Убийца не придет на похороны

Глава 3

Гаишник в бронежилете придирчиво рассматривал документы, поданные ему шофером Чекана.

– Спешим мы, – не выдержал бандит, выбираясь из машины. – Послушай, командир, что тебе надо? Хочешь денег, так вот тебе стольник и отцепись ты от нас. У нас дела срочные.

Гаишник, не промолвив ни слова, покосился на Чекана. Тот достал деньги и поиграл ими в пальцах, так, как фокусник играет картой.

– Возьми.

Гаишник отдал документы и выразительно посмотрел на расстегнутый карман на своем бронежилете. А затем кивнул на второго гаишника, стоявшего посреди шоссе.

Время непростительно затягивалось, но Чекан не хотел нарываться на неприятности. Милиционеры в бронежилетах были ему не знакомы, а значит, могли и задержать. Опаздывать же к Резаному ему не хотелось, ведь тот настойчиво требовал приехать именно сейчас, не откладывая.

«Что мне, двести баксов давать, что ли? – негодуя, думал Чекан. – Лишь за один их взмах рукой? За то, что остановили, когда мы даже правил на нарушили?

– Ты чего, начальник?

– Сто на два не делится, – проговорил один из милиционеров.

– Ты хочешь сказать, что на два делится двести? – не выдержав, вспылил Чекан.

Как-никак согласие принять взятку милиционерами было дано, хоть и в обтекаемой форме. Теперь здесь, на дороге, не было милиционеров и нарушителей, шел самый обыкновенный торг между равными, если можно назвать равными тех, у кого есть деньги, и тех, кто хочет их заполучить.

– Одна бумажка надвое не делится, – засмеялся милиционер.

И тут произошло странное превращение. Суровые до этого лица людей в форме просветлели, сделались добродушными и человечными.

– Два полтинника дай, если есть, и все в порядке. А то где же мы бумагу с самого утра разменяем? Не резать же ее пополам?

– Разберетесь, – Чекан сунул сотенную купюру в карман милиционеру и забрался в машину. – Погнали, – бросил он шоферу, – и постарайся проехать вон по той луже так, чтобы их грязью с ног до головы обдать.

Шофер не рискнул выполнить это распоряжение, да и Чекан не настаивал. Его занимало теперь совсем другое. До Клина оставалось совсем немного и, как он понимал, Резаный его заждался. Оправдываться тем, что на шоссе его задержали менты, Чекан считал ниже своего достоинства.

Он вынул телефон из кармана и набрал номер Резаного.

– Что за черт! – прошептал он, когда прозвучало четыре гудка, но никто так и не взял трубку. – Если бы он ждал меня, то сидел бы возле телефона и в сортир пошел бы с ним, если приперло ему встретиться.

Он уже хотел было сделать сброс и перенабрать номер, как трубка в его руках ожила.

– Резаный, понимаешь… – начал Чекан, ему ни разу не приходилось сталкиваться с тем, что трубку в доме Александра Данилина снимал кто-то другой, кроме хозяина. – Эй, слышишь меня? – Легкий холодок прошелся по спине Чекана. – С кем я говорю? Кто у телефона?

– Разлепи этому сучонку рот, – распорядился Рафик и ткнул носком ботинка корчившегося на полу Димку.

Бандит вразвалочку подошел к мальчишке, легко, не сгибая колен, нагнулся и резко рванул за край пластыря. Тот отлепился, сорвав в нескольких местах куски кожи. Мальчишка заверещал.

– Еще звук услышу – пристрелю! – шепотом произнес Рафик.

Его вкрадчивый шепот, как показалось Резаному, перекрыл истошный крик мальчишки.

– Пацана в покое оставь!

– Что и тебе рот заклеить?

Дима замолчал, испуганно вращая глазами.

Он ожидал удара в любой момент. В его взгляде уже не читалось надежд. Зная характер своего дяди, он понял, тот никогда не скажет, где деньги. Собирался бы сказать, сделал бы это сразу, не дожидаясь, пока начнут мучить его семью.

– Ну-ка, скажи, где твой дядя держит деньги? Ну? – Рафик наступил рифленой подошвой ботинка на красную, обожженную руку мальчика и пока еще несильно надавил. Из глаз Димки посыпались слезы.

