Удержи меня. Здесь

5 Зельда

Каждую среду вместе с соседями по комнате Арушем и Леоном я смотрю какой-нибудь максимально плохой фильм. Когда мы сюда переехали, начали с хороших фильмов, но быстро стало ясно, что во время просмотра мы слишком много болтаем, чтобы по-настоящему уловить сюжет. Вот почему уже несколько месяцев мы смотрим только плохие фильмы, так что ничего не теряем.

Сегодня выбор доверили мне, и я остановилась на «индийском Зорро» – «Под прикрытием», – в первую очередь потому, что Аруш терпеть не может индийское кино. Мы с Арушем обожаем друг друга. Мы так близки, что мои родители даже запаниковали. Поначалу я думала, что нашим отношениям пойдет на пользу, если я буду рассказывать им о своей жизни в Перли. Но вместо этого они заговорили о моей ответственности перед семьей – то есть о необходимости найти белого мужа. Это был первый раз, когда они высказали это открыто. В первый момент я не знала, что на это ответить, ведь мы с Арушем даже не пара. Но после того, как они заявили, что белокурых детей теперь нигде не встретить, у меня пробежал мороз по коже, и я перестала оправдываться. С тех пор я категорична в том, чтобы четко разделять две эти части своей жизни.

Мы с Арушем любим доводить друг друга до белого каления. Индийское кино в этом срабатывает великолепно. По его словам, причина в том, что ему всю жизнь приходилось смотреть с родителями болливудские фильмы, чтобы не забывать о своих корнях. Разумеется, они не догадывались, что это имело обратный эффект. Он всякий раз подчеркивает, что это не его культура, так как он родился в Америке и еще ни разу не был в стране своих предков.

Наши «трешовые среды» становятся самым ярким событием за неделю. Мне нравится, что мы собираемся и проводим время вместе. Это напоминает мне семью. Не мою собственную, а образ, который создали канал «Disney» и ситкомы девяностых. Люди живут вместе, дружно смеются, ссорятся, мирятся, а в конце оказываются перед телевизором с ведрами мороженого.

Тот, кто выбирает фильм, отвечает за попкорн. У нас есть большая миска с соленым попкорном и поменьше со сладким – только для меня. Сейчас я стою на кухне и сверлю взглядом микроволновку – центральный элемент в этом помещении. Так как никто из нас не готовит, кухонного добра у нас немного.

Леон уже дома и занимается в своей комнате, готовясь к экзаменам на степень бакалавра, которые ему предстоит сдавать в мае. Он на два года старше нас с Арушем. Он хочет изучать медицину, и ему нужно получить высокие баллы на экзаменах. Поэтому с первого дня учебы он находится в постоянном стрессе и каждую свободную минуту проводит в библиотеке. Еще один человек, который горит своим делом.

Я прикусываю нижнюю губу. Дилемма, в которой я оказалась, начинает на меня давить. С одной стороны, говорю себе, не важно, чем я буду заниматься, если через пару лет мне придется производить на свет наследников мужского пола. С другой стороны, в тот короткий отрезок времени, который у меня остался, я должна делать то, что люблю. И вряд ли меня по-настоящему интересуют десерты, водка и победы над Джейсоном.

В замке поворачивается ключ. Похоже, пришел Аруш. Я подавляю желание выбежать из кухни, чтобы посмотреть, как он отреагирует на мой сюрприз. Будет лучше, если постер фильма он обнаружит случайно.

– Ненавижу тебя! – кричит Аруш.

– Я тебя тоже, детка! – откликаюсь я. – Как прошел твой день? – Голос у меня дрожит от смеха.

Аруш заходит на кухню. Покачав головой, щиплет меня за руку.

– Зачем ты так делаешь? Каждый раз?

– Полагаю, я плохой человек.

– Это точно. – Он мрачно смотрит на меня. Но Аруш не умеет долго злиться. И действительно, почти сразу он спрашивает: – Что у нас на ужин, дорогая?

