Убийство по доверенности

Глава 6

В переполненном шумном отделе городской хроники редакции «Ньюс» Шейн прошел прямо к столу Тимоти Рурка в самом дальнем углу и нашел его в глубокой задумчивости.

Он сидел, меланхолически глядя на чистый лист бумаги, вставленный в машинку, и выпуская кольца дыма в воздух, и так уже им переполненный.

Рурк был тощий, поджарый человек с такими острыми чертами лица, что, казалось, он разрезал ими воздух. Его глубоко посаженные глаза блестели, словно у хорька, всегда сохраняя циничное выражение.

И они еще больше заблестели, когда Шейн выложил перед ним на стол любительский снимок Эллен Гаррис и спросил:

— Найдется у вас место на первой странице для ее увеличенной фотографии?

— У нас сегодня практически ничего и нет для первой страницы. А что она натворила — разрезала на кусочки своего папочку и сделала из него холодец?

Рурк с интересом рассматривал снимок.

— Пока она всего-навсего исчезла сама,— сказал Шейн.— Отнеси-ка эту штуку в вашу фотолабораторию. Пусть сделают несколько копий. Мне бы хотелось иметь дюжину, размером шесть на девять. Можешь потом отретушировать и пустить на первую страницу. Если я дам тебе полное согласие. Пока что мы съездим позавтракать и вернемся как раз к тому времени, когда будут готовы копии.

Рурк слишком давно знал Майкла Шейна, чтобы задавать лишние вопросы. Он немедленно встал из-за стола, прошел в фотолабораторию и, вернувшись через несколько минут, подтвердил — к тому времени, когда мы поедим, копии будут готовы.

Они отправились в ресторанчик на углу, где подавали отличные фирменные бифштексы, и уселись за столик в ожидании ленча. Рурк подпер руками свой худой подбородок и проницательно взглянул на старого приятеля.

— Что за история и что за «если» насчет публикования снимка?

— Все дело в том, что эту историю надо хранить в большой тайне до тех пор, пока я не дам тебе разрешения печатать.

— Да? — Рурк отхлебнул бурбон из бокала.

Шейн коротко рассказал ему все, что сообщил Герберт Гаррис.

— Как будто чертовски приятный парень. Если вдруг окажется, что его жена просто-напросто спряталась с каким-то своим дружком, то это его буквально убьет, весь мир для него просто рухнет.

— Что ж, смотря, что он хочет,— проворчал Рурк с кислой усмешкой,— чтобы она оказалась жива-невредима, но развлекалась с приятелем, или же чтобы разлетелась на кусочки, только бы не рухнул для него весь мир?

— Я не знаю,— сердито признался Шейн.— Он так чертовски уверен в ней, Тим. Мне кажется, что лучше будет, если ее найдут мертвой. Со временем он сможет с этим смириться, лишь бы она ему не изменила.

— Питу Пэйнтеру и администрации «Бич-Хэвена» не понравится, если мы поместим эту историю на первой странице. Как бы дело не обернулось, огласка будет весьма неприятной для них.

— А мы спросим, понравится им это или нет. Ты отправишься вместе со мной в отель и, когда я предъявлю эту фотографию, сможешь сам услышать все. Мерилл позволит тебе опубликовать этот материал, если я дам ему слово, что ты напечатаешь только то, что я найду необходимым.

— Кто такой Мерилл?

— Старший детектив отеля. Домашний шпик — на вашем жаргоне.

Шейн усмехнулся, опустошил свой стакан и вооружился ножом и вилкой, увидев, что перед ним поставили бифштекс.

— Он попал в тяжелое положение. Будет он с нами сотрудничать или откажется, все равно ему придется туго.

Шейн вздохнул и с жадностью набросился на еду.

Когда они вернулись обратно в редакцию, проявленные фотографии были еще сырые, однако увеличенные они оказались намного лучше, чем ожидал Шейн.

Он прихватил с собой еще две не совсем просохшие копии и договорился, что еще парочку ему доставят на дом, как только они высохнут. Потом они вместе с Рурком отправились в отель, каждый на своей машине, чтобы можно было разойтись в разные стороны, если потребуется.

Когда Шейн добрался до отеля, машина репортера уже стояла здесь, а сам Рурк разговаривал с портье, когда Шейн вошел в вестибюль.

