Убийственный маскарад

10

Вечернее солнце многократно отражалось в зеркальных стеклах отеля «Дан». Натаниэль Розовски сидел за столиком в расположившемся напротив отеля уютном уличном кафе. Перед ним стояли три крохотных – не больше наперстка – кофейных чашечки и блюдце с соленым арахисом. Все три чашки были пусты, а в блюдце было гораздо больше шелухи, чем самих орешков.

Кафе продувалось ветерком, шедшим с моря, и это немного нейтрализовало обрушившуюся на город в последние дни жару. Короткий период нормальной погоды закончился вместе с апрелем. Теперь дни просто жаркие чередовались с удушающими периодами хамсинов, когда небо затягивалось болезненно-желтой пеленой из мельчайших песчинок.

Натаниэль посмотрел на часы. Человек, которого он ждал, опаздывал по меньшей мере на четверть часа. Можно было бы, конечно, позвонить ему и поторопить, но Натаниэль не хотел этого делать.

Тот, кого он ждал, только вчера приехал в Израиль. Звали его Сергей Анатольевич Венедиктов и занимал он пост президента компании «Лига», то бишь, был непосредственным руководителем Аркадия Смирнова. Розовски, позвонив Венедиктову, договорился о встрече – здесь, в уличном кафе напротив отеля Дан.

Но президент «Лиги» опаздывал. Впрочем, Натаниэль был виноват сам – он избрал такой тон разговора, который позволял собеседнику предположить необязательность встречи.

Розовски вздохнул, попросил еще чашку кофе. Флегматичный Нисим – хозяин кафе – с явной неохотой отвел взгляд от телевизора, закрепленного за стойкой, почти под потолком. Передавали футбольный матч между двумя тель-авивскими командами – «Ха-Поэль» и «Маккаби». Нисим пошуровал бронзовой джезве в раскаленном песке, наполнил густы и очень сладким напитком очередной фарфоровый наперсток, торжественно поставил его на столик и молча удалился за стойку.

Натаниэль закурил очередную сигарету – третью за последние полчаса – и уставился на сверкающее высотное здание. В ту же минуту дверь распахнулась, выпустив из стеклянного нутра очередную группу гостей. Розовски насторожился. Двое из вышедших огляделись по сторонам, после чего почти одновременно пересекли мостовую и направились к кафе. И тот, и другой обликом вполне соответствовали представлению детектива о современном российском бизнесмене. Между собой они различались разве что цветом волос – первый, шедший чуть впереди, был темным шатеном, второй – рыжеватым блондином. Натаниэль внимательнее присмотрелся к ним, пытаясь решить, с кем из двоих он назначил встречу. Решил, что с блондином – тот шагал увереннее и выглядел наглее.

Близнецы-бизнесмены вошли под тент и направились к стойке. На одинокого посетителя они почему-то даже не взглянули, зато к Нисиму обратились по-английски и, что поразило детектива больше всего, без акцента. То есть, без русского акцента. Зато с явно выраженным акцентом американским.

Натаниэль озадаченно прислушивался к тому, как мнимые русские покупали сигареты и зажигалки.

– Вы ждете меня?

Розовски повернулся на вопрос, заданный по-русски. Перед его столиком стоял высокий и очень худой человек лет сорока. Длинные волосы были забраны на затылке в косичку. Футболка с надписью «New-York City» прекрасно сочеталась с выцветшими джинсами и надетыми на босу ногу сандалиями.

– Может, и вас, – пробормотал Натаниэль чуть растерянно. – А вы кто?

– Моя фамилия Венедиктов. Если вас зовут Натаниэлем, то вы звонили мне около часа назад, – ответил худой человек, не дожидаясь приглашения, отодвинул пластмассовый стул и сел напротив детектива.

– Понятно, – сказал Натаниэль. – Извините, я как-то не предполагал… – он зачем-то оглянулся на двух «бизнесменов», все еще топтавшихся у стойки и громко переговаривавшихся по-английски. – Вы не очень-то похожи на президента торговой компании, – честно признался он. – Я думал, что вы – один из них, – Натаниэль показал на американцев.

