Убийца для Пономаря

Глава 28

Вскоре подразделение специального назначения, штурмовавшее квартиру Игоря Сергеевича, вышло из здания. Целитель видел, как один из бойцов переругивался с кем-то в штатском, очевидно, своим командиром. Командир крутил пальцем у виска, боец разводил руками.

Танки опустили орудия и, громко тарахтя, покинули места диспозиции. Солдаты погрузились в машины, те развернулись и укатили обратно по Рублевке, обогнав неторопливую бронированную технику. Вертолеты тоже куда-то пропали.

У подъезда некоторое время ошивались околпаченные спецназовцы, не обнаружившие никаких террористов. Бойцы курили и пугали своим видом прохожих. Вскоре за ними пришла машина, и они уехали. О введении войск теперь напоминали лишь следы, оставленные на газоне гусеницами танков, да развороченная детская площадка.

– Ну, что? Домой? – Провожая взглядом последнего уходящего зеваку, спросила Роза-Света.

– А что еще делать? – Дарофеев пожал плечами и направился к подъезду. Майор и Репнев последовали за ним. К радости Игоря Сергеевича, спецназовцы ничего, кроме окна в спальню, серьезно не повредили. Большинство ящиков было вывернуто, везде были следы тщательного обыска, но, вроде, все вещи были целы, ничего не пропало.

– Порезвились пацаны. – Охарактеризовал ситуацию Корень. – Так что, теперь это каждый день будет? Сначала менты, теперь вояки...

– Ага. – Хихикнул Изотов. – Завтра на Игоря атомную бомбу сбросят...

– Это вам не шуточки... – Хмуро проговорил целитель, прикидывая, сколько же времени займет уборка. – ГУЛ усиливает давление. С каждым разом его акции все серьезнее... Уж не знаю, что он еще выкинет... Может, действительно, бомбить меня начнут...

– Вот-вот... – Николай Андреевич выбирал место куда поставить ногу, – А ты все тянул... Гуманизм... Гений... Тьфу!..

– Я не хочу уподобляться этому варвару! – Резко ответил Пономарь. – Хочешь – иди на него один!

– Э, нет. – Покачал головой мафиози. – Теперь мы все во!.. – Репнев сжал пальцы в кулак и показал его всем присутствующим. – Одна шайка. Мы тебя никуда не отпустим. Верно, майор?

– Верно-то верно, – Отозвался Сергей Владимирович, – Но я бы не стал так вопрос ставить. Игорь Сергеевич прав. Без подготовки соваться туда бессмысленно. А на нее время требуется... Кстати, о времени – пора ехать.

Оставив Розу-Свету наводить порядок в квартире, компаньоны отправились в “Кунцево”.

Игорь Сергеевич ходил по сцене, а перед ним, на первом ряду огромного пустого зала кинотеатра, сидели боевики. Корень предупредил их, что сейчас Дарофеев проведет сеанс гипноза и что так надо. Бандиты не задали лишних вопросов, расселись и стали ждать начала.

Перед работой целитель удалил из зала Изотова и Николая Андреевича. Им подвергаться такой обработке было ни к чему. Впрочем, фээсбэшник и так не поддался бы, но оставлять Корня скучать одного в фойе, Пономарь не хотел.

Наладив энергетический контакт с боевиками, Игорь Сергеевич дал им всем мысленный раппорт “Спать!”.

Пятнадцать голов послушно свесились на груди.

– Ваш сон становится все глубже и глубже. – Теперь уже вслух говорил Дарофеев. – Но вы продолжаете слышать мой голос. Вы слышите только мой голос...

Один из боевиков захрапел. Целитель, уделив ему секунду внимания, заставил прекратить это дело.

– Сейчас у вас увеличится телепатическая восприимчивость к моим и только моим командам. Это произойдет как только я скажу: “Один, два, три.” Пономарь выждал несколько секунд и повторил:

– Один, два, три!

Никакого видимого эффекта не последовало, но целитель почувствовал, что энергетические структуры сидящих перед ним несколько изменились. Игорь Сергеевич продолжал:

– В Хумске вы не будете противиться программированию.

