Ударь по больному месту

Глава 5

Я думал, что Билл в агентстве, но там его не оказалось. Я позвонил адвокату Солли Льюису.

Его голос прозвучал с апломбом, который, видимо, должен был убедить клиента в надежности и солидности фирмы:

— Контора адвоката Солли Льюиса.

— Это Уоллес из «Акмы».

— А! — разочарованно вздохнули на том конце провода. — Слушаю вас, мистер Уоллес.

Голос утратил теперь две трети своего апломба.

— Вы заняты?

— Да нет. А что у вас?

Я рассказал ему о премьере блистательного спектакля, которая только что состоялась в банке. Адвокат слушал не перебивая. Закончил я так:

— Как видите, мистер Льюис, на пирог мисс Ангус уже начинают слетаться мухи.

— Не понимаю… — протянул Льюис, — но ведь мисс Торенс признала в нем брата.

— Не будем терять времени. Я выложил вам все факты. Вы когда-нибудь видели Тома Торенса?

— Нет.

— Я сказал Акленду, что вы никогда не дадите санкцию на выдачу денег, если у вас не будет полной уверенности, что получатель их не кто иной, как Том Торенс. Так?

— Деньги оставлены Терри Зейглеру, мистер Уоллес.

— По моим сведениям, — возразил я спокойно, — Томи Терри — одно и то же лицо.

— Я этого не знаю. Все, что мне известно, — деньги оставлены человеку по имени Терри Зейглер. — После непродолжительной паузы он продолжал: — А откуда у вас сведения, что Торенс и Зейглер — одно и то же лицо?

Я терпеливо объяснил, что, когда Том ушел из дому, он стал работать в «Дэд энд Клаб» и не хотел, чтобы кто-то узнал, что он из состоятельной семьи. Поэтому он и взял псевдоним.

— Очень хорошо, мистер Уоллес, — сказал Льюис, — если вам это доподлинно известно, будем считать, что Торенс и Зейглер — одно и то же лицо, но, увы, пока нет ни того, ни другого.

— А теперь скажите мне, мистер Льюис, — продолжал я гнуть свою линию, — если Зейглер умрет и его не удастся найти, к кому перейдут деньги?

— Мисс Ангус оставила деньги ему. Никто не сможет получить их, повторяю, никто. Но если будет неопровержимо доказано, что Зейглер — это Торенс, деньги перейдут к родственникам Торенса по действующим юридическим нормам наследования. Впрочем, мы с вами уже как-то говорили на эту тему. У вас плохая память, мистер Уоллес, это нехорошо для частного детектива.

— С памятью все в порядке. Просто я хочу уточнить кое-какие детали. К кому же перейдут деньги, к матери или к сестре?

— К матери.

— Понятно, мистер Льюис. Я буду поддерживать с вами связь. Тогда, может быть, вы позвоните мистеру Акленду и сообщите, что никто не должен получать деньги до тех пор, пока вы не будете уверены в подлинности Зейглера — Торенса?

— Да, конечно, я переговорю с ним сегодня же.

— Отлично. Я позвоню вам на днях, мистер Льюис. Было уже 16.15, и я начал беспокоиться: куда мог запропаститься Билл? Я хотел обсудить с ним новый поворот дела, но, пока его не было, решил напечатать рапорт. Билл вошел как раз в тот момент, когда я кончал печатать. Вынимая лист из машинки, я спросил:

— Где ты был? Я уже начал бояться, не ввязался ли ты во что-нибудь?

— Не скажу ни слова, пока не промочу горло, — ответил он, падая на стул. — Где я был? Да я просто весь вывернулся наизнанку.

Достав бутылку, я налил две порции виски, положил в них лед и протянул стакан Биллу.

— Ну?

— Когда тот парень, который выдавал себя за Терри, выскочил из кабинета Акленда, я увидел, что он пылает вроде действующего вулкана. Он сел на мотоцикл «хонда» и рванул к побережью, а я — за ним. Я подумал, что он поедет в «Блэк Кэзет», да не тут-то было. Он проехал мимо и помчался по Ойстер Элли. В конце аллеи начинаются три дорожки, которые ведут к морю, по ним ходят рыбаки. Там он заглушил свой мотоцикл, а пока я ставил машину и шел по аллее, его уже и след простыл. Мотоцикл стоял возле какой-то лачуги, я записал его номер и поехал в отдел регистрации. Все оказалось очень просто. Парня зовут Ли Джерандо, и живет он на Ойстер Элли в доме номер десять, квартира три. — Билл сделал большой глоток виски. — Я пошел в отделение полиции и поговорил с Джо Бейглером. Он, конечно, спросил, почему я интересуюсь Джерандо, я ему кое-что поведал и попросил, чтобы он мне рассказал об этом парне. Он и рассказал, что за парнем давно наблюдают. Отец его был связан с мафией и погиб, когда сыну было пятнадцать лет. Мальчишке пришлось ухаживать за больной матерью и перебиваться случайными заработками в порту. Потом мать умерла. Они — выходцы из Сицилии. Но Джерандо пока ни на чем не попадался, хотя и находится на подозрении у полиции. Я вернулся на пристань и поговорил с парой знакомых ребят, но ничего конкретного они сказать не могли. — Билл допил свое виски. — Вот так, Дирк.

