Убийственный кайф

Глава 7

— Судя по этой кровати, парень должен был умереть именно здесь, — кивнув на сбитые одеяла, заявил сержант Браун. — Все свидетельствует о том, что на ней дрались.

— Не думаю, — поспешно возразил я. — Может, тому, кто здесь спал, приснился дурной, а может, наоборот — хороший, сон. Он скорее всего умер под кроватью, — храбро продолжал я гнуть свою линию. — Смотрите, как он подогнул колени и вцепился руками в ковер.

Сержант кивнул и с подозрением уставился на меня.

— Везет же вам. То и дело натыкаетесь на трупы наркоманов. Не станет же такой блестящий адвокат, как вы, толкать героин, верно?

— Ваш вопрос настолько глуп, что я даже не стану утруждать себя ответом, — раздраженно отрезал я. — Даже дураку понятно, что этот парень не сидел на героине. Марихуана и ЛСД — это да, но ничем посильнее он не кололся. Посмотрите на его руку — и только не надо говорить, что и он попробовал это в первый раз. Может, молния и бьет в одно и то же место дважды, но на этот раз, черт побери, совпадение совершенно исключено.

Сержант медленно согнул свою бычью шею и кивнул, не шевельнув при этом ни одной частью тела. Он просто стоял, словно решая, что ему делать с таким бедоносцем, как я.

— Может, тут и нет совпадения, — произнес он. — Но попробуйте-ка это доказать. Конечно, ему могли сделать укол, пока он спал. А проснувшись, парень обнаружил себя аж на Луне, с которой потом шмякнулся о землю. Вполне возможно, что все именно так и было.

— Кто-то угостил Крота, Бегущего Оленя и Вялую Землянику лошадиной дозой героина, — заявил я. — Я в этом абсолютно уверен. А вы, сержант, этого не видите, потому что просто не желаете видеть.

— Все может быть, — проговорил тот в ответ. — Ладно, пошли. Пускай ребята уберут труп.

Он повел меня за руку к выходу. Когда мы дошли до гостиной, я вырвал руку и повернулся к нему лицом.

— Послушайте, вы что, собираетесь закрыть дело? Нет, сержант, вам не удастся свалить все на несчастны! случай.

Он пожал плечами, изобразив на лице такую зловещую ухмылку, что мне стало не по себе.

— Вы хотите убедить меня в том, что в этом доме никто не балуется наркотиками? Но я могу доказать обратное. Мы нашли здесь достаточное количество марихуаны, и на этот раз вы не сможете доказать, что это не так.

— Значит, всех снова арестуют?

— Естественно. Тех, кого полиция сможет найти. Похоже, парочка из них смылась, не так ли?

— Они ушли, пока я звонил вам, — пришлось признать мне.

— Ну да. Чарльз Холлоуэй и кто еще?

— Ребята зовут его Сорон. Он их вожак. Настоящего имени я не знаю.

— Ну, с этим все ясно. Его зовут Эдвард Лэнделл. Мы проверяли — у него есть привод. Как и сейчас — за наркотики.

— Ну хорошо, сержант, — буркнул я. — Мне все ясно, вы собираетесь арестовать этих ребят за хранение марихуаны и при этом начисто забыть о моем предположении насчет убийства. По вашему разумению, все они — шайка наркоманов, и вам же лучше, если их всех угробят, не так ли?

Сержант пожал плечами.

— Если не считать, что меня беспокоит сам героин, мистер Роберте. Как я уже сказал, мы его здесь не нашли. Но ведь где-то он все-таки есть, и меня очень волнует где.

— Надеюсь, это имеет самое непосредственное отношение к убийству троих ребят. В противном случае я намерен найти тот или иной способ оказывать на вас давление до тех пор, пока убийца не будет пойман.

— Ну хорошо-хорошо, Роберте. Говорите, что хотите, используйте любые ваши связи — я все равно поступлю по-своему. Этих ребятишек прикончил героин. Он и есть настоящий убийца, именно его я и разыскиваю. Я не нуждаюсь в вашей помощи и советую как можно дальше держаться от этого дела. — Переступив с ноги на ногу, он посмотрел на меня колючими серыми глазами.

— Ну конечно, сержант. Как скажете, — согласно кивнул я. — Только пока будете искать героин, позаботьтесь, чтобы кто-нибудь не всадил вам шприц в задницу.

Он даже не улыбнулся. Бесполезно в чем-то убеждать человека, у которого есть собственное представление о правосудии и начисто отсутствует чувство юмора. И я решил перейти к делу.

