

Саня только согласно кивнул в ответ, больше ему ничего не оставалось. Он выглядел обескураженным.

— Ну что, кто с чем чай будет? Мёд, варенье? — предложила Саша, наливая всем чай.

— Да мы, наверно, не будем чай, — ответил Ткач и опять многозначительно посмотрел на Сашу. — Мы с Васей поедем в Липовцы съездим. Вы пока сами попейте. Поехали, Вася.

Он встал и направился к двери. Василий молча по-

шёл за ним, хоть и с недовольным видом.

— Вы надолго? А то я ж без машины, — спросил Виталий.

— Да не, приедем к вечеру, — ответил Ткач. — Да даже если и не приедем, оставайся, ночевать вон есть где. — Он ещё раз выразительно посмотрел на дочку и сказал, уже выходя: — Ну наливай чай, Саня. Чё ты стоишь? К тебе же гость приехал…

Саша смущённо посмотрела на виталия, но ничего не ответила. Когда дверь за Ткачом и Василием закрылась, она молча налила чай. А Виталий, поняв, что Ткач оставил их специально, нерешительно поднял на неё глаза. Теперь, когда они уже были предоставлены самим себе, он вдруг сразу потерялся и не знал, что говорить. Как обращаться с девушками лёгкого поведения он знал, а как ухаживать с серьёзными намерениями как-то сразу позабыл. Хотя раньше был уверен, что сможет завоевать расположение к себе. А сейчас… Ещё и обстоятельства были такие… Не в кино же её было

приглашать или в ресторан, когда их искали повсюду. Да и вряд ли в этом селе было что-то подобное. Но из неудобного положения его спасла сама Саша.

— Папа говорит, что я тебе нравлюсь? — просто спросила она, как о чём-то обыденном. — Это правда?

— А то ты сама не видишь, — вырвалось у Виталия таким тоном, каким он сказал бы любой проститутке. Но Саша этого не заметила, видимо, привыкнув к такому обращению.

— Ну а чё ж ты сидишь тогда? Почему за мной не ухаживаешь? — спросила она так кокетливо, что можно было подумать, что она готова и сразу лечь в постель, без всяких ухаживаний.

— А как ухаживать? — тупо спросил Виталий.— В кино тебя пригласить?

— Ну а почему нет? — неожиданно ответила Саша.— Здесь клуб есть, там даже дискотеки бывают.

— Во-во, нам сейчас как раз только по кинам да по дискотекам, — неодобрительно покачал головой Виталий. Он совсем не знал, что говорить и что делать, но Саша всё взяла в свои руки.

— Ну пошли тогда просто по речке погуляем, — сказала она, взяв его за руку. — Ты хоть приезжай ко мне иногда, а то я здесь со скуки сдохну. Нам-то долго ещё здесь прятаться, пока этот Билл долбаный куда-нибудь

не згинет.

Последних слов её Виталий уже не слышал. Её приглашение приезжать к ней прозвучало для него, как признание в любви. От счастья он подумал, что победил, и шёл за ней, как на крыльях.

Предприниматель Сергей Гончаров открыл новый магазин в Доме художников. Это здание на центральной улице уже давно использовалось не по назначению, и пронырливый коммерсант, работающий под крышей Василевского, не упустил возможности захватить престижное здание и территорию с огороженной стоянкой. Правда, последний, третий этаж здания художники всё же оставили за собой. Но и так места хватало не только на ювелирный магазин и большой отдел промышленных товаров. Было ещё большое подвальное помещение, где в одном из кабинетов прятал оружие и остальной криминал Василевский. А на первом этаже сделали центральный офис фирмы, в котором постоянно заседала братва и решала свои вопросы. Когда Василевский умудрился отстоять свои позиции после прогона, к нему подтянулось ещё несколько человек. Освободившийся после очередной отсидки Зудя, более симпатизирующий Ткачу, тейерь общался с Василевским, поскольку положение Ткача оставалось критическим. Только вышедший из колонии Вадик Стоян вместе со своим близким Саней Бутом стали боевой опорой группировки, оба были мастерами-единоборцами и вдвоём могли положить сразу несколько человек даже без оружия. Виталий с Толяном хоть и работали так же отдельно вместе со своими пацанами, но придерживались поднявшегося после падения Василевского. Сейчас они сидели вместе с Зудей в кабинете и разговаривали о недавно проведённой удачной акции по разорению телевидения «Азирус».

— Так а всё уже, они уже всё вывезли оттуда, — говорил Толян Зуде, который был не в курсе событий, и махнул рукой за окно. — Вон здесь пока всё складировали, оборудование своё.

— Где здесь? — не понял Зудя, поднявшись и глядя на стоянку.

— Ну вот в этих складах всё лежит. Вон первые два бокса, — показал Толян.

Пом имо стоянки, к зданию так же относились большие гаражные боксы, в которых теперь и хранилось всё,

что осталось от городского телевидения.

— Так а давай и отсюда всё заберём, — тут же не раздумывая предложил Зудя. — Вон на «Ритм» всё вывезем, пусть пользуются. Наше-то телевидение работает, хули добру пропадать.

— Да не, он своё оборудование узнает, — возразил Толян. — Его даже если продать, он всё равно найдёт. Каналов-то не так много. Пускай лежит, — он равнодушно махнул рукой. — Он и так уже не слабо попал, нерусский этот. Мы ж ещё и «Стэп» бомбанули.

— Ни хера себе. Когда вы всё успеваете? — восхитился Зудя.

Дверь открылась и зашёл Василевский, который

сказал сразу с порога:

— Банзай — положенец.

— Да ты чё? — удивился Виталий. — Быстро тут решения меняются. Он к тебе приезжал, что ли?

— Ну, — кивнул Василевский. — Он вот только от Воров приехал.

Видно было, что он сам удивлён происходящим. Так

часто в течение короткого времени положенцы ещё никогда не менялись. Зудя с Виталием недоумённо

переглянулись. — Ну и как он себя чувствует на положении вора?—

спросил Виталий. — Лавры не жмут ещё? — Да не, он нормально. Наоборот, интересуется, чё,

как, помощь нужна или нет.

— Да это он больше для того говорит, чтобы и от нас поддержка была, если чё. Отношения со всеми налаживает, сказал Толин.

— я поеду съезжу, человек ждёт, — посмотрев на часы, сказал Виталий и поднялся.

— Ты не забудь, вечером стрелка по телевидению, надо решать вопрос, — напомнил Толян.

— Да всё я помню, давайте до вечера, — сказал Виталий и быстро вышел из кабинета, махнув рукой

остальным на прощание.

— Поехал Ткачу рассказывать? — спросил Василевский Толяна, когда дверь захлопнулась.

— Да конечно, — усмехнулся Толян. — Кто там его ждёт? Если б кто-то ждал, я бы знал. Только он не к нему рвётся, а к дочке его. Они ж Вместе где-то гасятся. А он каждому поводу рад, чтоб туда поехать. Ну, типа новость какую-нибудь привезти. Щас вот про Банзая…

— Чё, в натуре, так втюхался? — покачал головой Василевский.

— Ну а чё, не видишь? Вон, в припрыжку побежал,— кивнул Толян на спускающегося за окном по крыльцу брата.

Виталий спустился на стоянку перед офисом, и к нему неожиданно подошли двое его подопечных предпринимателей.

— Здорово, Виталь, — приветствовали они его, протягивая руки.

— Здорово. Вы чё здесь? Случилось чё? — спросил удивлённо Виталий, пожимая им руки.

— Да щас стрелка будет вот тут, на углу. Поможешь?— спросил Сергей, показывая на ближний перекрёсток.

— Какая еше стрелка? С кем? — недовольно спросил Виталий и посмотрел на свою машину. Решать

какие-то вопросы сейчас, когда он уже настроился на встречу с Сашкой, очень не хотелось. А попросить об этом Толяна он не мог. Когда они прихватывали этих предпринимателей, именно Толян с Кирьяном наезжали на них, а Виталий выступил в качестве за-

шитника, после чего они стали платить ему за крышу. И если даже они просто увидят Толяна здесь, они могут всё понять.

— Да мы должника своего поймали, Парский его фамилия. Не слышал про такого? — спросил второй коммерсант по имени Саша.

— Не, не в курсе, — ответил Виталий и решил увести их с этого места, пока Толян не вышел из офиса. Он показал рукой на перекрёсток и сказал: — Вот на этом углу у вас стрелка? Пошли туда тогда. Ну так кто он такой, этот ваш Парский?

— Ну, он когдато сидел в горисполкоме, шишка там какая-то была. Квартиры распределял. А щас коммерцией мутит, деньги у нас занимал, — объяснил Саша.

— А-а-а. А чё вы сразу ко мне не обратились? Я ж вам сразу сказал, ваши должники, это моя забота, — сказал Виталий уже у ворот стоянки и, выходя, оглянулся назад. Толян не выходил, и он облегчённо продолжил:— Я ж меньше половины даже беру со своих, если долги выбиваю.

— Да мы думали сами справимся… — нерешительно произнёс Саша.

— Когда я вам в первый раз крышу предлагал, вы тоже так думали, — резко перебил Виталий, уже окончательно убедившись, что Толяна они уже не увидят, даже если он выйдет прямо сейчас. — Вот вы постоянно так, коммерсанты… пока жареный петух не клюнет. Ну и чё щас передумали самим справица?

— Да он чё-то ведёт себя слишком смело. Стрелку сам набил… — говорил Саша с виноватым видом. — Мы еле перебили её, чтоб вот здесь к тебе поближе. Видать за ним стоит кто-то…

— Во сколько стрелка? — Виталий посмотрел на часы.

— Да вот щас уже, — тоже взглянул на часы Саша.— Мы чё и пошли за тобой. Мы ж с утра тут стоим, тебя высматриваем. Машина стоит, а ты не выходишь и не выходишь. Ну, я думаю, надо уже сходить, а то они щас подъёдут.

— Ну пошли-пошли, — сказал Виталий, мысленно поблагодарив их за то, что они не узнали Толяна, который приехал час назад, когда они уже смотрели за офисом. — Где ваш «микрик»? Не вижу…

— Да вон стоит за углом, — показал Сергей пальцем.

К перекрёстку возле Дома художников подъехала машина, и из неё вышли двое.

— Вон они, — сразу показал пальцем Сергей и стал трогаться, чтобы подъехать.

— Вон тот в кожаном пиджаке Парский, — с какойто ненавистью проговорил Саша, показывая пальцем.— Я ж говорил, приведёт с собой кого-то. Не знаешь его, Виталь?

— Не, не знаю. Но щас выясним, — ответил Вита

лий, рассматривая крепкого парня. Хоть лицо его и

показалось ему знакомым, с ним он нигде раньше не встречался.

Микроавтобус подрулил к стоявшим на дороге Пар скому и этому незнакомцу, и все высадились прямо на проезжей части.

— Ну чё, принёс деньги? — сразу резко спросил вышедший первым Сергей, оглянувшись на Виталия.

— Да ты подожди, разогнался, — грубо осадил его светловолосый парень, — деньги тебе…

— А чё? Он нам должен, у нас все бумаги есть. Нотариально всё оформляли, — стал объяснять Сергей, но

уже не таким повышенным тоном.

— Да ты эти бумаги знаешь куда можешь себе засунуть? — опять грубо бросил спортсмен.

— Зачем себе? — спросил Виталий спокойно и кивнул на Парского. — Ему засунем. Он же должен.

— А ты кто такой?! — надвинулся на него спортсмен. — Я Серёга Утюг. Слышал нет? А ты кто? Кто у тебя крыша?

Его лицо при этом было не злобным, но очень уверенным. Сразу было видно, что он не из милиции. Но и не из уголовников, это Виталий понял сразу. Красавец, со светлыми вьющимися волосами и притягивающий

взгляды проходящих мимо женщин, не имел отпечатка отбытого срока на лице и во взгляде. Да и его крепкая тренированная фигура в спортивной одежде говорила сама за себя. Чисто спортсмен.

