Убийство экспромтом

Глава 10

— Полицейское управление, — раздался скучающий голос.

— Я хотел бы побеседовать с мисс Аннабел Джексон, — попросил я, ловко изменив голос.

— Конечно, лейтенант! — воскликнул догадливый болван-дежурный. — Сию минутку.

— Управление, — ответили мне через пару секунд, мягко, по-южному растягивая слова. — Мисс Джексон у телефона.

— Это я, Джордж! — свистящим шепотом проговорил я.

— Ты что, не в своем уме, Эл Уилер? — удивилась она. — Я знаю парня по имени Джордж, ничего похожего!

— Это шутка! — прошипел я. — Я не хочу, чтобы шериф догадался, что я говорю с тобой.

— Откуда бы ему догадаться. Его нет, после полудня он отправился играть в гольф.

— В гольф?! — Это казалось невероятным.

— Он сказал, что ты все равно порушишь все его планы, так что он вправе считает себя развлечь.

— Милое дитя! — принялся умолять я. — Что случилось? Расскажи мне с самого начала, а!

— Я, как всегда, сидела за машинкой, — удивленно начала она. — Как вдруг шеф выскакивает из кабинета с лицом, лиловым от злости, представляешь?

— Представляю, — поддакнул я.

— Потом он поинтересовался у меня, который час, я ответила ему, что одна минута одиннадцатого. О! Он просто взорвался как бомба!

— А что же он сказал?

— Предпочла бы этого не повторять, — отрезала она. — Там были некоторые слова и выражения, которые не произносят в присутствии леди! Выпустив пар, он распорядился, чтобы я немедленно соединила его с капитаном Паркером, и говорил с моего пульта. Знаешь, Эл, он расписывал тебя капитан так, что даже я посчитала это не вполне справедливым.

— Спасибо, Аннабел. — Я стиснул зубы. — А что он сказал?

— Он хотел, чтобы отдел убийств принял твои дела, а тебя собирался уволить задним числом, якобы пару дней назад. Но это еще не все! Он спрашивал капитана: если он обвинит тебя в нарушении служебного долга, будет ли хоть какой-то шанс склонить суд приговорить тебя к пожизненному заключению. — Она умолкла на мгновение, затем деланно бодрым голосом спросила: — Но ведь он этого не сделает, правда?

— Не знаю, — ответил я. — От Лейверса всего можно ждать. Он, случайно, не получал пакет: такой стандартный, пятнадцать на двенадцать, со штампом наискосок: «Не складывать и не сгибать!»?

— Насколько мне известно, нет, — ответила она. — Ты хочешь, чтобы я проверила, что он его получил Эл?

— Нет! — завопил я. — Я хотел бы, чтобы он не получил его! Запри его в нижнем ящике — сожги! — сделай что-нибудь, только не позволяй жирный лапам шерифа прикасаться к нему!

— Ну, я не знаю, Эл… — с сомнением протянула она. — Я подозреваю, это будет служебное преступление, разве нет? Вдруг он захочет и меня упрятать в какую-нибудь женскую тюрьму…

— Аннабел, дорогая! — умолял я. — Речь идет о моей жизни. Если только шериф посмотрит на содержимое этого пакета, я — труп!

— Ну хорошо, — нехотя согласилась она. — Если пакет принесут, я положу его в нижний ящик своего стола и забуду об этом.

— Ты, — воскликнул я, — ты чистый цветок магнолии, от макушки твоей ясной головы до пяточек твоих восхитительных ступней!

— Вообще-то ты разбудил мое любопытство, Эл, — вкрадчиво заметила она. — Ты не будешь возражать, если я одним глазком загляну в этот пакет, когда его принесут?

— Буду возражать, — печально отозвался я, — но это ведь ничего не изменит?

— Нет! — чистосердечно призналась она. — Но я подумал, невежливо с моей стороны сначала не попросить разрешения…

Выразительно произнеся прощальное «привет!», я повесил трубку, поплелся в спальню и бросился на кровать. Фрагменты иллюзорного мира Уилера всплывали каждый раз, когда я закрывал глаза, и я не мог уснуть. Тогда я позвонил в окружную больницу и попросил пригласить к телефону доктора Мэрфи. Это заняло целых пять минут, но наконец он взял трубку.

