Убийство Короля Нага

— Как думаешь, твой муж поддержит Тенгрия, если…

— Мой муж предан королю и его семье. Что бы он ни решил, он будет следовать его приказам. Но в этом случае, да, он тоже захочет поддержать это решение. Ни у кого из нас нет времени. Мы предпочтем альтернативу заключению в тюрьму… — Она отошла, ее манеры были бодрыми. Она тут же окликнула одного из одетых в серое слуг и спросила его, почему он не съел больше своей рыбы.

Рея бережно прижала бумагу к груди, стараясь не погнуть ее. Элонумато, помоги им, они действительно нуждались в ответах. И побыстрее. Но где их взять?

Медленно она вернулась на свое место. Тенгрий остался на месте, откинувшись на хвост, словно это был стул. Его выражение лица смягчилось, как только он увидел ее.

У нее пересохло во рту, а сердце забилось быстрее.

— У тебя отличная бумага, — она подняла страницы, чтобы продемонстрировать свою точку зрения. — У себя дома я работала с гораздо более хлипкой. Она слишком легко гнется и мнется. А с этой бумагой гораздо легче работать. У нее свой характер.

Он кивнул, хотя было видно, что он не совсем понимает, почему это положительный момент, а не нейтральный.

— Что ж, я рада, что тебе нравится.

— Ты нарисовала его? — спросила Гао, наклонив голову и указывая на Тенгрия. — Он всегда был красавцем. Даже когда был совсем маленьким. Взял пример с обоих родителей и получил лучшее от них.

Тенгрий покачал головой, нахмурив брови.

— Ничего подобного.

— Это не делает его менее правдивым, — сказала Гао, скосив на него глаза. — Кроме того, художники рисуют то, что их интригует.

Если бы она не была так занята всеми своими заказами, то, наверное, часами рисовала бы Тенгрия со снов. Даже сейчас из него получился бы потрясающий сюжет. Одни только его глаза завораживали ее.

Она постучала пальцем по перу, изучая его острие. Затем она взяла в руки доску и рисунок, над которым работала до того, как пошла за бумагой.

— У нас никогда нет недостатка в интригующих сюжетах для рисунков.

Он заглянул через ее плечо в рисунок библиотеки, превращенной в лазарет, с Гао за столом. Он тихонько захихикал, его рот оказался так близко к ее шее, что она едва не задрожала.

— Ты точно знаешь, как закрутить интригу.

По ее телу пробежали мурашки удовольствия. Его голос успокаивал ее мысли и будоражил что-то внутри нее.

Она прочистила горло, не в силах смотреть на него.

— Это всего лишь наброски тушью. Немного небрежнее и свободнее, чем мне обычно нравится.

— Нет. Все идеально. Все твои наброски идеальны. — Он улыбнулся ей, его невероятные глаза были теплыми, успокаивающими и наполненными — тоской ли? Или он просто осознавал, что его дни подходят к концу и ему хочется провести их с кем-то? В любом случае она не могла его винить.

Ей почти хотелось, чтобы он обнял ее. Может быть, ей стоит прикоснуться к нему? Но где? И уместно ли это?

— Это очень интригующее место, — мягко сказала она.

Так и есть.

Он был так близко, его дыхание ласкало ее плечо. Она едва сдержала дрожь. Ее собственное дыхание участилось. Когда он отстранился, ей стало не хватать его тепла.

Полуденная трапеза прошла быстро. Затем Тенгрий ушел, пообещав вернуться, как только разберется со своими обязанностями. Она подняла голову и успела увидеть его мощную спину, когда он исчез за порогом, а длинный хвост устремился за ним.

Рея продолжила работу над своими рисунками, по просьбам дополняя и делая рисунки с изображением их любимого истинного облика. Работая, она обдумывала возможные варианты. Если ей удастся найти способ использовать медиумические камни и передать сообщение Киллоту, то с остальным он справится сам. Она была уверена в этом.

Но как?

Она замерла, перо едва не выпало из кончиков пальцев. Никто не подумал об одной вещи. И не зря. Но теперь это казалось таким очевидным.

Сердце учащенно забилось, когда она, пожевав губу, вычертила участок теней на рисунке старухи с туго завитыми волосами, закутанной в цветастый поясок.

Если Ки и Ки Вало Накар были одними и теми же существами, то, возможно… возможно, у них было больше помощи, чем они думали. Ки Вало Накар свободно перемещались между всеми мирами. Везде, где были разумные, он мог путешествовать, и он был из Нейеба. Так гласили мифы. И у нее не было причин сомневаться в этом. Тем более не здесь.

Все, что ей было нужно, — это передышка.

Каким-то образом это произошло. Само по себе маленькое чудо. Она даже не знала, как. Она только что передала эскиз старику с огромными клыками и водянистыми глазами, а потом моргнула, поняв, что все остальные заняты другими делами. Последние следы полуденной трапезы были убраны. В воздухе витал лишь слабый намек на рыбу, в основном затмеваемый тяжелым ароматом мирных благовоний.

Гао продолжала работать за столом, пара ее щупалец дергалась и порхала. Они стучали о деревянный каркас и каменные скобы. Она взяла один из флаконов из стоящей рядом коробки и изучила его.

Потирая руки, Рея подошла к ней.

— Это просто туман?

— Хм-м-м, хм-м-м. — Гао пожевала тонкую губу. — Мы все еще пытаемся понять это. Единственное, что мы знаем, — если дать перевертышу это лекарство, он потеряет рассудок. Чем больше доза, тем сильнее эффект, так что, очевидно, мы не хотим этого делать.

— Очевидно. Ты сказала, что Ки Вало Накар приходит каждый день?

— Ки? Более или менее.

— Не могла бы ты сказать мне, где она может быть сегодня?

— Хочешь увидеть его? — Когда Рея кивнула, Гао пожала плечами. — Чаще всего оно появляется возле пациентов, которые дольше всего находятся в коме. Сегодня это будет в резонансной камере, — она указала на комнату на карте. Похоже, это было не слишком далеко. — Но будь осторожна. Ки не любит, когда кто-то вмешивается. Насколько мне известно, он еще не убивал таких, как ты… — Она прищурилась. — Что тебе от него нужно? Еще рисунков?

— Мне нужно задать ему несколько вопросов.

Гао наклонила голову, ее пурпурно-розовая кожа запылала ярче и стала почти фиолетовой на макушке.

— Что ж, надеюсь, ты получишь полезные ответы, а не будете убиты. Я сообщу служителям о твоем приходе.

— И еще одно… — Она подняла палец. — Могу я взять флакон с туманом?

— Зачем?

— Я хочу спросить у нее, знает ли она, что это такое и что может его вылечить.

Кожа Гао вспыхнула еще ярче. Она чуть не рассмеялась, но потом покачала головой.

— Хорошо. Возьми. Не ломай его. Иди прямо туда. Мне все равно нужно отнести эти коробки и остальные образцы в более безопасное место, — она указала на себя пером. — И я хочу услышать, что скажет по этому поводу Ки.

— Да. Конечно. Я обязательно расскажу тебе.

Это было не так опасно, как могло показаться. Ки Вало Накар не убивал, если его не провоцировали. Если, конечно, это был Ки Вало Накар, а не что-то другое.

Она взяла один из небольших флаконов и сунула его в карман. Он был надежно закупорен, а стекло было толстым и прочным.

— Спасибо. И если что-то пойдет не так, я не жду, что кто-то спасет меня.

Она еще раз взглянула на карту и поспешила по коридору. По карте она легко нашла резонансную камеру. Два дежуривших там санитара подняли руки в знак приветствия, но продолжали заниматься своими делами: один кормил пациента бульоном, а другой заправлял одеяло.

Она окинула взглядом все помещение в поисках сверхъестественного существа. В резонансной камере был огромный куполообразный потолок, отполированный до блеска. В основе рисунка лежали естественные прожилки в скалах, и кто-то нашел способ вытянуть эти прожилки в тонкие узоры, завитки и пересекающиеся фигуры, пока они не достигли центра, где превратились в грандиозное изображение различных событий. Мужчины и женщины, пробивающиеся сквозь разрыв, ползущие на руках и коленях, чтобы пройти сквозь него. Отсечение того, что, скорее всего, являлось Затмением. Какие-то танцы и празднования. Все это было выполнено с использованием только естественных тонов камней.

Стены тоже были гладкими. Они притягивали свет, делая его ярче, но тяжесть воздуха и эхо от каждого шага делали его жутким. Ее собственное дыхание казалось громким. Это должно было облегчить его обнаружение или, по крайней мере, восприятие.

Она остановилась.

Вот так.

Не по звуку. Она двигалась в полной тишине. Она почти полностью слилась с тенью.

Но она была там.

Ки Вало Накар.

Она стояла над неподвижным телом в дальнем конце комнаты, вытянув когтистые руки, а душа мерцала и формировалась в груди. Тьма вокруг него мерцала, тени плясали на полированном камне стен, а резкие изгибы подчеркивали и искажали их одновременно.

Она подошла к кровати с другой стороны и прочистила горло:

— Здравствуйте.

Она резко обернулась, словно шокированный тем, что к нему обратились. Под одеянием, рогами и блестящими лунными глазами хозяйка Нейеба была не особенно крупной. Она была на два дюйма ниже ее. И все же Ки Вало Накар, казалось, возвышалась над ней. Возможно, это обман зрения. Возможно, тени. А может, и то и другое сразу.

Прислуга тоже замерла. Они отступили в противоположную сторону комнаты.

Ки Вало Накар уставилась на нее с невыразимым любопытством, в воздухе витало безмолвное требование говорить, если она собирается отнять у него драгоценное время.

— Я знаю, что это необычно… — Она поджала губы. — И я не хочу показаться оскорбительной, но мне нужна твоя помощь…

Она начала отворачиваться.

— Ты из Нейеба! Тебе нужен хозяин Нейеба. Такими темпами их не останется! Они все умирают. Они все умрут, если мы не найдем лекарство, кроме одного или двух. И кто знает, смогут ли они продержаться? Она продолжает меняться. Мы все это видели. И хотя обычно ты не вмешиваешься, на этот раз придется. Потому что что тогда будет с тобой? Кто скажет, что ты сможешь и дальше защищать своего носителя от этого? Что будет, если он тоже падет? Мифы гласят, что ты будешь обречена скитаться по мирам до самого конца времен, когда твои хозяева уйдут, если тебя не освободят. И очевидно, что ваш хозяин не решил освободить вас. Помочь мне — единственный способ прожить с хозяином больше нескольких лет.

Она остановилась, выпрямившись. Медленно повернулась к ней. Эти глаза впились в нее. От него исходила энергия, словно она его чем-то разгневала.

Рея кивнула и заговорила быстрее.

— Верно. Видишь, это на тебя влияет… — Она попятилась, когда она подошла ближе. — Я знаю, что ты делаешь то, что должна. Ничего личного во всем этом нет. Я понимаю. Но, возможно, у нас есть способ все исправить. Никто из присутствующих не согласится на это из-за риска для других миров. Потому что они боятся, что это может вызвать гораздо худшие и гораздо большие болезни и проклятия.

Она потянулась в карман и достала один из медиумических камней.

— В Дохахти есть некий Нейб по имени Киллот. Если ты отдашь ему это, он получит послание, а потом сможет рассказать нужным людям. Они смогут подготовиться.

Его глаза сузились, изучая ее. Затем она раскинула руки, жестом указала на нее и прикоснулась к уху.

— Как я узнаю ответ? — догадалась она.

Она медленно кивнула.

— Может быть, ты принесешь его мне?

Она долго и пристально смотрела на нее.

Рея подняла плечи, поморщившись.

— Прости, что беспокою тебя, но я не знаю, что еще можно сделать. Но ведь тебе это тоже выгодно, верно?

Она покачала головой, тяжело вздохнула, затем протянула длинную костлявую руку.

— Хорошо. Минутку. Я не заготовила их заранее. Я хотела убедиться, что ты согласишься, прежде чем тратить их впустую.

Она снова покачала головой, но руку не убрала.

Чем длиннее сообщение, тем сложнее его заменить. Ее ладони вспотели, когда она вытащила экстрасенсорные камни. Киллот наложил на него лишь базовый телепатический отпечаток и привязал к себе. Полностью стереть его она не могла, а значит, он с самого начала будет слышать свое собственное имя и имя Саланки, но это можно было сделать.

Она поднесла камень к губам и принялась шептать, впечатывая в него каждую крупицу нужной информации, молясь, чтобы этого было достаточно. Она делала это уже много раз. По сравнению с кем-то более опытным это было бы слабо, но Киллот был достаточно силен, чтобы переводить.

Подойдя ближе, она положила психический камень в центр руки Ки Вало Накара.

— И вот еще что… — Она достала пузырек и положила его рядом с камнем. — Может, они смогут его проверить. Здесь он темнее и гуще, так что, возможно, он отличается от того, что достигает других миров. Если только ты не хочешь рассказать мне что-нибудь об этом?

Она откинула голову назад под острым углом, одна бровь резко вздернулась, словно спрашивая, серьезно ли она говорит. Затем она исчезла, а его огромные светящиеся белые глаза исчезли последними.

Она упала назад, задыхаясь. Сработало ли это? Может быть?

— Что это было? — воскликнул один из служителей.

Пошатываясь, она пошла прочь, почти ликуя от надежды и волнения. Это было лучше, чем ничего. Намного лучше, чем ничего.

Она поспешила обратно в библиотеку. В ее голове прокручивалось все произошедшее с надеждой — с пьянящей надеждой.

— Тебе удалось? — спросила Гао, когда она вернулась.

Рея едва не рухнула на ящик и прислонилась к стене. Она вытерла пот со лба.

— Не знаю. Может быть. Мне нужно подумать об этом.

— Ты сделала все, что могла, — голос Гао звучал… почти по-доброму. — Что она сказала о флаконе?

Рея чуть было не рассказала ей о случившемся, но остановилась. Ее охватило чувство тревоги. Она не могла понять, почему.

— Она исчезла вместе с ним. Не произнесла ни слова.

— Что ж, в лучшем случае это была слабая попытка, но, безусловно, смелая. Полагаю, самое худшее, что может с ним случиться, — это то, что она введет Ки в кому. Я бы не пожалела, если бы этот рогатый ублюдок сдох после всего того ужаса, который он здесь устроил… — Гао продолжала делать заметки, возвращаясь к ряду страниц. — Когда смена закончится в ближайшие двадцать минут, у тебя, вероятно, будет больше гостей, желающих сделать наброски. Ты готова?