— Отличная работа, Билл, — сказал я и стукнул его по плечу. Я знал, что Билл тщеславен и моя похвала для него очень важна. — Я поговорю с Эдом Барни, может быть, он что-нибудь знает.

Зазвонил телефон.

— Дирк? — сухо спросила Гленда. — Занеси мне, пожалуйста, досье Торенсов. Не сказав больше ни слова, она отключилась. Мы обменялись с Биллом удивленными взглядами, и я вынул из стола досье.

— Что это ее заинтересовало? — пробормотал я, направляясь к двери.

Я вошел к Гленде и положил досье на стол.

— Вот материалы расследования и отчеты по делу вплоть до сегодняшнего дня.

— Завтра утром приезжает полковник Парнелл, — сказала Гленда. — Он звонил и просил приготовить к его приезду это досье. Расследование закончено. Мне звонила миссис Торенс и сообщила, что это дело ее больше не интересует, и с сегодняшнего дня она прекращает выплату гонорара. Так что, Дирк, с этим все…

Я вытаращил глаза.

— Значит, мне пришлось тратить время и силы зря? — Я стукнул по досье кулаком. Гленда улыбнулась:

— Мы хорошо заработали на этой миссис Торенс, так что я не назвала бы это пустой тратой времени.

— Но дело начало приобретать интересный оборот. Ладно… Есть какое-нибудь другое задание?

— Это решит полковник. Он встретится с тобой завтра. Я вернулся к себе и рассказал обо всем Биллу.

— Вот такие дела, — заключил я. — Завтра приезжает полковник, он даст нам другую работу. Я взглянул на часы. Было 19.20.

— Все, заканчиваем, пошли ужинать. Может быть, снова к Лючиано?

Лицо Билла посветлело.

— Отличная идея, пошли!

В следующую минуту на моем столе зазвонил телефон. Раздраженный этим несвоевременным явлением, я с досадой крякнул и снял трубку. Я был расстроен и чертовски голоден. Но, как оказалось, все это было пустяком по сравнению с тем, что произошло дальше.

— Дирк Уоллес! — рявкнул я в трубку. — Кто это?

— О, Дирк, — раздался дрожащий женский голос. — Это Бетти Стоул.

Бетти была подругой Сюзи и работала вместе с ней. Время от времени она оказывалась с нами в одной компании и всегда была проста и весела. Кроме того, Бетти была очень привязана к Сюзи.

— Салют, Бетти, — сказал я и тут же понял, что девушка плачет. — Ради бога, Бетти, что случилось?

— О, Дирк, пусть бог простит меня за то, что я тебе сейчас скажу. Но ведь кто-то должен тебе сказать. О, Дирк, у меня не поворачивается язык!

Я почувствовал, что холодный пот пополз у меня по спине.

— Что-нибудь с Сюзи?

— Да… Сюзи больше нет с нами. Она погибла.

— Что ты там несешь?! — закричал я, не в силах понять то, что услышал.

— Сюзи погибла…

Я потерял дар речи и сидел, прислушиваясь к ее рыданиям, все более проникая в смысл ужасных слов. Сюзи была мертва! Сюзи, которую я любил, на которой мечтал жениться, которая столько для меня сделала, — мертва!

— Что произошло? — обрел я наконец дар речи.

— Извини, в полиции все известно. Я не в состоянии больше говорить, — в трубке раздался щелчок и наступила тишина, прерываемая короткими гудками. Я закрыл глаза. Сюзи мертва! Откуда-то издалека прозвучал голос Билла:

— Боже мой! Не знаю, что и сказать. Извини, — и он вышел из комнаты, оставив меня наедине с горем.

Я был благодарен ему за это и сидел, бессмысленно глядя в пространство, думая о Сюзи и о том, что она значила для меня, и осознавая, может быть впервые, что я очень любил ее. Через полчаса я попытался взять себя в руки. Необходимо узнать, как это случилось.

Я придвинул к себе телефон и, набрав номер полицейского управления, попросил позвать Джо Бейглера. У нас с ним были хорошие отношения, и он знал обо всем, что происходит в городе.