Но как только вы услышите мой телепатический голос, который скажет: “Пришла пора!”, вы сбросите с себя эти программы и всеми возможными способами будете нейтрализовывать охранников Научно-Исследовательского Института Экстремальной Бихевиористики. Сейчас вы забудете все, что я вам говорил, забудете и то, что вас гипнотизировали. Вспомните вы это только после моих слов “Пришла пора!”.

Теперь вы погрузитесь в обычный приятный сон и проснетесь ровно через пять минут! – Приказал Дарофеев. Наступил ответственный момент. Целитель вызвал созданную им защитную программу, камуфлирующуюся под реальные энергетические каналы организма. Трех минут хватило, чтобы снабдить ею каждого из боевиков. Закончив с этим, Игорь Сергеевич вышел из зала.

– Ну, как? – Встретил его Корень.

– Нормально. – Кивнул Пономарь. – Проинструктируй их, чтобы особо на рожон не лезли. Пусть постреляют немного, если ГУЛ им это позволит...

– Не нравится мне все это... – Нахмурился Николай Андреевич. – Не по-людски...

– А что? – Майор весело сверкнул глазами. – Тактика “Троянского коня”. В принципе, ничего оригинального...

– А, ладно!.. – Мафиози махнул рукой и пошел в зал.

Из-за неплотно прикрытой двери целитель отчетливо слышал, как Корень говорит:

– В задачу входит захват территории НИИЭБа и удержание ее до прихода подкрепления. Уничтожать только охранников! Медсестер и науку не трогать! Взять с собой минимум, поняли?, минимум оружия! По пистолету-пулемету “Шакал” на брата. Выступить сегодня же! Одной группой. Командиру группы я уже дал карту Хумска, так что, с Богом!

Мужики, явно удивленные приказом о том, что придется ограничиться только “Шакалами”, разошлись.

Дома Дарофеева ждал относительный порядок, наведенный Розой-Светой. Лишь рассыпанные по полу рукописи и заметки Игоря Сергеевича она сложила в одну стопку, и Пономарю теперь надо было раскладывать их по листочку.

Разбитые стекла вместе с кусками рам девушка из спальни вынесла, но в окно нещадно дул промозглый октябрьский ветер. Спать там было невозможно.

Предупредив Розу-Свету о том, чтобы ему не мешали, целитель начал очередную медитацию. Следовало показать ГУЛу, кто в доме настоящий хозяин.

“Жалюзи” работало безотказно и Дарофеев, проникнув под щит, снова вынужден был навестить его держателей. Но теперь на смену программе ГУЛа Игорь Сергеевич оставлял свою, препятствующую программированию, структуру.

Это, конечно, была капля в море. Большинство жителей двухсоттысячного Хумска несли на себе печать местного энергетического умельца.

НИИЭБ встретил Пономаря настороженной тишиной. Словно только что волна страха прокатилась по всему институту, оставив за собой след зловещего молчания. Методично, палату за палатой облетал целитель, снимая прежние и надевая новые программы. Никто не сопротивлялся. Пораженные радиацией попытались, правда, устроить массовую энергетическую атаку на Игоря Сергеевича, но “Жалюзи” не дало им осуществить замысел.

Дарофеев распрограммировал их (который уже раз?), надеясь, что это посещение будет последним. После всех пациентов пришла очередь персонала. Здесь вообще никаких сложностей не было.

Закончив массовое исцеление, Пономарь посмотрел на свою работу и решил, что потрудился на славу. Энергоизлучение всех людей в здании было свободно от навязанной им воли.

Но где же тогда ГУЛ? – Спросил вдруг себя Игорь Сергеевич.

Чтобы никак не выдать себя, ГУЛ вынужден был затаиться. Не проявлять никакой активности. Ему пришлось пережить унизительный визит московского экстрасенса, который нацепил на него свою штуковину. Та моментально присосалась, но ГУЛ был уверен, что сумеет ее скинуть. Впрочем, зачем? Штуковина Дарофеева никак себя не проявляла, чувствовалось, что она работает, но ни о каком подчинении воле москвича информации в ней не было. Штуковина была совершенно безобидна. И это было странно. Зачем Дарофееву цеплять на всех безобидные штуковины? В этом был какой-то подвох.