— Да. Мне, наверное, понадобится больше черных чернил… — Она подтолкнула носком ботинка практически пустой чернильный горшок.

— Кладовая вон там, — Гао, не поднимая глаз, жестом указал на темную дверь. — Коробка с надписью «чернила» и завернутая в ткань. Может, выпьешь воды, пока ты еще стоишь на ногах? Ты какая-то бледная.

Наверное, так и есть. Сердце билось так быстро, что голова слегка кружилась.

Перейдя к кладовой, Рея открыла дверь. Как и большинство других комнат в этом месте, она была хорошо упорядочена, и все было закреплено, запечатано или приделано, чтобы избежать поломок. Здесь пахло кедром, сосной, древесным углем и хлопком, а воздух был на несколько градусов прохладнее и в то же время как-то суше, чем в других частях пещеры. Свет из дверного проема был недостаточен, чтобы осветить всю комнату. Коробка с чернилами была четко промаркирована и стояла на первой полке, прикрепленная к стене ремешком.

Она открыла деревянную крышку. Внутри, среди ткани и чего-то похожего на солому, лежало несколько больших емкостей, наполненных чернилами. Она потянулась к одному из них, когда за спиной послышались шаги. Она повернулась. Что-то ударило ее по затылку. Ее колени ударились о каменный пол. Все вокруг стало черным.

28. К Разлому

Тенгрий просматривал отчеты, подперев подбородок рукой. Слова Реи и признание Элтко грызли его.

Готов ли он позволить всем здесь умереть? И весь этот ядовитый туман, который пульсировал и вытекал из Разлома — в конце концов, они не защитили от него другие миры.

Но цена.

Это все очень дорого стоит.

Если бы только он мог вернуться назад.

Выбор был прост. Образование Туэ-Ра вызвало столько тревоги, когда только началось, из-за лжи о Затмении и о том, что их здесь быть не должно. Потом Туэ-Ра перестал быть вариантом.

Он закрыл глаза. Новые отчеты, которые отложил для него Элтко, доказывали, как мало времени у них осталось. Наконец-то наступил момент, когда еды стало не хватать. Эти отчеты предвещали плачевные результаты в ближайшие недели. Но при той скорости, с которой пульсировал Разлом, и той интенсивности, с которой он захватывал их, оставались ли у них хотя бы недели?

Еще семь перевертышей тоже пали. И они не вышли из безумия. Они бушевали и бесновались в своих клетках. Всего их стало 152. Элонумато, помоги им. Это даже не считая тех, кто умер от их безумного бреда.

Но если это было проклятие, которое действовало из-за того, что ритуал не был завершен, то все эти жизни были потрачены впустую. В конце концов, детей придется принести в жертву.

В дверях появился Йото, приложив руку к каменной раме.

— Господин, произошел еще один инцидент.

— Еще один? — Он устало поднял голову. — Какой?

— Попытка нападения на охраняемых. На этот раз нам не удалось взять ни одного пленного, — сказал он. — Они становятся все более дерзкими в своих нападениях.

А число верных ему людей все уменьшалось.

— Найди дополнительных воинов и поставь их на дежурство там.

— Нам придется отвлечь их от…

— Просто сделай это, — тихо сказал он.

— С вашего разрешения, господин, — сказал Йото, стоя перед деревянной дверной рамой. Огонь, горевший в нем, был уже не таким сильным, а его тело выглядело более худым.

Тенгрий кивнул, указывая ему на то, чтобы он продолжал.

— У нас осталось не так много времени. Нам нужно будет снова уплотниться. При нынешних темпах мы не сможем защитить охраняемых, семьи и удержать сломленных. Не говоря уже о том, чтобы продолжать заботиться обо всех недееспособных. И… — Он поднялся выше, и голос его окреп, когда он заговорил. — Сильнейшие элементалисты смогут пережить, возможно, еще три третьих ночи.

Он медленно кивнул.

— Предстоит сделать трудный выбор. Завтра мы обсудим это подробнее.

Он вздрогнул, когда в его сознание вторглось давление. Его зрение удвоилось. А-а. Что… что это было?

Рея медленно моргнула, снова оказавшись в маленькой комнате, в которой они с Тенгрием провели так много времени за разговорами. Комната снов.

Она потерла голову, ее нервы взвинчены до предела. Серый туман застилал большую часть комнаты, а еще была какая-то неясность. Как будто она не могла полностью сфокусироваться. И Тенгрия нигде не было видно.

Тупая боль пронзила ее голову. Медленно все возвращалось к ней. Она зашла в кладовую за чернилами. Кто-то напал на нее. Но почему? Она все еще была там? И был ли здесь Тенгрий?

Его голос, казалось, доносился с большого расстояния. Но, несмотря на мягкость, он был отчетливым.

— Рея? Что ты делаешь?

Она выпрямилась и оглядела комнату.

— Я не знаю, что происходит. Я была в библиотеке. Ходила за чернилами. А потом… — Она пожевала внутреннюю сторону губы. — Что-то ударило меня! Я потеряла сознание.

Как они вообще сейчас разговаривают? Связь между ними действительно должна была стать сильнее, если для этого не требовалось, чтобы они оба спали. Как долго она еще будет укрепляться?

— Сохраняй спокойствие. Проснись, если сможешь. Я иду за тобой.

Она покачнулась на ногах, а затем зашаталась на кровати, хватаясь за любую опору.

Как можно было проснуться в таком месте? Комната была конструкцией. Что там говорил Тиеро о выходе из мыслепроекции или сна? О, это было очень давно.

Стены. Да. Стены всегда были слабым местом в обстановке. Ей нужно было искать места, где не так много деталей. В этой туманной дымке это было сложнее. Ничто не хотело вырисовываться. Но вот нашлось место, где вообще не было никакой текстуры.

Набросившись на него, она начала бить по стене. Она попятилась, но не упала.

— Выпусти меня!

Тьма оттолкнулась от нее.

Хорошо! Она нашла слабое место. Закрыв глаза, она вытянула руки и со всей силы ударила по ней.

Стена рухнула. Она полетела головой вперед в темноту.

Тенгрий вскочил на ноги.

— Кто-то похитил Рею.

Глаза Йото расширились. Он отступил назад и крикнул, чтобы подошли стражники.

Тенгрий уже мчался к двери и выскочил в коридор. Она была в библиотеке. Гао должна была что-то увидеть.

Весь его мир рушился, но какое бы зло ни творило свои дела в его доме, он не позволит ему забрать ее!

От толчка Рея проснулась. Кто-то нес ее на плече. Она подпрыгнула от этого движения. У кого-то были длинные ноги и большие копыта. Может быть, бык?

И где они находились? В каменном проходе. Не особенно содержательно. Она прищурилась, и мир неловко подпрыгнул. В стене был большой разрыв в форме неровного треугольника.

Рядом с ними рыскал кто-то еще. У них были птичьи ноги.

— Эй! Она проснулась, — резко прошептал Птичьи Ноги.

Несший ее бык остановился и развернул ее к себе. Она ударила его кулаком в спину и начала кричать, но резкий удар снова обрушился на нее.

Снова появилась туманная комната, на этот раз еще более тусклая. На этот раз она лежала на кровати.

О, как же будет больно, когда она проснется. Тупая боль в шее уже пульсировала.

— Тенгрий! — позвала она, сложив ладони рупором у рта.

— Рея?

— Их двое. Один похож на быка, а у другого птичьи ноги. Я не знаю, где нахожусь. Они куда-то быстро меня ведут. Мы только что миновали место, где стояла статуя, которую убрали или что-то случилось, чтобы получился зазубренный неровный треугольник.

Он хмыкнул, словно расстроившись.

— Как выглядели двери?

— Двери? — Она нахмурилась.

— Были ли они окрашены или обычные, металлические или деревянные?

Хм. Она закрыла глаза, пытаясь вспомнить. Все прошло как в тумане.

— Темнее, чем камень.

— Это помогает. Что еще?

— Больше синего, чем красного.

— Хорошо. Что еще?

— Эм… — Она прижала руку ко лбу. — Они оба были одеты в те же мантии, что и человек, который выпустил меня из комнаты в тот день. Тот, кто велел мне убить тебя.

Он выругался по другую сторону, его голос звучал сбивчиво и глухо.

— Тенгрий? Ты здесь? Ты меня еще слышишь?

— Я слышу тебя, Рея. Я слышу тебя. Все будет хорошо. Не борись с ними. Они предпочтут оставить тебя в живых, если это возможно, но они могут сделать это, если ты будешь только что мертва. Не провоцируйте их. Они думают, что могут заставить ритуал работать.

— Мне это не нравится. — Она вздрогнула, обняв себя за плечи.

— Я уже в пути. Я знаю, куда они тебя несут. С тобой все будет в порядке.

Да, но она не хотела оставаться без сознания.

Ее нервы напряглись, а желудок скрутило. Что еще она могла сделать, находясь здесь? Она могла поговорить с Тенгрием, но это было полезно лишь до определенного момента.

Она вернулась к тому месту на стене. Оно исчезло.

Узорчатый. Наверное, на этот раз выбраться будет сложнее, особенно в зависимости от того, куда они попали. Она потерла затылок, словно это могло как-то успокоить ее.

Значит, драться напрямую было нельзя. И сопротивляться тоже. Она найдет следующее слабое место в этом бессознательном состоянии. И тогда она сделает свой выбор.

Тенгрий остановился, когда она рассказала ему о дверях. Креспа, нет, они собирались принести ее в жертву Разлому! Должно быть, это те самые молодые, о которых говорил Элтко.

Повернувшись, он указал противоположное направление.

— Вперед! Они ведут ее к Разлому, — прокричал он.

Йото и четверо стражников последовали за ним, мчась так быстро, как только могли. В Разлом вело множество путей, но все они сходились в одной камере. И они могли идти туда только с одной целью.

По боковым проходам и кратчайшим путям он мчался так быстро, как только мог. Гладкий полированный камень и точно уложенный мраморный пол вскоре сменились грубыми, более жесткими плитами свежевырубленного прохода. Они миновали кладовые и оружейные, а затем вырвались в коридор, который вел к тому, что когда-то было внутренним двором, но с тех пор превратилось в Палату Разлома.

Вот!

Двери были оставлены открытыми, одна из них все еще вибрировала, словно только что ударилась о стену.

Быстрее!

Он ворвался внутрь. Воздух стал резким, обжигающим горло. Слабый свет из Разлома усилился, туман растекался по камням, как пена, и становился серебристо-серым, уходя за море.

Две фигуры в мантиях уже почти достигли края. Они держали ее за руки и за ноги.

— Остановитесь! — крикнул Тенгрий.

Двое оглянулись на него, затем качнули ее, даже когда он и стражники бросились вперед.

Они отпустили ее.

Нет!

Его сердце едва не остановилось. Все вокруг замедлилось. Он видел, как она скользит по воздуху, даже когда прыгнул вперед. Он не успеет добежать до нее. Ему нужен был еще один прыжок, чтобы добраться до нее.

— Рея!

Она вскочила на ноги, ее ореховые глаза распахнулись. Ее конечности напряглись, и она вцепилась в воздух, ухватившись за сталактит. Ее короткие ногти и испачканные чернилами пальцы впились в толстые желобки и заскрипели по камню, когда она попыталась подняться. Ее колени подкосились. Она с трудом поднялась на ноги и, покачивая головой, повисла над пурпурным морем.

Йото и стражники набросились на две фигуры, оттаскивая их назад и в сторону.

Тенгрий вытянулся под ней, раскинув руки.

— Все в порядке. Я почти добрался.

Она скользнула дальше по сталактиту. Ее мышцы напряглись, пытаясь удержаться. Затем она поскользнулась. Ее глаза расширились.

Он пронесся под ней как раз вовремя, прижал ее к своей груди и удерживал в течение одного ужасающего мгновения.

Море Разлома внизу вздымалось, бледный туман клубился и распространялся от слабого ветра, который будоражил это место.

— Привет, — задыхаясь, сказала она.

— Привет? — Он почти рассмеялся, когда оттащил их обратно в относительную безопасность уступа. — Ты в порядке?

Она сделала еще один быстрый вдох и кивнула.

— Конечно. Отлично. Немного запыхалась. Немного болит голова.

Он прижал ее к себе, положив подбородок ей на макушку. Она была в безопасности. Она выжила. Все было в порядке. У них ничего не вышло.

Йото и стражники схватили двух фигур в мантиях и сняли с них капюшоны. Кэйроб и Рона, новобранцы, поступившие в дозорные до прихода Разлома.

— Так больше не может продолжаться! — крикнул Кэйроб, затаив дыхание, когда его копыта ударили по камню. — У нас нет времени. Разлом должен быть удовлетворен, иначе мы все погибнем! Мы должны дать ему то, что он хочет.

Рофа угрюмо повесил голову, лишь покачав ею. Отчаяние и ярость в равной степени присутствовали в его птичьих чертах.

— Им все равно, — пробормотал он. — Они не верят в это.

— У нас мало времени, — сказал Кэйроб, на этот раз громче. Он упирался, когда стражники толкали его вперед. — У нас мало времени, и скоро мы все умрем!

— Уведите их, — приказал Тенгрий. — Я разберусь с ними позже.

Он скрипнул зубами. Почему они выбрали Рею? Только потому, что она была незнакома и ее легче было принести в жертву? Может, потому, что она пыталась убедить его разрешить продолжить формирование Туэ-Ра? Он должен был защитить ее от этого.

Йото жестом указал на дверь.

— Вы слышали. Выведите их.

Охранники вывели обоих пленников, Йото последовал за ними. Тяжелая дверь с грохотом захлопнулась за ними.

Через несколько мгновений они остались одни. Снова одни. Он все еще держал ее на руках: ее ноги были перекинуты через одну его руку, другая поддерживала ее, а его рука поддерживала ее голову. Она по-прежнему прижималась к нему.

— Тебе нужно перестать падать с такой высоты, — он улыбнулся, глядя ей в глаза. — Это становится довольно опасным.

Он стал более серьезным, изучая ее. Она была немного бледна, а на ее голове возле одного из его пальцев образовался приличный узелок. Но выглядела она довольно хорошо.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке?