– Не знаешь? – усмехнулся Рафик. – Тогда на хрен ты мне нужен такой, – и он ткнул горячий ствол автомата в лоб мальчишки.

– Я знаю! Знаю! – затараторил школьник.

– Врешь!

– Нет, точно знаю!

– Откуда тебе знать?

– Я подглядывал за ним.

«Неужели? – мелькнула мысль в голове Резаного. – Неужели он и впрямь подсматривал за мной? – Александр Данилин припомнил, когда он в последний раз подходил к тайнику. – Что ж, такое вполне могло случиться. Вот черт, никогда не знаешь, где проколешься».

– Я скажу, только отпустите их и меня! Обещаете?

– Молчи! – громко прикрикнул Резаный на племянника, хотя уже понимал: тот, скорее всего, блефует, готов соврать от нестерпимой боли, лишь бы его только на время оставили в покое.

– А он умнее, чем я думал, и хитрее, чем думал ты, – воскликнул Рафик, присаживаясь на корточки и беря мальчишку за шиворот. – Быстро, где?

Он так внезапно выпалил два слова, что у Димки от страха перехватило дыхание и он стал заикаться.

– Во дворе, возле сарая, под старым умывальником.

Рафик переглянулся со своими людьми.

– Вы обещали нас отпустить, я вам сказал!

Резаный в душе ликовал.

«Молодец мальчишка, если знал, то не сказал правды, а если не знал, где на самом деле спрятаны деньги, придумал хороший ход. Пусть они покопают, пусть надеются, что их ждет чемодан с деньгами. Прежде, чем они разочаруются, им придется выкопать яму метра в полтора глубиной. Чекан успеет».

– Ну, смотри, – Рафик упер руки в колени и хрустнув суставами, поднялся. – А если там ничего не будет? – затем, прищурившись и склонив голову на бок, спросил. – На какой глубине?

– Может, метр, может и два. Я не видел.

Резаный сидел, закрыв глаза. Он боялся выдать себя взглядом.

– Если там ничего не окажется, я закопаю тебя в этой яме самого – ногами кверху. Быстро во двор! Где у тебя лопата?

– Не знаю, я сам грядки не копаю.

Один из бандитов отправился во двор, подошел к сараю. Здесь было темно и неуютно.

«Инструмент, наверное, в сарае, – предположил он, глянул на легкую дощатую дверь, закрытую несложным замком, и после секундного колебания ударил в нее ногой.

Треснули доски, бандит заглянул вовнутрь и почти сразу же увидел то, что искал – лопату. Старую, со сточенным лезвием, с отполированной до блеска ручкой. Вооружился ей и пошел в сарай. На кирпичной стене висел старый, давно не использовавшийся умывальник без крышки.

– Копай, копай, будто никого из них заставить нельзя, – бурчал бандит.

Лезвие лопаты нехотя вошло в гравий, которым сарай был обсыпан по периметру. Если бы дело было днем, бандит сразу догадался бы, что копать здесь незачем, между обкатанных камешков пробивалась травка и даже рос маленький тополь, больше похожий на лебеду, чем на дерево. Но желание быстрее добраться до денег оказалось сильнее сомнений, и азербайджанец копал с остервенением, еле успевая смахивать пот со лба.

Рафик ему не очень-то доверял. Он подошел к окну и прикрыв лицо ладонью от яркого света лампы, следил за своим человеком.

«Чего доброго, откопает и попробует убежать».

Тишину ночи наполнял скрежет металла о камни. Бандит копал яму прямо у фундамента сарая и задевал лезвием за бетон, высекая искры.

«Где же Чекан? – недоумевал Резаный, чувствуя, как власть, да и сама жизнь уходит из его рук. – Неужели азер узнал о разговоре и перехватил парня? Нет, нет, – думал он, глядя на Рафика, – этот азер слишком глуп, слишком жаден для таких сложных ходов. Пристрелить кого-нибудь, закопать в землю живьем – на такое он горазд».

И тут в кабинете зазвонил телефон. Чисто инстинктивно Резаный рванулся вперед, хотя и помнил о веревках.

– Сиди, дурак, – процедил сквозь зубы Рафик и пошарил взглядом по комнате.

