Ученик

Глава 13

Российская Империя, город Новосибирск, Школа прикладной магии.

Я дорисовал заклинание молнии и, насытив его энергией, бросил в мишень. Сам же лишь чуть скривился: во-первых, от отката; во-вторых, от результата. Послышались легкие смешки сокурсников. Ну, да — полностью насытить плетение мне, естественно, не удалось, поэтому молния получилась очень бледной.

— Раэш, постарайтесь передать больше энергии в созданное плетение, — в очередной раз услышал я эту фразу. — У вас отлично получается создавать тонкие линии, но вот над мгновенной передачей энергии необходимо еще много работать. В магическом конструировании, где вы тоже обучаетесь, это не критично, но не в боевой магии. Я заметил, что вы работаете над собой, но двигаетесь вы все же очень медленно.

Игорь Андреевич Панин искренне переживал за меня. Будучи выходцем из простой семьи гончара, он добился больших успехов в боевой магии, успев и повоевать, и поучаствовать в устранении переворота. Сейчас он работал преподавателем на боевом факультете и вел практические занятия на полигоне. Кстати, такое отношение у него сложилось не только ко мне, а ко всем, кто действительно старался. И неважно, кто это был: простой крестьянин или аристократ до мозга костей. На смешки же я не обращал внимания, и об этом знали все. Нет, после дуэли еще, наверное, с месяц никто не посмеивался, но потом понемногу начали, видя, что я совсем не реагирую на это. Но переступать некую черту, образовавшуюся непонятно из-за чего, никто не желал.

Кстати, на первом же занятии я понял, зачем нам выдали защитные амулеты, а сама практика проходила на специально оборудованном стадионе, хорошо защищенном от магических воздействий. Это у меня отличная память и способности высокие, а вот ученики из простонародья не обладали такими достоинствами. Один из них несколько раз создавал плетение, но оно у него не получалось, при этом достаточно сильно отличалось от оригинала. Он и во время первой части практических занятий, когда мы создавали только рисунок, далеко не всегда делал это правильно, а сейчас то ли от волнения, то ли от чего-то еще у него вообще ничего не получалось. Так вот, первые две его попытки завершились ничем, а третья — сильным выбросом магической энергии. И вот здесь амулеты и понадобились. Вот только имел место один нюанс: нам их выдавали лишь на время занятий, а когда кто-то заикнулся о том, что было бы неплохо оставить их нам на все время учебы, преподаватель объяснил причину. Во-первых, амулет работал в паре с защитными заклинаниями полигона, поэтому и была такая мощная защита; во-вторых, он прямо заявил, что не потерпит самостоятельных занятий на полигоне. Это расходилось с моими планами, согласно которым я хотел переработать заклинания моего мира для применения их здесь. Когда полностью освобожусь от блокировки, тогда и придумаю что-нибудь.

Эти два месяца, когда у нас начались практические занятия, дались мне очень тяжело. На них я старался показывать результаты как можно выше, но все равно получалось хуже всех. И беда, конечно, была в блокировке внутреннего резерва. Помимо того, что я занимался магией на занятиях, я еще дома работал до потери сознания. Всей ситуацией в этом вопросе я не владел, но получалось, что границы «моей дыры», как я называл ту область, через которую черпал энергию, раздвигались только при сильном напряжении. Плюс еще я дома занимался превращением моего жилища в крепость. Вот здесь мои успехи были более ощутимы. Я окутал дом множеством плетений, причем некоторые, нарисованные очень тонкими линиями, я умудрился вставить в середину бревна. Декан на одном занятии сказал, что мастера магического конструирования могут вплетать заклинания вглубь предмета. Вот только в этом случае применяются другие формулы для расчета, поэтому я его принялся доставать, чтобы он мне их показал. Давать их нам должны на пятом курсе, но далеко не всем, а, как я понял, тем, кто давал клятву служения императору или империи. В конце концов, он дал мне доступ в ту часть библиотеки, где они хранились. Я даже не ожидал такого подарка.

