Ужас Дикого Леса

Глава 17

23 сентября 2075 г.

…Утро предпоследней пятницы сентября оторвало нас с Рыжей друг от друга перезвоном сразу двух будильников.

– Что, уже?! – расстроено воскликнул я, нехотя убирая руки с бедер любимой женщины.

– Может, нам послышалось? – хрипло спросила она, подаваясь мне навстречу, охнула от очередной вспышки удовольствия и настолько эротично прогнулась в пояснице, что мне опять поплохело. Поэтому следующую фразу я выдохнул на автомате, почти утонув в омуте чувственного безумия:

– Лад, сегодня двадцать третье…

– Тогда нам… стоит… о-о-ох… остановиться… – продолжая двигаться, отрывисто простонала она, а еще через пару мгновений как-то справилась с желанием, резко подалась вперед, рухнула на кровать и смяла пальцами измочаленную простыню: – Я-а-ар… не вздумай… ко мне… прикасаться… и… не торопись… с очищением разума – мне так хорошо-о-о…

Я вздохнул и шарахнул этим навыком себя. Два раза подряд. Потом убедился, что на часах действительно половина шестого, заткнул коммы, запретил себе смотреть на восхитительную задницу супруги и для верности зажмурился:

– Красуль, до прилета дронов осталось всего пятнадцать минут.

– Встаю… – после недолгой паузы недовольно буркнула она, судя по резкому изменению эмофона, взбодрилась тем же способом, что и я, а затем ехидно хихикнула: – Милый, не хочу тебя пугать, но если ты с одной женой спишь ночь через ночь, то что будет, когда заведешь еще двух?

Я невольно поежился:

– Сдохну, наверное.

– А что, вполне реально… – «задумчиво» пробормотала она и сделала «логичный» вывод: – Значит, за тобой каждую ночь должен присматривать квалифицированный целитель. Беру эту обязанность на себя!

– Оплата услуг, конечно же, натурой? – «ужаснулся» я, услышал довольное «Ага!», картинно побился головой о подушку, потом покосился на экран комма, перестал валять дурака и заявил, что сваливаю в ванную.

Лада, естественно, подорвалась с кровати следом за мной, прыгнула к двери скачком и первой вынеслась в коридор. В душевой кабинке не шалила, хотя и подумывала, так что «обязательную программу» мы выполнили за рекордное время, в темпе накинули халаты, вынеслись на балкон, разгрузили оба дрона и, буквально на десять секунд забежав сначала на кухню, а затем в свою спальню, ломанулись в гости к «соседкам».

Через порог переступили без пяти шесть, бесшумно подошли к правой стороне кровати, полюбовались Натальей, дрыхнущей в о-о-очень эротичной позе, и осторожно разбудили ее подружку.

Реакция Саши, увидевшей в руках Рыжей здоровенного игрушечного медведя, а в моих – букет темно-красных роз и коробочку, украшенную розовым бантиком, рассмешила: девушка посмотрела на коммуникатор, сообразила, что до подъема еще три минуты, стремительно выскользнула из-под одеяла и свесилась с кровати. Тем самым, дав нам возможность оценить красоту голой задницы.

Я, естественно, незамедлительно выставил перед собой кулак с отогнутым вверх большим пальцем, а Лада изобразила ревнивицу. Жертва, конечно же, зарделась и юркнула под одеяло. Но вскоре сообразила, что во время приведения ее внешности к общим стандартам я видел все и вся, так что фыркнула, показала насмешнице язык, переползла поближе к Наташке и жестами объяснила, как именно собирается ее разбудить.

Два поцелуя в щечки и один в носик, запечатленные практически одновременно, вернули блондинку в сознание чуть резче, чем хотелось бы. Но полутранс, в который мы предусмотрительно ушли, позволил избежать травм от столкновения головами. А через несколько мгновений именинница врубилась в первые слова поздравления и с радостным воплем повисла на шее. На моей, хотя подруга детства была гораздо ближе.

– Слышь, голожопая соблазнительница, имей в виду, что подарки, как полагается, перевязаны бантиком! – сварливо подсказала Рыжая, как только я закончил говорить. – А Яромир – это средство доставки одного из них и не более.

– Какая досада… – притворно вздохнула Натка, перецеловала девчонок, метнулась к креслу с одеждой, влезла в трусики, натянула полупрозрачную ночнушку и нахально уронила меня на кровать: – Раз у меня день рождения, значит, я нежусь так, как хочу!

Через несколько секунд я был усажен спиной к изголовью, Лада с Сашей привалились к моим бокам, а именинница села спереди, вжалась в меня спиной и довольно замурлыкала:

– Все, теперь я готова смотреть подарки! Вручайте.

Брюнетка вытянула руку вправо, вытащила из-под уголка простыни сверток, переместившийся туда из-под кровати, и вложила его в цепкие руки подруги детства:

– Это от меня…

Девушка развязала бантик, аккуратно отклеила подарочную пленку, заглянула в целлофановый пакет с руководством пользователя, посмотрела на маркировку и взвизгнула на весь коттедж:

– А-а-а, ИДА-шка!!!

– Ага! – подтвердила брюнетка. – Сам комплект лежит в верхнем отделении шкафа для обуви. Там же спрятаны и ласты. А за возможностью понырять обращайся к Доброму Волшебнику.

Пока Наталья рассыпалась в благодарностях и тискала Тучку, Рыжая дотянулась до медведя, предусмотрительно посаженного на пол рядом с кроватью, и пересадила его на колени именинницы:

– А это от меня. Для коллекции, которую никто никогда не отнимет.

Облачко напряглось и, судя по вспышке ярости в эмоциях, потемнело взглядом, что было вполне понятно – по рассказам Саши, года два тому назад какой-то влиятельный родственник нагло вломился в игровую комнату Наты, заявил, что она уже большая, и забрал огромную коллекцию мягких игрушек на нужды собственных детей!

Пока я вспоминал эту историю и мысленно поминал нехорошими словами эгоистичных уродов, девчонка вдумалась в утверждение Лады, полыхнула злой радостью и зарылась носиком в густой «мех»:

– Да, за ЭТОТ ПОДАРОК я порву на лоскуты кого угодно!

– А мой примешь? – «робко» спросил я.