— Джо, это Дирк Уоллес.

— Слушай, Дирк, мне надо убегать. Я уже сменился. Может быть, твое дело подождет до завтра? Или, давай, в двух словах.

— Я по поводу Сюзи Лонг. Что с ней случилось?

— Сюзи Лонг? А с какой стороны тебя это касается?

— Это моя подруга. Мы должны были пожениться, Джо. Вот с какой стороны это меня касается.

На другом конце провода замолчали.

— О, боже! Я этого не знал. Дирк, мне жаль, это очень печальная история.

— Что случилось? Не тяни!

— Факты таковы, — сказал Бейглер. — Сегодня утром, когда мисс Лонг шла в отель, возле нее остановилась машина, и водитель спросил, не знает ли она, где находится Вестбэри Драйв. Это слышали две пожилые женщины, которые проходили мимо. Мисс Лонг подошла к автомобилю, наклонилась к окну и начала объяснять. И тут ей в лицо плеснули серной кислотой, а машина скрылась. Эти женщины сказали, что мисс Лонг закричала, закрыла лицо руками и выскочила на проезжую часть. Там ее сбил грузовик. Смерть наступила мгновенно.

Я почувствовал, как пересохло во рту, и едва сдержался, чтобы не зарыдать…

Бейглер дал мне прийти в себя и продолжал:

— Сейчас ребята занимаются этим, но пока ничего не удалось установить. Те две женщины оказались довольно бестолковыми и даже не смогли описать автомобиль. Одной показалось, что за рулем был черный, а другая в этом не уверена. Наши ребята расспрашивают всех, кто оказался неподалеку или живет в этом районе. Надеюсь, что-то удастся выяснить. Водитель был черным! Я глубоко вздохнул.

— Где она сейчас?

— В городском морге. Послушай, Дирк, тебе лучше ее не видеть. Мисс Стоул и управляющий отелем опознали труп только по одежде. Мы уже сообщили отцу. Он вылетает сюда, чтобы заняться похоронами. Послушай мой совет: тебе не нужно ее видеть. Кислота разъела лицо, а грузовик сделал остальное. Не ходи туда.

— Спасибо, Джо, — сказал я и повесил трубку.

Он был прав. Я хотел сохранить в своей памяти очаровательное, лучистое лицо Сюзи, а не то, во что его превратила кислота. Я решил даже не ходить на похороны. Мертвые не оживают. Сюзи не вернуть.

Я закурил сигарету. Ужасное, щемящее чувство безвозвратной потери начало переходить в жажду мести. Так я сидел еще полчаса и наконец принял решение. Потом я запер ящик письменного стола, выключил свет и пошел по коридору к лифту.

Приехав домой, я задержался у двери, разыскивая ключ. Достав его, я поднял глаза и увидел лист бумаги, приклеенный к двери. На бумаге небольшими буквами было выведено:

«ТЕБЯ ПРЕДУПРЕЖДАЛИ, ЩЕНОК!»

Полная луна лениво плыла по безоблачному небу, когда я припарковался недалеко от набережной. Дома я принял душ, надел спортивную рубашку, широкие холщовые брюки и проверил свой банковский счет. На нем было двенадцать тысяч долларов. Эти деньги я отложил на нашу свадьбу, но теперь Сюзи не было…

Я вышел из машины и пошел по набережной. Она кишела туристами, глазевшими на морские диковины, которые вытаскивали из лодок и барж рыбаки.

Было 21.30. Воздух пропитался духотой и влагой, но никаких признаков дождя не угадывалось.

Я зашел в «Нептун». За столиком устроилось несколько рыбаков. Туристы сюда не заходили. В противоположном углу на своем обычном месте восседал Эд Барни с банкой пива в руке и поглощал свои любимые сосиски. Я подсел к нему, и он отложил нож и вилку. На его жирном лице появилась скорбь.

— Я ждал, что вы зайдете, мистер Уоллес, — сказал он. — Что-нибудь съедите?

К нам уже спешил Сэм.

— Сэм, принеси мистеру Уоллесу хороший сандвич с говядиной. Вам он понравится, мистер Уоллес. Примите мои соболезнования.

Я вопросительно посмотрел на Барни.

— До нас уже долетела эта новость. Облить лицо кислотой! Надо же быть таким зверем! Здесь вам все сочувствуют, а я — больше всех. — Он снова взял нож и вилку, отрезал большой кусок от мяса, лежащего среди сосисок, и положил его в рот. — Что я могу для вас сделать?

Вернулся Сэм и поставил передо мной стакан виски со льдом и огромный сандвич с толстым куском говядины.