– Жаркое.

– Ммм, засунула в микроволновку. Все как я люблю.

Отвернувшись, он собирается выйти из кухни, но я запрыгиваю ему на спину.

– Тяжелая, – удивленно восклицает Аруш, но несет меня дальше. – И куда ты хочешь?

– А куда ты шел? – отзываюсь я и обвиваю руками его шею.

– В туалет. Но туда я тебя с собой не возьму. И не думай. Пойдем заберем Леона.

Аруш несет меня к двери Леона. Я стучу, и Аруш открывает. Леон сидит спиной к нам за письменным столом и корпит над учебой.

– Ты готов? – спрашиваю его. – Я нашла любимый фильм Аруша.

– Секунду, – отзывается Леон и поворачивается. При виде меня и Аруша у него на лице появляется ухмылка. – Вы чокнутые.

– Я? – возмущается Аруш с наигранным ужасом в голосе. – Это она сумасшедшая. Не мог бы ты рассказать, как заставил ее уважать твое личное пространство?

Я в шутку щелкаю его пальцем по уху.

– Выработка условного рефлекса, – заявляет Леон и кидает в нас учебник. «Введение в поведенческую психологию».

– Очень смешно, – комментирую я. – Давай, Аруш, вези меня в гостиную.

– Есть! – отвечает он и несет меня туда, а потом сбрасывает на диван.

Двадцать минут спустя мы все сидим в гостиной. Фильм превосходит все мои ожидания. Через равные промежутки времени мы с Леоном в недоумении смотрим на Аруша. Тот каждый раз швыряет в нас горсть попкорна, из-за чего Леон угрожает повесить на него уборку на ближайшие десять лет.

Когда действие фильма прерывается танцем в швейцарских горах, Аруш спрашивает:

– Слушай, Зельда, а ты иногда носишь парики?

Я замираю.

– Что?

– Я тебя видел, – подключается Леон и пихает меня локтем в бок. – Блондинкой.

– Что это значит? – продолжает Аруш, явно пытаясь не дать кому-то из нас прокомментировать странную сцену с танцами. – Ты работаешь стриптизершей?

– Очень смешно, – парирую, лихорадочно думая, какую историю им скормить. Мне неприятно им врать, но не хочется, чтобы они стали воспринимать меня иначе – как богатую девчонку, которая годится только на роль жены.

– Ты девушка по вызову? – вставляет Леон.

– Тайный агент? – Аруш выгибает бровь.

– Было бы неплохо. – Я продолжаю искать объяснение. Безобидное. Близкое к правде, но в то же время как можно менее конкретное. – На самом деле причина довольно скучная. Могли бы раньше меня спросить, прежде чем выдумывать закрученные теории. – Хорошо. Это фраза в моем стиле. Звучит убедительно. – Мои родители в последнее время помешались на семье. – Я закатываю глаза. – Ну, вы знаете, ужины по выходным, приглашения на обеды с друзьями. И мой цвет волос всегда вызывает бурные дискуссии. Так что с недавних пор я бываю у них в парике. Тогда меня оставляют в покое. – Довольная, перевожу взгляд с Аруша на Леона. Поверили ли они в эту историю?

– О’кей! – произносит Аруш. – А почему ты делаешь из выходных такую тайну?

Черт.

– Вообще-то, никакой тайны, – помедлив, отвечаю ему. – Просто стараюсь быть загадочной. Где-то прочитала, что девушки должны так себя вести.

Аруш попадает попкорном мне в декольте.

– Запомни, Леон, – говорит он, – о Зельде можем больше не беспокоиться. Быть загадочной. Что за бред.

Улыбнувшись, я опускаю глаза. Они беспокоились. Какая же я тупая овца.

– Можете не сомневаться, я бы сразу вам рассказала, если бы стала секретным агентом. Не смогла бы сохранить такую крутую тайну. Не волнуйтесь. – Надеюсь, это немного разрядит напряженную атмосферу.