— Я сам крыша? — ответил Виталий, спокойно глядя ему в глаза.

Утюг сразу замолчал, разглядывая его. Он наверняка знал, что на такие стрелки старшие крышевые обычно не ездят. Поэтому и разговаривать сразу начал обычным нахрапом, как почти всегда поступали представители спортивных группировок. Но когда услышал, что перед ним кто-то из старших, который приехал на стрелку сам, благоразумно решил промолчать.

— Это не подделка, всё официально оформляли,— показал Утюгу бумаги Серёга и кивнул на Парского. — Да он и не отрицает ничего. — Он повернулся к должнику; — Ты ж вот недавно нам сказал, когда мы к тебе домой приезжали, что отдашь всё. Ты сейчас уже должен был с деньгами приехать.

Утюг, изучающий взглядом Виталия, лишь мельком взглянул на бумаги, которые показывал ему Серёга. А Виталий смотрел, как со стоянки офиса выезжают машины его брата и Василевского. Когда они уехали, он сказал:

— Пойдём в офис, сядем, поговорим. Чё здесь на дороге стоять?

— А где ваш офис? — спросил Утюг.

— Да вот он, — показал Виталий на здание.

В кабинете Серёга сразу принялся наезжать на Парского, который уже выглядел неуверенно и только оправдывался.

— Ну и чё? И теперь ты отпираться будешь? — рычал на должника Серёга. — Чё ты там тогда не отпирался? Когда мы у тебя дома разговаривали?

— Так вы приехали втроём тогда. Что я мог ещё ска зать? — развёл руки Парский и покосился в поисках поддержки на Утюга, который молча сидел за столом и бегло изучал бумаги по его долгу.

Виталий внимательно следил за реакцией Утюга. Видно было, что бумаги он не читает, а думает, что предпринять.

— Такты чё, хочешь сказать, что мы тебя заставили, что ли, долг признать? — возмутился тем временем Серёга. — Мы ж тебя и пальцем не тронули. Там же жена твоя была, всё видела.

— Так вот именно что жена. Я за неё испугался и сказал, что всё отдам, — испуганно говорил Парский.

— И у натариуса мы тебя заставили?! Да?! И договора все эти левые?! — подключился к наезду Саша.

— Да я… — начал было Парский, положив руку на сердце, но его перебил Утюг.

— Ладно, — сказал он, положив бумаги на стол.— Вопрос скользкий. Эти бумаги ещё проверить надо. Давайте на завтра стрелку набьём, человек посмотрит эти бумаги.

— Да без проблем, — сказал Серёга, уверенно посмотрев на Виталия. — Там всё чисто с документами. Сам нотариус, если чё, подтвердить может. У них там в книжке ж всё отмечается…

— Где встретимся? — не слушая Серёгу, перебил Виталий, глядя на Утюга.

— Давайте у нас на стоянке, на Октябрьской. Часа в три. Нормально? — сказал Утюг.

Теперь Виталий понял, что этот Утюг представлял как раз спортсменов, но отступать в любом случае не собирался.

— Давай, до завтра, — не колебаясь, ответил Виталий и пожал ему руку на прощание.

Когда он наконец приехал в Галёнки, Саша спала. Он не стал её будить и рассказал Ткачу обо всём, что происходило в городе.

— Банзай теперь положенец? — переспросил Ткач, качая головой и поднимаясь с дивана. — Ну-ну. Это Билл всё воду мутит, своего опять поставил, взамен Севостьяну.

Виталий не стал говорить ему, что Банзая поставил не Билл, а Воры. Для Ткача главным виновником всех бед в любом случае теперь будет Билл. И по нему видно было, что хоть он и скрывает свою злость, но он был вне себя. Раздражать его лишний раз не стоило. Встав, Ткач заходил по комнате с сосредоточенным лицом. Видя его глаза, каждый раз, когда он доходил до противоположной стены и разворачивался, Виталий ждал, что сейчас последует удар по стене и раздастся злобный голос: «Убить Билла!» Но Ткач молчал. Виталий посмотрел на спящую Сашу и сказал:

— Да тебе-то разница какая, что Севостьян, что Банзай? Банзай даже и лучше, он на тебя кидаться не будет.

— Пока Билл жив, кидаться будут все, — возразил Ткач на удивление спокойным голосом. — Севостьян, в первую очередь, он от Билла щас полностью зависит, после того как по башке получил. Без его поддержки Севостьяну пи…дец придёт. А Билл знает, что я его завалю, если меня не завалят. Он уже Севостьяна на меня зарядил, сто процентов.

Виталий промолчал в ответ. Он смотрел, как потягивается, просыпаясь, Саша. Ткач уловил его взгляд на неё и сказал, направившись к двери:

— Ладно, я пойду в лес прогуляюсь. Оставлю пока вас, молодых. А то вам и встречаться-то больше негде.

Виталий благодарно посмотрел на него. Он думал, что Ткач уже окончательно прекратил свои интимные отношения с Сашей, раз так свободно доверяет её ему и оставляет их наедине. Саша увидела сидящего на стуле Виталия и смущенно закрылась одеялом, улыбаясь. Ткач открыл дверь и стал выходить.

— Только ты недалеко, пап, — сказала ему Саша.

Он обернулся и, многозначительно посмотрев на неё, сказал:

— Да я здесь, рядом. Часа два проветрюсь, воздухом подышу.

Когда дверь за ним закрылась, Виталий встал и, проводив взглядом ушедшего за огород Ткача, закрыл дверь на крючёк и подсел к Саше. Она подняла на него взгляд и обняла его.

Тяжело дыша, они лежали рядом на постели, накрытые по пояс одеялом. Голова Саши была на груди Виталия, а распущенные волосы почти полностью накрывали его торс. Он обнимал её одной рукой и смотрел в потолок счастливыми глазами. Но когда немного отдышался, его взгляд стал задумчивым. В голове опять встала картина, которая и раньше не давала ему покоя.

он тихо проговорил серьёзным голосом:

— Всё время хотел тебя спросить, да никак не решался. Как ты могла переспать с ним? Он же твой отец?

— Да я его не воспринимала никогда как отца,— даже не пытаясь отрицать, ответила Саша, не поднимая головы. — Я ж его с детства не видела. А он когда освободился в девяностом, мне шесты щцать лет уже почти было. Представь? Пришёл в дом такой сильный мужик, которого я даже не помнила. Его все уважают, слушают, советуются. Все идут за помощью. Положенец… Как тут не влюбиться?

Виталий немного помолчал и спросил:

— Он что, тоже тебя, выходит, как дочь не воспринимал?

— Наверное, — пожала оголёнными плечами Саша. — Он же тоже меня с детства не видел.

Виталий поднял её и, посмотрев прямо в глаза, спросил серьёзно:

— Больше этого не повторится, Саш?

— Нет, — уверенно покачала головой она, спокойно выдержав его пристальный взгляд. — Мы уже всё решили с ним. Надо жить по-человечески.

— Так поехали ко мне тогда? — тут же предложил Виталий. — Я не могу спокойно жить, зная, что вы тут вдвоём. Вас опять может потянуть… — он немного замялся, но всё же сказал: — На старое…

— Не могу, Виталь, — покачала головой Саша. — Ты же слышал, чё он говорит. Билл и Севостьян нас не оставят, да и Банзай тоже. Могут меня выкрасть, чтобы его выманить. Не будешь же ты меня пасти постоянно… Куча охраны ещё нужна вдобавок, — Саша опять положила голову ему на грудь и сказала тоскливо: — Блиц а в город уже так хочется. Надоело уже тут прятаться в этой деревне.

Виталий задумчиво гладил её по голове. Ему в принципе не было особой разницы, где быть с ней. Что в городской квартире, что в этом деревенском домике. Единственное, что его беспокоило, когда она жила здесь, это что рядом с ней был Ткач. Но можно было и увезти её куда-нибудь подальше из Приморья, в другой город, раз уж она не могла жить в деревне. И Ткач, по его мнению, был бы не против, чтобы его дочь была гденибудь подальше и в безопасности. И он уверенно сказал:

— Ничё, Саш, скоро чёнибудь придумаем.

На следующий день Толян вёз брата на стрелку к спортсменам, с которыми сам ещё не так давно работал. Когда Виталий уже сидел в тюрьме, Толян уволился в восемьдесят девятом году с завода и потом сошёлся с такими же, как и сам, бывшими боксёрами. Не с теми, которые тянули его в свою команду раньше, а с другими. В Уссурийске боксёрская школа была развита сильно, спортсменов было много в разных районах, и среди них было много лидеров. И один из них всётаки подтянул к себе здоровенного Толяна, который мог убить одним ударом если не быка, то козла уж точно. Какое-то время они работали вместе, пока Виталий не освободился из колонии. И вот теперь предстояла встреча с его бывшими партнёрами. Но и на эту стрелку Толяну ехать было нельзя, там мог появиться Саша, чьим должником был Парский. И Толин говорил брату:

— Чё, я тебя возле ворот высажу гденибудь, потом заеду.

— Да на хера заезжать, Толян? — возразил Виталий. — До «Тройки» рукой подать, сам дойду. Заодно посмотрю, чё там.

— Ну смотри сам. Здесь только не барагозь, — кивнул Толян на стоянку, к которой они уже подъезжали.— Справишься сам?

— Конечно, — уверенно ответил Виталий и показал свёрнутые в трубку бумаги. — Тут по документам всё ровно. Спортсмены на открытый беспредел не пойдут.

— Ну да, вообще-то, — согласился Толян. — Понятия есть. — Он посмотрел на брата и спросил, останавливая машину. — Ну ствол-то с собой? На всякий случай.

— Конечно, два даже, — сказал Виталий и, посмо-

трев на часы и на стоянку, возле въезда в которую они

остановились, открыл дверь. — Ладно, я пошёл.

— Давай. Через полчаса заеду в офис, — ответил Толян.

После встречи со спортсменами Виталия добросил до офиса ожидающий его неподалёку Саша. Ему не обязательно было появляться на этой стрелке. Уже зная всю суть дела, такие вопросы на вторых встречах почти всегда решали между собой крышевые спорящих предпринимателей. А сами кредиторы или должники ожи дали гденибудь принятия крышевыми решения. Как и предполагали братья, Саша не смог выдержать и приехал к стоянке, чтобы первым узнать это решение. И он был необычайно благодарен Виталию, что его должника всётаки заставили вернуть деньги. И всю дорогу до офиса он рассыпался в сердечных благодарностях.

— Всё, давай, Саша. Хорош тут мне серенады петь,— сказал Виталий уже жёстким голосом, когда они подь-ехали к Дому художников. Назойливые благодарности

и комплименты предпринимателя уже начинали его раздражать. — Езжай к нему, скажи, если за неделю не соберёт бабки, я его порву приеду.

— Хорошо, Виталь, спасибо тебе ещё раз, — опять сказал Саша уже в сотый раз. — Сам знаешь, я отблагодарю…

— Всё, пока, — не выдержал больше Виталий этого слова «спасибо» и выпрыгнул из микроавтобуса наулицу.

В окнах офиса было видно Толяна и Василевского,смотрящих на него. Виталий проводил взглядом уезжающего коммерсанта и пошёл к ним.

— Виталь, ты чё один на стрелки ездишь? Тебе чё, жить надоело? — спросил Василевский, едва Виталий зашёл в кабинет. Потом повернулся к Толяну и спросил с упрёком: — Ты чё его одного отпустил?

— Да он постоянно один ездит. Чё тут такого? — пожал плечами Толян.

— Я не один, — возразил Виталий и из наплечной кобуры достал маузер. — Нас много. Одиннадцать минимум. Ещё и второй рукой стрелять умею, — он похлопал себя по лёгкой куртке, под которой был ещё

один пистолет.

—. Бля, завязывай, Виталь, — недовольно покачав головой, сказал Василевский. — Чё, думаешь тебе всегда с рук сходить будет? Рано или поздно, кто-нибудь да сдаст «шестовикам». Чё ты с собой постоянно носишь? Стрелять бы их, что ли, там начал?