— Это от меня, мистер Уоллес, — сказал он, опустив глаза, и исчез.

Я подождал, пока Барни расправится со своим куском и отложит нож и вилку.

— Мистер Уоллес, вы в прошлом сделали для меня немало хорошего. Доставьте нам с Сэмом удовольствие и съешьте этот сандвич. Когда перекусишь, лучше работаешь и думаешь.

Я, нехотя, съел сандвич, выпил виски и, действительно, почувствовал, что меня словно зарядили энергией.

Барни, заметив это, улыбнулся.

— Вот так-то лучше, мистер Уоллес. Я к вашим услугам.

— Эд, я должен найти этих подонков. Для этого мне нужна информация.

Барни согласно кивнул.

— Когда я услышал об этом, я сразу сказал себе, что вы этого так не оставите. Что вы хотите знать, мистер Уоллес?

— Что тебе известно о Ли Джерандо? Барни вытаращил глаза:

— Джерандо? Он в этом не замешан. Точно.

— Что ты о нем знаешь?

— Это человек Джо Валински. Он у него для убийств. Кроме того, охраняет яхту, когда Джо на берегу, водит машину, выполняет разные мелкие поручения.

— Как ты думаешь, он связан с Хэнком Сэнди?

— Наверняка. Я видел их вместе. — Барни отхлебнул пива. — Они точно знают друг друга.

— А что за человек Валински?

Барни поерзал на стуле, и его огромный живот всколыхнулся.

— Мистер Уоллес, вы хотите впутать меня в большие неприятности. Давайте не будем говорить о Валински, это опасно для здоровья, — и взгляд его сделался тревожным.

Он подал знак Сэму, который тут же прибежал с новой порцией сосисок.

— Спрашивайте обо всем, мистер Уоллес, только не о Валински. Может быть, хотите чашечку кофе или еще виски? У Сэма все отличного качества, спросите у него сами.

Сэм кивнул.

— Спасибо, Сэм, ничего не надо.

Барни кинул в рот три сосиски, сделал глоток пива, блаженно сощурил свои водянистые глаза и продолжал:

— Мистер Уоллес, если я расскажу вам о Валински и об этом кто-нибудь узнает, меня через несколько дней найдут в воде с перерезанным горлом и гирей, привязанной к ноге. Вот что такое Валински!

— Если ты сам не разболтаешь об этом разговоре, никто ничего не узнает. Так кто же он?

Барни положил в рот очередную порцию из трех сосисок, откашлялся, протер глаза, наклонился вперед, обдавая меня запахом перца, и сказал:

— Хорошо, мистер Уоллес, я скажу. Ни для кого, кроме вас, я не пошел бы на такой риск. Валински собирает налоги со всех видов рэкета для мафии на Восточном побережье. Первого числа каждого месяца он приплывает на своей яхте и остается там на неделю. За это время туда приезжают его подручные и привозят отчисления от разного бизнеса: за шантаж, наркотики, казино, игральные автоматы во всех заведениях, киднэппинг, проституцию, наемные убийства и прочие вещи. Вот каким делом он занимается. Опаснее этого человека нет никого! Здесь все знают о его промысле, но никто рта не раскрывает. Копам тоже все известно, но они молчат. Ночью первого числа все люди Валински привозят ему деньги, а портовые копы смотрят в другую сторону. Никто не приблизится к яхте, если у него нет прямого дела к Валински. Никто.

— А как называется яхта, Эд?

— «Гермес». За рыбацкими траулерами, сразу направо.

— А Хэнк Сэнди тоже собирает деньги для Валински? И снова три сосиски оказались во рту Барни, он прожевал их и утвердительно кивнул. Я еще не видел у него такого озабоченного лица. Решив больше не терзать его, я поднялся и протянул на прощание руку. Он ответил сдержанным, но сердечным рукопожатием.

— Я очень боюсь за вас, мистер Уоллес, постарайтесь не наделать глупостей.

Кивнув ему на прощание, я подошел к Сэму.

— Сколько с меня?

— Мистер Уоллес, сегодня мы с Барни угощаем вас. Никакой платы. Желаю удачи.

Я вышел в темную душную ночь и побрел вдоль пристани. Туристы уже вернулись в свои отели. Кое-где стояли небольшие группки рыбаков, которые обсуждали свои дела. Тут же неподалеку прогуливались два портовых копа. Я подумал, что эти служители закона прекрасно знают о грязных делишках Валински, но держат рот на замке: страх и деньги — великая сила. Два этих зажиревших чурбана пережевывали свою жвачку и помахивали дубинками.

Держась в тени, я пошел туда, где швартовалась яхта «Гермес». Водоизмещением в сто тонн, с удачно расположенной каютой, она поражала своим изяществом и легкостью.

