Убийца не придет на похороны

Глава 2

Но Резаный не знал о том, что за сорок минут до его звонка Чекану по направлению к его дому из Москвы выехала еще одна машина – серый «опель». Этих гостей Данилин не звал, хотя и знал об их существовании. Но он настолько надеялся на свой авторитет в преступном мире, что и допустить не мог, что у кого-то на него поднимется рука. Из всей охраны в доме было всего два человека, а это очень мало, если принять во внимание те деньги, которые он хранил – без малого четырнадцать миллионов.

«Опель» мчался на предельной скорости, сидело в нем трое. Они совсем недавно появились в Москве, но уже успели наделать дел. По терминологии, которой пользовался Резаный, этих троих можно было отнести к «беспредельщикам», для которых не существовало никаких законов, ни закрепленных в уголовном кодексе, ни принятых в уголовном мире.

На переднем сиденье, рядом с водителем, расположился Рафик Мамедов, на заднем – один из его подручных, тоже азербайджанец. В машине никто не курил, поскольку не курил и сам Рафик. За последние два года Рафик сильно поднялся, правда, пришлось ему сменить четыре города. И сейчас его банда, составленная из отъявленных головорезов насчитывала около двадцати человек. Это были законченые мерзавцы, за каждым из которых числилось не одно убийство. Никто из них уже лет по пять не появлялся на родине, у родителей, односельчане бы устроили над ними суд Линча – было за что.

Иногда, конечно, они навещали Баку, но приезжали как гости. Пьянствовали в лучших ресторанах, проматывали деньги, а затем исчезали, появляясь то в одном, то в другом российском городе, наводя ужас на коммерсантов, бизнесменов, милицию, мирных граждан.

Они грабили и убивали почти без разбора. Но все это была мелочевка. Рафик упорно мечтал подобраться к большим деньгам, но взять банк не отваживался. Он не был специалистом, не был медвежатником, он был самым настоящим бандитом, способным только убивать, мучить, пытать, обкладывать данью. А если кто-то не покорялся, не хотел платить, то погибал от рук его бандитов. Сам Рафик иногда не брезговал нажать на спусковой крючок или ударить по горлу ножом.

Когда-то давно Рафик был знаменит. В двадцать три года он умудрился стать чемпионом Азербайджана по боксу в среднем весе. Из таких же бывших спортсменов, как и он сам, он сколотил свою первую банду. Может, он и дальше жил бы в Азербайджане, если бы не начались известные всем события. Власть резко менялась, непостижимым образом переходя из одних рук в другие.

Подкупленные чиновники теряли власть, приходили новые, еще более жадные. Да и денег в Азербайджане становилось все меньше и меньше. Бизнес понемногу замер, и Рафик начал искать более хлебные места, двинулся на север, на бескрайние просторы России.

Вот там он и развернулся во всю мощь. Нижний Новгород, Ростов, где он продержался всего неделю, Санкт-Петербург, Воронеж. А вот теперь на горизонте замаячили золотые купола Москвы. Там были деньги, там были такие деньги, о которых Рафик мечтал.

Неделю назад ему повезло, в их руки попал один из телохранителей Резаного, бывший, которого Резаный, наградив деньгами, отправил на отдых. Под страшными пытками тот выдал, что у его бывшего босса, то есть у Александра Данилина, вора в законе по кличке Резаный хранится воровской общак. Жизнь это ему не спасло, а вот Рафик обрадовался.

Кто-кто, а он понимал о каких суммах может идти речь – минимум о пяти-десяти миллионах долларов. Вот такие деньги Рафика устраивали и ему было наплевать на то, что он лезет в карман к ворам, к авторитетам преступного мира. Он считал всех ниже себя и ему было все равно – Резаный, Меченый, Крапленый, Лютый – лишь бы добраться до денег. А их запах уже щекотал ноздри Рафика и он был готов на все, хотя и прекрасно понимал, что месть будет страшная.

Рафик прикинул, что если все обойдется и он сможет захватить общак, то тогда ему и черт не брат. Тогда ему открыты все дороги и с такими деньгами он вернется на родину, вложит их в нефтебизнес, который сейчас начал бурно развиваться, и еще успеет на уходящий поезд бизнеса, а лучше – сразу же сядет на пароход и смоется из Азербайджана в Турцию. А там еще куда-нибудь подальше от русских, на его век денег хватит.