— Если я прав, имею полное право убивать всех, кто попрёт против. Воры в любом случае это одобрят, даже если я сяду за это, — холодно ответил Виталий.

— Ну так это не за горами уже, Виталя. Попадёшь туда стопудово, если в городе кого-нибудь пристрелишь…

— Не кого-нибудь, Валера. Я ж не беспредельщик,— возразил Виталий. — Акто серьёзный косяк упорет на качелях. А то тут уже до хера таких, кто берегов не

видит…

— Ну, молодёжь щас подрастает, — согласился Толян. — Понятий вообще никаких.

— Ну ладно, — успокоился Василевский. — Эти-то боксёры не беспредельщики и разговаривать тоже умеют. А чё там за стрелка была? Саня был?

— Нет, — покачал головой Виталий. — «Крузак» стоял его, но он не вышел из офиса. Утюг был с Маруфом. Парского отдали, сказали, можете рвать.

— Как отдали? — удивился Валерьян.

— Ну как? Утюг сказал, что всё, Парского можете рвать. Чё, не знаешь, как отдают, что ли?

— А чё за Парский? — спросил Василевский.

— Да-а, — равнодушно махнул рукой Виталий,— коммерсам моим должен. Сам разберуcь.

— Да знаю я, как ты разбираешься, — уныло проговорил Василевский.

Виталий посмотрел на него и убрал маузер обратно в кобуру, чтобы не нервировать и так недовольного Валерьяна.

Василевский встал и, подойдя к окну, задумчиво проговорил:

— Значит, говоришь, отдали своего коммерса?

— Парского, что ли? Да он, может, и не их, так просто… обратился.

— А может, и нет, — так же задумчиво продолжал Василевский. — Они, походу, просто не знают, что ты с Ткачом мутишь.

— Да может, и знают, — засомневался Виталий, но как-то неуверенно. — Я думаю, что просто им эта блатная кухня на хрен, не нужна. У них свои темы. И на прогон им тогда по херу было. Шашки на Ткача и близких не оголяли.

— Нуда, вообще-то, — согласился Толян. — От них движений никаких не было.

Василевский прошёлся по кабинету, задумчиво смотря в пол. Потом поднял голову и сказал, посмотрев на Виталия:

— Ладно, я поехал. Тебя Серёга Шефченко искал, хочет побазарить о чём-то.

— Шефченко? Чё-то знакомое, — вспоминая, проговорил Виталий. — Кто это?

— Ты чё? — удивился Василевский. — Это ж автогонщик наш знаменитый. Общество щас у него добровольное, автомобилистов, ВДОАМ, или как там его? А может просто шишка там какая-то.

— А-а, — протянул Виталий. — Ну и чё, там его искать? Это на Советской вот здесь?

— Да он сам тебя найдёт. Я сказал, что ты на радио постоянно, на арестплощадке, — ответил Василевский и вышел из кабинета.

Виталий шёл с Бешеным по ремонтному цеху. Помимо арестплощадки, стоянки и двух ремонтных цехов, на огромной территории городского радиоцентра Бешеный планировал построить ещё и «железный рынок» по продаже автозапчастей. И один из ремонтных цехов хотели переделать под разборку автомобилей. Теперь у предприятия, которое имело договор с ГАИ, была возможность выкупать невостребованную с арестплощадки технику по дешёвке. Это делалось и раньше, ещё в советское время. Только тогда продажей этой техники через комиссионный магазин занимались сами менты. Теперь арестплощадка была уже не в милиции, и возможности Бешеного и его крышевых братьев возросли. Но Виталий даже не думал об этом. Лучшую технику всё равно, как и в прежние времена, забирало себе милицейское начальство. И рассчитывать на прибыль с продажи на рынке автозапчастей оставшегося после ментов хлама не приходилось. Поэтому Виталий, когда Бешеный показывал ему, что нужно переделать в цехе, думал о своём. Он искал место, которое можно было бы скрыть от посто

онних глаз возведением дополнительной стены или ещё какнибудь, чтобы разбирать здесь угнанные автомобили. Вот что можно было бы хорошо продавать на будущем рынке. Виталий знал несколько бригад угонщиков, которые неплохо на этом поднимали. Даже ему что-то

перепадало с этого, потому что пацаны иногда сбывали запчасти в подконтрольных ему точках. Теперь он уже задумался, чтобы и самому заняться этим. Научиться угонять машины, которых в Приморье валом, дело нехитрое.

А Бешеный говорил уже что-то по поводу того, что договорился с районной арестплощадкой на Новоникольском шоссе, что невостребованную технику оттуда тоже будут продавать через него.

— Он сказал, всё сделает, как ты просил, — говорил Бешеный. — У нас же с ними договор, всё как положено.

— Да уже всё, — отрезал Виталий. — Раньше надо было думать. Щас вопрос уже по-другому решён. Все машины с города и с района менты будут на твою арестплощадку ставить. Пушкинская и Новоникольская пусть отдыхают.

— Ты серьёзно? — спросил Бешеный с улыбкой.

Виталий посмотрел на него серьёзным взглядом, и Бешеный сразу перестал улыбаться. Подумав немного, он спросил:

— Так что ему передать?

— Поздно, доктор, пить баржоми, если почки отказали. Вот так и передай, — с усмешкой проговорил Виталий. — А то когда им предлагаешь выгодную для них же дружбу, они начинают рыло воротить и цену себе набивать. Теперь пусть локти кусают. Все машины

наши…

Они уже вышли на улицу на территорию арестплощадки, где к ним подошли приятели Виталия Мартын с Канталом. Они были с небольшой банды Ильича», так называли эту бригаду те, кто их знал. У Ильича была самая большая в городе автостоянка, и Виталий был там частым гостем у пацанов. И зная, что среди них есть мастера по угонам, в будущем рассчитывал на тесное сотрудничество с ними и как раз только что о них и вспоминал.

— Виталь, здорово. Выручай, — взволнованно говорил Мартын и показал рукой на хорошо знакомый Виталию свой «Цедрик». — Тачку арестовали, вон стоит. Нам ехать срочно надо, а её только в понедельник отдадут теперь, в выходные ж штрафы не оплатишь.

— А чё Ваш Ильич? — спросил Виталий. — У него ж там связи есть в ГАИ…

— Да сидит Ильич, повязали недавно, — выпалил Мартын. — Нам чё и машина нужна срочно, ехать убрать там кое-чё, пока туда менты не нагрянули…

— Ильича закрыли? — удивился Виталий. — Во дела… — он поискал глазами Женю, директора стоянки, и кивнул на него. — Вон подойдите к нему, Женя его зовут. Скажите, я сказал. Я махну ему, если чё…

— Спасибо, Виталь, — почти в один голос воскликнули парни, и Мартын сказал Канталову: — Иди заводи пока.

Виталий заметил недовольный взгляд Бешеного и сказал Мартыну:

— Только не забудьте в понедельник разрешение привезти. Штраф оплатите там в ГАИ, за чё вас там взяли.

— Конечно, Виталь. Бля, выручил, братан, спасибо. Ну мы погнали тогда…

— Давайте, — спокойно сказал Виталий, и Мартын побежал к машине.

Бешеный молча смотрел, как Женя вопросительно смотрит на них и, увидев утвердительный кивок Виталия, заходит в будку охранников и отдаёт ключи пацанам. Когда арестованный «Цедрик», стоянка которого в первые сутки исчислялась часами, завёлся для выезда, Бешеный угрюмо произнёс:

— А мы с каждой поставленной машины в ГАИ пере-

числяем.

— Не убудет, Василич, — перебил его Виталий.— Я ж тебе сказал, щас все машины сюда будут ставить. А сколько твоя фирма с каждой машины получает?

Бешеный отвёл взгляд. На арестованных машинах фирма зарабатывала хорошо, и Виталий продолжил:

— Ну вот. Расходы покроются с лихвой. Не заставлять же мне своих друзей платить бабки за арестплощадку. Тем более щас старшего их закрыли.

Бешеный молча кивнул в знак согласия. Быстро посчитав в уме возможную прибыль, он даже повеселел и сам крикнул охранникам на центральных воротах:

— Щас белый «Цедрик» будет выезжать без номеров. Он без пропуска, выпустите его.

Охранники кивнули в ответ. Возле ворот остановилась въезжающая на территорию машина, из которой вышел небольшого роста солидный мужчина и что-то спросил у них. Охранники показали на стоявших в воротах самой арестплощадки Виталия и Бешеного.

— Кто это, Василич? — спросил Виталий, смотря на

идущего явно к ним мужчину средних лет. — Не знаю, — пожал плечами Бешеный. — Щас

посмотрим.

Мужчина подошёл к ним и протянул руку сразу Виталию.

— Здравствуйте. Вы Виталий? — спросил он и не дожидаясь ответа представился. — Я Сергей Шефченко.

Бешеный, который в этот момент уже пожимал ему руку, стал удивлённо смотреть на него.

— А-а, рад познакомиться, — улыбнулся Виталий.— Без шлема я и не узнал.

— Да я уже давно не выступаю, — тоже улыбнулся Шефченко.

— Да и я уже давно не зритель, — отшутился Виталий и сказал Бешеному. — Ну ладно, Василич. Потом договорим.

Бешеный кивнул и отошёл, постоянно оглядываясь на неожиданного знаменитого гостя. Ему было лестно, что к нему в хозяйство приезжают такие люди, и он пошёл рассказать об этом мужикам из охраны, которые даже и не догадывались, кого только что пропустили на территорию.

— У нас тут проблемка одна возникла, я почему и хотел поговорить, — начал Шефченко. — Там стоянка на рынке центральном… Знаете, нет’?

— Конечно, знаю, — кивнул Виталий, посмотрев на Мартына с Канталовым, имеющих непосредственное отношение к этой стоянке. Они уже разворачивали машину для выезда.

— Вот это наша стоянка, вдоамовская, — пояснил Шефченко. — Она в аренде у Каверина была, у Ильича. А его посадили вот недавно. Они там то ли краденые машины разбирали, то ли что-то в этом роде…

— Да, я знаю, — ответил Виталий и махнул рукой как раз проезжающим мимо них Мартыну с Канталовым.— Рассказали вот щас пацаны его.

— Ну вот, — продолжил Шефченко, проводив взглядом машину парней. — Я и хотел предложить, чтобы вы со своими ребятами стоянку взяли. По аренде договоримся, у нас аренда мизерная будет. Там всё готовое, клиентура уже есть, только сторожей да директора туда поставьте, чтоб вопросы все решал, и она будет функционировать.

Виталий задумчиво посмотрел на него. Это было очень заманчиво. Они как раз уже начинали вовсю вкладывать деньги в легальный бизнес, а тут получалось, что и вкладывать ничего не надо. В наследство от посаженного Ильича ему достаётся готовое предприятие, с огромной территорией и возможностями. По его заинтересованному взгляду гонщик сразу понял, каков будет ответ, и предложил:

— А давайте проедем туда, на месте всё посмотрим.

— Ну вот, — развёл руки Шефченко, обходя стоянку с Виталием. — Территория большая. Единственная стоянка на всю округу. Только ставят, правда, немногие. На Междуречье у всех машины под домами ночуют, идти сюда далековато. — Он показал рукой на боксы. — В гаражах ремонтные мастерские можно оборудовать. И для раночных торгашей места есть, чтоб товар их хранить. Контейнеры есть вон… И ещё можно поставить…

— Да, здесь нормально, — подвёл итог Виталий, оглядывая стоянку ещё раз. Он и так бывал здесь до этого часто, и без Шефченко знал здесь всё. Огромная

территория старого авторынка отдавалась в его распоряжение. Большие, пустующие гаражные боксы, пристроенные к кирпичному зданию с кабинетами и проведённым городским телефоном. Единственная проблема заключалась в том, что большой жилой микрорайон Междуречье был в километре от стоянки, и идти сюда за машиной хотелось немногим. В основном там оставляли машины под домами, и большая часть огромной территории стоянки оставалась пустующей.