Я притаился в тени пальм. На палубе смутно выделялся силуэт сидящего человека. Мерцающий огонек его сигареты иногда вспыхивал ярче, а потом тьма снова сгущалась. Других источников света не было ни на палубе, ни в каюте. Я догадался, что это несет службу Ли Джерандо. Я не спешил, мне нужно было многое обдумать. Повернувшись, я побрел к тому месту, где оставил машину.

Поравнявшись с «Блэк Кэзет», я услышал быструю, заводную музыку. Сквозь тонкую ткань занавесок виднелись прижавшиеся друг к другу черные тела. Не останавливаясь, я добрался до своей машины и поехал домой. Мне предстояла долгая бессонная ночь, заполненная мыслями о Сюзи и воспоминаниями о тех чудесных днях, когда мы были вместе и мечтали о будущем.

В четыре часа утра, когда эти воспоминания начали причинять мне нестерпимую боль, я проглотил две таблетки снотворного и вскоре погрузился в тяжелый, наполненный кошмарами, сон.

В 11.30 я вошел к Гленде.

— Поздновато, Дирк. Полковник уже спрашивал о тебе. — Она внимательно взглянула на меня. — Что-нибудь произошло? Ты сам на себя не похож.

— Сейчас можно зайти к полковнику? — резко спросил я. Она, недоумевая, махнула рукой в сторону кабинета.

— Зайди, он свободен.

Парнелл сидел за письменным столом. Это был шестидесятилетний мужчина огромного роста. Мясистое загорелое лицо, маленькие проницательные голубые глазки, небольшой рот — все выдавало в нем солдата-ветерана, который, казалось, вот-вот начнет маршировать.

— Здравствуй, Дирк, — сказал он, разглядывая меня. — Садись.

Я сел перед ним.

— Я просмотрел досье Торенсов. Оно довольно интересное, и ты проделал большую работу. Что ж, миссис Торенс отказалась от дальнейшего расследования, и это — ее право. Для тебя и Билла Андерсона есть новое задание. По-моему, вполне в твоем вкусе.

— Не для меня, полковник, — спокойно возразил я. — Я ухожу.

Он поднял было свои большие руки и тут же опустил их.

— Как раз этого я и боялся, Дирк. Я надеялся отвлечь тебя другим делом. Я все знаю о мисс Лонг и прекрасно понимаю тебя. Если бы такое случилось с близким мне человеком, я добрался бы до этих подонков!

— Этим я и займусь.

— Правильно. Бери отпуск на месяц и занимайся. Деньги будешь получать как обычно. На это время тебя заменит Андерсон. Ну, как?

Я покачал головой:

— Спасибо, полковник. Я тронут этим предложением, но я ухожу совсем. Я собираюсь начать с ними такую войну, о которой вам лучше не знать. Это может привести меня в тюрьму, я вполне могу оказаться в городском морге, поэтому для вас и для агентства будет лучше держаться подальше от всего этого.

Я встал и еще раз взглянул на досье Торенсов. — Последняя просьба, полковник, — я дотронулся до папки с досье. — Оно мне понадобится.

— Думаешь, в нем скрывается разгадка?

— Уверен. Но здесь не все. Да вам и не нужно всего знать, полковник, поверьте. Так лучше для всех. Мне очень жаль, что все закончилось таким образом.

Парнелл поднялся и протянул мне руку.

— Если выберешься из этой заварушки целым, Дирк, я всегда с радостью возьму тебя обратно. Как бы там ни было, работа остается за тобой.

Пожимая ему руку, я сказал:

— Вряд ли мне удастся выбраться живым из этой каши: я собираюсь бить их в самые больные места.

— Только обдумывай каждый свой шаг, Дирк, не принимай опрометчивых решений.

Оставив полковника, я вернулся к себе и застал Билла за письменным столом. Мы посмотрели друг на друга, и я сел на свое место.

— Ну, Билл, остаешься вместо меня. Полковник скоро тебя вызовет, а я ухожу.

— Значит, уходим вместе, — спокойно сказал мой напарник.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Раз ты уходишь, то и я ухожу. Без тебя я здесь работать не собираюсь. По-моему, это ясней ясного.

— Да зачем тебе уходить, чудак ты человек? У меня хоть есть причина: появились другие заботы, а ты тут при чем?