– Спрашиваешь! – мгновенно выбросив из головы все дурные мысли, заявила она, развернулась вполоборота и вцепилась в протянутую коробку. А через несколько секунд, разобравшись с упаковкой и наткнувшись взглядом на сдвоенное «С» – известный всей Империи логотип торгового дома братьев Стерлиговых – ошалело охнула: – «Хронос»? Мне? Он же стоит, как самолет!

– Яр выбирал этот комм не по цене, а по ТТХ! – мурлыкнула Рыжая. – Так что снимай свои дрова и надевай этот.

Именинница отпихнула в сторону медведя, развернулась ко мне лицом, невольно качнув воистину идеальным бюстом и заставив меня прикипеть взглядом к аккуратным розовым сосочкам, просвечивавшим сквозь тонкую ткань. Заметив, куда я смотрю, пошла красными пятнами, но, привычно прислушавшись к моим эмоциям и сообразив, что я просто любуюсь… гордо вскинула белобрысую головенку и развернула плечи. Правда, «держала лицо» всего секунд пять. А потом снова ссутулилась и виновато вздохнула:

– Подарок великолепен, и я от всей души благодарю тебя за столь восхитительную попытку порадовать. Но пользоваться такими коммами мне не по статусу: столь дорогие аксессуары по определению должна носить твоя жена, а нам с Сашкой, как рядовым членам рода, положены устройства другой ценовой категории.

– Свой человек! – удовлетворенно кивнула Лада, так же, как и я, оценив внутреннюю уверенность в абсолютной правильности этого утверждения, чувствующуюся в ее эмоциях. – Но с фантазией просто никак – нет, чтобы перевернуть коробку и вытряхнуть на одеяло все ее содержимое…

Наталья воспользовалась советом, увидела хорошо знакомый логотип на второй коробочке, выпавшей из-под инструкции, и охнула еще раз:

– Не может быть!!!

– Может! – улыбнулся я. – Артефактный маникюрный набор твоей мечты. Его я и дарю на совершеннолетие. А комм – это знак принадлежности к подразделению «Феникс». Их получат все…

…Оля с Софьей позвонили в дверь в начале восьмого. Ворвавшись в квартиру, по очереди чмокнули меня в щеку, вытрясли информацию о местонахождении именинницу и скачками упрыгали в сторону кухни. Я никуда не торопился, так что первый этап встречи – поцелуи с обнимашками – прошел мимо меня. Зато я оценил формулировки поздравлений и подарки, в выбор и красочную упаковку которых обе женщины вложили всю душу без остатка. Поэтому, выкладывая на стол их упаковки с «Хроносами», пребывал в великолепнейшем настроении и толкнул шуточную речь, в которой логически обосновал необходимость ношения нами, «Фениксами», именно таких аксессуаров.

Ближница, вслушивавшаяся не только в слова, но и в подсказки Знака, расплылась в счастливой улыбке, метнулась ко мне, плюхнулась на правое колено и без какого-либо стеснения влезла под руку. А Рюриковна почему-то помрачнела.

– Попробуешь отказаться – получишь по заднице! – без тени улыбки предупредила Рыжая.

– Отказываться от ЕГО подарка мне бы и в голову не пришло! – так же серьезно ответила Великая Княжна и… выдала нам государственную тайну: – Информация не для распространения: Стерлиговы работают на Имперскую Службу Безопасности. В программном обеспечении коммов, выпускающихся на их предприятиях, имеются так называемые незадокументированные возможности, позволяющие… многое. Так что сейчас вы перешлете мне серийные номера своих устройств, а через несколько минут получите по два вроде как антивируса. Их надо будет установить, запустить и согласиться со всеми предложениями, которые появятся на экране.

Мы, конечно же, послушались, и обрадованная женщина со спокойным сердцем отпустила тормоза, нахально оккупировав мое второе колено, пылко расцеловав и… потребовав добавить на внутреннюю поверхность подарка гравировку «Милой Софочке от единственного друга»!

Тему всевозможных гравировок дамы развивали все время завтрака и всю поездку к КПП, заставляя меня то покатываться со смеху, то изумленно закатывать глаза. Посерьезнели только перед дверями в свою раздевалку и как-то сохранили этот настрой до построения на краю беговой дорожки. Затем внимательно выслушали учебно-боевую задачу, разбились на боевые двойки, сорвались на бег и все десять километров выкладывались до предела, отрабатывая две довольно сложные атакующие связки.

Точно в таком же режиме тренировались и остальные полтора часа физухи. Поэтому нам с Ладой приходилось раздавать восстановления чуть ли не каждые десять-пятнадцать минут. А еще дамы не захотели отдыхать перед медитацией: быстренько ополоснулись, оделись, вломились в мужскую раздевалку и потребовали не тормозить. В общем, заниматься до смерти надоевшей «правкой» пришлось лишние десять минут. В трансе, меняющем восприятие времени не в лучшую сторону. Вот я и умотался до предела. Поэтому, закончив возиться с энергетической системой последней подопечной, отправил счастливых женщин приводить себя в порядок, а сам лег на спину, закрыл глаза и расслабился. Вернее, попробовал это сделать: мысленно повторил самые веские аргументы в пользу максимально быстрой раскачки всего «Феникса», а не себя и Рыжей, почувствовал, что они уже не убеждают, решил поужасаться самым худшим вариантам возможного будущего и… был вынужден отвлечься. Ибо заметил восемнадцать силуэтов, появившихся на границе области действия обнаружения жизни!

За три с лишним недели тренировок в этом спортивном комплексе я засекал посторонних достаточно часто и привык к тому, что они появляются либо по одному, либо парами, пробегают мимо нашего корпуса либо справа налево, либо слева направо и обязательно спешат. А эти шли толпой, со стороны проходной, точно к нашему корпусу и явно никуда не торопились. Я перебрал все возможные причины появления гостей, начиная с внезапного визита Императора к любимой дочурке и заканчивая ошибкой, допущенной в учебной части при распределении студентов по тренировочным площадкам, нашел изъяны во всех версиях и отправился разбираться.

По дороге заскочил в свою раздевалку, натянул штаны, рубашку и кроссовки, серией жестов дал понять Ладе, что в помощи пока не нуждаюсь, мысленно порадовался ее бдительности и пробежался до выхода на улицу. А там посветил личиком перед сканером СКД, вышел наружу и… неприятно удивился, увидев перед собой уже знакомую шестерку из группы один-семь и дюжину скрытников!