Кроме этих формул, которые, кстати, были не намного сложнее, я почерпнул там и другую информацию. В частности, защитное плетение от магических воздействий, которое применяется исключительно к деревянным домам. Оно сложное, рисуется очень тонкими линиями, и такие плетения можно соединять между собой. Поэтому все стены моего жилища, и крыша в том числе, были окутаны ими.

Но присутствовал в этом мире огромнейший минус! Я узнал, почему во всех магических изделиях применяются накопители: здешние маги просто не знали компактного плетения магической фокусировки. В моем мире магические изделия, где применялись накопители, считали простыми поделками. В более сложных применялось специальное плетение, которое как-то вытаскивало энергию из магических потоков, концентрируя ее в определенном месте. А здесь в этих местах устанавливался накопитель. Я тоже этого заклинания не знал, так как оно применяется, как правило, в артефакторике, которой я в своем мире заниматься не хотел. Маги усиленно работали над этой проблемой, особенно после того, как им удалось создать «Уловитель маны», как назвали большое, если не сказать огромное, плетение, выполняющее функцию концентрации энергии. В воздушных портах оно применялось для подзарядки накопителей дирижаблей. Кстати, создавалось оно не одним магом, а минимум тройкой, но для получения отличного качества необходимо хотя бы шестеро. Мне же из-за этого пришлось купить несколько кристаллов среднего качества — благо, деньги я зарабатывал более-менее нормальные, так как у меня появилось четыре клиента, которые желали, чтобы обслуживал их только я. Плюс присутствовал еще один охранный контур, простенький, но я специально сделал два: первый на виду, а второй внедрил внутрь стены. Хороший маг увидит оба плетения, но такие, как правило, в криминал не идут.

Сегодня у нас последний день учебы, затем два дня отдыха и праздник встречи нового года в ночь на третий день. В моем родном мире ничего такого не было, а здесь принято встречать новый год. Почему его празднуют в середине зимы, я так и не понял, но все говорят, что это весело. Кстати, в это время его празднуют в России, европейских странах и странах Северной Америки. В остальных государствах — в другое время. А вот через три дня после него у нас начинается практика. Разбили нас на группы по десять человек: пять с боевого факультета, два целителя, два артефактора и один природный маг. Составляли, естественно, по основному факультету. Я даже не стал выяснять, кто там у нас — как только узнал, что я с простолюдинами, так перестал интересоваться: главное, Голицын со своими дружками не со мной. Поинтересовался еще местом практики — Тунгусский заповедник. Как услышал из разговоров, это самое плохое место из всех возможных.

За эту неделю мне необходимо купить хоть какое-то оружие, так как надежда на то, что смогу найти свои серпы, угасла. Я специально ходил по лавкам, магазинам, кузням, высматривая его, а иногда и спрашивая, но все мои труды оказались тщетны.

Вот и сейчас я сразу же направился к одному кузнецу, у которого видел неплохие короткие мечи, весящие почти как мое любимое оружие. Уже за воротами увидел карету с гербом Голициных и стоящую возле нее знакомую девушку. Она заприметила меня, но ничего не сказала, только долго смотрела мне вслед, так как я чувствовал ее взгляд, пока не скрылся за углом. Людмила с Екатериной меня просветили по поводу того, что девушка, с которой произошел случай в дирижабле, приходится родной сестрой ученику, с которым я дрался на дуэли. Вот при следующей нашей, как бы случайной, встрече я ей и высказал все. После того случая она от меня отстала, но периодически я ее все равно видел.

— Здравствуйте, Петр Ильич, — войдя в кузню, поздоровался я с кузнецом. — Я три недели назад видел у вас мечи длиной сантиметров шестьдесят — если припомните, я их рассматривал.

— Как же, помню, помню, — кивнул он. — Продал я их, но ты можешь прийти завтра — как раз будет готова похожая пара.

— Я приду, — пообещал ему и направился к одной знакомой девочке.