— До того, как вы опять заберете ребят, я хотел бы побеседовать с ними наедине. Конечно, если вы не боитесь, что я всажу каждому из них по смертельной дозе героина.

— Ну, об этом-то я беспокоюсь меньше всего, — равнодушно отозвался он. — Перед тем как вы выйдете отсюда, вас всех как следует обыщут. Так что, если вам или кому-нибудь из ребятишек есть о чем волноваться, стоит подумать об этом прямо сейчас.

Джей Си Кристофер находился в своем обычном состоянии — он уставился в потолок, терпеливо ожидая, что этот безумный мир опомнится и наконец заметит Его Явление. Этот парень был таким не только под влиянием наркотиков — его разум настолько далеко был устремлен в космос, что вряд ли когда-либо вернется на землю.

Все остальные выглядели не на шутку встревоженными. Теперь это уже не была та сплоченная группа, единым фронтом выступавшая против общества тупоголовых обывателей. Убийство Крота и дезертирство Сорона раскололи их воображаемое единство; передо мной было пятеро обыкновенных перепуганных ребятишек, этаких пришибленных иисусиков, озабоченных лишь тем, чтобы поскорее отсюда смыться.

Даже Бац-Бац теперь смотрела на меня как на Доброго Папочку, который мог бы спасти — если не их рассудок, то хотя бы жизнь. Длинные, золотистые волосы Бац-Бац спутались; ее невинные голубые глаза заглядывали в мои, словно умоляли защитить ее от ужасов бездомной жизни. Я ободряюще улыбнулся ей, постаравшись, чтобы моя улыбка распространилась и на других.

Кальвин, скрестив ноги, сидела на полу. Кроме голых матрасов, сидеть было больше не на чем, но один взгляд на их замызганную обивку удерживал даже от желания хотя бы прикоснуться к их поверхности. Однако рыжеволосую девственницу с метафизическим складом ума это вовсе не беспокоило. Духовный лидер бросил ее, и теперь она была занята лишь решением одной проблемы — на какой уровень духа ее занесло.

— Эй, что они собираются с нами делать? — нервно спросил высокий прыщавый юнец по прозвищу Окифиноки.

— Для начала вас арестуют за хранение марихуаны, — ответил я. — А потом — кто знает?

— Значит, на этот раз они исполнят свою угрозу — я имею в виду, что теперь нас просто так не отпустят, да?

— Не стоит слишком беспокоиться, — улыбнулся я. — У вас есть хороший адвокат.

— Ты собираешься защищать нас? — встрепенулась Заднее Сиденье и при этом дразняще надула губки. — Но послушай, нам ведь не по карману такой дорогой адвокат, как ты.

— Ну да. У нас совсем пусто, — жалобно протянула Белая Скво. — Все у Сорона.

— Счета оплачивает Кальвин, — признался я. — Она мне сказала, что я могу помочь ей лишь в том случае, если помогу всем вам. Так что о вашей защите уже позаботились.

— Вот это здорово, — прошептал Окифиноки.

— Ты собираешься вытащить нас отсюда? — спросила Бац-Бац. — Прямо сейчас? Я покачал головой.

— Видимо, дня через два я смогу добиться вашего освобождения под залог. А пока, полагаю, вам лучше посидеть в камере — с трехразовым питанием и надлежащим обхождением.

— Отличная идея, адвокат, — присвистнула Заднее Сиденье. — Подержать нас в кутузке, чтобы преподать нам урок, да? — Прислонившись к стене, она насмешливо смотрела на меня зелеными с изумрудными искорками глазами. Изодранные тесные джинсы изящно обрисовывали ее бедра, топ на шнуровке почти не прикрывал гладкий, загорелый торс, оставляя открытыми руки и шею и лишь каким-то чудом сдерживая рвущуюся наружу упругую грудь — ей и в голову не пришло бы одеть под него бюстгальтер.

Вообще-то, если честно, то Заднее Сиденье значительно сильнее волновала мое воображение, чем Бац-Бац, — так, по крайней мере, я считал сейчас, когда спустился с небес на землю — к тому же она была хоть немного, но поразборчивей. И, должен признаться, на данный момент меня больше интересовал не ее выпад, а тело.

— Просто я подумал, что тюрьма для вас — самое безопасное место, — невозмутимо произнес я. — Кто знает, кого следующим отправят на тот свет.

Кальвин подняла на меня глаза, полные тревоги и боли.

— Ты думаешь, один из нас... — Она не договорила.