— Эл Уилер, — представился я. — Я…

— Ха-ха-ха! — сразу же разразился он. — Забавненькая штука случилась со мной по пути в театр, и я собираюсь арестовать эту няньку за коварные выходки — ха-ха-ха!

— Мэрфи и Сэнджер?! — прошипел я. — Водевильный дуэт?

— Ты помнишь? — Он был в восторге.

— Этим утром ты давал представление в морге? — сквозь зубы буркнул я.

— Пуля прошла через правый желудочек сердца. Здесь моя догадка оказалась неверной — похоже, он был чрезвычайно расстроен. — Зато в другом я был совершенно прав: перед смертью она вступала в половые сношения.

«О! Еще бы!» — подумал я, ясно припоминая ритуал, который мы исполняли и для которого я в тот момент не мог подобрать названия.

— Ты тут, Эл?

— Я тут, — отозвался я. — Что-нибудь еще?

— Не то чтобы полезно, но забавно. Она все равно не прожила бы больше полугода. У нее была опухоль мозга.

Что я мог на это сказать!

— Ты послал пулю Эду Сэнджеру?

— Разумеется. Он сообщил, что пуля выпущена из тридцать восьмого, однако не похожа на ту, что я извлек из тела той девушки, Бейкер. Так что, возможно, тут два разных убийцы, Эл…

— Или один убийца, который пользовался разными пистолетами, — заключил я. — Спасибо, док.

Не найдя, чем бы заняться в ожидании Хелен, я вернулся в спальню и лег. Я настроился, что все равно не усну, и в результате заснул почти мгновенно. Звонок в дверь разбудил меня около пяти.

Хелен ворвалась в переднюю, словно вихрь, едва я открыл дверь. Я отшатнулся, но ее руки крепко обхватили мою шею, а губы плотно прижались к моим. Мы изобразили нечто вроде импровизированного адажио в гостиной, пока она, наконец, не ослабила свою хватку.

— Гений! — закричала она с триумфом. — Ты — гений! Вот ты кто, Эл Уилер!

Она открыла сумочку, вынула маленький магнитофончик и поставила его на стол.

— Слушай! — счастливо воскликнула она и включила аппарат.

Пару секунд лента крутилась беззвучно, потом хриплый голос произнес:

«— Привет!

— Рэй? — Голос Марко был хорошо узнаваем. — Этот полицейский был здесь и рыскал в поисках тебя. Он обвиняет тебя в двух убийствах!

— У меня не было выбора! — ответил Кендрик. — Эта сука Джексон почти раскололась и раскрыла ему все. Но не беспокойся, Марко! Этот коп у нас в руках, ты покончишь с ним как только захочешь!

— Так кончай же, черт возьми! — рассвирепел Марко. — Послушай, не хочу продолжать эту болтовню по телефону, но давай обсудим все, и как можно скорее!

— Не психуй, Марко! — урезонил Кендрик. — Говорю тебе: все схвачено!

— Знаешь, что я думаю. — В голосе Марко появились вкрадчивые нотки. — А может, Уилер прав со своими подозрениями насчет двух убийств? Может, это ты убрал Голди?!

— Ты спятил, если так думаешь! — рявкнул Кендрик. — И я не хочу, чтобы ты сюда приходил!

— Ладно, — согласился Марко. — Куда?

— К Селестине. Ни один коп не станет искать меня там.

— Когда? — уточнил Марко.

— В восемь вечера. И, Марко, входи через заднюю дверь, ладно?

— Хорошо, Рэй!»

Некоторое время лента крутилась в тишине, затем раздался щелчок.

Хелен выключила магнитофон и торжествующе улыбнулась мне:

— Что скажешь?

— Если мы побудем здесь до семи тридцати, то как раз успеем на Вэлли-Хейтс, — посчитал я. — А как насчет того, чтобы выпить за удачу?

Ее сапфировые глаза лихорадочно блестели.

— Я так волнуюсь, Эл! Это будет опасно?

— Не для тебя, — успокоил я ее. — Потому что ты никуда не пойдешь.

Ее нижняя губка раздраженно скривилась.

— Я тоже хочу!

— Хэлен, дорогая, — проговорил я увещевающе. — Взгляни на это моими глазами. Кендрик — профессиональный убийца, готовый одним выстрелом прикончить человека. Добавь сюда Марко — неизвестно, как он станет действовать, когда дойдет до схватки. Мне и так придется туго. А если я вынужден буду защищать еще и тебя, положение мое окажется и вовсе безнадежным!