Венедиктов рассмеялся.

– А вы поменьше читайте книжки про «новых русских», – посоветовал он. – А эти ребята, по-моему, спортсмены. Приехали в Израиль то ли на сборы, то ли на соревнования. Я слышал краем уха, как они говорили об этом в лифте. Мы живем на одном этаже, – объяснил Венедиктов.

Натаниэль сокрушенно покачал головой.

– Вот уж действительно, – сказал он. – Как же это я, а? Кому-кому, а уж мне-то не пристало оценивать все по стандарту. Какой же я после этого сыщик?

– Если вас это утешит, – заметил Венедиктов, – могу признаться: я тоже был немного удивлен. Вы мало соответствуете облику частного детектива. Во всяком случае, я представлял вас совсем другим. Не возражаете, если я тоже закажу кофе? И что-нибудь перекусить… – он махнул рукой, подзывая Нисима, соизволившего бросить взгляд на посетителей. Видимо, матч закончился.

Нисим неторопливо приблизился к столику. Натаниэль, по просьбе Венедиктова, сделал заказ.

– Похоже, я опять поступаю неправильно, – сказал президент компании «Лига». – Бизнесмен, тем более – солидный бизнесмен, должен обедать в приличном ресторане. например, при отеле. Верно?

Розовски засмеялся.

– Да, уличное кафе – это, скорее, для частных детективов.

– Все дело в том, что я обожаю уличные кафе, – объяснил Венедиктов. – И терпеть не могу рестораны. К сожалению, при всех изменениях, происходящих в России, наш тамошний сервис пошел по пути создания ресторанов. Дорогих и очень дорогих. Там нет возможности просто так, прогуливаясь по городу, сесть за столик, стоящий прямо на тротуаре, выпить кофе или колы, посидеть, почитать газету… Между прочим, такие вот уютные уголки особенно хороши во Франции. Там к кофе подают восхитительные булочки. Почти невесомые. Вы бывали во Франции?

– Нет.

– Но в Израиле они тоже имеют свою прелесть, – великодушно признал президент компании «Лига». – Хотя я пока что не так много успел посмотреть – только вчера прилетел.

Нисим принес заказ. Натаниэль совершил ошибку, машинально переведя фразу Венедиктова: «Что-нибудь поесть», – без уточнений. Нисим сделал выбор, исходя из собственного вкуса. Он принес гостю питу – лепешку, представлявшую собой своеобразный карман из теста. Карман был битком набит ее ломтями жареного, сочащегося жиром мяса и всеми овощами, имевшимися в кафе. При взгляде на нее у Венедиктова отпала челюсть.

– Это что? – потрясенно спросил Венедиктов. – Вместо булочки к кофе?

– По мнению Нисима – да, – серьезно ответил Натаниэль. – Он же не знал, что именно вам понравилось во французских кафе. Но вы, насколько я понял, еще не обедали. Вот, кстати, и обед.

– И ужин, – обреченно добавил Венедиктов. – И завтрак, – он тяжело вздохнул и попробовал откусить край лепешки. По мере углубления в лепешку, лицо его приобретало все более одобрительное, а в конце и вовсе восторженное выражение. Нисим довольно улыбнулся и величественной походкой ушел к себе за стойку. Теперь его не интересовало ничего – даже телевизор. Он смотрел в пространство полностью отрешенным от жизни взглядом. Такой возвышенно-философский взгляд Розовски однажды наблюдал у Эйтана Шимшони – великого мошенника, обставившего однажды банк «Мизрах-а-Тихон» на семьсот тысяч шекелей. Именно так – отрешенно-одухотворенно смотрел Эйтан Шимшони сквозь полицейских, когда Розовски с коллегами явились его арестовывать.

– Вы сказали, что я мало похож на частного детектива, – сказал Натаниэль, с интересом наблюдая за тем, как президент «Лиги» пытается справиться с плодом кулинарного искусства Нисима. – А что, многих видели?

Венедиктов кивнул и добавил, проглотив огромный кусок:

– В кино.

