Угасающее солнце: Кутат

18

Боаз пришла. Дункан был рад тому, что в это последнее утро пришла именно Боаз.

Он закончил работу — переноску камней для строительства эдуна вблизи города, где машины еще действовали и давали воду. Он вышел, вытер пыльные пальцы о ткань одежды. Он был без оружия, так как на это место встречи все приходили без оружия. Яном, хао-нат, яари, каномин, мари, пата, патадим и еще хоман, кесрит, бихай, тесуе, еди — все племена собирались здесь, многие издалека. Они строили новый эдун в старом, старом мире, для госпожи Мелеин, госпожи Обещанного.

Даже эли, которые не могли оставить руины своего города, которые не переносили солнца и считали, что ветер слишком груб для их кожи, работали здесь. На день они прятались в укрытия, а на работу выходили по ночам. Они заселяли равнину каменными столбами, изваяниями, статуями, похожими на них самих. Этим они утверждали себя перед мри и перед людьми, что они есть, что они живут. Они не приближались ни к палаткам мри, ни к эдуну — но они строили, таков был их удел. Стены эдуна уже достигли высоты роста кел. Мри делали насыпь из песка, чтобы облегчить работу. Ведь наступит день когда эдун будет таким же высоким как эдун Ан-Эхона. Он будет стоять в долине среди статуй, бросая вызов Мраку.

— Боаз, — приветствовал ее Дункан и они пошли рядом. Она в одежде цвета хаки, он — в черном. Дус подошел к ним, ткнулся носом в Боаз. Она погладила его, посмотрела по сторонам, на строительство.

— Галей должен был бы увидеть это, — заметила она.

— Я хочу сказать тебе одну вещь — но только тебе. В священных записях есть два имени людей: одно из них — имя Галея, — он заложил руки за спину: сейчас они шли мимо детей, таскающих песок к стенам. — Твое имя второе. Боаз молчала. Впереди возвышались палатки лагеря: временное убежище, пока не будет построен эдун.

— Стэн, вернемся с нами.

— Нет.

— Ты сможешь там бороться за мри лучше, чем я. Ты задумывался над этим?

— Госпожа запрещает.

— Это твое окончательное решение?

— Боаз, — сказал он и остановился. Он опустил вуаль и Боаз увидела лицо, иссеченное шрамами. Некоторые были совсем свежие. Она поняла все.

— Между друзьями, — сказал он, — не может быть вуали. Поверь, я рад, что госпожа отказалась отпустить меня.

— Ты останешься совсем один. Он улыбнулся.

— Нет. Я буду один, если уеду отсюда. Он пошел к палаткам. На ходу погладил дуса, прижавшегося к его ноге. — Я верю, что ты сделаешь все для Народа. Она вздохнула.

— Мы засекретили все записи, касающиеся регульцев. Поэтому вы можете жить спокойно. Вряд ли Совет людей откроет эти записи регульцам. Скорее всего, союз людей и регульцев не будет заключен. Это не повторится.

— Мы надеемся на это, — он натянул вуаль, так как они шли теперь по лагерю. Кел и сен ждали их возле палатки госпожи. Боаз и Дункан вошли внутрь. Мелеин сидела в окружении нескольких сен. Ньюн, Нлил, Серас и дусы были тут же. Когда они вошли, Нлил поднялся, опустив голову.

— Я отдаю его не на службу вам, — заговорила Мелеин. — Но он будет подчиняться вашим приказам во время полета. Он — моя рука, протянутая людям: Нлил Сошиль — второй кел. Его дус тоже будет с вами.

— Мы благодарим за то, что ты посылаешь его. Мы сделаем все, чтобы ему было хорошо.

— Кел Нлил, — сказала Мелеин, поцеловав его и получив ответный поцелуй. — Прощай, Боаз. И это было все. Формальности между мри и ци-мри были скудными. Боаз бросила последний взгляд на Дункана, коснулась его рукой, повернулась и вышла. Нлил обнял Ньюна, позвал дуса и тоже вышел. Возле входа он снова остановился и посмотрел на Рас.

— Жизнь и Честь, — произнес он и, помолчав, вышел окончательно. Ньюн поднялся.

— Госпожа, — тихо произнесла Рас.

— Ты хочешь что-то спросить, кел Рас.

— Можно мне проводить его? Мы с Нлилом старые друзья.

— Подойди сюда, — сказала Мелеин. И когда Рас подошла, она взяла ее за руку. — Ты знаешь все. Ты понимаешь, почему я посылаю Нлила?