Она кивнула и положила руку ему на грудь, чуть выше жилета, прижав палец ко шву.

— Немного болит, и дезориентирована. Ты все еще держишь меня.

— Наверное, да.

Он отодвинулся от края. Чешуя легко обхватила камень и позволила ему двигаться с достаточной легкостью, чтобы не раскачивать ее. Он надеялся, что она не попросит его опустить ее на землю.

Вокруг него все рушилось, но, держа ее на руках, он чувствовал, что хоть что-то идет правильно. Как будто он мог сделать все, что угодно, вытерпеть все, лишь бы она была с ним. Неужели она была послана ему, потому что он должен был сделать этот ужасный выбор?

— Как ты это сделала? — спросил он.

— Что сделала? — Она продолжала водить пальцами по шву его жилета, словно что-то искала.

— Связалась со мной. На этот раз я не спал, а работал.

Ее плечо дернулось.

— На самом деле я не знаю. Я просто звала тебя, и ты меня услышал. Думаю, связь между нами становится все крепче. Напиток, который дал мне Киллот. Он сказал, что это усилит связь, если она будет настоящей. И… не хочу тебя пугать, Тенгрий, но мне кажется, что так оно и есть.

Он прижался лбом к ее лбу, горько-сладкое облегчение и осознание захлестнули его. Если бы эта связь не сработала, он бы никогда не узнал. Они бы бросили ее, и тогда…

Он крепче прижал ее к себе.

Она вздрогнула.

— Аккуратней.

Он начал извиняться.

Она остановила его.

— Нет, нет, все в порядке. Это не ты меня ударил… — Она поджала губы, потом встретила его взгляд. — Тенгрий… — Его имя ей было трудно произнести.

Он наклонил голову, переводя взгляд с ее глаз на губы и обратно на глаза.

— Рея?

— Сегодня утром… — начала она.

Из-под земли раздался низкий ворчливый рык, и земля начала сотрясаться. Куски камня и песка посыпались вниз. Все покачивалось и стонало. Море бурлило и пенилось, а Разлом над ним на мгновение заискрился.

Ему нужно было убраться отсюда подальше. Туман перестал быть ядовитым уже через час после того, как вышел из самого Разлома. Пурпурный туман, который теперь собирался в этом низком море, был просто неприятно пахучим. Но новый туман, вырвавшийся на свободу?

Нет.

Он отмахнулся от края обрыва и зазубренных природных образований.

— Землетрясения тоже усиливаются, — мрачно произнес он. Покачав головой, он нахмурил брови. — Пойдем. Давай отведем тебя в безопасное место. Поговорим вечером.

29. Только Одна Кровать

Голова Реи перестала болеть гораздо раньше, чем она предполагала. Тенгрий осыпал ее вниманием, нависая над ней и настаивая на осмотре затылка, приготовил чай, припарку и травяную ванну.

Она пролежала в ванне гораздо дольше обычного, обдумывая события последних часов. Ки Вало Накар и ее неохотная помощь. Дулс и ее просьбы найти решение. Двое мужчин, пытавшихся принести ее в жертву Разлому. Связь между ней и Тенгрием была настолько сильна, что она могла связаться с ним, пока он был в сознании, а она — нет.

Проводя пальцами по воде, она покачала головой. Жизнь была странной и с каждым днем становилась все страннее.

И все еще оставался незаданный вопрос.

Знала ли она сама ответ на него?

В воде плавали кусочки трав, ароматные и зеленые, наполняя ноздри и легкие и расслабляя мышцы. Соли давно растворились. Было уже поздно, возможно, настолько поздно, что двери заперли, а значит, до утра оставались только она и Тенгрий.

Она выскользнула из воды и вытерлась полотенцем. Он оставил для нее халат, чтобы можно было постирать одежду. Большой пушистый бледно-голубой халат, скорее всего, принадлежал ему. Длинные рукава простирались дальше, чем ее руки, а подол доходил до щиколоток. Как и туника без рукавов, она была из самой мягкой ткани, которую она когда-либо ощущала.

Выйдя из уборной, Тенгрий расставил на столе тарелки. Еще одно рагу с красным соусом, рыба на пару, тушеный лук, жареный грибной хлеб и что-то вроде прессованного пирога с фруктами и орехами.

— На этот раз тебе нужно поесть, — сказал он, наливая в стаканы свежую воду. — Даже если это будет немного. Хоть что-нибудь.

— Я могу поесть. — Ее желудок не урчал и не бурчал от ожидания, но она все равно села за стол. Он снова использовал свой хвост в качестве стула, заняв место напротив нее. — Спасибо за халат. И за заботу обо мне.

— Мне следовало прислушаться к своим первоначальным инстинктам, — пробормотал он, прижав костяшку пальца к щеке. — Мне не следовало оставлять тебя одну. Я думал, что здесь достаточно безопасно, особенно после того, как увидел, как все реагируют. Но я ошибался. Я не должен был оставлять тебя одну.

— А это действительно решило бы проблему? — спросила она, отламывая кусок поджаренного хлеба и макая его в рагу. — Не похоже, чтобы у тебя было много свободных людей для этой задачи. А я хотела пойти в библиотечный лазарет. — Она снова горестно потерла затылок. Второй удар причинил наибольшую боль, но уже сейчас узел значительно уменьшился. — Они выглядели очень решительными. Думаю, они нашли бы способ сделать это.

— Генерал Йото сказал, что они нашли Гао. Она тоже была ранена. С ней все в порядке. Сейчас отдыхает, я полагаю. Никто ничего не видел. Те двое, которые это сделали, смогли нанести удар в таком месте, где их вряд ли увидят.

Когда нужно было сделать столько всего, а все так устали, что многого здесь не увидишь.

Она откусила кусочек хлеба. Пикантный земляной вкус наполнил ее рот приятным теплом.

— Похоже, они испугались.

— Так и есть. — Он уставился в свою тарелку. От миски с рыбой поднимался пар. — Гао и некоторые другие сказали, что ты бросила вызов Ки?

— Бросила вызов? — Прикрыв рот, она рассмеялась, а затем проглотила кусок тушеного мяса. — Нет. Я просто попросила ее о помощи.

Он нахмурился.

— Зачем тебе рисковать, обращаясь к ней? Она забирает души.

— Да, если верить мифам, если они хотят уйти. Хотя я не уверена, что кто-то может это знать. — Она отпила воды, затем пожала плечами. — Думаю, это одна из тех вещей, которым мы должны доверять. Но она может перемещаться между мирами, не полагаясь на точки доступа Туэ-Ра.

— И ты хотела узнать, найдет ли она лекарство или остановит Разлом?

— Я попросила ее передать сообщение другу. Возможно, существует способ, позволяющий продолжить формирование Туэ-Ра и не подвергать риску другие миры. Или, по крайней мере, не подвергать их слишком большому риску.

— И она согласилась? — Он уставился на нее, широко раскрыв глаза. — Она послушала?

— Думаю, да. Я напомнила ей, что на самом деле наши интересы совпадают. Это приведет к гибели почти всех Нейебов. Возможно, другие расы его не волнуют, но носитель Нейеба должен быть. Иначе… — Она пожала плечами и отломила еще один кусок хлеба. — Смерть не так страшна, как бесплодное скитание по мирам до скончания времен. А после того как она передаст послание, то принесет мне ответ. Тогда и посмотрим.

Он откинулся на хвост, опустив руку на стол.

— Я никогда не думал о том, чтобы поговорить с Ки.

— Если это сработает, ты позволишь продолжить формирование Туэ-Ра? Убрать это пятно и позволить ему расти?

Он нахмурил брови. Он дважды провел тыльной стороной костяшки пальца по щеке.

Что-то явно беспокоило его в этом.

Она наклонила голову, изучая его.

— Тенгрий?

Он принужденно улыбнулся.

— Прости. Я задумался. Посмотрим, что сделает Ки. Если она сможет найти решение. Если сможет… — Он покачал головой, а затем продолжил есть рагу, делая медленные укусы.

Разговор между ними затих. Что-то тяготило его. Время от времени она замечала, что его рука дрожит. Когда она пыталась спросить, он отмахивался от нее.

— Сегодня мы должны лечь спать пораньше, — сказал он. — Это был трудный день для тебя, и завтрашний день принесет много проблем.

Она согласилась. Не то чтобы они не собирались увидеть друг друга в своих снах. А она устала. Ее тело тоже немного болело от пережитого испытания.

Он позволил ей одолжить одну из своих длинных туник для ночной рубашки. А потом, слишком скоро, она снова оказалась в кабинете.

Одна.

Гнездо кровати манило ее прийти и поспать. Здесь будет тепло и приятно. Скоро она окажется рядом с Тенгрием в его прежней форме. Тогда он, возможно, будет более спокоен. Они могли бы немного посмеяться, поговорить о прошедшем дне или погрузиться в мирное спокойствие, чтобы часы проходили в довольстве от осознания того, что они находятся рядом друг с другом.

Вот только — она приостановилась, когда ее осенила мысль.

Она откинула покрывало, подобрала подушки и одеяла, подошла к двери и осторожно открыла ее. Он лежал в своей постели, обнаженный, с распущенными волосами. Не похоже, что он спал или был готов ко сну. Только две лампы продолжали гореть, но их свет был настолько слабым, что вся комната была залита тусклым золотистым светом.

— Все в порядке? — спросил он.

— Я просто не хотела спать в комнате одна, — сказала она, отодвигая подушку. — Ты не против?

— Нет. Ты можешь делать все, что захочешь, — он опустил руку, глядя на нее. — Если ты хорошо отдохнешь, тебе будут рады, где бы ты ни захотела оказаться.

Она склонила голову в знак благодарности. Затем, с большой осторожностью, она разложила подушки, чтобы получилась удобная кровать. Если не брать в расчет диван, то эти подушки были довольно большими. Она положила ее рядом с другими подушками на пол, чтобы убедиться, что она достаточно просторна. Конечно, на случай, если она будет кататься.

По-прежнему лежа на боку, он наблюдал за ней, подперев голову рукой.

— Так лучше? — Судя по изогнутой брови, он не был в этом уверен.

— Да. — Она забралась под одеяла. — Я не привыкла спать в комнате одна. А если кто-то попытается напасть на меня, то в этой комнате будет безопаснее.

Это не так, но врать она тоже не умела.

Он медленно кивнул:

— Полагаю, да. — Опустив голову на подушку, он продолжал наблюдать за ней. — Если тебе понадобится что-то еще, скажи мне.

Она хмыкнула в ответ, зарываясь поглубже под одеяло. Ее сердце билось так быстро, словно она совершила пробежку. Она медленно выдохнула, уставившись в потолок.

В комнате все было тихо, кроме часов, которые отсчитывали секунды с ровным тик-так-тик-так.

Кровать скрипнула.

Она оглянулась. Он лежал на спине, глядя в потолок, сложив руки за головой. Пульс бился в жилке на горле. Казалось, он тоже пытается замедлить дыхание. Покрывало слегка зашуршало, когда его хвост дернулся.

И что дальше? Она же не могла просто спросить его, что он хотел сказать этим утром или заперся ли он с ней. И хотя идея прийти сюда казалась ей хорошей, она уже не знала, как лучше поступить. Запрыгнуть к нему на кровать и сказать, что ей холодно? Спросить, интересует ли его нечто большее, чем дружба? Предложить поговорить о том, что они собираются делать, когда вся эта ситуация разрешится?

Полф! Почему эта пропасть в разговоре вдруг стала казаться непреодолимой? Ведь для этого нужно совсем немного!

Матрас снова скрипнул, затем что-то скользнуло по шелку. У нее перехватило дыхание, когда она обернулась.

Он стоял возле масляной лампы.

— Слишком ярко, — тихо сказал он. — Тебе не смутит, если я сделаю темнее?

— Нет. Совсем нет. Свет мешал тебе спать?

— Просто в темноте легче заснуть.

Она кивнула, прижав подушку к щеке.

— У тебя не возникнет проблем с зажиганием ламп по утрам?

— Нет. Я достаточно хорошо вижу в темноте. Я просто знаю, что ты не можешь.

Она слегка улыбнулась.

— Так ты подумал, что я могу прийти сюда?

Это было немного самонадеянно.

— Вдруг тебе понадобится ванная комната. — Он задул одну из ламп, затем опустил оставшейся фитиль. Свет был настолько слабым, что большая часть комнаты оказалась в тени.

Она заставила себя закрыть глаза. Расслабиться. Именно это ей и требовалось. Однако все ее тело напряглось, как холст, натянутый на деревянную раму.

Подушки по другую сторону от нее слегка сдвинулись. Она вскинула руку и посмотрела вверх.

Тенгрий сидел на краю импровизированной кровати, вцепившись одной рукой в бирюзовую подушку.

— Было бы даже безопаснее, если бы мы лежали в одной постели.

— Хм-м-м… — кивнула она, встретив его взгляд. — Ведь это тебя зарезали в твоей собственной постели. Как он вошел, если двери были заперты?

— Я спал допоздна. Мне приснился довольно яркий сон. На мгновение он показался мне реальным, и я не хотел его отпускать… — Даже в тусклом свете она увидела, как по его полным губам расползается медленная улыбка.

Ее внутренности растаяли.

— Ну, если ты хочешь спать здесь, то места более чем достаточно.

— Особенно если учесть, что ты положила столько подушек… — Он опустился на кровать, почти не отрываясь от края. Подушку он тоже положил.

— Я иногда ворочаюсь во сне, — тихо предложила она. Затем она снова закрыла глаза. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. — Он приподнял одеяла и скользнул под них.

Нагрузка на подушку изменилась, и его тепло дошло до нее даже с такого расстояния. Ее кожу покалывало, как будто он только что ласкал ее. Энергия заструилась по ее венам. Ей потребовалась почти вся ее сила воли, чтобы держать глаза закрытыми. Возможно, ванна была настолько успокаивающей, что она как будто заснула, и теперь ее тело возмущалось мыслью о том, чтобы поспать еще.

В голове пронеслись образы дня, и она сосредоточилась на том моменте, когда вышла из бессознательного состояния, поняла, что падает, и ухватилась за сталактит. Затем наступил тот страшный момент, когда ее руки соскользнули, но он успел ее поймать.