– Тогда понятно… Знаете, я ведь поначалу тоже конструировал собственный облик с помощью голливудской продукции. Когда мне пришло в голову уйти из полиции и заняться частным сыском, я руководствовался двумя безусловными факторами. Первый – это врожденное недоверие бывших советских людей к представителям власти. Особенно к полиции. А второй – романтическое звучание слов «частный детектив» для советского слуха, не успевшего еще испортиться всеми прелестями капиталистической жизни.

Венедиктов коротко засмеялся.

– Да-да, – сказал Натаниэль. – Именно так. Потому я решил, что нужно соответствовать. Клиент, переступая порог моего кабинета, должен был увидеть человека, хорошо знакомого ему по фильмам и книгам, защитника справедливости, смелого, решительного, умного.

– Вы от скромности не умрете, – ехидно заметил Венедиктов.

– Надеюсь, что не только от скромности, – невозмутимо ответил Розовски. – От всего остального тоже. И потом: я ведь не о своих качествах, я об образе, который должен был возникать в мозгу репатрианта из бывшего СССР, измученного денежными, а тем более, криминальными проблемами. Так вот, я даже купил себе классический киношный револьвер – кольт тридцать восьмого калибра. Я изменил своему верному «Йерихо», с которым не расставался в течение всех двенадцати лет полицейской службы! – Натаниэль сокрушенно покачал головой. – Целыми днями сидел, уткнувшись в экран телевизора и просматривая бесконечные теле и киносериалы о сыщиках. Даже начал говорить с американским акцентом! Поверите ли: моя родная мама настолько испугалась всего этого, что хотела отправить меня в психиатрическую лечебницу…

Венедиктов, удовлетворенно вздохнув, отодвинул тарелочку с остатками еды и взялся за кофе.

– И чем же все это закончилось? – вежливо спросил он.

– Голливудский период? – Розовски пожал плечами. – Кольт валяется дома в письменном столе. Видеомагнитофон я не включаю вот уже четыре года. Фильмы подарены племяннику – у меня невероятное количество племянников и кузенов, – доверительно сообщил Розовски. – Что же касается эффекта, оказываемого на клиентов, ничего определенного сказать не могу.

Венедиктов допил кофе, промокнул губы салфеткой.

– Ладно, – сказал он. – Будем считать, что разминка закончена. Поговорим серьезно. Насколько я понимаю, наша встреча связана со смертью Арика Смирнова?

– В общем – да, – ответил Натаниэль. – Я занимаюсь расследованием – не самого убийства, этого я не могу делать, не имею права. Прерогатива полиции.

Венедиктов кивнул.

– А что с его женой? То есть, вдовой? – спросил он. – Мне говорили, будто она арестована?

Розовски качнул головой.

– К счастью, она провела в полиции всего полдня. Вовремя обнаружился человек, подтвердивший ее алиби… Но вообще-то ее задерживали не в связи со смертью мужа – во всяком случае, формально. Дело в том, что через три дня после убийства Аркадия Смирнова, была убита его бывшая подруга. Дина Ройзман. Вы случайно не знали ее?

– Нет, не знал, – Венедиктов нахмурился. – Однако… Две смерти подряд. И вдову Аркадия арестовали по подозрению во втором убийстве?

– Задержали, – поправил Натаниэль. – Не арестовали, а задержали. Да, именно так. Но, как я уже сказал, было установлено алиби, и полиции пришлось снять свои обвинения. Правда, насколько я знаю человека, возглавляющего расследования, он будет продолжать копать – теперь уже пытаясь доказать сомнительность алиби. Поскольку свидетелем является близкая родственница Виктории. Ее родная тетя.

– Понятно… Понятно… – Венедиктов озабоченно потер переносицу. – Да, история…

– Вот, – продолжил детектив, – но вдова вашего израильского представителя попросила меня собрать кое-какую информацию личного характера, косвенно касающуюся и обстоятельств смерти. И еще одно: не будучи полицейским, я не вправе вести, так сказать, допрос кого бы то ни было. Плюс ко всему, сведения, которые я могу получить в ходе нашей беседы, не признаются судом. Уф-ф! – выдохнул Розовски. – Кажется, обо всем предупредил.