Он не стал посвящать в подробности дела лишних людей, взял с собой лишь тех двух земляков, которые присутствовали при пытках телохранителя Резаного. И вот с ними он отправился к Резаному, естественно, не предупредив его о своем визите, надеясь на удачу. Он знал, что дом почти не охраняется, а если охрана и окажется, то немногочисленная, два-три человека, справиться с которыми Рафику и его людям не составит большого труда.

Показался город. Автомобиль пронесся по центральной улице и свернул вправо. У Рафика на коленях была расстелена карта, где жирным крестиком был обозначен дом. Кроме номера дома, замученный телохранитель рассказал и о его планировке, нарисовав дрожащей рукой на листе бумаги расположение комнат.

«Ну, держитесь, русские свиньи, сейчас я вам устрою Бухенвальд!»

– Да не гони ты так, – сказал своему водителю Мамедов, опуская боковое стекло, – а то еще долбанешься во что-нибудь.

– Я водить умею.

– Водить надо уметь и тихо.

Они медленно проехали мимо дома Резаного, свернули в переулок и стали. Где-то залаял пес. Его лай подхватил другой, третий.

«Собак у Резаного, вроде, нет, иначе отозвались бы».

– Ну, пошли, бойцы, – сказал Рафик, обращаясь к своим подручным. Он не таясь взял в руки автомат. – Значит, так: ты пойдешь и постучишь в ворота, скажешь, что ты от Буйвола. А мы в это время – через забор. Мужчины посмотрели на часы. – В общем, старайтесь не стрелять, старайтесь не греметь. Делаем все тихо.

– А если что? – спросил один из подручных.

– Уходим к машине. Главное, никого не оставлять в живых, нас никто не должен увидеть. А если кто увидит – убивайте.

– Значит, как всегда?

– Понятливый.

Грязным переулком, шурша ногами по мокрой листве, Рафик и двое его подручных подобрались к дому с тыльной стороны. В доме горел свет лишь в одном окне на втором этаже.

«Наверное, в кабинете, – подумал Рафик. – Неужели он книжки читает? А может, считает деньги? Ведь считать, наверное, есть что. Ладно, посчитаем и мы их».

В это время раздался далекий стук, и Рафик понял, это его человек стучит в ворота. Через пару минут скрипнула дверь и послышался недовольный бас:

– Кто там? Кого несет?

– Привет вам от Буйвола, я принес письмо.

– Что, утром не мог прийти?

– Дело срочное, – с небольшим восточным акцентом произнес человек Рафика.

Послышались шаги. Охранник, естественно, не спешил открывать ворота.

– Открой, браток.

– Не сразу, подождешь.

– Все, лезем! – Рафик махнул рукой и ловко перескочил через забор, оказавшись в старом саду по другую сторону забора. На мгновение замер, прислушиваясь к происходящему у ворот.

Охранник Резаного все еще расспрашивал незнакомого парня, которого видел впервые. Общались они через маленькое окошечко. Человек Рафика отказывался передать письмо через охранника, настаивая на том, что должен отдать его лично Данилину.

– Ладно, я сейчас узнаю, – охранник захлопнул форточку и направился к дому.

Рафик уже поджидал его у крыльца. Тот даже не успел среагировать, как острый нож вошел ему в горло. Охранник захрипел, и если бы напарник Мамедова не поддержал его, то наверняка загремел бы на бочку, подставленную под водосточную трубу.

– Тише, тише, – по-азербайджански произнес Мамедов махнул рукой. Азербайджанец, высунувший голову над забором, быстро перебрался во двор.

– Пошли.

Рафик, проскользнул в коридор, держа в левой руке автомат, а в правой нож с окровавленным лезвием. Двое его людей тоже вошли в дом.

Охранник Резаного, сидевший в холле перед включенным телевизором, по которому шла порнуха, только успел повернуть голову, как ствол автомата уперся прямо ему в лоб.

– Если пискнешь, твоя башка долой, – сказал Рафик. – Где хозяин?

Охранник молчал.

– Он дома?

Тот неопределенно пожал плечами.

– Я спрашиваю в последний раз: хозяин дома?

Охранник дернулся, и это решило его участь. Один из людей Рафика рукояткой пистолета нанес ему сокрушительный удар по темечку, и широкоплечий мужчина обмяк в кресле.

– Вот так. Иди вперед, – стволом автомата указал Рафик на лестницу, ведущую на второй этаж. Деревянные ступени скрипнули, Рафик поднял указательный палец, давая понять своему подручному, чтобы тот остановился. А затем сам в три прыжка преодолел лестницу и саданув ногой в дверь, высадил ее с первого удара и влетел в небольшую комнату, служившую Резаному кабинетом.