— Все зависит от того, из-за чего были убиты Крот, Бегущий Олень и Вялая Земляника, — как можно спокойнее ответил я. — Мне это пока, увы, неизвестно. Но не думаю, что из-за твоих денег, и поэтому не могу в точности предсказать события. Если вы будете в тюрьме, то я за вас буду спокоен. А тем временем вы можете свободно поразмышлять на досуге, чем бы вам заняться, когда закончится вся эта история.

— Мы с тобой, адвокат, — одобрительно усмехнулась Заднее Сиденье. — Веди нас.

Я решил, что теперь самое время передать их сержанту Брауну, а потом посмотреть, что можно сделать, чтобы доказать убийство. Поэтому я направил их к дверям холла. Заднее Сиденье шла последней. Остановившись, она подняла на меня зеленющие глаза, которые теперь нельзя было назвать беззаботными.

— Знаешь, мне кажется, все это имеет отношение к наркотикам, которые толкали Сорон и Голем, — серьезным тоном начала она. — По крайней мере, я так считаю. Крот и Бегущий Олень постоянно были у них на посылках — продавали “травку”, передавали указания и вещи.

— Ты никогда не слышала, чтобы Крот или Бегущий Олень употребляли героин или что-нибудь в этом роде? Заднее Сиденье покачала головой.

— Нет. Я видела у них только “травку” и ЛСД. Но, возможно.., понимаешь, мы ведь считали себя по-настоящему единым целым, а теперь выходит, что большинство из нас было не так уж предано друг другу, если судить по тому, что произошло. Возможно, мы просто не знали, чем они торговали на самом деле.

— Но как им удавалось держать все в секрете? — с сомнением спросил я.

Грустно улыбнувшись, она пожала плечами.

— А может, мы просто верили в то, во что хотели верить. К тому же они ничего такого не приносили в лагерь. Откуда нам знать, что на самом деле происходило за его пределами?

— Ну, спасибо за версию, — поблагодарил я.

— Да не за что, адвокат. Увидимся в тюрьме. — Заднее Сиденье вышла следом за остальными, и все мы направились к полицейским фургонам.

Когда они тронулись, Заднее Сиденье весело помахала мне рукой из окна. Сержант Браун даже не потрудился включить сирену — движение в Форествилле нельзя было назвать таким уж оживленным.

Я знал только одно-единственное место, откуда мог начать поиски двоих исчезнувших хиппи. Это могло быть гнездо Холлоуэев, потому и направился туда. Я припарковал свой “остин-хили” позади темно-синего “бьюика”, настолько перегруженного хромированными деталями и до такой степени безвкусного, что он мог принадлежать лишь какому-то богатому выскочке или тому, кто хотел, чтобы его считали богачом.

Дверь открыла Ронда. Ее хорошенькое округлое личико выглядело встревоженным и нахмуренным. В темных глазах угадывалась озабоченность, поэтому, не тратя времени на разглядывание ее стройной фигурки, плотно обтянутой желтым мини-платьицем, я спросил:

— Что случилось? Какие-нибудь известия от твоего брата — я имею в виду Чарльза?

— Не понимаю, что происходит, — прошептала она, хмурясь и оглядываясь через плечо. — Но только мама с отцом страшно поругались. И все из-за Чарльза и.., и наркотиков! Я не понимаю, в чем тут дело. Мне удалось расслышать лишь несколько слов, а под конец оба просто начали орать друг на друга!

— А где они сейчас?

— Мама заперлась в спальне. А отец в кабинете с одним типом. Его зовут Мэттьюс.

— Кто он?

— Не знаю. Какой-то бизнесмен из Сан-Франциско. У папы с ним дела. Обычно папа ездит к нему, а теперь он сам заявился к нам. До этого он только раз был здесь.

— А если я им немного помешаю? — заговорщически спросил я.

— Не знаю, — серьезно ответила она приглушенным голосом. — Папа вообще-то не любит, когда...

— Все же рискну, — быстро перебил я ее. — Необходимо как можно скорее отыскать твоего брата.

— Да? А в чем дело? Какие-нибудь неприятности?

— Потом расскажу. Где кабинет?

Ронда с неохотой показала мне дверь. Секунду спустя я постучался и, тут же распахнув ее, обнаружил красную физиономию Сесила Холлоуэя, с раскрытым ртом уставившегося на меня. Рядом с ним стоял мужчина в темном костюме чуть старше пятидесяти.

— Что вам нужно? — взорвался Холлоуэй. — У нас приватная беседа, и если вы не...