— Когда погибает чудесная девушка, к тому же невеста моего лучшего друга, — сказал Билл с чувством, — у меня нет другого выбора, я должен идти с тобой. Знай, Дирк, может быть, тебе это и ни к чему, но ты от меня не избавишься. Уходим вместе и вместе принимаемся за этих негодяев. — Он поднял руку, заметив, что я собираюсь возразить. — Я понимаю. Ты хочешь сказать, что мы можем оказаться в морге или на дне океана с камнями, привязанными к шее, но прежде, поверь мне, мы разворошим их осиное гнездо. Ты пиши свое заявление об уходе, а я — свое. А потом пойдем к тебе и обдумаем план действий.

— Нет, Билл, я страшно благодарен тебе, я ничего подобного не ожидал, но я не могу…

— Молчи! — зарычал Билл. — Ты слышал, что я сказал? Или мы будем заниматься этими подонками вместе, или я займусь ими без тебя. Это мое последнее слово.

Я посмотрел в его красное лицо, и комок встал у меня в горле. Теплое, благодарное чувство к этому бесконечно преданному мне человеку обожгло меня. С ним я мог сделать куда больше, чем без него. Я знал, что в одиночку мне с ними не справиться.

— Спасибо, — сказал я. — Тогда мы — вместе. Придвинув пишущую машинку, я напечатал просьбу об отставке. Затем то же самое сделал Билл.

— Я пойду к полковнику, — сказал он.

— Захвати оба заявления.

Билл вышел из-за стола и положил руку мне на плечо.

— Вдвоем, Дирк, мы с ними справимся.

— Ты хоть знаешь, на что мы идем, Билл? Что нас ждет? Может, сначала лучше все обсудим, а потом пойдешь к полковнику?

— А мне плевать, на что я иду. Мне важно — с кем. Я иду с другом, — и, усмехнувшись, Билл Андерсон вышел из комнаты.

Пока Билл находился у полковника, я начал приводить в порядок свой стол: собрал все нужные документы, включая и досье Торенсов. Через некоторое время, улыбаясь во все лицо, вошел Билл.

— Никаких проблем. Правда, полковник немного пошумел, но потом подумал и решил, что я прав. Тебя нельзя отправлять одного в этот гадюшник. Как-никак там — настоящая, хорошо организованная банда. Если все закончится благополучно, полковник с удовольствием возьмет нас обратно, это он твердо обещал. А теперь пошли поедим, я страшно голоден.

— Ты всегда голоден. Садись. Нам нужно поговорить.

— Дирк, когда человек голоден, ему ничего не идет на ум. Будем есть и разговаривать. Я пожал плечами:

— Хорошо. Пойдем попрощаемся с Глендой, а потом — к Лючиано.

Было уже поздно, но Гленда еще не ушла.

— Пришли проститься, Гленда, — сказал я.

— Входите, ребята, — она поднялась нам навстречу. — Хочу сказать: вы — молодцы. Будь я на вашем месте, поступила бы точно так же, — она протянула через стол два конверта. — Здесь ваша месячная зарплата. И не спорьте. Так решил полковник.

— Да, полковник — человек, — сказал я, принимая свой конверт. — Надеюсь, все сложится так, что мы сможем вернуться в агентство, хотя…

— Обязательно, Дирк. И еще одно. Если тебе понадобится какая-нибудь информация — позвони мне.

— Спасибо, Гленда.

Мы пожали ей руку и ушли. Следующим на нашем пути был ресторан Лючиано. Заметив нас, он сразу же вышел из-за стойки и провел к столику, стоящему в стороне от других. В это время в ресторане было еще малолюдно. Когда мы сели, Лючиано печально посмотрел на меня.

— Мистер Уоллес, я все знаю. Примите мое искреннее соболезнование.

В глазах доброго итальянца стояли слезы. Я подался вперед и похлопал его по руке.

— Спасибо. Ты — верный друг, Лючиано.

— Что вам принести, мистер Уоллес? Окажите мне честь: я хочу угостить вас за счет ресторана. Не отказывайтесь, мистер Уоллес.

Я старался не показать, что растроган, и поблагодарил, пожалуй, несколько сухо.

Лючиано метнулся на кухню и оттуда послышался его голос: хозяин отдавал распоряжения поварам.

— Да, Дирк, — сказал Билл, — у тебя много хороших друзей, — и тут же добавил: — Боже, как я голоден!

Уже через пару минут официант возник перед нами с двумя деревянными тарелочками, в которых лежали крабы и хрустящие хлебцы. Я знал, что, пока мой товарищ не насытится, рассказывать ему о чем-либо будет пустой тратой времени, поэтому мы ели молча.

Официант принес бутылку охлажденного белого вина и разлил его по бокалам. Я почти не ел. Слишком тяжелые мысли обуревали меня. Билл прикончил своих крабов, и я положил ему половину своей порции.

Наконец он насытился, вздохнул и откинулся на спинку стула.