– А вот и Ужас Дикого Леса! – радостно хохотнула Горюнова, от избытка чувств пихнув плечом знакомого черноволосого здоровяка, и снова обратилась ко мне: – Привет, Ярик, недоброго тебе дня! У меня два вопроса: тебе не надоело от нас пря-…

– …и где твои сучки? – воскликнул ее ручной качок.

Прозвучавшее оскорбление было недостаточно конкретным, так что я накинул на себя усиление и презрительно усмехнулся:

– Мы не прятались. Нам строго-настрого запретили трогать слабаков вроде вас и даже переселили в жилой городок для преподавателей, дабы не вводить в искушение. А вам, сударь, я задам встречный вопрос: скажите, пожалуйста, Анна Николаевна передавала мое предупреждение?

– Какое, к Чернобогу, предупреждение? – ощерился «химик».

– Я попросил обходить меня и моих женщин стороной. И пообещал, что если вы рискнете перейти мне дорогу еще раз, то ее я сломаю, а вас оскоплю, после чего сожгу ваши причиндалы испепелением.

Парни засверкали глазами, заскрипели зубами, сжали кулаки, слитно качнулись вперед, но остались на месте. Ибо не услышали соответствующей команды от «хозяйки». Пришлось поддать жару:

– Как я понимаю, умолчала. Что ж, у вас есть десять секунд, чтобы представить описанную перспективу, развернуться и отправиться восвояси. А вы, Анна Николаевна, задержитесь – я человек слова, соотве-…

Договорить мне не дали: Горюнова приказала какой-то «единичке» хватать и уносить. Видимо, меня и в ближайшие кусты. Чтобы остальные смогли дождаться моих дам. Стоило ей договорить, как ко мне метнулось сразу четыре скрытника. Скачки имелись только у двоих, так что я спокойно принял первые атаки на покров, прыгнул к «благодетельнице», приложил ее полноценной дезориентацией мастера пятой звезды и за два удара кастетом вдребезги разнес этой дуре коленные чашечки.

– Ко-о-оля-а-ан!!! – взвыл здоровячок и ме-е-едленно прикрыл глаза рукой. Естественно, для моего разогнанного восприятия.

Я воспользовался подсказкой, затемнил линзы КТС-ки, на всякий случай влил в глаза исцеление и сместился на два метра в сторону, чтобы пятерка попрыгунчиков, переместившихся ко мне, встретилась в одной точке. Сразу после «вражеского» ослепления, потянувшего от силы на третью звезду подмастерья, вложился в брюнета сначала дезориентацией, а затем и касанием кастета, вернулся к куче-мале и порадовал каждое тело той же боевой связкой. Еще через долю секунды присел, чтобы пропустить над собой два ледяных шипа, перекатом ушел от воздушного кулака и поломал блондинов, столь неосторожно ввязавшихся в бой. Потом принял на покров слабенькое сожжение и три ледяных шипа, закрутился в хаотическом вращении и неловко рухнул на бок.

– Е-е-есть! О-о-он у-у-упа-а-ал!! До-о-оби-и-ива-а-ае-е-ем!!! – радостно замычало сразу несколько атакующих, и на мой покров посыпался град всевозможных атак.

Я извивался, как уж, секунд восемь-десять, то есть, до тех пор, пока к свалке не подбежали те трое уродцев, которые настолько впечатлились результатами моей контратаки, что решили втихаря сбежать. А потом ударил щелчком. В две трети от реальных возможностей. Как и следовало ожидать, акустический удар прошел, как раскаленный нож сквозь пачку масла, и порвал барабанные перепонки всей компании. А чем еще надо было бить, если к моему ослеплению они подготовились, купив артефактные линзы, мягко мерцавшие под чувством металла?

Мне тоже досталось, но значительно слабее, чем противникам. Из-за исцеления и регенерации, задействованных в полную силу, и правильно выбранной точки срабатывания навыка. Поэтому «тактической паузой» я воспользовался с предельно возможным КПД – одарил дезориентацией всех, кто оказался рядом, выскользнул из-под кучи дергающихся и истошно орущих тел, догнал и положил троих беглецов, а затем сделал еще один круг, ломая конечности тем, у кого они все еще оставались целыми. Закончив с иммобилизацией, подтащил Горюнову к ближайшему дереву, усадил между двумя мощными корнями и… развернулся на месте, чтобы встретить своих дам, почти допрыгавших до дверей спорткомплекса.

– Миленько, однако… – озадаченно выдохнула Софья, оглядев место побоища.

– Не то слово… – поддакнула Ольга, переместилась к куче-мале и от души пнула одного из парней, продолжающего содрогаться под работающей дезориентацией: – Стрешнев. Группа два-шесть. А вот Титов – два-восемь. И Фустов с Калугиным из девятой группы второго курса!

– А упал ты… намеренно? – более-менее успокоившись и догадавшись включить голову, спросила Рыжая.

Я утвердительно кивнул:

– Ну да. Чтобы не отлавливать трусов по всей территории Академии.

– Гад!!! Мы так испугались…

– Эх, а я думал, что вы в меня верите… – притворно вздохнул я, с трудом ушел из точки выхода пяти скачков и примирительно выставил перед собой ладони: – Шучу! Но все обнимашки – дома. Ведь я еще не закончил. Видите – ни одного алого марева!

– О, Жива, ты же обещал их оскопить! – воскликнула Наташка.

Особого ужаса в ее эмоциях не ощущалось, и я утвердительно кивнул:

– Угу.

– И сломать эту дуру… – добавила ее подружка, почему-то чувствуя не ужас, а злое предвкушение.

– Угу… – успокоено подтвердил я.

– Отлично! – хором заявили они и спросили, чем мне помочь.

Я еще раз прислушался к их эмоциям, понял, что останавливать этих оторв бесполезно, и вытащил из пространственного кармана пять боевых ножей, некогда позаимствованных у Доломановых:

– Помогите перетащить тела поближе к тушке госпожи Горюновой, обеспечьте доступ ко всем средоточиям и гениталиям, а потом сгоняйте к машинам и переоденьтесь в боевую броню.

– Все? – спросила Софья, деловито забрав один клинок.

– Да. Но тебе и Оле желательно быть в шлемах с опущенными линзами.

– А эти дождутся?