Именно он услышал ее, когда она звала на помощь, и именно он подхватил ее, когда она упала. Его руки обхватили ее, и она почувствовала себя в такой безопасности, как никогда, возможно, в своей жизни.

И эта потребность в его глазах — что-то пробудилось в ней именно тогда, когда она это вспомнила. Ее пальцы сжались на ключице. Она задрожала.

— Тебе холодно?

Его низкий голос заставил ее задрожать еще сильнее.

— Я просто… просто думаю. Вот и все.

Он переместился на матрасе. Его жар усилился.

— О чем?

Ее нервы покалывало. Что она могла сказать? Она слегка поморщилась, пытаясь устроиться на подушке поудобнее. Как близко он был на самом деле? Она поборола желание протянуть руку и провести пальцами по теплу его руки или груди.

Он спал рядом с ней только для того, чтобы обеспечить ее безопасность.

Внутри нее поднялся смех. Она подавила его. Да. Даже когда он был ближе, пустота между ними казалась непреодолимой. Она снова задрожала.

— Ты уверена, что тебе не холодно?

— Я… — Она пожала плечами. — Неважно… может быть.

Он придвинулся ближе. От него исходило такое тепло, что у нее перехватило дыхание. Она сразу же напряглась: его рука обхватила ее талию, как защитный щит, а его твердое тело оказалось позади нее.

— Это допустимо? Так приемлемо?

— Для меня нет никакой разницы, — как можно спокойнее ответила она. Она даже дернула плечом, как будто это помогало доказать свою правоту. — Если тебе удобно, можешь оставаться в этой позе. Или отодвинуться… Или пододвинуться ближе.

Он улыбался? Почему-то показалось, что он улыбается.

Он придвинулся чуть ближе.

— Мне это нравится, — мягко сказал он. — Ты чувствуешься приятно.

Она попыталась насмехаться, но у нее пересохло во рту.

— И ты тоже, — прошептала она.

Его рука крепче обхватила ее, притягивая к своему твердому телу и согревая не только ее. Но это не меняло реальности происходящего здесь и того, кем он был. Неважно, насколько хорошо он себя чувствовал. И неважно, что ее кожа затрепетала от восторга, когда он придвинулся еще ближе, так что ее ягодицы оказались практически прижаты к его паху.

Подожди.

Нет.

Уже не практически.

Она уткнулась лицом в подушку.

Боль внутри нее усилилась.

Она боролась с желанием оттолкнуть его. Он был, по крайней мере, похож на нага. И он был проклят или что-то в этом роде. Разве уместно, чтобы она испытывала к нему чувства? Какие-то романтические или сексуальные чувства?

— Если тебе это неприятно, — сказал он, его дыхание ласкало ее плечи и шею, — просто скажи мне.

Она снова вздрогнула. Это точно, восемь рас! Ему было хорошо с ней. Она прикусила губу, борясь с ноющим зудом, возникшим внутри нее.

— Рея, — мягко произнес он.

Будь он проклят. Еще одна дрожь прошла по ее телу.

Она уперлась ногами в толстую подушку и отстранилась от него.

— Да? — спросила она так ласково, как только могла.

— Что бы ни случилось, я найду способ уберечь тебя. Я знаю, что это не то же самое, что твой дом, и мне жаль, что ты не можешь вернуться.

Она повернулась. И тут же поняла, что это ставит ее в еще более интимное положение. Она закрыла глаза.

— Это не твоя вина, и я не твоя ответственность, Тенгрий. Я ценю это. Я ценю все, что ты сделал для моей безопасности. Я действительно ценю, но ты не можешь…

Его нос коснулся ее щеки. Он еще больше наклонил голову.

— Ты находишься в моем королевстве. Я намерен, чтобы ты покинула это место так же благополучно, как и вошла в него. И в целости и сохранности, насколько это возможно. И не только потому, что ты гостья.

Нет. Она была скорее захватчиком. Будущая убийца.

Уголки ее рта подернулись легкой улыбкой.

— Мы найдем решение, Тенгрий. Выход есть. — Она прижалась к нему, улегшись на бок.

— Да… — В его голосе не было уверенности. Он тоже опустил голову, его дыхание теперь шевелило ее волосы и ласкало шею. — Я мечтал обнять тебя в этих снах.

Она прикусила губу. У нее было такое же желание. Так много раз.

Он издал низкий рваный вздох.

— Мне очень жаль, Рея. Если бы я был другим, я знаю… Я надеялся, что туман и все, что исходит от Разлома, — это проклятие, а не болезнь. Ведь проклятия можно снять. Каким-то образом. Их можно обратить вспять. Хотя, возможно, и нет, если они не завершены. Не знаю. Раньше я считал, что Проклятие — это доказательство того, что мы можем справиться со всем, что эквивалентно болезни. Мы боролись с ним и победили его. Но этот… этот туман… — Он замолчал на несколько вдохов. — Он уничтожает людей так же, как, как я думал, Затмение уничтожает растения и биомы. Даже если мы остановим его — даже если мы найдем ответ — это может означать, что нам придется двигаться дальше. И… — он вздохнул. — Есть мужчины, женщины и дети, запертые в коме и пытающиеся выжить, а я… — Он наклонил голову вперед, коснувшись носом ее плеча. — Это не имеет значения. Что будет, то будет. После того как мы найдем ответы, нам останется только собирать осколки и надеяться, что их хватит на восстановление.

Она положила свою руку на его.

— Ответы есть. Все получится.

— Я бы хотел, чтобы у меня была возможность избавить тебя от всего этого и отправить обратно домой.

— Даже если бы ты мог, мне не будет безопаснее в другом месте. Этот туман будет распространяться и дальше… — Она провела рукой по его руке, теперь уже более решительно. — Я пришла сюда, чтобы найти способ спасти свою семью. И тебя. Я ничем не могу помочь Саланке дома. Или Тиеро. Но мы найдем способ. Должно быть решение.

Он усмехнулся, но тон его был более печальным.

— А что, если единственное решение ужасно, Солт-Свит?

— Тогда мы приспособимся. Мы найдем способ, чтобы все получилось. Планы и решения иногда приходится менять. Посмотри на меня… — Она пожала плечами, стараясь казаться более игривой в надежде заставить его улыбнуться. — Мой первый план состоял в том, чтобы убить короля нага, которым, судя по всему, являешься ты. И я не из тех, кто строит второстепенные планы. Я делаю наброски тушью. Но из-за тебя я сделала исключение и нашла другое решение.

— Меня все еще восхищает один элемент, в частности, — сказал он. Его рука переместилась к ее животу: — Ты пришла, чтобы спасти меня.

Она насмешливо хмыкнула, но внутренне сжалась, ощущая его пальцы и легкое давление когтей.

— Ты бы сделал то же самое для меня.

— То, что было между нами до этого, было больше, чем дружба, не так ли? Даже если мы не могли прикасаться друг к другу.

Она кивнула, все еще глядя на стену напротив них.

— Так не должно быть, — мягко сказал он. — Дискомфорт от продолжения формы был таким, что я не осознавал этого до конца, пока все не закончилось.

— Что именно я не понимал, пока все не закончилось?

Он прижался лицом к ее шее, крепче прижимая ее к себе.

— Я не жду, что ты будешь любить меня или хотеть меня. Особенно когда я такой, как сейчас. И это нормально, если ты так считаешь. Я чудовище, хочу я этого или нет. Это никогда не изменится. Ты дарила мне радость и утешение, и я всегда буду любить тебя, Рея. Что бы ни случилось.

Она повернулась к нему лицом и перевернувшись на другой бок.

— Тенгрий… — Дыхание перехватило в горле, когда она прижала руку к его щеке.

Полф, может, он и не спрашивал ее, но она должна была ему рассказать. Почему-то это было мучительно ясно.

— Тенгрий, я влюбилась в тебя, хотя не хотела этого и даже боялась, что ты не настоящий. Это были самые странные отношения за всю мою жизнь. И ты, выглядящий вот так, — да, это немного нервирует. Но это все равно ты. Я знаю, что ты хотел спросить меня о чем-то сегодня утром, и, кажется, я знаю, о чем. Ты хотел узнать, смогу ли я полюбить тебя таким. Я уже люблю. Ты говоришь, что я была твоей радостью и утешением. Ты был для меня тем же самым. Может, поэтому заклинание Саланки сработало. Киллот говорил, что нужно что-то дополнительное, чтобы связаться с кем-то в Отделенном или Отрезанном Мире, но мы нашли друг друга. А что, если это потому…

— Потому что ты моя Вескаро? Моя самая любимая среди всех миров? — Он обнял ее еще крепче. — Но это не значит, что ты должна принимать меня, когда я такой чудовищный. Как бы сильно я ни хотел тебя, это ничего не изменит… — Его хвост мелькнул вокруг ее ног, задевая лодыжки. — Но если я слишком сильно нервирую тебя, чтобы мы… — Он прижался к ней, его взгляд больше не был прикован к ней. — Что ты здесь делаешь, сущность? — потребовал он.

Она обернулась и задохнулась. Ки Вало Накар стояла перед лампой и смотрела на них. В когтистой руке она держала отполированный серый психический камень.

30. Вопросы

Рея вскочила на ноги.

— У тебя уже есть сообщение? Ты нашла Киллота?

Ки Вало Накар сузила на нее глаза, затем жестом велела ей отойти от Тенгрия. Длинный черный плащ зашуршал от движения.

— Я его Вескаро, — сказала она, понимая, что, вероятно, краснеет. Она разгладила тунику, чтобы та лучше прикрывала бедра. — Нет ничего плохого…

Она наклонила голову и протянула ладонь с экстрасенсорным камнем. Трудно было не уловить неодобрение.

— Спасибо, что справилась с посланием, — сказала Рея.

Она опустила камень в ее руку, а затем отступила назад.

— Банни! — В ее сознание ворвалось экстрасенсорное послание, и в ушах зазвучал восторженный голос Киллота. — Они могут. Все хорошо. Разреши продолжить формирование. Споры Пульки — не проблема. Флакон хорош. Вылечить медиумов более вероятно. Оставайся на своей стороне. Помощь придет. Дотянуться до Сала тоже. Чикади в порядке. Мы будем ждать. Сколько потребуется.

Она разразилась смехом, обняла камень и отложила его в сторону, когда сообщение начало повторяться.

— Спасибо!

Ки Вало Накар уже исчезла.

— Что это? — спросил Тенгрий, идя рядом с ней. — И почему ее волнует, прикасаюсь ли я к тебе?

Она пожала плечами.

— Но это сработало. Споры Пульки — не проблема. Они хотят, чтобы мы позволили продолжить формирование Туэ-Ра. Мы должны оставаться на своей стороне. А когда они установят связь, они придут. Они помогут нам. Они думают, что смогут найти лекарство и от комы!

Она закрыла глаза, по щекам потекли слезы счастья. С Саланкой все было в порядке. Киллот был с ней. И Тиеро. Спасибо, Элонумато. Хорошие новости и еще больше хороших новостей!

— Все в порядке, — сказал он. Его плечи опустились. — Солт-Свит…

— Значит ли это, что мы можем двигаться дальше по плану? — спросила она. — Мы можем снять масло, или смолу, или что там у них, с Туэ-Ра. Мы можем позвать на помощь!

— Завтра мы представим это Совету. Это очень хорошая новость. Она многое меняет. — Он слегка дернул прядь ее волос, словно что-то взвешивая. Эта тяжесть все еще не исчезла.

— Цикори? — Она наклонила голову. — Ты все еще выглядишь грустным. Что случилось?

Он уставился на ковер, потом снова поднял взгляд на нее.

— Нет простого способа спросить об этом. Хочешь ли ты близости со мной, Солт-Свит?

— Да. Нет, я просто… — Она рассмеялась. О, это было неправильно. Она прикрыла рот рукой, желая взять свои слова обратно. Она только что поставила его в неловкое положение. Может, поэтому он выглядел таким обеспокоенным? — Прости. У меня просто есть вопросы.

— О? Вопросы? Например?

Казалось, ее ответ успокоил и его. Он провел рукой по ее плечу и улыбнулся, когда она вздрогнула. Казалось, к нему вернулась уверенность, и напряжение между ними одновременно ослабло и усилилось.

— Например… — Она попыталась сдержать смех, прикрыв глаза. — Ты рептилия или млекопитающее?

Его бровь взметнулась вверх.

— Млекопитающее.

— Не говори так, будто это очевидно. — Она покачала головой, игриво нахмурившись. — Ты же не перестанешь быть красивым только потому, что станешь рептилией.

Его выражение лица стало еще более довольным, когда она сказала, что он красив.

Она запнулась, подбирая слова.

— И у тебя есть чешуя, хотя я помню, как ты раньше говорил, что ты не рептилия, так что, возможно, это немного спорно.

— Чешуя есть у некоторых млекопитающих.

— О? Например?

— У меня. — Он высунул язык. — Но если я угадал твой вопрос, то ты хотела узнать о чем-то конкретном. О чем-то, чего ты не видишь.

— Возможно.

— Мои легкие шире и объемнее человеческих и гораздо эффективнее змеиных.

— О. Хорошо. Да, это как раз то, что меня интересовало. А у тебя… есть желчный пузырь? — Она сложила руки. Он стоял так близко, что при желании она могла бы дотронуться до него, просто сделав еще один шаг.

— Может быть. Я не проверял. Но почки у меня правильно сформированы.

— Отлично. Рада это слышать. Это не давало мне покоя с тех пор, как мы познакомились.

Он покачал рукой вперед-назад.

— Кровеносные сосуды устроены не совсем одинаково. Возможно, у меня в два раза больше артерий, чем у тебя. А может, и нет.

— Захватывающе.

Почему он должен был выглядеть так, будто ему так нравится этот разговор? И с каждой минутой все больше и больше?

— Печень тоже работает одинаково. Возможно, даже лучше, чем твоя. Я не могу опьянеть, а это утомительно в этом месте. Я завидую тем из моего народа, кто может. — Он наклонил голову. — Хочешь, чтобы я изучил все, что ты не видишь, и сравнил с твоим или обычным человеческим?

— Почему бы и нет? — Она дернула плечом. — Расскажи мне все.

— Все? Хм. — Он погладил свой подбородок. — Ну, если ты не спрашиваешь о чем-то конкретном, я бы сказал, что моя желудочная кислота, вероятно, сильнее твоей, а у обычного человека она скорее сравнима со змеиной.