У Лоуфорда был смущенный и раздосадованный вид, а Рурк, повернувшись к Майклу, подмигнул и сказал:

— Этот парень утверждает, что миссис Гаррис нет в номере, но отказывается позвонить туда и проверить это.

— Вопросы будут задавать я, Тим,— сказал Шейн и, обернувшись к портье, спросил:

— Мерилл у себя в кабинете?

— Да, сэр. Это прямо по коридору…

— Я знаю, где это.

Он взял Рурка за руку и повел за собой.

— Эти птички никогда в жизни не станут разговаривать с репортером. Это им строго-настрого запрещено.

Они прошли по коридору и остановились у двери, на которой была табличка: «Посторонним вход воспрещен».

Шейн постучал и, повернув ручку, вошел в кабинет, не дожидаясь приглашения.

Это была аккуратная маленькая комната, уставленная стеллажами с картотеками, в центре стоял стол, на котором находились только телефон и диктофон. Роберт Мерилл как раз что-то диктовал в микрофон, откинувшись на спинку стула и посматривая на какие-то документы в папке, которую держал в руках. Увидев на пороге Шейна, он нажал большим пальцем на клавишу и выключил диктофон. Потом закрыл папку, положив ее на стол перед собой.

С ненаигранной сердечностью сказал:

— Майкл Шейн собственной персоной. Не так-то часто ты появляешься в наших краях.

Мерилл был высоким человеком средних лет с начинающими седеть волосами и проницательными холодными глазами. Шейн сказал Гаррису правду: это очень опытный и честный детектив, в обязанности которого по роду службы входило заботиться о благе «Бич-Хэвена». Эта работа требовала большого такта и ума, а также способности немедленно распознавать авантюристов или мошенников с первого появления их в отеле и безжалостно преследовать таковых. К тому же он обладал каким-то приобретенным с годами шестым чувством, которое заранее предупреждало его о том, что надвигается неприятность в одном из тысячи номеров, расположенных у него над головой.

Шейн сказал:

— Клиенты, с которыми мне приходится в последние годы иметь дело, недостаточно богаты, чтобы жить в вашем отеле, Боб.

Он придерживал дверь, давая войти Рурку, потом закрыл ее и спросил:

— Ты знаком с Тимом Рурком? Это Роберт Мерилл, Тим.

Мерилл бесстрастно взглянул на тощую фигуру в мешковатом костюме и сказал:

— Это имя мне знакомо. Вы печатаете статьи в «Ньюс». не так ли? Чем могу быть полезен, джентльмены?

Шейн уселся по другую сторону стола, а Рурк бесшумно опустился на стул, стоявший у стены. Вынув одну фотографию Эллен Гаррис из кармана, Шейн положил ее на стол перед Мериллом.

— Узнаешь?

Мерилл внимательно посмотрел и поджал губы.

— Это увеличенная копия той фотографии, которую я видел сегодня утром?

— Верно,— с удовольствием подтвердил Шейн.

— Та самая леди, которая исчезла здесь в понедельник.

Мерилл изобразил на лице усталую улыбку.

— Мне бы хотелось иметь такую фотографию, Майкл. Гаррис отказался оставить ее мне, чтобы я мог показать тем нашим служащим, которые видели мисс Гаррис, когда она прибыла. Он сразу же закусил удила и выскочил отсюда, угрожая подать на отель в суд за преступное пренебрежение и так далее, и я понял, что он направился прямо в полицию.

Шейн сказал:

— Пит Пэйнтер ухитрился тоже обойтись с ним не так, как ему хотелось бы, так что он кончил тем, что пришел ко мне. Мой клиент,— закончил Шейн твердо,— считает, что вы оба — и ты, и Питер Пэйнтер — гораздо больше озабочены тем, чтобы скрыть факт исчезновения его супруги, чем найти ее.

— Ты ведь знаешь, Майкл, что это вовсе не так,— в голосе Мерилла прорвалось напряжение, которое он испытывал после утренней встречи с Гаррисом.

— Ее муж, черт возьми, просто с ума по ней сходит. К тому же имеются некоторые факты, которые мне не хотелось бы предавать огласке…

Он замолчал на полуслове, печально улыбнулся и от этого вдруг стал таким сердечным и мягким.

— Я выражаюсь, словно оратор на заседании торговой палаты, правда? Этому парню предстоит неприятное пробуждение от сладкого сна. Сегодня у меня гораздо больше информации по ее делу, чем было утром, когда я с ним разговаривал.