Она сердито закусила губу.

— Я понимаю, что ты прав, и ненавижу тебя за это. И все же… — Она примирительно улыбнулась. — Я не хочу, чтобы ты погиб из-за меня. Поэтому я буду хорошей девочкой и останусь дома. Ты что-то говорил насчет выпивки?

— Сделаем! — пообещал я и направился в кухню.

Когда я вернулся с бокалами, гостиная была пуста.

— Хелен! — с надеждой позвал я.

— Я здесь, — гортанным голосом отозвалась она.

Я машинально шагнул в сторону спальни и замер. Хелен развалилась на кровати, закинув руки за голову, совершенно обнаженная и с блеском ожидания в глазах.

— Выпить мы всегда успеем, — заявила она.

— Ты определенно не упускаешь своего, — беспомощно признал я.

— Иди же! Чего ты ждешь? Ты обещал показать мне много разных штук, помнишь? И я сказала, что вернусь. Давай, мы заслужили праздник.

Я посмотрел на ее тело, на возвышения ее груди и таза, на холмик между ног, покрытый рыжими колечками волос, на распахнувшийся проход в пещеру, за которым виднелись сокровенные глубины. Это было слишком.

Несколько секунд спустя мы снова извивались в постели, и, казалось, впечатления прошлой ночи не были испорчены. Я повернул ее на бок, затем на живот, придерживая ее рукой, чтобы повыше поднять ее ягодицы, пальцы мои массировали ее клитор, пока я пристраивался и, наконец, протолкнул свой отяжелевший пенис в ее расширившуюся и ожидавшую его вагину. Руки мои стискивали ее попку; в неизменном, ровном ритме я вел нас к естественной кульминации. Глядя вниз на свой набухший ствол, соединявший нас, проталкивая его до предела во влагалище, а затем возвращая его назад, чтобы вновь вонзить его в нее до самого основания, я размышлял, какой, черт возьми, это отличный способ провести время!

Я позвонил из автомата в Вэлли-Хейтс без десяти восемь. Дежурил все тот же сержант, и это было мне на руку.

— Лейтенант, — сочувственно произнес он, — мне жаль было услышать о вашей отставке!

— Благодарю, — торопливо ответил я. — Но сейчас речь не об этом. Мне очень нужна ваша помощь.

— Я готов.

Я назвал ему номер телефона в доме Селестины Джексон.

— Позвоните туда точно в восемь, — попросил я. — Если никто не подойдет, продолжайте звонить каждые пять минут. Если же кто-то ответит, сделайте вид, что вы ошиблись номером — повесьте трубку и звоните еще — так же каждые пять минут.

— Это не так уж трудно, — признал он. — Могу я сделать что-нибудь еще для вас, лейтенант?

Я задумался.

— Если только пожелать мне удачи!

Дом располагался в глубине улицы, и насколько я помнил, во дворе густо росли деревья, за что можно было только благодарить судьбу. Я припарковал автомобиль в двух кварталах от дома и вышел. Было без одной минуты восемь, когда я перелез через забор и спрятался за какими-то кустами. Следующие шестьдесят секунд были самой длинной минутой в моей жизни. Потом я услышал тихий звонок телефона внутри дома и бегом бросился к входной двери. Телефон все еще звонил, когда я добрался до него, приставил ствол тридцать восьмого к замку прямо напротив отверстия ключа и нажал на спусковой крючок. Я толкнул дверь плечом, и она соскочила с петель, так что я растянулся во весь рост в прихожей.

На мгновение сердце мое остановилось, но ничего не произошло. Телефон продолжал звонить, затем в темноте полыхнуло пламя и грохнул выстрел. Я выбросил правую руку прямо перед собой и сделал три выстрела подряд, всякий раз отводя ствол пистолета на пару дюймов. Там в темноте кто-то захрипел, затем раздался тяжелый, глухой удар. Помедлив пару секунд, я выстрелил еще раз — точно в направлении звуков. Прошло еще секунд десять, прежде чем я медленно поднялся на колени и еще более медленно — на ноги. Свободной рукой я пошарил по стене, пока мои пальцы не натолкнулись на выключатель, и, прежде чем провернуть его, я искренне понадеялся, что сержант все еще продолжает желать мне удачи.

