Убить Шаробздюнчика

Повелитель мира ограниченного масштаба

Среднее Подмосковье, ночь

— Главное — проснуться завтра утром и понять, что мне это не снилось, — поделился с окружающими своими мыслями вымотавшийся за день Серега. Сколько за сегодняшний день он сменил тачек? «Майбах» был уже шестой или пятой.

— Сереж, ты мне скажи, пожалуйста, — настороженно спросила его с заднего сиденья Женька. — А… а вот этого товарища, — она показала на Степу, — нам еще отвозить в Одинцово надо будет или…

Степа, почуяв, что сейчас его могут выкинуть из уютненького салона, вовремя включил дурика и заныл:

— Ну теть Жень, ну пожалуйста, не выгоняй меня! Я безвредный, я даже полезный, и вообще я бедный студент, а убогих жалеть надо!

Женька аж подпрыгнула. Кем-кем, а тетей ее еще никто не на- зывал. От замешательства она пробормотала:

— Э-э-э… Ну хорошо, выгонять не буду…

— На фиг он нам сдался-то, — выступил тут Васек, которого, естественно, никто не спрашивал. — Еще и бедный студент… Лучше богатого.

— Чего нет, того нет, — развел руками Степан.

— Тогда сначала разбогатей, а потом к Женьке клейся, — прочитал ему мораль Васек.

Серега хмыкнул. Не иначе и у малолетнего Васька какой-ни- будь карманный демон завелся — вон он, что думает, то и шпарит.

— Вася! — одернула его сестра. — Тебе слова не давали! А ты, — она обернулась к Степану, — тогда картошку будешь чистить на ужин.

— А что, я негордый, — обрадовался Степа. — Я и почищу!

— А я чо, а я ничо, — обиженно пробормотал малолетка. Осмотрелся по сторонам и снисходительно оценил интерьер «майбаха»: — А машинка ничо так…

— Кстати, — осторожно сказал Степан, — а ведь правда, может, нам сменить транспорт, а?

— Да! — уверенно сказала Женька. — Если мы на этом приедем, соседи с ума сойдут! Даже ночью! Надо что-нибудь неприметное…

Серега подло улыбнулся. Ага, значит, то соседи, то грунтовка. И «неприметное» им подавай. Ладно. Хотите — получайте.

— УАЗ «Патриот», бля! — быстро, пока не передумал, сказал он. Салон бывшего «майбаха», в один миг ставшего «патриотом», потряс дружный вопль.

Люксовая кожа сменилась на тряпку, анатомические сиденья — считай, на лавки, да и сам Серега, вздумавший, вдобавок ко всему, провернуть все во время движения машины, уперся коленкой в торпеду и заглох.

— Зато клиренс какой, — нравоучительно заметил он. — И проедем везде! И вообще, «уазик» — он, сука, железный!

Окружающие посмотрели на него недоуменно и даже несколько обиженно, но промолчали. Первой тишину нарушила Женька:

— Сереж, — убитым голосом сказала она (мол, да, просили неприметную машину, но не настолько же!), — вон там, — она указала в темноту, — съезд на бетонные плиты будет. Нам туда.

— А аэродром где? — как бы вскользь поинтересовался Серега.

— Я покажу, — ответила Женька, — но все равно сначала на эту дорогу надо свернуть. Налево будет въезд на дачи, а там справа дорожка — на аэродром… Но ты не прям щас ехать собираешься, правда?

— Нет, — конечно, — ответил Серега, заводя «уазик». — Я, честно говоря, сейчас бы упал и спать… Даже есть и то не столько хочу, сколько спать.

Утро следующего дня. Заброшенный аэродром

По аэродрому нарезал круги серебристый, как и положено, Mercedes SLR 722. Это значило, что за руль снова сел Серега. Он поднял всех рано утром, на «уазике» привез на место, заставил очистить покрытие от валявшихся там бутылочных осколков и прочего мусора, и начал извращаться, как сказал Степан. Степан сидел на краю аэродрома на травке возле Женьки и Васьки, пил молоко, купленное на ферме при местной деревне, закусывал сухарями и был, похоже, совершенно счастлив. Он уже успел покататься на всех машинах, на которых хотел, — правда, Серега одобрил его выбор лишь единожды. Когда Степа с Серегиной помощью захотел превратить Aston Martin Vantage в Infiniti FX35, последний аж сплюнул:

— И не стыдно тебе такое делать, а? — спросил он. — Можно подумать, более достойных тачек нет. А ты тут всякое говно плодишь. Ты еще б «Кукурузер» заказал.