– Они оглохли. Напрочь. Плюс находятся под дезориентацией мастера пятой звезды, поэтому ничего не соображают. Кстати, Лад, оцени состояние каждого, ладно? И останови серьезные кровотечения…

…Большую часть работы по восстановлению слуха этим уродам мы сделали во время подготовки к спектаклю, так что по моей команде Рыжая подошла к Горюновой, приложила ее исцелением и очищением разума, а затем переместилась к следующему телу. Пока возилась с ним, мы слушали угрозы предводительницы мстителей в сольном исполнении. Потом голосов стало два, три, и к моменту завершения процедуры нас пугал целый хор. Правда, очень тихо. Ибо я не горел желанием оглохнуть от истошных криков и заблаговременно приложился к каждой жертве шепотом.

Когда Лада закончила с последней, я нарисовался в поле зрения Анны Николаевны и уставился ей в глаза:

– Вы сочли мое прозвище смешным и, на мой взгляд, имели полное право. Я тоже мог бы посмеяться, увидев вас в столь неприглядном виде, но мне, повторю еще раз, грустно. Из-за того, что в отдельных представителях аристократических родов Империи благородства ни на грош. Впрочем, это чувство не помешает сдержать слово, данное вам и вашей свите. Правда, ломать вас собственноручно я не стану, ибо вы девушка. Поэтому уступлю это право своим спутницам. А сам как следует замотивирую большую часть вашей свиты, дабы ничтожества, потерявшие право называться мужчинами, прокляли миг, когда согласились на ваши уговоры.

– Я отомщу! Сразу после того, как выйду из целительского корпуса! – взвыла она и продолжила в том же духе: – Мои парни будут иметь твоих баб каждый божий день! Во все дыры!! Чем попало!!!

– Сомневаюсь! – гневно прошипела Рыжая, вышла из скачка рядом с Горюновой и ударом ботинка разнесла ей нижнюю челюсть.

– Я тоже… – уверенно сказал я, неторопливо подошел к здоровяку, присел на корточки возле его нижних конечностей и коротко кивнул.

Саша и Наталья, дисциплинированно вскрывшиеся по обе стороны от изрядно изломанного тела, прижали стонущего парня к земле, а я накинул на его гениталии воздушную удавку, влил в навык нужное количество Силы и негромко рыкнул: – Ла-ад?

– Я готова, милый! – сыто мурлыкнула она, нарисовавшись напротив меня, и залечила рану исцелением.

В психологической устойчивости этой девушки я убедился еще во время межродовой войны с Доломановыми, поэтому вслушался в эмоции «соседок». Как оказалось, зря: эту парочку, конечно, изрядно плющило, но мстительная радость и предвкушение скорого возмездия напрочь забивали весь негатив! Кстати, часть этой самой радости выплеснулась в немудреной шутке, как обычно, озвученной на пару и через внешние динамики шлемов:

– Лад, ты заговариваешься: готов он, а не ты.

– Угу: первый скопец в свите Анны Николаевны…

Перестав беспокоиться за моральное состояние девчонок, я продолжил заниматься делом. В смысле, сжег кровоточащий кусок плоти испепелением, встал, перебрался ко второму «пациенту», оглядел остальных, бьющихся в истерике, и счел необходимым описать их ближайшее будущее. При этом голос не повышал. Совсем. Ибо многоголосый хор из воплей разной степени мелодичности прекрасно глушился шепотами:

– Навык, используемый в этом воздаянии, чрезвычайно редок и дает не самый приятный эффект. В смысле, существенно усложняет любое лечебное воздействие. Так что даже целители-Гранды регенерируют вам потерянные части тела не раньше, чем через год. Да, теоретически вы можете обратиться к главам своих родов и с их помощью заказать выращивание клонов-доноров, но для этого придется нарушить клятву, данную при поступлении. Что расстроит ничуть не меньше, чем оскопление. В общем, учитесь дальше и благодарите за увечье свою собственную похоть… и Анну Николаевну. Кстати, она тоже вряд ли рискнет нарушать клятву Силой, так что будет где-нибудь поблизости…

– Только без груди и волос, которые я ей удалю лично! – мстительно уточнила Рыжая. – Ибо в вашем состоянии иметь ее каждый божий день, во все дыры и чем попало все равно не получится.

Тут несколько парней пообещало нам настолько страшную участь, что я рассмеялся:

– Да ладно? Что ж, буду с нетерпением ждать третьей встречи. А на ней вложу в уже описанный редкий навык вдвое больше Силы, и вы останетесь скопцами до конца своих дней.

Ну да, врал в глаза, ибо такого навыка у меня отродясь не было. А все возможные целительские воздействия, включая приживленную регенерацию, я ослаблял, закупоривая девяносто восемь процентов вторичных и третичных жил паховой области. Хотя, каюсь, хотелось пережечь их полностью.

Один из «ораторов» не заткнулся и после этого. Более того, настолько сильно разошелся, что одна из его угроз не на шутку разозлила… Рюриковну – она скинула с себя отвод глаз и холодно переспросила:

– На кого надавит глава вашего рода, на меня?! Ну-ну… Кстати, перед тем, как сдохнуть от нарушения клятвы, можете сообщить Фролу Игоревичу, что оскорбили меня, Великую Княжну Софью Александровну, заместителя командира группы особого назначения «Феникс» подполковника гвардии Яромира Глебовича Нестерова, угрожали групповым изнасилованием трем его подчиненным и дали понять, что ни во что не ставите Императорский указ о неприкосновенности линий наследования! Уверена, что он оценит ваш идиотизм…