Тот сидел на небольшом диване, держа в руках очки, и был абсолютно не похож на вора в законе. Он напоминал, скорее, военного, вышедшего на пенсию. Теплые вязаные носки на ногах, меховая жилетка, клетчатая дешевая рубашка. Лишь перстень на правом указательном пальце руки с крупным камнем, да золотая цепь с массивным православным крестом свидетельствовали о том, что этот мужчина с седыми висками и большими залысинами далеко не беден.

– Сиди, Резаный! – с присвистом выдохнул из себя Рафик. – Сиди и не рыпайся!

– Погоди, мужик, – надевая очки на сломанный нос, проговорил Резаный.

– Сиди, не двигайся!

– Сижу, сижу. Говори, что тебе надо?

А двое азербайджанцев уже притащили молодую жену Резаного в длинном голубом пеньюаре и племянника в белой спортивной майке. Женщина заверещала, но ей тут же заткнули рот. Затем их обоих связали и перетащили в гостиную.

Даже заслышав крик жены, Резаный не моргнул глазом. Он смотрел на Рафика спокойно и уверенно, пытаясь сообразить кто же это такой, и что этому мужчине может быть надо в его доме в столь поздний час.

– Ты Резаный? – спросил Рафик.

– Если ты пришел сюда, то наверное, знаешь кто я, – сказал Данилин. Он понимал, нужно тянуть время, ведь скоро должен появиться Чекан. – Ты, парень, наверное, все-таки ошибся и не в курсе кто такой Резаный.

– А мне плевать на тебя.

– Ты что, вора не уважаешь?

– Плевать…

– Ну, что же, плевать так плевать. Зачем пришел?

– За деньгами.

Резаный понял о чем идет речь, недовольно поморщился. Затем хладнокровно улыбнулся. Он за свою жизнь, большую часть которой провел в зонах, насмотрелся всякого, и не боялся ни конвойных, ни их собак, он вообще не боялся никого. Поэтому и был так спокоен. На удивление, Александр Данилин даже забыл о том, что еще час назад у него шалило сердце.

– Ты знаешь какие мне деньги нужны?

– Слушай, кто ты такой?

– А это не твое дело.

– Что ж, не мое так не мое. Но хочу тебя предупредить, добром это не кончится. Только за то, что ты потревожил меня, тебе уже не жить.

– Это мы еще посмотрим.

Заскрипели деревянные ступени лестницы, и в дверном проеме с автоматом в руках появился один из людей Рафика.

– Баба не хочет говорить, где деньги.

– Они не знают, – сказал Резаный, – оставьте их в покое. Они ничего не знают, а я вам ничего не скажу. Это ясно, как день.

– Это ты думаешь, что не скажешь, а я думаю, скажешь. Мы твоему щенку кишки вытащим и горло перережем, а бабу изнасилуем и зарежем.

– Ваше дело, – немного бледнея промолвил Резаный.

Под подушкой в углу диванчика лежал пистолет. И Резаный прикинул, что если постараться, то можно успеть воспользоваться оружием. Лишь бы этот кавказец потерял бдительность.

– У меня есть деньги, мои. Хочешь, возьми их, они там, в столе, в верхнем ящике, – он указал на скромный, почти что школьный письменный стол.

– Проверь, – сказал Рафик своему подручному.

Тот подошел, подергал ящик.

– Закрыто, – коротко бросил он.

– Открой, – приказал Рафик, но тут же передумал, движением руки остановив Резаного. – Где ключи?

– В кармане.

– Достань. Вытащи их у него из кармана, – Рафик приказал своему человеку.

Тот подошел, но лишь только оказался на одной линии между Рафиком и Резаным, как хозяин дома наклонился в бок, якобы для того, что бы залезть в карман, а затем сделал резкое движение и выхватил пистолет. Заваливаясь на пол, он выстрелил. Пуля зацепила охранника, но спортсмен есть спортсмен. Даже раненый, он успел среагировать и ударом ноги выбил пистолет из левой руки Резаного.

– А ты шустрый, – зверея, пробормотал Рафик. – Вот я сейчас посмотрю, как ты будешь шустрить дальше. Больно ты резвый.

– Да не пугай ты меня, я за свою жизнь такого навидался, что тебе и в страшном сне не приснится.

– Боишься, я же вижу.

– Я свое еще в детстве отбоялся.

Рафик, развернувшись на месте, ударил ногой Резаного под ребра, а затем прикладом автомата в грудь. Резаный захрипел, но продолжал улыбаться.