— Да.

Мелеин поцеловала ее и позволила идти. — Торопись. Рас из почтения к Святыне вышла медленно, шагом. Она была уверена, что догонит их. Ведь маленькая толстая женщина не умеет ходить быстро. Мелеин опустилась в кресло, посмотрела на Ньюна, на Дункана, на остальных кел.

— Спросите всех, не хочет ли кто-нибудь лететь с Нлилом и людьми и там создать новый Дом. Рас права, не нужно, чтобы Нлил остался один среди чужих.

Кел Туас прибежала в последний момент перед взлетом корабля людей, чтобы отправиться с ними. Весь лагерь вышел, чтобы пожелать им счастливого пути.

Мри долго стояли после взлета корабля, провожая глазами удаляющуюся черную точку.

— Они увидят Кесрит, — пробормотал Ньюн. Уже была ночь и они находились в палатке кел.

— Ты тоже хотел бы лететь? — спросил Дункан. — Разве ты мало путешествовал?

— Часть моего сердца полетела вместе с ними, — вздохнул Ньюн, укладываясь на тюфяк. Дус лег рядом с ним, прижавшись к его спине.

— Я часто думаю, — заговорил Ньюн, — почему дусы выбирают? Почему я и ты, почему Рас, Риан, Таз? Я думаю, сов-кела, что они выбирают тех, кто способен выйти наружу, кто может иметь дело с чужими, кто глубоко заглядывает во Мрак. Я думаю, они выбирают именно так. Дункан помолчал, посмотрел на Ньюна:

— Может быть…

Это был огромный город, гигантские здания, купола, широкие улицы… Запах ветра был тот же, кисловатый, пахнущий пылью. И свет… красный свет Араина. Должно быть утром шел дождь. Площадь перед Домом была покрыта лужами. Боаз остановилась, чтобы осмотреться и увидеть перемены. Три кел шли рядом с нею, стараясь не показать любопытства. Они и так сделали слишком много, оставив дусов на корабле и придя сюда по просьбе людей. Губернатор Ставрос был мертв. Очень давно. Боаз узнала об этом еще когда корабль не совершил посадки. Так что перемены здесь большие и не только в облике города.

— Идем, — сказала она кел, заметив, что возле них уже выстроился военный эскорт. Они вошли в двери Дома, прошли знакомыми коридорами и вошли в холл, где ее встретили распростертые руки и нервные улыбки, а ее компаньонов косые взгляды.

— Губернатор ждет тебя, — сказал кто-то, указывая на дверь, так хорошо знакомую ей. Она пошла вперед, кел за ней. Ставрос мертв и не только он. Изменилась форма служащих, изменились официальные эмблемы. У Боаз внезапно появилось ощущение, что она попала не туда, не в то время. Кесрит стал административным центром большого региона Галактики. Изменилась конституция, изменилась структура государственного аппарата, возникли новые общественные институты, восстановились старые, которые были аннулированы во время войны.

Боаз с тоской вспомнила о Луизе. Он тоже умер в мире желтой звезды, названия которой люди не знали. И мри не знали. Луиз умер во время Прыжка через гиперпространство. Умер там, где человеческая плоть не существовала. Умер между фазами. Луиз всегда прибегал к наркотикам. И она тоже, до последнего времени… В этот раз она и еще несколько человек из команды решили сделать как мри — обойтись без наркотиков. Она во время Прыжка играла с мри в Шон-ай.

«Твои руки не приспособлены к оружию», — сказала ей мри.

Она моргнула и протянула руку губернатору. Мужчина средних лет представился:

— Губернатор Ли. Ли нерешительно протянул руку кел. Боаз хотела предупредить, но не успела. Нлил, скрывая смех под вуалью, коснулся пальцами ладони губернатора. Туас тоже коснулась. Рас заложила руки за спину, но это не выглядело оскорблением.

— Мы получили сообщение, — сказал Ли, — что с остальными нашими кораблями и кораблем регульцев случилось несчастье.

— Несчастье? Да, — ответила Боаз. — Но я вижу, что сейчас здесь нет регульцев. Ли отвел глаза в сторону. Он предложил Боаз и мри сесть и сам уселся за стол. Боаз села в кресло, а мри предпочли сесть прямо на пол возле стены, откуда они хорошо видели губернатора.