…Домой мы вернулись только в половине четвертого и не все. Софья, почему-то приняв слишком близко к сердцу какую-то из угроз, высадила меня, Ладу и обеих «соседок» перед коттеджем, попросила не торопиться с обедом и на пару с Олей уехала в административный корпус. А перед тем, как захлопнуть дверь «Горыныча», пообещала поставить на уши ректора вместе со всем преподавательским составом и принять меры. Какие меры могли бы предотвратить подобные ситуации я, откровенно говоря, не представлял, но понимал, что Рюриковне виднее. Поэтому помахал рукой отъезжающей машине, поднял девчонок на второй этаж, отвел в их ванную и повелительно показал пальцем на душевую кабинку. – Мы в норме, Яр! – спокойно сказала Натка, придержав меня за рукав и, тем самым, помешав свалить. – Угу, нас даже не мутит… – подхватила Саша. – Да, хочется отмыться от запаха крови, паленой плоти и нечистот, но куда меньше, чем час назад. – А мне плевать даже на запахи: я страшно проголодалась и последние минут пятнадцать раздумываю, что заказать на обед – свиную отбивную или шашлык! – призналась блондиночка. Я озадаченно хмыкнул:- Неожиданное заявление…Она равнодушно пожала плечами:- Ничего неожиданного! Ты же сам говорил, что Горюнова и ее свита – нелюди. Вот мы и приняли это сердцем. – Угу… – поддакнула брюнетка. – Муки нелюдей за душу не цепляют. В общем, мы действительно в норме. Но не откажемся от толики твоего внимания. В общем, включи, пожалуйста, каменку в этой сауне и приходи к нам, как ополоснешься. Лада, как раз закончившая раздеваться, поймала мой взгляд и коротко кивнула. Я вздохнул, пообещал, что приду, и свалил в свою ванную. А где-то минут через пятнадцать, натянув плавки и убедившись, что девчонки уже заняли горизонтальное положение, отправился к ним. На половине пути почувствовал, что меня действительно ждут. А с порога парилки увидел и свободное место, аккуратно застеленное чистым полотенцем. То, что Рыжая возлежит на боковой полке, не удивило. А зря – стоило мне улечься между Натой и Саше, закрыть глаза и расслабиться, как девушки придвинулись вплотную и «зафиксировали» мою тушку коленями, заброшенными на бедра. – Вы сегодня на удивление смелые… – фыркнул я, решив выяснить, насколько далеко они готовы зайти в своем стремлении стать ближе. Блондиночка, как раз опустившая предплечье на мою грудь, неприятно загрузила:- Пожалуй, объяснения стоит начать издалека. С того, что за каждым из изувеченных студентов стоит далеко не самый слабый род Империи, у каждого из этих родов есть союзники, а немалая часть твоих сегодняшних жертв когда-нибудь займет кресло главы. Да, все два года учебы Горюнова и ее свита будут шарахаться от нас, как от огня, но с каждым днем, прожитым в позорной немощи, их жажда мести будет только усиливаться. Значит, они начнут шевелиться сразу после выпуска. Объявить нам межродовую войну до появления на свет твоего законного наследника им никто не позволит. Из-за того, что тебя, как единственного представителя рода Нестеровых, защищает Императорский указ о неприкосновенности линий наследования, о котором напомнила Софья. Мстить тебе напрямую они, скорее всего, тоже поостерегутся из страха перед Черной Мамбой. Следовательно, возьмутся за нас, девчонок. И, вне всякого сомнения, кого-нибудь, да достанут. Хотя бы из-за того, что возможности двух десятков влиятельных аристократических родов и наши в принципе несопоставимы. – Да, теоретически мы, как подразделение «Феникс», можем успеть набрать достаточно серьезный политический вес и, тем самым, перейти в категорию неприкосновенных… – продолжила ее подруга. – Но от нас будут шарахаться только до бракосочетания Софьи. А после того, как она зароется в семейный быт или забеременеет, на нас объявят охоту. И эта охота станет далеко не единственной серьезной проблемой рода. Иначе Макошь не стала бы вмешиваться в наши судьбы. Я с хрустом сжал кулаки, так как их выкладки перекликались с моими. В этот момент Натка снова перехватила нить повествования и продолжила делиться их видением неминуемого будущего:- Оптимизм – дело, безусловно, хорошее, но мы с Сашей предпочитаем быть реалистками, поэтому понимаем, что можем рассчитывать всего на два года относительно спокойной и счастливой жизни. И это нас устраивает: мы – Нестеровы и будем Нестеровыми до последнего вздоха, когда бы он ни случился. То есть, из рода не уйдем и прятаться не станем. Зато будем убиваться на тренировках и поможем тебе реализовать абсолютно любой шанс выправить ситуацию в нашу пользу. – Говоря иными словами, можешь на нас положиться. Всегда и во всем: нам плевать на законы, как писаные, так и неписаные, на любые мнения, кроме ваших, и даже на собственные принципы – ради выживания нашего рода мы сделаем все. Без каких-либо исключений. Я открыл глаза, приподнял голову, поймал взгляд Лады, и она, без труда «прочитав» вопрос в моих эмоциях, отрицательно помотала головой:- Они сами, Яр! – Мы сами… – подтвердила именинница. – Прозрели перед самым воздаянием, приняли в нем активнейшее участие, все время, пока вы с Софьей строили целителей с безопасниками, обменивались мнениями, и даже поняли, что послужили ступенькой, позволившей Макоши свести вас с Ольгой Валерьевной и через нее дотянуться до Софьи. Правда, конечной цели этой игры богов еще не видим. Да и плевать – главное, что мы с вами! – Угу… – мурлыкнула Александра, влила в татуировку море Силы и залюбовалась переливами. Но мне было не до ярких красок:- Вы для нас не ступеньки!!! – Мы это знаем, Яр… – мягко улыбнулась Наталья и успокаивающе потерлась щекой о мое плечо. – И в данный момент говорим не о вас, а о том, что ЕСЛИ ВСЕМИ НАМИ играют, то мы с Сашей даже не фигуры, а пешки, наименее привязанные к роду. Посуди сам: тебя и Ладу объединяет не только безграничная любовь и дружба, проверенная временем, но и взаимное доверие, приобретенное во время межродовой войны с Доломановыми; Умница-Разумница – это незаурядный ум, серьезнейший жизненный опыт и связи, а о достоинствах и возможностях Черной Мамбы можно говорить часами. В общем, по сравнению с ними мы выглядим… так себе. Но далеко не во всем. – У нас есть один очень большой плюс… – без тени улыбки заявила брюнетка, намеренно выделив интонацией вторую половину предложения, приподнялась на локте и уставилась мне в глаза. – Мы молоды, только начали формироваться, как личности, доверяем тебе больше, чем самим себе, и