– Ну-ну, – Венедиктов юмористически посмотрел на собеседника. – Никогда бы не подумал, что вы давно уехали из Союза.

– Правда? А почему? Что, акцент не слышен? – вежливо спросил Натаниэль.

– Акцент? Акцент ни при чем. Просто сплошные канцеляризмы в речи, – объяснил Венедиктов. – Я от таких отвык.

Натаниэль обескуражено уставился на него.

– Вот тебе и раз… – растерянно произнес он. – Даже в голову не приходило…

Венедиктов нетерпеливо махнул рукой.

– Неважно. Задавайте вопросы, я готов ответить на все.

– Вопросы… – Розовски задумался. – Вопросы… Видите ли, уважаемый Сергей, ваш сотрудник погиб при весьма странных обстоятельствах. Ну, это вы, наверное, знаете.

Венедиктов кивнул.

– Маскарад… Какие-то странные наряды… Появление непонятной процессии…

– Да-да, – нетерпеливо перебил Венедиктов. – Это все я действительно знаю.

– Конечно. Конечно… Так вот, уважаемый Сергей, – сказал Натаниэль. – Во всей этой истории идти нужно от самого начала.

– Вообще-то я полагал, что в любом деле следует идти от начала, – заметил Венедиктов.

– Вовсе нет. Чаще мне приходилось расследовать дело с конца, – возразил Розовски. – Но тут, представьте, тот самый редкий случай… Когда ваш представитель пришел ко мне в контору, он упомянул какой-то контракт, недавно подписанный им. Причем контракт чрезвычайно удачный. Более того, Аркадий намекнул, что именно заключение контракта и является чем-то вроде повода к устройству торжества. Во всяком случае, косвенного повода. И контракт этот, насколько я понял, он подписал в Швейцарии. Что вы можете рассказать об этом?

Венедиктов задумался.

– Н-нет, – сказал он. – Не знаю. Нет, точно. Никаких контрактов он в последнее время не заключал. Я имею в виду – от имени компании. Тем более – в Швейцарии. У нас нет партнеров в Швейцарии, это я могу утверждать определенно.

– Стоп! – Натаниэль удивленно поднял брови. – Погодите… Но ведь он ездил в Швейцарию? Не так давно, полгода назад. Неужели вам об этом не известно?

– Почему же неизвестно? Известно, разумеется. Но при чем здесь контракт? Арик ездил по личным делам, в отпуск.

Пока Натаниэль переваривал полученную информацию, Венедиктов успел докурить длинную коричневую сигарету.

– И потом, – сказал он, – вам, должно быть, неизвестно, но в последнее время Арик коммерческими проектами не занимался.

– Вот как? А чем же он занимался? И что значит – «в последнее время»?

– В последнее время – значит, около года. А чем занимался – гуманитарными программами.

– Угу… Значит, гуманитарными. И в Швейцарию ездил по личным делам… – растерянно повторил Розовски. – По личным… И что это за дела, вы, конечно, не знаете.

Венедиктов с сожалением развел руками.

– Ну да, ну да… – Розовски нахмурился, потом махнул рукой. – Жаль, конечно… Так вот, перед устройством злополучного вечера Аркадий Смирнов получил какой-то документ – так я, во всяком случае, предполагаю, – имевший ко всем последующим событиям отношение.

– Что за документ? – быстро спросил Венедиктов.

– Увы, – Натаниэль развел руками точно так же, как до этого – его собеседник. – Убийца – или сообщник убийцы, мы не можем отрицать факт чьего-либо соучастия – вырвал его из рук жертвы. Мне на память остался лишь клочок. Самый уголок документа.

– Без всяких надписей?

– Без. Но с водяными знаками. Скажите, Сергей, ваша фирма использует для каких-нибудь бланков плотную бумагу с водяными знаками.