— Ну значит, договорились? — спросил Шефченко и протянул руку.

— Да, — ответил Виталий.

— Ну всё. Работайте. Будут какие-то вопросы, знаете, где меня найти. Телефоны у вас есть. Ну я поеду…

— Да, до встречи, — сказал Виталий и, когда Шефченко уже открыл дверь своей машины, остановил его: — Сергей.

Шефченко остановился и оглянулся. Виталий подошёл ближе и сказал с улыбкой:

— Я всегда хотел научиться гонять так, как вы. Думаю, что у меня получилось. Не хотите на спор до Владика?

— Вы уверены? — спросил Шефченко улыбнувшись.

Виталий тоже улыбнулся в ответ и показал на свою машину.

— Это самая мощная машина в городе. Банзаевская «Супра» тут не пляшет.

— Мало иметь мощную машину, нужно ещё уметь на ней ездить, — сказал Шефченко с улыбкой и, махнув рукой Виталию и остальным парням, сел в машину и уехал.

— Да он уделает тебя, Виталя, лучше не спорь с ним, — сказал Дон, подойдя поближе. — Если с трассы не уберёшься, так бабки проиграешь.

— Да я знаю, — ответил Виталий, провожая взглядом машину гонщика. — Но попробовать-то хочется. Прикинь, если бы я его уделал? — мечтательно произнёс Виталий.

Дон только усмехнулся. Подошли тоже улыбающиеся Лёс и Слава. Виталий сразу спустился с небес и сделал серьёзное лицо.

— Так, ну ладно, — сказал он, смотря на пацанов.— Лёс, ночью проедьте по Междуречью, перебейте стёкла в машинах. В каждом дворе штук по несколько. А то народу там на стоянку ходить далеко. Дон, ты пока тут побудь, пока найдём охранниками, кого посадить. Места много, тут и жить можно.

Дон согласно кивнул. В комнате охраны и в одном из кабинетов стояли диваны, и было где спать.

Мартын с Канталом ехали не по делам своего старшего Ильича, как сказали Виталию, а напились на радостях и поехали ещё за водкой. Веселье продолжалось, и думать о делах им не хотелось. Но когда их, виляющих по дороге на «Цедрике», догнала машина ГАИ и сидящий на пассажирском сиденье инспектор палочкой указал им на обочину, Мартын сразу немного протрезвел и сказал сидящему за рулём Канталу:

— Надо свали вать. Это ж те, которые нас на арестуху сёдня поставили. Виталю нельзя подставлять.

— Ну-у, — подтвердил Кантал и надавил на газ.

Мощный «Цедрик» сразу начал набирать ход, и гаишники на своих «Жигулях» стали быстро отставать.

Но у них было одно преимущество, и они сразу им воспользовались. Менты сделали предупредительный выстрел в воздух и закричали в мегафон:

— Белый «Цедрик» без номеров, немедленно остановиться. Немедленно остановиться, открываю огонь на поражение.

— Сворачивай, сворачивай на Доса! — кричал Мартын.

Кантал резко вывернул, и машина ГАИ проскочила поворот. Но менты резко остановились, сразу стали стрелять.

Канталов пригнулся и надавил на торморза. Пули попадали прямо в кузов, одна прошла через его дверь и застряла в приборной панели.

— Валим, быстрее в парк! — командовал Мартын, открывая дверцу.

Кантал выскочил следом, и они помчались бегом в сторону парка, хорошо слыша приближающуюся сирену гаишников. Менты даже не успели увидеть, что они заскочили в парк. И когда они подъехали, простреленный в трёх местах «Цедрик» был уже пуст. Посмотрев вокруг в поисках беглецов, они начали осматривать машину.

Искать охранников, чтобы им ещё и платить деньги, Виталий не собирался. Первым делом он проехал по тем должникам, с которых брать было нечего. В коммерции часто бывало так, что люди брали деньги в долг и открывали свои предприятия. А прогорая, теряли почти всё, иногда даже и семью, которую больше нечем было кормить. И ещё и оставались с долгами. Те коммерсанты, которые обращались к Виталию затем, чтобы он выбил с них деньги, ставили на своих должниках крест, потому что брать с них было вообще нечего. Эти банкроты часто проживали с престарелыми родителями, потеряв даже свою квартиру, а иногда и спали прямо на рабочем месте, там, куда им удавалось устроиться на работу. Вот по ним-то и проехал Виталий в первую очередь, ведь эти должники оставались должны теперь ему. Но не застав никого из них на месте, он вдруг вспомнил про Наума, который был обязан ему своими яйцами. И он сразу, не задумываясь, поехал к нему.

На звонок Наум дверь сразу не открыл. Он посмотрел в «глазок» и спросил боязливым голосом:

— Кто это? Вам кого?

— Открывай давай. Щас узнаешь, кто это, — негромко, но грубо ответил Виталий. По голосу из-за двери слышно было, что ловелас до сих пор боится, что кто-то придёт за его яйцами.

— Я вас не знаю. Почему я должен вам открывать?— спросил Наум ещё более запуганным голосом.

— Потому, что если щас не откроешь, то я тебя поймаю и яйца точно вырву. В прошлый раз пожалел тебя на сопке любви, теперь вырву тебе их прямо на улице, если щас не откроешь. Или отстрелю, на х…й, — грубо сказал Виталий и, поняв, что он немного переборщил, сказал более успокаивающим голосом: — Да открывай, не бойся. Разговор есть.

За дверью ещё немного помолчали, и замок в двери начал поворачиваться.

«Уговаривать» Наума долго не пришлось. Он был дома один. Его гражданская жена Оля, с которой иногда теперь кувыркается Дон, по его словам, была где-то у соседки. И Виталий, не стесняясь особо в выражениях, рассказал ему, насколько необходимо Науму дежурить по ночам на его стоянке. Для начала ночь через ночь, а потом, когда остальные должники найдутся и приступят к отработке долгов, то график упростится. Наум согласился сразу. На лице его до сих пор остались следы от того избиения на сопке. И упоминание об оставленном ему достоинстве сделало своё дело. Виталий решил поощрить его рвение помочь добрым людям и дежурить на стоянке безвоздмездно в свободное от дневной работы время. И когда они выходили из подь-езда, сказал ему:

— А будешь себя хорошо вести, можешь тогда с тёлками куражиться дольше. А то у тебя пост затянулся, походу. Да?

— Д-д-да, — ответил Наум, дрожащим то ли от страха, то ли от радости голосом.

— Ну вот, — хлопнул его по плечу Виталий. — Теперь можешь продолжать гулять, с кем хочешь. Только жену того мусора не трогай, может, он ещё пригодится.

Наум, только сейчас узнавший, по чьей милости он тогда чуть не лишился своего достоинства, остановился и встал как вкопанный. Виталий развернулся и сказал ему:

— Ну поехали. Чё ты встал? Я ж сказал, теперь можешь куражица с тёлками дальше. Только с замужними смотри поаккуратнее теперь. По ревности не только яйца оторвать могут.

Лёс со Славой и Серёгой разбивали трубами стёкла машин во дворе доыма на Междуречье. Лёс уже подбегал к другой машине, когда, услышав шум во дворе, на балконы стали выбегать люди и кричать:

— Что вы делаете?! Милиция!!! Милицию вызовите, у кого телефон есть11!

Парни, как по команде, сразу вскочили в машину вместе с Лёсом и тут же поехали. Сидящий за рулём Слава оглянулся на кричащих людей и сказал:

— Всё, здесь паливо. Поехали лучше возле цирка подолбим, там тоже будут на стоянку ставить.

Когда Виталий с Наумом заезжали на стоянку, пацанов там ещё не было. Район Междуречья был довольно большим, и Виталий подумал, что, скорее всего, они решили проехаться по всем дворам Междуречья, откуда было только три выезда.

— Вот уроды, — выругался Виталий. — Заставь дураков богу молица… Щас точно свяжут.

— Что? — не понял Наум.

— Ничё, — просто отрезал Виталий, выходя из машины. — Значит, смотри. Территория большая, и собак нет. Так что не спать здесь. Ты в электрике разбираешься? Надо прожектор сделать вон на тот дальний забор.

Виталий показывал ему прожектора на крыше здания и тут заметил, что в комнате охраны никого нет. Свет горел, но там никого не было видно. Он заглянул внутрь через окно и, не увидя никого на диване, удивлённо спросил у кого-то:

— А где Дон?

Наум подумал, что это его спросили об этом, и стал тоже заглядывать в окна. Виталий недоумённо пожал плечами и пошёл обходить стоянку, сказав ему:

— Ты посмотри здесь. Может, в кабинетах где или в гаражах.

Наум зашёл внутрь. Здание было одноэтажное, и, помимо большой комнаты охраны, кабинетов было только два, да и то один был завален запчастями, на которые он сразу и наткнулся при осмотре.

— Дон! До-он! — кричал Виталий, идя по стоянке и смотря вокруг.

— А-а-а, су-у-ка-а! — раздался взбешённый крик Наума. Виталий сразуразвернулся и быстро пошёл назад кзданию, откуда, помимо злобного рачания, доносились ещё и звуки начавшейся борьбы. Первой мыслью было, что Наум нашёл Дона и, узнав его, решил отомстить за свои чуть не отрезанные яйца и разбитое лицо. И когда в пылу борьбы оттудадонёсся разьярённый крик явно напрягающегося в борьбе Дона: «Ты чё, сука!», Виталий уверился в своей догадке и со всех ног понёсся туда. Но картина, которую он застал, вызвала у него только смех. Прямо на пороге первого кабинета, где уже горел свет, Наум боролся с совершенно голой девушкой и таким же голым Доном. И не нужно было присматриваться, чтобы разобрать, что эта девушка была та самая Оля, жена Наума.

— Убью, с-сука, — пыхтел от напряжения разгорячённый муж, забыв про все свои страхи.

Но, судя по странному сцеплению рук, можно было понять, что его гнев направлен на свою жену. Дон лишь пытался защитить её и отцепить от неё оскорблённого мужа. Но когда пальцы разгневанного Наума, силы которого от злости удесятерились, схватили кадык и самого Дона, Виталий сразу перестал смеяться и подскочил к сцеплённому клубку тел.

— Так, ну-ка стоп! — командным голосом сказал он, наивно полагая, что в такой ситуации его кто-то послушается. Тогда он схватился за руки Наума, который умудрился душить одновременно и жену и любовника, и закричал злобным голосом. — Ну-ка хорош, бл…дь, я сказал! Ну?! Дон, отпусти его быстро! Отпусти, говорю!

С большим трудом ему удалось расцепить этот клубок из голых и одетых тел. Ольга сразу запрыгнула на диван и пыталась прикрыться своей юбкой, лежащей тут же. Муж и любовник стояли друг против друга и тяжело дышали. Наум наконец-то признал Дона и сразу присмирел, но злость на жену у него осталась, и он гневно сказал ей:

— Всё, сука. Собирай монатки и у…бывай с моей

квартиры. — Да пожалуйста, нужен ты мне больно, — нервно

отмахнулась Ольга. — Сейчас, я сказал! — настаивал Наум. — Да пошёл ты, — не задержалась с ответом Ольга,

почувствовав защиту.

— Ну ладно, с-сука, — со злостью прорычал на неё Наум, и выбежав на улицу, крикнул оттуда: — Я щас твои вещи, на х…й, выкину все!

Виталий вышел на улицу, но Наум уже убежал за ворота. Догонять его на машине Виталий не стал и недовольно спросил у вышедшего следом голого Дона:

— Какого х…я, Олег? Надо было тебе это?

— Ну а хули я здесь скучать буду один? — развёл руки Дон. — Вы все уехали, вам по х…й. А чё ты его сюда привёз?

— Да потому и привёз, что мне не по х…й, — раздражённо ответил Виталий. — Тебе замену привёз. Теперь сам тут торчи со своей тёлкой, ей теперь всё равно идти некуда.