Меня уже просветили, что в этот зимний праздник принято дарить подарки детям. Вот я и приготовил его для Алины, собственноручно делал. Когда подходил к дому, почувствовал сзади знакомое предвкушение. Насколько же яркие эмоции испытывает младшая дочь Любовь Игоревны — мне просто очень приятно их ощущать. Вот этот приятный комок приблизился, и… развернувшись, я схватил девочку в охапку.

— Я все равно тебя когда-то поймаю! Вот! — тут же услышал я ее звонкий голос.

На улице зима, морозец градусов пять ниже нуля. Алина, одетая в шубку и меховую шапку, попыталась, как всегда, за меня ухватиться, но помешали варежки. Я достал небольшую металлическую пластинку, на которой была выгравирована смешная девочка, и надел ей на шею.

— Держи подарок. Это лечебный амулет, так что не будешь теперь бегать летом со сбитыми коленками и ссадинами.

Да, Алина была егозой и очень непоседливым ребенком, а летом постоянно ходила в синяках, ссадинах, каких-то порезах. Поэтому, узнав про новогодние подарки детям, я сразу понял, что надо подарить девочке.

— Мама! — закричала она мне в ухо так, что я чуть не оглох. — А Раэш мне амулет подарил!

Подошедшая Любовь Игоревна поблагодарила и хотела было заикнуться, что это дорого, но я быстро убедил ее в обратном. Медальон самый простой, накопитель тоже из недорогих, а плетение обыкновенное лечебное. Девочка, увидев во дворе свою сестру, побежала хвастаться, а мы с ее матерью немного поговорили. Во время разговора я сказал ей, куда лечу на практику.

— Куда? — с каким-то страхом на лице переспросила она. — В Тунгусский заповедник? — и каким-то упавшим голосом продолжила: — Мой муж там пропал. Что-то он там нашел, заикнулся о каком-то открытии, но ничего конкретного не сообщил. Он просил, чтобы я никому ничего не говорила, и я выполнила его просьбу. Все знали, что он любил исследовать малоизученные территории, поэтому, когда спустя год не вернулся, его посчитали погибшим. Я не хочу, чтобы с тобой что-то произошло, Алинка очень привязалась к тебе, ты ей вместо старшего брата стал.

Мне стало интересно, что же там нашел отец девочки, поэтому решил расспросить нашего куратора практики, а также ученых-исследователей. Все дело в том, что практика там бывает только тогда, когда в ту местность направляется экспедиция, а это случается раз в три — четыре года. Вот тогда и приписывают к ним учеников. До открытия нашей школы посылали из Москвы или Санкт-Петербурга, а сейчас вот нас направили. Этот факт, дополненный словами женщины, вызвал у меня нешуточное любопытство. Что-то там точно есть! Я решил сделать себе целительский амулет с самым сложным плетением, на которое способен (второго круга) — это всяко дешевле, чем покупать готовый.

На следующий день я направился к кузнецу за своими мечами. В свете последней информации об этом заповеднике наличие холодного оружия явно будет не лишним. Клинки, в целом, порадовали. Конечно, это не работа петербуржского Мастера, но тоже неплохая.

— Интересуетесь мечами, молодой человек? — услышал я за спиной мужской голос. — Правильно! А то в последнее время все стараются пользоваться амулетами да магострелами.

Мужчина начал о чем-то говорить с кузнецом, а я подошел к стене, на которой висели ножны. Чтобы не изменять привычке и не менять наработанные навыки, я выбрал перевязь для ношения оружия за спиной. Расплатившись с кузнецом, вышел на улицу и снова услышал голос:

— Настоящий воин. Каким стилем владеешь?

— Не знаю, самоучка я.

— Могу показать несколько связок, я как раз тоже предпочитаю пару коротких мечей.

Отказываться я не стал — ведь оружие выбирал не столько по удобству, сколько весу, чтобы соответствовали моим боевым серпам. Я по-прежнему надеялся, что смогу отыскать их или, в крайнем случае, закажу себе новые. Но это будет только после моей поездки в Африэнн. Направились мы на тренировочную площадку, где обычно занимаются стражники, но, когда та свободна, ее могли занять другие любители холодного оружия.