Он опустил глаза на лежавшую перед ним фотографию и проникновенно сказал:

— Она чертовски хороша, да? Если бы я был на ней женат сам, то…— Он замолчал и облизнул пересохшие губы.— Зачем ты привел репортера, Майкл? Я хотел бы поделиться своими сведениями с тобой лично, но…

Шейн ответил с достоинством:

— Прежде всего, я привел сюда хорошего друга… а потом уже репортера. Я обещал Гаррису, что помещу эту фотографию в газете вместе со всей историей исчезновения его жены, если только удостоверюсь, что в этом есть смысл. И мне наплевать на мнение твое или Пэйнтера или даже торговой палаты. Меня нанял Гаррис, чтобы я нашел его жену. Тим Рурк прибыл сюда, чтобы выслушать все, что скажешь ты, и вместе со мной решить, стоит ли печатать эту историю… и в каком именно виде. Рурк подчинится моему решению.

И тебе еще очень повезло, что дело обстоит так, а не иначе,— настаивал Шейн.— Если на это нападет какая-нибудь другая газета…

Роберт Мерилл невесело улыбнулся.

— Вся эта история — сплошной динамит, Майкл.

Он нахмурился, разглядывая фотографию Эллен Гаррис.

— Но, пожалуй, тебе тоже лучше узнать все, что нам известно. Без этой фотографии мы даже не смогли бы провести опознание.

Мерилл поднялся из-за стола, подошел к скрытому в стене микрофону и сказал:

— Попросите Лоуфорда освободиться на минуту и зайти ко мне. А после Лоуфорда я хочу видеть того парня, рассыльного, Билла Томпсона.

Он вернулся к столу, сел на стул, откинулся на спинку и глубоко вздохнул.

— В такие минуты я счастлив, что никогда не был женат.

Майкл Шейн ничего не ответил на это. Он знал, что Тимоти Рурк наблюдает за ним и, возможно, вспомнил в этот момент о мадам Филлис. Мериллу, конечно, о Филлис ничего не известно.

В дверь постучали, и Шейн обрадовался, что может прервать свои воспоминания.

— Войдите,— буркнул Мерилл.

Дверь открылась, и в кабинет вошел Юстус Лоуфорд. Он быстро перевел взгляд с Рурка на Шейна, потом посмотрел на Мерилла и не подал виду, что эти двое недавно были у его стойки.

Остановившись перед Мериллом, он спросил:

— В чем дело, мистер Мерилл?

Мерилл повернул фотографию так, чтобы Лоуфорд мог рассмотреть ее.

— Вы узнаете ее?

— Это та самая женщина, о которой вы спрашивали у меня сегодня утром, не так ли? Миссис Гаррис? Она зарегистрировалась в отеле в понедельник утром.

— Вы в состоянии точно опознать ее? — спросил Мерилл.

Лоуфорд заколебался было, потом глубоко вздохнул.

— Ну, я не хотел бы давать клятву… мистер Мерилл. Но помню ее отчетливо. Насколько могу судить, это действительно мисс Гаррис.

— Ладно,— проворчал Мерилл,— расскажите мистеру Шейну все, что вы мне сообщили сегодня утром. Почему именно ее вы запомнили из всех гостей, которые регистрировались у вас в понедельник.

— Трудно в точности сказать,— начал Лоуфорд, уставившись в стену.

— Я работал во многих отелях… регистрировал сотни тысяч людей, не меньше, наверное. В большинстве случаев делал это чисто механически, но мисс Гаррис! Ее нельзя было не заметить и не запомнить. Я страшно удивился, когда узнал, что она приехала сюда одна и пробудет у нас две недели. Но она сообщила, что у ее мужа новомодные представления о том, что супругам следует время от времени проводить отдых отдельно друг от друга, даже спросила меня, одобряю ли я это…

Он замолчал и нервно проглотил слюну, потом продолжал:

— Я, разумеется, сразу сменил тему, сэр. Но она сказала, что не хотелось бы ей здесь скучать и чувствовать себя одинокой. И когда я заверил ее, что у нас есть отличная хозяйка и всякие возможности развлечься в обществе, она отнеслась к этому без всякого интереса. И… вот, пожалуй, все, мне кажется.

— Вы ее видели, когда она уходила из отеля? — подбросил вопрос Мерилл.