— Вошел во вкус орел-то наш, — умиленно сказал Шаробздюнчик Пердиганди. — И это ему не так, и то…

— Ну и чо, — попробовал было защититься Степан. — Зато могу честно говорить, что сам ездил на «финике» и знаю, какое это говно! Потом на турбированном «кайенне» прокачусь. Потом — на «мерсе»…

— Дался вам всем этот «кайенн», — презрительно ответил Серега. И превратил Vantage в банального «финика».

Тут же на экс-летное поле выбежал Васек, вручил покладистому Степану телефон и начал и так, и эдак фотографироваться снаружи и внутри Infiniti. Так он фотографировался с каждой машиной.

— А теперь ты меня! — Степан передал фотоаппарат Ваську.

— Два малолетних придурка, — с усмешкой покачал головой Серега.

Утром же выяснилось, что бывший «шевроле лачетти» касательно превращений не слушается никого, кроме Сереги: сколько бы ни говорил бы кто другой ему «машина такая-то, бля!», ничего не происходило. Даже Васька привлекли к этому делу, предварительно отослав Женьку под надуманным предлогом на дачу. Но — бесполезно: автомобиль менялся только после четкого приказа, исходив- шего от единственного человека — Сереги. И, что примечательно, каждое превращение подкидывало счастливым обладателям «лачетти» абсолютно реальные машины, — в смысле, автомобили, у которых точно был какой-то владелец. Нашли же Степа с Серегой скомканные купюры под ковриком «бугатти»? Нашли. Так что и в других автомобилях проверить бардачок и другие места для хранения не считали зазорным. Урожай, правда, был невелик, — обнаружили еще немножко денег, но немножко; упаковку жвачки, расческу, дезодорант, серебряный браслет и много мусора наподобие фантиков (и даже пару яблочных огрызков). Чемодана с баксами почему-то не обломилось.

Наконец красавчик SLR остановился, водительская дверь поползла вверх, и из машины выпал уставший насмерть Серега. Он же не просто тупо ездил по площадке, — он и пускал машины в занос, и вертелся, что ваш Кен Блок, и пробовал разгон до сотни, — короче, делал все, что мог.

Кстати, как ни странно, на автомобильную резину параметры износа предыдущей не распространя- лись. В отличие от бензобака. В последний пришлось подлить, съездив на заправку и истратив оставшиеся от коврика «вейрона» деньги.

Совершенно счастливый Серега кое-как подполз к группе наблюдателей, рухнул на траву и пожаловался:

— У меня фантазия кончилась. Я уже не знаю, в какую машину его можно превратить.

— Так можно в интернете глянуть, — предложил Степан. — Только у меня на телефоне денег нет, — сразу загрустил он. — И связь здесь, — он замялся, — не очень.

— А у меня деньги есть, но телефон здесь правда мобильный интернет ловит плохо, — задумалась Женька. — Такая вот у нас глушь. Может, журналов автомобильных купить, а? На станции есть же газетный ларек…

— Дело, — оценил предложение Серега, который не помнил, когда платил за телефон, а мессенджерами вообще не пользовался. — Жень, а ты, кстати, что не катаешься?

— А она не умеет, — высунулся Васек.

Женька даже замечания делать ему не стала, только вздохнула.

— Ну так в чем дело? — удивился Серега. — Иди, учись, — и он небрежно махнул рукой в сторону SLR, — убьешь — не беда, другой наколдуем.

Женька аж подалась вперед, — глаза у нее заблестели.

— А можно? — выдавила из себя она. — Но я даже не знаю, на что нажимать…

— А вот этот товарищ на что, — Серега неделикатно показал пальцем на Степана. — Чего смотришь? Иди учи девушку!