Много за одно занятие, понятное дело, не дать, поэтому он показал всего две связки, над одной из которых мы сейчас работали. Точнее, я отрабатывал, а он атаковал. Причем он постоянно о чем-то говорил, рассказывал о каких-то случаях, которые произошли с ним или его друзьями, перескакивая с одной истории на другую.

— Ты не вступишь ни в какой род, а через некоторое время я свяжусь с тобой, — вдруг произнес он серьезным тоном.

И снова вернулся к своим рассказам, продолжая прерванные истории. «Чего это он? — появилась мысль. — Я и так не собирался никуда идти». Затем подумал: зачем он лезет в мои личные дела? Хотел спросить, но сразу же решил повременить и посмотреть на дальнейшее развитие событий. Закончив тренировку, мы разошлись.

Работы в следующую неделю не будет, так как все аристократы готовятся к празднику и наносят визиты друг другу, о чем администратор меня предупредил заранее. Сейчас я направился в магическую лавку, чтобы купить накопитель.

— Молодой человек, это опять вы.

Да, примелькался я хозяину магической лавки. Он заканчивал факультет магического конструирования в Москве тогда, когда в России было только одно учебное заведение, куда принимали только дворян. Не знаю, весь ли товар он делает сам, но лавка его пользуется спросом, а цены немного ниже, чем в других магазинах, коих в городе два. Во время моей третьей покупки мы с ним разговорились — точнее, он указал мне на недостаток дешевых камней: их необходимо часто подзаряжать, на что я ответил, что стеснен в средствах. Потом слово за слово, и получилось так, что мы поспорили. Я говорил, что смогу внедрить плетение светлячка в маленькие серьги. В общем, у меня получилось — сначала я долго занимался вычислением идеального контура, так как при работе с маленькими заготовками в формулах применяются различные коэффициенты, немного изменяющие форму рисунка. На первый взгляд он выглядит так же, но дело в нюансах: там угол чуть меньше, здесь радиус чуть больше. В итоге у меня получилось, и хозяин лавки, как проспорившая сторона, делает мне скидки на свои товары.

— Здравствуйте, Николай Никифорович.

— Здравствуй, здравствуй, — кивнул он и, нагнувшись, что-то достал из-под прилавка. — Вот, приобрел как раз для тебя гранат отличного качества.

— Да мне сейчас нужен накопитель для целительского заклинания второго круга, чтобы оно сработало на максимуме возможностей.

— Вообще-то целительские плетения, в отличие от простых лечебных, очень капризны к материалу и накопителю, — произнес он. — Вы это будете проходить на пятом курсе. Ведь и материалы разные, и камни. Для целительских амулетов идеальный сплав — это платина, серебро и медь, а камень — изумруд. Тебе лучше всего взять вот эту пластину, — и он положил передо мной переливающуюся красно-желтым цветом заготовку, — а вот накопитель…

Он встал и куда-то ушел. Вернулся спустя пять минут, весь сияющий.

— Вот, держи. Что за камень, не знаю, нашел в свое время в Тунгусском заповеднике. Заряд держит отлично, энергию в заклинание передает замечательно, но заряжается чрезвычайно медленно. Что я только ни пытался с ним сделать, чтобы ускорить этот процесс, но так ничего и не смог. За все пять золотых, — и, усмехнувшись, продолжил: — Не удивляйтесь, молодой человек, пластина не идеальна — в ней больше меди, отсюда и цена такая.

Идти сегодня больше никуда не хотелось, поэтому я направился домой. Как всегда, начал тренировку, создавая заклинание «капля жизни» и применяя его к себе. Это месяц назад меня посетила идея попробовать вместо боевых заклинаний создавать его, активируя на себе. Надеялся, что таким образом я ускорю свое освобождение от блокировки. Ускорил, но совсем немного.

Поскольку на новогодний бал я решил не ходить, с утра направился в библиотеку в надежде, что та работает. И успел поймать библиотекаря, когда он собирался уходить.