Так на стоянке появилась новая сотрудница. Ольга оказалось родом из какойто далёкой деревни, и раньше, до того как познакомилась и сошлась с Наумом, жила в общежитии совхозтехникума, где училась. Теперь она принимала у клиентов оплату в кассе, и стала жить прямо на стоянке в кабинете, вместе с Доном. А чтобы ей не было скучно одной, на день она приглашала к себе свою подругу Наталью, такую же распутницу, как и она сама. Вместе они соблазняли клиентов, ставящих машины, пока Виталий с Доном и остальными пацанами мотался по делам. Наума Виталий тоже вернул на стоянку, как бы тому не было больно видеть свою ещё вчерашнюю жену вместе с другим человеком. Помимо этого, привезли ещё двоих должников, чтобы Наум, работающий ещё и на дневной работе, иногда отдыхал.

Утром на стоянку приехал Киля, один из близких Мартына с Канталом. Он находился в розыске по тому же делу, по которому закрыли Ильича. И прежде, чем приехать, предварительно позвонил и поинтересовался, всё ли чисто на стоянке. Сидевшая уже на своём новом рабочем месте Ольга сказала ему, что всё в порядке. Виталий встретил его на улице и спросил:

— Здорово. Ты чё такой запаренный?

— Здорово, — возбуждённо ответил Киля, постоянно оглядываясь на ворота. — Мартына с Канталом приняли. Прям на хате щас взяли обоих.

— Да ты чё? — удивился Виталий. — Это вот по вашим делам этим с Ильичом?

— Не, они там не при делах были, — обеспокоенно ответил Киля, опять посмотрев на ворота. — За чё взяли, сам понять не могу. Есть у тебя там кто из мусоров в КПЗ? Узнать хоть, за чё взяли.

— Щас я узнаю, у меня есть там кое-кто, — ответил Виталий и показал ему на ремонтные боксы. — Ты иди пока там гденибудь спрячься, а то стоишь весь на измене.

Киля бегом убежал за боксы, а Виталий зашёл в комнату охраны и набрал номер своего знакомого следака. Тот ответил сразу:

— Привет Сергеич, — поприветствовал его Виталий. — Как жизнь семейная? Проблем нет больше?

— А-а, привет. Да нет вроде пока, тьфу-тьфу-тьфу. Спасибо, — ответил следак.

— А у меня есть тут небольшая, не семейная правда, но…

— Ну ты говори-говори, в чём дело, — перебил его следак, радуясь, что чем-то может быть полезен. — Ты же знаешь, чем смогу помогу.

— Да там пацанов сейчас забрали, они уже в отделе. Узнай там, за чё их задержали. Мартынов и Канталов. Вот сейчас только их привезли.

Следак оказался в курсе этого дела и сразу стал рассказывать, что произошло. По мере его рассказа выражение лица Виталия становилось всё жёстче и жёстче. И когда он закончил слушать, то бросил трубку, не

попрощавшись, и вышел на улицу.

— Киля! — крикнул он раздражённо.

Киля выглянул из-за угла последнего бокса.

— Бл…дь, вы чё делаете?! — начал кричать издалека

Виталий, идя к нему. — Я вам машину зачем отдал, чтоб вы гоняли на ней по городу, что ли, от ментов?! Ты с ними там был?!

— Не-не, Виталя, — начал оправдываться Киля.—

Я на хате сидел, они сами ездили. А чё там было-то, за чё их приняли?

— У них документы в «Цедрике»» нашли под сиденьем, с угнанных тачек, — со злостью процедил сквозь зубы Виталий. — Так что ваши дела щас объединят теперь, вместе пойдёте.

— Да ты чё? — Киля схватился за голову. — Ой бля-а, они чё гонят, что ли? Чё, не могли их выложить, что ли?

— Бл…дь, и меня ещё подставили, — Виталий сплюнул от досады. — «Цедрик» второй раз за два часа на арестплощадку попал в выходной, когда машины оттуда не забираются вообще, бл…дь.

— Ой бля-а, — продолжал качать головой Киля, не обращая на него внимания и беспокоясь о своём. — Это щас и Димку, и Генадьевну, всех потянут…

— Ты езжай, короче, Киля, — сказал ему раздражённо Виталий. — Сами косяки порете, сами разбирайтесь. Я и так щас из-за вас тему с арестухой прое…у.

— Да я тут при чём? Меня ж не было с ними, — попытался оправдаться Киля, но Виталий его перебил:

— Езжай-езжай, Киля, — махнул он ему рукой.— Ато, если тебя щас здесь примут, и меня ещё к вам припишут. Езжай.

Киля развернулся и пошёл к машине. Виталий смотрел ему вслед и думал, что какими безответственными могут быть люди по пьянке. Сами тонут, и других ещё за собой тянут. И вдруг вспомнив, что и сам на нетрезвую

голову не очень-то задумывался о последствиях, решил, что с этого дня пить не будет больше вообще. Даже в день рождения и в Новый год.

После двух-трёх акций по разбитию стёкол в машинах на Междуречье и в районе цирка стоянка стала заполняться и приносить доход. Виталий поставил директором Женю, бывшего директора арестплощадки. После того как Мартын с Канталом попались на незаконно выехавшей оттуда машине, Женю сразу пришлось убрать оттуда, чтобы, на случай разборок с ментами, было на кого списать отдачу того злополучного «Цедрика». А так как Женя был не местным и жил в общежитии на семи ветрах без прописки, его никто бы искать и не стал. На счёт арестплощадки Виталий с Бешеным решили на всякий случай, что если её закроют там, то можно будет через уже налаженные связи сделать её здесь, на новой стоянке. Благо место

позволяло.

Работа на стоянке была быстро налажена, и хоть в смену Наума он постоянно сталкивался на кухне с Ольгой и они рычали друг на друга, всё остальное было относительно спокойно. И когда заснувшего в кабинете виталия утром толкнул Лёс с озадачен-

ным видом, он даже удивился тому, что что-то могло

случиться. — Виталь, Ткач приехал, — говорил Лёс. — Выйди на улицу.

— В натуре, что ли? — удивился Виталий.

— Ну, вон он стоит, — кивнул Лёс за окно.

Виталий потянулся и встал. Выглянув в окно, он

увидел заполненную почти до отказа стоянку и разговаривающих возле незнакомой машины Ткача, Махорку и ещё одного человека, которого он раньше никогда не видел. Виталий поздоровался кивком головы с Доном и Ольгой, которым, по его милости, пришлось спать в

комнате охраны, и вышел на улицу. — Здорово были, — поприветствовал он всех, пожимая руки.

— Здорово, — первым поздоровался Махорка.

— Здорово, — пожал руку Ткач и кивнул на третьего. — Познакомься, это Лавруха.

— Виталя, — представился Виталий.

— Валера, — ответил Лавруха, внимательно разглядывая его. — Откуда про стоянку узнал? — спросил Виталий. — Василевский сказал, — ответил Ткач. — Ну я и

решил заехать, посмотреть.

— Чё, уже по городу мотаешься? — укоризненно спросил Виталий.

— да зае…алея я уже отсиживаться, — произнёс Ткач. — Надо дела делать.

— А Сашка?

— Она сидит пока там. Ею-то я рисковать не буду, пока не решим проблемы, — проговорил Ткач и кивнул на Лавруху. — Вот Валера, кстати, может помочь в этом вопросе. Он Билла хорошо знает. Нужен ещё

один человек.

Виталий внимательно посмотрел на него. Он прекрасно понимал, что Ткач не успокоится до дех пор, пока не расправится со смертельно оскорбившим его Биллом, который к тому же лишил его почти всех материальных и других жизненных благ, и, помимо этого, пытался отнять ещё и жизнь. И чтобы вернуть всё это, Ткачу необходимо было убить Билла, другого выхода не было. Но Виталию не понравилось то, что уже давно поправившийся после ранения Ткач хочет сделать это чужими руками. И он сказал:

— Билла поставили воры, я не буду его убирать.

— Ты, походу, забыл, кто убил Бандита? — с сарказмом спросил Ткач. — Ты ж сам говорил, что он твоим первым учителем был на тюрьме.

Виталий молчал. Бандита, конечно, было жалко,

но прямых доказательств того, что это сделал именно Билл, не было. Тем более что владивостокские лидеры чуть ли не через одного говорили, что это они освободили Приморье от наездов залётных воров. Ещё когда Лера отправлял тогда его тело в Иркутск, уже тогда

ходили слухи о том, что это сделали то одни, то другие спортсмены. И хоть Виталий точно знал, к кому Бандит тогда уезжал на стрелку, стопроцентной уверенности в этом уже не было. Но Ткач, видя задумчивость Виталия, продолжалдавить.

— Этот город ещё вчера был нашим, — сказал он.— Билл всё отнял, чтобы прибрать его к себе. Надо валить его, а то нам здесь жить не дадут. Ни мне, ни вам с Сашкой, никому. Билл своё дело сделает.

— Да там в лёгкую можно всё сделать, Виталь, — поддакивал Лавруха. — Он меня пока не ведётся. Вывезем его, спрячем. Никто и не узнает, что его вальнули. Могут даже подумать, что уехал куда-нибудь.

Виталий слушал молча. В словах Ткача был смысл, если не считать того, что он слишком поздно решил отомстить за Бандита. Но Виталий по-прежнему думал, что Ткач жаждет отыграться больше за себя самого,

причём не своими руками и задаром, просто надавив на понятия и другие больные места. Он посмотрел на Ткача и сказал:

— Ладно, я поговорю с Толяном. Сам не поеду.

— Он не подведёт? — с сомнением спросил Ткач.— Ато я его в деле ни разу не видел.

— Да ладно ты, Сань, — усмехнулся Виталий, но тут же сделал серьёзное лицо. — Мне ж Вадик Табак рассказал уже, как вы с Севостьяном тогда под нас с Толяном попали. Это ж ты ему рассказывал? Или он врёт?

— Я ему язык, на х…й, отрежу, лязгает им, — процедил сквозь зубы Ткач.

— Ну а сам на х…я ему рассказал? По пьянке, что ли? — спросил Виталий. — Мы-то с Толяном и не знали, что ты там тоже был. Да ты не переживай, Толян надёжный. Думаешь, я с кем в тогда Находке работал по твоим темам, когда ты просил друзьям твоим там помочь?

— Ладно, нормально, — успокоившись, сказал Ткач и посмотрел на Лавруху. — Толян, парень жёсткий, сделает.

Лавруха молча кивнул в ответ. Он был небольшого роста и с огромным Толяном будет смотреться смешно и привлекать к себе внимание. Но сейчас всем было не до этого. Ткач достал из-за пояса свой револьвер с

приделанным самодельным глушителем и протянул

Виталию.

— На, Толяну дашь, — сказал он. — Это Билл мне подарил на день рождения, когда я откинулся. Надо вернуть ему должок. Только Толяну скажи, чтоб поосторожнее там был, у Билла такой же с собой.

— У него ж мусора отшмонали его, — возразил Лавруха. — У него ж условник за эту пушку. Вряд ли он с

собой чё-то щас носит.

— Да у него их несколько было. Он их нарыл где-то партию, — сказал Ткач, смотря в упор на Виталия.— Это я к тому, что валить его надо сразу, без промедления. Условник не условник, а с собой он чё-то по-любому носит.

Виталий повертел в руках «смитт вессон» и согласно кивнул головой. — Когда выезжаем? — спросил Лавруха, глядя на него.

Виталий взглянул на него, потом посмотрел на Ткача и спросил:

— Сколько мне пообещать Толяну, Сань?

Ткач задумался. Видно было, что платить деньги он не рассчитывал. Но потом нехотя сказал:

— Да всё нормально будет, не обижу.

Выезжая со стоянки, куда Виталий уже вызвал брата и остался ожидать его вместе с Лаврухой, Ткач сказал Махорке:

— Поехали на фирму съездим к Васильеву. Уже давно не был. Побыстрее бы решить эту проблему с Биллом, а то так я последнее скоро потеряю.