— Правда? Это просто восхитительно.

Он кивнул.

— Если бы у тебя было что-то, о чем ты действительно хотела спросить, было бы неплохо задать этот вопрос. Потому что я ужасно догадлив. А у людей более семидесяти различных органов и вещей, которые можно считать органами и тому подобное.

— Думаю, ты прекрасно знаешь, о чем я спрашиваю.

Он резко вздохнул.

— Ну, возможно. Это неудобный вопрос. Но это одна из первых вещей, которые я понял о нагах и змеях, когда превратился в одного из них.

Она сузила глаза. Неужели он имел в виду…? Нет. Он дразнил ее. И получал от этого слишком большое удовольствие, несмотря на мрачность своего прежнего настроения. Ей было трудно сдержать улыбку.

— Что это? — спросила она.

— Что-то связанное с ногами, — ответил он. — Люди думают, что у змей нет ног, но у некоторых они есть.

— Ты имеешь в виду ящериц, — сказала она с язвительным весельем.

— Нет. Нет, это все еще змеи. Но у них есть рудиментарные ноги¹⁴. Крошечные маленькие косточки ног, которые находятся возле хвоста, под кожей и чешуей. Но знаешь, что особенно восхитительно?

— Я даже не могу предположить.

— У змей нет бедренных костей. А у нагов есть. — Он толкнул ее бедром, как бы подтверждая свою точку зрения.

— Угу… — В ней вспыхнул жар. Она не могла перестать улыбаться. — Я это заметила.

Он наклонил голову.

— Ты ведь об этом спрашивала, не так ли?

— По-моему, это ты сейчас шутишь, — ответила она, — учитывая то, на чем мы остановились всего несколько минут назад, тем более примечательно.

Он негромко рассмеялся.

— Повторяю, ты делаешь мою жизнь лучше во всех отношениях. Ради тебя я готов на все. И, если уж на то пошло, я не рептилия, где бы это ни имело значения.

— Ты действительно уже связан со мной?

Он медленно кивнул.

— Сначала я не был уверен. Эта форма настолько неудобна, что маскирует многие сигналы. Да и природа этого тумана тоже изменила ситуацию.

— Как ты догадался?

Он ухмыльнулся.

— Были сигналы. Некоторые менее заметные, чем другие. — Он взял ее руку в свою. — Ты же понимаешь… это… — Он сделал жест в сторону себя. — Это может быть навсегда. Особенно если мы осуществим этот план и позволим Туэ-Ра закончить формирование. Связь не позволила мне вернуться к тому, чем я был.

— Даже если ты не изменишься, все будет хорошо, — мягко сказала она. — Я люблю тебя и принимаю таким, какой ты есть, Тенгрий. Может быть, на некоторые вещи нужно время, но ты… я люблю тебя… — Она положила руку ему на грудь прямо над сердцем. — Ты тот, кого я люблю.

Он притянул ее ближе, проведя рукой по ее пояснице. Другой рукой он погладил ее по щеке.

— Значит, ты уже думала об этом?

— Да. — Она наклонила голову и прижалась к нему всем телом. — А ты?

— Это все, о чем я хочу думать. — Он наклонился ближе и провел рукой по ее шее до плеча. — Я так хочу тебя, Солт-Свит. Я хочу сделать тебя своей. Чтобы ты была моей. Обнять тебя. Чтобы знать тебя во всех возможных смыслах… — Его зубы провели по ее шее, а затем по уху. — И даже если я оказался не тем, за кого ты меня принимала, и даже если главной причиной твоего приезда была твоя семья, я благодарен тебе за то, что ты пришла мне на помощь.

Она задрожала, прижимаясь к нему всем телом.

— Я бы пришла спасти тебя, даже если бы это был только ты, — прошептала она. — А зная то, что я знаю сейчас, я бы пришла за тобой гораздо раньше.

— Я благодарен тебе за это… — Он прижался лбом к ее лбу. — Я благодарен тебе за это даже больше, чем за то, что ты плохо целишься.

Она наклонила голову и снова рассмеялась. Но он схватил ее за шею и заставил посмотреть себе в глаза. Его взгляд пригвоздил ее к месту и расплавил. Другая его рука скользнула по ее спине, прижимая ее тело к своему, а его собственное, твердое, как камень, тело прижалось к ней. Его дыхание стало глубже.

Она разомкнула губы, желая что-то сказать, но не могла ни о чем думать, кроме того, что этот момент был восхитителен. Как будто все было решено, утрясено и улажено окончательно. И вот она здесь, в самом начале, зная, что все будет хорошо, и просто готовая отдаться блаженству.

Он прикоснулся к ее лицу губами. Она затаила дыхание, когда он вернулся, дразня ее нижнюю губу. С ее губ сорвался стон.

Этот звук, казалось, раззадорил его. Он прижался к ней и подался вперед, захватывая ее рот. Невероятный аромат амбры, жасмина, ладана и бахура заполнил ее легкие, а на вкус он был еще лучше. У нее перехватило дыхание, и она прижалась к нему, пытаясь удержаться, когда он поднял ее на руки. Его рот переместился к ее горлу, затем к плечу, его зубы заскребли по чувствительной коже.

Она вскрикнула, и жар поднялся внутри нее, когда она выгнулась ему навстречу.

Он отстранился, чтобы посмотреть на нее, его глаза расширились от желания. Затем они закрылись капюшоном. Он бросил ее на кровать.

Она едва успела протянуть руки, чтобы поймать себя, как он набросился на нее. Какое-то мгновение она сидела, глядя на него сверху, когда он возвышался над ней.

— Ты хочешь меня, Рея? — потребовал он, понизив голос. — Таким, какой я есть? Даже если нам осталось жить всего несколько дней?

Она провела взглядом по его телу — от четких V-образных линий талии, рельефных мышц живота до мощных плеч и толстой, но изящной шеи, затем до резко очерченной челюсти и, наконец, до этих невероятных глаз. Все, что было доброго, святого, чистого и прекрасного, покинуло ее в тот момент, когда она заглянула в них.

— Я люблю. Таким, какой ты есть, и даже если ты изменишься. До конца жизни, сколько бы времени это ни заняло… — Она поднялась на колени, но не коснулась его. Она повторяла легкое покачивание его тела. — А ты хочешь меня, Тенгрий?

— Сейчас. Всегда. Такой, какая ты есть. Как бы ты ни изменилась. Пока я жив, и даже больше, если смогу… — Он придвинулся ближе, теперь его отделяло лишь дыхание.

Если бы она хоть немного шевельнулась, то коснулась бы его. Тепло, исходящее от его тела, гладило ее по всей длине. Его широкая грудь вздымалась и опускалась.

Еще один исключительный момент. Она запомнила это зрелище, прикусив губу. Ей определенно придется это нарисовать, но неужели они так и будут стоять и смотреть друг на друга, пока…

Он рванулся вперед, повалив ее на простыни.

Она задохнулась, а потом рассмеялась.

— Ну… — начала она.

Он накрыл ее губы своими. Обхватив ее руками, он впился в ее губы своим ртом. Она сделала небольшую попытку оттолкнуться от него, но потом осеклась и принялась запускать пальцы в его волосы и вниз по спине. Только его сила или вес могли бы прижать ее. Но все вместе не оставляло шансов.

Его хвост обвился вокруг ее лодыжки, прошелся по икрам и бедрам, исследуя ее.

Она выгнулась дугой и прижалась к нему, все ее тело затрепетало. Он играл нервами на ее шее и между грудей так искусно, словно знал их всегда. Предвкушение нарастало внутри нее. Но каждый раз, когда она пыталась дотянуться до него, он отталкивал ее руки и прижимался к ней.

— Терпение, — прорычал он ей на ухо, прижимаясь грудью к ее груди, а руками прижимая ее запястья к кровати.

— Что ты за мужчина, чтобы так поступать? — с насмешливой яростью потребовала она. — Ты мучаешь меня?

— Да, и доказываю, что я мужчина, а не просто самец.

— Я в этом не сомневаюсь, — она поджала челюсти, ласково глядя на него. — Но женщинам не просто нравится, когда на них ополчается мужчина. И кроме того, я тоже кое-что умею.

Он потерся кончиком носа о ее нос и тихонько засмеялся.

— Я уверен, что ты можешь. — Он снова поцеловал ее, его язык проник между ее губами.

Ох. От его поцелуя она видела звезды. А поскольку он держал ее за руки, она могла отвечать только своими губами, языком и зубами. Между ними оставалась лишь тонкая ткань ее туники, его пояс и передняя часть, и это сводило ее с ума.

Он продолжал целовать ее тело, заставляя ее страстно желать большего. Он был голоден до нее и в то же время неустанно дразнил. Он уже почти свел ее с ума, и конца этому не было видно. Ее бедра подрагивали, когда он продолжал играть с изгибами ее шеи и ушей, прижимался к ее ногам, но так и не вошел в нее, несмотря на жар и выпуклость, дававшую понять, что он более чем готов. Вместо этого он подтолкнул ее к входу и потрогал хвостом, целуя. Осторожно, чтобы не порезать ее когтями, он стянул тунику через голову.

Она провела рукой по его животу, высунула язык и провела им по паху. Ее пальцы едва коснулись его, прежде чем он снова поймал ее руки.

— Я могу смотреть, — сказал он.

— А я нет?

— Потом.

Он снова приник к ее рту. Затем, отступив назад, он одним быстрым движением отстегнул поясок и передник и отбросил их в сторону, позволив себе освободиться. Ее глаза расширились. Каким бы плоским он ни казался, она никогда бы не подумала, что в нем может скрываться столько всего.

Но он не оставил ей времени на размышления о размерах и о том, насколько он человечен, если не считать его окраски, когда оказался у нее между ног.

Она вздохнула, испугавшись, но не от боли.

Его руки уперлись в матрас, когти вонзились в шелк.

— Скажи мне, если это слишком, — сказал он, почти не дыша.

— Продолжай. — Она провела руками по его груди и животу, по мышцам, ведущим к паху. — Ты собираешься заставить меня умолять?

— Не то чтобы я был против, — сказал он с ухмылкой. — Но нет. Просто я не хочу причинять тебе боль.

— Я в порядке.

— Хорошо.

Он осторожно провел руками по ее бокам, она почувствовала, ощутила покалывающие движения когтей, которые всего лишь слегка щекотали ее.

В тот же миг он вошел в нее еще глубже и обхватил руками. Приподняв ее, он не выпускал из себя когти, а затем выпрямился.

— О, ой, — сказала она, опуская руки ему на плечи. Она крепче прижалась к нему, усиливая наслаждение и одновременно обостряя свое осознание. Это была не та поза, о которой она слышала или фантазировала. — Что ты делаешь?

Он снова обвил ее хвостом — на этот раз петли были более слабыми, но достаточными, чтобы поддерживать ее. Все его чешуйки были почти идеально ровными, за исключением небольшого гребня, который создавал ощущение, что он гладит ее по всему телу сразу. Ее кожу покалывало, ноги упирались в его петли. Она застонала, когда интенсивность ощущений нарастала внутри и вокруг нее.

Так было… на самом деле, так было лучше. Он оставил ей достаточно места для маневра, и она крутила бедрами и покачивалась на нем, подстраиваясь под его ритм. Иногда он пускал свой хвост длинной петлей по ее спине или проводил им между ее ног. В других случаях он прижимал ее к себе.

О.

Она опустила глаза. Да. Это был он. Больше, чем она надеялась. Лучше, чем она мечтала. Ее друг во тьме. Ее спутник в испытаниях. Ее самый любимый среди всех миров.

Он зажал ее лицо между ладонями и снова поцеловал, требуя ее внимания и крепко прижимая к себе. Он проглотил ее стон и зарычал, когда она откинула голову назад.

Ритм между ними усилился. Напряжение внутри нее нарастало и нарастало, восхитительное и мучительное одновременно. Оно росло с каждым движением, с каждым нажатием. Она напряглась, ее дыхание участилось. Наслаждение билось в ней, ее пульс колотился.

Не было ничего, кроме него. Ничего, кроме жара, чешуи, мускулов и петель. Все нарастало, толкалось, скрежетало и влекло, пока она не сошла с ума.

Ее тело содрогнулось. Она поднималась и падала, кричала и впивалась пальцами в его плечи, шею и кожу головы. Он притянул ее ближе и запутался в ее волосах, а затем извергся в своем собственном освобождении.

Наслаждение, закручивающееся спиралью, пронеслось между ними. На мгновение показалось, что это будет длиться вечно.

Во веки веков, за всеми границами этого мира и за его пределами.

Он рухнул на нее, а затем поцелуями провел линию от ее плеч по шее до губ.

— Я люблю тебя, Солт-Свит, — прошептал он. — Больше всего на свете. Больше жизни. Ты стоила каждого мгновения ожидания, тоски и страха, что этого не будет.

Она засмеялась и снова обвила его шею руками.

— Ты самый замечательный мужчина из всех, кого я когда-либо знала.

Он опустился на кровать, улегся на спину и притянул ее к себе, свободно обхватив ее руками.

— Ты сделала меня самым счастливым человеком, Солт-Свит.

Она подумала, не поддразнить ли его еще раз, но ее веки стали слишком тяжелыми. Она прижалась к его груди, наслаждаясь его теплом и запахом.

— Я… люблю…

И снова она оказалась в спальне, той самой, в которой встречала его столько раз. Он лежал на кровати и ждал ее. Не в том виде, в котором она увидела его в первый раз, а таким, каким он был сейчас. Его лицо озарилось, когда он увидел ее.

Этот блаженный восторг вибрировал в ней до сих пор. Она забралась на кровать и практически рухнула на него.

— Тебя, — пробормотала она, закончив свою предыдущую мысль.

Он потерся подбородком о ее макушку и издал довольный гул. Он снова обхватил ее, а затем натянул на них одеяло. Теперь он идеально помещался в кровати. А она идеально прижималась к нему.

31. Совет

Когда Тенгрий проснулся, Рея все еще лежала в его объятиях, а его хвост обвился вокруг них обоих. Впервые за несколько месяцев он полностью укрылся одеялом. Тепло охватило его.

Как же он был благословен? Как ему повезло?

Он наклонил голову, чтобы лучше видеть ее, все еще наслаждаясь блаженством прошлой ночи. Всего несколько дней назад он считал себя проклятым. А сейчас — разве есть кто-то в лучшем положении, чем он?