Степу уговаривать не пришлось, — он тут же подпрыгнул и бросился было к SLR. Но тут же встал:

— Серег, — деловым тоном сказал он, — учить-то, наверное, лучше на механике… Сделай чо-нибудь, а?

Серега подумал и хищно улыбнулся.

— Есть у меня одна задумка, — сказал он. Кое-как встал и вразвалку подошел к Мерседесу.

— Что-то много «поршаков» у нас получается, конечно, — задумчиво проговорил он. — Ну да ладно… Porsche Carrera GT, бля!

Оглянулся на всю компанию и сказал:

— Жень, ты этот день запомни. Сдается мне, что мало кто учился ездить на такой «каррере». Может быть, ты первая и единственная.

…Поздно вечером с трассы на дорогу из бетонных плит, ведущей к дачному поселку, свернул белый кабриолет Bentley Azure. В одно мгновение став серебристым Ford Mondeo (подумав, Серега все-таки осмелился поменять большое красное яблоко на какашку. Ради маскировки), бывший Azure не спеша запрыгал по стыкам плит, а потом свернул на грунтовку и остановился возле последне- го в ряду щитового домика.

— Гы, — радостно сказал вышедший из домика парень, увидев перед собой Mondeo, — Серег! А ты надолго за журналами уехал, однако, — заметил он. — И вон на чем вернулся. Че, «патриота» сам не захотел? И вообще, пожрать че-нить привез? А то картошка, картошка… Руки уже от ее чистки болят.

Из Mondeo вышел еще более счастливый, чем утром, и совершенно уставший мужик, но далеко уходить не стал — сел на траву возле машины, кинул рядом пачку автомобильных журналов (скупил все, что было в пристанционном газетном ларьке), прислонился спиной к ее борту, облегченно вздохнул, посмотрел на темное небо и мечтательно сказал:

— Хорошо!

Сегодня он ездил на тяжелом Rolls-Royse Ghost, легком Ferrari F599 GTB, быстрых Koenigsegg CCX и Pagani Zonda; не побрезговал и американцами наподобие Dodge Viper или Ford GT, — пусть даже так, понемногу, не успевая понять каждую машину, — а все они были совершенно разными.

Но все было, как считал Серега, впереди. Факт в том, что никогда ранее он не представлял себе, каково это — чувствовать себя властелином мира. Да даже и не мечтал о том, чтобы им стать. Но теперь он им был — де-факто, без оговорок, без сносок и примечаний. Только по дороге туда и обратно он менял машины четы- ре раза. Lotus Exige сменялся Audi R8, суперкар — классом GT; одновременно каждая из них была готова стать «Москвичом»-2140 и наоборот. Любая машина мира была в его власти. А когда Серега находился в этой машине, весь мир послушно подстилался под ее колеса.

И сейчас вся его прошлая жизнь длиной в сорок лет казалась колористу из автосервиса незначительным эпизодом, подготовкой к сегодняшнему триумфу, который начался в тот момент, когда он стукнул по крыше зачуханного Chevrolet Lacetti.

События прошлого блекли на глазах, теряя свое значение, в реальном времени стираясь из памяти; то, что раньше казалось важным, теперь не имело никакой ценности, — ценным было лишь только то, что было здесь и сейчас. Замаскированный под Ford Mondeo Lacetti с волшебными свойствами и Сергей в качестве волшебника.

По крайней мере, небо, в которое так и смотрел Серега, похоже, против этого ничего не имело.

— Серег, я тебя все хотел спросить: когда мы завтра в город поедем? А то пробки вечером будут опять, — спросил его тем временем присевший на рассохшееся крылечко домика Степа. — Тут классно ваще. И я с вами круто так покатался. Но мне завтра на работу, блин, чтоб ее. И диплом, зараза, никто не отменял.

Серега вздрогнул и непонимающе уставился на Степу.