Кендрик лежал в дверях гостиной с лицом, искаженным нелепой гримасой. Одна пуля попала ему в плечо, вторая проделала дырку дюймом выше его правого глаза. Не оставалось никаких сомнений в том, что он мертв.

Телефон умолк, и воцарилась звенящая в ушах тишина. Я подождал минуту, может быть, две, затем что-то шевельнулось в тенях за дверью.

— Марко? — вкрадчиво осведомился я. — Если мне придется идти за тобой в комнату, сначала войдет пуля.

Несколько секунд ничего не происходило, потом последовало легкое движение. Марко бочком протиснулся в переднюю, чуть не споткнувшись о тело Кендрика, умоляюще посмотрел на меня своими бледно-голубыми глазами.

— Я бы очень хотел убить тебя, — искренне признался я, — как я только что пристрелил твоего старого приятеля Рэя Кендрика.

— Пожалуйста! — Его голос сорвался, поникшие усы странно вздыбились. — Пожалуйста, не делайте этого, лейтенант! Это была не моя затея, клянусь!

— Тогда отвечай быстро, Марко, — спокойно предложил я. — Быстро и правдиво. Если я услышу достаточное количество ответов за короткий промежуток времени, можно будет даже подумать о том, чтобы оставить тебя в живых.

— Все, что захотите. — Казалось, он вот-вот заплачет. — Все!

— Первое. Ты сам пришел к Креспину и сказал, что можешь помочь ему прибрать к рукам Вильямса. От кого из окружения Вильямса ты узнал, что его пытались переманить от Фаллана?

— Он жил в одном доме с Голди, — затараторил Марко. — Голди никогда не пропускала ни одного приличного парня. Однажды ночью Фаллан рассказал ей, что Креспин пытался купить Вильямса, но остался ни с чем. У Голди был нюх на выгодные дела, и она сразу просекла, что здесь можно хорошо подзаработать.

— Кто в последний момент перебежал дорогу Креспину?

— Фаллан. Он предложил нам пятьдесят процентов сверх того, что платил Креспин, и мы согласились, хотя еще не доверяли ему.

— Это он убил Вильямса?

Марко медленно кивнул:

— Вся ситуация казалась несколько подозрительной. Фаллан зачем-то хотел преподнести пачку снимков супруге Вильямса за день до того, как другая пачка будет доставлена в совет директоров. Я распорядился, чтобы Рэй и Селестина проследили за ним. Он приехал в мотель, а они припарковали машину в таком месте, откуда могли наблюдать за его номером. Затем прибыл Вильямс и вошел туда. Примерно через полчаса Фаллан вышел и переоделся в своем автомобиле. Селестина, как обычно, запечатлела все передвижения. Некоторое время спустя Рэй решил пойти взглянуть, что творится в комнате, и обнаружил, что Вильямс мертв. Фаллан постарался представить случившееся как самоубийство и разбросал фотографии на полу, чтобы полицейские непременно обратили на них внимание.

— Итак, вы не остались в проигрыше, поскольку фотографиями, сделанными Селестиной, могли шантажировать Фаллана всю оставшуюся жизнь?!

— И при этом получить еще и с Креспина, — не задумываясь, ляпнул Марко.

— Ты полагаешь, Фаллан позвонил Вильямсу из мотеля и пригласил его прийти туда, наверное пообещав что-то предпринять, чтобы фотографии до директоров не дошли.

— Наверное. — Он облизнул губы. — Меня все это не слишком волновало.

— Почему Кендрик прошлой ночью убил Селестину?

— Когда он пришел сюда вчера вечером и застал вас вдвоем, он решил, что она может рассказать вам все, что знает. Вкатить вам дозу ЛСД и затем заснять вместе с Селестиной было полностью его идеей. Он считал, что мы сможем использовать снимки, чтобы заставить вас отступиться.

— Где эти фотографии сейчас? — спросил я осторожно.

— А никаких фотографий и нет! — отрезал Марко.

Я поднял дуло пистолета на дюйм выше, так что оно оказалось направленным прямо ему в грудь.

— Хочешь попробовать еще?

— Это правда! — взвизгнул он. — Кендрик все испортил. Каким-то образом в камеру попал свет, и все кадры оказались засвечены. Это выяснилось при проявлении, когда на пленке не оказалось ничего!