Она была совершенством. Сочные изгибы, мягкая грудь и такая непохожая на него. Именно то, что ему было нужно. Именно то, чего он хотел.

В животе у него образовалась яма. Должен ли он рассказать ей о том, что доверил ему Элтко? Есть ли способ избежать этого?

Он прижал подбородок к ее макушке и прижался к ней чуть ближе.

Все будет хорошо. Она приняла его таким, какой он есть. Любила его таким, каким он был и каким стал. Она говорила, что он хороший человек.

Он хотел им стать. Больше всего на свете.

Хороший человек не позволит приносить в жертву детей, когда есть другие способы.

Должен быть другой способ.

Вчера он не верил, что есть способ стать тем, кто нужен Рее. Не думал он и о том, что когда-нибудь сможет ощутить это счастье. Ему и в голову не приходило, что Ки может быть чем-то иным, кроме как затаившейся угрозой, уносящей его людей, пока они лежат в ловушке комы. Он даже не задумывался о том, что может оказаться в ловушке в форме нага или в замке с женщиной и даже не осознавать, что это произошло, потому что все происходило во сне.

Действительно, последний год был полон примеров, которые он даже не считал возможными. Ситуации и осознания, о которых он даже никогда не задумывался. Реальность его родителей и их решений, а также то, как они оказались в этом месте… Он опустил лицо, пытаясь отогнать эти мысли.

Нет. Он не будет зацикливаться на них.

В мире было добро. В его объятиях свернулась калачиком и тихонько похрапывала, прижавшись к его груди своим слегка вздернутым носиком. Красивая. Храбрая. Упорная. Он чуть не рассмеялся. Буквально женщина его мечты.

Он поцеловал ее макушку, а затем пальцы. Она слегка вздрогнула, застонала, потом провела рукой по его лицу и снова погрузилась в глубокий сон.

— Рея, — нежно произнес он, обхватив пальцами ее подбородок и наклонив ее лицо к своему.

Она зарычала и попыталась оттолкнуть его.

— Почему?

— Мне нужно поговорить с тобой.

Она смущенно прищурила одно веко.

— Хорошо, что ты обаятельный, — пробормотала она. Зевнув, она прижала руку к его груди, а затем покачала головой. — Что? — Она села, все еще обнаженная.

Он натянул на них одеяла, чтобы не отвлекаться.

— Если бы существовала возможность вернуть меня в прежнее состояние и отменить все последствия Разлома, кроме смертей, как ты думаешь, мне стоит согласиться?

Она потерла глаза, затем посмотрела на него, внезапно показавшись гораздо более бодрой.

— Почему это звучит так, будто здесь есть «но»? Какова цена?

Он слабо улыбнулся. Она действительно была догадливой.

Тщательно подбирая слова, он пересказал ей рассказ Элтко. О лагере. О его родителях. О слезах. О смертях. Ритуал. Разлом. Молодые. Все.

Ее глаза расширились. Ее поза напряглась. Но она молчала, пока он не закончил.

— Что ты собираешься делать? — спросила она, встретив его взгляд со спокойным напряжением.

— Несмотря ни на что, я искренне верю, что они — мой совет, мой народ — не плохие люди. Они просто отчаялись и боятся. Не просто за свои жизни, а за продолжение существования этого королевства. За то, что им пришлось пережить. Если мы сможем предложить им альтернативу, которая решит все их проблемы, они пойдут этим путем. Я в этом уверен.

— Лучшие умы будут работать над этим лекарство.

— Но это лекарство только от комы, — сказал он, указывая на нее.

Он остановился, увидев свои собственные когти. Они уже изогнулись и блестели, став заметно длиннее, чем когда он заснул. Если он и остальные останутся в этих формах, возможно, боль уйдет, когда Разлом будет запечатан. Возможно, они смогут быстрее исцелиться. Но если бы это было все их состояние покоя, он никогда больше не стал бы похож на человека. А ему было гораздо лучше, чем некоторым из его народа. Это не затрагивало их всех одинаково.

Она обхватила пальцами его руку.

— Возможно, они смогут найти способ помочь и с этим, но на это потребуется время. Здесь так много ресурсов для исцеления. Пески Эфиля, источники суфрита и многое другое.

— Они сработают, даже если это проклятие? — Он изучал ее лицо.

Она наморщила лоб, потом покачала головой.

— Я не знаю. Это настолько далеко за пределами моих знаний, но лекарство для тех, кто находится в коме, хорошее, не так ли?

— Да. Просто этого может быть недостаточно. — Он поцеловал кончики ее пальцев. — Я также намерен нести ответственность перед любыми властями за любые проступки, которые могут быть совершены против моего народа.

Она нахмурилась.

— Множественные убийства? Пытки? Вторжение в Отделенный Мир? Практика Запретных Искусств?

— Я не знаю, каковы будут наказания, но я — правитель этого места. Это еще одна вещь, которую я могу сделать, чтобы защитить свой народ. И если такова цена за то, чтобы мы воссоединились с другими мирами и прекратили эти страдания, то это очень хорошая цена.

Наступило долгое молчание: она смотрела на его руку в своей. Она закрыла глаза. По ее щекам потекли слезы.

— Ты хороший человек, Тенгрий. Я буду поддерживать тебя, что бы они с тобой ни сделали.

Стук в дверь возвестил о приближении завтрака. Хотя он не был голоден, ему принесли его. Каша, грибной хлеб и рыба.

Рея вырезала на тосте смайлики, один кусок разорвала так, что он стал похож на гримасу. Ему удалось рассмеяться, и она придвинула свой стул, чтобы сесть не напротив, а прямо рядом с ним. Обернув одеяло вокруг своего тела, она положила ногу ему на хвост и играла с кончиком хвоста, как будто это была его нога, пока они разговаривали. Но когда дело дошло до обсуждения того, как представить его решение совету, она стала мрачной и неподвижной.

Все было как-то не так. Он чувствовал себя еще более неловко, чем в первый день своего выступления в совете или после дуэли с отцом. Но, как и в обоих случаях, он просто должен был это сделать.

Покончив с едой, оба приготовились к встрече. Рея одарила его почти застенчивой улыбкой, когда проскользнула в умывальную комнату. Он чуть было не пошел за ней, его пальцы потянулись к ней, но он остановил себя.

Нет.

Не сейчас.

Если он пойдет за ней, то, какими бы благими ни были его намерения, они проведут вестов. И не сразу и не быстро.

Пульс сильного желания заставил его проигнорировать этот здравый смысл. Какое это имело значение?

Это имело большое значение. После того как все будет улажено, он и она смогут свернуться калачиком и предаться всевозможным удовольствиям и наслаждениям. И это было бы чудесно. Но не сейчас.

Он вымыл и привел в порядок волосы, пока она умывалась и одевалась, затем еще раз поправил жилет. Он был безупречен, без единой складки, дырки или зацепившейся нитки. Ожидая ее, он подпилил когти.

В эти дни ему не так уж много нужно было сделать для своего внешнего вида. Его не волновало, насколько ограниченными стали его возможности. Ирония судьбы в том, что до этого превращения он обожал туфли и, в частности, сапоги. Особенно те, что зашнуровывались и имели замысловатые узоры по бокам.

Если он когда-нибудь вернется к своему истинному облику, то с каким бы удовольствием он снова стал выбирать одежду и обувь. Слава богу, что он не был хладнокровным, иначе в таких пещерах было бы особенно неуютно бродить в одних жилетах и поясах.

Если ситуация улучшится, он с удовольствием раздобудет и для нее одежду.

Словно услышав его, она вышла из уборной, полностью одетая и посвежевшая.

— Все готово, — объявила она.

У него перехватило дыхание. Как она могла быть такой красивой в столь простой одежде?

У него не было косметики, которую он мог бы ей предложить. Ни платьев или мантий, ни юбок, не считая нескольких туник и рубашек, достаточно длинных, чтобы служить подобием их. Но она уже надела свою чистую одежду: коричневые брюки с открытым боковым швом и желтую тунику, мягко облегавшую ее изгибы. Все это объединяла подходящая по цвету повязка на руку и запястье, а также коричневое многослойное ожерелье. Она была одета точно так же, как и в момент прибытия, и, особенно с украшениями, подчеркивала, что она не из их мира.

Возможно, это и к лучшему. Она не была одной из них, хотя и принадлежала ему, а он — ей. Скоро сюда придут многие, кто не принадлежал. Ее мягкая улыбка и нежные глаза могли бы напомнить им, что не все выходцы из разных мест представляют угрозу.

При этой мысли у него сжался желудок, но он отогнал эту тревогу. Если другие миры и лидеры смогут покончить с этими кошмарами, это будет лучше, чем альтернатива.

— Ну? — Она наклонила голову. — Я начинаю немного волноваться.

Он улыбнулся.

— Ты как всегда прекрасна, Солт-Свит. — Он положил руки ей на талию и поцеловал в лоб. — Ты готова?

— Да. Пока я с тобой, я готова ко всему.

Он чувствовал то же самое.

Вместе они отправились в зал совета. Длинная комната была недавно прибрана, лампы заправлены, пол подметен. Но холод не исчез из нее так же, как аромат гвоздики и грибов. Половина совета уже прибыла и молча сидела за столом.

Он отошел от Реи на достаточное расстояние, чтобы коротко переговорить с Йото и Элтко, рассказав им о том, что намерен обсудить. Йото отреагировал с мрачным согласием, его манеры почти говорили о том, что он надеется, что этот курс станет их путем.

Глаза Элтко на мгновение расширились.

— Вы удивляете меня, Ваше Величество. У нас все меньше времени. Советник Райму сломался прошлой ночью, и его пришлось удерживать. Даже если вопрос о болезни будет отложен в сторону…

— Мы всесторонне обсудим это с Советом, но да. Я уверен. Это лучшая альтернатива, чем жертвовать молодыми. Из уважения к вам и вашему совету я хотел убедиться, что вы в курсе, прежде чем сделать свое заявление. Я рассчитываю на вашу поддержку.

— У вас она есть, — ответил Йото.

— Понял, Ваше Величество. — Элтко повернул голову, его манеры стали более нерешительными, а поза — жесткой. Он отошел и занял место во главе стола.

Йото отодвинул свой стул в сторону, поближе к Тенгрию. Затем он ушел и вернулся с другим. Его пламя было под контролем. На запечатанном камне не было следов ожогов и лишь слабый запах дыма. Но генерал выглядел сегодня еще более худым, как и Ордже и Муна, воздушный и водный элементалисты соответственно. Муна сидела особенно неподвижно, сложив руки на коленях и не касаясь стола.

Это должно было сработать.

Он перевел взгляд на Рею, которая оставалась в стороне, и жестом попросил ее подойти ближе. Ее глаза слегка расширились, когда он жестом указал на стул рядом с собой. Почти не колеблясь, она подошла ближе. Когда она села, он провел тыльной стороной ладони по ее руке, наслаждаясь этим прикосновением, даже когда занимал свое место.

Все смотрели на него, гораздо более напряженные, чем раньше. Гао ерзала на своем стуле. Только Джайку открыто смотрел на него с выражением, которое говорило о том, что ему лучше поторопиться. Слухи о том, что Рея бросила вызов Ки, чтобы помочь им, распространились, вероятно, так же далеко и быстро, как и информация о том, что ее чуть не убили.

— Поскольку дело требует немедленного внимания, мы обойдемся без формальностей. Рея, Авдаум из Потустороннего мира, попросила Ки помочь нам, и они помогли. Послание было передано лидерам потусторонних миров. Рея, пожалуйста, проинформируй их.

Рея встала. Застенчивость длилась лишь мгновение, когда она провела кончиками пальцев по каменному столу в его сторону. Затем она перевела взгляд на членов его совета и начала объяснения.

Трудно было не улыбнуться. Если он и мог слушать кого-то весь день, так это ее. Она уже говорила ему, какой беспомощной она себя чувствует. Насколько неэффективной. И все же она стояла во главе этого каменного стола, рядом с ним, предлагая надежду и план. Ее голос стал твердым, более сильным и медленным, чем обычно.

Уверенность.

Это ей шло.

Он сохранял нейтральное выражение лица, наблюдая за членами совета. Они тоже сохраняли нейтральное выражение лица.

— Ки Вало Накар — то есть Ки — принесли сообщение. Они готовы принять нас. Они хотят, чтобы мы удалили вещество, которое препятствует формированию. И тогда Туэ-Ра соединит нас. После этого мы должны ждать, и они придут к нам на помощь. Работая вместе, мы найдем лекарство от этого. — Она посмотрела на него, затем села, когда он поднялся.

— Мы не будем продолжать ритуал и Раскол, — сказал он. — Я понимаю, что есть опасения по поводу того, как с этим поступят, когда мы воссоединимся с другими мирами, будет ли суд. Я готов взять на себя полную ответственность за все действия любого из присутствующих здесь, лишь бы мы продолжали следовать этому курсу. За все, что случилось в прошлом, если они захотят призвать нас к ответу, я возьму на себя всю ответственность.

— Так есть ли для нас лекарство? — спросила Муна, нахмурив брови. — Они работают над лекарством, но только ли для медиумов?

— У них нет тех, кто реагировал бы так, как мы, перевертыши и элементали, — ответил Тенгрий. — Но как только врата будут открыты, они смогут помочь нам. У них есть множество целительских навыков и возможностей, которые недоступны нам здесь.

— И они работают над этим, — вмешалась Рея. Она положила руку на колени. — Они что-нибудь найдут. Теперь, когда у них есть более прямой образец…

Джайку ударил кулаком по столу.

— Какие у нас есть гарантии, что они действительно хотят нам помочь? И откуда нам знать, что они не заставят нас покинуть это место? Несмотря на все его недостатки и слабости, это наш дом.

— С этим можно будет разобраться позже. Киллот ничего об этом не говорил.

— Это не делает его безопасным, — ответил Джайку. Он жестом указал на Тенгрия. — Неужели вы позволите этой женщине из другого мира направить вас против наших интересов? Мы должны оставаться в тайне.

— Мы больше не секрет, — сказал Тенгрий. — Как минимум, мы можем предположить, что Туэ-Ра борется за завершение своего формирования. Если это так, то он способствует землетрясениям и, вполне возможно, импульсам, которые испускает Разлом.