Лишь после отлета москвича ГУЛ понял, что ему страшно. Но это был не знакомый ему страх за собственную жизнь, и не боязнь потерять с таким трудом выцарапанную свободу, а совершенно иное чувство. Оно граничило с тем самым подавлением воли, которое ГУЛ делал с помощью своих проволочных конструкций. Словно Дарофеев одним своим присутствием парализовал в ГУЛе стремление к свободе, вынудив его трусливо забиться в угол и покорно ждать, что с ним сотворит его владыка.

Но нет! ГУЛ на то и ГУЛ, чтобы никому не подчиняться! Он прошелся по палате. Осмотрелся. Все пациенты вокруг, за прозрачными стенами, несли на своих спинах дарофеевские штуковины. Даже помощники. ГУЛ видел, как они сопротивлялись, но он не помог им, и теперь его мучили угрызения совести. Ведь он мог вмешаться, оградить их. Нет же, смалодушничал, испугался, что тогда Дарофеев его вычислит. Но, действительно, что помощники? Все равно толку от них было мало. ГУЛ и так вычитал в их головах все интересное. Общаться с ними было скучно... Никаких мечтаний, кроме женщин, выпивки, да быстрейшей выписки. Но все попавшие в эту клинику не могли на это и надеяться. На памяти ГУЛа отсюда вышло всего два человека.

Здесь никого не лечили. Лишь исследовали. Да и как лечить то, чего врачи не могли понять. Как излечить от умения летать, читать чужие мысли, неуязвимости? Всеми этими “недугами” страдали соседи ГУЛа по клинике. И все они, кроме самого ГУЛа приобрели их во время каких-то несчастных случаев. Приобрели, и остались с ними.

ГУЛ же хотел усилить эти способности, дать пациентам полный контроль над ними, но так, чтобы эти люди стали бы его друзьями, сподвижниками. Чтобы они помогали ему в деле завоевания счастья для всего человечества.

Но одни мечты – пустое занятие. ГУЛ начал действовать. Он сосредоточился, сформулировал желание и сразу же впал в привычный транс. Сознание, контролирующее его действия отошло на второй план. Теперь его тело подчинялось импульсам, идущим из каких-то древних и дремучих глубин мозга. Он извлек из тумбочки несколько мотков разноцветной проволоки. Теперь ему понадобятся настоящие помощники, люди, способные объединять свою Силу в борьбе против незваного визитера.

Пальцы заходили сами. ГУЛ почти отчужденно наблюдал, как они на ощупь определяют цвет проводов, как вяжут из них необходимую структуру. Его сознание почти не вмешивалось в эту работу. Лишь несколько раз, когда возникала заминка в выборе очередной линии, ГУЛ позволял рассудку вмешаться в процесс, выбирал проволоку необходимого цвета, и работа продолжалась.

Когда штуковина, слегка кривоватая, была готова, ГУЛ слегка подправил ее, придав большую симметричность. Первый помощник, на которого ГУЛ хотел надеть ее, лежал в наушниках и слушал радио по плееру. Но в тот момент, когда штуковина должна была запустить свои концы в энергетическое тело, активизировалась конструкция Дарофеева. Она отвела линии, которые должны были обеспечивать подпитку ГУЛовской штуковины и те повисли в воздухе.

То же самое повторилось еще несколько раз. ГУЛ, в отчаянии, пытался надеть свое новое изделие на всех, кто подворачивался ему под руку, но штуковины просто не садились на нужные места.

“Так вот в чем была подлость Дарофеева!” – Понял ГУЛ. Теперь он не мог продиктовать свою волю никому в клинике. Это оказалось еще страшнее, чем личная встреча с москвичом. ГУЛа прошиб холодный пот. Крах всей его работы зависел только от одного непокорного человечишки. И этот враг делал все, чтобы приблизить гибель всей ГУЛовской задумки.