— Я разыскиваю вашего сына, Чарльза, мистер Холлоуэй, — перебил я его. — Это очень важно и не терпит отлагательств. Я подумал — вдруг у вас были от него какие-нибудь известия.

— Нет, я ничего о нем не знаю. А зачем он вам так срочно понадобился?

Прикрыв локтем дверь, я подошел к ним.

— Лучше мне все вам объяснить, — непринужденно начал я. — Прошу прощения, что помешал вам и.., мистеру Мэттьюсу? — вопросительно произнес я.

Смуглолицый мужчина в темном костюме широко улыбнулся. Радостная улыбка, озарившая его лицо, выглядела почти мальчишечьей и бесспорно обаятельной. Легкая, доверительная манера вести беседу и расслабленная поза лишь усиливали обаяние его наигранного дружелюбия.

— Как поживаете, мистер Роберте? — вежливо осведомился он. — Мы не виделись с вами.., постойте-ка.., да, уже четыре года. Тогда, насколько я помню, вы как раз заканчивали юридический факультет.

— Совершенно верно, а вы проходили по обвинению в сводничестве, — холодно ответил я. — Мы с вами встречались на суде. И я даже знаком с истцом.

— Какая великолепная память! — признал он. — Только, боюсь, повод для знакомства тогда был не слишком подходящим. Да и кто знал, когда может пригодиться дружба с молодым, талантливым и перспективным адвокатом?

— Вы еще столько не нахапали, чтобы оплатить мои услуги, Карлотти.

— Неужели, мистер Роберте? — добродушно воскликнул он, поцокивая языком, словно я был непослушным ребенком, который только что сморозил совершенно невинную глупость. — Вы ведь не считаете меня виновным? Жюри присяжных оправдало меня. Вам ведь это известно? Неудачное стечение обстоятельств — при совершенно непорочном образе жизни. Все дело в том, что некто, затаивший на меня обиду, пытался любым способом нанести моей репутации непоправимый ущерб. Просто из чистой злобы. Но, к счастью, справедливые и достойные граждане из состава присяжных сразу поняли, что истец лжет, обвиняя меня во всех смертных грехах. И конечно же никто из них — ни до, ни после суда — не обвинял меня в нарушении закона.

— В глаза — может быть. Поскольку не считали, что истина дороже их собственной жизни. К тому же они получили наглядное предупреждение на примере парня, который свидетельствовал против вас. Если мне не изменяет память, год спустя его выловили из залива — с тремя пулями в паху и без левой руки.

Карлотти, ныне мистер Мэттьюс, пожал плечами и улыбнулся, сделав жест, означавший, что я веду себя как мальчишка и он просто бессилен доказать мне мою глупость, поэтому и не мешает придерживаться своих дурацких идей, которые его нисколько не волнуют.

— Он водил дружбу с плохими ребятами из уголовной среды, которые запросто могли убить человека по сотне самых различных причин. Зачем мне было это делать? Поскольку моя невиновность была доказана, он не имел для меня никакого значения.

Карлотти радостно улыбнулся и достал из внутреннего кармана сигару, которую предложил мне. Я отрицательно покачал головой. Тогда он развернул ее и закурил, не сводя с меня лукаво поблескивающих глаз.

— А что касается левой руки, мистер Роберте, то тут уж вы вовсе не вправе винить меня. Ее отъела акула.

Все это время Холлоуэй, заметно нервничая, наблюдал за мной. Пока мы говорили, он достал сигарету и, когда прикуривал, я заметил, как у него дрожат руки. А когда я неожиданно повернулся к нему, он чуть не откусил фильтр.

— Что у вас общего с этим грязным рэкетиром? — рявкнул я. — Может быть, вы инвестируете сеть его публичных домов? Или просто по-дружески ведете торг о назначении цены за свою дочь?

— Какое право вы имеете говорить мне такие мерзости? — взвизгнул Холлоуэй. — Моя дочь останется девственницей до самой свадьбы! Я лично прослежу за этим. А вы.., со своими грязными предположениями — немедленно убирайтесь из моего дома!

— Ну конечно, ваша дочь — девственница, а вы — честный бизнесмен, — насмешливо произнес я. — А потом вы захотите, чтобы я поверил, что Чарльз — тайный агент по борьбе с наркотиками.