— Из-за нее это больше не секрет. — Эмека направил в ее сторону один крючковатый коготь.

— Нет. — Тенгрий положил руку на стол. Его собственные когти впились в камень. — Туэ-Ра — вот что нас раскрыло. Эти Пары — они знают Туэ-Ра. Они изучают его и знают, что мы здесь. Возможно, они даже знают, когда мы ушли. Целая деревня исчезла вместе с нашими предками. Такое не могло не привлечь внимания. Мы думали, что сможем избежать обнаружения. Мы думали, что сможем сделать достаточно. Но это уже не так. Какими бы ни были последствия, у нас, по крайней мере, больше шансов выжить.

— Правда? — потребовал Джайку. — Какое наказание предусмотрено за проникновение в Отделенный Мир? Смерть? Порабощение? Откуда нам знать?

Глаза Реи расширились, щеки покраснели.

— Я не могу себе представить, что это так.

— Но ты не знаешь, — сказал Джайку, ткнув в ее сторону пальцем. — Была ли ты лидером или членом совета в своем мире? Участвовала ли ты в каком-нибудь собрании?

Она покачала головой.

— Я была…

— Нет. — Джайку прочертил рукой по воздуху. Его серо-голубые глаза ярко сверкнули, а серые зубы, похожие на иглы, обнажились. — Какие у тебя могут быть знания, дура…

Тенгрий поднял руку.

— Не оскорбляй и не говори свысока с моей Вескаро.

Джайку покачал головой.

— Прошу прощения. — Он выдохнул это слово. Он склонил голову, тяжело дыша. — Разлом требует молодых. Это варварство. Это мерзко. Но это факт. Мы все слишком долго танцевали вокруг этого.

— Факт в том, что мы не станем приносить жертвы Разлому, — прорычал Тенгрий.

Отвращение скрутило его, несмотря на все его попытки проявить понимание. Он больше не мог утверждать, что это не решит проблему. Реальность такова, что, скорее всего, так и будет. Но он не стал бы лидером, участвующим в таком отвратительном деянии.

— Мы не можем позволить тому, что с нами произошло, превратить нас в настоящих монстров, — сказал он.

— Нет ничего чудовищного в том, чтобы хотеть жить, — ответил Эмека. — Но времени нет, и нет никакой гарантии, что эти другие миры действительно смогут нам помочь. У нас осталось меньше девяти дней до того, как все здесь, скорее всего, погибнут. Если это проклятие, то оно должно быть исполнено. Иначе этому не будет конца, пока мы все не умрем.

Йото уперся кулаком в стол. По его предплечью с прерывистой силой полыхало пламя.

— Мы не убиваем своих детей, — сказал он.

— Значит, своим бездействием ты предпочитаешь убить свою жену и всех остальных, — ответил Эмека.

Джайку зарычал, жестом указывая на Эмека.

— Именно так.

— Это не сработает, — прорычал Йото, вставая. Его кресло качнулось назад.

— Сработает. А если нет, мы можем перейти к чему-то другому. Эти дети мертвы независимо от этого. Мы все умрем. Пусть они хотя бы умрут ради блага этого королевства.

— Молчать! — крикнул Тенгрий, поднявшись на хвост. — Я — ваш король. Вы все будете делать то, что я скажу. Дети не будут брошены в Разлом. Ни они. Ни кто-либо другой. Мы не знаем, какими будут эти жители других миров. Но они готовы помочь. Мы знали, что наступит день, когда наш мир соединится с их миром. И вот он настал. Как я уже говорил, я возьму на себя вину за все, что было сделано, даже если это было до моего времени. Но это значит, что мы должны принять этот курс. — Он окинул всех взглядом, в его словах прозвучал гнев. Он положил руку на стол. — Нет. — Его когти заскрипели по камню. — Какими бы ни были последствия, по крайней мере, у нас больше шансов жить как люди, за которых мы себя выдаем, а не становиться чудовищами, уничтожающими детей и невинных!

— Позволить Туэ-Ра продолжать свое формирование гораздо опаснее, — сказал Элтко. — Мы не знаем, что они принесут сюда, и не знаем, что они сделают с нами.

Он откинулся в тяжелом каменном кресле, пораженный. Элтко не стал открыто выступать против него.

Когти управляющего слегка дрогнули, когда он покачал головой.

— Мне больно не согласиться с вами, ваше величество. Но мы не можем воссоединиться с другими мирами. Это слишком опасно и подвергнет всех присутствующих гораздо большему риску, чем простое терпение и поиск альтернативы. Даже если мы не станем жертвовать молодых в Разлом, для нас будет лучше продолжать в том же духе и страдать от последствий. Мы можем поставить это на голосование.

— Это не демократия. — Тенгрий сцепил руки, наклонившись вперед и оглядывая собравшихся членов совета. Ярость придавала его словам больше остроты, чем обычно, но это было ничтожно мало по сравнению с тем, что он чувствовал. — Все эти долгие годы я слушал ваши советы и обдумывал ваши слова. Особенно в последние недели и месяцы. Но вот мой приказ. Мы удалим вещество, покрывающее Туэ-Ра, и позволим формированию продолжаться. Мы соединимся с другими мирами и подумаем, какими будут наши дальнейшие действия. Вот и все!

Что-то ударило его по затылку. Он повалился вперед.

32. В Ловушке

Голова Тенгрия пульсировала. Почему он снова оказался в комнате с туманными стенами и Реей рядом с ним?

— Привет. — Он положил руку ей на плечо. Она была почти такой же теплой, как если бы она действительно была рядом.

Ее голова слегка приподнялась, и она улыбнулась ему с шелковой подушки.

— Меня опять что-то ударило? — спросила Рея. Она приподнялась и огляделась.

Он тоже медленно сел. На этот раз в их общем пространстве царила странная неясность. Его слова искажались в ушах, как будто он был не совсем здесь.

По мере того как он вспоминал прошедшие события, его нутро передернулось.

— Не думаю, что Совет принял это предложение.

Наверное, ему не стоило так удивляться.

Она потерла затылок и скорбно посмотрела на него.

— Думаю, это можно сказать с уверенностью. — Она вздрогнула. — Я чувствую себя в ловушке. Как будто я не могу пошевелиться, но хочу.

— Нам нужно проснуться.

— Ищи слабые места в стенах. Места, где все выглядит не совсем правильно. Тогда вбей внутрь. — Она сползла с кровати, двигаясь при этом гораздо жестче. — В данном случае насилие — это выход.

Он тоже сполз с кровати и подошел к стене. Здесь цвет был искажен, более плоский и тусклый. Он надавил на нее.

Мышца дернулась. Не в его теле. В другом месте. Как будто его настоящее тело было далеко, но он все равно каким-то образом чувствовал его.

Какое странное ощущение.

Он надавил сильнее.

Рея что-то проворчала и ударила в другое место, расположенное дальше.

— Ты должен нажать на нее со всей силой, — сказала она. — Иногда она большая, иногда маленькая. Но как только ты прорвешься, ты проснешься.

Он мрачно кивнул, поднял кулак и ударил по поверхности. Удар прозвучал глухо, словно что-то заглушило его. Но его захлестнула искра осознания.

Это было оно.

Он бил все сильнее и быстрее. Сам воздух затрещал под его кулаками, и тяжелые удары усилились. Затем на него опустилась тьма.

Он моргнул, обнаружив себя в новом месте. Помутнение зрения заняло еще мгновение, чтобы проясниться. Ноющая боль во всем теле вернула его в сознание.

Он застонал. Совет, несомненно, ясно выразил свое отношение к его решению.

Он лежал на каменном мозаичном полу. Ни руки, ни хвост не шевелились. Даже если бы он не был связан, он был настолько скован, что не смог бы сопротивляться.

Рея лежала на полу рядом с ним, тоже связанная, но по лодыжкам и запястьям. Она оставалась без сознания, но дышала. Ее рот дергался.

Над большим каменным бассейном клубился пар. Что они здесь делали? Это была одна из небольших бань, старая, отложенная для ремонта или хранения, в зависимости от того, что с ней решили делать. Похоже, что для хранения. По всему помещению были расставлены коробки. Они заполняли два небольших чана. Казалось, что только в одном из них еще оставалась вода — естественном, который находился прямо под каменным руслом горячего потока и стекал в другой, поддерживая воду на постоянном уровне.

Почему Совет не поместил их в подземелье? А ведь они связали его только веревками.

Он хмыкнул и выругался, поняв, что, несмотря на то что это были не более чем веревки, они все еще эффективно удерживали его на месте. В конце концов он вырвется. Но это было еще одним подтверждением того, что держать его в заточении даже целый день — не самая лучшая цель. Им нужно было продержать его здесь достаточно долго.

Цель заключалась не в том, чтобы причинить боль или убить, а в том, чтобы он не мешал им достаточно долго, чтобы они могли завершить ритуал. Его нужно было начать утром третьего дня.

Сколько сейчас времени?

Ни один хронометр не подсказывал ему, который час.

Остались ли масляные лампы в этом месте без присмотра? Если бы он знал это, то мог бы предположить, сколько времени они здесь находились, исходя из количества использованного масла. Вот только он не знал, когда в последний раз ухаживали за лампами и зажигали ли их до этого.

Он еще сильнее напряг запястья, продолжая двигать ими взад-вперед, пока раздувал чешую. Двигаться получалось слабо. Но у него рано или поздно получится.

Рея проснулась, приподняв голову.

— Спокойной ночи, которое причиняет боль, — поморщилась она. Она напряглась, чтобы посмотреть на него. — Что они собираются с нами делать?

— Оставят нас здесь, пока не закончат ритуал, — мрачно ответил он.

Кто знал, что произойдет потом? Они не могли подумать, что он согласится с этим. Возможно, они и не думали об этом, а лишь заботились о том, чтобы их люди были в безопасности. Он перерезал веревки.

— Я чувствую один из концов веревки, — сказала она, и ее лицо исказилось, когда она откинулась назад. — Если бы я могла за него ухватиться, думаю, я смогла бы развязать себя.

— Вот.

Он повернулся под углом. Они связали его хорошо, но оставили почти фут или два кончика хвоста. Этого могло быть достаточно. Он придвинулся ближе, затем вытянул кончик хвоста. Складки, в которые они загнали его тело, не позволяли ему распрямиться еще больше. Они уже болели и пульсировали от усиливающегося дискомфорта. Но это… это должно сработать.

— Мне придется тебе пододвинуть. Не шевелись. — Осторожно обхватив хвостом ее лодыжки, он развернул ее так, чтобы она стояла к нему спиной.

Ее пальцы сгибались, протискиваясь сквозь веревки. Она почти дотянулась до одной из петель и конца. Он притянул ее ближе, а затем обвил хвостом конец веревки.

— Минутку. Теперь ты чувствуешь веревку? — спросил он.

— Да. — Ее голос дрогнул. — Я не могу тянуть веревку выше.

Его хвост сделал все остальное, а затем вернул веревку ей.

Вместе они управляли веревкой. Его хвост не обладал такой ловкостью, как руки и пальцы, но это было лучше, чем ничего. И чем больше он ослаблял ключевые точки креплений и направлял конец веревки в ее руки, тем быстрее она их развязывала.

Веревки упали. Она села и сразу же развязала лодыжки.

— Сколько времени у нас есть, прежде чем они принесут в жертву этих детей?

— Несколько часов, — ответил он. Он продолжал скрежетать чешуей о веревки, пока она не перебралась к нему и не развязала их. От веревки поднялась пыль, и она с грохотом упала на землю. — Может, больше. Это зависит от времени.

— Жаль, что мы находимся под землей в таком месте, где это почти невозможно определить, — хмыкнула она.

Она развязала последний из больших узлов на его кольцах хвоста.

Вырвавшись на свободу, он пошатнулся. Он бросился к двери, но его движение было неловким. Высокая дверь из железного дерева, запечатанная и обработанная, стояла на другой стороне комнаты, украшенная тонкой резьбой вдоль длинных металлических накладок и окруженная высокими арками и колоннами, которые скрывали другие трубы в комнате.

Он взялся за ручку. Она отказалась поворачиваться. Она даже не зазвенела, когда он потряс ее. Ночь. Он подставил плечо к двери и на всякий случай толкнул ее.

Она не сдвинулась с места.

Если сейчас ночь, значит, за этой дверью была еще одна с такими же замками. Лотеб счел эту и несколько других комнат достойными такого внимания. Возможно, именно поэтому их поместили сюда. Вдали от всех остальных и, возможно, тех, кто остался ему верен.

Креспа.

Они должны были найти выход.

Рея уже исследовала кладовку возле бассейна.

Там ничего не должно было быть. В этих кладовках не было даже вентиляционных шахт. А вентиляционные шахты здесь были слишком малы, чтобы они могли пролезть через них.

Он почесал затылок и перевел взгляд на водопроводные трубы. Большинство из них тоже были бы слишком малы. Но те, что образовались естественным образом над бассейном и вокруг него, могли бы дать ответ.

Он подошел к глубокому каменному бассейну и заглянул в него. Его охватило разочарование. Возможно, ему удастся просунуть в него руку.

Он повернулся к бассейну, через который текла вода. Он был самым широким и самым неровным. Если они и смогут пройти через какую-то из них, то только через эту.

Он перепрыгнул через край бассейна. Горячая вода поглотила его. Он сделал несколько гребков, чтобы перебраться на другую сторону, а затем осмотрел решетку.

Это может сработать. Сами горячие источники находились еще выше. Он вспомнил, как посещал эти камеры всего пару лет назад. Хотя проход местами был узким и, возможно, пострадал от землетрясений, теоретически они могли бы проложить путь от источника воды обратно во дворец.

— А вода становится горячее? — спросила она, вернувшись из кладовой.

— Нет, пока не приблизишься к источнику. Но и тогда с ней можно справиться.

Он снял решетку и отбросил ее в сторону. На него хлынула горячая вода, уже не такая успокаивающая, как обычно.

Он вгляделся в клубящуюся темноту. Хотя глаза позволяли ему достаточно хорошо видеть в темноте, в этом месте он мало что мог разглядеть. Это был лишь сужающийся проход. Он просунул руку и ухватился за твердую опору, а затем подтянулся.

Вода давила на него, бурлила и пенилась от его вторжения. И все же он поднялся, борясь за каждую опору и используя хвост, чтобы упереться и продвинуться вверх.