всей душой стремимся разделить твое будущее. Поэтому хотим, чтобы ты целенаправленно лепил из нас то, что требуется тебе, семье и роду. Следующие несколько минут я вслушивался в аргументы «соседок», пребывая в смешанных чувствах. С одной стороны, выводы этой парочки помогали смотреть на изрядно поднадоевшую ситуацию под другими углами и добавляли ей «объема». С другой этот монолог заставлял уважать и самих «мыслительниц», и принятое ими решение. А с третьей предложение лепить из них то, что нужно мне, загоняло наше будущее в одну-единственную колею, в которой шансы выдать Сашу и Нату замуж стремились к нулю! кстати, последнее подчеркивалось в том числе и местом, выбранным ими для столь серьезного разговора. Кроме того, судя по тому, что творилось в их эмофоне, девчонки не только уперлись, но и решили идти до конца, каким бы он ни был. «Они видят в тебе не сильного одаренного, пребывающего на пике могущества, а единственного достойного мужчину во всей Вселенной. Хотя прекрасно знают, что ты находишься во всеимперском розыске, а твой род практически уничтожен…» – напомнила память, пока я анализировал плюсы и минусы каждого из возможных вариантов будущего. Потом поставил себя на место этой парочки, представил, как эти самые варианты выглядят с их точки зрения, и расстроился, убедившись в том, что их решение выглядит и достойным, и единственно верным. А девчонки, почувствовав тот раздрай, который творился в моих эмоциях, сочли необходимым меня дожать. – Яр, судя по тому, что читается в твоем эмофоне, ты почему-то не учитываешь несколько важных нюансов! – криво усмехнулась Наталья. – Вспомни, полтора часа назад мы с Сашей вытребовали у Лады разрешение наказать единственную прихлебательницу будущей княгини Шуваловой, особы, уже продемонстрировавшей свою мстительность. А перед тем, как отрезать грудь и опалить череп, подняли линзы шлемов, дабы Горюнова и ее свита как следует запомнили наши лица. Хотя могли сохранить инкогнито и, тем самым, воспользоваться единственным более-менее реальным шансом как-то дистанцироваться от тебя и твоей жены. Скажи, ты чувствовал в нас хоть тень страха или сомнения? Я отрицательно помотал головой. – Ты почувствовал в нас страх или сомнение в тот момент, когда мы описывали наиболее вероятные последствия войны с Горюновой и ее свитой или заявили, что рассчитываем всего на два года жизни? – спросила Саша. – Нет… – нехотя буркнул я. – А ведь мы далеко не дуры и прекрасно понимаем, каким кошмарным может стать финал неминуемого конфли-… Так, стоп! Общие фразы только навредят… – внезапно воскликнула блондиночка и рубанула правду-матку в стиле Рыжей: – Яромир, все оставшееся нам время мы хотим прожить в любви и согласии. В смысле, любить и быть любимыми… хотя бы раза два в месяц и без каких-либо обязательств с твоей стороны: если выживем, то после окончания войны вернемся к предыдущим договоренностям, если нет, то уйдем из жизни по-настоящему счастливыми. И еще: альтернативы ТЕБЕ нет и не будет, с твоей женой мы как-нибудь договоримся, на любовь до гроба или смену статуса не претендуем и не торопим с решением. – Можете считать, что уже договорились… – без тени сомнений в голосе и эмоциях подтвердила Рыжая еще до того, как я сообразил, о какой любви идет речь, а затем добродушно усмехнулась: – Он пока в шоке, так как вырос в Диком Лесу, а реальную жизнь видел только на экране визора. Но к хорошему привыкает очень быстро, поэтому через какое-то время пойдет навстречу. А потом ка-а-ак разбалуется……Удивительно, но шуточное объяснение Лады и жизнерадостный смех соседок как-то уж очень легко и быстро сгладили появившееся напряжение, а абсолютно несерьезные переговоры, во время которых любимая и условно опытная женщина выясняла у нелюбимых и неопытных девушек, как они себе представляют близость с таким злобным монстром, как я, довели меня до смеховой истерики. Видимо, поэтому, вернувшись в сауну после прыжка в ледяную купель, я улегся на то же самое место и без внутреннего сопротивления позволил Саше с Натальей завалиться рядом, а к концу четвертого захода настолько свыкся с перспективой… хм… дарить любовь этой парочке, что придумал и озвучил несколько правил сосуществования в «предвоенные годы». Первым делом взял и переложил бремя руководства начинающимся беспределом на плечи Рыжей. Затем заявил, что при первом же намеке на ревность или интриги закончу «эксперимент». А в самом конце монолога дал понять, что не позволю этой грани отношений сказываться на тренировках. Да, даже после того, как девушки хором пообещали, что я не разочаруюсь, не представлял, как все это будет выглядеть в реальности. Поэтому на всякий случай держал фантазию в узде. Хотя она, каюсь, усиленно протестовала. Заключение столь своеобразных договоренностей сказалось и на Саше с Натой – они обрели недостающую уверенность в себе и в одночасье стали ощущаться не растерянными девчонками, еще не определившимися со своим местом в этом мире и откровенно побаивающимися кошмарного будущего, а молодыми, но зубастыми хищницами, готовыми вцепиться в глотку любому, кто помешает нам, Нестеровым, создать это самое будущее. Что, конечно же, не прошло мимо внимания старших женщин, вернувшихся домой, наскоро ополоснувшихся и утащивших нас на кухню. Оля, чувствовавшая эмоции «мелких» через татуировки, напрягаться и не думала, поэтому закатала рукава банного халата и начала выкладывать на тарелку всевозможные нарезки. А Софья, почему-то решив, что девчонки еще не отошли от кровавого воздаяния, сочла необходимым объяснить мотивы моей «запредельной жестокости»:- Девчат, Яромир выбрал один из самых лучших способов защитить вас от агрессии любых, даже самых тупых, злобных или похотливых студентов МАО. Причем сразу на все два года обучения. Да, выглядело это кошмарно, но альтернативы, по сути, не было. Они вслушивались в ее монолог предельно внимательно, а после того, как сообразили, к чему она клонит, расхохотались. Озвучивать настоящую причину хорошего настроения, конечно же, постеснялись, так что придумали другую:- Прости, что невольно перебили, но мы не страдаем, а млеем. От сказочных ощущений после ЕГО массажа! – У Яра такие ласковые руки, что не передать словами. А про нелюдей и честно заслуженное ими воздаяние мы давно забыли. – Э-э-эх… Пока мы работали, вы наслаждались жизнью… – мгновенно перестроившись, притворно загрустила Рюриковна, но как-то