— А ты что здесь делаешь? — недовольно спросил он. — Иди лучше, готовься к балу.

— Да я не иду на него — говорили же, что это не обязательно. А вот найти какое-нибудь стоящее заклинание — это в самый раз, и где его искать, как не в вашей вотчине?

Он трепетно относился как к своим обязанностям, так и к библиотеке в целом, и я об этом знал. Полминуты он меня разглядывал, и я даже уловил его чувства: он очень хочет уже уйти, а я заставляю его находиться здесь. Затем, видимо, он что-то решил и устроил мне лекцию: что разрешено, а чего делать категорически нельзя. В конце добавил, что все равно в закрытые отделы я попасть не смогу. А уходя, сообщил, что придет за мной уже под утро после бала.

Великолепно! Наконец-то, я здесь один! И я принялся в отделе, куда выклянчил себе допуск, искать информацию о блокировке дара. Спустя час мне пришлось признать тот факт, что здесь она отсутствует. Тогда я просто начал просматривать имеющиеся здесь книги.

— «Создание тренировочных полигонов», — прочел я очередное название.

Эту решил если не прочитать, то хотя бы просмотреть. Все дело в том, что я запомнил плетение тренировочного амулета, даже создал себе, но на полигоне он не работал. Что-то в этой связке с защитой самого полигона было еще. Открыв книгу, начал просматривать, листая страницы. Наш вариант находился в середине книги, и вот о нем я начал читать очень внимательно. «Вот оно — настроечное плетение!» — мысленно обрадовался я. Запомнив его, хотел уже бежать на испытания, но вспомнил, что закрыт здесь. Поэтому продолжил осмотр стеллажей — правда, в этот раз перешел к отделу, где хранились книги по боевой магии.

— «Безопасность опасных плетений», — прочел название тонкой книжечки.

Открыв ее, начал читать и зачитался. Оказывается, в этом мире существуют заклинания, которые необходимо рисовать только очень тонкими линиями. «Прямо как специально для меня сделано», — мысленно усмехнулся я. Но прочитав дальше, понял, что здесь присутствует еще один нюанс. Все эти заклинания требовали постоянного канала связи с внутренним резервом. В качестве примера приводилось всего одно заклинание «Разряд», которое создавало от пяти до десяти низкоэнергетических молний. То есть от кратковременного срабатывания ничего страшного с атакованным не случится, но в данном случае постоянный канал соединяет плетение с внутренней энергией, и заклинание «работает», пока маг может выдержать. Далее объяснялась опасность толстых линий — происходит превращение низкоэнергетических молний в обыкновенные и из-за постоянного канала они взрываются и могут даже убить мага, а уж магические каналы человека повреждают всегда. Далее приводилась техника безопасности и различные методы защиты. Само плетение я запомнил — очень оно мне понравилось. А через десять минут после того, как я поставил книгу на место, пришел библиотекарь.

Выспавшись, я чуть ли не бегом направился на полигон. Первым делом я настроил защитный амулет, и вот теперь он заработал. Скрывшись за зданием, которое здесь находилось, я начал рисовать «Разряд», стараясь выполнить его самыми тонкими линиями, на которые был способен. Получилось с первого раза, но как только влил в него энергию, из моих рук вырвались молнии. Сейчас они били метров на пять — шесть, но это было потрясающе. Вдруг в груди появилось тянущее чувство, которое внезапно взорвалось, а я потерял сознание.

Когда очнулся, боль еще присутствовала, причем у меня создалось такое впечатление, что даже не хотела униматься. Только попытался потянуться к резерву, как она усилилась. Да что же это такое! Все, делать мне здесь больше нечего, поэтому я направился домой.