Тепло наполнило его ноздри своим характерным запахом. Вода брызгала ему в лицо и попадала в глаза. Камни царапали его макушку и тянули за волосы. С каждой новой опорой проход неуютно сужался. Он царапал его плечи и спину.

Ворча, он пытался протиснуться выше. Вода усиливалась, брызгала ему в лицо и забиралась в нос. Камни не поддавались, плечи были слишком широкими. Если он продвинется еще дальше, то застрянет. Он ударил по камням. Они стучали и кололи руку, но не поддавались.

Наконец он с рычанием отступил назад. Он с плеском упал в глубокий бассейн. Тряхнув головой, он протер глаза. Ничего не вышло. Даже если бы ему удалось подняться хотя бы на тридцать футов вверх по шахте, выхода не было видно. Горячие источники, вероятно, находились еще в сотне или двух сотнях футов.

Рея подошла к стопке коробок на другом конце комнаты.

— Я подумала, может, они положили что-то на хранение, что мы можем использовать. В первых двух коробках были только образцы камней и почвы. — Она присела и сняла крышку с одной из коробок. — О.

— Что? — Вытирая глаза от воды, он приподнялся на хвосте, чтобы лучше видеть, и выругался. Это был целый чан с образцами тумана, каждый из которых сверкал фиолетовым. Почему у Гао так много сохранила? — Что они здесь делают?

— Не знаю. — Она поставила крышку на место. — В библиотеке их тоже было много. Гао сказала, что их нужно перенести в безопасное место. Что у нее их слишком много. — Закрыв крышку, она придвинула к себе еще одну коробку. Она мрачно усмехнулась. — Ни за что не догадаешься, что здесь.

— Еще образцы? — прорычал он.

— Еще образцы. Честно говоря, я в шоке, что у кого-то хватило флаконов на все это.

— Сестра Йото — стеклодув. Она исключительно искусна. — Он проверил еще один из естественных акведуков. Слишком маленький для них. Рея даже не смогла бы просунуть туда ногу.

— И, видимо, умеет делать много флаконов. — Рея задвинула крышку шкатулки. — Думаю, я продолжу проверять их. — Она оглянулась на него, затем указала на его руку. — У тебя кровоточит плечо.

Он провел рукой по бицепсу до плеча. Теперь она болела. Он даже не почувствовал этого.

Он еще раз осмотрел остальную часть комнаты. Окон не было. Единственная дверь была тщательно заперта. А вентиляционные шахты и водопроводные трубы были слишком малы. Если бы у него были способности к переключению, он мог бы превратиться во что-то достаточно сильное, чтобы пробить камень.

Вздохнув, она отодвинула еще одну коробку.

— Думаю, все это может быть образцами разного рода.

Земля и стены задрожали. Он откинул голову назад, вода капала с его волос и скатывалась по чешуе. Камни застонали. Все содрогалось. Он схватил Рею, притянул ее к себе, а затем под одну из укрепленных каменных арок. Она задыхалась и прижималась к нему, прижимаясь щекой к его груди.

Тряска продолжалась. На этот раз упали более крупные куски камня, отколовшись от потолка. Скульптурные и травленые произведения искусства на куполообразном потолке треснули.

Ее глаза расширились, когда она указала вверх.

— Нет!

Вверху, в дальнем конце комнаты, отделился большой кусок камня. Он упал прямо вниз и пробил два ящика.

Низкие завитки фиолетового тумана вытекли наружу. Они не стали серебристыми или серыми.

Его кровь застыла, и он прижал ее к себе. Нет!

Нет, только не это!

— О, Полф, — прошептала она.

В его горле образовался огромный комок ужаса. Пурпурные нити тумана закрутились, двигаясь в его сторону.

— Рея, ты должна уйти от меня. — Он отшатнулся от нее и бросился к лестнице. Железные перила затрещали под его весом, когда он ударил по ним и выбил шпингалеты.

Взяв самое острое из них, он проверил его на себе. Адреналин заставил его чешую уплотниться и напрячься, первобытный ужас захлестнул его.

Недостаточно острый.

Он снова поклялся.

Рея вбежала в маленькую кладовку.

— Я забаррикадирую дверь.

— Я найду тебя там в считанные секунды! Я чувствую твой запах.

— Я не могу спрятаться в чанах! Ты и там меня найдешь. — Она выскочила обратно, потом обернулась, словно ища что-то.

Куда ее спрятать? Он бросился назад, так как туман продолжал двигаться в его сторону. Огромная комната словно уменьшилась в размерах. И не было никакой возможности сдержать его.

Осознание захлестнуло его.

— Вон та труба, — крикнул он, указывая на вентиляционное отверстие для горячей воды. — Поднимайся по этой трубе. Ты должна найти способ удержаться там.

Это будет трудно, но, по крайней мере, она будет жива. Только бы ей удалось удержаться и не дать мощным водам вытолкнуть ее на свободу.

Ее рот приоткрылся, затем она помрачнела. Кивнув, она указала на одно из упавших веретен.

— Брось мне его. Если мне придется там держаться, мне понадобится помощь.

Да. Хорошо.

Он бросил веретено в ее сторону, но тут же отпрянул, так как туман продолжал надвигаться на него по спирали. Он сгущался, набирал силу и окраску, словно объединяясь со всем остальным туманом.

— Давай!

Она подхватила веретено и прыгнула в бассейн. На мгновение она исчезла под водой. Затем она вскочила и со всей возможной скоростью поплыла к каменной трубе в дальнем конце.

Он сорвал с себя жилет и намотал его на лицо, продолжая отступать. Завитки тумана усилились, и все это нацелилось на него. Она могла забраться в эту трубу, но каждая минута и каждая секунда на счету. У него оставалось всего несколько. Что же делать?

Он отступил к самой дальней точке комнаты, дыхание участилось.

Самая дальняя точка в комнате. Арки!

Он бросился в конец комнаты и вскарабкался по стене. Арки занимали всю комнату, скрывая дополнительные трубы для подачи горячей воды. Может быть, он упадет. Может, сломает руку или часть позвоночника. Но так будет лучше.

Туман по спирали поднимался за ним.

Рея с трудом поднялась в трубу. Вода брызнула ей в лицо и едва не опрокинула на спину. Она крепко держала веретено.

— Быстрее, Рея! — прорычал он. Он снова закрыл лицо жилетом.

Она зашипела и затрясла головой, затем воткнула веретено и поднялась на ноги. Она уже промокла и дрожала.

Тошнотворно знакомый горький резкий запах заполнил его ноздри даже сквозь жилет.

Нет! Все происходило слишком быстро.

Он едва успел опустить взгляд, как туман накрыл его. Он свернулся и окружил его, укутав своими едкими испарениями.

Он все еще мог видеть ее сквозь фиолетовый туман и тяжелую дымку. Она все еще не вошла в дом. Ее босые ноги скользили по скользким камням.

Нет. Быстрее, Солт-Свит, быстрее!

Его мышцы дернулись. Мучительная боль пронзила его насквозь, пронеслась по венам. Она атаковала его сознание. Черные точки образовывались на его глазах, распространяясь, как плесень.

Это происходило. Сейчас. Его кошмар. Его ужас.

Он заставил себя отвернуться, чтобы не видеть ее, когда ужас охватит его. Он прижался к камню, молясь, пока сознание угасало.

33. Монстр

Подниматься по крутой каменной трубе с горячей водой Рея никогда не собиралась. И уж точно она не была готова к этому. Она пыталась не только перевести дыхание, но и найти опору.

Ее руки и кисти тряслись, страх нарастал.

Она знала, что ее ждет. Но даже если бы она этого не знала, испуганный крик Тенгрия напугал бы ее еще больше. И он боялся не за себя. Он боялся за нее. От этого становилось еще страшнее.

Она крепко ухватилась за один из камней и подтянулась. На этот раз ее локоть уперся в выемку в скале. На мгновение она покачнулась. Мышцы горели, когда она собралась с силами, а затем с трудом поднялась и втянулась в трубу.

Горячая вода бурлила вокруг нее и лилась вниз. Неловко оступившись, она удержалась на месте, а затем подняла веретено. Она должна была подняться выше. Иначе ему достаточно будет заглянуть внутрь, и он сможет схватить ее.

Она с трудом поднялась, пытаясь удержаться на ногах. Вскоре проход стал сужаться. Вода становилась сильнее, чем выше она поднималась.

Затем раздался леденящий кровь рев.

Она замерла.

Это случилось.

Она уткнулась лицом в воду. Ее возлюбленный был не в своем уме. Теперь она практически видела его.

Низкий гортанный рев продолжался. Они раздавались высоко над землей. Громкое рычание отдавалось эхом.

Что-то разбилось.

Камень разлетелся на куски.

Вокруг нее бурлила горячая вода, легкие наполнялись паром. Веретено давало ей возможность за что-то держаться, иначе она бы уже выбилась из сил.

Шипение продолжалось еще три вдоха.

Все стихло, кроме журчания воды.

Сердце колотилось в ушах.

Как долго будет продолжаться это безумие?

Прошло уже несколько часов. Может быть, три. Но это был туман сам по себе. Что было в склянках? Сильное или слабое? Как долго она сможет здесь оставаться?

Она представила, как он выглядит сейчас — чешуя вся острая и безумные глаза. Судя по звуку, он был еще хуже, чем раньше.

Она прикусила губу. Он сказал ей, чтобы она не заходила в кладовку, что он найдет ее. Значит ли это, что он охотился? И если он охотился, то какими органами чувств пользовался? Мог ли он слышать ее дыхание?

Змеи охотятся по запаху. Он сказал, что учует ее, если она зайдет в кладовку.

Она потянулась к веретену. Почему он стал таким тихим? Во время кошмаров он не затихал.

Она посмотрела вниз, на отверстие.

Ее сердце сжалось. О, Полф!

Тенгрий, полностью преображенный, смотрел на нее из основания трубы. Его глаза теперь светились ярким зеленым светом, затененные и суженные толстой роговой чешуей. Длинные острые зубы наполняли его пасть, а голову обрамлял капюшон как у кобры. На его плечах образовались зазубренные чешуйки, каждая из которых напоминала лезвие.

Ее нервы затрепетали.

Все будет хорошо. Это было временно. Она просто не двигалась. Ведь движение провоцирует змей, верно? Он даже не заметил ее в последнюю третью ночь, так что все в порядке, он может смотреть сколько угодно — ох.

О нет.

Он выгнулся дугой в трубу, и вода потекла мимо него. Его длинный вильчатый язык высунулся, принюхиваясь к воздуху.

Полф!

Она снова вгляделась в абсолютную черноту каменной шахты над головой. Горячая вода продолжала литься вниз. Она потянулась вверх в поисках опоры. Неважно, насколько там темно. Она должна была забраться как можно выше.

Последовало еще одно более громкое шипение. На этот раз ближе.

Она стала подниматься быстрее, задыхаясь от ужаса и парящей воды. Ее левая рука соскользнула. Она уперлась ногой в каменную глыбу и посмотрела вниз.

Весь свет был заблокирован в проходе. Но его глаза светились, косясь на нее. Узкие вертикальные зрачки, горящие яростью. Чудовищные. Хуже, чем на рисунках или картинах в книгах по истории.

Она старалась карабкаться быстрее, ударяясь головой о верх прохода. Он уже был зажат. В какой-то момент ему пришлось остановиться.

Вода бурлила все сильнее и быстрее, становясь все горячее и горячее. Ей приходилось крутить головой, чтобы не опустить лицо в воду. Камень скреб по ее плечам и спине, задевал бока.

Его шипящее рычание становилось все громче, потом злее.

Камни затрещали.

Она скорчилась, не в силах подняться выше. Мышцы горели и болели, руки и ноги тряслись.

Последовал еще один полный ярости рев. Что-то плюхнулось в воду прямо под ней. Последовал быстрый звук скольжения.

Она прищурилась и посмотрела сквозь воду на лицо.

О, слава богу.

Он опускался обратно, и линия света снова появилась на дне трубы. Его глаза отвернулись от нее.

Она задохнулась, откинув голову назад. В ее горле поднялся всхлип, пульс участился.

Слава богу. Он сдался. Последовал еще один всхлип. Она не могла даже опустить голову, чтобы заплакать, иначе утонула бы, но все было в порядке. С ней все будет хорошо. И он справится с этим. Они оба справятся с этим, а потом спасут детей, остановят ритуал и…

Что-то ударилось о воду рядом с ней.

Она посмотрела вниз.

К ней приближалось что-то меньшее. Его хвост? Она едва успела его различить, как он крепко обхватил ее за лодыжку и рванул вниз.

Она забилась, закрывая лицо руками. Камни царапали ее спину и бока, а живот скрутило. Жгучая боль пронеслась по всему телу.

Затем она плюхнулась в бассейн.

Она отшатнулась от него, барахтаясь в воде. Вынырнув, она сделала отчаянный вдох и ухватилась за каменный край бассейна.

Его хвост обхватил ее за лодыжку и снова рванул вниз. Бурлящие воды поглотили ее, когда хватка ослабла. Она брыкалась и вырывалась, упираясь в него пяткой.

Его захват ослабился, и она вырвалась на свободу.

Бросившись вперед, она достигла края. Она перекинула руку через борт бассейна и вынырнула.

Он ударился о борт бассейна, едва не промахнувшись мимо нее и ударившись ртом о каменную стену. Зарычав, он отпрянул назад и выплюнул на пол полный рот крови. Затем он поднялся из воды.

Она отшатнулась назад. Из его пасти торчали длинные изогнутые клыки, с которых капал яд.

— Тенгрий, — умоляюще произнесла она. — Тенгрий, ты там. Я знаю, что ты там. Тенгрий, ты слышишь меня? — Она с трудом поднялась на ноги, ее покрытое синяками тело протестовало, а движения были неуклюжими. — Цикори! Это я! Ты знаешь меня. Ты можешь бороться с этим!

Он вылез из бассейна, выплеснув из него огромное количество парной воды. Его губы скривились, когда он зарычал.

Никакого узнавания. Никакого сострадания. Никакой жалости.

Он оскалил на нее зубы. Его глаза метались по ее телу, как молнии, в них не было ни желания, ни какого-либо знания о ней.

Только ярость.

Ее сердце заколотилось. Она подняла одну руку, пытаясь найти хоть что-нибудь, чтобы отбиться от него.