— Теперь ты можешь сосредоточиться? — спросил я.

— А что будет после крабов? — поинтересовался Билл, когда официант унес пустые тарелки.

— Не имею представления, — буркнул я. — Послушай, Билл, у меня есть небольшие сбережения. А как у тебя с деньгами? Он безмятежно улыбнулся:

— Никаких проблем. У меня отложено двадцать пять тысяч долларов. Все мое — твое, а все твое — мое. Согласен?

Подоспел официант, на этот раз на блюде были бифштексы в соусе и половина омара с поджаренным картофелем.

— О! — воскликнул Билл. — Это то, что надо! Мы съели все это. Затем последовали лимонный пирог и большой кофейник, наполненный отличным крепким кофе.

Билл пировал уже в одиночестве.

— Ну, может быть, ты уже заморил червячка и готов слушать? — и я передал ему разговор с Эдом Барни.

— Нам придется влезть в дела мафии, Билл. У тебя еще есть время отказаться. Должен предупредить, что нет ничего опаснее… Билл потягивал кофе, лицо его сочилось удовольствием.

— Мафия, говоришь?

— Да, именно так.

Он удовлетворенно кивнул:

— Да, пожалуй, в этом деле с кислотой чувствуется рука мафии. Но вместе мы их одолеем, Дирк. Короче, что должен буду делать я?

— Билл, а ты действительно отдаешь себе отчет в том, что мы оба можем погибнуть?

Долгое время он задумчиво смотрел куда-то мимо меня, потом улыбнулся и пожал плечами:

— Ну, что же. Умирают-то лишь один раз. Но ты не переживай. Вместе мы их одолеем. Так с чего начнем, хватит тебе меня мучить.

— Раз уж мы будем работать вместе, тебе лучше будет перебраться в мою квартиру. Запирай хибару и — давай в мой дворец. Согласен?

Билл кивнул:

— Это мне подходит.

— Хорошо. Тогда иди и собирай вещи. — Я вынул из кармана ключи и положил их на стол. — Я приеду через два часа.

— А куда ты сейчас?

— Потом скажу. Займись переездом. До скорого. Я пожал руку Лючиано, поблагодарил за ужин, вышел на улицу, сел в машину и поехал прямо к вилле Торенсов. Как я и предполагал, дом был погружен в темноту, лишь в комнате Джона Сэнди горел свет. Поставив машину недалеко от ворот, я двинулся по дорожке, ведущей к парадному входу.

Мне трижды пришлось нажать на кнопку звонка, прежде чем дверь открылась и показался Джон, который взглянул на меня заплывшими от пьянства глазами.

— Мистер Уоллес? — пробормотал он заплетающимся языком. — Миссис Торенс нет дома. Она в театре. Слегка оттолкнув слугу, я вошел.

— Мне нужно поговорить с тобой, Джон.

Он выглядел очень подавленным. Так может выглядеть человек, который раздавлен обрушившейся на него кучей неприятностей.

— Мне кажется… — пробормотал Сэнди, но я схватил его за руку и потащил по коридору в комнату.

На столе я сразу заметил бутылку виски и стакан. Я плеснул немного в стакан, протянул ему и сел, глядя на старого слугу.

— Джон, пора взглянуть фактам в лицо. Твой сын попал в беду.

Стакан с виски прыгал в руке старика, но он не спешил пить.

— Я догадывался об этом, мистер Уоллес.

— Ты знаешь, что он связан с мафией?

— Да, мистер Уоллес. Я говорил с ним об этом, но наш разговор так ничем и не закончился. Хэнк только смеется надо мной. Я знаю, что мальчика ждут неприятности.

— Нет, Джон, неприятности его не ждут, они уже пришли к нему. А знаешь ли ты, что Анжела тоже попала в поле зрения мафии?

— Мисс Торенс? — вздрогнул Сэнди.

— Мафия шантажирует ее. И знаешь почему?

— Не знаю и не хочу знать.

— А Хэнк знает?

— Мистер Уоллес, мне ничего об этом неизвестно, клянусь вам.

— Миссис Торенс наняла меня, чтобы я узнал, кто шантажирует ее дочь. А теперь она вдруг прекратила расследование. Знаешь почему?

Сэнди сделал глоток и некоторое время молчал, глядя перед собой пустыми глазами.

— Так ты знаешь или нет?! — повысил я голос. Он поколебался, но после небольшой паузы все-таки пробормотал:

— Кто-то напугал ее, мистер Уоллес. У меня параллельный телефон, мне удалось кое-что услышать. Этот человек сказал, что, если она не прекратит расследование, он сожжет дом, этот дом, мистер Уоллес. Этот замечательный дом!