Да, прав был Резаный, посчитав его недалеким человеком, тот не предусмотрел того, что кто-то может позвонить, и у него не было на этот случай никакого варианта. Уже прозвучало три звонка, когда взгляд Рафика остановился на женщине.

– Слышишь, сука, сейчас ты говорить будешь то, что я тебе скажу. А ты, – не оборачиваясь, бросил он подручному, – притащи трубку. Скажешь, что Резаный подойти не может, в ванной моется.

Рафик довольно бережно оторвал клейкую ленту с губ женщины, перехватил трубку, щелкнул кнопкой, прижал телефон к голове жены Резаного. Сам припал ухом к наружной стороне телефона. На его губах появилась злорадная ухмылка. Молодая женщина тряслась от страха, но именно страх за свою жизнь помог ей задержать дыхание.

Вначале она слушала бессвязную речь Чекана, но когда Рафик упер ей в ребра автомат, она залепетала:

– Александр в ванной, подойти не может…

Рафик зло зашептал:

– Скажи, что он никого сегодня не принимает, занят он, если сунется кто, голову оторвет.

Женщина безропотно повторила все то, что сказал ей Рафик.

– Едь сюда! – что было мочи закричал Резаный, поняв, что это звонил Чекан, и единственный шанс на спасение уходит.

Даже Рафик не понял, успел он нажать на кнопку или нет, прежде, чем закричал Резаный. Он бросил трубку в бушующее пламя камина и покачал головой:

– Поздно.

Выглянул в окно. Его подручный уже с трудом выгружал землю из узкой ямы, черенок лопаты скрывался в ней до половины.

– Хорош, хватит копать, ни хрена там не будет. Обманул ублюдок. Вот так-то! – Рафик обернулся, встретился взглядом с Александром Данилиным. – Я, Резаный, человек слова, раз сказал, значит, сделаю. Твоего сучонка закопают, только башмаки сверху торчать будут. Так что, считай, осталась у тебя пока одна только сучка, которая тебя же сейчас и пробросила. Заклеить ему рот!

Приказание было выполнено тут же. Рафик собственноручно пододвинул Резаного к самому окну, чтобы он мог видеть двор и свежевырытую яму.

– Даже если ты сейчас и захочешь сказать где деньги, пока не закопаем его, слушать тебя не стану.

Рафик сгреб мальчишку в охапку и, зажав ему рот ладонью, потащил вниз по лестнице. Вскоре Резаный увидел их обоих на дворе. Димка отчаянно отбивался, пытаясь вырваться, но бандит держал его крепко.

Подтащив к яме, он перехватил мальчишку за ноги и с размаху воткнул головой в песок и тут же, ногой, принялся засыпать яму. Сперва засыпал ее быстро, так, чтобы Димка уже не мог выбраться, а потом принялся засыпать медленно, притаптывая землю ногами и посматривая на открытое окно на втором этаже.

Наконец над гравием остались торчать только Димкины ноги. Они еще дергались, но судорожно, в агонии.

Рафик отлепил рот Резаному.

– А теперь-то ты скажешь где деньги?

Александр Данилин хоть и мог сейчас говорить, лишь отрицательно покачал головой, спокойно, так, будто вел деловой разговор и не его жизни, и ни жизни его близких ничего не угрожало.

– Вот ты какой крутой, – усмехнулся Рафик. – Что ж, придется заняться твоей женой. А если и это на тебя не подействует, то у меня есть один извращенец, он тебя в задницу трахнет, понял?

Резаный обладал уникальным опытом. Находясь в зонах, пересылках, он научился отстраняться от действительности, воспринимать ее сторонним взглядом. Вот сейчас ему этот опыт и пригодился. Он оставался спокойным, не нервничал, не кричал, понимая, что его признание или молчание ничего в данной ситуации не решают.

«Если я скажу, то они убьют всех сразу. Буду молчать – убьют поодиночке».

И вор в законе Резаный решил не столько бороться за свою жизнь, сколько за честь.

«Жаль, что Чекану не успел передать, где лежат деньги. Но за меня ребята поквитаются, найдут этого азера и вот тогда уж пощады ему не будет. Его никто не будет ни о чем спрашивать, его станут убивать медленно и мучительно».