неубедительно: по моим ощущениям, она думала о чем угодно, но не о наслаждениях, и, кажется, пребывала в расстроенных чувствах. – А кто вас заставлял уезжать? – парировала Саша и заставила Великую Княжну на миг выглянуть из-под привычной маски:- Не «кто», а «что». В смысле, идея, позволившая неявно отменить одно из самых ненавистных неписанных правил натаскивания студентов МАО на кровь и боль, некогда придуманных Ингваром Ярым. Услышав эту фразу, ближница оторвалась от пищевых контейнеров и расплылась в ехидной улыбке:- Софа строго-настрого запретила распространять слухи о том, что лидер экспериментальной группы первого курса ненавидит насильников и, пользуясь внутренними законами Академии, превращает их в скопцов каким-то жутким навыком, замедляющим последующее исцеление! Мы жизнерадостно заржали, ибо понимали, что это требование, не подкрепленное клятвами Силой, только ускорит распространение слухов. А Умница-Разумница и не думала замолкать:- А еще она при всем преподавательском составе выслушала доклады целителей, пытавшихся запустить процесс регенерации, и устроила мне страшнейший разнос. Ведь это моим отморозкам все равно, кого калечить, из-за меня две девушки превратились в доски из известной поговорки, а четверых парней с первого курса и двенадцать со второго можно отправлять учиться петь фальцетом! – Ты тоже хороша… – без особой радости усмехнулась Рюриковна. Как мне показалось, в попытке сдвинуть фокус внимания с себя на подругу. – Заявила, что одаренные с обостренным чувством справедливости всегда считались золотым фондом Империи, так что ты будешь поддерживать своих учеников даже в том случае, если они, оскопив всех насильников-студентов, переключатся на преподавателей и других сотрудников Академии. Это утверждение заставило меня отвлечься от анализа поведения Великой Княжны и склонить голову в знак глубочайшей благодарности к этим фантастическим женщинам: пока мы расслаблялись в сауне, они работали, создавая нам репутацию! Моя реакция на этот рассказ окончательно испортила Рюриковне настроение. Она закусила губу, несколько секунд гневно сверкала глазами, а затем решила дать нам возможность познакомиться с темными сторонами своего характера. И ради этого поделилась еще одной государственной тайной:- Превращение самых талантливых одаренных Империи в ее железный кулак – лишь видимая верхушка айсберга задач, решаемых в Академии. На протяжении двух лет учебы записывается и анализируется каждый ваш шаг. А досье, собирающееся ко дню выпуска, используется нами, Рюриковичами, по-разному. По-настоящему достойных личностей мы, по сути, покупаем, помогая им двигаться по карьерной лестнице и на гражданской, и на военной службе. Середнячков переводим в стратегический резерв и забываем или, при слишком большом излишке дурной молодежи, сливаем в приграничных конфликтах. А особо одиозных ублюдков либо беззастенчиво шантажируем, либо безжалостно уничтожаем. Само собой, как можно более красиво. К примеру, одного из лучших выпускников шестьдесят второго года Руслана Возницына, являвшегося патологическим садистом, превратили в героя. Само собой, посмертно. Сразу после выпуска отправив служить на самый опасный участок границы с Империей Хань и с пятой попытки столкнув с рейдовой группой китайцев. А его идейный единомышленник Антон Арнаутов трагически погиб от рук разъяренного отца четырнадцатилетней девочки, «совершенно случайно» заставшего этого похотливого скота в спальне своей дочери. В этот момент в Софе заговорило желание оправдаться, и она добавила еще несколько фраз:- Я понимаю, для чего создан каждый винтик этой системы, предельно добросовестно поддерживаю ее в рабочем состоянии и давным-давно научилась абстрагироваться от мучений отдельно взятых студентов. Тем не менее, люто ненавижу словосочетание «государственная необходимость» и… иногда даю волю своим настоящим принципам. Вот и в этот раз не смогла не воспользоваться подаренной вами возможностью и запустила волну слухов, которые как минимум на два года усложнят работу аналитикам нашего рода. Мало того, и в дальнейшем приложу все усилия, чтобы слух о неминуемом возмездии любому насильнику как можно быстрее оброс кошмарнейшими подробностями и в нужный момент вырвался за стены Академии. Если бы не подсказки Знака Макоши, я бы, наверное, счел, что она изо всех сил пытается дистанцироваться от действий, не красящих правящий род. Но татуировка богини Судьбы раз за разом подтверждала ее искренность, так что я поставил себя на место этой женщины, представил, каково год за годом наблюдать за зверствами тех, кого хочется придушить собственными руками, и мрачно вздохнул:- Соф, я не понимаю, как ты выдерживаешь такую психологическую нагрузку, искренне сочувствую и от всей души надеюсь, что теперь, когда у тебя появились мы, груз этой ответственности хоть немного, да полегчает. Великая Княжна не поверила своим ушам:- То есть, я тебя не разочаровала даже после этого признания?!Я закрыл глаза, вспомнил, на какие откровения Знак реагировал ярче всего, добавил в уравнение прозвище «Справедливая» и озвучил догадку:- Скажи честно, как давно и с чьей подачи вы, Рюриковичи, начали уничтожать этих самых «одиозных ублюдков»?Софья опустила взгляд. Зато заговорила Ольга:- С весны пятьдесят девятого. То есть, с середины четвертого месяца кураторства Мамбы. – И с ее подачи, верно? – Ага.- …несмотря на то, что любой компромат, по определению, является козырем в рукаве, и избавляться от него не станет ни один здравомыслящий политик? – уточнила Рыжая, как обычно, пребывавшая на одной волне со мной и благодаря школе отца разбиравшаяся в подковерных интригах аристократов в разы лучше меня. – Угу! – сыто мурлыкнула Умница-Разумница и обожгла наши чувства неподдельной гордостью за подругу. Тем самым, добавив оснований для дальнейших выводов:- Говоря иными словами, ты уже шестнадцать лет выбиваешь у отца разрешение на уничтожение каждого отдельно взятого ублюдка, держишь в памяти всех, кто достоин смерти, но до сих пор жив, и бесишься из-за того, что не можешь изменить правила Ингвара Ярого. Скажи, пожалуйста, какой пункт из вышеперечисленных в принципе может разочаровать? – Есть и другие пункты. – Не сомневаюсь! – насмешливо усмехнулся я. – Могу поспорить, что ты влезла в эту грязь только для того, чтобы пропихнуть в Академию Ольгу; заставила ее преподавать в ущерб исследованиям, то есть, уменьшая