В ярости, ГУЛ решил уничтожить всю Москву, вместе с ненавистным Дарофеевым. Он даже стал формулировать такое желание. В столице было несколько ядерных реакторов и, взорвись они все разом, от города мало чего осталось бы. Но, поняв, что это не выход, ГУЛ отменил безрассудный приказ. Ведь тогда погибнут и все те, с кем он успел поработать. А их было не мало. И, судя по телевизионным новостям, идеи ГУЛа уже начали приобретать истинное воплощение в принимаемых законах и действиях финансистов. Нет. Силой против Дарофеева действовать бессмысленно.

Он слишком хорошо защищен. Кто знает, может быть он выживет даже в ядерном взрыве?

Но есть и другие способы воздействия...

Астрально проследив отъезд кореневских боевиков из Москвы, и убедившись, что они взяли правильный курс, Игорь Сергеевич, опасаясь, что следующий ход ГУЛа будет еще масштабнее, чем введение войск, решил вновь отмедитировать собственное будущее.

Проникнув в тонкие информационные слои, Дарофеев, для наглядности и простоты, вызвал перед собой плоскую карту своего будущего. Настоящий момент времени на ней был отображен яркой светящейся точкой. Как с удовлетворением отметил целитель, она была густо-синего цвета. От этой точки шел целый веер разнообразных вариантов будущего. Некоторые из них были слабосветящимися линиями, другие, напротив, чуть ли не горели ярким пламенем. Последних, впрочем, было сейчас всего две. И расходились они в условно противоположных направлениях.

По одной из них Пономарь сдался, не выдержав постоянного давления ГУЛа, другая – показывала то, что могло бы произойти с Игорем Сергеевичем, продолжи он борьбу.

Обе они ветвились, пересекались где-то в далеком будущем, но сейчас Дарофеева интересовало будущее ближайшее. Непосредственной угрозы жизни не наблюдалось ни на одном из путей. Не было обрывов линий, они текли, скрещивались, переливались.

Выбрав линию, которую целитель назвал “линия сопротивления”, Пономарь наугад выбрал один из моментов послезавтрашнего дня.

И обнаружил себя в тюремной камере. Но на этот раз он не читал мысли зеков, а находился там на вполне законных, или незаконных, основаниях.

Возвращаясь по этой линии к настоящему моменту, Игорь Сергеевич увидел как он, пятясь, выходит из камеры, как шагающий спиной вперед конвой выводит его в какой-то коридор. Как он выходит из кабинета следователя в штатском. “Промотав” чуть назад, Пономарь “включил” начало беседы. “Звук” плыл, реплики говорящих были многовариантны, но общая суть угадывалась по различимым обрывкам. Выяснилось, что Дарофеев добровольно пошел за приехавшими к нему сотрудниками ГРУ. А обвинения против целителя выдвигались совершенно нелепые. Ему инкриминировалось организация антиправительственного заговора с целью не то свержения, не то просто убийства нынешнего Президента. Все это попахивало тридцатыми годами, но гэрэушника это не беспокоило. Он предоставлял для ознакомления какие-то документы, подтверждающие “вину” Игоря Сергеевича.

Пономарь же в том варианте будущего рассчитывал на то, что абсурдные обвинения рассыплются под напором настоящих фактов, доказывающих полную непричастность целителя к этой, скорее всего вымышленной, организации.

Обругав себя самого за наивность, Дарофеев выследил момент прихода за ним сотрудников ГРУ. Это должно было произойти завтра во второй половине дня.

Просмотрев варианты, в каждом из них целитель прибегал к своим экстрасенсорным способностям чтобы избавиться от гэрэушников, Игорь Сергеевич решил, что лучшим вариантом будет скрыться до их появления. Ибо, посмотрев, что можно сделать для устранения этой угрозы, Пономарь обнаружил, что эти дело на него уже имеется в природе, поэтому, чтобы его уничтожить, придется прибегнуть к серии внушений. А это целитель хотя и мог, но не хотел делать из принципа.