— Чё, думаешь, Толян справится? — спросил Махорка.

— Должен, — ответил Ткач с надеждой. Потом оглянулся на смотрящего ему вслед Виталия и сказал:— Виталя сделал бы сто процентов. Походу, не хочет положенца валить. Или надо просто что-то более весомое, чем Сашка, чтоб подтолкнуть его к действию. Если б его самого коснётся, он пристрелит любого. Хоть положенца, хоть вора, и про понятия свои забудет.

— Так, может, внатуре, придумать чёнибудь?— спросил Махорка.

Ткач немного задумался, потом сказал:

— Вечером в Артём съездим, побазарим с пацанами. А то он, бл…дь, и чистым ведь хочет остаться, — Ткач грустно усмехнулся.

— Ага, — тоже усмехнулся Махорка. — Как будто так он не при делах будет, если Толян сработает.

— Да лишь бы ещё сработал, — с надеждой сказал Ткач. — У меня просто выхода нет, приходится доверять, хули делать. Меня в это время должны здесь видеть. Там-то по-любому все стрелы на меня будут.

— Ну, — подтвердил Махорка.

Они выехали на улицу и поехали к фирме, до которой оставалось недалеко.

Севостьян после всех неприятностей, произошедших с ним, не уезжал из города. Более того, чтобы не выглядеть в глазах всех слабаком, он продолжал принимать активное участие в жизни криминального мира. И теперь во всём помогал новому положенцу Банзаю, смотрящему за городом. Он вёл себя так уверенно, чтобы всем дать понять, что косяков за ним нет, и он за собой ничего не чувствует. Это получалось у него настолько хорошо, что постепенно все стали забывать о том инциденте, произошедшем у «Сказки». И никаких насмешек в спину Севостьяну не раздавалось, тем более что он по-прежнему оставался в одной связке с Биллом и считался авторитетом. Получить за какойто косяк по голове от Вора или положенца не считалось чем-то зазорным. Потому что старшие были обязаны спрашивать и со своих людей, чтобы научить их.

Синкоша со Старцевым и Половой тоже давно возобновили с ним отношения и уже строили совместные планы на будущее. И сейчас Севостьян с Синкошей как раз выезжали на перекрёсток с улицей Чичерина, по которой ехали Ткач с Махоркой. Увидев за приспущенным стеклом проезжающей машины Ткача, Синкоша возбуждённо закричал, показывая пальцем:

— Бл…дь, Ткач едет, смотри!

— Да ну, на х…й, — вытянул лицо Севостьян, смотря широко открытыми глазами на проезжающую перекрёсток машину.

— Давай выхватим его прям щас, пока есть возможность. Их двое всего. Щас пацанов подтянем понаскоряк, — тараторил возбуждённый Синкоша.

Севостьян лихорадочно соображал. Он прекрасно понимал, что после трёх, насколько он знал, покушений Ткач не будет ездить без оружия. И приближаться к нему сейчас может быть опасно. Но и отпускать было нельзя. Хоть он уже и не смотрел за городом, Билл всё ещё требовал найти Ткача и устранить. Севостьян вспомнил, что возле дома напротив фирмы Васильева, куда, скорее всего, направлялся Ткач, есть телефонная будка. И когда им загорелся зелёный свет и Синкоша уже хотел повернуть за машиной Ткача, Севостьян резко сказал:

— Да погоди, не рвись! Поймаешь… На пулю нарвёшься, — он показал рукой на обочину. — Прижмись пока, останови, я Биллу позвоню. Я быстро.

Синкоша остановил машину и, выйдя, Севостьян бегом направился к пятиэтажке напротив фирмы. Когда он заскакивал в телефонную будку, он увидел, как машина с Ткачом заворачивает на фирму «Дальтрансчернобыль». Быстро набрав знакомый номер, Севостьян с нетерпением дождался ответа и возбуждённо произнёс:

— Здорово, Петрович. Звёздочку хочешь ещё одну на погоны? Ткач в городе. Только щас на фирму заехал. Как чё? Он со стволом едет сто процентов. Да, бл…дь, я тебе отвечаю, двести процентов. Он без ствола щас никуда, бля буду. Он же знает, что его ловят. Делай вещи. Только быстрее, а то потом можешь не найти его по городу. Запиши номер машины на всякий случай…

Толян с Лаврухой смотрели из машины, как Билл шёл от своего дома на стоянку. Намётанным взглядом Толян пытался определить, есть ли у него с собой оружие. То, что Билл почти никогда не брал с собой охрану, наводило на мысли, что он при оружии. Но сидящий рядом Лавруха всю дорогу успокаивал, что Билла где-то накрыли недавно со стволом и сейчас он должен быть пустой. Когда до стоянки оставалось уже недалеко, нервничающий Толян спросил:

— Может щас лучше?

— Щас может заподозрить чёнибудь и не сесть в тачку, — ответил Лавруха. — А на стоянке это будет нормально, естественней.

Толян промолчал в ответ. Они сидели и смотрели, как Билл заходит на стоянку и заводит свой джип. Лавруха завёл машину и сказал возбуждённо:

— Вот щас нормально. Погнали.

Он тронул машину с места и потихоньку поехал. Толян придвинул пассажирское сиденье вперёд и залез за него, с трудом там поместившись. Лавруха водил машину как слепой, может быть поэтому он предпочитал ездить с кем-то. Но ради этого дела сам сел за руль, и сидя за сиденьем, Толян несколько раз ударился головой о стойку машины, потому что Лавруха чуть не

съезжал с дороги.

Когда они заехали на стоянку и подъехали к Биллу, он протирал тряпкой лобовое стекло.

— Здорово, Миша, — приветливо улыбнулся ему Лавруха. — Как ты жив-здоров? Присаживайся…

— Здорово, Валер, — Билл сначала поздоровался с Лаврухой за руку через открытое окно ближней к нему пассажирской двери. Его голос был холоден, видимо, не такие уж они были и друзья с Лаврухой, как тот об этом говорил. Открыв дверцу, длинноногий Билл сел на сиденье, до упора выдвинутое вперёд, и сразу стал искать регулятор. — Кто это у тебя тут так сидел? Ребёнка, что ли, возил?

Еле поместившийся за его сиденьем Толян приподнялся и, приставив к шее Билла ствол его же револьвера с самодельным глушителем, нажал на спуск два раза. Билл сильно дёрнулся и затих. Толян сразу вылез и сел на свободное пространство. Нагнувшись, он откинул сиденье Билла, чтобы его не было видно. Лавруха резко перегнулся через уже мёртвое тело и закрыл пассажирскую дверь, которая оставалась открытой. Потом потихоньку стал разворачиваться и выезжать со стоянки.

— Посмотри у него в кармане ключи от хаты, я щас к нему домой заскочу по-быстрому, — сказал он возбуждённо Толяну, проехав мимо ничего не подозревающего

стоянщика. — Давай я за руль сяду, — сказал Толян, — а то не

оторвёмся, если что.

То ли от волнения, то ли от того, что он всё время смотрел по сторонам и оглядывался на стоянку, Лавруха практически не смотрел на дорогу и ехал «змейкой». Остановившись подальше от стоянки, он стал пере-

лезать назад. — Давай, Толян, — произнёс он кряхтя, — ты тоже

перелазь, не выходи лучше из машины.

С большим трудом Толян протиснулся на водительское сиденье и подрулил к девятиэтажке, в которой была квартира Билла. Лавруха схватил ключи и стал

выходить.

На стоянку Виталия заехала машина, и из неё вышли двое. По-хозяйски осмотревшись, они потихоньку пошли вдоль ряда машин. Одним из охранников был Наум, а второго звали Толик. Он тоже был из прогоревших коммерсантов-должников и отрабатывал на стоянке. Недоумённо смотря на странно ведущих себя парней, Наум сказал.

— Толь, выйди спроси, кажись они ищут чё-то, мож, машину какую.

Толик кивнул и, выйдя на улицу, спросил осматривающих стоянку гостей:

— Что вы хотели? Машину поставить?

— Если б хотели, поставили бы, и тебя б не спрашивали, — огрызнулся один из приехавших и приказным тоном добавил: — Иди сюда!

Толик стоял в нерешительности, и позвавший его

человек грозно рявкнул, уже явно нервничая:

— Быстрей, бля!

Так со стоянщиками могли разговаривать только сам Виталий или Дон, практически живущий на стоянке. Даже приезжающие к Виталию в гости авторитетные люди вели себя скромнее. Ни Ткач, ни Василевский, ни Стоян с Бутом, ни даже брат Виталия не разговаривали с ними в таких тонах, хотя все знали, что там работают сторожами должники. Недоумённо оглянувшись на стоящего в окне напарника, Толик подошёл к парням.

— Где хозяин? — спросил всё тем же губым голосом незваный гость.

— Виталя? Его нет щас, — испуганно ответил Толик. — Передать ему что?

— Передай, что приезжал Севостьян, и сказал, чтоб он уё…ывал с этой стоянки вместе с вами, — комаидным голосом сказал парень, немного картавя. — Теперь это наша стоянка. На сборы ему сутки, потом поймаем и уроним раз несколько. Скажешь, что Банзай в курсе. Ты меня понял?

Толик немного замешкался и оглянулся на окно, как будто ища поддержки напарника. Второй парень тут же схватил его за грудки и с силой ударил кулаком по лицу.

— Оглох что ли, дьявол? — рыкнул он ему в лицо.

— Я понял, понял, — сразу затараторил перепуганный Толик. — Я всё передам.

— Сроку ему сутки, — напомнил картавый парень,— потом будем приезжать и убивать тут всех как мопсов, и вас, на х…й, тоже, — он сел в машину со своим спутником и, не торопясь, они стали разворачиваться и потихоньку выезжать со стоянки. Толик провожал их испуганным взглядом. Наум, спрятавшийся во время удара напарника по лицу за стекло, высунулся и боязно поглядывал вслед удаляющейся машине.

Выехав со стоянки на дорогу, парни повернули на улицу Волочаевская и остановились возле припаркованной там белой «Целики», в которой сидели Ткач с Василием.

— Ну как? — спросил их Ткач, открыв окно.

— Нормально, Сань, жути нагнали, — весело ответил тот, который ещё недавно на стоянке немного картавил, изображая из себя Севостьяна. — Да они там и так зашаганные все. Это чё, его пацаны такие?

— Да это должники ихние, отрабатывать их посадили, — ответил Ткач. — Про букву «р» не забыл?

— Один раз вырвалось, — сознался парень. — Но этот лох не обратил внимания, трясся там весь от страха.

Ткач неодобрительно покачал головой.

— Да он не заметил, Саня, я тебе отвечаю, — опять с улыбкой уверенно заговорил парень, — они там обосрались оба, им недо этого было. Мы ж ещё и ё…нули

там по рылу одному.

— В натуре, что ли? — повеселел Ткач.

— Да я тебе говорю, — засмеялся парень. — Бл…дь, хорошо Виталя не приехал…

— Да-а, он бы сразу вас там положил обоих, — кивнул с улыбкой Василий. — Он-то вату не катает.

— Чё, в натуре, что ли? — перестав улыбаться, спросил бывший картавый и посмотрел на Ткача серьёзно.— Бл…дь, Сань, ты чё нас под танки бросаешь?

— Да не, всё нормально, — успокоил его Ткач. — Он не в городе, ему щас некогда.

Виталий сел в кресло и начал пить чай, который ему налила Саша. Каждый раз, приезжая к ней, он на время забывал обо всех остальных проблемах. Ткач уже вовсю разьезжал по городу, но Сашку пока из деревни не выпускал.

— Как там Билл поживает? — спросила Саша, подо-

двигая ему печенье и вазочку с вареньем.

— Плохо, — ответил Виталий и, проглотив печенье, добавил: — Пропал куда-то.