— Нам известно, что регульцы покинули Кесрит и все ближайшие миры, — сказал Ли. — Правда, мы не знаем причин. Они вообще теперь избегают соседства с людьми. Ты не можешь объяснить — почему?

— Они не любят нас.

— Нет. Но многие, что были в тесном контакте с людьми и остались здесь, покончили жизнь самоубийством, — он поерзал в кресле. — Мри… Они понимают нас?

— Каждое слово.

— Они согласны на мир? Боаз покачала головой:

— На условиях контакта с нами, самого тесного. Регульцы боятся мри. Мри — исследователи космоса.

— И наемники, — добавил Ли. — На нашей стороне? Таково их предложение?

— Мы действительно «наемники», — сказал Нлил, — если вы понимаете под этим словом то, что мы предлагаем.

— Но это вероятно очень дорого?

— Очень, — сказала Рас.

— Сколько же? Что вы хотите в уплату?

— Место для жизни, — сказала Рас. — За это кел будут служить вам, пока это место будет принадлежать мри. И еще, конечно, нам нужна пища, мы не фермеры, и корабли. Они нам тоже нужны. Ли потер нос.

— Это вы предлагали и регульцам. Какую же пользу извлекли они?

— Ты неправильно ставишь вопрос, губернатор, — вмешалась Боаз. Ее ладони вспотели. — Спроси: «Зачем» и ты получишь ответ.

— Зачем? — повторил за ней губернатор и, после некоторого колебания, добавил: — Зачем вам нужна такая сделка?

— Мы разведчики космоса, губернатор, — сказала Рас. — Мы дали регульцам много миров. Мы лицо, смотрящее в Незнаемое. Мы прокладыватели путей, ходящие против ветра. Именно этой цели всегда служили мы. Этой цели, а не регульцам. Используй нас мудро, губернатор, и ты получишь выгоду. Боаз поджала губы, вспомнив о мертвых мирах, которые были когда-то домом мри. Эти миры были уничтожены из страха перед мри. «Страха».

Взять на службу мри — это значит играть в Игру Народа: выпустить оружие из руки и послать его вперед. Боаз верила в человечество. Она играла в Игру Народа.

Это было тихое утро в долине среди статуй и изваяний, где стоял эдун Народа, где гуляли ветры, внушающие надежду на удачную охоту дусам.

Мераи, Ньюн, Танс часто охотились в этой долине по утрам. Они никогда не упускали случая посмотреть на нее с высоких каменных скал, посмотреть на север, где песок засыпал пересохшие моря, на запад, откуда прилетали сильные ветры.

Мераи был мечтателем. Терпение — внушала ему госпожа. Ему еще предстояло заработать шрамы кел. А пока у него был только один шрам, который нанес ему отец во время Игры, чтобы приучить молодого кел к дисциплине. Ему еще предстояло стать мастером боя. Каждый вечер он слушал песни кел, и эти песни были правдивы. Молодые кел нередко упрашивали кел Дункана рассказать о прошлом. И он рассказывал, а сердца молодых кел учащенно бились в груди, зажигая жар в крови, и они с надеждой смотрели на звезды. С тех пор, как он покинул башню Кат и надел черную мантию кел, он часто бывал здесь и грезил о далеких мирах и страстно мечтал, чтобы дус выбрал его. Дусы, которые родились от пары дусов племени яном.

Правда, один из диких дусов часто приходил сюда. Мераи мечтал приманить его, бросал куски мяса, но напрасно… Мераи поднялся и снова пошел на охоту, высматривая добычу. Здесь было много зверей. Всех их приманивала сюда повышенная влажность вблизи города. Мераи взглянул на небо. При свете дня загорелась звезда. Она ярко разгоралась и вот уже можно было различить светящийся предмет.

Мераи бросился к эдуну. Сердце его бешено колотилось в груди, но он опоздал с новостью. Все уже смотрели на небо. Мераи замедлил шаг, увидев отца, Дункана, госпожу — да Мать вышла из своей башни. Здесь были сен — яном и гости из других племен… Корабль приземлился, подняв песчаную бурю. Постепенно пыль улеглась, открылся люк и спустилась лестница. Кел. По лестнице спускались кел в черных мантиях с дусами. Три кел. Они спрыгнули на песок и направились к кел Кутата. Мераи знал их имена. Они часто повторялись в песнях кел. Кел эдуна сначала стояли на месте, а затем рванулись навстречу прибывшим. Они бежали все быстрее и быстрее, во главе с Дунканом и предводителем кел.