– По-моему, нет, – Венедиктов ответил чуть неуверенно. – Знаете, я не видел всех без исключения документов. Да и не я подписываю образцы бумаг для изготовления. Но что-то не помню документов с водяными знаками… А что за знаки?

– Двуглавый орел, – ответил Натаниэль. – Российский герб.

– Вот как? Но, в таком случае, это мог быть документ от какого-нибудь официального учреждения!

– Все может быть, – без особой надежды Натаниэль вытащил из бумажника сложенный листок, на котором был изображен увеличенный рисунок водяного знака, и протянул его собеседнику. Президент торгового дома «Лига» долго и сосредоточенно рассматривал рисунок, потом вернул его детективу.

– Не хочется вас разочаровывать, Натаниэль, – сказал он. – Такие водяные знаки могут использовать многие учреждения – и частные, и государственные. У некоторых компаний государственный герб стал частью фирменного знака.

– Да, возможно, возможно… – Натаниэль спрятал листок в карман. – Если вы уже сыты, может быть, пройдемся? Эта духота мне порядком надоела. Давайте прогуляемся по набережной – там, по крайней мере, ощущается ветерок с моря.

На набережной дышалось легче – или, вернее, казалось, что дышится легче. На самом деле влажность лишь усиливала ту душную тяжесть, которая, казалось, придавила Тель-Авив в последние два дня. Но размеренно шуршавшее море, белые барашки, то и дело возникавшие на спинах катившихся волн создавали обманчивое ощущение хоть и слабой, но все-таки, прохлады.

– Не нравится мне Средиземное море, – признался Венедиктов, когда они спустились с набережной к самой воде. – Черное лучше. Здесь все какое-то… лицемерное. Вот, кажется, волны слабые, чуть заметные. А я вот вчера, в связи с приездом, решил вечером окунуться – так еле выбрался на берег. Утягивает, как в омут. И вода соленая. Нет, на Кавказе лучше… Было лучше, – добавил он после небольшой паузы.

Розовски пожал плечами, рассеянно заметил:

– Во-первых, морская вода не предназначена для питья. А во-вторых, вечером купаться не следует – отлив, все-таки.

Натаниэль подошел к самой кромке прибоя, присел на корточки, зачерпнул пригоршню воды, обтер горевшее лицо. Выпрямился. Уселся на огромный валун, нависший над водой.

Венедиктов пристроился рядом.

– Скажите пожалуйста, Сергей, в фирме у Аркадия были враги? Такие, чтобы могли пожелать его смерти?

– Что вы! – Венедиктов посмотрел на Натаниэля с негодованием. – О чем вы говорите, Натаниэль, Бог с вами! Какие враги!

– Не знаю, какие, – ответил Натаниэль. – Чему вы так удивляетесь? Кто-то же убил его. Значит, враги у него были. Может быть, не враги – соперники, конкуренты. Кому-нибудь человек перебежал дорогу. По службе. В карьере. В бизнесе. А?

– Нет, – сердито ответил президент «Лиги». – Никому он не мог перебежать дороги. Кроме него никто и не претендовал на пост представителя в Израиле. Не было у него врагов или конкурентов. По крайней мере, внутри «Лиги».

– Сергей, а вас он не приглашал на это самое торжество? – спросил Розовски.

– Приглашал, как же! Дважды звонил в Москву. Но мне было некогда. Вот, только сейчас удалось вырваться на недельку. Увы, слишком поздно.

– Да, поздновато… – Натаниэль помрачнел, уставился в мерно вздыхающее серо-голубое пространство. По ряби кое-где вспыхивали белоснежные гребешки бурунов. – Поздновато. Говорите, только сейчас удалось вырваться. Означает ли это, что вы приехали не по делам, а в отпуск?

– Означает, – Венедиктов коротко усмехнулся. – Именно это и означает. Плюнул на все дела и устроил себе отдых. Решил расслабиться под вашим солнышком. Рассчитывал на компанию Арика. Теперь вот и сам не знаю – чем буду заниматься.

– У вас нет других друзей в Израиле? – спросил Натаниэль.