Саша промолчала. Она уже и так знала от. отца, что произошло во Владивостоке, но в подробности никогда не вникала. За окном раздался скрежет тормозов. Возле чёрной «Целики» Виталия резко остановилась белая «Целика» Ткача.

— Вот и папа приехал, — сказала Саша.

— Делать ему не хрен, мотается, — недовольно сказал Виталий, смотря, как Василий с Ткачом выходят из машины и идут в дом. — Налей чаю им тоже.

Саша достала из древнего серванта ещё две кружки и стала наливать чай. Ткач с Василием зашли в дом.

— Здорово, — поздоровался Василий, уважительно пожимая руку Виталию.

Ткач тоже подошёл, и молча пожал руку, глядя в глаза Виталия с одобрением. Видно было, что он уже всё знает от Лаврухи.

— Чай будете? — спросила их Саша.

— Давай, конечно, — ответил Ткач, присаживаясь за стол. — Там в летней кухне мёда стоит банка. Я с мёдом буду.

Саша взяла пиалу и вышла во двор.

— Ну чё, можно её в город забирать, — сказал Виталий. — Я за ней щас и приехал.

— Бля, опасно пока, Виталь, — покачал головой Ткач. — Севостьян с Банзаем щас в шиколадных. Спелись, сука… Они щас будут меня вылавливать, фирму забрать и остальное. Да и они ж не знают никто, где Билл. Мож, думают, что он уехал. Так что рвать будут

по-прежнему.

Виталий недоумённо смотрел на него, перестав жевать. Всё это время, пока Ткач скрывался, он говорил, что главная проблема его и всех, кто его окружает, это Билл. И тут выясняется, что, кроме Билла, ещё кто-то есть. Ткач понял недоумённый взгляд Виталия и ска-

зал: — И тебя это коснётся. Чё так смотришь? Узнают, что ты с ней живёшь, и ктебе приедут. И на арестплощадку, и на стоянку. Они ж подумают, что это моя стоянка. Уже в шестом отделе знают откуда-то, что мы вместе.

— Арестплощадка скоро всё равно умрёт, — продолжив наконец жевать возразил Виталий. — Я пацанам тачку отдал без документов и без разрешения, а их взяли, со стрельбой. Щас менты прочухают, что эта тачка на арестухе стояла, и всё. А насчёт стоянки на рынке это ко мне обратились, сам Шефченко, автогонщик который. Он знает, что к тебе это не имеет отношения.

— Это ты им попробуй объяснить, — сказал Ткач.— Тебе двадцать три года. В шестом отделе думают, что ты мой человек. И Банзай об этом наверняка знает. И будет думать, что ты со мной и стоянка моя, и Севостьян тоже будет думать. Ё…нут тебя, и Сашку ещё вместе с тобой.

Зашла Саша с мёдом, и все сразу замолчали. Виталий перестал жевать и, взглянув на Сашу, отвернулся и задумчиво посмотрел в окно.

— О чём это вы? — спросила Саша, почувствовав, что здесь говорили о чём-то важном и для неё.

— Да так, — Ткач замялся, наливая себе чай. — Надо грев собрать Махорке, его завтра на тюрьму увозят.

— Чё, Гриню приняли, что ли? За чё? — удивился Виталий.

— Да нас вместе взяли с автоматом, — недовольно процедил Ткач сквозь зубы. — Он его на себя взял. Бл… дь, щас с оружием в городе не появишься. Ещё Сашкино дело не закрыли, тут уже новое корячится, сука, — Ткач нервно бросил на стол чайную ложечку и сказал: — Не хочу я чай.

— А чё ты не говорил? Когда его приняли? — недовольно спросил Виталий.

— Да чё там говорить? Один хер, ничё не сделаешь уже. Тот следак, которому ты тогда помог, пробил всё.

— Не, ну как чё говорить? — опять недовольно возразил Виталий. — Я-то тоже вообще-то со стволом езжу, И не с одним.

— Да хули тебе толку говорить? Ты чё, перестанешь их с собой носить, что ли? — спросил Ткач с усмешкой.

Виталий промолчал. Спорить сейчас с Ткачом не было настроения. Да и его больше волновал не арест Махорки, который не был ему близким другом, и даже не то, что его тоже могли взять с оружием. Он думал о том, что в этом городе ему всё же не будет покоя с Сашкой, и нужно было её куда-то увозить,

В Уссурийске у УОПа пока не было своего отдельного здания, и их кабинеты располагались в городском УВД на одном этаже с УГРО. Сотрудники шестого отдела, естественно, считались здесь на особом счету. И все сыщики уголовного розыска, какую бы личную неприязнь не испытывали к «шестёрке» за то, что они ведут себя слишком по-хозяйски, обязаны были делиться с ними информацией. Кто-то, естественно, на них забивал и

не раскрывал перед ними своих агентов и даже скрывал нужную им информацию, чтобы самому попытаться заработать плюсы или даже звёздочку. Но когда в отделе УГРО стало известно о пропаже Билла во Владивостоке, сыщики сразу пришли к «шестовикам».

— Билл пропал во Владе, — сказал оперативник, заходя к ним в кабинет.

— Да мы знаем уже, — ответил Кляин. — А чё там говорят-то ваши?

— Да никто толком ничё не знает. Одни говорят, что его прям с хаты похитить могли, там дома у него кто-то рылся.

— Ну а блатные чё? — спросил Романюк. — Или вы опять свои контакты боитесь засветить?

— Да они сами в непонятках, — пожал плечами сыщик УГРО. — Говорят, пока неизвестно, чё с Биллом, Севостьяна нашего за краем будут ставить. Правда, нет?

— Нашего, — усмехнулся Кляин.

— Ну да, нашего, — поддержал Романюк. — Он же у нас живёт. И за городом уже смотрел…

— Ладно, ты иди. Если чё свежее будет, заскакивай, — сказал Кляин сыскарю.

— Ладно, заскочу, — ответил тот и удалился.

Когда дверь за ним закрылась, Романюк сказал:

— Надо было подсказать им, Виталя. Вдруг поймали бы там Ткача на мясном? И нам бы это тоже зачлось.

— Ты чё думаешь, что Ткач сам работал? — возразил Кляин. — Он сто процентов в это время гденибудь здесь был на людях, чтоб алиби было. Его даже нет смысла щас брать. Да и этим владивостокским говорить, — Кляня махнул рукой. — Они нам много говорят? Сами приезжают и берут, кого надо.

Они немного помолчали, размышляя каждый о своём. Потом Кляин спросил, как будто у самого себя:

—, Интересно, если Севостьяна поставят, он опять во Влад уедет или здесь останется?

— Здесь останется, — уверенно заявил Романюк.— Во-первых, здесь удобней, центр края. А ещё он хочет фирму ткачовскую под себя подмять. Банзай-то туда не стал соваться. А Севостьян на неё конкретно нацелился. Если его поставят за краем, Васильев под ним будет сто процентов. Ткачу щас уже не на кого оружие списать, и он вряд ли тут будет своё отстаивать.

— Посмотрим, — задумчиво пожал плечами Кляин.

Узнав о произошедшем на стоянке, обычно спокойный и сдержанный, Виталий пришёл в бешенство. Он схватил Толика за грудки и, с размаху впечатав в стену, стал тыкать ему в лицо стволом обреза и орать:

— Вы чё, сука, бычьё?! Я вам для чего этот обрез дал? Валить надо было обоих прям здесь.

Вид его при этом был таким, что Толик в страхе закрывал лицо руками, наивно надеясь, что это спасёт его от картечи, которой был заряжен обрез.

— Да, Виталь, как валить, посадят же? Рынок рядом, всё слышно, — дрожащим голосом пытался оправдаться он.

— Тюрьмы испугался, гандон, сука е…аный?! — продолжал давить разгневанный Виталий. — Я тебя, сука, от смерти спас. Тебя порвали бы, на х…й, пидор, если б не я. А жену твою в Китай бы отправили, долги твои отрабатывать.

— Да я… я… Виталь… — извивался Толик.

— Пошёл, на х…й, отсюда! — Виталий с силой швырнул его в дальний угол и сунул обрез Науму, который: принял этот подарок не менее дрожащими руками. —,.’ На, если кто сунется, стреляй без базару! — наставлял ‘:.’ его Виталий, всё ещё крича от злости. — Первый выстрел предупредительный, в ногу! Если не подействует, в башку сразу!

Наум дрожащими руками прижал к себе обрез и ‘; нервно закивал головой. Толик, поднявшись, боязно пробирался мимо Виталия к выходу. На шум вышли из кабинета уже спавшие Дон с Ольгой. Увидев в руке Наума обрез, Дон сразу затолкнул Ольгу обратно, и ”’ сам тоже зашёл за ней и закрылся. Толик потихоньку ‘:прошёл за спиной Виталия, со страхом поглядывая на него, и подошёл уже к двери.

— Куда пошёл, сука?! — резко схватил его Виталий и, открыв дверь, сам толкнул его на улицу. — Иди боксы чисти, весь хлам повыбрасывай! Порядок там наводи!

На стоянку заехала машина Толяна, и из неё вышел, Лавруха. Толян оставался сидеть за рулём, удивлённо, смотря на разъярённого брата. Таким он его ещё не -,. видел.

— Сюда иди, бля! — рявкнул Виталий на Толика.

Тот развернулся и, испуганно сжавшись, подошёл.

— Свет, сука, зажги там! Совсем, что ли, попутал?~-Убирать ты там, как будешь?!

Глядя на него, Лавруха улыбнулся своим уголовным оскалом и достал пистолет.

— Здорово, Виталь. Чё, косяки порят? К стенке его, на х…й, — весело сказал он.

— Давай бегом, бл…дь! — напутствовал охранника Виталий и пожал Лаврухе руку.

Толик, увидев пистолет, ещё больше заметался со страху. Он включил переноску в ремонтные боксы, в которые ещё не был проведён свет, и, схватив лопату, побежал туда.

— Давай я завалю его, — вдруг серьёзено предложил Валера, поигрывая пистолетом. — Чтоб другим неповадно было.

— А бабки за него ты отрабатывать будешь? — нервно спросил Виталий и, взглянув на пистолет в руке Лаврухи, серьёзно посмотрел ему в глаза. Насколько он уже знал Валеру, это был решительный человек, готовый на всё. И в случае с Биллом он уже доказал это.

Поднимаясь по лестнице и одевая на голову маску, Виталий уже ни о чём не думал. Севостьян перегнул в отношении него палку, и разбираться он уже не собирался. Решение пришло само собой, и попавшийся под настроение Лавруха только уверил его в этом и сам вызвался помочь. На всякий случай Толян поехал тоже. Он прекрасно видел, в каком состоянии брат, и боялся, что всё может закончиться плачевно.

Время было уже под утро и начинало светать. Но в подъезде было ещё темно, за исключением того этажа, где снимал квартиру Севостьян. Зайдя на лестничную площадку, Виталий выкрутил лампочку и позвонил в дверь. Сердце его стучало сильно, но не от волнения, а от злости и решительности. За дверью раздались движения и женский голос спросил.

— Кто?

— Это от воров, — как можно больше изменил голос Виталий, стараясь говорить спокойно.

— Кто? — не расслышала женщина.

— Из Комсомольска, — громче ответил Виталий.

Замок начал открываться и Виталий вытащил из кармана пистолет. Как только дверь приоткрылась, он резко толкнул её, и жена Севостьяна отлетела к стене. Виталий немного присел, чтобы казаться ниже ростом, и на полусогнутых быстро прошёл мимо неё в спальню. Севостьян только сейчас начал просыпаться и зашевелился. Но Виталий не стал ждать, пока он окончательно проснётся. Он резко подошёл и, как только Севостьян открыл глаза, дважды выстрелил ему в голову.

— Ну чё там? — спросил взволнованно Толян, когда Виталий садился в машину.

— Нормально всё, поехали скорей. А то щас люди уже ходить будут скоро, — сказал Виталий и протянул пистолет с маской Лаврухе. — На, Валер, Банзая — ты будешь.