Весь следующий день я пролежал дома. Мой верный Тир’Эш все это время находился рядом — вероятно, чувствуя мое состояние, и даже лежал под боком, положив голову мне на живот. А вот в последний день отдыха перед практикой я проснулся в великолепном настроении и полностью здоровым. И сегодня мне необходимо сделать одно очень важное дело. Еще вчера я почувствовал сильное желание преобразовать защиту второго круга моего мира для применения здесь. Все дело в том, что плетения молнии и огненных шаров были похожи на мои, а вот защита отличалась, причем очень сильно. Заклинания были более громоздкими и сложными, чему я долго удивлялся, когда нам показали их. Вчера же интуиция твердила, что мне надо усилить свою защиту. Может быть, это просто проснулась паранойя от слов Алининой мамы, но я решил последовать ей.

Сегодня в школе суета. Все ученики носятся с озабоченными лицами, кто-то идет в город, кто-то возвращается, неся в руках, наверное, покупки. Зато полигон пустовал, поэтому я спокойно скрылся за домом и активировал амулет. Воссоздав в памяти заклинание, задумался о его изменении. Решил начать с малого — убрать самые острые углы. И начал создавать его модификацию.

— Ого! — выкрикнул я, потеряв концентрацию.

Плетение исчезло, но я все равно стоял радостный — мой канал расширился намного больше, чем после предыдущих попыток. Мне бы сейчас собой заняться, а не лететь на практику. Отрешившись от мыслей, я принялся за работу.

Ничего не произошло. Подправил его еще — снова ничего. Ничего. Ничего. Вспыхнула стена вокруг меня и схлопнулась внутрь. Хорошо, что на мне был амулет — ведь сила удара была очень высокой. Зато рисунок очень близок к рабочему, ведь появилась же защита? Ну, это я так думаю или просто очень хочется, чтобы это было так. После третьего удара меня зашатало, и я подумал, что работаю не в том направлении, но четвертый вариант сработал почти как надо. Защита появилась и исчезла.

— Молодой человек, это чем же вы здесь занимаетесь?

Александр Александрович, он же Сан Саныч, как называли его коллеги, он же Сан Сан, как величали его мы, ученики, он же декан факультета магического конструирования, внимательно наблюдал за мной, стоя у стены здания. Подходя ко мне, он продолжил говорить:

— Вы знаете, что силы тренировочного амулета недостаточно для того, чтобы заниматься исследованиями плетений и изобретением новых заклинаний. Зачастую совсем не примечательное и простое плетение рождает такую мощную волну энергии или вообще взрыв, что они сравнимы с ударом архимага. И вообще, где вы взяли этот амулет? Верните, — и он протянул руку.

— Это мой, — возразил я ему.

Он прищурился, как всегда это делал, когда переходил на магическое зрение, затем кивнул себе.

— А откуда… — и замолчал, затем улыбнулся. — Ах, да, вы же имеете доступ в ту часть библиотеки.

Он еще внимательнее присмотрелся ко мне, затем попросил деактивировать тренировочный амулет, а как только я это сделал, в меня полетела молния. Слабая — такая, какую я делал в начале полигонных практических занятий. Я, естественно, не успел среагировать, но в метре от меня она наткнулась на невидимую преграду и растаяла. Как раз там, где минутой ранее мигнул созданный мной защитный барьер. Затем, задумавшись, он начал что-то бормотать так тихо, что даже мой слух смог уловить лишь некоторые слова: «…ный эффект», «не видно, но вы и так сла…», «а если попыт…». И все в этом же духе. Хотя общий смысл его мыслей поддавался расшифровке. Мне и самому было очень интересно, почему защита сработала так странно — вначале появилась, а затем исчезла, но в момент атаки на меня активировалась. Потом последовали наши совместные испытания. Вначале он попросил создать рисунок заклинания, что я и сделал, он же на это произнес только: «странная техника». И еще подозрительно на меня посмотрел. Затем начали экспериментировать с толщиной линий; правда, перед этим он передал мне свой защитный амулет. И вот что оказалось самым интересным: при некоторой толщине линий барьер не исчезал, оставался видимым, а защитные его свойства оказывались ниже. Мы так увлеклись исследованиями, а мне так понравилось это мое творение, что я непроизвольно воскликнул:

— А если к нему удастся создать канал с внутренним резервом, так это будет еще лучше!