– В общем, нет. Знакомые есть, но если уж ехать на отдых с компанией, то хотелось бы, чтобы в нее входили не просто знакомые.

– Когда вы собираетесь навестить Викторию Смирнову?

– Еще не решил, – Венедиктов поморщился. – Знаете, очень не люблю все эти официальные траурные ритуалы и формулы – «Позвольте выразить соболезнование», и так далее. С Ариком мы дружили, а его вдову я и видел-то пару раз, не больше.

– Можете выразить ей соболезнование по телефону, – посоветовал Натаниэль. – Действительно, чего ради тащиться Бог знает куда, чтобы сказать два слова… Скажите, Аркадий вам тоже не называл повода? – скорее утверждая, чем спрашивая, произнес Натаниэль. – Когда приглашал в гости?

Венедиктов вспоминал довольно долго. За это время Розовски успел выкурить одну сигарету и закурить вторую.

– Он не называл какого-либо повода для торжества напрямую, – сказал, наконец, Сергей Венедиктов. – Но мне показалось, что Аркадий собирается распрощаться с нашей компанией.

От неожиданности Розовски поперхнулся дымом.

– С чего вы взяли? – спросил он, откашлявшись.

– Понимаете, он говорил что-то о новом этапе жизни, о том, что ему… Как он тогда выразился? Да: что ему теперь, возможно, не с руки будет заниматься торговлей. Хотя он давно уже ею не занимался.

– Теперь? – повторил Натаниэль. – Что значит – теперь?

– Понятия не имею. Наверное нашел какое-то другое занятие, несовместимое, так сказать, с торговлей, – это Венедиктов произнес с несколько отстраненной иронией.

– Да, возможно, возможно… – Натаниэль в растерянности покачал головой. – Любопытные вещи вы мне сообщили, Сергей. Оказывается, Аркадий собирался прекратить свою деятельность на торговом поприще. Собственно, вы утверждаете, что в последнее время он и не занимался этим. Во-вторых, документ, полученный им перед смертью и исчезнувший загадочным образом, не имеет отношения к России. В-третьих… – Розовски замолчал. – Все это похоже на еще один маскарад, в котором каждый рядится в чужую одежду. Вы не находите?

Венедиктов развел руками.

– Мы всю жизнь рядимся в чьи-нибудь одежды, разве не так? Вся наша жизнь – это, по большому счету, маскарад. Или цепь маскарадов.

– Один из которых может оказаться смертельным, – закончил Натаниэль. – Да, наверное вы правы. И мне все-таки придется отыскать убийцу. Иначе моей клиентке еще долго придется доказывать, что она невиновна. Хотя у нее сейчас хороший адвокат. Цви Нешер. Слышали это имя?

– Слышал конечно. Как же я могу не слышать имени юридического консультанта собственной фирмы? – Венедиктов удивился. – Он, правда, консультировал только здешнее представительство.

– Да-да, – сказал Розовски. – Здешнее представительство. Поскольку оно состояло из одного человека, то, выходит, консультировал он только Аркадия лично. А кто этого адвоката нашел?

– Аркадий и нашел, насколько мне известно.

– Кстати, а кто вам порекомендовал самого Аркадия? – спросил Розовски.

– Никто не рекомендовал, – ответил Венедиктов. – Слава Богу, мы с Ариком сто лет знакомы. Это я ему предложил – когда узнал, что он едет в Израиль. О неприятностях его я был наслышан – ну, вы, наверное, тоже в курсе.

Натаниэль кивнул.

– Я как раз искал человека, который взял бы на себя представительство фирмы в Израиле, – продолжил Сергей Венедиктов. Горячий воздух трепал его косичку из стороны в сторону. – Ну, вот. Если честно, то я не сразу решился его брать на работу. Знаете… конечно, о покойниках aut bene, aut nihil, но только Аркадия часто подводил характер.

– Где вы изучали латынь? – с любопытством спросил Розовски. – Или это просто издержки всеобщей грамотности?

– Простите? – занятый воспоминаниями о погибшем друге Сергей не сразу отреагировал на вопрос детектива. – Я не расслышал вопроса.