— Чё такое, опять понятия не позволяют положенца валить? — нервно усмехнулся Лавруха, беря пистолет.— Хочешь чистым остаться?

— Ну хотя б наполовину, — нервно усмехнувшись, ответил Виталий. — По крайней мере я могу спокойно где-то за базар ответить, что не я валил

положенца.

— Тх-х, — усмехнулся Толян и покачал головой.

— Ладно, — проговорил Лавруха, расправляя маску. — Дверь, как открыли, нормально?

— Жена его открыла, — ответил Виталий. — Там скажешь, что от воров, откроют сразу. Может, даже он сам откроет. щас же все прогон ждут, насчёт краевого пол оженца…

— Нормально, — произнёс Лавруха, примеряя маску. — Сделаем, как надо. — Он вдруг нервно сорвал маску и бросил на заднее сиденье. — Да, на х…й, она нужна?! Не видно ни хера.

— Да не гони, Валера, — сунул ему обратно маску Виталий, — на возьми. Не вздумай жену валить. Охранника только, если он с ним ночует.

Лавруха нехотя взял маску в руки. Путь от Ленинградской до Волочаевской, где жил Банзай, Толин проехал по ещё безлюдным дорогам за одну минуту. Остановившись с торца банзаевского дома, он сказал:

— Братуха, ты посиди лучше. Валера сам справится.

— Да я здесь, на улице посмотрю, — ответил Виталий, выходя вместе с Лаврухой. — Всё нормально, Толян.

Они пошли с Лаврухой к подъезду. Толян остался сидеть в машине, беспокойно смотря то вокруг, то всед Виталию, которого не хотел отпускать на такой риск второй раз подряд.

— Чё, давай, Валер. Я здесь, — напутствовал Виталий Лавруху и встал во дворе напротив подъезда, озираясь вокруг.

Лавруха ничего не ответил. Он только шумно выдохнул и молча зашёл в подъезд.

Лавруха поднялся на пятый этаж и, немного отдышавшись, выкрутил подъездную лампочку и позвонил. Пока за дверью слышались шаги, он быстро одел маску и приготовил пистолет. За дверью раздался голос Банзая, который подошёл сам и на удивление быстро.

— Кто это?

— Это от Воров, Серёга. Прогон привезли, — уверенно ответил Лавруха.

Сразу раздались щелчки открывания замка и по пояс раздетый Банзай открыл дверь. Лавруха, уже держащий пистолет наготове, тут же выстрелил в него. Пуля попала Банзаю возле плеча, но он устоял и сразу кинулся на Лавруху, который, отмахиваясь, выстрелил в Банзая ещё. Лежащий в комнате на диване охранник Банзая вскочил на колени и стал целиться в ногу Лаврухи, так как тело его было скрыто Банзаем.

Виталий увидел снизу вспышки выстрелов в подь-езде и, посмотрев по сторонам, опять поднял голову. Но как только он увидел вспышку в зале банзаевской квартиры, сразу достал маузер и кинулся в подьезд.

— Отстреливаются, — возбуждённо проговорил он на бегу.

Толян не слышал его. Но увидев быстро метнувшегося в подъезд брата, проехал вперёд и встал так, чтобы было видно подъезд. Он остался сидеть за рулём и оглядываться по сторонам, но уже более беспокойно, предчувствуя, что не всё пошло гладко.

Получив ещё одну пулю, Банзай из последних сил оттолкнул раненого в ногу Лавруху и, сумев закрыть дверь, рухнул на пол.

— Ха-ха-ха-хах-ха, — нервно засмеялся Лавруха, хромая и держась за ногу сбегая по лестнице.

Услышав смех, Виталий мысленно поругал Лавруху, но уже был хотя бы уверен, что он жив. А увидев скачащего на одной ноге через две ступени Лавруху, он подбежал и подхватил его, направив маузер вверх.

К Банзаю подскочил охранник и крикнул выскочившей из спальни жене:

— Быстро в «скорую» звони, Оля! Бинты дай! Вскрикнув от ужаса, девушка кинулась сначала к раненому мужу.

Помогая Лаврухе, Виталий вместе с ним бегом бежали к машине. Толян, увидев эту картину, ещё больше заволновался и закрутил головой. Виталий бежал боком, держа под прицелом балкон Банзая. Но там никого не было видно, если кто-то и был, то он не высовывался оттуда. Вместе с раненым Лаврухой они заскочили в машину, дверь которой была уже открыта. Толян рванул с места и понёсся по улице.

— Не сильно, Валера? — спросил он, не оборачиваясь.

— Да х…йня, жить буду, — продолжая держаться за колено,простонал Лавруха.

— В колено? — спросил Виталий, смотря на окровавленную ногу.

Морщась от боли, Лавруха молча кивнул и выронил пистолет на пол. Виталий тут же поднял его и выкинул в окошко. Потом начал рыться в салоне в поисках аптечки и сказал Толяну:

— В больничку нельзя. Давай к Ткачу быстрее, у него там брат доктор какойто, пусть лечит.

Узнав днём обо всём случившемся, слободские авторитеты Шуня с Егором, ранее придерживающиеся Ткача, подъехали к горбольнице. Возле приёмного покоя было много народу, все уже знали, что в реанимации находился положенец. Остановившись, парни вышли из машины и подошли к стоящим с краю Лёне Берднику и Лёне Молодому. Когда Банзай стал положенцем, Бердник начал контролировать от общака центральный рынок, а Молодой — работающих там молодых карманников, и оба должны были знать всё.

— Здорово, — поприветствовал обоих Шуня. — Чё там с Серёгой? — Жить будет? — тоже пожимая им руки, спросил Егор.

— Не знаю, — покачал головой Бердник. — Прооперировали уже. Было видно, что парни сами ещё не пришли в себя.

— А Севостьян чё? Наглушняк? — тоже обеспокоенно спросил Шуня.

— Ну, — ответил Бердник и кивнул головой в том направлении, где был морг. — Он там уже, на той стороне.

— Ну ни х…я мочилово попёрло, — качал головой Шуня. — Это кто это так, интересно?

— Да кто бы знал, — пожал плечами Бердник и кивнул на остальную толпу: — Тут никто пока не знает. Если Банзай в себя придёт, посмотрим потом… чё скажет…

— Ладно, поехали пока, на ту сторону съездим, мож, там, кто чё знает, — сказал Шуня и кивнул Егору.

Они пошли к машине и, сев в неё, Егор спросил:

— На ту сторону, это ты про морг говоришь, что ли?

— Ну да, — ответил Шуня и тронул машину с места. — Там Полова, Синкоша, Старцев, все должны быть. Мож, чё знают, откуда подачи летят.

— Да хули туда ехать к ним? Ты как будто сам не знаешь, кто это отстреливает, — возразил Егор.

— А кто? — удивлённо спросил Шуня. По дороге к больнице они не строили никаких предположений.

— Ткач, кто ж ещё, — уверенно ответил Егор. — Или по его наколке.

— Бл…дь, то-то я смотрю, он уже по городу в открытую ездит, на фирме торчит постоянно, — Шуня ударил по рулю. — Возле дома опять сходняки начались. С утра мимо ехал, там Дубина стоял с Зудей, ещё кто-то…

— Да, походу, прочухали, что Билла он убрал и Севостьяна тоже, — проговорил задумчиво Егор. — Вот и стали опять к нему подтягиваться. Василевский, походу, тоже там будет, раз Зудя уже там. И Монгол с Ткачом как общался, так и общается. Чё, может, и нам подъехать к ‘ нему? Походу, они там стоят ещё… А, Серёга? — Предложил Егор. — Живём все в одном районе. Банзай-то, походу, не выживет.

— Да может, и выживет, — тоже задумчиво проговорил Шуня и, немного помолчав, ударил по рулю и решительно сказал: — Да ну на х…й, сами первыми к нему не пойдём. Обратится если с чем, видно будет. А первыми не пойдём. Прогон-то никто не опровергал ни х…я, да и с Биллом ещё ничё не понятно, где он.

Егор опустил голову и спорить с другом не стал. Он знал и с самого начала говорил всем, что Ткач, рано или поздно, отыграется. Но Шуня его не слушал. И теперь, когда половины основных врагов ткачовской банды уже нет, всё равно не хотел идти с Ткачом на мировую. А после того, как они практически повернулись против Ткача, их тоже могли постичь неприятности. Но, прекрасно сознавая это, Егор всё равно не стал перечить Шуне, который уже успел стать лидером их новой бригады.

После убийства Билла, и сразу же за ним Севостьяна, расклад поменялся. Хоть действующий положенец Банзай и выжил, моральное преимущество уже было на стороне Ткача, и все снова стали собираться вокруг него. Когда главные его враги, хоть и не сразу, но всё же были наказаны, многие снова поверили в авторитет и возможности Ткача. И он сам уже в открытую подтягивал всех. Теперь он уже не скрывал, а, наоборот, демонстративно показывал всем причастность к нему братьев Бондарей и Лаврухи, проверенных в «боях». Так

же к нему снова присоединился Саня Техас со своими спортсменами, который на время уезжал обратно в свой город, чтобы пересидеть там смутные для Ткача времена. Махорка хоть и сидел, но жил там лучше ответственного за тюрьму. Он взял на себя автомат Ткача, и на него шли большие груза. Зато его друг Метис остался, и Фазик тоже. Василевский со Стояном и Бутом тоже постоянно теперь поддерживали общение с Ткачом.

Виталий был против того, чтобы Ткач на каждом углу говорил, что они все его люди. Да и Лавруха не собирался переезжать в Уссурийск. Но Ткач делал посвоему. Ему было выгодно, чтобы все знали, что с ним рядом постоянно вооружённый Виталий, у которого оружие почти всегда выпирало из-под пиджака или олимпийки, если он был в спортивном костюме. Если же было слишком жарко, то он просто вешал пиджак на руку, в которой был пистолет. А так как Виталий много времени проводил с Сашей в квартире Леры, куда пока переехал вместе с семьёй Ткач, то это так же было на руку Ткачу. Потому что Толян предпочитал заниматься делами и был в разъездах. А Лавруха хоть и приезжал к нему часто, но он уже несколько утратил свою боеспособность. Брат Ткача был врачом по другим костям, поэтому вылечить Лаврухину ногу нормально он не смог. Валера так и остался хромым после ранения, его нога уже не сгибалась. Но он по-прежнему оставался верным человеком, и тоже был желанным гостем в доме Ткача.

На стоянке возле офиса, работа в котором возобновилась, стояли Ткач с Виталием, хромой Лавруха с Зудей и новым примкнувшим к ним парнем Юрой

Штаном, когда подъехала машина, и из неё вышли

Фазик с Дубиной.

— Там Банзая в палату перевели. Поправляется,—

сказал Фазик, здороваясь со всеми. — Охраны уже не

видно, походу, там на этаже теперь дежурят.

— Да и хер с ним. Нам он больше не помеха, — ответил Ткач. — Он щас будет съезжать с темы. Скажет ворам, что не потянет город, и всё такое. Вот посмотрите,

месяц, два, три и положенец поменяется.

— Так, может, рынок прям щас прихватить, Саня?— спросил Дубина. — А то этот Бердник меня достал. Я ж там нескольких коммерсантов за собой тогда оставил,

так он щас…

— Ты пока не суйся туда лучше, — оборвал его Ткач. — Бердник там от Банзая пляшет, а он пока ещё положенец.

— Ну я ж тебе говорил? — сказал Фазик Дубине.—

Щас начнёшь наезжать, опять качели начнутся. На х…я это сейчас надо?

— Вон на сахарухе у себя ларьки закатывай, их там до хера развелось, — усмехнулся Ткач. — Губу раскатал на рынок.

— От Дубина, — тоже рассмеялся Фазик, глядя на понурившегося Дубину. Потом похлопал его по спине и успокоил. — Ничё-ничё, прорвёмся.

— Подождём, пока положенец поменяется, потом уже будем своё возвращать, — пояснил Ткач и, немного подумав, добавил: — Монгола тоже… пора уже