Декан в ответ дернулся, посмотрев на меня, а я вспомнил, что никому не хотел сообщать о том, что в закрытой части библиотеки смотрел не только то, из-за чего получил туда доступ, но и другую информацию.

— А откуда… ах, да — читали методичку, и заклинание «разряда» наверняка выучили. Амулет, «разряд», что еще узнали из того отдела?

— А остальное я еще нескоро смогу создать.

— После практики подойдешь ко мне, — в задумчивости произнес он, и совсем тихо добавил: — Будем тебя переводить, раз любишь эксперименты.

«Что? Переводить? Куда? — мелькали у меня мысли. — Я оплатил учебу и никуда не хочу!» Хотел уже высказать свое несогласие, как подумал: а вдруг там будет интереснее? И про блокировку смогу узнать? После этого он отправил меня домой.

Заисследовались мы так, что на улице уже потемнело, а мой желудок недвусмысленно намекнул на свои желания. Зайдя по пути на рынок, я купил там продуктов, а коту свежую рыбу. Сейчас, зимой, у меня с рыбалкой был полный швах — не умел я рыбачить в этот период, хотя местные жители справлялись с этим очень хорошо. Сегодня решил не мучить себя, а наоборот, хорошенечко отдохнуть, ведь завтра летим на практику.

Сегодня все утро Тир’Эш ходил за мной по пятам, терся о ноги, жалобно смотрел на меня. Позавтракав, оделся и, стоя в дверях, сказал ему:

— Даже не проси — ты остаешься дома за главного. Двери я закрою, а ты будешь залезать через свой лаз. С голоду не умрешь: вон, одна только госпожа Лионэль будет тебя кормить от пуза, лишь бы ты только согласился, чтобы она тебя исследовала.

Да, после того случая, когда она впервые увидела моего кота, эльфийка очень заинтересовалась его породой. Хотела провести какие-то свои исследования, приносила ему еду, дабы его задобрить и стать для него хорошей знакомой. Вот только этот хитрец с удовольствием все съедал, но ни на что не соглашался. А это, в свою очередь, только подогревало интерес женщины. Она и так была любопытной, а тут еще необъяснимый с точки зрения природного мага феномен. В общем, за своего кота я не переживал.

Куратора я увидел, как только вошел во двор школы, и сразу направился к нему. Как оказалось, я чуть ли не первый подошел — рядом с ним стоял только Ыртын, уроженец одной из северных областей страны. Отойдя немного в сторону, я занялся ментальными техниками. Честно говоря, после случившегося со мной я занимался ими от случая к случаю — мне просто не хватало времени. Вот сейчас я ушел в глубины своего сознания, пытаясь отыскать ответ на вопрос, что же я тогда такое сделал, что сумел удержать свое ментальное щупальце? Начал медленно вытягивать его, и… оно рассеялось. Вторая попытка. Третья…

Очередная попытка, и я почувствовал зов, но одновременно с этим по щупальцу пробежало нечто, чего я охарактеризовать не смог. Это одновременно и было, и не было похоже на то, как я когда-то прочитал мысли следователя. И я на автомате попытался зацепиться за это нечто. Получилось! Но еще для меня важнее то, что я понял свою ошибку! Моя жажда поскорее научиться концентрации приводила к тому, что свои действия я осуществлял, если можно так сказать, в напряженном состоянии. Это не выражалось в напряжении тела, нет — оно-то как раз было расслаблено. Это было напряжение моих ментальных способностей, воображаемого мной ментального тела. Будь у меня учитель, он сразу указал бы на эту ошибку. Не ошибусь, если скажу, что это, наверняка, стандартная ошибка новичков. Но мне стало интересно, что это такое передо мной или кто это такой. Я постарался расслабить свое… буду называть это «сознание». Но вот сделать это оказалось куда как тяжелее, и мое ментальное щупальце исчезло. Мысленно вздохнув, я вышел из глубин своего «я», тем более что зов усилился.