— Кто же это был?

— Как кто? Конечно, мафия. От этого голоса у меня мурашки по коже побежали. Миссис Торенс выслушала все, а потом повесила трубку. Больше я ничего не знаю, кроме того, что мой сын попал в беду.

Я посмотрел в это скорбное лицо, и мне вдруг стало жаль старика.

— Ты в самом деле не знаешь, почему шантажируют мисс Торенс?

— Я бы не стал скрывать, если бы знал. Но я не знаю.

— Есть ли какие-нибудь новости о Томе Торенсе?

— Я ничего о нем не слышал.

Задерживаться здесь не имело смысла, и я собрался уходить.

— Может быть, мы еще встретимся, Джон.

Я вышел из дома и направился к своей машине.

В моем деле не было мелочей, я должен был учитывать любую, даже самую незначительную, на первый взгляд, деталь. Сев в машину я отправился в квартал трущоб на побережье, где размещались торговые ряды, мелкие лавчонки и множество ларьков. Выйдя из машины, я подошел к одному ларьку, где сидел невысокий толстый араб, одетый в цветастый халат, подпоясанный широким атласным кушаком. На голове его красовалась маленькая круглая шапочка. Мне было известно, что это Али Хасан, который продает туристам наркотики. Он сидел, посасывая свой кальян, рядом красовалась его жена, которая напоминала накачанный резиновый баллон, готовый вот-вот лопнуть.

— Мистер Хасан, — сказал я, останавливаясь перед прилавком. — Меня зовут Доусон, и у меня к вам личное дело, которое необходимо обсудить с глазу на глаз. Давайте отойдем куда-нибудь ненадолго. Я хорошо заплачу.

Он внимательно осмотрел меня своими маленькими глазками, затем, поднявшись, бросил несколько гортанных слов жене, которая ни на секунду не переставала поигрывать своими телесами.

— Меня интересует все, что связано с деньгами, — сказал он. — Пойдемте.

Мы направились к моей машине и расположились на переднем сиденье. Почтенный господин распространял вокруг себя такой смрад, что мне пришлось открыть все окна, делая вид, что я изнываю от жары. Но и этот маневр не помог. — Мистер Хасан, — сказал я, стараясь дышать не слишком глубоко, — не буду отнимать у вас время. Мне говорили, что вы большой специалист по взрывным устройствам. Мне нужна бомба, и я хорошо заплачу. Возьметесь вы за это?

Лицо Хасана приняло такое выражение, словно я спрашивал у него не бомбу, а коробок спичек. Но все же он поинтересовался:

— А кто вас ко мне направил?

— Какое это имеет значение? Мне нужна бомба. Если не хотите или не можете этим заняться, так и скажите. Я найду желающих в другом месте.

— Какая бомба вам нужна?

— Что-нибудь маленькое, вызывающее большие разрушения, но чтобы не было пожара.

Араб сидел молча, и я подумал, что он напоминает большого свернувшегося удава, который разглядывает оживленную пристань. Наконец удав вздохнул и слегка кивнул мне.

— Можно будет сделать такую игрушку. Но сколько вы мне заплатите? Я ведь ни о чем не расспрашиваю вас.

— И правильно делаете. Назовите вашу сумму.

— За небольшую бомбочку без пожара, большой разрушительной силы, удобную и безопасную в хранении и пользовании, я беру три тысячи долларов. Хасан рассчитывал, что я буду торговаться, и я не обманул его ожиданий. Мы торговались битый час: он объяснял мне технические трудности изготовления бомбы и ту опасность, которой он подвергается, занимаясь подобным промыслом. Время у меня было, и поэтому я держал твердую оборону. Наконец мы сошлись на тысяче трехстах долларов. — Ладно, мистер Доусон, завтра в это же время можете прийти за своим заказом.

Я вынул бумажник и отсчитал Хасану пятьсот долларов в качестве аванса. Когда он спрятал деньги в бездонные карманы своего восточного халата, я сказал:

— Мистер Хасан, у вас отличная репутация, постарайтесь ее подтвердить. И не вздумайте меня надуть, иначе небосвод вашей жизни покроется тучами несчастий. Вы меня поняли?

Араб поежился и злобно усмехнулся:

— Не беспокойтесь, мистер Доусон, я еще никого не подводил. Не подведу и вас.

Я распахнул дверцу машины, чтобы выпустить Хасана, и тут же включил кондиционер, потому что задыхался от зловония.

Двигаясь по оживленным улицам, я думал о том, что завтра ночью гнусный притон «Блэк Кэзет» перестанет существовать, и это будет началом моей мести. А потом я подумал, что никакая месть не вернет мне мою Сюзи.