— Да. Она попросила взять напрокат для нее машину, и я обратился к швейцару, чтобы он позвонил к ней в номер, когда машину подадут к подъезду. Я видел потом, как она вышла из лифта. Прошло примерно полчаса. Миссис Гаррис направилась к выходу, и я решил, что она пошла к своей машине. Она была одета в очень оригинальное платье с низким вырезом…

— А оставила ли она вам ключи, когда уходила? — снова подсказал Мерилл.

— Нет, сэр. И я просто не помню, видел ли я ее после этого.

Он снова бросил взгляд на фотографию, лежавшую на столе, и медленно покачал головой из стороны в сторону.

— Олл-райт, Лоуфорд,— кратко подытожил Мерилл.— Если парень дожидается за дверью, велите ему войти.

Когда портье пошел к двери, Мерилл сказал Шейну:

— Билл Томпсон — это тот парень, который отнес ее багаж в номер в тот день. Я вовсе не уверен…

На секунду он заколебался, когда высокий, стройный, приятной внешности молодой рассыльный вошел в кабинет.

— Впрочем, пусть он лучше сам все расскажет,— продолжал Мерилл.— Вам не о чем беспокоиться, Томпсон. Подойдите поближе и взгляните на эту фотографию.

Билл Томпсон бросил быстрый взгляд на Рурка и Шейна, потом деревянной походкой подошел к столу.

— Видели когда-нибудь эту женщину? — спросил Мерилл, снова привлекая его внимание к фотографии.

Билл Томпсон добрых тридцать секунд разглядывал снимок. Он уперся обеими ладонями в стол, лицо его задрожало и исказилось. На глазах появились слезы, и он едва выдавил:

— Клянусь богом, мистер Мерилл… я ничего… такого не сделал. После того раза, в полночь. Я никогда больше не подходил к ее номеру и не видел ее после этого.

— Успокойся, сынок. Сначала скажи мне, кто она такая.

— Это миссис Гаррис, из номера 326. Вы меня сегодня утром расспрашивали о ней, и я вам честно рассказал, как она странно вела себя… дала мне на чай целых пять долларов совсем ни за что… и еще рассердилась, что у нее в номере две кровати вместо одной двухспальной… сказала, что любит спать только в двухспальной кровати.

Он замолчал, тяжело дыша от смущения, и Мерилл мягко успокоил его:

— Да, ты мне это говорил, Билл. Но ничего не сказал про полночь. Что там было?

— Ну, я просто не думал, что это важно. Но, может быть, это важно, раз она исчезла и все такое,— забормотал он, запинаясь.— Я был уже на самом пороге, а она вдруг подошла ко мне сзади и спросила, когда я кончаю дежурство, я ответил, что в полночь. И тут она почти прошептала мне на ухо, что ей будет очень одиноко, и попросила зайти к ней пропустить стаканчик, когда закончу работу.

— Ладно, Билл,— сказал Мерилл, и на этот раз голос его звучал достаточно сурово.— Что же случилось в полночь?

— Ничего. Я поднялся на третий этаж и постучался к ней в номер. Я знаю, что это против правил и что меня за это уволят, но я просто ничего не мог с собой поделать. И, наверное, сделал бы это же самое еще раз, если бы меня пригласила такая женщина… как миссис Гаррис. Но в номере у нее не было света, и она не отозвалась на стук… вот и все, что было.

— А после этого ты ее больше не видел?

— Клянусь, что не видел. И вообще ничего не знал до сегодняшнего утра, когда вы меня спросили о ней. Уже после я слышал, как служащие отеля говорили, что она не появлялась у себя в номере с понедельника.

— Олл-райт, Томпсон,— сказал Мерилл,— возвращайтесь на свой этаж.

Когда парень вышел, Мерилл посмотрел на Шейна и пожал плечами.

— Картина начинает проясняться?

— Даже слишком,— проворчал Шейн.— Гаррис сказал мне, что тут есть еще один момент. Она подписала в баре чек в тот же вечер около семи часов.

— Это последнее, что мы о ней знаем, Майкл. Счет на два дайкири и два бурбона.— Он бросил взгляд на свои часы и поднялся из-за стола.— Бармен, который дежурил в понедельник вечером, сейчас как раз появился на работе. Я еще с ним не разговаривал. Пойдем со мной и твой приятель тоже. Отель «Бич-Хэвен» угостит вас приличными напитками и заодно убедит в том, что мы ничего не утаиваем.

Он обогнул свой стол и вышел из комнаты. Майкл и Рурк отправились за ним следом.