– Ерунда, – Натаниэль махнул рукой. – Я не спрашивал, я слюной поперхнулся. Так что там у нас насчет характера Аркадия?

– Он был чересчур увлекающимся человеком, – объяснил Венедиктов. – Я ведь уже сказал, что мы были давно знакомы. Не сказать, что со студенческой скамьи, но что-то вроде. Аркадия поперли со второго курса университета за год до того, как поступил я. А познакомились мы в кабаке. Вместе подрабатывали в оркестре, играли на свадьбах…

– Говорите, поперли из университета? А на каком факультете он учился? – спросил Натаниэль.

– На юридическом. Там случилась неприятная история – наркотики, по-моему… Вообще-то, дело не в самих наркотиках, тем более кто ими не баловался в студенческие времена?

– Что за неприятная история?

– Какая-то девушка покончила с собой. Из их компании. Подробностей я не знаю – сам Аркадий ничего не рассказывал. Почти ничего. Только однажды – мы уже были хорошо знакомы – обмолвился: дескать, пострадал за чужие грехи. Я так понял, его поперли из университета, а главный виновник вышел сухим из воды… – Венедиктов замолчал, потом добавил: – Но это всего лишь слухи, к тому же – почти двадцатилетней давности.

– Верно, верно… – пробормотал Натаниэль. – Грехи молодости, позавчерашний день… Вы хотели рассказать о характере Аркадия, – напомнил он.

– Да, верно. Так вот, была у Аркадия черта, мешавшая нормально работать. тем более, в бизнесе. Он слишком быстро охладевал к одним проектам, хватался за другие. Слов нет, его идеи всегда были оригинальны, но вот насчет воплощения в жизнь… – Венедиктов покачал головой. – Когда он сказал, что уезжает в Израиль, я подумал: почему бы нам не обзавестись своим человеком здесь? Как раз для Аркаши дело. Все – в новинку, может чего придумает. И сделали мы его своим представителем. Представьте себе, пошло. Поставки продуктов отсюда – его идея. Он тут связался напрямую с кибуцами, с сельхозпредприятиями. Заработал для фирмы приличные деньги. Ну и для себя тоже… – Венедиктов снова замолчал.

– И опять быстро охладел, – подсказал Розовски.

– Да, но на этот раз, представьте, предложил любопытный поворот. Предложил нашей компании начать активную разработку гуманитарных проектов. Весьма экзотических.

– Кстати о проектах, – сказал Натаниэль. – Поясните вы мне, темному человеку, что пользы вашему торговому дому от каких-то гуманитарных проектов и программ? Это же не коммерческие проблемы. Или я ошибаюсь?

– Ошибаетесь, – ответил Венедиктов. – Иная гуманитарная разработка приносит больше дохода чем стопроцентно коммерческая операция. Просто в первом случае все происходит опосредованно. Именно поэтому те, кто ищет сиюминутной выгоды, проходят мимо поистине золотых жил. А западные партнеры, кстати, сразу же начали нас выделять из числа прочих. Поскольку мы не приходили с протянутой рукой и ничего у них не клянчили. Наоборот – предлагали.

– И к чему же имели отношение ваши проекты? – спросил Натаниэль.

– К образованию. К высоким технологиям. К новейшим коммуникационным системам, – Венедиктов немного подумал. – Ну, если хотите – я вам пришлю регистр проектов.

– И все эти программы представляют собой реализацию идей вашего друга?

– Большей частью.

– Интересно… Конечно, пришлите. И по возможности – завтра. Хорошо?

– Хорошо… – Венедиктов покрутил свою косичку, снял солнцезащитные очки. Взгляд его неожиданно напомнил взгляд Аркадия Смирнова.

«Да они ведь и правда друзья… – чуть растерянно подумал Натаниэль. Вслух сказал:

– Вы мне очень помогли, Сергей. Очень. Большое спасибо.

– Помог? – президент «Лиги» недоверчиво усмехнулся. – Чем же?

– Пока еще не знаю, – честно ответил Розовски.