– Это доказывает, что ты была бы наихудшим секретным агентом всех времен. Так что волноваться нам все-таки бы пришлось. А как посвященным в тайну, еще и за свои жизни, – шутит он.

Мир восстановлен.

Следующие несколько дней пролетают без каких-то знаменательных событий. Повседневная рутина at its best [9]. Леон и Аруш заняты в университете, Тамсин все свободное время проводит с Рисом и Джинни, и даже мои родители не развевают мне скуку упреками и наставлениями, так как на Гавайях, где сейчас находятся, наконец заняты собой, а не своим проблемным ребенком.

Когда наконец наступают выходные, мне с трудом верится, что эта неделя, тягучая как каучук, закончится чем-то особенным.

Малик через полчаса заедет за мной. Я немного волнуюсь, когда думаю, что придется провести несколько часов в ограниченном пространстве с незнакомым человеком. Я почти ничего не знаю о соседе Риса… за исключением того, что он тоже участвует в программе ресоциализации. Что именно это означает, я представлять не хочу. Да, когда-то он свернул не на ту дорожку, хотя при знакомстве с ним в это сложно поверить. Его вечно хорошее настроение и спокойная манера поведения сложно связываются с криминальным прошлым. Малик кажется мне милым парнем. Вежливым и внимательным. Кроме того, он более открытый, чем Рис. Но не имеет значения, что мне известно или не известно о Малике, Тамсин ему доверяет. И этого достаточно. Но все же у меня появляется легкое волнение, когда думаю, что поеду с ним через всю Калифорнию. Не могу удержаться от усмешки при мысли, что сказали бы родители, знай они, что их дочь проведет выходные с афроамериканцем из программы ресоциализации. Хотя их предрассудки для меня веская причина, чтобы отбросить тревоги. А так как Малик вот-вот приедет, на раздумья у меня не остается времени.

Я не очень хорошо умею паковать чемоданы, так как мне трудно предугадать, что я захочу надеть. Одежда выражает мое настроение. А оно у меня сейчас, увы, сменяется чаще, чем нижнее белье. Так что я придерживаюсь правила: «Кидай в сумку всего понемногу». Выбор одежды на сегодня – тоже проблема, так как в последнее время мне сложно представить, будут ли вещи, которые утром идеально отражают мое настроение, соответствовать ему и вечером.

Когда раздается звонок в дверь, я почти оделась. Поскольку, как надеюсь, день будет прекрасным, я решила подобрать что-нибудь яркое.

Я открываю окно, которое выходит на улицу, и вижу Малика у красного автомобиля.

– Спущусь через минуту, – кричу я и машу ему рукой.

Малик поднимает голову:

– Понял!

Мне даже отсюда видно его сияющую улыбку, и у меня поднимается настроение. Все сомнения мгновенно испаряются. В выражении лица Малика нет ни капли фальши или коварства. Только радость и искренность. То, что меня успокаивает.

Я хватаю дорожную сумку, надеваю ботинки Dr. Martens и накидываю винтажную кожаную куртку, которую пару недель назад купила с Тамсин в классном секонд-хенде. Потом бегу на кухню и открываю морозилку.

– Готова к большому путешествию? – раздается хриплый заспанный голос из коридора. Это Леон, который, похоже, только что проснулся.

– Более чем! – говорю я, обнимая его на прощание.

У самой двери вспоминаю еще кое-что. Поэтому возвращаюсь в комнату и кидаю в карман куртки два флакончика лака для ногтей, которые стояли у меня на тумбочке. С лаками у меня до странного близкие отношения. Не только потому, что оттенки выражают мое настроение. В каком-то смысле с лака все и началось. Мой первый бунт, если можно так сказать. С тех пор я редко выхожу из дома без пары флакончиков. Это дает мне возможность что-то менять в себе, выражая спонтанно переключающиеся эмоциональные состояния. Как хамелеон, который изменяет цвет по настроению.

Я наконец выхожу из квартиры. И с легкостью сбегаю по лестнице.