— Я понимаю ваше недоверие, мистер Роберте, — встрял Карлотти, стараясь говорить как можно доброжелательней. Он даже перестал пыхтеть сигарой. — Из нашего знакомства с мистером Холлоуэем вы немедленно делаете вывод, что он замешан в каких-то преступных действиях. С этими так называемыми честными гражданами всегда так. Они судят слишком опрометчиво. Однако даже такой человек, как я, — заметьте, вопреки вашему суждению, честный человек — должен иметь друзей. Мистер Холлоуэй является именно таким моим другом, одним из немногих, кто не осуждает меня из-за прежних наветов. Знакомство с ним — истинное удовольствие, и я, уважая и ценя нашу дружбу, оказал ему помощь в ряде деловых предприятий. Совершенно законных, позвольте заверить вас. Так что, прошу вас, не обвиняйте его в нарушении закона лишь по причине знакомства со мной.

— Вполне возможно, что я — будучи полным идиотом — поверил бы вашим словам о невинных отношениях между известным гангстером и сочувствующим бизнесменом, который живет на неявные доходы. — Я изобразил на лице усмешку Хэмфри Богарда, которая, на мой взгляд, как нельзя лучше подходила к моменту. На что Карлотти ответил своей лисьей ухмылкой а-ля Эдвард Робинсон[6]. — Но что уж совсем не позволяет мне смотреть на вещи вашими глазами, — продолжал иронизировать я, — так это то, что вы такой великолепный образчик дешевого отродья, что даже самые лучшие ваши пятидолларовые сигары не смогут убедить меня в обратном. А ваш друг, самонадеянный Холлоуэй, — он настолько помешан на поддержании внешних проявлений респектабельности, что при нормальных обстоятельствах ни за что бы не стал заводить друзей среди мошенников.

В ответ на мою тираду Карлотти лишь беспомощно взмахнул сигарой, а Холлоуэй гневно раздавил свою сигарету в хрустальной пепельнице.

— Значит, на ваш взгляд, мы подозреваемся.., в чем же, мистер Роберте? — спросил Карлотти.

— Когда я отыщу сына Холлоуэя, то, возможно, узнаю, — ответил я, одновременно раздумывая, достаточно ли взбешен краснорожий Сесил, чтобы броситься следом за мной. — Тем более, Карлотти, что состав жюри присяжных сейчас отсутствует.

Я направился к двери, решив, что пора уходить. Если вы имеете дело с таким типом, как Карлотти, то нужно либо как можно быстрей вести свою партию, либо совсем выходить из игры. Удаляясь из кабинета, я бросил взгляд на Холлоуэя. Сжав кулаки и сверкая глазами, он стоял рядом с улыбающимся гангстером.

— Есть и еще кое-что, о чем вам стоит побеспокоиться, Холлоуэй, — выходя, бросил я. — Почему вы так уверены, что ваша дочь сохранила девственность? Готов поспорить, вы не проверяли это с тех пор, как ей исполнилось три года!

— Убирайся отсюда, поганый ублюдок! — взорвался Холлоуэй.

Я сунул голову в дверь.

— Знаете что — я сам проверю и непременно дам вам знать.

Вся гамма обуревавших Холлоуэя чувств разом, словно обрушившаяся снежная лавина, нахлынула на его лицо. Он двинулся на меня. Захлопнув дверь перед его носом, я неторопливо направился через холл к двери. Как я и предполагал, он за мной не погнался — его пыл охладил Карлотти.

Ронды нигде не было видно, и я, рассудив, что сейчас не самое подходящее время искать ее, зашагал к своему “остин-хили”, превосходно отполированный красный кузов которого призывно поблескивал на освещенной солнцем подъездной дорожке.

На противоположной стороне улицы стоял пыльный “шевроле”, выпущенный лет десять назад. Мне сразу же показалось, что он как-то не вписывается в общую картину улицы. К тому же он был припаркован в сотне футов от подъездной дорожки ближайшего дома — но зато прямо напротив Холлоуэев. Я задумчиво разглядывал машину, когда услыхал приглушенные голоса. Возможно, я и вовсе не обратил бы на них внимания, если бы не остановился возле гаража, чтобы рассмотреть “шевроле”.

За запертыми воротами гаража совещались двое мужчин, но к тому времени, когда я прижал ухо к обшивке, разговор прекратился. Я подождал несколько минут, но не услышал больше ни слова, и пока раздумывал, бросить это занятие или поискать позади гаража окошко, на противоположной стороне улицы взревел мотop “шевроле”.

Я развернулся как раз вовремя, чтобы успеть заметить, как машина рванула с места с такой скоростью, которая заставила бы визжать от восторга любого любителя автогонок. И хотя водитель низко склонился над рулем, мне не нужно было видеть его лицо. Эти длинные сальные космы невозможно было спутать ни с чьими другими.

Чарльз Холлоуэй все-таки вернулся домой.