свои шансы на выздоровление; тихой сапой помогала всем, кому могла, несмотря на то, что не имела права, и так далее. Хотя отдавала себе отчет, что все это может быть использовано против Рюриковичей поборниками замшелых традиций или теми, кому выгодно под них рядиться! Говоря иными словами, все это время ты балансируешь на тончайшей грани между долгом перед родом и своими понятиями о справедливости, делаешь все, что можешь, хотя с каждым годом ощущение собственного бессилия гнетет все сильнее и сильнее, и не решаешься бросить МАО, зная, что любой другой родич забьет на все твои начинания, верно? Софья подняла голову и вопросительно уставилась на подругу, а та отрицательно помотала головой:- Я под клятвой, так что все вопросы к Яромиру. – Для того, чтобы до этого додуматься, достаточно разобраться в твоем характере… – мягко улыбнулся я, понял, что этого недостаточно, и добавил еще пару весомых аргументов: – Софа, мы тебя уважаем. Поэтому делай то, что должно, и не забивай голову сомнениями: мы всегда поймем, поддержим и поможем. – В общем, будь собой… – добавила Рыжая и легонечко уколола: – Тем более, что к нам в подруги ты уже напросилась, а назад дороги нет. – Собой, говоришь? – эхом повторила женщина, несколько мгновений невидящим взглядом смотрела в стену, затем решительно тряхнула волосами и вывесила над коммом какую-то программную оболочку. Работала в очень интересном режиме, листая странички чуть ли не без остановки. Но в какой-то момент задумчиво склонила голову к правому плечу, ненадолго расфокусировала взгляд и… уставилась мне в глаза: – Яр, свози нас в театр Юмора и Сатиры. На премьеру новой программы сестер Букреевых. А то от Академии и мыслей о будущем уже тошнит, а там можно будет посмеяться……Порядка трети времени подготовки к первому выходу «Фениксов» в свет я провел в компании с Колуном. Изучал поэтажные планы театра, в котором предстояло провести вечер, трехмерную модель района, здания, с которых было удобно работать снайперам, проходные дворы и подземные коммуникации. Основательно одурев от безумного объема информации, собранной аналитиками Конвоя по каждому отдельно взятому объекту, «сев» на канал группы подстраховки и по достоинству оценив сложность еще одной грани работы телохранителей экстра-класса, пришел к выводу, что хлеб профессиональных убийц тоже нелегок. Ибо для одаренных ниже мастера пятой звезды любая попытка атаковать персон, прикрываемых на таком уровне, является самоубийством. Потом поднялся в гардеробную, натянул мундир и искренне посочувствовал девчонкам, решившим выйти в свет в гражданке: Софья, рулившая сборами, лютовала, придираясь ко всему и вся. Впрочем, никто почему-то не роптал. Наоборот, и «соседки», и Ольга, и даже Лада наслаждались бесконечными примерками, перекладыванием «непослушных» прядей на сантиметр-другой, позированием перед зеркалом, подведением глаз и тому подобной ерундой. А еще посмеивались, угрожая мне неминуемой Раздачей Ценных Указаний по правилам поведения в театре и при общении с Особо Важными Персонами! Этот вопрос Великая Княжна подняла буквально за десять минут до выезда из дому и начала издалека:- Как видите, образы я подобрала достаточно эпатажные…Да, мы с Радославой жили на самой границе Дикого Леса, но знания, необходимые любому уважающему себя дворянину, матушка вбивала в меня чуть ли не пинками. Кроме того, несколько раз в год возила в ближайшие крупные города закреплять теорию практикой. Поэтому этот тезис Софья могла и не озвучивать: я понимал, что буйные гривы, лежащие в кажущемся беспорядке, намеренно расстегнутые коротенькие пиджачки, яркие блузки, визуально увеличивающие и без того объемные бюсты, брючки, подчеркивающие фантастическую красоту задниц и ножек, туфельки на высоченных каблуках и молодежные аксессуары убьют наповал любых поборников традиций. Даже с учетом того, что мы собираемся не в оперу, а на концерт комиков. А Рюриковна продолжала отжигать:- …и вести себя надо соответственно, ибо первое впечатление можно произвести только один раз. Поэтому ты, Яромир, обязан держаться, как фактический командир самого отмороженного спецподразделения Империи и, что самое главное, как старший по статусу! Говоря иными словами, ты должен изображать тяжелый танк, ориентироваться на мои подсказки в КТС-ке, без особого пиетета отшивать желающих поболтать и вести нас к ложе. А мы будем блистать, млеть от счастья и всячески подчеркивать твой статус Большого. но горячо любимого Начальства. – Чувствую, будет весело! – предвкушающе прищурившись, хохотнула Оля. – Особенно во время антракта. – Ага! – нехорошо ощерилась Софья. – Вы, Нестеровы, оттоптали ноги слишком многим, и если пустить ситуацию на самотек, то будущего у вас не будет. Это не в моих интересах, поэтому я нашла на редкость интересную возможность выкрутиться, но для ее воплощения в жизнь надо будет очень добросовестно эмоционально «раскачать» моего отца. К сожалению, радость от восстановления пережженных жил им уже практически забыта, так как это случилось аж пятого сентября, и с тех пор прошло аж две с половиной недели. Та же история и с откатом моего возраста – мы вернулись с Аляски одиннадцатого, а сегодня двадцать третье. Да, сразу после прилета в Москву я переселилась в Академию и ни разу не появлялась во дворце, но при режиме работы моего отца это тоже не раздражитель. А тут ему доложат о том, что я вышла в свет с каким-то парнем в мундире подполковника гвардии и с тремя серьезнейшими орденами на груди, ходила, опираясь на его руку, сидела рядом, смотрела снизу вверх и все такое… – Он взбесится… – уверенно предсказала ближница. – Не то слово! – подтвердила Рюриковна. – Первым делом полезет в соответствующие реестры и обнаружит, что приказ о присвоении звания и наградные листы составлены и завизированы мною. Затем выяснит, что я закрыла два уголовных дела, подарила Яру «Горыныча» со спецпропусками, создала подразделение «Феникс» и тэдэ, выйдет из себя и решит вызвать меня к себе. Но… не сможет дозвониться, так как комм окажется вырублен! Представив последствия описываемой картинки, я мысленно схватился за голову. Как оказалось, зря:- Он сразу же свяжется с Егором, выяснит, что я зависаю у вас в гостях, окончательно озвереет и прилетит в Академию. Лично, чтобы ненароком меня не дискредитировать. А тут попадет за праздничный стол, почувствует себя виноватым и на какое-то время подставится…