— Женька вон тоже сидела-ныла, что Ваське в школу, а ей на работу надо, а неохота, — объяснил студент. — Потом вспомнит, как я… мы ее на «Каррере» учили ездить, аж визжать начинает от восторга, по комнате прыгает. А Васька все фотки на фотике перебирает и лыбытся… — он помолчал и вздохнул: — Все, кончились праздники… И машину эту, наверное, надо хозяину отдать, раз она не ваша… Эх, была б у меня такая машина, ничего б мне в жизни больше не было надо…

«Лачетти» придется отдать?! Какому-то там хозяину?! Потрясенный этой мыслью Серега сел на крылечко рассохшегося домика, выдернул из Степиных рук пачку сигарет, дрожащими руками выбил одну, схватил спички, поджег, закурил, вдохнул в себя слишком много дыма и захлебнулся кашлем. Бросил же пять лет назад, вот с непривычки и…

— Ты аккуратней, — трепетно сказал Степка. — Вдыхай осторожнее.

Серега молчал, не в силах представить, что отдаст чудо-машину ее настоящему хозяину, наверное, какому-то там клерчонку, одному из полчища офисных крыс, — тому, для которого автомобиль является всего лишь тем самым «средством передвижения», инструментом для доставки собственной задницы из точки А в точку B; ну, может быть, предметом хвастовства среди менее преуспевших коллег, а то и геморроем по поводу еще не выплаченного за нее кредита. Кому она, в конце концов, нужнее — вше конторской или тому, кто реально может справиться с ней и использовать ее возможности по полной?

Бывший Chevrolet Lacetti один обладал сверхъестественными возможностями, превышающими потенциал всех вместе взятых суперкаров планеты: он в любой момент мог стать любым из этих суперкаров. И это сокровище теперь нужно было, считай, своими руками отдать хрен пойми кому?!

Нет. Отдавать машину было нельзя! Нельзя.

Серега почувствовал что-то не то, посмотрел в сторону машины и увидел что-то маленькое и щупленькое, ошивавшееся возле волшебной «лачетти» в облике «мондео».

— Эй, Васька, что ты там делаешь?! — Серега моментально подорвался и кинулся в ту сторону.

— Ну-ка, повтори, что ты там бубнил, — мстительно сказал Ваську Серега, за ухо отводя его от машины.

— Не помню, — упрямо ответил малолетка.

— У-тю-тю, какая у нас память девичья! — умилился колорист. — Зато у меня нормальная! Кто там верещал: «Бентли Континенталь, бля?» Пушкин?

Васек угрюмо промолчал.

— И что, получилось? — продолжал измываться колорист. И, долго не думая, отвесил пацану подзатыльник.

— Спать, быстро! — крикнул он. — «Спокойной ночи, малыши» уже закончились.

Васек, естественно, пробормотал что-то про «щас, уже разбежался», но тем не менее послушно побрел к дачному домику. На крыльцо вышла Женька, которая строго приказала брату:

— Зубы почистить не забудь, — а сама спросила Серегу: — Сережа, мы в город во сколько завтра?

— И ты тоже? — уныло спросил Сергей.

— А как иначе-то? — вопросом на вопрос ответила Женька. — На работу надо? Надо. Мне утром — почту разносить, а вечером — в сервис. Кто нас с Васькой кормить-то будет?

— Я, — сразу вызвался Степан, — только диплом получу и на крутую работу устроюсь, ладно?

— Кормилец, блин! Сейчас картошку пошлю чистить, — шутливо пригрозила Женька, запустив в него полотенцем, которое держала в руках.

— Ну все, спелись, — понимающе протянул Шаробздюнчик, появляясь на траве возле старого ржавого ведра. — Только вот обещать — не значит жениться. Интересно, и вправду женится?

— Спорнем? — заинтересовался Пердиганди. — Я за то, что поматросит и бросит!

— А как же все это? — непонимающе спросил Серега, показывая в сторону «лачетти»-«мондео»-черт-знает-чего.

— Это классно, — серьезно ответила Женька, — только это не наше. Мы — только зрители. Но все равно, Сереж, спасибо. Я этот день навсегда запомню. Честно. Так когда едем?

Серега выругался и бессильно посмотрел на Степу. Выражение лица студента явно свидетельствовало о том, что он полностью согласен с Женькой.

— Завтра очень рано утром, — неохотно ответил он. — Пока народ не начал ломиться.

Посмотрел на лже-«мондео» и упрямо сказал:

— Я все равно что-нибудь придумаю. Обязательно.