– Ни хрена у тебя не получится ты, козел, отморозок долбанный. Ты сам не понимаешь, на кого руку поднял. На что позарился.

– Где деньги? Где общак? – передергивая затвор автомата, с присвистом проговорил Рафик. Он был бледен, его глаза горели, губы дергались.

И Резаный понял, этот человек не подарок, ни перед чем не остановится. Но деньги он отдавать не собирался, тем более, под угрозами. Это наоборот, укрепляло его волю. Слишком большое доверие было ему оказано, чтобы он его не оправдал.

– Тащи его вниз! – приказал Рафик и еще раз ударил ногой лежавшего на полу Резаного.

Тот уже не мог сам подняться.

– Козлы.

Через три минуты Резаный уже сидел привязанный к спинке стула. Рафик поджег сложенные в камине дрова. Те быстро занялись, затрещали.

– Подсунь его поближе, – сказал Рафик своему подручному. – Хотя, нет, пока не его. Пусть смотрит, пока говорить не начнет. Давай его бабу и этого щенка, пусть жарятся, как шашлык.

Азербайджанец схватил мальчика и потащил его к камину. Затем ударил ногой по каминной решетке, проверяя, насколько та крепко вмурована.

– Годится, – кивнул Рафик.

Щелкнули браслеты наручника, и мальчик оказался прикованным к решетке. А Рафик, взяв кочергу, поближе подвинул пылающие поленья.

– Ну, вот, смотри, Резаный, сейчас у него начнут обугливаться руки, затем морда. Загорятся волосы, сгорят ресницы и кожа с головы слезет. А потом мы затолкаем его прямо на угли.

– Не делай этого! – прошипел Резаный.

– Ты сам это делаешь. Скажи где деньги.

На полу зашевелился охранник, приходя в себя, оправляясь от удара.

– Этот нам не нужен, – пробормотал Рафик, давая понять, что охранника следует прикончить.

Азербайджанец, тот, который был помоложе, со шрамом на щеке, вытащил пистолет с глушителем и не задумываясь, приставив ствол к виску охранника, нажал на крючок. Выстрел был чуть громче, чем сильный хлопок ладоней. Охранник дернулся, замер на ковре. Густая липкая кровь начала вытекать из-под головы, образовывая небольшую лужу. Ковер медленно ее впитывал.

– Вот так-то будет лучше.

Мальчик держался сколько мог. Но потом закричал.

– Заткните ему рот!

Клейкая лента легла на лицо парнишки, и как тот ни вертел головой, ничего поделать не мог.

Жена Резаного смотрела на все происходящее широко открытыми глазами. Ее рот был тоже залеплен, но ее взгляд говорил мужу: скажи, скажи им где эти чертовы деньги! Они же нас всех убьют!

Но Резаный был спокоен, лишь капли пота катились по его лицу, да глаза моргали чуть чаще, чем обычно.

– Ну, что, будем говорить или как? Или и тебя привязать к решетке?

– Попробуй.

– Тебя мы привяжем последним.

– Отвяжи Димку, отвяжи.

– Отвяжу, если скажешь.

Мальчик потерял сознание возле камина. Рафик отодвинул кочергой дрова вглубь ниши.

– А-ну, воды!

Вода из стеклянного кувшина полилась на голову подростка. Тот несколько раз дернулся и открыл обезумевшие от боли глаза. Тут же перевел взгляд на своего дядю. В этом взгляде была мольба. Ведь единственный, кто мог остановить его мучения, нечеловеческие мучения, был Резаный. Всего лишь несколько слов, несколько фраз и тогда он, Дима, останется в живых.

Но Резаный понимал, если эти люди пришли сюда, живыми они уже никого не оставят. Человек, посягнувший на общак, не человек, а зверь. И единственный способ – тянуть до последнего. Корчиться, страдать, но тянуть время. Ведь Чекан должен появиться, это человек слова, если обещал, то будет. Не зря же он хотел ему доверить воровской общак. А денег там было не мерено, и отдать их какому-то придурку, возомнившему из себя невесть что, Резаный просто-напросто не имел права. Если бы он сделал это, то чувствовал бы себя так, как чувствует опущенный. А дойти до такого состояния на склоне лет Александр Данилин не мог. Слишком уж много за его спиной было колючей проволоки, централов, пересылок, карцеров, конвойных с лютыми собаками, всевозможных разборок и старых страхов. В общем, не человек, а легенда. Резаный уже не волен был изменить свою биографию и стать другим.