— Раэш, — услышал я знакомый голос, — что с тобой?

Ага, баронесса собственной персоной и графиня, наверняка, поблизости. Открыв глаза, увидел озабоченное лицо девушки.

— Баронесса, — я поклонился и, найдя глазами ее подругу, приветствовал ее: — Графиня.

— Раэш, что случилось? Ты стоял, как будто спал стоя, — продолжила допытываться девушка.

Даже на лице ее подруги присутствовала озабоченность, причем тоже искренняя.

— Не обращай внимания — со мной бывает так, что ухожу в себя. Но что вы делаете здесь?

Все дело в том, что в моем отряде их не было. Честно говоря, у нас вообще подобралась чисто мужская компания. А сейчас я видел, что обе подруги одеты для длительного зимнего путешествия и находятся в нашей группе.

— Куратор нам сказал, что администрация школы решила перетасовать группы, так как в некоторых собрались друзья-товарищи, а это плохо для учебного процесса.

Только мы начали разговор, как Илья Петрович Давыдов приказал нам выдвигаться к воздушному порту. Ну, как выдвигаться — два дилижанса уже стояли у ворот.

С исследовательской группой мы познакомились уже на борту дирижабля. Всего их было пятнадцать человек, пятеро из которых — охранники. Остальные же — ученые, пять из которых были истинными. Чем это определялось? Во-первых, они и сейчас пребывали в состоянии споров; во-вторых, их выдавал чуть рассеянный взгляд; в-третьих, было заметно, что осматриваясь вокруг, они искали объект, кому можно изложить свою точку зрения и при случае вступить в спор. Я присел рядом с ними и, дождавшись перерыва в их дебатах, задал интересующий меня вопрос:

— А что там такого интересного в Тунгусском заповеднике, что туда периодически отправляют экспедиции?

— Как приятно видеть, что хоть кого-то интересует что-то еще, кроме магии, — произнес один из ученых, а другие поддержали его кивками головы. — Все дело в том, что примерно четыреста лет назад в том районе произошло падение небесного тела, принесшего с собой много интересных минералов и камней. Но я предполагаю, что кроме этого оно могло принести и различные формы жизни!

И он поднял вверх указательный палец, обозначая, что это очень важно. Но рассказчик допустил огромную ошибку, сделав паузу, которой воспользовался другой ученый.

— Коллега, ну что вы говорите? Какое небесное тело? Это был портал, сотворенный кем-то издалека — предполагаю, что из другого мира. Взять, например, факт, который никак не объясняет ваше космическое тело…

Ученые заспорили между собой, а я очень внимательно их слушал. Кто-то настаивал на небесном теле, кто-то на портале, один ученый соединил эти два факта, а еще один придерживался версии, что это неизвестное пока природное явление, которое вполне могло образоваться в нашем мире в силу каких-нибудь обстоятельств. Сходились они в том, что это событие произошло примерно четыреста лет назад, и в тех местах можно сделать интересные находки. Еще они сказали, что каждая экспедиция исследовала разные места, а также, что происходили они то летом, то зимой, но чаще летом. А в этом году решено было сделать это зимой.

Высадили нас на возвышенности, где была большая поляна, и дирижабль мог приземлиться, а до места стоянки необходимо было идти еще два километра. Но поскольку надо двигаться только вниз, путь занял совсем немного времени. Кстати, я понял, зачем с нами ехало два десятка собак — их использовали в упряжках. Обустраивались на месте мы два дня и успели как раз вовремя, так как вечером повалил снег. Я как раз шел в свой шатер, когда услышал слова одного следопыта, сказанные нашему куратору и начальнику экспедиции — ученому, ратовавшему за портал с космическим телом.

— Собаки ведут себя неспокойно — значит, здесь существует опасность.

— Значит, здесь мы можем отыскать нечто неземное, — тут же ответил ученый, но наш куратор нахмурился, не принимая его энтузиазм.

Утром все собаки были мертвы, а мы недосчитались одного человека.